Наконец-то они вырвались в глубокий космос, вышли в Точку Разрыва. Где-то далеко позади затерялась тусклой звездочкой на небосводе планета Лэнит-11. Беляков надежно удерживал корабль в нужной сетке координат. Келли юстировал аппаратуру перед стремительным броском сквозь разлом в гиперпространственной структуре, или, как ее называли на своем жаргоне специалисты, “брешь”.
– Ты сейчас будь поосторожней, поласковей с нашей старушенцией, - наставлял коллегу Беляков. - Уж слишком поизносилась ока, чтобы швырять ее старые кости как попало в эту чертову щелку.
– Ничего, наша развалюха прекрасно все выдержит, - откликнулся Келли.
Он быстренько подрегулировал последний прибор и уже потянулся к ручке старта.
– Эй! Постой! У тебя же отклонение на две десятых, - забеспокоился Беляков.
– Знаю, вижу, - проворчал Келли, поспешно устраняя погрешность. - Ну, что, поехали?
Он рванул рукоятку на себя. Беляков в момент ухода в подпространство прикрыл глаза, внутренне сожалея, что не было с ними Каина, их классного, утвержденного на своем посту правительством штурмана.
Вот он-то уж точно был мастером в своем деле. И надо же было случиться такому: в один прекрасный день на расстоянии отсюда в три планетных перелета он ни с того ни с сего набросился на местного докера с резаком для микрофильмов, завывая в голос, что никогда не позволит этому “подонку-инородцу” жениться на своей дочке… Вот только потомства у него отродясь никогда не было!…
Так что задержали бедолагу на Азолите для последующей отправки на Землю, где разместят бывшего лихого штурмана в обитой мягким материалом клетушке лечебницы для космонавтов.
– Бедняга Каин, - вздохнул, не выдержав, Беляков.
– Подумаешь, обыкновенный параноик, - возразил Келли. - Он не делился с тобой своими подозрениями насчет заговора с целью не допустить его в Военную академию в Люне?
– Мы вообще с ним мало разговаривали.
– Это оттого, что ты холоден в обращении с людьми, держишь их на дистанции. А мне он выкладывал все как на духу. Так вот. Каждый год он регулярно подавал рапорт о поступлении в это заведение. Самым тщательным образом готовился к экзаменам, старательно штудируя все учебники по военному делу, изучая тактику и стратегию ведения боевых действий на суше, на море и в космосе, зубрил военную историю и все такое… Его кабина была буквально нашпигована книгами по этой тематике, и он чуть ли не все их знал наизусть. Что-что, а память у него была потрясающая!
– И все же почему его так и не приняли в Академию?
– Из-за гемофилии! Ему даже было запрещено участвовать в спортивных состязаниях. Зато вот мне повезло полететь вместо него, и я, не скрою, рад этому!… К слову, насколько я понимаю, теперь фланговым кораблям разрешают уходить в брешь близ Земли?
– И не вздумай попытаться это сделать! - вздрогнул Беляков. - Эх, ведь знал же я, что лучше было бы дождаться замены Каину на Моле…
– Ну и торчали бы там тогда до сих пор, гноя потихоньку весь груз с “квашем”.
– Все верно, именно этого я и боялся. Ведь всем известно, что по ту сторону бреши погрузочные работы медленнее всего выполняются как раз на Мэле. Но честно признаюсь: на сей раз я был приятно удивлен - докеры поработали на славу.
– А знаешь почему? Чтобы подстегнуть их прыть, я раздарил им всю книжную рухлядь Каина. Ох, до чего же охочи они до чтения!
– Ты что, и вправду отдал всю военную литературу жителям Мэлы?
– А разве нельзя было этого делать?… Но почему?…
– Да по тысяче причин!… Келли, выводи немедленно корабль из подпространства!
– Прямо сейчас?
– Сию же секунду!
– Но мы рискуем вынырнуть прямо в середине какой-нибудь распрекрасной звезды!
– И все равно делай, что я тебе говорю! Нужно в самом срочном порядке вернуться на Мэлу!
Генерал Дрэк, главнокомандующий всеми вооруженными силами императрицы, кавалер ордена Золотой звезды Мэлы, сидел у себя в кабинете, в Ставке Верховного командования, в которую только что преобразовали бывшую лавку скобяных изделии. Он яростно спорил с Нобом, премьер-министром и доверенным лицом ее величества.
– Но, - требовательно гремел он, - мне это жизненно необходимо! Не забывайте, что я - главком и генерал всех армий ее величества…
Двое часовых, охранявших штаб-квартиру, прислушивались к этой перепалке с живым интересом.
– Думаешь, получит? - озабоченно поинтересовался один у своего коллеги.
– Да ни за что на свете! - скептически отреагировал тот.
Дрэк, не переставая басить в трубку, бросил в их сторону испепеляющий взгляд. Оба солдата притихли.
– Может быть, вы все-таки потрудитесь войти в мое положение? Вы сами возложили на меня эти обязанности. Под моим руководством наши доблестные воины, как один, поднялись на врага - объединившихся демократов. Все генералы мне беспрекословно подчиняются. Ну разве не прав я, требуя в этих условиях, чтобы мою власть признали также и члены кабинета?…
– Я искренне вам сочувствую. Более того, в личном плане я полностью с вами согласен, но уж очень категорично в этом вопросе земное “Положение о соответствии воинских звании”: старший офицер может рассчитывать не более чем на семь - и это максимум! - звездочек на своих погонах. И я просто не имею права разрешить вам носить восьмую.
– Но вы же сделали семизвездным генералом Фрикса, а он командует всего лишь воинской частью!
– Верно, но это произошло еще до того, как мы наконец полностью разобрались в действующих на этот счет на Земле правилах. Тогда мы считали, что сколько захотим, столько звездочек и присвоим, да и Фрикс недовольно ворчал… Я очень сожалею, генерал, но вам придется удовольствоваться семью звездами.
– Хорошо, но в этом случае снимите одну у Фрикса.
– Но это же невозможно! Он тут же подаст в отставку.
– Отлично! Я немедленно подаю рапорт об увольнении.
– А вот этого делать вы не имеете никакого права. В книге, озаглавленной “О военном командовании”, недвусмысленно указано, что в период военных действий Верховный командующий никогда в отставку не уходит. Для землян это просто немыслимо.
– Ну ладно! - рявкнул Дрэк, бросая в сердцах трубку на рычаг.
Часовые перемигнулись.
– Эй вы там, стоять смирно! - пролаял в их адрес Дрэк. - Вы же в принципе почетный караул, так почему бы вам не вести себя соответствующим образом?
– А мы без оружия, - небрежно обронил один из солдат.
– Ничего не поделаешь! Все имевшиеся у нас стволы я лично распорядился отправить на боевые позиции.
– Но нам негоже стоять тут словно истуканы - и без оружия, - степенно заметил второй. - И вообще “отсутствие оружия отрицательно сказывается на боеспособности военнослужащих”.
Дрэк не выносил, когда ему начинали читать мораль, но не мог же он оспаривать тут же предъявленные ему выдержки из “Учебника”.
А началось все это ровно неделю тому назад, когда Ноб, забежав в лавку скобяных изделий, неожиданно предложил ее хозяину:
– А как вы посмотрите на то, что мы вас назначим генералом?
– Но я же профан в этом деле, - признался Дрэк. - Что это за пост и с какой стати вам понадобился генерал?
– Начинается война. Надеюсь, вы об этом уже слышали? Это одна из тех штучек, что напридумали земляне. Как-нибудь попозже я растолкую вам, что она из себя представляет. А пока соизвольте дать ответ на мое предложение.
– Да я не возражаю! Только вот… вы действительно считаете, что из меня получится стоящий генерал?
– Просто великолепный! Да и лавчонка ваша уж слишком удобно расположена - так и хочется переоборудовать ее под Ставку Верховного командования.
Но помимо этого, пусть немаловажного, обстоятельства сам Дрэк в глазах премьер-министра несомненно обладал качествами грозного военачальника. Его физические данные, считал он, вполне тянули на генерала сухопутных сил, что в данный момент имело существенное значение. Росту в нем было шесть футов, торс - мускулистый, глаза - серые, глубоко запавшие, непреклонно-суровые, крючковатый нос. Бросалась в глаза волевая складка губ (последнее объяснялось тем, что он имел привычку, ремонтируя что-то, держать во рту гвозди или шурупы).
А уж облаченный в военную форму, Дрэк приобрел поистине воинственный вид. В его облике совместились сразу несколько генералов, поскольку фуражка относилась к эпохе войны между Землей и Марсом, китель был реликвией Ирелийской кампании, пояс был исполнен в стиле Третьей империи, галифе скопировали с тех, что носили командиры Южной Звезды, а сапоги напоминали бурные денечки восстания Фандзани.
В настоящее время он корпел над донесением о ходе боевых действий на фронте Оллени. Он мучительно соображал, о чем в нем могла идти речь, поскольку документ был зашифрован, а ключ к нему он попросту забыл переписать. То ли там было написано: “Противник потеснил наши силы, нанеся большие потери”, то ли: “Мы отбросили противника, нанеся ему большой урон”?
Распахнулась дверь и в кабинет стремительно ворвался молодой капрал, громко взывая к нему:
– Генерал, выгляните в окошко!
Дрэк действительно чуть не вскочил, но вовремя взял себя в руки, вспомнив об “Уставе”.
– Вы о чем это? - высокомерно протянул он.
– О, извините! - смешался капрал. - Совсем запамятовал об уставных отношениях… Господин генерал, не соизволите ли взглянуть в окно?
– Вот так-то намного лучше…
Дрэк бросил взгляд наружу, обратив внимание на высоко взметнувшийся в небеса столб дыма.
– Это полыхает Шэндон, - горделиво пояснил капрал. - Ребята его сегодня крепко проутюжили! Десять часов бомбили на полную катушку. Отныне это не город, а каменоломни… Господин генерал, укажите следующую цель на поражение.
– Посмотрим, посмотрим!
Он прошествовал к настенной карте, где наиболее крупные города противника были обведены красными кружочками. Выбор был: Элис, Дрин, Кис, Мое и Длеттр. Дрэк не отдавал какого-либо предпочтения ни одному из них.
Секунду помедлив, он нажал на кнопку на письменном столе.
– Слушаю, - раздалось в динамике.
– Что теперь будем стирать в порошок, Ингир?
– Ну конечно же Кис, - заявил надтреснутым голосом старослужащий из лавки. - Вспомните, там проживает один парень, который крепко задолжал нам и отказывается платить.
– Спасибо, Ингир!
Дрэк развернулся к капралу:
– Вам ясно задание?
– Так точно, господин генерал!
Главком вернулся к столу и вновь попытался разобраться, что же все-таки произошло в Оллени.
“Противник потеснил”?… “Мы отбросили противника”?… Черт побери! В конце концов, это не так уж и важно…
В нескольких милях от бывшей скобяной лавки, а ныне Ставки Верховного командования, в самом центре нейтральной полосы разместился железобетонный бункер. Два человека с серьезными и непроницаемыми лицами удобно разместились в нем за столом. Перед каждым лежали карандаш и блокнот с какими-то пометками.
Между ними на столе покоилась монета.
– Теперь ваша очередь бросать, - любезно сказал тот, что сидел справа.
Человек слева подхватил монету.
– Орел или решка?
– Орел!
Монета звонко шлепнулась “орлом”.
– Вы выиграли! - холодно констатировал бросавший, поднимаясь и передавая монету партнеру.
Тот расплылся в улыбке, но не проронил ни слова.
Келли потянулся к тумблеру, включавшему механизм выхода в нормальное пространство, но его явно одолевали сомнения.
– Послушай, Игорь, - проныл он, - неужели нам действительно позарез нужно выходить из бреши, даже не сверяясь предварительно с картами? Ты же понимаешь, насколько это опасно. Кто знает, на что мы напоремся?
– Придется пойти на этот риск, - жестко отрезал Беляков.
– Но в чем дело? Что плохого в том, что у мэлиан появились эти подаренные мною книжонки?
– Тебе же известно, что Мэла поставлена под жесткий контроль. Сверх списка, утвержденного Экономическим советом, туда не разрешается ввозить ни единого товара.
– Глупейшее распоряжение, - фыркнул Келли.
– Вовсе нет. Мэла - это в некотором смысле зеркальная цивилизация. Аборигены рассматривают Землю как непререкаемый авторитет и воплощенный идеал, стремясь слепо копировать все, что им удается узнать о нашей жизни.
– А что тут плохого? Наша цивилизация, по-моему, не так уж и скверна!
– Согласен! Но мэлиане просто бездумно копируют увиденное, не опираясь ни на предшествующий опыт, ни на традиции. Поэтому, совершенно не представляя причин тех или иных заимствованных у Земли действий, они рискуют ошибочно их истолковать, что может оказаться крайне опасным.
– Подумаешь! Зато научатся жить как цивилизованные люди.
– Не исключено. Но пока они дойдут до этого, их ученическая стажировка может обернуться катастрофой. Так всегда бывает, когда примитивный народ пытается собезьянничать более развитый.
– Да ладно тебе! Ты из мухи делаешь слона. Ну пусть я дал мэлианам книги про войну и политическую организацию общества. Но что за чертовщину они смогут с ними сотворить?
– Дело в том, что мэлиане никогда до сих пор не воевали, - сумрачно произнес Беляков.
– Так уж и никогда?
– Их общество построено на сугубо мирных принципах. Во всяком случае, такое было до того, как им в руки попали учебники, трактующие об “искусстве” ведения войн…
После этих слов Келли засуетился у пульта управления.
– Пожалуй, ты прав: надо срочно возвратиться на Мэлу и восстановить там прежние порядки.
– Я знал, что в конечном счете ты поймешь меня! Впрочем, не будем забывать, что так будет лучше не только для мэлиан, но и для нас с тобой, поскольку Галактический Совет может взвалить на нас вину за вполне вероятные массовые убийства и резню, порожденные твоим злосчастным подарком. И вот тогда нам светит тюремное заключение лет этак на сто в Рэн-Хэши.
Келли поспешил включить аппаратуру. Корабль выскочил в нормальное пространство. К счастью, на их пути не оказалось ни какой-нибудь шальной планетки, ни огненного светила.
– А теперь держись, да покрепче, - посоветовал штурман. - Сейчас рванем что надо!
– Надеюсь, мы успеем упредить первую в истории Мэлы войну! - тяжко вздохнул Беляков.
Ноб, заметно нервничая, вышагивал по мрачного вида коридору, направляясь в императорские покои. В вытянутых руках он бережно нес небольшой сверток.
Премьер-министр Диктатуры был лыс, обладал внушительным выпуклым лбом и пронзительными черными глазками, которые за стеклами очков в стальной оправе казались еще меньше. Он выглядел как само воплощение “злого гения” и слыл “серым кардиналом” при императрице.
На самом деле это был просто очень славный человечек. Адвокат по профессии, он был известен мэлианам своим великолепным розарием и бесподобной коллекцией земных марок.
Несмотря на свой незлобивый характер и спокойный темперамент, Ноб не считал, что занимает непомерно трудный пост, поскольку при исполнении своих высоких обязанностей ограничивался тем, что скрупулезно следовал предписаниям, вычитанным в книгах с Земли. Всякий раз, когда возникала та или иная проблема, он тут же вопрошал себя: “А как в этом случае поступают земляне?” Покопавшись в книгах, он всегда находил нужный совет и поступал строго в соответствии с рекомендациями.
Но в его отношениях с императрицей возникли трудности особого свойства, и Ноб, как ни старался, так и не смог раздобыть учебника, который просветил бы его насчет того, как следовало добиваться благорасположения ее величества.
И все же, постучав, он смело переступил августейший порог.
Немедленно о стену позади него с грохотом разбилась запущенная в премьера ваза. “Неплохо, - прикинул он. - Императрица Джуза понемногу набивает руку!”
– Ноб, поросячье отродье…
– Рад услужить, ваше величество!
– Где мои жемчуга, зловещий придурок?
– Вот они, ваше величество. У начальника канцелярии возникли серьезные затруднения с их оплатой. К тому же казначей угрожал переметнуться к противнику и все еще не отказался от этих дурных мыслей. Да и широкие слои населения ропщут против роскоши, в которой купаются высшие слои. Но, несмотря ни на что, мы приобрели это жемчужное ожерелье, столь желанное сердцу вашего величества.
– Могу ли я забрать его себе?
– Искренне сожалею, ваше величество, но это никак невозможно.
Ее величество Джуза на самом деле была обыкновенной простолюдинкой-мэлианкой, и роль императрицы ей досталась исключительно благодаря незаурядной внешности. Впрочем, ей нельзя было отказать в живом уме, и она более, чем кто-либо из ее соотечественниц, стремилась во всем походить на жителей Земли. Но согласно прочитанному, императрице Мэлы надлежало быть особой холодной, упрямой, расчетливой до жестокости, оставаясь в то же время любезной и приветливой, а также в высшей степени щедрой. Помимо всего этого от нее требовалось оставаться равнодушной к чаяниям своего народа, одновременно посвящая все свои помыслы только служению ему. Она обязана была поступать так, чтобы ее подданные обожали сразу как ее недостатки, так и достоинства.
– Но можно хоть немного его поносить? - умоляюще обратилась она к премьеру, любуясь ломкой игрой света в жемчужном ожерелье.
– Ни в коем случае! У нас огромная нужда в танках и самолетах. А посему мы морально обязаны продать все ваши драгоценности в пользу фронта, как это делали на Земле августейшие особы.
– Тогда зачем потребовалось, чтобы я сначала умоляла его приобрести?
– Но я уже вам объяснял: императрице положено быть легкомысленной, капризулей и никоим образом КС Считаться с чувствами других людей. И обязательно стремиться к самым дорогим безделушкам.
– Отлично!
– Что это значит?
– А то, свиное рыло!
– Вот это уже лучше! Вы совершенствуетесь прямо на глазах, Джуза. Если бы вам еще почаще менять свое настроение…
– Я постараюсь, Ноб. Вот подучусь еще немного, и вы будете гордиться мною.
– Превосходно! А теперь вам следует заняться решением кое-каких государственных дел. Начнем-ка с военнопленных. Есть несколько вариантов решения их судьбы. Во-первых, мы могли бы…
– Нет уж, сами и ломайте голову над этим.
– Позвольте, позвольте! - возмущенно пророкотал Ноб. - Вам не к лицу уклоняться от выполнения прямых обязанностей.
– И не собираюсь. Просто я показываю свои диктаторские замашки. А ну займитесь этим делом, негодяй! И достаньте мне бриллианты!
– Слушаю и повинуюсь, ваше величество, - произнес, низко кланяясь, Ноб. - Вы получите их, но народ…
– Я обожаю мой народ, но пошел-ка он ко всем чертям!
Ноб, по-прежнему согнувшись в три погибели, попятился к выходу.
Оставшись одна, Джуза на мгновение задумалась, но тут же спохватилась, схватила первую подвернувшуюся под руку вазу и швырнула ее что было сил на пол, мысленно отмечая про себя, что не мешало бы заказать их несколько дюжин. После этой разрядки она рухнула на императорское ложе и залилась горючими слезами. Она искренне полагала, что губит свою молодость под непосильной ношей правительственных, политических и стратегических проблем.
Покинув дворец, Ноб уселся в бронированный лимузин и отправился домой. Машину изготовили по спецзаказу, чтобы уберечь его от козней террористов, которые, согласно земным книгам, непрестанно плетут заговоры, особенно против премьер-министров. Впрочем, сам он не очень ясно представлял себе, с какой стати кто-то принялся бы угрожать ему лично. Ведь не будь премьером назначен он, тысячи других мэлиан с не меньшей компетенцией успешно справлялись бы с этими обязанностями.
Едва он вошел в квартиру, как ему навстречу устремилась жена, которая, целуя его на ходу, сразу же поинтересовалась:
– Ну как прошел рабочий день в дворце, дорогуша?
– Исключительно напряженно! Придется основательно потрудиться и после обеда.
– Но это же так несправедливо! - воскликнула госпожа Ноб, приятная, небольшого росточка толстушка, исходившая тревогой за своего супруга. - Тебе не следует так всецело отдаваться работе.
– Ты лучше вспомни, что я тебе говорил, опираясь на земные книги: любой премьер-министр - это обычно чрезвычайно измученный и замотанный человек, раздавленный тяжким бременем общественных забот. Его гнетут многотрудные обязанности, связанные с его высоким положением, и поэтому ему практически не удается расслабиться, особенно во время войны!
– Но это же, повторяю, несправедливо!
– Никто с этим и не спорит, но так уж повелось на Земле.
Жена Ноба повела плечами.
– Ну уж если так принято на Земле, то, понятное дело, значит., так оно должно и быть!… Пойдем пообедаем, дорогой мой.
После домашней трапезы Ноб с головой ушел в изучение громадной стопки служебных бумаг, но вскоре начал позевывать. Повернувшись к супруге, занимавшейся мытьем посуды, он спросил:
– Милая, а не могла бы ты мне помочь?
– А это удобно?
– Еще как! Во всех книгах утверждается, что жена премьер-министра должна стремиться всеми силами облегчать тяготы, выпавшие на долю ее мужа.
– Ну что ж, тогда я попробую!
Бросив взгляд на ворох громоздившихся на столе материалов, она испуганно воскликнула:
– Но, дорогой мой, я же ничего в этом не смыслю!
– А ты доверься интуиции! - борясь с зевотой, посоветовал ей Ноб. - Как я.
Несколько часов спустя супруга премьера разбудила его со словами:
– Я тут все разобрала, кроме вот этой бумаги…
Ноб посмотрел на протянутый ему документ и проворчал:
– Ах эта, программа официальной пропаганды… Речь идет о том, как подавать народу более или менее точные факты. Это крайне важно в военный период.
– Не понимаю, зачем это нужно.
– Чтобы вести войну так, как это принято у нормальных людей. Мы обязаны столкнуть между собой различные идеологии. Именно поэтому мы выбрали путь диктатуры, в то время как другой континент предпочел демократию. Задача официальной пропаганды - углублять эти разногласия…
– Вот как! - не очень убежденно выдохнула госпожа Ноб. - Да, вот еще что такое. Официальный запрос от генерала Хельма из ведомства безопасности: его интересует, что ты намерен предпринять по части шпионажа. По его словам, вопрос очень важный.
– Он прав: ситуация действительно сложилась критическая. Займусь этим лично прямо с завтрашнего утра.
Следует признать, что госпожа Ноб славно поработала за эти несколько часов: приняла по меньшей мере восемь кардинальных политических решения, сочинила двадцать декретов, провела восемь унификаций и дала три разъяснения. Ноб даже не стал утруждать себя проверкой ее деятельности, целиком положившись на здравый смысл жены. В этот вечер премьер-министр лег спать с чувством хорошо исполненного долга.
На следующее утро все распоряжения Ноба были широко оглашены и встретили полную поддержку у населения, единодушно выступавшего за войну и в пользу правительства ее величества.
Характерная для подобных умонастроений сценка произошла в вагоне-салоне экспресса Чер-Ксил. Его пассажиры - двадцать три торговца, едва получив указания Ноба, тут же наглухо заперлись там и провели стихийный митинг. Наиболее образованный из них, некий Чанг, был единогласно избран вожаком.
– Ребята, - обратился он к соотечественникам, - не буду распространяться насчет важности поступивших приказов, ибо теперь все мы уже знаем, что это за штука - война.
– Яснее ясного!
– Это сущий ад!
– Ее навязал нам смертельный враг!
– Вот именно, - решительно подхватил Чанг. - И думаю, что все мы с самого начала стойко переносим ее тяготы и лишения. Не так ли, парни?
– Кто-кто, а я - то уж точно пострадал, - нетерпеливо вмешался пассажир по имени Дрэксил. - Прослышав про указ премьер-министра об ограничении потребления сигарет, я тут же, не мешкая ни минуты, вывалил в реку Ханто двадцать грузовиков с табаком. И сейчас сигареты выдаются по карточкам!
– Вот вам достойный пример настоящего патриотизма! - возликовал Чанг. - И мне известно, что то же самое проделали с сахаром, сливочным маслом, консервами, мясом и с сотнями других видов товаров. Отныне талоны введены на все! Страдает от этого каждый! И все же этого недостаточно. Мы сталкиваемся с другой острейшей проблемой, которую необходимо самым срочным образом решить, - кризисом шпионажа.
– А не хватит ли жертв? - недовольно пробурчал торговец готового платья.
– Ни в коем случае! В военное время все земляне - как один! - проникаются мыслью, что пределов самопожертвованию нет.
– Ну, раз так поступают земляне, то я пас, - смешался коммерсант. - Так что конкретно нужно сделать для преодоления этого кризиса шпионажа?
– Именно нам, здесь и немедленно, надлежит покончить с ним, - безапелляционно заявил Чанг. - Как сказал наш уважаемый премьер-министр, с самого начала военных действий не было зафиксировано еще ни одного случая шпионажа или саботажа против Диктатуры. Шеф внутренней безопасности чрезвычайно встревожен этим обстоятельством. И в самом деле, ведь на него возложена обязанность бдительно следить за всеми проявлениями подрывных усилии противника, а за отсутствием таковых настроения в его службе просто аховые. А это не может не сказываться на боеготовности и других ведомств.
– А нам действительно так уж нужны эти шпионы?
– Они-то как раз и играют главную роль, - терпеливо разъяснил Чанг. - Все имеющиеся в нашем распоряжении книги о ведении войны дружно сходятся в этом. Из-за вражеских агентов страна вынуждена постоянно находиться в состоянии неусыпной бдительности. Акты саботажа срывают процесс производства вооружении, и без них оно быстро станет избыточным. Подрывные действия противника обеспечивают работой ребят из спецслужб: поставляют им лиц для допросов, в ходе которых удается вырвать у них признания в содеянном, позволяют идейно их перевоспитывать и перевербовывать…
– Вот уж не подозревал, насколько это сложно! - простодушно признался Дрэксил.
– Именно в этом вся прелесть земных войн, - с пафосом воскликнул Чанг.
– Ну и прохвосты эти земляне! - восхитился Дрэксил.
– Хватит разводить тут говорильню, пора браться за дело! Итак, нужны добровольцы. Я обращаюсь к вам, соотечественники: кто из вас желает стать шпионом?
Воцарилось молчание.
– Ну что же вы, - отечески пожурил Чанг. - Неужели так уж никто из вас и не вынашивал изменнических настроений? Не стыдитесь, признавайтесь в этом. Не забывайте, что в войне все средства хороши!
Коротышка Херг, коммивояжер по сбыту застежек-молний из Зкота, робко подал голос:
– Мой двоюродный брат - военный министр у противника.
– Превосходный мотив для предательства! - возликовал Чанг.
– Я так и подумал, - расцвел Херг. - Да, теперь я уверен, что могу взяться за эту работенку.
К этому моменту поезд подошел к станции назначения. Пришлось отомкнуть двери, чтобы участники ассамблеи могли разойтись по своим рабочим местам. Некоторое время Чанг следил взглядом за торговцем застежками-молниями, затем решительно втиснулся в толпу, двинувшись за ним следом.
Буквально тут же он столкнулся нос к носу со здоровенным верзилой в фетровой шляпе и темных очках. На лацкане его пиджака отсвечивала серебром бляха с надписью: “Тайная полиция”…
– Видите этого человека? - возбужденно обратился к нему Чанг, показывая пальцем на отважного коммивояжера.
– Ну и что?
– Это вражеский шпион! Быстрее организуйте за ним слежку!
– Уже сделано, - лаконично отреагировал представитель спецслужб.
– Ах! Вот так и надо…
Мгновение спустя Чанг почувствовал, как ему на плечо опустилась чья-то тяжелая длань, а с обеих сторон его подперли два крепких молодца, оба - в фетровых шляпах, в черных очках и с бляхами “Группа захвата”. С ними оказался и тот субъект из “тайной полиции”.
– Вы арестованы, - торжественно провозгласил он.
– В чем дело? Что я такого натворил?
– Насколько нам известно, ничего, - снисходительно признал один из членов “группы захвата”. - И тем не менее мы обязаны вас арестовать.
– Понимаете, это называется полицейским произволом, - пояснил секретный агент. - Задержание и обыск без предъявления санкции прокурора, бесцеремонное вторжение в частные дома и много еще чего. Времечко-то военное, согласитесь. И в мобилизации всех сил на войну вам придется сыграть особо важную роль.
– Какую же?
– На вас выпал жребий стать великомучеником национальной идеи.
Высоко подняв голову, Чанг гордо двинулся навстречу судьбе.
Вскоре вся планета Мэла была буквально наводнена литературой по военному делу. Среди книг, в частности, были такие шедевры, как “Война и вы” - рассчитано на массового читателя; “Война как сексуальная отдушина” - для элитарных слоев населения; “Врожденная страсть к разрушению” - для философов; “Война и цивилизация” - для ученых. Особым спросом пользовались книги, написанные на основе личного опыта прошедших горнило войны. Среди них - повествование о дерзкой акции саботажа, предпринятой бывшим торговцем застежками-молниями, а также драматическая история о муках и страданиях Чанга.
С другой стороны, война выявила никчемность множества учреждений, а также освободила народ от тяжкого наследия традиций, поскольку наглядно показала суетность и эфемерность всего сущего в этом мире: ведь после массированных бомбардировок все обращалось в прах и пыль - здания, музеи, памятники, да и сами города в целом.
Между тем пухла, как на дрожжах, армия. Солдаты с упоением учились красить, приветствовать строго по “Уставу”, материться, дуться в карты и в общем плане обдумывать, как легче переключиться в будущем на гражданку. Постоянные разъезды туда-сюда расширяли их кругозор, давали возможность неплохо отдохнуть, что ценилось ими особенно высоко, поскольку проходило вдали от родного дома.
Впрочем, все мэлиане сходились на том, что война - это, несомненно, одно из самых хитроумных изобретении Земли как с воспитательной точки зрения, так и по доставляемым ею удовольствиям.
Беляков и Келли наблюдали в иллюминатор, как быстро надвигался на них коричнево-голубой шарик Мэлы. Внезапно заголосило радио, причем на частоте срочного вызова. Келли вздохнул:
– Это патрульный корабль с Азолиты. Чего он тут шастает?
– Все ясно: Мэла взята в кольцо блокады. Ведь все планеты, на которых вспыхивают войны, ставятся на карантин. Официально мы теперь не имеем права высаживаться здесь до формального прекращения военных действий.
– Вот ты черт! Но мы все равно сядем.
Келли защелкал рычажками, и грузовоз стал плавно приближаться к запретной зоне.
– Эй вы там, на транспортнике! - завопило радио. - Говорит сторожевой корабль “Мот”. Немедленно остановитесь и идентифицируйте себя.
Беляков спонтанно ответил, но на пропендианском языке.
После секундной паузы ему ответили тоже по-пропендиански:
– Внимание, грузовоз! Вы вступаете в запретную зону. Сейчас же заглушите двигатели и приготовьтесь к досмотру.
– Ваш северный диалект пропендианского не понимаю! - заорал Беляков на южнопропендианском наречии. - Раз уж вы неспособны объясняться на нормальном человеческом языке, то нечего и эфир засорять всякой болтовней. К тому же знаем мы, как вы чистите беззащитных транспортников, и пусть меня лучше повесят, чем я хоть в чем-то вам уступлю!
– Повторяю: в этот участок пространства вход запрещен всем судам без исключения, - оборвал его командир патруля на чистом южном диалекте пропендианского.
– Чтоб их!… - чертыхнулся Беляков. - У них там даже робот-лингвист на борту!
– …в непосредственное подчинение сторожевику “Мот”. Приказываю сию же минуту остановиться и приготовиться к инспекционному посещению корабля!
Беляков взглянул на расстилавшуюся под ним громадину планеты, затем молча показал Келли на пульт управления, а сам принялся громко выкрикивать:
– Алло! Алло! Вы меня слышите? Не могу понять, чего вы там бормочете… Вы меня слышите?
– Ни с места, или мы открываем огонь!
Беляков кивнул коллеге. Келли разом врубил все реакторы, и корабль стремительно рванулся вниз, к планете. Повинуясь какому-то шестому чувству, присущему пилотам, Келли вдруг резко сменил траекторию спуска. В тот же миг космонавты почувствовали, как что-то взорвалось в левом секторе, заблокировав его. Но они уже влетели на сумасшедшей скорости в верхние слои атмосферы, корпус грузовоза раскалился докрасна.
Тяжелый крейсер, рассчитанный только для маневрирования в открытом космосе, вынужденно прервал преследование, но его командир пригрозил:
– Ну, погоди, транспортник! Это будет стоить вам лицензии. Да и никуда вы от меня не денетесь: рано или поздно все равно придется возвращаться.
Беляков вырубил радио. Келли включил тормозные установки и начал снижаться по спирали.
Беляков тем временем рассматривал в иллюминатор руины, в которые превратились некогда цветущие города. По дороге стройными колоннами маршировали солдаты, а на горизонте показалась летная эскадрилья, устремившаяся к очередной цели.
– Ну и влипли! - только и смог вымолвить он.
На посадочной площадке уже собралась внушительная толпа мэлиан. Несколько художников даже быстренько установили свои мольберты, чтобы запечатлеть эту сцену. И не потому, что уж слишком хорош был корабль, а просто в силу самого того факта, что был он с Земли. А это, в глазах мэлиан, было существеннее, чем красота.
Из толпы встречавших вынырнул один из местных жителей и, лучась улыбкой, первым делом осведомился у космонавтов:
– Ну и как, что вы об этом думаете?
– О чем “этом”?
– Да о нашей войне. Вы не могли не заметить…
– О да! - выдавил из себя Беляков.
– Война что надо, по всем правилам, как и должно быть между континентами с различной идеологией, - гордо провозгласил встречавший. - Все, как в цивилизованном мире. Признавайтесь, что она соответствует лучшим земным стандартам!
– Даже чересчур! - вмешался Келли. - Убедительно просим вас скорейшим образом доставить нас к премьер-министру…
Переговоры с Нобом в императорском дворце начались лучше некуда. Премьер-министр был вне себя от радости, что не кто-нибудь, а самые что ни на есть подлинные земляне соблаговолили почтить своим присутствием их войну. Он, естественно, прекрасно отдавал себе отчет в том, что по земным меркам это была в общем-то мелочевка, война школяров. Но он был абсолютно уверен, что по мере того, как мэлиане будут приобретать опыт, а также совершенствовать вооружение, они будут вполне способны отгрохать войну по меньшей мере не хуже земных.
– Знаете, - оправдывался он, - в самом начале военных действий мы испытывали определенные трудности, потому что не владели секретом атомного оружия.
– Представляю, как вам пришлось туго, - посочувствовал Келли.
– Разумеется! Разрушения, причиняемые использованием нитроглицерина и тринитротолуола, выглядят смехотворно. Но если вы не возражаете пройти вместе со мной, то я покажу вам нечто, несомненно представляющее для вас интерес.
Ноб любезно пропустил землян вперед, чтобы иметь возможность, следуя за ними, ловко скопировать их походку вразвалку. Затем, приоткрыв дверь, он торжественно провозгласил:
– Вот она!… Полюбуйтесь!
На пьедестале из слоновой кости покоилась миниатюрная атомная бомба.
– Мы трудились не покладая рук и все же раскрыли тайну атомной энергии, - упоенно витийствовал Ноб. - Если чуть-чуть повезет, то мы до конца этого месяца запустим ее в серию, ну а в боевых целях применим бомбочку еще в этом году. Вот теперь-то, как я полагаю, можно с уверенностью утверждать, что Мэла стала по-настоящему взрослой планетой!
– Необходимо немедленно остановить эту войну, - резко оборвал его Беляков.
– Вы что, шутите? - запротестовал Ноб, изумленно глядя на космонавтов.
Не выдержав пристально-сурового взгляда землян, он подавленно осел, горестно выдохнув:
– В таком случае вопрос следует обсудить с императрицей.
На пороге покоев ее величества Ноба и его спутников встретил залп из разлетевшихся вокруг них на мелкие кусочки ваз.
– На колени, мерзавцы! - разразилась Джуза. - А вы, Ноб, принесли обещанные бриллианты?
– Так и чувствовал, что что-нибудь забуду!
– Ах, значит, забыли? Тогда как вы смели показаться мне на глаза? А это что еще за мужланы? Так и подмывает бросить их в темницу, особенно вот эту оскалившуюся рыжую обезьяну!
Улыбка Келли несколько застыла на его лице.
– Это же земляне, ваше величество, подлинные.
– Неужели? - выдохнула Джуза.
– В самом деле! - подтвердил Ноб.
– Вот это да!… - пролепетала Джуза, мигом утратив свои императорские замашки и вновь став сообразительной застенчивой девушкой.
– Ваше величество… - начал было Беляков.
– Да будет вам, зовите меня просто Джузой… Так вы, значит, и есть настоящие земляне! Ни разу в жизни не приходилось еще с ними встречаться. Следовало предупредить меня о вашем визите. Ох, да я же не причесана…
– У вас дивные волосы, как и все остальное, - мигом нашелся Келли.
– Какой чудный комплимент!… Я тоже нахожу ваши волосы бесподобными!
Лицо Келли стало цвета обожженного кирпича, и он в замешательстве промямлил:
– Ну зачем же вы так…
– Я что-то ляпнула не так, да.? А вы подскажите, как надо: мне ведь просто не терпится приобщиться ко всем этим тонкостям, - молниеносно подхватила Джуза.
– Прошу меня извинить, - сухо вмешался в их диалог Беляков, - но мы прилетели сюда не ради повышения уровня вашего образования, а для того, чтобы просить вас распорядиться насчет прекращения боевых действий.
– Никак невозможно! - вскрикнула пораженная Джуза, оборачиваясь к Келли.
– Надо, деточка, надо, - ласково поддержал тот коллегу. - Ваш народ еще не готов к тому, чтобы вести войны.
Глаза Джузы стали метать молнии, тон сделался снова сугубо деспотическим:
– Это почему еще не готов?! А вы оцените все, что мы уже сделали ради этого, посетите поля сражений, потолкуйте с беженцами - и вы тотчас же обнаружите, что все проводится строго по правилам. Нет уж, мы готовы воевать ничуть не хуже других!
– Как бы то ни было, но военные действия надлежит прекратить, - упрямо настаивал на своем Беляков. Келли в знак согласия кивнул головой.
Джуза умоляюще взглянула на Ноба, но премьер-министр поспешил отвести глаза в сторону. Ни с того ни с сего взять вдруг и перестать воевать! Нет, это никак не подтверждалось примерами из земной практики. Но в то же самое время разве можно было хоть в чем-то отказать людям с самой Земли!…
– Просто не знаю, как и быть! - заныла Джуза, бросая отчаянные взгляды в сторону Келли.
В конце концов она разревелась и рухнула на диван. Ноб и земляне, неслышно ступая, удалились в коридор, где Беляков поинтересовался у премьер-министра:
– Ну и как? Думаете, согласится?
– Кто ее знает…
– Нет, она обязана принять решение, - вмешался Келли. - Глава государства непременно должен быть решительным человеком.
– Императрице это все известно. Она, естественно, примет решение, но когда? Не исключено, что для этого ей понадобится целый год.
– Бедняжка! - посочувствовал Келли. - Ей явно нужен в помощники мужчина.
– Верно! - поспешно одобрил эту мысль Ноб. - Причем обязательно сильный и мудрый, который был бы одновременно мужем и советником.
Келли вдруг часто заморгал, а потом разразился хохотом:
– А что это вы на меня так смотрите?… Согласен, она мила, могла бы стать вполне сносной супругой, но суть в том, что я - то вовсе не собираюсь расставаться с холостяцкой жизнью.
– Джонни, мне бы хотелось поговорить с тобой по-серьезному, - напористо заявил Беляков.
Ноб препроводил их в совершенно пустую комнату, а сам на цыпочках удалился.
Как только они остались вдвоем, Келли взорвался:
– Да не хочу я на ней жениться!
– Придется, мой друг, придется, - убежденно гнул свою линию Беляков. - Вспомни: это по твоей вине мы попали в такую переделку, так что именно тебе этой женитьбой и вытаскивать нас из нее. Иначе Джуза так никогда и не решится скомандовать прекращение огня. К тому же тебе прекрасно известно, что тот крейсер, который мы повстречали, подлетая к Мэле, все равно не позволит нам выбраться отсюда до тех пор, пока тут не установится мир.
Спустя десяток минут оба землянина присоединились к Нобу, терпеливо поджидавшему их в коридоре. Премьер-министр вновь отвел их к императрице.
– Так и быть: я согласен, милашка, если нет возражений с вашей стороны, - бросил Келли таким тоном, от которого у Белякова по спине забегали мурашки, а премьер-министр пришел в совершеннейший восторг.
– На что это вы согласны? - озадаченно переспросила Джуза.
– Да жениться на вас. Что скажете на это?
Ее величество Джуза несколько минут пристально рассматривала землянина, а затем самым серьезным образом спросила:
– А вы меня любите?
– Немного терпения, душенька! Дайте прийти в себя…
Джуза вновь на какое-то мгновение задумалась. Потом нежно проворковала:
– Сочту за счастье выйти за вас замуж.
Едва закончилась брачная церемония, проходившая в полном соответствии с земными канонами, как Келли обратился к своей законной супруге:
– А теперь, ненаглядная моя, отдайте приказ прекратить военные действия.
– О да, дорогой, - печально вздохнув, промолвила Джуза.
– Что-то не так?
– Меня бросает в дрожь при одной только мысли о том, как безжалостно противник уничтожит наши беззащитные города сразу же после этого.
– Это почему же! Если мы сложим оружие…
– То другие и не подумают сделать то же самое! А с какой, собственно, стати им так поступать? Ведь это будет так здорово выглядеть, истинно в духе землян - всеми средствами наращивать завоевания. Так что если мы односторонне выйдем из войны, они попросту поработят нас.
– Ноб! Игорь! - взмолился занервничавший Келли. - Что делать?
В тот же миг премьер-министр шустро обратился к Белякову:
– На мой взгляд, полностью надежен лишь один выход из сложившегося положения. В моих силах устроить вам встречу с Лэнви, президентшей противников.
– И что же я ей скажу?
– Дело в том, что она не замужем… Посему полагаю, что вы могли бы ей предложить… то же самое, что и ваш друг ее величеству Джузе…
Беляков, побледнев до синевы, невольно сделал пару шагов назад, но Келли, подхватив его своей лапищей, с энтузиазмом воскликнул:
– По-моему, твой долг в этой ситуации предельно ясен: женись, чтобы наконец выпутаться из этой пренеприятной истории.
– Но у меня осталась подружка в Минске…
– Прошло уже столько лет, что она и думать о тебе забыла! Ну ладно, кончай ломать дурака!
– Как хоть она выглядит, эта президентша? - забеспокоился, сдаваясь, Беляков.
– Она просто красавица, - заверил его Ноб.
При обмене обручальными кольцами Беляков вскользь бросал на свою юную супругу настороженно-восхищенные взгляды.
Лэнви и в самом деле была очаровательной девушкой и, казалось, обладала такими достоинствами мэлианок, как послушание, терпимость и… пылкость.
Сразу же после пышной свадьбы прекрасной Лэнви и Белякова торжественно, в полном соответствии с принятыми на Земле правилами, между враждующими сторонами был провозглашен нерушимый мир.
– Вот теперь-то и начинается настоящая работенка, - с места в карьер начал давить Беляков. - В первую очередь необходимо установить точное число потерь.
– Что? - встревожился Ноб.
– Потери, говорю…
– Не уверен, что схватываю вашу мысль.
– Речь идет о том, во сколько человеческих жизней обошлась вам эта война.
– Послушайте, - дрожащим от волнения голосом взмолился Ноб. - Очень важно выяснить, правильно ли я вас понимаю. Вы хотите сказать, что цивилизованные народы действительно убивают друг друга во время военных действий? Что в подвергаемых бомбардировкам городах остается неэвакуированным гражданское население?
Келли и Беляков переглянулись.
– О боже! - простонал Келли.
– Да неужели такое возможно? - допытывался премьер. - Чтобы цивилизованные люди поступали таким образом?… Впрочем, я уже давно намеревался проконсультироваться по этому вопросу с какой-нибудь авторитетной инстанцией, с подлинным жителем Земли. Видите ли, у нас на руках довольно разрозненные тексты произведений, посвященных воине, да и не во всем мы сумели разобраться сами. Например, как выявить победителя… Ну никак не давалась нам эта проблема. В конечном счете мы пришли к выводу, что вы наверняка прибегаете к сложной системе арбитража. Но для нас это слишком головоломно. Поэтому было решено воздвигнуть на “ничейной земле” бункер и делегировать туда по одному представителю с каждой стороны. Они-то и решали, чья теперь очередь наносить бомбово-штурмовой удар, играя в орел или решку. Кто угадает, тот и посылает самолеты на вражеский город. Естественно, после того, как оттуда будет вывезено все мирное население.
– Разумеется! - поддакнул Беляков. - В общем и целом и у нас такая же схема действий…
– Это уж точно! - подтвердил Келли.
– Можно задать вам еще пару вопросов? - оживился Ноб. - Джуза, будьте так добры, принесите мне тот толстенный фолиант “Военной энциклопедии”.
Пока Ноб беседовал с землянами о столь важных делах, Джуза и Лэнви мирно обменивались свежими сплетнями в глубине зала. После просьбы премьер-министра они выскочили из приемной и вскоре вернулись с объемистой книгой.
– Так, так, - засуетился Ноб. - Вот тут. Представляется…
– Подождите! - внезапно прервал его Беляков.
Взяв книгу, он быстро пролистал ее, а затем, протянув Келли, тихо произнес по-пропендиански:
– Такое впечатление, что Каин вырезал из нее все намеки на массовое истребление людей во время войны.
– А что тут удивительного? Я же говорил тебе, что он страдал гемофилией. Понятно, что он изъял всякое упоминание о кровопролитии!
– Вот по этому пункту… - попытался было вмешаться Ноб.
– Давайте поговорим об этом позднее! - нетерпеливо остановил его Беляков. - А пока нам бы хотелось забрать кое-какие свои вещи, оставшиеся на корабле. - Он перемигнулся с Келли. - Дело буквально секундное, а потом мы полностью в вашем распоряжении.
– О! - с огорчением воскликнул Ноб. - Так, значит, этот звездолет вам был еще нужен?… Но его уже больше не существует! Учитывая дефицит металла в настоящее время, я приказал выплавить из его корпуса два монумента в честь наших дорогих землян, вернувших благословенный мир на Мэлу. Разве я был неправ?…
– Ну что вы, конечно, нет, - кисло растянул в улыбке губы Келли. - Мы в восторге от вашего решения.
– Джонни! - сурово одернул его Беляков.
– Простите! - упавшим голосом откликнулся вконец расстроенный Келли.
Под просвещенным руководством двух землян Мэла вступила в период мира и процветания. Прилетали и улетали космолеты, но ни Беляков, ни Келли не проявляли никакого желания удрать с этой планеты, поскольку наладившаяся у них жизнь с их пылкими супругами оказалась милее одиночества в космосе.
И тем не менее Ноб выглядел озабоченным. Как-то ночью, когда он беспрестанно ворочался с боку на бок, пытаясь забыться сном, жена, не выдержав, спросила, в чем дело.
– Мне не дают покоя эти книги про войну, что земляне распорядились собрать и все до единой им вернуть, - признался он. - Я все еще ломаю голову НЗД тем, почему в них было столько пробелов? - Он вздохнул. - Я пытался выведать это у членов экипажей кораблей, останавливавшихся на Мэле. Но они, все до единого, всегда отвечали настолько уклончиво, что я никак не могу отделаться от мысли, что цивилизованные народы и впрямь убквают людей в ходе войн.
Госпожа Ноб была откровенно шокирована.
– И как только такое могло взбрести тебе в голову!… Да какая же им от этого польза?…
С лица премьер-министра как-то разом спало напряжение, оно разгладилось, а сам он облегченно откинулся на подушку.
– Уф! А ведь действительно в этом нет никакого смысла!
– Так это же так ясно! Поэтому и мучившей тебя проблемы больше не существует.
– Верно, дорогая! А теперь можно и соснуть!…
[1] Сам термин придуман Х.Гернсбеком в 1926 г. как “scientifiction”. С 1927 г. он преобразовался в “science fiction”, или попросту SF. Наше название “научная фантастика” было введено еще до революции известным популяризатором науки Я.И.Перельманом, а позднее закрепилось как неточная по смыслу калька с английского.
[2] Соответственно присуждаются: первая - читателями, вторая - профессиональными писателями и критиками (обе - по шести позициям).
[3] Интересно, что Г.Гаррисон, традиционно считающийся американским писателем, включается порой и в антологии британской SF (видимо, по месту жительства).
[4] В июне 1630 года по земному летосчислению некий Г.Пиазда, который возглавлял службу здравоохранения в городе Милане, вытер испачканные чернилами пальцы о стену здания. Его немедленно обвинили в том, что руки его были намазаны особым составом, с помощью которого он хотел распространить в городе бубонную чуму. Подвергнутый пыткам, он в конце концов сознался, когда от него потребовали назвать имена сообщников, он в отчаянии назвал парикмахера по имени Мора. Парикмахер под пытками назвал дона Хуана де Парилла как еще одного участника заговора с целью распространения чумы. Назвать другие имена от них не требовали, а их самих казнили теми варварскими способами, которые в то время применялись. Был воздвигнут памятник, так называемая “колонна бесчестья”, для тою, чтобы предостеречь других против повторения преступления такого рода. И это только один пример. См. Хаггард, Харпер и Бр. “Дьявол, лекарства и врачи”. Нью-Йорк, 1929.
[5] Килад - единица измерения на базе двоичной системы, введенная в обиход Машиной в силу большей логичности и простоты. 1728 килад примерно соответствуют полтысяче километров.
[6] Единица равняется силе земного притяжения.
[7] Элизиум - легендарная страна, райские поля, где живут праведники. - Примеч. перев.
[8] Мачинчосы - обыгрывается слово “мачо” (исп.), от которого идет “мачизмо” - культ силы и мужественности, олицетворяемый мужчиной. - Примеч. перев.