К воротам Священного города Лус добрался на третьи сутки. Его узнали и беспрепятственно пропустили. Теперь вместе с храмовыми стражами несли караул имперские солдаты. И его провели к наместнику. Из резиденции он ушел поздно…
– Странно, жрец, эта собака - Ис - отпустил Луса, - заложив руки за спину, говорил Липпин, прохаживаясь по сумрачной комнате - оплывающие свечи стояли лишь по углам.
– Ничего странного, Ис не любит крови, может - брезгает. К тому же Лус был безоружным. И Ис его когда-то лечил.
– Может быть, может быть… - убрал руки из-за спины и задумчиво завертел короткими пальцами Липпин. - А не перекупил ли противник нашего агента?
– Лус - верный пес храма!
– Верность покупается золотом, тебе ли этого не знать?
– А что бы он мог ему посулить?
– Тут ты прав. У нас сила и деньги. На голых идеях твоего лазутчика не проведешь.
– Значит, сообщенное им заслуживает внимания, наместник!
– Разумеется, хотя бы потому, что несметная сила, возникшая в глазах уцелевших храмовых стражей, превратилась в три сотни пехоты. И я не склонен преуменьшать - по моим данным, их должно быть около пятисот!
– Странно, наместник, - прошуршав тяжелыми одеждами и огладив длинную, с проседью, бороду, жрец подошел к столу, где уже стоял, опершись ладонями на плотную скатерть, Липпин, - странно, откуда щиты и панцири? И столько мечей - неужели подручные Гефа так постарались?
– Все увидим, когда мечи и доспехи лягут к нашим ногам. Будем считать - они выставят порядка пятисот… Говори, куда ведет этот путь?
– В потерянную долину, туда в старину бежали отступники.
– Почему ее не проверили сразу?
– Там много ущелий, наместник. Не знаешь, откуда начать. А этой долины после сошествия туда огненного столба избегали все.
– Плевал я на огненные столбы! Есть ли другой путь, кроме этой щели?
– Есть. Широкий проход на южный перевал. От Узкого моря.
– Офицер! Чертеж этой проклятой земли!
В дверях возник сотник со свитком, словно ждал приказа.
– Дай сюда. Можешь идти. Жди там, - указал на дверь наместник.
– Рисунок не точен, хребет тянется дальше на север, - заметил верховный жрец после выхода сотника.
– Ладно, уточним. Здесь? - густая тень руки шарахнулась по чертежу, уже расправленному на столе и прижатому, чтоб не скручивался, с одной стороны - чашей, с другой - коротким имперским мечом в ножнах.
– Здесь, - прищурившись, подтвердил жрец.
– Дней шесть пути?
– С обходом - все семь. До перевала.
– Да ты уже все подсчитал и продумал! Похвально, похвально. Теперь тебе - меч да коня!
– На то есть другие, наместник.
– Другие? Как знаешь, я другим передоверять не хочу. Офицер!
Тот опять явился мгновенно.
– Подойди и записывай: “Тысяцким - проверить людей, обозы, пополнить запасы и быть готовыми выступить через шесть часов. Направить гонца в Триречье с требованием прислать оттуда немедленно тысячу всадников. Пусть догоняют. Последнее - на время моего отсутствия власть переходит к начальнику гарнизона. С ним остаются триста солдат. На Лазурном берегу - быть готовыми к выступлению”. Все.
Теперь ты, верховный жрец, через четверо суток направишь в Узкую щель отряд. Сколько у тебя осталось? Четыреста? Направишь триста. Сотни хватит для охраны твоего спокойствия, да и на всякий случай мои три сотни здесь остаются. Их дело - перекрыть выход из долины с севера. В ту щель, памятуя судьбу их предшественников, без моего приказа не лезть. Думаю, этого желания у них и не возникнет, - хохотнул он и шлепнул по столу ладонью, отпуская офицера. - Иди и ты, верховный жрец, я тоже сосну - перед походом положено.
Когда жрец ушел, Липпин вызвал начальника гарнизона и приказал присматривать за “этим типом”. И в случае нужды - не церемониться. Здесь - имперская провинция!
А с рассветом ударил барабан, колыхнулись штандарты и черные имперские вороны поплыли над медноголовой пехотой.
Сначала шла первая тысяча, потом - обоз, за ним - вторая. По бокам, на расстоянии полета стрелы от колонны, с интервалом в двадцать шагов, цепь охранения, впереди, на два полета стрелы, шла головная полусотня. И с тылу, на полет стрелы, двигалась полусотня арьергарда.
Так шли они, хотя на открытой местности нечего было Ждать внезапного нападения. Но порядок есть порядок!
Сам наместник, в панцире, шлеме и со щитом, привязанным у седла, ехал в середине колонны; шли полусотнями, по шесть в ряд, набросив на головы капюшоны выгоревших в походах плащей - чтоб не калило головы. Они не пошли через песчаный пояс к каменным отрогам сухих гор - войско шло в обход, к узкому морю, по отличной дороге, которую, как и многие другие, проложили искусные инженеры Империи на костях рабов, едва Благословенная земля стала ее провинцией. Так что потомки, у которых спросили бы, чем же знаменит этот император, могли бы сказать: “Он построил дороги и расширил Империю!”
Ибо кровь и пожарища хорошо засыпает песок. А папирус и пергамент - отлично горят. И совсем неплохо шлифуют молодые мозги преподаватели истории. Особенно, если они сами ее не знают.
Итак, солдаты шли по дороге.