Канатный плясун, сидит на протянутой между звездами проволоке. Задумчивый и печальный, он играет да скрипке.
Мелодия клубами тумана уходит вдаль, а звездные огни отзываются красными, синими, желтыми и оранжевыми голосами...
"Эстер!.." Синие луга начинаются у порога маленького домика и тянутся к самому горизонту, туда, где Красное Солнце вытесняет серые сумерки.
- Эстер!.. Доброе утро!..
Я встречаю ее у сада менялы, как раз в те дни, когда под звездным куполом мерно качается канатный плясун.
Оторвавшись от земли, я легко скольжу но клубам тумана.
Каштановые, золотистые, бронзовые завитки... И румяная девичья застенчивость. Дрожащие губы, ждущие желанных поцелуев.
А канатный плясун все играет на своей скрипке.
На синем лугу есть следы, ведущие к долгой молодости...
Трое сидят в шумном кафе маленького городка. Я, девушка и канатный плясун в ярком колпаке.
- Ты нам мешаешь,- говорит канатоходец, покусывая кисточку из бахромы на конце длинного колпака.
- Идем, Эстер... Я сыграю тебе песенку на своей флейте. Эта песня волшебная, она рождается только раз. И ее нельзя повторить. Идем!
- Уходи, - говорит канатоходец. - Эстер - моя. Она моя песня, разве ты не знал? Вот послушай,- он, продолжая покусывать бахрому колпака, прижимает к подбородку скрипку, и прекрасная мелодия заполняет звездный мир.
- Эстер!
- Уходи! - повторяет девушка и кладет голову на плечо канатоходцу.- Я принадлежу ему... Давно, уже очень давно.
Звезды дрожат в темном небе. Медленно раскачивается стальная проволока. На ней раскачиваются канатоходец и Эстер.
Я карабкаюсь по сугробам тумана, проваливающимся под ногами.
- Я - песня... песня... песня...
- Другого?
- Другого! Другого! Другого!
- Жаль,- нелепо, бормочу я.-Ты - девушка, чьи губы ждали поцелуев. А я никак не мог осмелиться на это, чтобы твои сны не разбились под тяжелым грузом долгой молодости.
- Эстер!
Синие травы на лугу выпрямились, и следы ног исчезли. Можно ли потерять уже потерянное?..
Я смотрю на канатоходца, он стал маленькой точкой под темным куполом.
- Уходи,- эхом разлетается его голос под звездным куполом.- Тебя ждут.
- Кто?
- Линда! Линда! Линда!
... Двое бегут навстречу друг другу под лучами Красного Солнца, через сугробы холодных облаков, стелющихся над холмами, лесами и лугами Джузароки. С волнением и горькой надеждой слежу я за ними и думаю: встретятся ли, полюбят ли?
Потому что один из двоих - я, а другая - Эстер.
Осталось несколько шагов... Я протягиваю вперед руки...
Я, кажется, ощущаю прохладность пальцев Эстер, слышу ее учащенное дыхание, но канатный плясун хватает меня за руку:
- Тебя ждут, жду-ут!..
Мажан проснулся, но глаз не открыл. Хотелось, чтобы сон продолжался.
"Почему я вдруг вспомнил Эстер?" - подумал он.
И сердце тоскливо сжалось.
"Эстер!" Он с трудом сдержался, чтобы не заплакать.
"Эстер!"
- Тебя ждут, проснись наконец, - услышал он голос Нестора и открыл глаза.
- Кто ждет?
- Линда, мой мальчик, Линда Ло.
Нерсеc приподнялся.
- Что ей нужно? Где она?
- В столовой, малыш... Похоже, ее очень интересует вчерашняя девушка.
- Да... Я сейчас,-Мажан сел, надеясь хоть на какое-то мгновенье если не продлить сон, то хоть сберечь свои ощущения.- Подожди, Нестор. Вот только побреюсь и спущусь.
- После, мой мальчик. После побреешься. Представители закона не любят ждать, тем более женщины.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Это было так давао, что Нерсес Мажан, утративший ощущение реального времени, не мог припомнить, сколько прошло десятилетий. Да это и не имело значения. Просто Нерсес неожиданно вспомнил детство, ощутил себя четырнадцати-, А может, пятнадцатилетним.
Он увидел город, дома которого словно бусы были нанизаны на прибрежную, единственную улицу, которую на заходе солнца быстро окутывали густые сумерки.
Он вспомнил этот час, потому что каждый из них весь день ждал именно его. Город, лентой протянувшийся вдоль реки, ребята по взаимному согласию разделили на несколько зон. .Едва опускались сумерки, как они торопливо покидали свои дворы и, осторожно перейдя улицу, направлялись к молодому реденькому лесу, за которым неспешно текла широкая чистая река.