— О? Я не подумала, — пробормотала я.
Хотя да, в принципе нормальная мужская реакция. Н-ну… надеюсь, это лишь предупреждение?
— Кстати, чай горчит.
— Разве? — я попробовала чай и поморщилась: — Видимо, переборщила с заваркой.
— Лишь бы вы не переборщили с добавками.
Я кисло улыбнулась, проглотив его намек-предупреждение. Иеремия, поставив чашку, поднялся:
— Пора.
И давно пора.
Я брела следом, провожая его, как добросовестная хозяйка, и не была готова к тому, что Иеремия повернется ко мне со словами:
— Да, совсем забыл…
И возьмет мое лицо в свои ладони.
…Так мне показалось лишь на мгновение: просто левой рукой Иеремия придержал меня за подбородок, а правой прижал к щеке индикатор. Этак глядишь, я привыкну к его прикосновениям, как к приветственным рукопожатиям при встрече…
Притихнув, я смотрела в лицо дьякона: резко вырезанные сжатые губы, полуопущенные черные короткие ресницы — точно подводка для темных глаз, четкие скулы, подчеркнутые тенью утренней щетины… На открытой сильной шее билась жилка.
Звякнул колокольчик. Влетела, как всегда отвратительно свежая и энергичная Катерина.
— Доброе утро, Марийка! О… доброе утро, господин Иеремия!
Дьякон кивнул ей, последний раз глянул на индикатор и убрал руки.
— Здравствуйте, госпожа Екатерина. И до послезавтра.
Я отвернулась от закрывавшейся двери и от весело-изумленного взгляда Катерины.
— Я уже созванивалась, сегодня ты едешь на 'Фармалайн' с бракованной партией…
— Он что, ночевал у тебя?! — перебила Катерина. Глаза ее горели.
— С ума сошла, — пробормотала я.
— А че? Он, похоже, готов полечить свою потенцию в твоей компании!
— Ну… — я открыла было рот, чтобы всячески обелить потенцию дьякона Иеремии, но передумала: да ну, на фиг! Во первых, надо Катеринку держать от него подальше, во вторых, я же все-таки не проверяла. — Он просто…
И задумалась: просто — что? Просто ходит по поручению матери Агнесс проверять меня? Просто ездит со мной в криминальный район за ребенком погибшей ведьмы?..
Катерина поняла меня исключительно однозначно:
— Просто в тебя втюрился! Ну ты крута-а, такого инквиза захапать!
Оставалось только махнуть рукой да начать рабочий день.
Я во все глаза уставилась на куклу, водруженную передо мной на прилавок. Кукла отвечала мне из-за целлофана упаковки заносчивым взглядом: да, я прекрасна и так же прекрасно знаю это! Прическа, шляпка, платье, томные глаза на фарфоровом личике — а может, и правда, фарфоровом?
— Что это?
Иеремия откинул назад волосы. Сказал надменно:
— Мне казалось, это кукла.
И еще какая!
— Вам, конечно, правильно казалось… — пробормотала я. — Зачем вы ее принесли?
— Девочке.
Я поглядела на него поверх очков.
— Девочке?
Дьякон с нетерпением пощелкал пальцами:
— Гаечка, Галочка… как там ее? Надеюсь, с ней все в порядке?
— В порядке, — машинально сказала я. — Ест, спит. Она, конечно, отстала в весе и развитии, но все наверстает… Вы принесли ей куклу?!
— Это запрещено законом? — кажется, начал терять терпение, всевышний нам помоги, а я-то думала, что запасы инквизиторского самообладания безграничны!
— Нет, но… — я перегнулась через прилавок, говоря выразительней, но тише — и так покупатели с интересом поглядывали на необычный в аптеке предмет: — Хочу напомнить, что Гаечка — дочь ведьмы, дьявольское семя, как вы говорите. Возможно, будущая ведьма… Вы точно ей принесли куклу?
Иеремия тоже подался ко мне через прилавок. Сверкнул глазами, прошипел:
— Вы чего добиваетесь? Чтобы я выглядел еще большим идиотом, чем себя чувствую?
— Ох, да неужели такое возможно? — выпалила я.
И звучно шлепнула себя по губам, с ужасом уставившись на дьякона. Тот медленно повел головой. Усмехнулся:
— Нет, с вами не соскучишься!
— Извините… — пролепетала я. Вот тебе и корректная, разумная и предусмотрительная ведьма! Что со мной такое в последнее время?
Иеремия крутанул вокруг своей оси упаковку-цилиндр на гладкой плите прилавка.
— Так вы возьмете эту чертову куклу?!