– А я не вижу, чтобы ты представляла! Уж где-где искать, но только не там…
«Прощайте! – вдруг бросила земляшка полноценный зеленоватый пузырь мыслеформы провожающим накчезам; и добавила еще один, аловатый: – Мы уходим. Я вам тоже кое-что обещаю. Слово, данное капитаном имперского линкора, по-прежнему в силе». Она взяла спутницу под локоток и чуть ли не силой потащила к посадочным порталам. Увлекая недоумевающую никомедку прочь от парочки изумленных до глубины желудков фермеров, она говорила той:
– А почему бы и нет? Чем больше на планете наследия земной культуры, тем лучше. Зинкурия во времена Империи была исправным вассалом. Образцовые подданные.
– Да, конечно, только не забывай, что это очень жестокий мир. Там дня не проходит без какой-нибудь войны, революции или эпидемии, на худой конец.
– Вот и хорошо, – земляшка оставалась непреклонной, – значит, почувствуем себя как в добрые старые времена. Тем более что здесь нам делать нечего, Ляпс ошибся, хороший был парень, даже я признаю, но след взял ложный…
– Погоди секунду, – вдруг сказала никомедка, остановилась, повернулась к накчезам и сказала: – Между прочим, во время снежного бурана дорога тоже удлиняется. Поверхность не увеличивается ни на миллиметр, чтоб вы знали. Все зависит от восприятия. Одно и то же расстояние в разных условиях становится разным.
Чем окончательно добила фермеров.
Когда парочка пришелиц исчезла за поворотом и их голоса стихли, Даббуа Тирвай Шы Ер еще долго смотрел вслед им, пытаясь понять: с какой же все-таки целью они свалились на его поле. Но вскоре осознал, что никогда этого не уразумеет, и бросил бесплодные попытки.
«Странные они, эти земы, разве нет? – промыслил ему сосед; он постепенно успокаивался, хотя шок от столь долгого времени, проведенного в компании ЧУДОВИЩА, еще долго будет сказываться на самоощущении. – Такое иногда вероятно. Хотя в массе своей они слишком тупы. Не способны сконцентрироваться. Их умы грешат рассеянностью. Какое-то одно занятие им быстро наскучивает, и они бросают его. Чтобы понять их, надо выстроить целый переходник, наверное. Специальный. Но кто этим будет заниматься?.. Когда-то для поиска точек соприкосновения наши предки воспользовались компьютером, который земляне изобрели и которому они так доверяют…»
«А вот компьютеры хороши, – сказал Даббуа Тирвай Шы Ер. – Эти штуки умеют внимать, и в их памяти все так аккуратно, логично, все расставлено по полочкам, все доступно. Как у нас».
«Но они не способны увидеть и услышать то, чего нет, и поверить в это».
«Да, мыслей они не видят, не слышат. Это плохо. Это их от нас отличает. Они сугубые материалисты. Мы не такие».
«Значит, миф о том, что земляне этим на нас похожи, – не миф?»
«Похоже, что да. Но им пришлось создавать компьютеры, чтобы с их помощью делать то, что мы делаем без помощи, сами».
«Конечно. Нам не нужны компьютеры, мы и так все что надо помним и думаем быстро. Мы – как бы помесь зема и компьютера».
И они крепко задумались об этом, выпустив целую тучу мыслей.
Потом они, уже настроенные на серовато-синеватые мифологические изыски, обмыслили тезис о том, что вредоносный слух о том, что Земля до сих пор существует, – сказка, но сказка не случайная и не такая уж никчемная, а выдуманная для того, чтоб потомки землян духом не упали. Какой-нибудь гениальный зем придумал это и пустил слух, чтобы его соплеменники имели, во что верить.
Затем, по правилам приличия мыслеобмена, Даббуа Тирвай Шы Ер вновь вернулся к заключительному эпизоду перенесенного приключения и спросил недоуменно-белесовато:
«Но почему никомедка тоже воспринимает мыслеформы?..»
«Наверное, это заразно – быть землянином. Передается какими-то лучами…» – ответил сосед.
И фермеры, сокрушенно заломав хвосты, поспешили в свой аркпаз. Трансглиднувшись, напрямик. Чтобы не подцепить ненароком. Подальше от заразы.
От людей, которые даже неспособны оценить, что для них сделали эти двое накчезов.
На поверхность любого Мира в необозримых пределах Владений Блистательной Расы Накчез может совершить посадку любой корабль. Взлететь – только корабль, заплативший пошлину. Пошлину взимают в космопорту. Значит, если кто-то взлетает за пределами космопорта, с поверхности, автоматически считается злостным неплательщиком. И подлежит неукоснительной аннигиляции.
Самое страшное преступление для накчеза – не выполнить договор.
Накчезы всегда выполняют мысленные обещания. ВСЕ. Если уж их дают.
…ВРЕМЯ и ТОЧКА… [23 апреля по Универсальному Сетевому; ЗИНКУРИЯ (где эта планета находится и что собой представляет, хоть краешком слуховых органов слышали все; другого такого местечка не сыскать, так что не перепутаешь)]
– Развлечься желаете? А денежки у вас есть?
Накуша Опнируп не собирался церемониться с заезжими, тем более с богачами, однако и грубить тоже не стоило. Они, конечно, твари презренные и уважения к себе ни за какие деньги не купят, но здесь, в Локтасе, закон прост: не твои клиенты – клиенты твоих конкурентов, а желудки надо чем-то и за что-то набивать. К тому же еще и мзду платить, которую дерут боевики Арнишука. Так что отказывать из принципа – выгода небольшая, тем более клиенты, по всему видать, не из бедных будут. Прибыли на лайнере накчезов, шикарная посудина, что ни говори, пошатались по городу, заглянули в недешевый ресторанчик, откушали со всеми пищевыми извращениями, какие им, богатеньким, обычно по нраву. Потом выбрались на улицу и начали искать такси. Тут-то он их и подловил…
– Слышишь? Звенит. Наличка! – Здоровенный эрс потряс перед лицом таксиста потрепанным кожаным мешочком и добавил, вешая ухмылку на самодовольную наглую физиономию: – Нам нужна необычная программа осмотра. Понимаешь? Такие местечки, где чужаками не пахло отродясь. И чем больше зинкурийского своеобразия ты нам покажешь, тем больше получишь на кофе.
Коренные зинкурийцы всегда отличались высоким ростом. Сказывалась кровь их предков, древнеземных горилл. Род Накуши Опнирупа восходил ко времени первопоселенцев, так что сомневаться в его чистопородности не приходилось. Мало какой эрсер мог с ним сравниться размерами. Этот – сравнился.
«Действительно наглый тип. Разговаривает высокомерно, как будто я потомок имперцев, а не он. Сразу видно, что на Зинкурии эрс в первый раз. Хотя мог бы допереть, что грубить в „чужом монастыре“ не следовало бы. А может, у него с мозгами что-то не в порядке?
Подружка его тоже не вызывает доверия. Стриженая. К чему бы это? Эрсы женского пола обычно волосы с головы не очень-то охотно удаляют. Они у них там обильные не просто так, а для соблазнения самцов. Хоть этот фактор их роднит с потомками нормальных земных биовидов. Эту пустоту у нее на голове прической не назовешь. Может, больная? Или – только-только из тюряги? Но дружок ее такие патлы явно не на рудниках растил. Может, извращенцы? У эрсов это распространено. Фрейдизм. Единственная их религия, которой они верны всегда. В сущности, какая мне разница, кто они такие, лишь бы деньги платили за перелет, и потом Локтас – это своего рода нейтральная зона, а за пределы городища и окружающего земледельческого пояса их никто волочь не собирается». Он, Накуша Опнируп, точно не собирается. Он не из тех психов, которые иногда случаются еще. Которые за кругленькую сумму берутся по-быстрому доставить инопланетников в любую точку Зинкурии, однако что-то не припоминается, чтобы хоть кто-нибудь из них возвращался обратно. Даже фермеры, способные нанять охрану себе и своей продукции, предпочитают не рисковать дорогостоящей летучей техникой, а используют неприхотливый наземный, гусенично-механический или биологически-гужевой транспорт. Мало ли что может произойти: бандиты ракеткой пульнут, или повстанцы какие-нибудь собьют плазменным импульсом, приняв за карательный флайер, или случайно над полем битвы окажешься. Ну, с северным направлением все четко, туда ни-ни, там войны между племенами Репэн Фэн, Геран Ши и Сакуан Нак уже шестой век не прекращаются, а вот поди угадай, где идут мелкие текущие разборки местных вождей…
– Ладно. Я согласен. – Накуша махнул рукой, покрытой благородно-черной густой шерстью, куда-то в сторону. – Куда изволите? Выбор богатейший! Портовые притоны Грязного Заморья, поселения мутантов в пещерах Малой, Средней и Большой Клоаки, водяные деревни Уозерья, бандиты Горячей Пустыни и бандиты Ледовой Пустыни, каторжные рудники Фудайского царства, сельва Ди и джунгли Чу, любой из химкомбинатов по переработке экскрементов, любая из погребальных расселин, огненные Мельницы, трущобы всех ста двадцати восьми столиц и фешенебельные казино как минимум полусотни из них… – Он еще минуты три перечислял прелести зинкурийского образа жизни и наконец закруглился. – Но начнем, пожалуй, с осмотра близстоящих достопримечательностей. Топайте за мной, туристы. След в след!
Эта последняя фраза была сказана вовсе не для красного словца. Клиентам в буквальном смысле предстояло двигаться след в след за ним. Улицы Локтаса, особенно в полдень, отличались особой непроходимостью. Сюда, за крепостные стены, свозили свой товар крестьяне и фермеры из окрестных деревень и хуторов, приезжали бизнесмены из других городищ, здесь тусовались здешние фабриканты, торговцы и ремесленники, здесь же с выпученными органами зрения сновали вездесущие туристы, привлеченные лихой славой Зинкурии. К этой пестрой многоцветной толпе подмешивалось несметное количество разнообразной домашней скотины, кассовых аппаратов, повозок, бочек, холодильников, лотков, витрин, тачек, миксеров, мангалов и прочих достижений высокоразвитой цивилизации. Пробираться сквозь весь этот плотный, вяло двигающийся поток можно было только благодаря врожденной наглости, несгибаемому упорству, внушительным размерам, солидной внешности и мощным мускулам.
У Накуши имелись все эти добродетели полноценного зинкурийца, и потому проблем с преодолением препятствий не возникало. Он ловко просачивался сквозь живую стену, быстро продвигаясь к намеченной цели, умудряясь при этом не наступать на помет кротнегов, данжсов и клубиров. Городские ароматы не вызывали у него, само собой, ни малейшего отвращения, но грязи на обуви он не любил – еще в юности, в маркграфских армейских казармах, в него крепко вбили привычку к гигиене обуви. Обувью вбивали. Обутой на ноги сержантов.
Подцепленные эрсы, в отличие от привыкшего к полуденной толкотне коренного обитателя, несмотря на все свои старания, не очень-то удачно справлялись с задачей сохранения чистоты обуви. Они поминутно останавливались и с досадой рассматривали подошвы дорожных сапог; при этом вспоминали чью-то мать.
ЗЕМЫ, черт побери! Всегда отыщут кого-нибудь, виновного в допущенных ими оплошностях. Как правило, мысль о том, что лопухнулись они сами, в головы этих напыщенных тварей никогда не приходит. Зато они твердо уверены в том, что достигнуть намеченной цели будет намного легче, если словесно потрясти кости чьей-то родительницы женского пола или упомянуть в своих пространных речах некоторые части тела, искусно приткнув после каждой лексической единицы синоним процесса размножения. Сквернословя сами, они умудрились заразить этой глупой привычкой почти весь разведанный космос. Еще одна гадость, которую иные от них подцепили… даже зинкурийцы, ч-черт побери!
Бесчисленные глаза разношерстной толпы пялились на пару эрсов, как на каких-нибудь мутантов или прокаженных. Хотя нет, и те и другие все-таки вызывали куда меньше отрицательных эмоций, нежели земы. Глаза людей вспыхивали ненавистью, некоторые тут же снова гасли, но многие продолжали гореть. Самые решительные старались как бы невзначай задеть, толкнуть, пихнуть эрсов. Мерзкие твари вынужденно оглядывались по сторонам, ища в толпе обидчиков. Их ответные взгляды горели злобной яростью. Все это вполне могло окончиться схваткой, но вряд ли. Хотя местные жители и приезжие иных рас не боялись представителей ненавистного всему обитаемому космосу биовида, однако провоцировать драку ни у кого желания не возникало. Уж очень суровы здешние законы, и они гласят, что договорные нейтральные зоны остаются единственными островками стабильности, да и эрсы, сразу видно, явно не из тех, кто будет безропотно терпеть побои. Во всяком случае, люди съехались заработать денег, а не ссадин, синяков и переломов, которые могут достаться не только от парочки чудовищ, но и от местных блюстителей порядка. Держатели городищ никогда не разбираются, кто прав, а кто нет, нещадно карают всех, кто посмел нарушить тишь да гладь, а потом разбираются, чей труп первым начал свару. Убивать безнаказанно в Локтасе могут только люди мэра Арнишука.
Поэтому глаза толпы, непосредственно встречающиеся взглядами с глазами пары эрсов, делались пустыми, будто к тычкам и пинкам они не имеют никакого отношения и вообще просто мимо проходили, ничего не видели, ничего не знают…
Вне зубчатых стен городища каждый мог зарабатывать себе на пропитание при помощи оружия, безнаказанно грабя и убивая всех подряд, точнее, кого удастся. Внутри же – оружие носить запрещалось, и те, кто хотел на свой страх и риск поживиться на дармовщинку без уплаты налога градскому вождю, могли надеяться только на свои две, три, четыре – сколько там у кого их от природы имеется! – ноги и умение смешиваться с толпой. Здешние вожди всегда славились принципиальностью. Поэтому серьезные преступления в Локтасе были редкостью, зато воровство традиционно процветало. Народная мудрость гласила: «Оставляя на рынке кротнега в повозке, бери его с собой вместе с повозкой».
Причем одно колесо от повозки и одна лапа кротнега, конечно же, попадут в бездонный мэрский кошель…
Накуша хорошо знал местный фольклор, хотя и не был коренным локтасцем. Не понаслышке знал. Однако гравилет с собой не возьмешь, при всем желании и напряжении мышечной силы. Уж больно флайер тяжелый.
Бывший военный пилот предпринял все возможные меры безопасности, как только завладел хоть и подержанной, но вполне исправно функционирующей металлической птицей. Забрал окна решетками, на фары поставил жалюзи, усилил дополнительными замками дверцы и багажник. Машина немного потеряла грузоподъемность, но зато повысила противоугонную надежность.
Малость даже притомившись рассекать толпу, Накуша свернул наконец-то в нужный проулок. У припаркованного флайера, как всегда, кипела бурная деятельность. Группа детишек копошилась, пытаясь вскрыть машину, внешне напоминавшую скорее летающий бронетранспортер, нежели обычный гравилет. Они тыкали фомками между плотными створками жалюзи, ковырялись отмычками в замках, пытались сорвать защитные кожуха анг-двигателей. «Орешек» не поддавался, но хватить его могло не так уж надолго (поэтому дольше, чем на четверть часа, Накуша свою птичку не покидал).
На явление хозяина никто из начинающих грабителей не отреагировал. Азарт стяжательства всерьез обуял их еще неискушенные натуры.
– Прочь отсюда!!! – заревел Накуша, лупя себя по бочкообразной грудине сжатыми кулачищами. Барабанный грохот сопроводил его возмущенный рев.
Мародеры дружно повернули мордашки в его сторону, и тут же их всех как ветром сдуло. Даже фомки побросали, чтобы побыстрее ретироваться. Накуша опустил руки и удивленно посмотрел вслед убегающим. Никогда еще ему не удавалось так быстро избавиться от непрошеных гостей. Даже совсем маленькие детишки обычно не отступали молниеносно. С чего бы это ребятня так переполошилась?.. Неужели никого не боящиеся городские детки этой пары чудовищ настолько испугались?!
– Наку-уша! Какая встреча! – раздалось сзади.
Он медленно обернулся. Немного поодаль, запирая выход из проулка, стояли вооруженные люди в зловещей красной униформе. Не патруль. Больше. Много больше, целая толпа, черт побери… Пятеро из них держат на прицеле лучеметов его клиентов, остальные просто стоят. Один боевик отделился от цепи и вразвалочку направился к таксисту. Противно улыбаясь, боевик с погонами бригадира спросил: