— Первое, что поражает — это драматичность отношений "Мать — Сын". Она пишет:
— Не могу забыть недавний разговор с Артёмом. Он сказал мне дикую фразу: "Ты клюёшь мой мозг".Естественно, ассоциативная память сразу подкинула пару картинок. Вот Прометей, прикованный к скале, и птица — хищник клюёт его печень…Или классический узник: орёл клюёт добычу и зовёт несчастного: "Давай улетим!" Значит мечта о свободе в голове моего Сына сочетается с невыносимой болью… И я, Мать, причина этому?! Непостижимо! За что мне такие муки, Господи?!
— Простите, как зовут Вашу героиню?
— Лидия. Но это неважно! Я могу сходу назвать десяток имён — Женщин, страдающих по той же причине…
— Ах, какая прелесть! Где Вы взяли это, господин Профессор?
— В частной коллекции, разумеется. Как сказала бы Фёкла, дикие деньги на аукционе заплатил. Не правда ли, наша красавица успешно занимается клонированием? Не зря в командировку на Ближний Восток — в любимый ею ХХ1 век! — летала на Машине Времени, да?
— Не уводите разговор в сторону, как сказала бы та молоденькая Клониха! Читаем Ваше приобретение, господин Профессор? Только я все равно не поняла, зачем Вам это надо.
— Всё впереди, уважаемая Елена Владимировна! Нас с Вами не случайно наградили Бессмертием — Мы должны освободить Родину от Клонов. А Детишек — от сомнений…
— Я всегда знала, что Вы владеете и телепатией, и способностью читать чужие мысли не только по лицу, но и на расстоянии, но не до такой же степени…Впрочем, читаем, да?
Глава 4.
"Спор двух культур или простейшее неряшество?
— Элементарно, Ватсон! Меня тоже обвинили черт знает в чем, а дело просто в отсутствии гласности. Чтобы я, потомственный дворянин, забегал бы, как мелкая шавка, в поисках куска пожирнее? Смешно! Надо сказать, — вспомнилось кстати — давно уже… была у меня в друзьях знаменитая семья, так вот там муж звал свою супругу Смешулей, потому что её любимым словечком было вот это самое "смешно". Она им, как Макаренко, пользовалась постоянно, употребляя в 300 разных значениях, и дети её, а на сегодняшний день их более тысячи, отлично понимали, как и этого незаслуженно оплеванного замечательного педагога с его всего лишь — порой! — "да" или "нет"..
— Вы, кажется, несколько отвлеклись, господин Глеб?…
— Элементарно, Ватсон! Это Вы отвлеклись. Нынешним молодым не хватает ума — пардон, Мадам! — следить за речью человека, у которого хотя бы чуть больше двух извилин. Ваша сестра, Госпожа, тоже сказала, что первый номер "Иностранки" — это кухня. Боюсь, её внук, этот несравненный Васечка, "сразу врубился, что речь идет о месте, где бабуля его так славно ублажает: бутербродики разные нарубит, пол в роскошном особняке десять раз вылижет, не возражает, когда стрелку на участке назначают и ее цветы вытаптывают, в общем, полный отпад, одно удовольствие на этой самой кухне с братками в войнушку резаться"…
— Господи, остановитесь, мсье Глеб, что с Вами?! Василий никогда так не говорит и не мыслит!
— И что, разве вы знаете, как он с приятелями разговаривает? А уж мыслит! Нам, немолодым, совсем не известно, что в головах у этих милых прагматиков! Впрочем, "все это имеет прямое отношение к существу вопроса". Я правильно излагаю, Елена Владимировна?
— Разумеется, господин Глеб. У Вас иначе не бывает.
— Ох, уж эти мне женщины! Жить не могут без своих любимых шпилек! Не зря, не зря муж, госпожа Елена, запрятал Вас на Сахалине, чтобы… это прелестное чудовище не мучило бедных соотечественников на родине.
— Ой — ой — ой — вас измучаешь! Да любой из незабвенных соотечественников так осыплет нас Вашей любимой ненормативной лексикой, что не знаешь, куда спрятаться от стыда. Смешно! Может, все же вернемся к существу спора?
— Вне всякого сомнения…О, Ваше благородие пожаловали к утреннему чаю! Приветствую! Как спалось?
— Полно тебе, Глеб…Вечно со своими подковырками… Я вот слышал, вы с утра пораньше чуть не подрались из-за какого — то Васечки. (Спасибо, детонька, ты всегда обо мне заботишься…)
— Как Тефаль…
— Сын!
— Да он шутит, ласточка! Не сердись, ишь, уже и морщинка недовольная меж бровями обозначилась…
— Эту привычку все её ученики знают, дедушка! Как нахмурится, весь 11А нос в лекционные тетрадки сразу утыкает, сам видел!
— В детстве, что ли? Когда мама тебя с собой в интернат на занятия таскала? Нет, чтобы, как все нормальные жены генералов, мальчиков на собственной даче эксплуатировать, так она их по воскресеньям шаньгами да разборниками угощала, а в простые дни, как мужичка, тащила ребенка в школу на занятия, если садик не работает…
— Или коли я притворюсь больным! Мне просто очень нравилось к маме на уроки ходить! Наташка Середа со мной вечно нянчилась! Урок математики закончится, все несутся к бывшему директору, ныне инвалиду войны, заслуженному Учителю, с вопросами по контрольной, а смешливая Наташка, выслушав пару комменатариев, говорит: "Пингасибо, Елий Моисеевич!" А на вопросительный взгляд математика — из — под кустистых бровей! — заливисто хохочет: "Пингасибо — значит, спасибо! Так сын Елены Владимировны выражается! А "сосулька" у него "хахулька"! И ни за что не догадаетесь, что значит пингалин!!!"
- И что же?
— Тут Витя Гусарин, ну, знаешь, дед, наш древнерусский богатырь, басом вступает — троечник, заметь! а какая демократия была тогда в школе! — так вот он поясняет Елию Моисеевичу: "Пингалин — это шпингалет!" (Все дружно смеются).
— Сынуля, ты, кажется, что-то об Иитернете говорил, какие-то срочные дела.
— Нет уж, нет уж, мамочка! Я дослушаю дядю Глеба, мне тоже интересно узнать, что это, борьба двух культур или элементарное неряшество в поступках и в душах…
— По какому случаю спор, дружок?
— Да соседка, Марья Семеновна, опять причитает: " Никакого сладу с парнем нет! Тридцать пять скоро, а не женится, все на переменных гоняет, а стала говорить, окрысился. Дома палец о палец не ударит. Я который день на диване лежу, дикая гипертония, лекарства пить нельзя, аллергия, а он с работы придет, подавай ему каждый день колбасу, лучший майонез, сгущенку, кофе самый дорогой! Думает, я деньги печатаю! А сам чашку после себя не вымоет, в кухне окно не откроет, чтоб проветрить. Все соседи ругаются, у нас же дом бывший КГБ-шный, теперь все крутые живут, на "мерсах" домой обедать ездят…Думают, мы с сыном тайные богачи, купили квартиру, а у нас же съемная… Вот он у меня и выпендривается… Я уж и так, и эдак, а он все равно каждую пятницу на бровях приходит. Да еще на меня голос повышает! А тут я, чтоб его ублажить, ночью тихонько творожную шаньгу и пиццу испекла, чтоб он позавтракал плотно и на работу взял, так нет, изобразил оскорбленное достоинство, кофе свой черный попил и удалился, а у меня с горя опять давление поднялось… Умереть бы лучше! Ведь квартирой попрекает, а я, как каторжная, на него работаю. Ничего не замечает. На ближнем Востоке жили, насмотрелся на арабов, как они с женами обращаются, а я же мать, разве можно каждый день мне в душу-то плевать!"
И она залилась слезами. Все бросились ей успокаивать.
Спор о борьбе двух культур и элементарном неряшестве разрешился сам собой.
Эжени Тори."
— И как Вам эта статья?
— Потрясающе! Обсудим?
Прежние тёплые отношения восстановились сами собой после бурной дискуссии по поводу прочитанного всеми на кафедре материала…
Глава 5.
По хитроумному замыслу господина Льва Клоны — большие и маленькие — рассыпались по всему Подземному институту и внедрились в самые разные коридоры власти в городе Арм. Начались скрытые, незаметные пакости везде, где так или иначе "светились" Клоны. Наиболее ловкие из них то переодевались женщинами, старушками, великовозрастными детьми и затевали всякие склоки, то изображали немощных стариков, взывали о помощи, а потом отвратительно осыпали словесной грязью доверчивых армчан.
…..Потрясение было полным. Пожалуй, никогда в жизни Елена не испытывала одновременно такой гаммы чувств: от удивления, опаски, оскорблённого самолюбия — до отчаяния и нежелания жить…
А всё обыкновенно: Она увидела новую камеру слежения, направленную на кухню. На этот раз в коридоре.
— Как интересно! Видимо, всё-таки я права, и Силы Зла, что против меня, конкурируют с Силами Неба — что, смею думать, за меня. Как жаль, никому нельзя этого сказать, сразу примут за сумасшедшую…
Она принялась перебирать в памяти все сомнительные моменты, связанные с вселением в новую квартиру. Кажется, не сразу Она заметила в комнате камеры слежения. Сначала подумала: отсветы фонарей, но соседский дом был расположен слишком далеко. А за ним — лес, там ночью вообще ни огонька…Тогда Женщина стала думать, зачем хозяевам эти камеры. Может быть, всё дело в том, что Она слишком серьёзно болела, когда снимала жильё, и супруги испугались, что квартирантка умрёт? Эта версия показалась ей наиболее правдоподобной, тем более, что Она знала: высокий пост хозяина позволял ему не только камеры слежения устанавливать, где хочется…
Маленькие Клоны: уборщики, охранники, консьержки, посудомойки и прочий скромный люд — все были настроены на создание конфликтов на своих рабочих местах. Люди устали с ними воевать, не помогали ни уговоры, ни общие собрания, ни жалобы начальству. Пользуясь тем, что Клона отличить от Человека в обычной обстановке невозможно, эти беспощадные возмутители спокойствия довели народ до того, что группа представителей с небольшого завода отправилась в Подземный институт, благо там учились Дети и Внуки. Это было поистине мудрое решение, потому что в лаборатории "Клонирование" сразу поняли, чьих рук дело…
….. — Поистине неподражаемый народ у нас в России! Подумать только! Всё вокруг разрушается, родители бьют детей по лицу, педофилы выступают по телевидению, маньяка, убившего два десятка людей, выпускают на свободу, а публика тешит себя развлекательными программами — и хоть бы хны! — начал разговор на Общественном Форуме седой дед с двумя тросточками в руках.
Третий триместр. " Мы
Дети Галактики, но самое главное —