Дети твои, дорогая Земля…"
Глава1.
— Начинаем наш классический, Уставный, всеми бесконечно любимый Поэтический анализ-класс.
Одобрительный гул аудитории едва ли не заглушал голос молоденькой практикантки-преподавательницы — тоже с пятого курса! — только государственного Армского университета, педагогического факультета. Дама недовольно поморщилась. Ответом был непонятный хохот.
— Я сказала что-то смешное? — недовольно произнесла Она.
— Нет! Сделала! — непочтительно прокомментировал задорный голос.
— Что же? — уже удивлённо спросила Первая собеседница.
— Пока Вам этого не понять! — всё так же дерзко отвечал Второй.
— Да бросьте мозги компостировать! — вполне в своём духе и в то же время как-то жалостливо воскликнула Фёкла и пояснила недоумевающей практиканточке:
— Просто у нас есть любимая Преподавательница, и в подобной ситуации Она тоже чуть-чуть морщится, и так же, как у Вас, появляется между бровей тоненькая складочка, едва заметная. Но мы глазастые, потому тут же возникает такая звенящая тишина, что даже страшно: вдруг все умерли?!
— Яс-но… — протянула Педагогиня, и "ребята" сразу всё ей простили, почувствовав детскую незащищённость Студенточки…
— Можно, я начну? — прервал назревающий "разговор по душам" всё понимающий господин Хм.
— И поскорей!
— Так вот, мы хотим, любим и умеем говорить о Блоке. Все помнят, можно сказать, гениальное решение знаменитого режиссёра: как навсегда заложить в память поколений великолепные, но для многих недоступные стихи Блока?
— И как?!
— С тонким знанием человеческой психологии Мастер придумал простейштй ход: "Скифы" в фильме "У озера" читала изумительная, прелестная, талантливая девочка — Наташа Вострикова. С экрана на молодёжь того времени смотрела их ровесница, только Она в сто раз была образованней, умней, начитанней…И потянулись в библиотеки люди, и за партами в вечерних школах возникли нечёсанные типы с горящими глазами, а молодки-работницы стали жить "под Наташу"…
Разговор оказался столь необычайным, что на перерыв никто не пошёл, а бессмертные стихи всё звучали под сводами Подземного института.
Вот — срок настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день обиды множит,
И день придёт — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Звучал могучий бас господина Хм, и заворожённый зал будто слышал, как течёт Время в гигантских ёмкостях Вселенной…
— Года минуют, и Классика становится только ярче, глубинней, многозначней! — почти гремел произнесённый едва ли не шёпотом монолог высокого, мощного, всего какого-то властного и несгибаемого мужика. Пятикурсники с пониманием поглядывали на Дашу: поистине, такого нельзя не любить…
— Девушки, ваши соображения хотелось бы услышать, — вполголоса произнесла Руководительница занятия.
— А можно, я? — в дверях стоял Борисов. Многие буквально раскрыли рты.
— Вы тоже студент-пятикурсник? — удивилась юная Преподавательница: пришедший был вдвое старше её.
— Конечно, разве не заметно? ВЕЧНЫЙ!
Мы любим плоть — и вкус её, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых, нежных наших лапах?
Он усмешливо посмотрел на онемевшую Учительницу, прокашлялся и продолжал:
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернёмся к вам
Своею азиатской рожей!
Аплодисменты заглушили последние звуки чудного произведения. В дверь испуганно заглянула лаборантка — клоночка, такой шум подняли восхищённые студенты, а Борисов спрашивал:
— И как ты объяснишь, девочка из Гондураса, следующее явление: сам Александр Блок вовсе не имел азиатской рожи. Напротив, это был интеллигентнейший человек — с соответствующей внешностью, с изысканными манерами, воспитанный в лучших традициях петербургской Профессуры… А?
— Так это же обобщение…Не надо понимать так примитивно, — Студенточка растерялась, но поддерживающий её смех окружающих придал силы, и Она собралась продолжить, однако Спрашивающий остановил:
— Молодец. Понимаешь. Продолжим цитировать, — и Он сделал приглашающий жест рукой.
— Разрешите мне! Очень нравится финал "Скифов".Такое впечатление, будто только что написано! — не удержалась Ника, и с улыбкой предвосхитила гипнотизирующие строчки. —
— Чудится, словно вон там, за дверью, стоят эти восхитительные Люди и вот-вот зайдут, чтобы вместе с нами построить Жизнь, где всем будет ХОРОШО!
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз — на светлый братский пир