Теперь его растрепанный взгляд четко сфокусировался на мне. Узнал, сука! Да и как не узнать, если еще недавно чуть ли не неделю трахал мне мозг. Теперь хоть понятно, откуда такие садистские наклонности и изощренная неприязнь к девушкам.
— Извините, пожалуйста что отвлекаю, — как ни в чем не бывало продолжала я, — но для меня это вопрос жизни!
Надо отдать ему должное, Плеер удивительно быстро совладал с собой.
— Стелла? Здравствуйте. Клянусь Аполлоном, неожиданная встреча, я рад видеть вас здесь, в этом гнезде порока! У вас что-то случилось?
«Это у тебя случилось, старый хрен, — думала я тогда, — и ты об этом мучительно догадываешься. Ты, Никифорыч, теперь у меня на крючке!»
— Нет, нет, не волнуйтесь, Орест Никифорыч. Я только хотела уточнить, будут ли у вас приемные часы в ближайшее время? Мне по работе.
Тут он понял, наконец, откуда ветер дует. Ну, кто бы мог подумать, что за Никифорычем водятся такие вот грешки? Старый мужик, известный эксперт, которого благодаря несоизмеримым знаниям невозможно ни в чем переспорить, оказывается, как и все остальные люди, носит карнавальную маску. Днем он — черствый и застывший в своем упрямстве старикашка-всезнайка, непроницаемый в своей безукоризненности, ночью же — ярый факер и найтлайфер, опасный в своей похотливости. Сексуальный оборотень. Все люди, без каких-либо исключений, носят лживые маски. Носят, зная, что все прочие тоже прячут свои истинные лица, без украшений и без патетики. Люди лгут изо дня в день, на протяжении всей своей жизни, безропотно принимая ложь других. Эх, Никифорыч, Никифорыч, это ж полный пипец! С возрастом у людей меняется только стиль одежды и словарный запас, а прежние привычки сохраняются. И слава богу, поскольку этими самыми привычками я и собиралась воспользоваться в своих грязных и корыстных целях. Не улыбнись мне тогда фортуна — фиг бы нашла то, что искала.
— Приемные часы? — ошалело переспросил Никифорыч. — Да, разумеется, я же всегда готов… А вы, Стелла, если мне не изменяет память, не посещали мой офис в приемное время? И предварительной договоренности не было?
«Под дурачка решили закосить? — со злорадством думала я тогда. — Фу, а еще эксперт! Не получится, друг мой, не выйдет!»
— Посещала, причем именно в приемные часы. Пять дней подряд, да.
— Вот как? — Мирский прикинулся удивленным. — Значит…
— Значит, мне невообразимо посчастливилось, что я вас тут встретила. Повезло! Вы уж извините, не хотела я вас отрывать, но это ведь очень важно, а в ваш офис я приходила, и даже вас там видела, но вы со мной разговаривать не стали. Все заняты были, вам некогда, работы много. А у меня — тема непростая, драматическая ночь, времени почти нет, нервы не пределе.
— Стелла, а извините за вопрос, вы в теме? Ведь этот клуб крайне специализированное тематическое место, случайные люди сюда не попадают. Может, вы не совсем девушка, а транс?
Это я-то транс? Что за бред! Всего лишь неуклюжая попытка подстраховать себя, но ничего не выйдет, пойду ва-банк!
— В смысле, не транссексуалка ли я? Нет, конечно, Орест Никифорыч, я обычная анатомически правильная девушка, можете убедиться! Да и гетеросексуальна до мозга костей. А тут я со своим парнем. Мы так просто пришли, оттянуться, развеяться, снять напряжение после суровых трудовых будней, и на настоящих гомиков хотя бы одним глазком взглянуть.
Есть! Полный нокаут! Языком можно врезать не хуже, чем кулаком.
— Ой, простите меня, пожалуйста, — извинялась я, — наверное, сболтнула лишнее. У меня всегда так: сначала говорю, а потом думаю. Извините!
Считайте меня пошлой шантажисткой, мерзкой сволочью и негодяйкой, да кем угодно — мне наплевать. Моя цель оправдывала тогда любые средства. Моя цель — получить информацию, и проигнорировать мой намек он тогда просто не мог! Второго дубля не понадобилось. Но «Плеер» умел держать удар.
— Даже так? Вижу, к чему вы клоните, Стелла. Вы, как я погляжу, понимаете, в какое глупое положение меня поставили. Предлагаю заключить сделку: вы никому никогда и ничего не рассказываете о нынешней встрече, я же, в свою очередь, оказываю вам всемерное содействие и предоставляю необходимые данные. Согласны?
То, что я его сфотографировала, он, похоже, так и не заметил. Я всегда знала, любой эксперт трясется за свою репутацию. Репутация — нерукотворный памятник человеку, его постамент и его надгробная плита. Бытиё определяет сознание, данное нам в ощущении. Только так и никак иначе. Ситуация сложилась совсем немыслимая: Орест Никифорыч и Плеер из гей-клуба — одно лицо! На какой-то момент мне вдруг стало его жалко.
— Ну, зачем вы так, Орест Никифорыч? Всё я прекрасно понимаю, не без мозгов, и под одеяло к вам заглядывать не намереваюсь, не мое это дело. Мы договариваемся, и никто никогда не узнает про ваши экзотичные пристрастия.
Язык мой — друг мой! Когда надобно, во мне всегда может проснуться дар речистого Цицерона.
— Стелла, я, во всяком случае, рассчитываю, что мы друг друга поняли правильно. Вы когда будете в Питере? Заходите в понедельник ближе к шести, и мы спокойно обо всем поговорим. Только позвоните сначала.
— Спасибо за понимание, Орест Никифорыч. Я ни в коем случае вас не подведу!
Естественно я его не подвела, и «Плеер» должен был сыграть по моим нотам. «Уже во время следующей поездки в Петербург, старый хрен даст мне все, что в его силах и что я от него требую» — подумала я тогда.
Как наивны были мои мечты!
14. Философия мечты
У меня есть мечта. Прекрасная и недостижимая, как Священный Грааль и полное собрание стихов Мирры Жукотовской[9]. Я хочу дома камин. Настоящий. Хочу вьюжными зимними вечерами греть у него ноги, смотреть на пляшущее живое пламя и размышлять о суетности бытия. Но, во-первых, в обычной московской панельной многоэтажке подобные устройства неосуществимы по целому ряду причин. Во-вторых — дорогое это удовольствие. А в-третьих, намучаешься потом с топливом. Да и хранить дрова негде. Хочу камин. Но это наслаждение мне не светит в ближайшем будущем. Разве что какой-нибудь продюсер экранизирует мой роман, фильм побьет рекорды, а я получу крутой гонорар. Что, как легко догадаться, невозможно физически. А мечтать — еще никто никому не запретил.
После краха моих коммерческих начинаний, я стал стопроцентным фрилансером — безобидным, непристроенным и легкодоступным. Как всем известно, фрилансер — это свободный человек, не состоящий в штате ни одной фирмы. Его нанимают временно, по договору (или без оного) для исполнения конкретного заказа, но на постоянной основе он не трудится. Так чаще всего работают дизайнеры, художники, программисты и даже некоторые системные администраторы. Все те люди, чей труд надобится нечасто, и брать их на постоянную работу — дорого, нежелательно и проблемно. Впрочем, сами эти граждане тоже не очень-то и стремятся кому-то подчиняться. Но известно одно правило — всякий филансер ищет постоянную работу, а всякий постояннослужащий мечтает сделаться фрилансером. Если мы найдем слово «фрилансер» во всемогущей Википедии, то почерпнем оттуда, что «Lance» значит «копье» по-английски и, соответственно, хирургический ланцет — что-то вроде маленького такого копья. Википедия учит нас, что в первый раз термин free-lance появляется в романе Вальтера Скотта «Айвенго». Так называли рыцаря, что не служил никакому конкретному господину. Вольный копейщик. Ага, ищем по тексту в Google Book Search и… ничего найти не можем. Может — плохо искали? Но, похоже, вопрос о происхождении понятия так и остается без ответа. Впрочем — черт с ними, с фрилансерами, в конце концов, не так уж и важно, где там в «Айвенго» упоминаются эти «вольные копейщики».
Спросите — почему? Отчего любой офисный раб мужского пола мечтает об участи свободного фрилансера, а всякий «вольный копейщик» мечтает о постоянном месте несения службы? Все дело в парадоксах современной морали и разных предрассудках, определяющих общественный статус. Если мужчина не работает по постоянному месту — стало быть, он бездельник, лентяй и тунеядец, а если женщина — возможны варианты. Она или домохозяйка, или свободная творческая натура, или сидит с ребенком. Ну, или она просто может себе такое позволить. Если мужчина зарабатывает мало — он неудачник, а если много, то стоп! Никаких если! Если женщина зарабатывает много — она супервумен, а если мало, то у нее есть муж, или — постоянный любовник, или — это временно.
Короче — я по-прежнему жил на вольных хлебах. Вставал, когда считал нужным и ложился, когда того требовал организм, и такое положение вещей несмотря ни на что не престало мне нравиться. О той мистическо-идиотской истории я не то чтобы совсем забыл, просто задвинул в дальний угол памяти, как ненужную вещь, которую и выкинуть нельзя и использовать негде.
Прошло что-то около месяца. Январь закончился, наступил февраль с его обязательными снегопадами, метелями, перепадами температур, неожиданными оттепелями и внезапными злыми морозами. Время летело с неимоверной скоростью, вот уже и весна скоро... Куча дел, много неожиданно свалившейся работы, мозг на пределе своих возможностей, и я совсем не был убежден, что мне это нравится. Нет уверенности в завтрашнем дне: какое оно будет, это завтрашнее дно? Дьявол, как известно, в деталях.
Зима уже надоела, и хотелось тепла. Простого и человеческого.
Стелла почти переехала ко мне — привезла кучу своего барахла, пачку каких-то умных книжек, ноутбук. Но все-таки оставалась не всегда — временами она уходила в свою квартиру, когда ей требовалось уединение и спокойная тишина. Эти перерывы меня более чем устраивали, но наши отношения переходили в привычку, что начинало напрягать. Не хотелось крепко привязываться к кому-либо.
Хватит, пробовал.
Однажды Стелла пришла, когда я мирно сидел дома и набивал что-то на клавиатуре. Моя подруга была вся какая-то взбудораженная, взвинченная. Оказалось, у нее вышел спонтанный философский диспут на работе — там кто-то прослышал (видимо от начальства), что она дипломированный философ, и разговор ушел в плоскость реально далекую от первоначальной. И тут подвернулся повод поговорить на давным-давно интересующую тему.
— Знаешь, вот давно уже хотел у тебя спросить. Можно? Мне тут нужна твоя консультация…
— Я щас тебе окажу консультацию! — вызывающе сказала Стелла, прижавшись ко мне своим высоким бедром.
— Почему столь угрожающе? — подивился я, обнимая ее за ногу. — Раз ты у нас грамотный философ по образованию, хотел вот спросить…
— У меня тоже будет вопрос. Но ты первый. Ну и?..
— …вот и объясни мне, зачем это нужно в наше время, сейчас? Философия? Я понимаю раньше. Жила-была в древности такая философия, и произошли от нее все остальные науки. И стали эти науки жить-поживать своим умом, а прежняя философия сжалась и скукожилась, осталась почти не у дел, вот и пытается найти своему традиционному существованию какое-то достойное применение и объяснить то, что объяснить вообще невозможно. Да и не нужно, если честно. Есть разные науки, их же вполне достаточно! Именно они, в конце концов, создают все многообразие нашей жизни и формируют наше миропонимание. Вот и думаю — в современном-то мире философия зачем?
— Затем, — Стелла отстранилась, и обнимать стало уже нечего, — что наука не отвечает на многие вопросы. Удивительно, что при таком невежестве, ты так вступаешься за науку. Наука — всего лишь один из методов познания неведомого. Если хочешь — почитай учебник по философии.
— Наука, — разочарованно занудствовал я, — не один из методов, просто методы бывают научными и ненаучными. Например, накушаться «веселых таблеток» и увидеть потом другой мир, где вокруг тебя бегают розовые пони, питающиеся радугой и какающие бабочками[10] — тоже такой метод познания неведомого, но несколько ненаучный, знаешь ли. Если наука пока не может объяснить некоторые вещи, то религия, религиозная философия, да и философия вообще, просто неспособна ничего объяснить. Она и не пытается, кстати. Объяснение — «так создал Бог» — это просто-напросто завуалированный уход от ответа. А любимое философское понятие — «Aбсолют», как первоначальная причина всех явлений — не имеет реальной ценности, ибо вообще ничего не объясняет. Кстати, подмена анализа ссылками на авторитеты — старинный прием, но какой-то схоластический.
— Понятие Абсолюта — одно из важнейших в философии, — наставительно заявила Стелла.— И философия не может обойти религию стороной, ибо она так же одна из важнейших ее тем. Наряду с наукой.
— Но я все-таки так и не понял, для чего сейчас вообще нужна философия? Зачем? Разве что для самих философов. Для попов еще. По-моему без всего такого вполне можно обойтись. И если б философы вдруг сменили поле деятельности и куда-то ушли, то ничего не случилось бы. Наука останется наукой, религия — религией, а искусство — искусством. Сейчас философия — это такой-то пережиток прошлых времен.
— Если знания тебя не интересуют, — вдруг сердито сказала моя подруга, — философия действительно тебе не нужна. Многим вообще никакие знания ни к чему — лишь бы жрачка от пуза, телек работал, пиво в достатке и баба под боком.
— Знаешь, это уже резкость, а не ответ. Тебе не идет. Кстати, философия тоже не отвечает на многие вопросы...
— Ну, извини, — немного смягчилась моя собеседница. — Тут по работе на меня действительно по-хамски наезжали, настроение испортили, вот и вспылила. Да, мы не знаем многих ответов. Просто у философии и науки разные предметы изучения и различные подходы. Есть еще неклассическая философия. Например — экзистенциальная философия и ее разновидности, но много понять неспециалисту там трудно из-за полной нереальности предмета изучения. А сам экзистенциализм, как философское направление, вообще-то никогда не существовал и не существует…
— Что? — не вовремя спросил я.