- Ничего не выйдет, герцог, - невозмутимо произнес Соломон. Тайяш Найтер молча стоял рядом с ним, опираясь на черную трость и задумчиво пощипывая белоснежную бородку.
- Почему бы и нет? - с жаром воскликнул Джордан, поворачиваясь к Соломону и взирая на него с неприкрытой ненавистью. - Они сами убедятся в том, что монархия - единственная разумная система правления. Как только мы обуздаем подонков, кишащих на станциях, и принудим их к созидательному труду, Вольным секторам придет конец! История учит - таков неизбежный исход.
При слове "подонки" Никита издал придушенный вскрик, а Тайяш язвительно произнес:
- Мы не подонки. Мы такие же люди, как вы, жители Нью-Мейна. Спасибо за заботу, но мы вполне довольны своей судьбой и трудимся достаточно продуктивно.
Никита лукаво взглянул на Соломона.
"Интересно, как себя поведет офицер флота Братства? Быть может, мы наконец сорвем с него внешнюю шелуху и увидим его истинную сущность?"
Карраско с интересом следил за Джорданом.
- И как же вы собираетесь обуздать этих тигров, Фэн?
- Прекратим поставки, пока не смирятся. - Герцог бросил на Сола испепеляющий взгляд. Его губы вытянулись в тонкую линию, ореховые глаза сузились. - Впрочем, в наши дни многим людям не хватает хороших манер.
Лицо Сола застыло, губы угрожающе искривились:
- Согласен с вами целиком и полностью.
Заметив, как ощетинились Карраско и Джордан, Никита поспешил вклиниться в перепалку.
- Мы сами производим все необходимое!
"Что случилось? Какая кошка пробежала между этими двумя? И чем это грозит всем остальным?"
- На каждого хама найдется своя плетка! - Джордан вызывающе ухмыльнулся.
- Сколько у вас кораблей, Фэн? - спросил Соломон. - В ближайшее столетие только для патрулирования пограничных районов потребуется не менее тысячи боевых судов. Станции сектора Ленина присоединятся к сектору Москва; оттуда они все вместе могут отправиться поближе к Гулагу либо к Амброзу - куда угодно.
- Разве у ваших посольств уже собираются толпы недовольных, которые режут друг другу глотки за место в очереди, чтобы переселиться на Нью-Мейн и вкусить благ вашей утопии? - не выдержал Никита. - Что-то я их не замечал.
- Виной тому предубежденность, которую внушают людям напыщенные болваны вроде вас. Пропаганда Конфедерации и Братства отвратила их от Нью-Мейна. Вы, капитан, человек _утонченных_ вкусов. - Фэн приподнял губу. Позвольте спросить: где бы вы предпочли поселиться - на моей планете или в этих крысиных гнездах, станциях сектора Гулаг?
- Предпочитаю своих крыс! - вмешался Никита. - По крайней мере, они не указывают мне, где жить, как жить и чем заниматься. Вам кажется, что Нью-Мейн настолько велик и могуч, что может гонять нас с места на место, словно скот на Рейндже. Такое не под силу даже объединенной Конфедерации, а уж вам и подавно.
- Человечество спасет голубая кровь. Мы - избранные и никогда не оскверним себя связями с простолюдинами вроде этих ваших гулаги!
- Послушайте, Фэн, - заговорил Соломон, пытаясь охладить пыл вельможи. - Это уж чересчур...
- Вы построили свою касту на реках _красной_ крови! - яростно загремел Никита.
- Монархи тщательно следят за тем, чтобы в немытых руках черни не оказалось оружия. Они садятся за стол переговоров, не доводя дело до войны.
- Как в 1914 году? - осведомился Соломон. - Чего тогда добились короли своими переговорами? Иван Грозный, Калигула, Наполеон... этот список можно продолжать до бесконечности. Нечего сказать - славные были парни, непревзойденные миротворцы.
Джордан побагровел:
- Видите ли, капитан, я не испытываю к вам теплых чувств. Я ничуть не сомневаюсь, что своим извращенным пониманием истории вы всецело обязаны Братству, заодно лишившему вас и тех навыков культуры поведения в обществе, которыми вы, возможно, когда-то обладали.
Соломон пожал плечами:
- Думайте обо мне что хотите, Фэн, но я остаюсь верен своим взглядам на прошлое.
- А я, пожалуй, раздам своим немытым ребятам оружие. - Никита наклонился, и его глаза оказались вровень с лицом Джордана. - Я опасаюсь таких, как вы, и не хочу жить той жизнью, которую вы нам готовите - под прицелом пушек.
- Безмозглые ублюдки! - воскликнул Джордан и величавой поступью удалился из кают-компании, провожаемый обеспокоенными взглядами присутствующих. Только Марк Листов сохранял видимую безмятежность.
- Что ж, наконец-то он высказался откровенно, - с деланной веселостью произнес Соломон.
Никита насмешливо фыркнул, чувствуя, как владевшая им ярость отступает:
- Думаю, вы правы. Если не ошибаюсь, он назвал меня ублюдком? Откуда ему было знать о порочных склонностях моей достопочтенной матушки? Может быть, он и сам приударяет налево?
Гневный демарш Джордана не ускользнул от внимания Конни. Она торопливо приблизилась, и Никита мечтательно вздохнул. "Не будь она такой недотрогой, мы могли бы славно поразвлечься", - подумал он и негромко произнес:
- Вы чересчур добродетельны, Конни.
- Что вы сказали? - спросил Карраско.
- Ничего.
- Кажется, вам удалось невозможное - вы обратили Джордана в бегство, заметила девушка.
- Может быть, и мы с вами сбежим? У меня есть миленькая пустая станция, вы могли бы согреть ее своим теплом и осветить блеском своей красоты.
- А как же ваши три жены? - вкрадчиво осведомилась Конни.
Малаков моргнул, бросил на нее лукавый взгляд и пожал плечами:
- Я большой, сильный мужчина, - просто сказал он. - Меня хватит на всех.
- В таком случае вам стоит сесть на диету, - парировала Конни. - Только за нынешний вечер вы съели столько, что хватило бы накормить шестерых голодающих избирателей. Пожалуй, я отправлю весточку вашим супругам, расскажу им о том, как вы тут забавляетесь.
Никита поморщился.
Тайяш Найтер проводил взглядом Фэна, который скрылся в туннеле, и повернулся к беседующим.
- Герцог Джордан - ископаемое чудовище. Не знаю, что произошло между вами, но он явно гневается на вас, капитан.
Соломон вздохнул.
- Вы правы, Джордан - человек из далекого прошлого. Никто и никогда больше не сможет управлять человечеством при помощи грубой силы. Джордан слеп, он ничего не замечает вокруг. Ему не приходилось голодать или сражаться, сталкиваться лицом к лицу с опасностью и смертью. И, что еще хуже, он ничего не знает о своей собственной планете, о том, в какой нужде живет его народ.
Заметив, что Конни остановилась рядом с Карраско, Никита почувствовал легкий укол ревности. "Похоже, капитан еще не догадывается, но Констанция явно положила на него глаз. Впрочем, мне в любом случае не на что надеяться. Уж очень она шикарная женщина".