Малютка-королева Над морем пронеслась Бег волн унять, Направить вспять Отважно собралась.
Менолли с Т'гелланом доставили яйца в Бенден в целости и сохранности. Всего их в кладке оказалось тридцать одно, и не единое не разбилось по пути - так заботливо укутали их в двойной меховой мешок, прихваченный для путешествия через Промежуток. Столь богатая добыча вызвала в Вейре целый переполох - народ сбежался поглазеть на яйца. Лесса, которую известили заблаговременно, не преминула явится и тут же стала отдавать распоряжения. Она велела принести с Площадки Рождений корзину горячего песка, положить в нее яйца и поместить у жаровни. Корзину надлежало время от времени поворачивать, чтобы тепло распределялось равномерно. Пощупав яйца, Лесса сделала вывод, что, судя по твердости скорлупы, от рождения их отделяет не меньше семи дней. - Что ж, - как всегда резковато заключила она. - Пока хватит. Главное, в день Запечатления мы теперь сможем наградить самых достойных яйцами файра. - Похоже, эта мысль привела ее в отличное расположение духа, и она улыбнулась Менолли. - Манора сказала, что ноги у тебя еще не совсем зажили. Поручаю тебе присматривать за кладкой. Фелина, сними с девочки эти дурацкие сапоги и переодень ее в приличное платье. Наверняка у нас в кладовых найдется что-нибудь подходящее, а то вид у нее, как у пугала. С этими словами Лесса удалилась, оставив Менолли под перекрестным огнем множества глаз. Фелина, высокая, стройная женщина, у которой черные брови красиво изгибались над зелеными глазами, подвергла девочку придирчивому осмотру, потом послала одну помощницу за одеждой в кладовую, другую - за сапожником, чтобы он пришел снять мерку для обуви, а подвернувшегося под руку малыша за ножницами. - Надо тебя постричь. Кто же это тебя так обкорнал? Можно подумать, ножом кромсали! Ведь у тебя чудесные волосы. Ты не проголодалась? Т'геллан уволок тебя из кухонной пещеры, не дав даже слова сказать. Ну-ка, тащите сюда вон тот стул да придвиньте столик поближе. И нечего стоять здесь, глазеть. Лучше принесите девочке чего-нибудь поесть. - Сколько Оборотов тебе сравнялось? - спросила Фелина, закончив раздавать приказания. - Пятнадцать, - борясь с подступающими слезами, пробормотала вконец сконфуженная Менолли. Горло у нее болезненно сжималось, грудь теснили рыдания: девочке не верилось, что все это происходит с ней - люди с ног сбиваются, чтобы привести ее в порядок и принарядить! А Лесса даже улыбнулась - видимо довольна, что они привезли столько яиц! Похоже, можно не опасаться, что ее могут отправить домой, в Полукруглый. Только бы остаться в Вейре, пусть ей даже не закажут новые башмаки, не дадут новую одежду... - Пятнадцать? Значит, недолго тебе осталось ходить в воспитанницах, - разочарованно протянула Фелина. - Посмотрим, что скажет Манора. А то я бы тебя с удовольствием взяла. Тут девочка не выдержала и разрыдалась. И сразу же поднялась суматоха - ее файры заметались по пещере, готовые вцепиться в лицо любому, кто обидит Менолли. Красотка налетела на Фелину, которая протянула руку, желая утешить плачущую девочку. - Что тут за шум-гам? - раздался властный, звучный голос. Все, кроме файров, расступились, пропуская вперед Манору. - Ну-ка утихомирься, велела она надрывно вопящей Красотке. - А вы все, - она махнула рукой собравшимся, - спокойно занимайтесь своими делами. - Так почему Менолли плачет? - Взяла и разрыдалась ни с того ни с сего, - ответила Фелина, так же озадаченная, как и все остальные. - Просто я счастлива, счастлива, счастлива, - сквозь слезы выдавила Менолли, сопровождая каждое слово громким всхлипыванием. - Ничего удивительного, - понимающе заметила Манора, сделав знак одной из женщин. - День сегодня выдался на редкость беспокойный и утомительный. Ну-ка, выпей вот это, - она взяла из рук вернувшейся женщины кружку. - Сейчас все разойдутся по своим делам и дадут тебе спокойно передохнуть. Ну вот, так-то лучше. Менолли послушно выпила все до дна. Это не было снотворное зелье, но питье чуть горчило. Постепенно девочка почувствовала, что дышать стало легче, напряжение отпустило ее, и она смогла расслабиться. Оглядевшись, она увидела, что рядом с ней осталась одна Манора. Женщина сидела, безмятежно сложив руки на коленях, от нее исходило дружелюбие и тепло. - Ну что, пришла в себя? Теперь тебе нужно посидеть спокойненько и поесть. У нас не так уж часто появляются новые люди, так что первое время вокруг тебя неизбежно будут суетиться. Но это скоро пройдет. Так сколько яиц вы нашли на берегу? Манора оказалась приятной собеседницей, и скоро Менолли уже показывала главной смотрительнице собственноручно изготовленное масло и объясняла рецепт его получения. - Я считаю, Менолли, что ты прекрасно вышла из положения, хотя иначе и быть не могло - ведь тебя учила сама Мави. Услышав имя матери, Менолли внутренне сжалась. Левая рука сама стиснулась в кулак, и девочка почувствовала, как болезненно натянулся тугой рубец. - Может быть, послать весточку в Полукруглый? - спросила Манора. Сообщить, что ты у нас, жива и невредима? - Нет-нет, пожалуйста, не надо! Меня там не ждут. - Она разжала изуродованную ладонь. И... девочка запнулась и чуть было не сказала . - Здесь я смогла бы принести хоть какую-то пользу, торопливо добавила она, указывая на корзинку с яйцами. - Как хочешь, Менолли, как хочешь. - Манора встала. - А теперь поешь, мы с тобой еще поговорим позже. Подкрепившись, Менолли почувствовала себя гораздо лучше. Век бы сидела так в уголке у очага да глядела, как вокруг кипит работа. Но скоро явилась Фелина с ножницами и принялась ее стричь. Потом кто-то сменил Менолли на ее посту рядом с яйцами, пока она переодевалась в новое платье - первое за всю жизнь: как самая младшая в большой семье она вечно донашивала чье-то старье. Затем пришел сапожник и не только снял мерку для новых башмаков, но еще и обещал к вечеру прислать свободные шлепанцы из мягкой кожи, чтобы она могла надеть их на забинтованные ноги. Приодетая, с аккуратно подстриженными волосами, Менолли так изменилась, что перед ужином Миррим чуть не прошла мимо, не узнав подругу. Менолли втайне побаивалась: а вдруг теперь, когда всем известно, что у нее целых девять файров, Миррим начнет ее сторониться, но нет, ничуть не бывало. Шлепнувшись на стул напротив Менолли, Миррим с энтузиазмом принялась расхваливать прическу, платье и шлепанцы подруги. - Слыхала я про ваши подвиги, но забежать никак не могла: Манора меня совсем загоняла - то туда, то сюда, то вверх, то вниз, ну ни минутки свободной не было! Менолли стоило большого труда не рассмеяться - Миррим говорила в точности, как Фелина. Миррим, склонив голову к плечу, еще раз оглядела Менолли. - В этом новом наряде ты так похорошела, что я тебя еле узнала. Вот если бы нам еще удалось заставить тебя хотя бы изредка улыбаться... Тут на плечо Миррим опустился маленький бронзовый файр. Ласково прильнув к ее шее, он с любопытством поглядывал на Менолли. - Это твой? - Да, его зовут Толли. А еще у меня есть двое зеленых, Реппа и Лок. И я хочу сказать, что трое для меня - в самый раз. Как тебе удалось выкормить девятерых? Ведь они такие прожорливые! Менолли принялась рассказывать, как она возилась со своими питомцами, и постепенно последние следы неловкости растаяли. Тут и ужин подоспел. Не обращая внимания на уверения Менолли, что она вполне может обслужить себя сама, Миррим принесла еды на двоих. К их столу подсел Т'геллан и, к удивлению Менолли, ухитрился соблазнить Красотку взять у него с ножа кусочек мяса. - Зря удивляешься, - снисходительно заметила Миррим. - Эти обжоры готовы хватать еду у любого, кто предложит. Но это, конечно, не значит, что кто их кормит, тот и хозяин. Девять - это же с ума сойти можно... - она так забавно закатила глаза, что Т'геллан прыснул. - Гляди-ка, Менолли, да она никак завидует! - Вот еще! Мне и троих хватает, разве что... от королевы я бы, пожалуй, не отказалась. Посмотрим, пойдет ли ко мне Красотка. Гралл я уже приручила. Миррим стала уговаривать Красотку взять у нее кусочек мяса, при этом Т'геллан ее поддразнивал - грубовато, как показалось Менолли. Но Миррим не оставалась в долгу и отвечала на его шуточки довольно едкими выпадами. Сама Менолли в жизни не осмелилась бы разговаривать в таком тоне со старшим, тем более, со всадником. Она ужасно устала, но до чего приятно было сидеть вот так в просторной кухонной пещере, слушая рассказы Т'геллана, наблюдая, как Миррим улещает Красотку, хотя в конце концов угощение из ее рук принял Лентяй. За другими столами тоже шли непринужденные беседы, девушки напропалую кокетничали со всадниками. Менолли заметила, что откуда-то появились бурдюки с вином. Странно - в Полукруглом вино подавали только по большим праздникам. Т'геллан тоже послал мальчика за вином и бокалами и стал настаивать, чтобы Менолли с Миррим выпили с ним. - От доброго бенденского еще никто не отказывался, - приговаривал он, наполняя бокалы. - Вот отведайте и скажите, пробовали ли вы что-нибудь подобное? Менолли не стала объяснять, что это первый бокал вина в ее жизни, если не считать то, которое мать когда-то смешала с сонным зельем. Да, в Вейре совсем другие порядки... Когда бенденский арфист принялся тихо наигрывать мелодию, скорее ради собственного удовольствия, чем для развлечения собравшихся, пальцы Менолли стали сами отбивать такт. Это была одна из ее любимых песен, но ей показалось, что слетающие со струн аккорды звучат слишком монотонно, и девочка начала тихонько напевать мелодию по-своему, стараясь не мешать арфисту. Увлекшись, она забыла обо всем, но тут Миррим с улыбкой заглянула ей в лицо. - Как красиво у тебя получается, Менолли! Охаран, иди сюда - Менолли придумала для этой песни новую гармонию. - Что вы, я не могу, - отнекивалась смущенная Менолли. - Это еще почему? - осведомился Т'геллан, подливая ей вина. Немного музыки никому не повредит. Посмотри вокруг - кое у кого лица такие же скучные, как долгий дождливый Оборот. Сначала Менолли робела - сказывался старый запрет петь при людях. Но постепенно голос ее звучал все громче, сплетаясь с баритоном Охарана. - Знаешь, Менолли, мне нравится. Слух у тебя просто отличный. - В голосе арфиста звучало такое искреннее одобрение, что девочка снова забеспокоилась. Стоит Янусу знать, что она пела в Вейре... Но его здесь нет, и он никогда не узнает. - А теперь давай-ка попробуем вот это. - Охаран заиграл старинную балладу, ту, которую они с Петироном, бывало, пели дуэтом. Вдруг напев тихо, но уверенно подхватили чьи-то голоса. Миррим осмотрелась по сторонам, подозрительно взглянула на Т'геллана, а потом указала на Красотку. - Да ведь это файры подпевают! Менолли, как тебе удалось их научить? - Миррим вытаращила глаза от изумления. Охаран, не прекращая игры, сделал Миррим знак не шуметь, чтобы все могли послушать хор ящериц. Т'геллан вертел головой, переводя взгляд с Красотки на Крепыша, потом на Нырка с Рыжиком, которые сидели совсем рядом с ним. - Ушам своим не верю! - повторял всадник. - Тише, не напугай их - пусть поют, - негромко проговорил Охаран, начиная следующий куплет. Так они и закончили песню вместе - Менолли вела мелодию, а файры дружно подтягивали. Миррим не терпелось узнать, как Менолли ухитрилась выучить ящериц петь. - Это сущий пустяк. Просто-напросто я часто пела и играла, когда мы жили в пещере, чтобы было повеселее. - Ничего себе пустяк! Мои трое уже сколько времени со мной, а мне и в голову не приходило, что они любят музыку. - Это только лишний раз доказывает, крошка Миррим, что на свете существуют вещи, которых ты не знаешь, - поддел девочку Т'геллан. - Зачем ты так? - вступилась за подругу Менолли и, к своему ужасу, громко икнула. Потом еще и еще раз. - Сколько раз ты ей наливал? - сердито набросилась на всадника Миррим. - Гораздо меньше, чем нужно для того, чтобы опьянеть. Менолли снова икнула. - Принесите воды! - Попробуй не дышать, - посоветовал Охаран. Т'геллан принес воды, и Менолли хватило нескольких глотков, чтобы справиться с икотой. Она уверяла всех, что это вовсе не из-за вина: просто она очень устала. Если бы кто-нибудь присмотрел за яйцами... ведь уже совсем поздно... Охаран с Т'гелланом, поддерживая девочку с обеих сторон, довели ее до спальни. Миррим шла следом, ворча: взрослые дурни, а в головах - пусто. Какое облегчение наконец-то оказаться в постели! Миррим стащила с Менолли новое платье и шлепанцы, заботливо укрыла подругу меховым покрывалом. Файры еще только начали устраиваться вокруг своей хозяйки на ночь, а она уже спала крепким сном.
Глава 12
Всадник, в этом мире тьмы, В ледяных краях, Подари мне взгляд любви, Большей, чем моя...
На следующее утро Миррим подняла Менолли ни свет ни заря. Она нетерпеливо отмахивалась от файров, которые сердито зашипели, когда Миррим принялась бесцеремонно трясти их хозяйку. - Просыпайся, Менолли! На кухне каждая пара рук на вес золота. Сегодня Рождение, на праздник соберется пол-Перна. Пошевеливайся, сейчас явится Манора взглянуть на твои ноги. - Ой! Нельзя ли потише! - Вели своей Красотке... Ай! Отстань, Красотка, ведь я тебя не трогаю! Угомонись, или я пожалуюсь Рамоте! К удивлению Менолли, Красотка перестала нападать на Миррим и, пискнув, забилась в дальний угол комнаты. - Ты из меня чуть душу не вытрясла, - пожаловалась Менолли. Ей так хотелось спать, что было не до вежливости. - Разве я не извинилась? А ноги у тебя выглядят совсем прилично. - Сегодня мы не будем накладывать толстую повязку, - сказала незаметно подошедшая Манора. - Шлепанцы - достаточная защита. Менолли повернула голову - она почувствовала, как сильные ласковые руки Маноры вертят ее ступни туда-сюда - сначала одну, потом другую. - Да, Миррим, сегодня наложишь тонкую повязку и не забудь про мазь. На ночь сними совсем - ступни должны дышать. А так все хорошо. Да, Менолли, с яйцами файров все в порядке. С этими словами она удалилась, и Миррим принялась ловко бинтовать ступни. Наконец она закончила, и Менолли встала, чтобы одеться. Вдруг Миррим с громким вздохом рухнула на постель. - Что с тобой? - спросила встревоженная Менолли. - Пользуюсь свободной минуткой, чтобы передохнуть, - простонала Миррим. - Ты еще не знаешь, что такое Рождение - холдеры и ремесленники болтаются по всему Вейру, суют носы, куда им не полагается, пугают драконов, детвору и новорожденных и сами пугаются до полусмерти. А сколько они едят! - Миррим в отчаянии закатила глаза. - Можно подумать, что вот уже несколько Оборотов у них во рту не было ни крошки! А тут еще... - Миррим зарылась лицом в покрывало и горько зарыдала. - Что случилось, Миррим? Ты из-за Брекки? У нее все в порядке? Я хотела спросить, попытается ли она снова Запечатлеть королеву? Санра сказала, что Лесса надеется... Менолли склонилась над подругой, стараясь утешить ее. От душераздирающих рыданий Миррим она сама чуть не расплакалась. Хотя из-за всхлипываний слова Миррим было трудно разобрать, Менолли все же поняла, что по каким-то неясным причинам она не хочет, чтобы ее воспитательница снова участвовала в Запечатлении. Брекки на грани жизни и смерти, и они должны каким-то образом пробудить в ней желание выжить. Потерять дракона - все равно, что наполовину потерять себя, но ведь Брекки в этом не виновата. Она такая добрая, такая умная, так любит Ф'нора. Но это то же почему-то плохо. Поразмыслив, Менолли решила дать подружке выплакаться. Она помнила, как накануне ей самой слезы принесли облегчение, и втайне надеялась, что, быть может, позже у Мирим появится повод поплакать от радости. Во всяком случае, Менолли этого искренне желала. Она от души простила Миррим все ее выходки и проделки, понимая, что таким образом подруга скрывала свою тревогу и печаль. Послышались возмущенные крики файров, занавес зашуршал, и из-под него выполз Толли, бронзовый файр Миррим; его сверкающие глаза беспокойно вращались. Увидев, что Менолли гладит Миррим по голове, он расправил крылья, готовясь броситься на защиту хозяйки, но тут из своего угла пронзительно затрубила Красотка. Толли сложил крылья и мягко опустился на край постели. Там он и остался, бдительно поглядывая то на Менолли, то на Миррим. Еще через мгновение появилась пара зеленых. Они примостились на стуле и стали безмолвно наблюдать. Красотка, не покидая своего угла, следила за всеми сразу. - Миррим, ты здесь, Миррим? - донесся из жилой пещеры голос Санры. Ты уже перевязала Менолли? Мы вас обеих заждались. Менолли послушно поднялась. Миррим поймала ее руку и горячо пожала. Потом встала, одернула юбку и вышла из комнаты. Менолли последовала за ней. Оказалось, что Миррим ничуть не преувеличивала - работы было по горло. Солнце только что взошло, но, судя по всему, старшие повара уже давно были на ногах - на длинных столах остывали румяные хлебцы, булки, сдоба. Двое мужчин насаживали на вертел огромную тушу, у жаровен суетились женщины, ощипывая и начиняя птицу. Чтобы в суматохе кто-нибудь ненароком не перевернул корзину с яйцами, ее переставили под стол. Менолли заботливо пощупала их теплые, со всех сторон покрыты слоем песка. Тут ее и увидела Фелина. - Ну-ка давай скорее завтракай! Ты не знаешь как повкуснее приготовить сушеную рыбу? Или будешь помогать резать коренья? Менолли без колебаний решила заняться рыбой, и Фелина стала спрашивать, какие еще продукты понадобятся. Правда, узнав сколько рыбы ей придется приготовить, Менолли слегка призадумалась. Она и не предполагала, что на Рождение собирается столько народа - больше, чем все население Полукруглого! Когда тушишь рыбу, главный секрет - дать ей подольше потомиться. Менолли принялась быстро наполнять сушеной рыбой огромные котлы - чем раньше поставить на огонь, тем сочнее получится. Она так быстро управилась, что успела еще нарезать целую гору кореньев. Казалось, даже воздух в кухонной пещере сгустился от тревожного ожидания. Менолли слушала оживленную болтовню женщин, и груда овощей перед ней быстро таяла. Разговор вертелся вокруг того, кому из юношей и девушек сегодня повезет, кто сумеет Запечатлеть новорожденных драконов. - Еще никому не удавалось дважды Запечатлеть дракона, - задумчиво проговорила одна из женщин. - Как вы думаете, у Брекки получится? - Просто до сих пор никому не выпадал такой случай. - Только вот непонятно, нужен ли нам такой случай, - заметил кто-то. - Нас никто и не спрашивал, если уж на то пошло, - отрезала Санра. Это все Лесса придумала, а не Ф'нор и уж конечно не Манора... - Нужно же как-то помочь бедняжке, - вздохнула первая женщина. Прямо сердце разрывается, как на нее посмотришь, - все лежит и лежит, будто и неживая. Ну совсем, как Д'намал перед смертью. Помню, он так и ... угас. - Если вы сейчас дорежете эти корни, мы успеем поставить кастрюлю на огонь, - стремительно поднявшись, сказала Санра. - Неужели все это съедят? - спросила Менолли работавшую рядом женщину. - Непременно съедят, а кое-кто еще и добавки попросит, - довольно улыбнувшись, ответила женщина. - День Запечатления - лучший из праздников. Сегодня на Площадку Рождений выйдут мои мальчики воспитанник и родной сын! - добавила соседка с вполне понятной гордостью. - Санра! - крикнула она, обернувшись, - все, что осталось, войдет в одну большую кастрюлю. Пришел черед белых кореньев - их нужно было тонко нарезать, посыпать зеленью и поставить в глиняных горшках печься. От рыбы, которую готовила Менолли, шел такой аппетитный запах, что командовавшая на кухне Фелина похвалила девочку. Потом Менолли доверили украшать сдобные пироги. То-то было веселье, когда Санра разрезала один и раздала каждому по куску - надо же, мол, проверить, как удалась выпечка. При этом надо было не забывать вовремя поворачивать корзинку с яйцами и кормить файров. Красотка все время оставалась на глазах, остальные же, по рассказам очевидцев, плескались на озере и грелись на солнце, стараясь при этом не попадаться на глаза Рамоте, чьи трубные кличи то и дело оглашали Вейр. - В день Запечатления она всегда беспокоится, - пояснил Т'геллан, который присел за стол Менолли, собираясь наскоро перекусить. Знаешь, о чем я хочу тебя попросить? Пусть твои файры сегодня вечером тоже споют вместе с тобой. А то мне никто не верит, что ты научила их петь. - Боюсь, что при таком стечении народа они могут оробеть. - Мы дождемся тишины и попробуем, ладно? Я сам доставлю тебя на Площадку Рождений, так что к полудню будь готова. Но вышло так, что приготовиться Менолли не успела. В какой-то миг она почувствовала ритмичный все нарастающий гул - даже раньше, чем услышала его. Все в пещере бросили работу, прислушиваясь к этому будоражащему звуку. Менолли замерла от изумления - она узнала в нем тот же гул, который издавали файры перед рождением! Она даже не успела сбегать к себе переодеться - на пороге кухни вырос Т'геллан и поманил ее рукой. Менолли заторопилась - она увидела, что снаружи их ожидает Монарт. И только когда Т'геллан протянул ей руку, чтобы помочь взобраться на дракона, она с досадой заметила, что вся блузка спереди закапана жиром и забрызгана водой. - Разве я не предупредил тебя, чтобы ты была готова? Ничего, малышка, я усажу тебя в уголок, так что троих пятен никто и не заметит, - утешал ее Т'геллан. От взгляда расстроенной Менолли не укрылось, что сам он успел переодеться в новые темные брюки и нарядно вышитую рубашку и подпоясаться ремнем, на котором сверкали украшения из металла и камней, но спорить было поздно. - Я сначала заброшу тебя, а потом вернусь - мне нужно захватить еще кое-кого из гостей, - сообщил Т'геллан проворно взбираясь на свое место впереди Менолли. - Ф'лар готов допустить на Площадку Рождений всех, кто вынесет перелет через Промежуток. Монарт взмахнул крыльями и устремился вверх, к огромному отверстию, расположенному высоко на стене Вейра - раньше Менолли его не замечала. Другие драконы направлялись туда же. У девочки даже дух захватило, когда они нырнули в тоннель в такой опасной близости от двух драконов, что ей показалось: они вот-вот столкнутся! В дальнем конце тоннеля засиял яркий свет, и они влетели в гигантскую пещеру.
Взгляд ее упал на россыпь сверкающих драконьих яиц. Одно, самое большое, лежало чуть в стороне. Над ним угрожающе нависла золотая громада - да это же сама Рамота! В предчувствии близящегося Запечатления глаза королевы горели ослепительным блеском. Но тут Монарт резко замедлил полет и, погасив крыльями скорость, опустился на карниз. - Ну, вот и приехали. Здесь лучшие места на всей Площадке. Когда все закончится, я отвезу тебя обратно. Менолли была только рада посидеть и отдышаться после столь ошеломляющего полета. Ее место было на третьем ярусе у наружной стены. Оттуда была прекрасно видна вся Площадка Рождений и входная арка, из-под которой начинали появляться нарядно одетые гости. Сразу вспомнив про свои пятна, Менолли принялась тереть их, но напрасно. Тогда она скрестила руки на груди. Ладно, сойдет - по крайней мере, одежда новая. Через верхний тоннель в пещеру влетали все новые драконы. Опускаясь на карниз, они высаживали своих седоков, часто троих или даже четверых сразу. Менолли наблюдала, как через нижний вход вливается широкий поток публики. Было забавно видеть, как нарядные, иногда даже чересчур разодетые дамы поневоле подбирают пышные юбки и смешными маленькими шажками, подпрыгивая, семенят по горячему песку. Ряды быстро заполнялись зрителями. Будоражащее гудение драконов нарастало, Менолли становилось все труднее усидеть на месте. По залу пронесся крик - яйца начали раскачиваться! Опоздавшие спешили поскорее пересечь полосу горячего песка, и места рядом с Менолли заполнила компания рудокопов. Девочка снова поспешно скрестила руки на груди, но ненадолго - пришлось наклониться вперед, поскольку из-за плотных фигур соседей ей стало плохо видно. Теперь уже все яйца раскачивались... все, кроме самого маленького, сероватого, которое сиротливо лежало у стены. В воздухе снова послышался свист крыльев. Это прибыли бронзовые драконы, доставившие девушек, отобранных для Запечатления королевского яйца. Менолли старалась угадать, которая из них Брекки, но все девушки выглядели одинаково бодрыми и здоровыми. А ведь только сегодня женщины в кухне говорили, что Брекки лежит, будто и не живая... Девушки выстроились, образовав вокруг королевского яйца незамкнутый полукруг. Рядом тихо шипела насторожившаяся Рамота. Вот из-под арки строем вышли мальчики в белых туниках - плечи гордо откинуты, на лицах - сосредоточенность и решимость. Менолли не заметила, когда появилась Брекки - она в это время старалась угадать, какое яйцо треснет первым. И тут кто-то из рудокопов указал рукой в сторону входа, где показалась стройная женская фигура. То и дело спотыкаясь и останавливаясь, она медленно приближалась к остальным девушкам, очевидно совершенно не чувствуя раскаленного песка под ногами. - Должно быть, это она, Брекки, - сказал рудокоп, обращаясь к спутникам. - Знакомый всадник говорил что ей позволят участвовать в Запечатлении. . Тут девочка заметила у входа Манору и какого-то незнакомого мужчину. Они остановились с таким видом, будто приведя Брекки на Площадку Рождений, сделали все, что могли. Вдруг Брекки тряхнула головой и расправила плечи. Медленной, но твердой поступью она приблизилась к пяти девушкам, застывшим в ожидании вокруг золотого яйца. Одна из них повернулась к Брекки и жестом пригласила занять свободное место в середине полукруга. Гул оборвался так внезапно, что по рядам пробежал взволнованный шум. В напряженной тишине был ясно слышен негромкий треск скорлупы и глухие удары, сотрясающие остальные яйца. Вот из яиц стали один за другим появляться новорожденные дракончики - страшненькие, неуклюжие, мокрые, они с писком вываливались на песок; их клиновидные головы казались слишком большими для тонких жилистых шеек. Менолли отметила, что мальчики неподвижно застыли на месте. И ей живо вспомнился тот день, когда в тесной пещере она, замерев, наблюдала, как крошечные файры, терзаемые голодом, выбираются из обломков скорлупы. Разница была совершенно очевидна - новорожденные файры ни от кого не ждали помощи, врожденный инстинкт гнал их на поиски пищи. Дракончики, напротив, беспомощно озирались по сторонам. Один малыш растянулся рядом с первым пареньком, который предусмотрительно отступил в сторону. Другой упал, зарывшись носом в песок, прямо под ноги высокому темноволосому мальчугану. Опустившись на колени, мальчик помог дракончику встать на разъезжающиеся лапы, вот он заглянул в радужные глаза... Сердце у Менолли будто кулаком стиснуло. Конечно, у нее есть файры, но Запечатлеть дракона... Где-то они, ее маленькие друзья - Красотка, Крепыш, Нырок и все остальные? Ей сейчас так их не хватает! Менолли вдруг отчаянно захотелось ощутить на своем плече теплое тельце Красотки, пусть даже она крепко стиснет ей шею сильным хвостом... Наконец треснуло золотое яйцо, и внимание всех присутствующих сосредоточилось на нем. Вот яйцо разломилось на две половинки, и его маленькая обитательница с жалобным криком вывалилась на песок. Малышка упала на спину и никак не могла перевернуться. Три девушки бросились вперед, спеша прийти ей на помощь. Они поставили юную королеву на ноги и отступили, выжидательно глядя на Брекки. Менолли затаила дыхание. Но Брекки ничего не замечала. Казалось, остатки сил, позволившие девушке пройти несколько шагов по Площадке, покинули ее. Плечи беспомощно поникли, голова склонилась к плечу, как будто держать ее прямо было Брекки не по силам. Новорожденная королева повернула голову к Брекки, ее переливчатые глаза казались огромными на маленькой головке. Будто почувствовав ее взгляд, Брекки тряхнула головой. Дракончик сделал шаг вперед. Краем глаза Менолли увидела, как в воздухе мелькнула бронзовая молния и на секунду испугалась: неужели Нырок? Нет, не может быть... Дерзко вереща, бронзовый файр повис над самой головой дракончика. От неожиданности юная королева попятилась и, испуганно вскрикнув, подняла крылья, стараясь защитить глаза. Драконы, сидящие на карнизе над Площадкой Рождений, тревожно затрубили. Рамота, раскинув крылья, приподнялась на задних лапах, готовясь расправиться с маленьким смутьяном. Одна из девушек бросилась вперед и встала между королевой и бронзовым файром. - Не смей, Берд, - словно опомнившись, Брекки подняла руку, пытаясь отогнать разбушевавшегося бронзового. Новорожденная королева тоненько заскулила и зарылась в юбку ближайшей девушки. Несколько секунд две претендентки пристально смотрели друг другу в глаза. Потом девушка протянула Брекки руку, и Менолли увидела на ее лице улыбку. Но это длилось лишь краткое мгновение - юная королева требовательно ткнулась носом девушке в колени, и та, склонившись над малышкой, обняла ее и принялась ласково утешать. В тот же миг Брекки резко повернулась. Но это была уже не прежняя безвольная женщина, погруженная в пучину отчаяния. Твердым шагом она направилась к выходу; над ней вился бронзовый файр, издавая истошные крики, в которых звучали мольба и укор - точно так же вела себя Красотка, когда Менолли чем-то ее огорчала. Менолли заметила, что плачет, только когда слезы закапали ей на руки. Она поспешно покосилась на соседей - вдруг заметили, - но их целиком занимали события, происходящие вокруг остальных яиц. Судя по их разговорам, в одном из горных цехов Поиск отобрал мальчика, и теперь они горячо желали ему удачи. На какой-то миг Менолли даже разозлилась на них: ну что за бесчувственные - разве не видят, что Брекки спасена?! Разве не понимают, какое чудо случилось на их глазах? А как Миррим-то обрадуется! Девочка устало откинулась на каменную спинку скамьи - казалось, все силы ушли на тревожное ожидание чуда. Как изменилось лицо Брекки, когда она проходила под аркой! А как сияла Манора - радостно вскинув руки, она бросилась навстречу девушке. Мужчина, который был с ней это наверняка Ф'нор - сжал Брекки в объятиях, его измученное лицо светилось счастьем и облегчением. Рудокопы одобрительно зашумели, и Менолли поняла, что их претендент добился успеха, хотя и не была уверена, кто именно из мальчиков Запечатлел Дракона. На Площадке образовалось уже много пар: новорожденные, покачиваясь - на неверных ножках и скуля от голода, неуклюже ковыляли к выходу в сопровождении счастливых пареньков. Рудокопы подбадривали своего любимца, и когда худенький, кудрявый мальчуган, проходя мимо, улыбнулся в ответ на их приветствие, Менолли увидела, что он и вправду неплохо справился - ему удалось Запечатлеть коричневого. Когда ликующие рудокопы обратились к ней, желая поделиться своим торжеством, Менолли учтиво поздравила их, но в глубине души вздохнула с облегчением, увидев, что соседи поспешили вниз, чтобы проводить юного всадника с его дракончиком до выхода, и оставили ее одну. Она снова и снова переживала в памяти исцеление Брекки, отвагу и решимость бронзового Берда, его бесстрашие перед яростью Рамоты в тот решающий миг. - Как бы то ни было, это происшествие вывело Брекки из гибельного оцепенения. Драконы стали слетаться на Площадку, чтобы доставить гостей вниз. Ряды быстро пустели. Скоро, кроме Менолли, в огромной пещере остался только пожилой мужчина в первом ряду, а с ним - два мальчика. Мужчина, судя по одежде, холдер, казалось, устал не меньше самой Менолли. Вдруг один из мальчиков встал со своего места и указал на маленькое яйцо, которое так и не начало раскачиваться. Менолли рассеянно подумала, что из него, должно быть, никто уже не родится. Ей припомнились яйца, которые она обнаружила в гнезде огненной ящерицы на следующее утро после рождения. Когда она потрясла их, внутри загремело что-то твердое. Иногда в холде рождались мертвые младенцы, наверное, и у зверей так бывает. А мальчик уже бежал вдоль каменной скамьи. Менолли не успела удивиться, как он спрыгнул на песок Площадки и принялся пинать ногами маленькое яйцо. Его азартные крики привлекли внимание Предводителя Вейра и небольшой кучки потерпевших неудачу претендентов. Холдер привстал и поднял руку, видимо, желая предостеречь мальчика. Второй паренек что-то кричал своему приятелю. - Что ты делаешь, Джексом? - воскликнул Предводитель Вейра. И тут яйцо раскололось. Мальчик стал отламывать куски скорлупы, и скоро все увидели маленькое тельце дракона, отчаянно бьющееся в плотной внутренней оболочке яйца. Джексом выхватил из-за пояса нож и разрезал пленку. На песок вывалилось маленькое белое существо, ростом едва мальчику по пояс. Паренек потянулся к дракончику, чтобы помочь ему подняться. Менолли увидела, как белый малыш поднял голову: его глаза, переливающиеся всеми оттенками желтого и зеленого, остановились на лице мальчика. - Он говорит, что его зовут Рут! - восторженно воскликнул ошеломленный Джексом. У пожилого холдера вырвался сдавленный крик. С окаменевшим от горя лицом он рухнул на скамью. Предводитель Вейра и его спутники, бросившиеся было вперед, чтобы остановить мальчика, застыли на месте. У Менолли не оставалось никаких сомнений: никто не ожидал, что Джексом Запечатлеет дракона, и никого это событие почему-то не обрадовало. Но почему? И мальчик, и дракон так и светились от счастья - кому может помешать столь искренняя привязанность?
Глава 13
Почему, мой арфист, ты печален Ведь у песни веселый лад? Что твой голос дрожит и струна дребезжит, Почему ты отводишь взгляд?
Когда Менолли поняла, что Т'геллан и думать забыл о своем обещании вернуться за ней, она потихоньку спустилась вниз и по горячему песку Площадки Рождений стала пробираться к выходу. Там ее уже поджидала Красотка, соскучившаяся по заботе и ласке. Мгновение спустя, настороженно чирикая, появились и остальные файры и стали виться вокруг Менолли, испуганно заглядывая внутрь, - нет ли поблизости Рамоты. Хотя идти по песку пришлось не так уж и долго, жар быстро проник сквозь тонкие подошвы шлепанцев, и, когда девочка наконец ступила на более прохладную землю чаши Вейра, острая боль в ногах заставила ее остановиться. Она присела, прислонившись к стене, и стала ждать, когда боль хоть немного утихнет. Файры кучкой сбились вокруг своей хозяйки. Все уже собрались поблизости от кухонной пещеры, и девочку никто не замечал, чему она была только рада, - уж больно глупой и никчемной она себя ощущала. Путь до кухни неблизкий, ну да ничего, потихоньку она доберется. Со стороны долины доносились испуганные вскрики животных; Менолли увидела, как Рамота парит в воздухе, выбирая очередную жертву. Одна из женщин говорила, что Рамота не ела вот уже десять дней, и это только усугубило ее и без того вспыльчивый нрав. На берегу озера новоиспеченные всадники кормили и купали своих драконов, а взрослые показывали им, как смазывать маслом чувствительную кожу малышей. Белые туники мальчиков ярко выделялись на фоне лоснящихся шкур - зеленых, голубых, коричневых, бронзовых. Юная королева расположилась немного поодаль, ее сопровождали два бронзовых дракона. Только белого дракончика нигде не было видно. На карнизе Вейра, нависавшем над чашей, греясь на солнышке, прикорнули драконы. Слева, рядом с королевским вейром, Менолли заметила бронзового Мнемента. Сидя на задних лапах, он наблюдал, как охотится его подруга. Из королевского вейра вышел какой-то мужчина и стал спускаться по лестнице. Перекрывая гул разговоров, раздался звонкий голос Фелины. Там, у кухонной пещеры, всадники расставляли столы для вечернего пиршества. Их яркие праздничные камзолы мелькали среди более скромных одеяний холдеров и ремесленников, которые, сбившись в небольшие кучки, почтительно жались в отдалении. Мужчина, вышедший из королевского вейра, уже спустился к подножию чаши; Менолли рассеянно следила, как он шагает по направлению к ней. Обе тетушки, первая и вторая, налетели на девочку и принялись что-то взволнованно трещать, явно ожидая от нее утешения. . - У тебя две зеленых? - спросил чей-то удивленный голос. Подняв голову, Менолли увидела прямо перед собой долговязого мужчину, взгляд его светился интересом и дружелюбием. - Да, это обе мои, - ответила девочка и подняла руку, чтобы он мог получше рассмотреть ее питомцев. - Они любят, когда им почесывают надбровья, - вот так, осторожно, - показала она. На длинном лице незнакомца расплылась добродушная улыбка. Опустившись на одно колено, он стал поглаживать Тетушку вторую, которая закурлыкала и зажмурилась от удовольствия. Тогда Тетушка первая настойчиво свистнула и, требуя своей порции ласки, ревниво затеребила коготками плечо Менолли. - Ну-ка прекрати, негодница! Красотка, а вслед за ней и Крепыш с Нырком с жаром ополчились на Тетушку первую и принялись так яростно ее бранить, что бедняжка предпочла поскорее убраться. - Неужели королева и оба бронзовых тоже твои? - изумленно осведомился мужчина. - Боюсь, что да. - Тогда ты не кто иная, как Менолли! - произнес он, поднимаясь, и отвесил ей такой изысканный поклон, что девочка зарделась от смущения. - Лесса только что сообщила мне, что я могу получить два яйца из той кладки, которую ты нашла. Я, знаешь ли, питаю слабость к коричневым, хотя и от бронзового тоже не отказался бы. Конечно и зеленые, вроде этой дамы, - он так лучезарно улыбнулся наблюдавшей за ним Тетушке второй, что она благосклонно курлыкнула, - тоже прелестные создания. Но это не значит, что я стал бы возражать против голубого. - Разве вы не хотели бы получить королеву? - Ну, это было бы, пожалуй, не слишком скромно с моей стороны, - он задумчиво потер подбородок и лукаво прищурился. - Хотя, если подумать, что Сибел, мой помощник, которому предназначено второе яйцо, может обзавестись королевой, тогда как я... А впрочем... - Незнакомец развел руками, показывая, что предоставляет все случаю. - Ты здесь кого-то ждешь? Или боишься, что суета, царящая на той стороне чаши, может смутить твоих друзей? - Мне как раз туда и нужно - пора перевернуть яйца, ведь они лежат в теплом песке у жаровни. Да только Т'геллан, ко торый привез меня на Площадку Рождений, велел мне ждать его... - А сам про тебя и думать забыл? Ничего удивительного, если учесть все сегодняшние треволнения. Незнакомец откашлялся и протянул ей руку. Менолли с радостью приняла помощь - самой ей было бы не подняться. Мужчина сделал несколько шагов и вдруг заметил, что она не поспевает за ним. Он вежливо обернулся, поджидая девочку. Менолли постаралась не отставать, но ее хватило всего на три шага, а потом под пятку попал такой острый камешек, что она невольно вскрикнула. Красотка закружилась у нее над головой, сердито крича. К ней присоединились Крепыш с Нырком. - Обопрись на мою руку, милая. Ты, наверное, слишком долго ходила по горячему песку. Хотя нет, погоди. Ты, конечно, рослая девица, но мяса у тебя на костях немного. Не успела Менолли возразить, как незнакомец подхватил ее на руки и понес через чашу Вейра. - Да скажи ты своей королеве, что я тебе помогаю, - взмолился он, когда Красотка, налетев сверху, растрепала его седеющие волосы. - Нет, поразмыслив на досуге, я, наверное, все же предпочту зеленую. Красотка слишком вошла в раж, чтобы внять увещеваниям Менолли, так что девочке пришлось махать руками над головой незнакомца, чтобы защитить его от когтей маленькой королевы. Не было ничего удивительного в том, что их появление у кухонной пещеры вызвало всеобщее внимание. Но все так почтительно расступались перед ними, так уважительно кланялись, что Менолли поневоле задумалась: кто же ее спутник? Камзол у него был серый, украшенный лишь синей полосой, значит он арфист и, скорее всего, из Форт Вейра, если судить по желтой эмблеме на рукаве. - Что, Менолли, ноги разболелись? - всполошилась возникшая как из-под земли Фелина. - Неужели Т'геллан про тебя забыл? Совсем безголовый, чтоб ему ни Скорлупы, ни Осколков! Как это любезно с вашей стороны, мой господин, что вы ей помогли. - Какие пустяки, Фелина. Зато я выяснил, что она главная смотрительница яиц файров. Но если у тебя найдется стаканчик вина... А то что-то у меня в горле совсем пересохло. - Господин, я уже могу сама встать на ноги, правда, могу, забеспокоилась Менолли: что-то в поведении Фелины подсказало ей, что незнакомец - слишком важная персона, чтобы таскать на себе юных хромоножек. - Фелина, я честное слово, пыталась его остановить. - Просто я, как всегда, поступаю со свойственным мне великодушием, заявил незнакомец. - И прекрати брыкаться - мне и так тяжело. Фелина, которая вела его к столу, под которым дожидалась корзинка с яйцами, так и прыснула, услышав эту похвальбу. - Вы, как всегда, невыносимы, мастер Робинтон. Но вино вы заслужили, право слово, заслужили. Сейчас Менолли выберет вам самые лучшие яйца. Ты уже знаешь, Менолли, какое яйцо - королевское? - После того, как ее королева чуть не лишила меня глаз, я ради собственного спокойствия предпочту любой другой цвет. А теперь, Фелина, будь умницей, принеси скорей вина. Я просто изнемогаю от жажды. Пока он осторожно усаживал Менолли на стул, в ушах у нее эхом отдавались шутливые слова Фелины. Вы невыносимы, мастер Робинтон... невыносимы, мастер Робинтон... - Она ошеломленно уставилась на своего спасителя. - В чем дело, Менолли? Я что, испачкался, пока таскал тяжести? - он отер лоб и щеки и внимательно рассмотрел ладонь. - Спасибо, Фелина, ты спасла мне жизнь. А то у меня язык присох к небу. Ваше здоровье, юная королева, благодарю за любезность, - поднял он стакан, обращаясь к Красотке, которая заняла свое место на плече у Менолли и, крепко обвив хвостом шею девочки, злобно таращилась на арфиста. - Ну, что случилось? - ласково спросил он. - Так вы - Главный арфист? - Ну да, я Робинтон, - небрежно ответил он. И я уверен, что тебе вино тоже пойдет на пользу. - Нет, мне нельзя, - Менолли умоляюще замахала руками. - Я сразу начну икать, а потом засну. - Она вовсе не собиралась это говорить, но надо же было как-то объяснить свой неучтивый отказ. Вдруг девочка с ужасом вспомнила, что блузка на ней вся в пятнах, ноги в песке, волосы взлохмачены. Да, совсем не так представляла она свою первую встречу с Главным арфистом Перна. Менолли совсем сконфузилась и повесила голову. - Настоятельно рекомендую всегда сначала поесть, а потом уже пить, самым любезным тоном произнес мастер Робинтон. - Я просто уверен, что именно в этом половина твоей беды - добавил он, а потом крикнул, Фелина, дитя просто падает от голода. Менолли затрясла головой, пытаясь возразить, но Фелина уже велела пробегавшему мимо мальчику принести кла, корзинку хлебцев и блюдо с нарезанным мясом. Пока подавали на стол, как будто она госпожа какая-нибудь, Менолли от смущения уткнулась носом в кружку, дуя на горячий кла. - Можно голодному человеку присоединиться? - таким жалобным, нарочито дрожащим голосом спросил мастер Робинтон, что Менолли невольно подняла глаза. Выражение лица у него было умоляющее, печальное и подкупающе добродушное, и девочка, на миг забыв про свои огорчения, улыбнулась в ответ на его шутку. - Видишь ли, вечером мне понадобится много сил, к тому же необходимо заложить основу для выпивки, - доверительно сказал он, понизив голос. У Менолли было такое чувство, будто Главный арфист делится с ней своими заботами. - Положим несколько кусочков мяса на ломоть этого превосходного хлеба, - дрожащим, как у старика, голосом проговорил Робинтон. - А потом, - к арфисту снова вернулся его звучный баритон, - запьем все это стаканчиком доброго бенденского. Застыв на месте, Менолли наблюдала, как он поднимается, - хлеб с мясом в одной руке, стакан вина - в другой, с достоинством раскланивается, улыбается и... уходит. - Мастер Робинтон, а как же яйца... - Потом, Менолли, я приду за ними попозже. Девочка растерянно провожала его взглядом. Вот голова Робинтона, возвышающаяся над толпой, мелькнула у противоположной стены пещеры, и он окончательно затерялся среди гостей. Сердце у девочки упало: она с ужасом поняла, что ей больше никогда не представится случай спросить у Главного арфиста про свои песни. Наверное, отец с матерью были правы: они просто безделица, слишком незначительная, чтобы представить ее на суд такому человеку, как мастер Робинтон... Красотка тихонько курлыкнула и потерлась головой о щеку Менолли. Крепыш вспорхнул с карниза и опустился ей на плечо. Тыкаясь носом ей в ухо, он замурлыкал что-то успокаивающее. Там и отыскала ее Миррим, и Менолли, очнувшись от невеселых раздумий, нашла в себе силы разделить радость подруги. - Как я счастлива за тебя, Миррим! Вот видишь, как все славно получилось! - Если Миррим, несмотря на все свои тревоги умудрялась держаться молодцом, неужели она, Менолли, для которой подруга так много сделала, не сумеет последовать ее примеру? - Так ты все видела? Ты была на Площадке Рождений? Знаешь я так перетрусила, что ничего вокруг себя не замечала. - Миррим вся светилась, на лице ее не осталось и следа былой печали. - Мне удалось уговорить Брекки поесть, она ведь уже давным давно крошки в рот не брала. И она мне улыбнулась! Веришь, Менолли, улыбнулась и узнала меня. Теперь она быстро пойдет на поправку. А Ф'нор, так тот умял все жареное мясо, которое я ему подала, до последней крошки! - Она хихикнула, как обыкновенная озорная девчонка, а не Миррим, изображающая из себя Фелину или Манору. - Я стащила для него лучший кусок, и он съел все подчистую! Представляешь? Спорю, что на пиру он тоже наестся до отвала. Потом я велела ему накормить беднягу Канта его дракон от голода стал совсем прозрачным. - Она благоговейно понизила голос. - Ведь это Кант тогда пытался защитить Вирент от Придиты. Каково? Чтобы коричневый встал на защиту королевы! А все потому, что Ф'нор так любит Брекки. Какое счастье, что все плохое позади. Теперь дела пойдут на лад. А сейчас рассказывай, да поскорее! - Что тебе рассказать? Миррим нетерпеливо поморщилась. - Расскажи мне подробно, что произошло, когда Брекки появилась на Площадке Рождений. Я же сказала тебе, что от страха не видела, что творится вокруг! Менолли послушно принялась рассказывать. Ей пришлось проделать это не раз, пока она не ответила на все вопросы, которыми засыпала ее Миррим. - А теперь ты объясни мне, почему всех так расстроило, что Джексом Запечатлел белого дракончика? - в свою очередь спросила подругу Менолли. - Ведь мальчик спас ему жизнь. Дракончик так и не родился бы, не разбей Джексом скорлупу и не разрежь пленку. - Что? Джексом запечатлел дракона? А я и не знала! - Миррим вытаращила глаза от изумления. - Какой ужас! И как ему только в голову взбрело такое? - Ужас? Но почему? - Да потому что ему на роду написано стать лордом холда Руат, вот почему! Менолли не поняла, отчего Миррим так раскипятилась и спросила подругу. - Пойми, он не может быть одновременно и лордом Руата, и всадником! Неужели тебя в твоем морском холде так ничему и не научили? Кстати, я здесь встретила арфиста из Полукруглого, Эльгиона, - так, кажется, его зовут? Сказать ему, что ты у нас? - Нет, ни в коем случае! - Ладно-ладно, только не надо так горячиться! - с этими словами Миррим куда-то умчалась. - Менолли, ты на меня не сердишься? Я совсем забыл, что обещал за тобой вернуться. - Не успела девочка прийти в себя, как к ее столу уже подошел Т'геллан. - Главный кузнец говорит, что ему полагаются два яйца. Он не сможет остаться до конца пира, так что придется нам приспособить что-нибудь, чтобы он смог взять яйца с собой. Да и для остальных - тоже. Нет, не надо вставать. Вот он будет твоими ногами, сказал всадник, подзывая одного из мальчиков. Так что остаток вечера Менолли провела в кухонной пещере, мастеря из меха мешочки, в которых можно было бы безопасно переносить яйца через Промежуток. Но и туда долетали отголоски переполняющего Вейр веселья. Постепенно ей удалось заставить себя снова наслаждаться музыкой и пением. На пиру в честь Запечатления публику развлекали пять арфистов, два барабанщика и три трубача. Девочке даже показалось, что она узнает сильный тенор Эльгиона. Навряд ли ему придет в голову разыскивать ее здесь, в уголке кухонной пещеры. Звук его голоса заставил ее на миг затосковать по соленым ветрам и запаху морского воздуха. Припомнилась ей и пещера, где она провела столько дней и ночей. Но только на миг - теперь ее место здесь, в Вейре. Ноги скоро совсем заживут, и она больше не будет, как старушка, вечно сидеть у очага. Только вот чем ей здесь заняться? Поваров у Фелины предостаточно, да и часто ли в Вейре, где все предпочитают мясо, выпадает случай готовить рыбу? Даже если ей известно множество рецептов рыбных блюд... Ведь пожалуй, единственное, что она умеет делать в совершенстве, - это потрошить рыбу. Нет, о музыке даже и думать больше не стоит. Ну да ничего, найдется и для нее какое-нибудь дело... - Это ты - Менолли? - нерешительно спросил подошедший мужчина. Подняв глаза, девочка увидела одного из рудокопов, сидевших рядом с ней во время Запечатления. - Я - Никат, Главный рудокоп из холда Кром. Госпожа Лесса позволила мне взять два яйца. - За его суровостью Менолли разглядела плохо скрытое нетерпение - мастер спешил скорее заполучить вожделенные яйца. - Вот они - здесь, господин, - приветливо улыбаясь, проговорила Менолли, показав ему стоящую под столом корзину. Мастер заметно оттаял. - Я смотрю, у тебя тут все продумано. Он помог девочке отодвинуть стол и жадно наблюдал, как она сгребает сверху песок и достает первое яйцо. - А можно мне королевское? - вдруг спросил он. - Мастер Никат, ведь Лесса объяснила тебе, что яйца файров ничем не отличаются друг от друга, так что заранее сказать невозможно, - к облегчению Менолли, вмешался в разговор подошедший Т'геллан. Конечно, может быть, Менолли знает секрет... - Неужели? - Главный горняк подозрительно уставился на девочку. - Разве ты не слыхал, что она запечатлела девять файров? - Девять? - мастер Никат недоуменно нахмурился, и Менолли легко прочитала его мысль: у какой-то девчонки девять, а Главному рудокопу дают всего два! - Ну-ка, Менолли, выбери для мастера Никата два самых лучших! Мы ведь не допустим, чтобы он ушел разочарованный. - Т'геллан сказал это с совершенно непроницаемым лицом, но от Менолли не укрылась смешинка в его глазах. Она поддержала игру и с важным видом стала перебирать яйца, притворяясь, что ищет лучшие, хотя отлично знала: королевское яйцо получит только мастер Робинтон. - Держите, господин, - сказала она, вручая Главному рудокопу пушистый сверток с драгоценным содержимым. - Советую вам спрятать его на груди под курткой, когда будете возвращаться домой. - А что положено делать потом? - смиренно осведомился мастер Никат, обеими руками прижимая мешочек к груди. Менолли посмотрела на Т'геллана, но взгляды обоих мужчин были устремлены на нее. - Я бы поступила точно так же, как мы делаем здесь. Держите их поближе к огню, в прочной корзинке, засыпав теплым песком или завернув в мех. Госпожа Вейра сказала, что они начнут проклевываться в ближайшие семь дней. Как только малыши разобьют скорлупу, сразу же начинайте их кормить, пусть наедятся до отвала. И все время разговаривайте с ними. Очень важно... - девочка запнулась: ну как объяснить этому суровому на вид человеку, что файры должны почувствовать твою любовь и доброту... - Их нужно постоянно успокаивать - ведь им так страшно, когда они появляются на свет. Сегодня вы видели новорожденных драконов. Погладьте малышей, приласкайте... - мастер Никат согласно кивал, запоминая ее наставления. - Их нужно ежедневно купать и смазывать им шкурку. Вы сами увидите места, где кожа начинает шелушиться. Если проглядеть, могут получиться болезненные трещины, они начнут чесаться... Мастер Никат недоверчиво повернулся к Т'геллану. - Менолли в этом прекрасно разбирается. Мало того, она научила своих файров подпевать ей, и... Но беззаботное замечание всадника не привело Главного рудокопа в восторг. - Песни - песнями, а вот как заставить их возвращаться к хозяину? напрямик спросил он. - Они должны сами захотеть вернуться к вам, мастер Никат, - твердо произнесла Менолли, чем вызвала обескураженный взгляд рудокопа. - Самое главное - любовь и доброта, - столь же уверенно подхватил Т'геллан. - Но я вижу, Т'гран уже ожидает вас, чтобы доставить домой, в Кром. - Он вышел вслед за мастером. Через минуту Т'геллан вернулся, глаза его смеялись. - Могу поспорить с тобой на новый камзол, что ему не удержать файра. Бирюк он - вот кто. Глупый старый пень! - Зря ты сказал ему, что я научила ящериц петь. - Это еще почему? - удивился всадник. - У Миррим, например, файры уже давным-давно, а ей такое и в голову не пришло! Вот я и сказал... Да, мастер, Ф'лар говорил, что Вам полагается яйцо, - обратился он к новому посетителю. Так и прошел вечер. Счастливые холдеры и ремесленники спешили получить у Менолли драгоценные яйца файра. К тому времени, когда в корзине остались только яйца, предназначенные мастеру Робинтону, девочку уже тошнило от рассказов Т'геллана о том, как она выучила своих файров петь. К счастью, никто не попросил ее продемонстрировать свое искусство: ее усталые питомцы уже давно свернулись на карнизе и ни за что не променяли бы сон на все ликование и застолье, царившее в ту ночь в Бендене.
Арфист Эльгион от души наслаждался пиршеством. До сегодняшнего вечера он по-настоящему не подозревал, какая скучища - жизнь в Полукруглом. Конечно, Янус - неплохой человек и отличный морской правитель, если судить по тому уважению, которое питают к нему холдеры. Но, пожалуй, главный его талант - лишать окружающих малейшей радости. Днем, наблюдая, как мальчики проводят Запечатление с драконами, Эльгион твердо решил: он во что бы то ни стало отыщет кладку файров. Это хоть как-то скрасит его тоскливую жизнь в Полукруглом. И уж он позаботится, чтобы Алеми тоже получил яйцо. От сидевших рядом всадников арфист услышал, что те яйца, которые сегодня вечером обретут своих счастливых владельцев, Т'геллан нашел на побережье в окрестностях Полукруглого. Эльгион и сам собирался перекинуться с ним словом, но утром, когда бронзовый всадник забирал его в Бенден, у него уже было двое седоков, так что с разговором пришлось повременить. А после Рождения Т'геллан больше не попадался ему на глаза. Ну да ладно, случай наверняка еще представится. Тут бенденский арфист Охаран позвал Эльгиона поиграть вместе с ним на гитаре для развлечения гостей. Эльгион как раз заканчивал вместе с Охараном и другими прибывшими на праздник арфистами очередную мелодию, когда заметил Т'геллана, который помогал какому-то ремесленнику забираться на зеленого дракона. И тут юноша заметил, что гости начинают разъезжаться и долгожданный праздник подходит к концу. Нужно успеть переговорить с Т'гелланом, а потом и с Главным арфистом. - Можно тебя на минутку, приятель? - обратился он к бронзовому всаднику. - А, Эльгион! Давай-ка пропустим по стаканчику, а то у меня от разговоров в горле совсем пересохло. Этих дуралеев ничем не проймешь. Им и файры не помогут. - Я слышал, что ты нашел кладку. Не в той ли пещере у Драконьих камней? - Нет, дальше по берегу. - Так, значит, там ничего не оказалось? - в голосе Эльгиона прозвучало столь явное разочарование, что всадник пристально взглянул на него. - Смотря что ты ожидал там найти. А что еще по-твоему могло оказаться в той пещере, если не яйца? На миг арфист заколебался: не предаст ли он доверие Алеми, если скажет? Но в конце концов, здесь затронута честь его ремесла - должен же он узнать, действительно ли звуки, которые ему тогда послышались, были напевом свирели. - В тот самый день, когда мы с Алеми заметили с лодки пещеру, мне совершенно явственно показалось - я мог бы в этом поклясться, - что над морем разносились звуки свирели. Но Алеми уверял меня, что это ветер свистит в пустотах скал, хотя ветра тогда почти не было. - Он ошибся, - возразил Т'геллан, решив поддразнить арфиста, - ты действительно слышал голос свирели. Я нашел ее, когда обыскивал пещеру. - Ты нашел свирель? А где же тот, кто на ней играл? - Может быть, присядешь? Что это ты так разволновался? - Так где же музыкант? - Да здесь, здесь, в Бендене! Эльгион опустился на скамью; вид у него был такой несчастный и разочарованный, что Т'геллан счел за лучшее воздержаться от дальнейших шуток. - Помнишь день, когда мы спасли тебя от Нитей? Тогда Т'гран тоже кое-кого привез. - Того паренька? - Оказалось, что это вовсе не паренек, а девочка, Менолли. Она жила в той пещере... Да что это с тобой? - Менолли? Она здесь? Живая? Где Главный арфист? Мне необходимо срочно поговорить с Мастером Робинтоном. Скорее, Т'геллан, помоги мне его найти! Волнение Эльгиона передалось всаднику, и тот, слегка недоумевая, присоединился к поиску. Т'геллан, который был на голову выше молодого арфиста, скоро обнаружил мастера Робинтона - он сидел за столом рядом с Манорой, вдали от общего веселья и о чем-то негромко с ней беседовал. - Мастер, я наконец-то нашел ее! - бросившись к нему, закричал Эльгион. - Неужели? Нашел свою единственную любовь? - добродушно осведомился Главный арфист. - Нет, мастер, я нашел подмастерья Петирона. - Но почему тогда ты говоришь, что нашел ее? Разве подмастерье Петирона - девочка? Вознагражденный изумлением Главного арфиста, Эльгион схватил Робинтона за руку, готовый, если понадобится, тащить его за собой. - Она сбежала из морского холда, потому что там ей запрещали сочинять музыку. Это сестра Алеми... - Ты говоришь о Менолли? - спросила Манора, преграждая Эльгиону дорогу. - Менолли? - Робинтон сделал Эльгиону знак помолчать. - Та прелестная девчушка с девятью файрами? - Что вам нужно от Менолли, мастер Робинтон? - голос Маноры прозвучал так строго, что Главный арфист опешил от неожиданности. - Глубокоуважаемая Манора, - отвечал он, глубоко вздохнув, - старик Петирон прислал мне две песенки, которые, по его словам, написал некий подмастерье, - две самых очаровательных мелодии, которые мне доводилось слышать за все долгие Обороты, которые я занимаюсь музыкой. Он спрашивал меня, может ли из них получиться что-нибудь путное... Робинтон страдальчески поднял глаза к небу. - Я тут же отправил ответ, но старик тем временем умер. Когда Эльгион прибыл в Полукруглый, он нашел мое письмо нераспечатанным. А подмастерье исчез. Морской правитель кормил его небылицами о воспитаннике, который вернулся в свой холд. Что тебя так встревожило, Манора? - Менолли. Я знаю, что девочку что-то надломило, но не могу понять, что именно. Может. быть, причина в том, что она больше не может играть. Миррим говорит, что у нее страшный шрам на левой ладони. - Она может играть, - хором воскликнули Эльгион с Т'гелланом. - Я слышал, как из пещеры доносились звуки свирели, - поспешил добавить Эльгион. - А я видел, как она спрятала эту свирель, когда мы наводили порядок в пещере, - вставил Т'геллан. - К тому же она научила своих файров петь! - Вот это да! - глаза мастера Робинтона сверкнули, и он решительно шагнул в сторону кухонной пещеры. - Только помягче, мастер Робинтон, - предупредила Манора. - К этой девочке нужен особый подход. - Да, я почувствовал, когда разговаривал с ней днем. Теперь я понимаю, что ее гложет. Что бы такое придумать, чтобы ее не спугнуть? - Главный арфист нахмурился и так пристально посмотрел на Т'геллана, что бронзовый всадник забеспокоился. что он такого натворил? - Откуда ты знаешь, что она научила файров петь? - Да ведь я сам слышал, как они подпевали ей и Охарану вчера вечером. - Хм-м... очень интересно. Вот что, друзья, мы с вами сделаем... Большинство гостей разъехалось, но Менолли, несмотря на усталость, продолжала сидеть в уголке. Главный арфист все не шел за своими яйцами. Девочка решила во что бы то ни стало дождаться мастера Робинтона. Какой он добрый! Она перебирала в памяти подробности их встречи. Ей с трудом верилось, что сам Главный арфист Перна нес на руках ее, Менолли... Менолли - хозяйку девяти файров. Опершись локтями о стол, она склонила на ладони усталую голову; грубый шрам касался левой щеки, но сейчас она забыла о нем. Девочка не сразу услышала музыку - мелодия звучала так тихо, как будто Охаран перебирал струны где-то неподалеку. - Давай споем вместе, Менолли, - негромко предложил бенденский арфист. Подняв голову, девочка увидела, что он усаживается рядом. Что ж, можно и спеть, никакого вреда от этого не будет. По крайней мере, она не уснет и не пропустит возвращения мастера Робинтона. Менолли запела. Услышав ее голос, проснулись Красотка и Крепыш, но Крепыш, тихонько побрюзжав, тут же задремал снова. Красотка же вспорхнула девочке на плечо, и ее нежные трели сплелись с голосом Менолли. - Спой еще куплет, девочка, - появляясь из тени, окутывающей огромную пещеру, попросила Манора. Она села напротив, вид у нее был усталый, но умиротворенный. Охаран ударил по струнам и начал второй куплет. - До чего же хорошо ты поешь, милая, - сказала Манора. - Просто сердце радуется! Спой еще что-нибудь, да я пойду. Отказаться было никак нельзя, и Менолли вопросительно взглянула на Охарана. - Давай-ка споем вот эту, - предложил бенденский арфист и, не спуская глаз с Менолли, взял первый аккорд. Какая знакомая мелодия - у нее такой заразительный ритм... Но только начав петь, девочка поняла, почему песня показалась ей такой знакомой. Она ужасно устала и к тому же не ожидала ловушки ни от Охарана, ни тем более от Маноры. Это была одна из двух песен, которые она записала по просьбе Петирона и которые он будто бы отослал Главному арфисту. Менолли сбилась и замолчала. - Пой дальше, Менолли, - попросила Манора. - Какая чудесная мелодия! - Может быть, она сама сыграет нам свою песню, - произнес человек, стоявший в тени позади Менолли. Главный арфист вышел вперед и протянул Менолли свою гитару. - Нет, нет! - Девочка приподнялась, пряча руки за спину. Красотка сердито вскрикнула и обвила хвост вокруг шеи Менолли. - Ну, пожалуйста, - Главный арфист посмотрел на нее умоляющими глазами, - сыграй... для меня. Из темноты вышли еще двое: улыбающийся до ушей Т'геллан и... Эльгион! Он-то откуда узнал? Арфист так и сиял от радости, но вконец сконфуженная Менолли отвернулась и закрыла лицо руками. Надо же, как ловко ее провели! - Тебе больше нечего бояться, детка, - поспешно вмешалась Манора. Поймав Менолли за руку, она ласково усадила ее обратно на стул. Здесь ничто не угрожает ни тебе, ни твоему редкому музыкальному дару. - Но я не могу играть... - девочка вытянула левую руку ладонью вверх. Робинтон взял ее обеими руками и, осторожно поглаживая, стал разглядывать шрам. - Ты можешь играть, Менолли, - тихо сказал он, не спуская с нее проникновенного взгляда, а пальцы все гладили ее ладонь, как будто это был перепуганный файр. - Эльгион слышал, как ты играла на свирели, когда жила в пещере. - Но ведь я - девочка... - еле слышно произнесла она. - А Янус сказал... - Вот что я тебе на это отвечу, - нетерпеливо прервал ее Главный арфист, хотя глаза его по-прежнему улыбались, - сообрази Петирон хотя бы намекнуть мне, что в этом весь камень преткновения, и ты избавилась бы от массы волнений. А я избавился бы от массы хлопот - ведь мы с ног сбились, разыскивая тебя по всему Перну. Разве ты не хочешь стать арфисткой? - Робинтон произнес это так печально и разочарованно, что Менолли ничего другого не оставалось, как разуверить мастера. - Хочу, очень хочу! Музыка для меня - самое главное в жизни... Красотка на плече мелодично свистнула, и Менолли сокрушенно замолчала. - Ну, за чем еще дело стало? - Ведь у меня - файры. Вот Лесса и сказала, что мое место в Вейре. - Лесса ни за что не потерпит в Вейре девять поющих файров, - не допускающим возражения тоном заявил Главный арфист. А кроме того, их место - в моем цехе, в Цехе арфистов. Ты и меня должна научить кое-каким секретам, - усмехнулся он, при этом глаза его так озорно смеялись, что Менолли невольно ответила робкой улыбкой. - А теперь, Робинтон с притворной суровостью погрозил ей пальцем, - прежде чем ты придумаешь новые доводы, домыслы или догадки, потрудись, пожалуйста, выдать мне мои яйца, забирай свои пожитки и мы отправляемся в Цех арфистов! День сегодня был на редкость богат не только Запечатлениями, но и впечатлениями. Он доверительно сжал ее ладонь, и в его добрых глазах девочка прочла молчаливую просьбу. Все ее страхи и сомнения мгновенно улетучились. Красотка ослабила свою удушающую хватку и восторженно затрубила. Потом еще раз, созывая всю свою дремлющую стаю, и в голосе ее эхом отразилось ликование, которое переполняло душу Менолли. Девочка медленно поднялась, опираясь на руку Главного арфиста. - С радостью поеду с вами, мастер Робинтон, - пролепетала она, не сдерживая счастливых слез. Все девять файров торжествующе затрубили, выражая свое согласие.
ПЕВИЦА ПЕРНА
Часть вторая
Глава 1
Малютка-королева Над морем пронеслась Бег волн унять, Направить вспять Отважно собралась.
Как ей гнездо свое спасти?
Мгновенье - и прилив
Обрушит бег
На мирный брег,
Детей ее лишив! Шел мимо юный рыболов, Нес удочки в руке, Ее полет Над бездной вод Заметил вдалеке.
От изумления застыв,
Глазам не верит он:
Ведь сколько раз
Он слышал сказ,
Что это только сон... Ее тревогу понял он И оглядел утес Пещеры зев На нем узрев, Туда гнездо отнес.
Спасителю малютка
Вспорхнула на плечо.
Ее глаза,
Как бирюза
Искрятся горячо.
Сбылось - скоро она, Менолли, дочь морского правителя Януса, увидит Цех арфистов! И явится она туда не как-нибудь, а верхом на бронзовом драконе, восседая между Т'гелланом, его всадником, и самим мастером Робинтоном, Главным арфистом Перна. И это она, которой столько лет вбивали в голову, что девушке нечего и мечтать о ремесле арфиста, которая сбежала из холда и жила в пещере, ибо не мыслила жизни без музыки... Да, такой исход можно по праву считать триумфальным успехом. Но в глубине души притаился холодок страха. Ясно, что в Цехе арфистов ей никто не запретит заниматься музыкой. Правда и то, что она сочинила несколько песенок, которые Главный арфист слышал и высоко оценил. Но ведь это так, пустяки, ничего серьезного... Что ей, простой девчонке, - пусть даже она и обучала детвору обязательным песням и балладам - делать в Цехе арфистов, где все эти песни рождаются? Да к тому же девчонке, которая ненароком умудрилась Запечатлеть целых девять файров, в то время как любой перинит отдал бы все на свете, чтобы заиметь хотя бы одного? Что думает сам мастер Робинтон о ее будущем в Цехе арфистов? Менолли так устала, что мысли путались у нее в голове. В Бендене, на другом конце материка, где уже давно царит ночь, ей довелось пережить беспокойный, хлопотливый день. А здесь, в Форт холде, еще только начинает темнеть... - Потерпи еще несколько минут, - крикнул ей в ухо Робинтон. Девочка услышала, как он рассмеялся: бронзовый Монарт затрубил, приветствуя сторожевого дракона Форт холда. - Держись, Менолли, я знаю, как ты устала. Сейчас приземлимся, и я велю Сильвине позаботиться о тебе. Взгляни-ка вон туда. - Проследив направление его жеста, девочка увидела освещенный квадрат здания у подножия образующего Форт холд утеса. - Вот он - Цех арфистов! Менолли почувствовала, что вся дрожит - от усталости, леденящего перелета через Промежуток и смутных опасений. Монарт начал спуск, и, пока он описывал плавные круги, из здания Цеха высыпала толпа народа. Собравшиеся во дворе люди бешено размахивали руками, приветствуя возвращение Главного арфиста. Менолли как-то не ожидала, что Цех арфистов такой многолюдный. Пока огромный бронзовый дракон садился посреди двора, толпа расступилась, чтобы дать ему место, но приветственные крики по-прежнему не утихали. - Я привез два яйца огненной ящерицы! - прокричал мастер Робинтон. Бережно прижимая к груди меховые мешочки, он ловко соскользнул с плеча бронзового Монарта - видно, ему частенько приходилось путешествовать на драконах. - Слышите - два! - торжествующе повторил он, подняв головой мешочки с драгоценным содержимым, и стал обходить толпу, демонстрируя свое сокровище. - А как же мои файры? - Менолли тревожно озиралась по сторонам. Скажи, Т'геллан, они найдут нас? Не затеряются в Промежутке? - Не бойся, Менолли, - успокоил ее всадник и показал на черепичную крышу здания. - Я попросил Монарта, чтобы он велел им до поры до времени посидеть там. У Менолли отлегло от сердца - на фоне темнеющего неба она безошибочно различила на коньке крыши знакомые силуэты своих питомцев. - Только бы они не стали безобразничать, как в Бендене... - Не будут, - беспечно проговорил Т'геллан, - если ты об этом позаботишься. Тебе удалось добиться от целой стаи больше, чем Ф'нору от его маленькой королевы. А ведь Ф'нор - опытный всадник. - Перекинув левую ногу через шею дракона, он спрыгнул на землю и протянул руки, чтобы помочь Менолли слезть. - Спускай ноги - я тебя подхвачу, а то ушибешь больные ступни. Ну вот, девочка моя, ты и в Цехе арфистов! Т'геллан широким жестом обвел окрестности, как будто ему одному Менолли была обязана тем, что попала сюда. Девочка оглядела двор - на противоположной стороне над толпой возвышалась долговязая фигура мастера Робинтона, все взоры были прикованы к нему. Может быть, Сильвина тоже там? Менолли мечтала, чтобы Главный арфист поскорее отыскал ее. Девочка не могла всерьез положиться на легкомысленные заверения Т'геллана: мол, файры будут вести себя тише воды ниже травы. Ведь они только-только начали привыкать к Бендену, где люди умеют обращаться с этими крылатыми непоседами... - Да не волнуйся ты так, Менолли, - успокаивал ее всадник, неловко обнимая за плечи. - Ты только подумай: все арфисты Перна сбились с ног, разыскивая пропавшего Петиронова подмастерья... - Только потому, что были уверены: этот подмастерье - парень... - Однако то, что ты - девочка, не помешало мастеру Робинтону пригласить тебя сюда. Времена меняются, дорогуша, и все остальные тоже воспримут это нормально, вот увидишь! Не пройдет и недели, как тебе станет казаться, что ты прожила здесь всю жизнь. - Бронзовый всадник ухмыльнулся. - Клянусь Великой скорлупой, малышка! Ведь ты как-никак выжила, не имея крыши над головой, умудрилась убежать от Нитей... и Запечатлеть девять файров! Тебе ли бояться арфистов? - Где же Сильвина? - перекрывая общий гомон, прогремел голос мастера Робинтона. После минутного затишья кого-то отправили на поиски. - И хватит с меня вопросов. Я уже и так сообщил вам все главные новости. Подробности - позже. Эй, Сибел, смотри не урони яйца! А сейчас - еще одно приятное известие! Я разыскал пропавшего Петиронова подмастерья! Пока вокруг звучали удивленные возгласы, Робинтон, выбравшись из толпы, сделал знак Т'геллану подвести к нему Менолли. На какой-то миг у девочки возникло искушение повернуться и убежать. Если бы только не ступни, еще не зажившие после состязания с Нитями, да не Т'геллан... Как будто почувствовав ее порыв, всадник крепко сжал пальцами плечо Менолли. - Арфистов нечего бояться, - снова сказал он ей на ухо, шагая рядом через двор, Робинтон встретил их на полпути и, довольно улыбаясь взял Менолли за руку. Потом взмахнул другой рукой, требуя тишины. - Перед вами Менолли - дочь Януса, правителя Полукруглого морского холда. Она и есть пропавший Петиронов подмастерье! Ответной реакции арфистов Менолли так и не услышала - все заглушили донесшиеся с крыши пронзительные крики файров. Менолли испугалась, как бы они не набросились на собравшихся и, оглянувшись, увидела, что ящерицы уже расправляют крылья, готовясь взмыть в воздух. Девочка строго-настрого приказала им сидеть на месте, а потом ей все же пришлось повернуться лицом к толпе, к целому морю лиц: кто-то улыбался, кто-то разинул рот от изумления, но все не отрываясь глазели на нее и на ее файров. - Да-да, все это - питомцы Менолли, - продолжал Робинтон, без труда возвышая голос над ропотом толпы. - Они по праву принадлежат ей, равно как и прелестная песенка про королеву файров. Только гнездо от волн спас не юный рыболов, а сама Менолли. А когда после смерти Петирона ей запретили петь и играть, она убежала из Полукруглого и поселилась в пещере на морском берегу. Там-то, сама того не желая, она и Запечатлела девять новорожденных ящериц. А кроме того, - тут он заговорил еще громче, заглушая одобрительные возгласы слушателей, -... кроме того, она нашла еще одну кладку, из которой я и получил два яйца! Тут крики одобрения слились в единый восторженный хор, который эхом прогремел по двору и снова вызвал пронзительные вопли замолкнувших было файров. Все добродушно расхохотались, а Т'геллан, воспользовавшись общим шумом, шепнул Менолли на ухо: - Ну, что я тебе говорил? - Так где же все-таки Сильвина? - с заметной ноткой нетерпения снова осведомился Робинтон. - Я-то здесь, а вот вам, Робинтон, должно быть стыдно, - заявила женщина, проталкиваясь через кольцо зрителей. Менолли сразу бросились в глаза ее белоснежная кожа и большие выразительные глаза на полном лице, обрамленном темными кудрями. Сильные и в то же время ласковые руки оторвали Менолли от Робинтона. - Это ж надо додуматься выставить ребенка на всеобщее обозрение! Эй, вы, а ну-ка утихомирьтесь! Пошумели и хватит. А файры-то, бедняжки, перепугались до полусмерти, боятся даже с крыши спуститься! Есть у вас, Робинтон, голова на плечах или нет? Быстренько перебирайтесь в зал, там можете беседовать хоть всю ночь напролет, если сил хватит. А я немедленно укладываю девочку спать. Если бы ты, Т'геллан, мне помог... Честя всех подряд, Сильвина принялась пробираться сквозь толпу, увлекая за собой Менолли с Т'гелланом. Арфисты с готовностью расступались - почтительно и чуть насмешливо. - Уже слишком поздно, чтобы вести ее к Данке, где живут остальные девочки, - решила Сильвина. - На эту ночь устроим ее в комнате для гостей. Не разглядев в темноте каменных ступней, Менолли больно ушибла пальцы ног. Невольно вскрикнув, она вцепилась в руки спутников. - Что с тобой, дитя мое? - встревожилась Сильвина. - Ноги... я ушибла пальцы, - сквозь слезы проговорила Менолли. Ей не хотелось, чтобы Сильвина посчитала ее плаксой и трусихой. - Давай-к а я лучше тебя понесу! - предложил Т'геллан и, не успела девочка возразить, как сильные руки всадника уже подхватили ее. - А ты, Сильвина, показывай дорогу. - Ох уж этот Робинтон, - ворчала Сильвина. - Сам может не спать ночи напролет, так думает, что и остальные... - Что вы, он не виноват! Он так много для меня сделал... - перебила ее Менолли. - Скажешь тоже, Менолли! Он сам у тебя в большом долгу, - с загадочной усмешкой изрек всадник. - Сильвина, по-моему, стоит показать ее ноги вашему лекарю, - продолжал он, поднимаясь с Менолли на руках по широкой лестнице, что вела от главного входа. - А знаешь, как мы ее нашли? Она пыталась обогнать передний край Нитей! - Да неужто? - Сильвина оглянулась на Менолли, ее зеленые глаза от удивления стали еще больше. - И это ей почти удалось. Только вот ступни сбила до самых костей. Один всадник из моего Крыла заметил ее сверху и отвез в Вейр Бенден. - Сюда, Т'геллан. Постель слева, у стены. Сейчас приоткрою светильники... - Я и так вижу. - Т'геллан бережно опустил девочку на постель. Пожалуй, я отворю ставни и впущу сюда ее файров, пока они чего-нибудь не натворили. Менолли в изнеможении погрузилась в мягкое тепло тюфяка, набитого душистой травой. Перевязанный бечевкой узелок с вещами она положила рядом, но на то, чтобы натянуть на себя сложенное в ногах постели меховое покрывало, сил уже не осталось. Дождавшись, когда Т'геллан распахнет вторую створку, она позвала файров. - Я столько слышала про огненных ящериц, - говорила тем временем Сильвина, - а вот видеть довелось только маленькую королеву лорда Гроха, когда... Силы небесные! Услышав испуганный возглас женщины, Менолли с трудом выкарабкалась из толстого тюфяка и увидела, что вокруг Сильвины кружится разноцветный хоровод файров. - Так сколько, говоришь, их у тебя? - Всего-навсего девять, - посмеиваясь над растерянностью Сильвины, ответил за Менолли всадник. А женщина вертела головой, стараясь получше рассмотреть без устали кружащихся непосед. Менолли строго приказала своим питомцам немедленно приземлиться и сидеть смирно. Крепыш и Нырок уселись на стол, а самая смелая, Красотка, по привычке примостилась у Менолли на плече. Остальные устроились на подоконнике, их сверкающие глаза тревожно и недоверчиво горели оранжевым огнем. - В жизни не видела более прелестных созданий! - воскликнула Сильвина, не в силах оторвать взгляд от пары бронзовых. Поняв, что слова женщины относятся к нему, Крепыш что-то чирикнул в ответ и, сложив крылья, поклонился. - Добро пожаловать к нам, бронзовый красавец, - рассмеялась Сильвина. - Если не ошибаюсь, этого юного нахала зовут Крепыш, - пояснил Т'геллан, - а второго бронзового - Нырок. Так, Менолли? - Девочка кивнула - она так устала, что была только благодарна всаднику за то, что он взял объяснения на себя. - Зеленые - это две Тетушки, первая и вторая. - Парочка принялась стрекотать, и сразу стала до того похожа на двух болтливых старушек, что Сильвина так и прыснула. - Голубой малыш зовется Дядюшкой, а вот трех коричневых я еще не научился различать... - Он обернулся к Менолли, ожидая подсказки. - Это Лентяй, Кривляка и Рыжик, - сказала Менолли, указывая на каждого по очереди. А вот это - Красотка. Познакомься, Сильвина. Менолли нерешительно произносила имя женщины, не зная, какую должность она занимает в Цехе арфистов. - Настоящая Красотка, тут уж ничего не скажешь. Вылитая королева драконов, только маленькая. И такая же гордая, сразу видно. А как ты думаешь, - Сильвина с надеждой взглянула на Менолли, - из яиц мастера Робинтона вылупится хоть одна королева? - Я почти уверена, честное слово, - с жаром воскликнула Менолли. Вот только очень трудно угадать, какое из яиц - королевское. - Не сомневаюсь, он будет в восторге независимо от цвета, а уж коли речь зашла о королевах, то знаешь, Т'геллан, - Сильвина повернулась к всаднику, - расскажи-ка, мне скорее, удалось ли Брекки Запечатлеть новорожденную королеву драконов? Мы все так переживаем за нее, с тех пор как погибла ее Вирент! - Нет, Брекки никого не Запечатлела, - Т'геллан улыбнулся, успокаивая встревожившуюся было Сильвину, - ее файр не позволил. - Да что ты говоришь? - Так оно и было. Представляешь, Сильвина, ее бронзовый малыш налетел на новорожденную королеву, кудахча как наседка! Ни за что не подпустил к ней Брекки! Но зато он помог Брекки избавиться от своей напасти, и теперь Ф'нор надеется, что она пойдет на поправку. А все малыш Берд! - Надо же, - Сильвина задумчиво и даже с некоторым уважением посмотрела на бронзовых. - Значит, в сообразительности им не откажешь... - Похоже на то, - подхватил Т'геллан. - Ф'нор, например, посылает Гралл, свою маленькую королеву, с посланиями в другие Вейры. Хотя, конечно, - всадник насмешливо ухмыльнулся, - обратно ее порой приходится дожидаться довольно долго... Файры Менолли лучше обучены. Да ты и сама убедишься. - Т'геллан, который уже направился к выходу, не сдержался и широко зевнул. - Прошу прощения... - Это я должна попросить прощения, - возразила Сильвина. - Пустилась в расспросы, когда у вас обоих глаза слипаются! Отправляйся домой, Т'геллан, и спасибо тебе, что помог нам с Менолли. - Счастливо, Менолли, - сказал Т'геллан, - я просто уверен, что спать ты сегодня будешь как убитая, - и, весело подмигнув, вышел. Менолли так и не успела поблагодарить его за помощь. - Так, сейчас мы быстренько взглянем на твои ноги, - проговорила Сильвина, осторожно снимая с Менолли шлепанцы. - Гм... Да тут все уже почти зажило. Манора знает толк во врачевании, но мы завтра все-таки пригласим мастера Олдайва, пусть тоже посмотрит. А это что такое? - Это мои вещи. У меня их не много... - Ну-ка, покараульте, да смотрите не балуйтесь, - сказала Сильвина, опуская узелок на стол между Крепышом и Нырком. - А теперь, Менолли, снимай юбку и укладывайся. Выспаться хорошенько - вот что тебе нужно в первую очередь. А то у тебя глаза не глядят. - Нет, мне хорошо, правда-правда! - Еще бы, ты ведь теперь у нас. Т'геллан сказал, что ты жила в пещере - подумать только! А в это время все арфисты Перна разыскивали тебя по холдам и цехам! - Сильвина ловко распустила шнуровку юбки. - В этом весь старик Петирон - забыл упомянуть самое главное, что ты девочка! - Не думаю, чтобы он забыл, - проговорила Менолли, вспоминая мать с отцом и то, как они во что бы то не стало хотели отлучить ее от музыки. - Он ведь сам сказал мне, что девочки не могут быть арфистами. Сильвина пристально взглянула на нее. - Может быть, раньше, при другом Главном арфисте, так оно и было. Но Петирон слишком хорошо знал своего сына, чтобы... - Что? Петирон - отец мастера Робинтона? - Неужели он никогда не говорил об этом? - Сильвина помолчала, укутывая Менолли меховым покрывалом. - Старый упрямец! Решил уйти в тень после того, как его сына избрали Главным арфистом... а потом и вовсе перебрался куда-то на край света... извини, Менолли. - Но Полукруглый - это действительно край света. - Значит, не совсем: ведь Петирон отыскал там тебя и позаботился о том, чтобы переправить к нам, в Цех арфистов. Давай-ка отложим разговоры до утра, - добавила она, притушив светильники. - Ставни я оставлю открытыми, а ты спи, сколько душе угодно, слышишь? Менолли что-то пробормотала в ответ, но глаза у нее закрывались, несмотря на то, что из вежливости она изо всех сил старалась - не заснуть, пока Сильвина не уйдет. Наконец, дверь тихонько закрылась, и Менолли с облегчением вздохнула, Красотка сразу же свернулась клубочком рядом с ее ухом. Девочка почувствовала, как остальные файры тихонько возятся, устраиваясь вокруг нее. Теперь можно заснуть... вот только ноги гудят, да болят забинтованные пальцы. Ей было тепло и удобно, тюфяк мягкий и толстый, ни одна травинка не колется, но сон почему-то все не шел. Девочка лежала, не в силах пошевелиться, в голове нескончаемым хороводом проносились невероятные события минувшего дня, а тело было словно чужое - оно отказывалось повиноваться и существовало как бы само по себе. В комнате терпко пахло шкуркой Красотки, душистыми травами, которыми был набит тюфяк. Из окна доносился влажный аромат земли, принесенный ночным ветерком, иногда к нему примешивался горьковатый запах дыма. Весна еще не вошла в полную силу, поэтому по вечерам по-прежнему топили. Странно не чувствовать запах моря... Ведь все пятнадцать Оборотов ее жизни, кроме самых последних дней, запахи рыбы и морской соли были ее постоянными спутниками. Какое счастье, что с морем и рыбой покончено навсегда. Больше никогда ей не придется потрошить голованов, рискуя снова располосовать себе руку! И пусть пока она не может пользоваться поврежденной кистью так, как ей хотелось бы, это дело поправимое. Теперь, когда, несмотря на все препятствия, она все же добралась до Цеха арфистов, для нее больше нет ничего невозможного. Она снова будет играть на гитаре и на арфе. Манора уверяла ее, что со временем пальцы обретут прежнюю подвижность. А ноги заживут уже совсем скоро. Теперь смешно вспомнить, как она безрассудно пыталась обогнать передний край Нитей. Но это состязание не только спасло ее от ожогов - оно привело ее в Вейр Бенден, к Главному арфисту Перна и к началу совершенно новой жизни. Надо же, оказывается ее дорогой друг Петирон - отец мастера Робинтона! Она всегда знала, что старый арфист - замечательный музыкант, но ей никогда не приходил в голову вопрос: почему его заслали в Полукруглый, где только она одна могла оценить его талант? Если бы только Янус позволил ей сыграть на гитаре в тот день, когда в холд прибыл арфист... но ее родные так боялись, что она опозорит Полукруглый. Нет, этого не случилось и никогда не случится! Когда-нибудь отец с матерью убедятся, что она, Менолли, вовсе не позор для родного холда. Так Менолли уносилась все дальше на крыльях мечты, пока мысли ее не прервал посторонний шум. В ночной тишине отчетливо раздались мужские голоса и смех. Это голоса арфистов - тенор, бас и баритон - оживленно беседуя, они, казалось, кого-то уговаривали. А вот и еще один голос, постарше, - дрожащий и брюзгливый. Менолли он сразу не понравился. Вот бархатистый баритон заглушил ворчливый тенор, мягко его увещевая. Потом, успокаивая расшумевшихся арфистов, раздался сильный баритон мастера Робинтона. Слов Менолли не могла разобрать, но звук его голоса убаюкал ее, и она уснула.
Глава 2
Расскажи мне, арфист, про дорогу, Что, блестя, как серый агат, Вьется змейкой меж полей... Кто шагает вдаль по ней, Уходя в золотой закат?
Менолли проснулась, как от толчка, повинуясь какому-то внутреннему зову, который не имел никакого отношения к восходу солнца на этой стороне Перна. За окном темнело ночное небо, усеянное звездами. Менолли ощутила рядом сонное тепло своих файров и с облегчением провалилась обратно в сон - она так устала... Но вот солнце, залив светом наружные скаты крыш, заглянуло в ее окно, выходящее на восток. Постепенно его лучи пробрались в комнату и упали на лицо спящей девочки, и это необычное сочетание света и тепла разбудило ее. Она лежала, еще не чувствуя своего тела, и пыталась сообразить, куда она попала. А постепенно вспомнив, задумалась: что же теперь делать? Неужели она пропустила общий сигнал подъема? Хотя нет, Сильвина велела ей выспаться как следует. Откинув меховое покрывало, она услышала хор поющих голосов. Знакомый мотив... Менолли улыбнулась, узнав одно из длинных сказаний. Видно, школяры разучивают его сложный ритм когда-то в Полукруглом она сама так же занималась с детворой, пока болел Петирон, и потом, после его смерти... Соскользнув с постели, она сжала зубы, предчувствуя боль от прикосновения к холодному каменному полу, и удивилась: нет, сегодня ступни уже совсем не болят, только, пожалуй, немножко отекли. Девочка выглянула из окна. Судя по длине тени, утро близилось к полудню. Ну и разоспалась же она! Потом, вспомнив, где находится,. Менолли охнула ведь от Бендена и Полукруглого ее отделяют добрых полматерика, значит она проспала еще часов шесть лишних! Счастье, что файры устали не меньше нее, а то, проголодавшись, они уже давно разбудили бы свою хозяйку. Девочка потянулась и тряхнула кудрями, потом осторожно подошла к столику, где стояли таз и кувшин. Умывшись, она оделась и причесалась. Ну вот, теперь она готова вступить в новую, неведомую жизнь... Красотка нетерпеливо свистнула. Она тоже проснулась и теперь была непрочь перекусить. Крепыш с Нырком откликнулись жалобным писком. Придется поискать для них еды и притом немедленно. И так ее наверняка многие невзлюбят: надо же, у какой-то пигалицы - и девять файров! А если голодная стая начнет повсюду шнырять, то и самые терпеливые выйдут из себя. Менолли решительно распахнула дверь в пустынный коридор. В воздухе витали дразнящие ароматы кла, свежего хлеба, жареного мяса. Оставалось идти прямо на запахи, чтобы обнаружить их источник. С обеих сторон в широкий коридор выходили двери. Те, что вели в комнаты, обращенные на внешнюю сторону здания, были открыты, и через них в коридор вливались потоки солнца и свежего весеннего воздуха. Менолли спустилась по лестнице, которая привела ее в просторный вестибюль. Прямо перед ней возвышались огромные, никак не ниже высоты дракона, металлические двери с хитроумными запорами - таких она в жизни не видела: железные колеса, которые, по-видимому, приводят в движение тяжелые засовы, уходящие в пол и потолок. В Полукруглом двери запирались на обычные горизонтальные задвижки, но эти приспособления выглядят надежнее да и управляться с ними, наверное, легче. Слева виднелись двустворчатые двери, ведущие в Главный зал, наверное, это там беседовали арфисты нынче ночью. Справа находилась столовая, почти такая же большая, как и Главный зал. Вдоль окон тянулись три ряда длинных столов. Рядом, у лестницы, начинался коридорчик, а за ним широкие ступени вели вниз, где, судя по аппетитным запахам и знакомым звукам, находилась кухня. Голодные файры радостно загалдели, но Менолли не хотела, чтобы вся стая ворвалась на кухню, переполошив прислугу. Она приказала своим питомцам укрыться в тени над дверным карнизом и обещала принести поесть, если они будут вести себя смирно. Красотка принялась наводить порядок и не успокоилась, пока все, притихнув, не расселись по местам - только сверкающие глаза, безостановочно вращаясь, выдавали их присутствие. Сама Красотка заняла излюбленное место на плече у Менолли, спрятав голову в ее волосах и крепко обмотав вокруг шеи девочки хвост, который поблескивал, как золотое ожерелье. Когда Менолли ступила на порог кухни и окунулась в привычную суматоху, в памяти ее мгновенно ожили воспоминания о редких счастливых днях в родном холде. Только здесь, заметив девочку, Сильвина ласково улыбнулась, чего никогда не сделала бы ее собственная мать. - Уже встала? Ну как, выспалась? - Сильвина жестом подозвала неуклюжего на вид мужчину с плоским, невыразительным лицом. - Кла, Камо, налей Менолли кружку кла. Ты, детка, наверно, умираешь с голода! Как твои ноги? - Спасибо, уже совсем хорошо. Мне не хотелось бы никого утруждать... - Утруждать? Ты о чем это? Слышишь, Камо - налей кла в кружку. - Я пришла не для того, чтобы поесть сама... - Но тебе просто необходимо поесть, ты наверняка проголодалась. - Мне нужно накормить файров. Может быть, у вас найдутся для них какие-нибудь остатки... Сильвина испуганно прикрыла руками рот и подняла глаза, ожидая увидеть над собой мечущихся файров. - Нет-нет, - успокоила ее Менолли, - они сюда не явятся, я велела им подождать во дворе. - Очень предусмотрительно с твоей стороны, - так серьезно сказала Сильвина, что Менолли сначала не поняла и растерялась, а потом сообразила: должно быть, она со своими файрами стала здесь мишенью для всеобщих пересудов. - Сюда, Камо. Дай-ка мне скорей! - Сильвина взяла из рук мужчины до краев наполненную кружку - он нес ее с превеликой осторожностью, стараясь не расплескать. - А теперь принеси из кладовки большую синюю миску. Понял, Камо? Большую синюю миску. Из кладовки. Принеси ее мне. - Сильвина ловко передала кружку Менолли, не пролив ни капли. - Кладовка, Камо, там большая синяя миска! - Она взяла мужчину за плечи и, развернув, подтолкнула в нужном направлении. - Альбуна, ты ближе всех к плите. Положи-ка в тарелку каши, да плесни побольше сладкой подливки, а то от девчонки ничего не осталось - одна кожа да кости. - Сильвина улыбнулась Менолли. - Откармливать стадо, а пастуха морить голодом - это никуда не годится! Я оставила твоим друзьям обрезков, когда мы готовили жаркое. - Сильвина кивнула в сторону самого большого очага, где жарились на вертеле огромные куски мяса. Ведь мясо - как раз то, что нужно файрам, - так сказал мне наш Главный арфист. Где бы нам их покормить... - Сильвина нерешительно обвела глазами кухню, но Менолли уже приметила низенькую дверцу, которая вела на лестницу, выходящую в угол двора. - Там мы никому не помешаем? - Да нет, что ты! Какая же ты умница - обо всем позаботилась! И ты, Камо, молодец. Спасибо тебе. - Сильвина ласково потрепала дурачка по плечу, и он просиял от удовольствия, поняв, что хорошо справился с работой и заслужил похвалу. Сильвина показала Менолли миску. - Хватит? А то там есть еще... - Огромное спасибо, Сильвина, вполне хватит! - Камо, вот это - Менолли. Возьми миску и ступай за Менолли. А то ей не унести все сразу - и миску, и свой завтрак. Это Менолли, Камо. Ступай за Менолли. Иди вперед, детка. Камо умеет носить... во всяком случае, то, что не проливается. Сильвина вернулась к своим делам и стала что-то выговаривать нарезавшим коренья женщинам, призывая их работать, а не глазеть. Сознавая, что за ней наблюдают десятки любопытных глаз, Менолли неловко двинулась по направлению к лестнице, неся в одной руке кружку, в другой - миску горячей каши; позади, шаркая ногами, поспешал Камо. Красотка, которая до сих пор не обнаруживала себя, прячась у Менолли в волосах, вытянула шею, почуяв запах сырого мяса, - его нес Камо в своей миске. - Милашка, милашка! - забормотал Камо, завидев огненную ящерицу. Милый маленький дракончик! - Он похлопал Менолли по плечу, - Милый маленький дракончик? - И, раскрыв рот, стал ждать ответа, так что чуть не растянулся на каменных ступенях. - Ты прав, - улыбнулась Менолли. - Она действительно похожа на маленького дракона и к тому же очень мила. Ее зовут Красотка. - Ее зовут Красотка, - завороженно повторил Камо. - Ее зовут Красотка. Милый маленький дракончик. - Лучась улыбкой, он снова и снова громко повторял новые для себя слова. Менолли зашикала на дурачка - ей не хотелось снова отвлекать помощниц Сильвины от работы. Девочка поставила свою кружку и миску на ступеньки и потянулась к мясу. - Красотка, милый маленький дракончик, - нараспев повторял Камо, не обращая никакого внимания на Менолли, которая старалась забрать у него мясо, и только крепче прижимал миску к животу огромными неуклюжими руками. - Ступай к Сильвине, Камо. Ступай к Сильвине! Но Камо стоял, как столб, кивая головой; на лице его блуждала широкая ухмылка младенческого восторга - он был так зачарован Красоткой, что, казалось, ничто не может вывести его из оцепенения. Красотка нетерпеливо закричала, и Менолли, чтобы успокоить ящерицу, сунула ей кусок мяса. На ее крики не замедлили явиться остальные файры - кто через открытые окна столовой, кто, судя по возникшему за дверью переполоху, прямиком через кухню. - Милашки, милашки! Все - милашки! - ликовал Камо, вертя головой из стороны в сторону в попытке увидеть всех файров сразу. И вдруг застыл неподвижно - обе Тетушки уселись ему на руки и принялись хватать кусочки прямо из миски. Дядюшка, вцепившись коготками в куртку Камо и упираясь крылом ему в шею, старался урвать свою долю. Рыжик, Кривляка и Лентяй, устроившись рядом на плечах у Камо и Менолли, дожидались своей очереди, пока Менолли старалась разделить мясо поровну. Смущенная дурными манерами своих питомцев, девочка была искренне благодарна Камо - все так же добродушно ухмыляясь, он продолжал помогать ей кормить ящериц. Вдруг до девочки дошло, что на кухне уже давно воцарилась тишина: все наблюдали за представлением. Она вся сжалась, ожидая сердитого окрика Сильвины, призывающей Камо вернуться к своим делам, но с кухни доносилось только приглушенное шушуканье. - Сколько их у нее? - послушался чей-то отчетливый шепот. - Девять, - невозмутимо отозвалась Сильвина. - Так что, когда родятся те двое, которых получил Робинтон, в Цехе арфистов будет одиннадцать. - В ее голосе звучала явная гордость. Послышался одобрительный гул голосов. - Смотри-ка, Альбуна, - тесто уже подошло, пора приниматься за дело, - напомнила Сильвина. Тем временем файры очистили всю миску. Камо растерянно таращился на пустое дно. - Пусто! Милашки не наелись? - Что ты, Камо! Им хватило с избытком - видишь, как животы раздулись? А теперь ступай к Сильвине. Иди, Камо, тебя ждет Сильвина. - Следуя примеру женщины, Менолли развернула дурачка лицом к ступенькам и легонько подтолкнула в спину. Попивая крепкий горячий кла, девочка задумалась: почему Сильвина так подчеркнуто ласкова и внимательна к ней? Уж не показное ли все это? Но потом сама устыдилась своих подозрений - да нет, просто она добрая, заботливая душа - взять даже, как она обходится с дурачком Камо, с каким бесконечным терпением сносит его промахи. Судя по всему, Сильвина здесь выполняет обязанности главной смотрительницы и, как и властная Манора из Бендена, пользуется большим влиянием. Если Сильвина ее примет, остальные последуют ее примеру. Нежась в лучах теплого солнца, Менолли начала успокаиваться. Всю ночь ее мучили тревожные сны, и хотя теперь, в ярком свете дня, она не могла припомнить подробности, осталось общее чувство тоски и беспомощности. Сильвине почти удалось прогнать мучившие девочку опасения. Да и Т'геллан не раз говорил ей: арфистов нечего бояться... Где-то на другой стороне двора звонкие юные голоса дружно грянули древнее сказание, которое разучивали раньше утром. Мощный звук вспугнул задремавших было файров, и они взмыли в воздух, но Менолли быстро успокоила их, и они снова расселись по местам. И вдруг над двором полилась нежная трель, красиво оттеняя более низкие голоса поющих школяров - Красотка! К ней присоединились Крепыш с Нырком: крылья раскинуты, горлышки раздуваются, глаза полузакрыты, как у заправских певцов. Кривляка с Рыжиком слетели с карниза и тоже принялись подпевать. Правда, Лентяй по обыкновению не стал себя утруждать, да и обе Тетушки с голубым Дядюшкой, которые всегда пели без особого увлечения, на этот раз предпочли слушать, склонив головки, поблескивая выпуклыми глазами. Зато пятеро певцов, приподнявшись на задних лапках, старались вовсю, наполняя воздух высокими чистыми руладами. Значит, им здесь понравилось, - решила Менолли и с облегчением подхватила мелодию - не потому, что ее голос был нужен файрам, а просто так, за компанию. Они допели сказание почти до самого конца, когда Менолли внезапно поняла, что поют только она с ящерицами, мужские голоса давно смолкли. Спохватившись, она подняла глаза и увидела, что почти изо всех окон верхних этажей выглядывают слушатели, исключение составляли только окна зала, где занимались школяры. - Кто это тут распелся? - осведомился недовольный тенор, и в одном из пустых окон появился незнакомый мужчина. - А по-моему, Брудеган, вовсе неплохо проснуться под звуки такого хора! - произнес где-то над головой у Менолли звучный баритон Главного арфиста. Изогнув шею, девочка увидела, что он выглядывает из окна верхнего этажа. - Доброе утро, мастер Робинтон, - учтиво поздоровался Брудеган, но по голосу его было ясно, что он отнюдь не в восторге от непрошенного вмешательства посторонних певцов. Менолли сжалась, мечтая, чтобы ее не заметили - оказаться бы сейчас в Промежутке! - Я и не знала, что твои файры умеют петь, - заметила, показавшись из-за двери, Сильвина, и, как ни в чем не бывало, подняла со ступеней оставленные Менолли кружку и миску. - Неплохое дополнение к твоему хору - а, Брудеган? - крикнула она. - Робинтон, вам принести кла? - Самое время, Сильвина! - Главный арфист высунулся из окна и обратился к девочке: - Целая стая поющих ящериц! Приятно просыпаться под такую музыку! Доброе утро, Менолли. - Не успела она ответить, как на лицо Робинтона набежала тень тревоги. - Как там моя ящерица, мое яйцо?! - И он исчез из виду. - Теперь, пока его яйцо не проклюнется и он не получит собственного файра, не жди от него никакого толка! - добродушно рассмеялась Сильвина. Певцы под руководством Брудегана снова затянули свою песню. Красотка чирикнула, вопросительно глядя на Менолли. - Нет-нет, Красотка. Попели - и хватит. - Зато им полезно порепетировать. - Сильвина кивком головы указала на окна, откуда доносилось пение. - А мне пора заняться завтраком арфиста и твоим устройством... - Женщина молчала, глядя на файров. - А с ними что будем делать? - Они обычно спят, когда наедятся до отвала, как сейчас. - Очень мило с их стороны... батюшки, да где же они? Менолли едва удержалась от смеха, глядя на изумленную Сильвину: все файры, кроме Красотки, которая по обыкновению пристроилась у девочки на плече, разом исчезли. Она показала на крышу противоположного здания - там, как по волшебству, появилась разноцветная стайка. - Они что же - и в Промежуток уходить умеют? - спросила Сильвина. Значит, не зря Робинтон говорил, что они - вылитые драконы? - В драконах я не очень-то разбираюсь, но то, что файры могут летать через Промежуток, это точно. Ночью она следовали за мной от самого Вейра Бенден. - Молодцы они у тебя! Нет, чтобы школяры были хоть наполовину такими же послушными... - Сильвина поманила Менолли за собой, и они вместе вернулись на кухню. - Давай, Камо, поворачивай вертел. Крути вертел веселей, Камо. Я вижу, остальные больше следили за файрами, чем за приготовлением еды, - нахмурясь, проговорила Сильвина. Все повара и кухарки, как по команде, принялись греметь посудой, стучать ножами, сновать взад-вперед по кухне - словом, изображать бурную деятельность. - Знаешь, Менолли, было бы неплохо, если бы ты сама отнесла Робинтону его кла, заодно бы и яйца проверила. Все равно он скоро тебя позовет, так лучше мы его опередим, а то шуму не оберешься. А потом я хочу, чтобы мастер Олдайв посмотрел на твои ноги, хотя благодаря стараниям Маноры они и так уже почти зажили. И еще... - Сильвина поймала левую руку Менолли и нахмурилась, увидев красный рубец. - Откуда у тебя такой страшный шрам? И какой коновал тебя лечил? Рука-то хоть действует? - Сильвина уже поставила на поднос завтрак Главного арфиста, который довершил тяжелый кувшин с кла. - Вот, держи, - Она передала поднос Менолли.- - Его комната на втором этаже, справа от твоей. Камо, поворачивай вертел, что ты держишься за него без толку? Файры уже наелись и теперь спят. Еще успеешь на них поглазеть, когда проснутся. А пока не зевай, крути вертел! Менолли поспешила выполнить поручение, насколько позволяли ее негнущиеся ступни. Она выбралась из кухни и по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Красотка тихонько гудела ей в ухо, упрямо вторя мелодии сказания, которую звонко распевали ученики Брудегана. . Вот и вторая дверь направо. Менолли легонько постучала, потом еще раз, уже погромче, потом забарабанила так, что костяшки пальцев заныли. - Входи, входи. И вот что, Сильвина... А, Менолли, ты-то мне как раз и нужна! - провозгласил Главный арфист, распахивая дверь. - Привет и тебе, гордая Красотка, - добавил он, ласково улыбаясь маленькой королеве, и она благосклонно чирикнула в ответ. Потом забрал у Менолли поднос. - Ох уж эта Сильвина - всегда угадывает все мои желания... Не откажи в любезности проверить мое яйцо - оно в соседней комнате, у очага. По-моему, оно еще больше затвердело. - В голосе Робинтона звучало явное беспокойство. Менолли послушно направилась к двери, арфист последовал за ней. Проходя мимо письменного стола, он поставил на него поднос и налил себе кружку кла, а потом тоже прошел в соседнюю комнату, где в очаге горел огонь. Рядом стоял глиняный горшочек с яйцом. Менолли открыла его и осторожно разгребла покрывавший яйцо песок. И правда, сейчас оно тверже, чем вчера вечером, когда она вручала его Робинтону в Вейре Бенден... правда, совсем ненамного.. - Все в порядке, мастер Робинтон, - сказала девочка, поглаживая руками горшочек, - песок достаточно теплый. - Она снова засыпала яйцо сверху и поднялась. - Когда мы два дня назад доставили кладку в Бенден, Госпожа Лесса сказала, что они должны проклюнуться через семь дней, так что у нас осталось еще пять. Арфист вздохнул с преувеличенным облегчением. - А теперь скажи, Менолли, как ты спала? Хорошо ли отдохнула? Ты давно на ногах? - Да, уже довольно давно. Робинтон расхохотался, и только тогда Менолли поняла, что ее ответ прозвучал весьма кисло. - Ты хочешь сказать, достаточно давно для того, чтобы переполошить уйму народа? А заметила ли ты, дитя мое, что во второй раз хор звучал совсем иначе? Твои файры вызвали школяров на состязание. А то, что Брудеган ворчал, так это просто от неожиданности. Скажи, они могут сразу, без подготовки, импровизировать любую мелодию? - Я и сама толком не знаю, мастер Робинтон. - Похоже, ты еще не совсем освоилась, юная Менолли? - на этот раз Главный арфист имел в виду вовсе не способности файров. В его голосе и взгляде было такое участие, такое понимание, что у девочки слезы навернулись на глаза. - Просто я не хотела бы никому докучать... - Позволь мне возразить тебе и по сути, и по форме... - Он вздохнул. - Впрочем, ты слишком молода, чтобы оценить пользу от такой докуки, хотя то, что звучание хора весьма улучшилось, говорит в мою пользу. Однако, время сейчас слишком раннее для философских диспутов. Он проводил ее обратно в первую комнату. Менолли она показалась самым захламленным помещением, которое ей доводилось видать, особенно по сравнению с опрятной спальней мастера. Правда, музыкальные инструменты были аккуратно развешаны по стенам и разложены по полкам, зато груды исписанных листов кожи, чертежей, рисунков, каменных и восковых дощечек сплошь покрывали все горизонтальные поверхности, налезали на стены, громоздились в углах. На одной стене висела мастерски исполненная карта Перна; на полях ее были приколоты маленькие чертежи всех главных холдов и цехов. Длинный, усыпанный мелким песком письменный стол сплошь испещряли нотные записи, некоторые были бережно прикрыты стеклами, чтобы случайно не стерлись. Арфист установил поднос на центральное возвышение, делившее письменный стол на две половины. Теперь он подвинул его поближе к себе, предварительно подложив деревянную плашку, и принялся за еду. Намазав толстый ломоть хлеба мягким сыром, он взялся за ложку, собираясь отведать каши, и жестом предложил Менолли сесть на стул. - Имей в виду, Менолли, что мы с тобой живем в эпоху перемен и преобразований, - заявил он, умудряясь одновременно есть и говорить, при этом не чавкая и не глотая слова. - И тебе, похоже, придется сыграть их переменах не последнюю роль. Вчера я, можно сказать, силком притащил тебя сюда, в Цех арфистов. Не спорь - так оно и было! Но только потому, что знал: твое место - здесь. И для начала, - он на миг замолк, чтобы отхлебнуть кла, - мы должны выяснить, насколько хорошо Петирон обучил тебя основам нашего искусства и в каком направлении тебе предстоит совершенствовать свое мастерство. И еще, - он указал глазами на ее левую руку, - что можно сделать, чтобы уменьшить неприятные последствия увечья. Я все же хочу слышать, как ты сама играешь свои песни. - Робинтон не сводил глаз с ее сложенных на коленях рук, и Менолли, спохватившись, поняла, что все это время бессознательно потирала левую ладонь. - Мастер Олдайв сделает все, что в его силах. - Сильвина сказала, что сегодня он меня посмотрит. - Скоро ты у нас снова заиграешь, и не только на свирели. Ты нам нужна, Менолли: ведь ты можешь сочинять отличные песни - вроде той, что прислал мне Петирон и тех, которые Эльгион откопал среди нот в Полукруглом. Впрочем, наверное, я должен тебе объяснить... проговорил он со смущенным видом, ероша волосы на затылке. Менолли несказанно удивилась: - Объяснить... что объяснить? - Скажи, ты ведь, наверное, еще не закончила работать над той песней про королеву файров? - Я... нет, не закончила... - Менолли совсем растерялась: она никак не могла взять в толк, к чему клонит Главный арфист. И вообще, с какой стати он должен ей что-то объяснять? Что касается песни, то она только вчера вечером набросала эту мелодию. И тут ей пришло в голову, что Робинтон говорит о ее песенке так как будто всем арфистам она хорошо известна. - Неужели Эльгион послал ее вам? - Откуда же еще, по-твоему, я мог ее узнать? Мы столько времени не могли тебя найти! - В голосе арфиста звучала явная досада. - Как подумаю, что ты жила одна в пещере, с больной рукой, что тебе не позволяли закончить эту прелестную мелодию... Вот и пришлось мне сделать это за тебя. Он встал и, порывшись в груде восковых дощечек, сваленных под окном, извлек одну и вручил Менолли. Она покорно уставилась на покрывавшие дощечку нотные значки. Ноты казались знакомыми, но девочка никак не могла сосредоточиться и прочитать мелодию. - Мне просто позарез нужна была песенка про файров. я уверен, что они еще сыграют важную роль, хотя никто этого пока не понимает. И твоя мелодия... - он со значением постучал пальцем по твердому воску, оказалась именно тем, о чем я мечтал. Я всего лишь подчистил в ней некоторые огрехи да слегка подсократил эту трогательную историю. Ты наверняка и сама сделала бы это, представься тебе случай поработать над ней подольше. Я не стал трогать общий мелодический строй - иначе песня утратила бы свое очарование... Что с тобой, Менолли? Девочка неотрывно глядела на него, не в силах поверить, что Главный арфист хвалит ее пустяковую мелодию, которую она кое-как нацарапала. Опустив глаза, она виновато уставилась на дощечку с нотами. - А ведь мне так ни разу и не удалось сыграть ее самой... В Полукруглом мне не разрешали играть свою музыку. Я дала отцу обещание, ну и... - Менолли! Девочка вздрогнула и подняла глаза - так неожиданно строго прозвучал голос Главного арфиста. - Теперь я хочу, чтобы ты дала обещание мне - ведь отныне ты моя ученица. Так вот, обещай мне записывать каждую мелодию, которая придет тебе в голову. И еще, я настаиваю, чтобы ты играла свою музыку как можно чаще - ты меня поняла? Именно для этого я и привез тебя сюда. Он снова забарабанил пальцами по дощечке. - И знай: эта песня была хороша еще до того, как я приложил к ней руку. А мне отчаянно нужны хорошие песни. Когда я говорил о переменах, то имел в виду, в первую очередь, Цех арфистов: ведь именно мы, арфисты, даем толчок грядущим преобразованиям. Своими песнями мы, с одной стороны, обучаем, а с другой - помогаем людям усваивать новые веяния, привыкать к необходимым изменениям. А для этого от арфиста требуется особое искусство. Тем не менее, приходится считаться с правилами и порядками нашего цеха. В частности, это касается и твоего из ряда вон выходящего случая. Тут придется соблюсти все необходимые процедуры. А как только покончим с формальностями, сразу же приступим к твоему дальнейшему образованию, и чем скорее, тем лучше. И запомни, Менолли: твое место здесь, твое и твоих файров тоже. Клянусь, сегодня утром я получил немало наслаждения от их пения. О, это ты, Сильвина! Доброе утро, и вам тоже, мастер Олдайв... Менолли отлично знала, что глазеть на людей неприлично, и поэтому, поняв, что глазеет на мастера Олдайва, поскорее отвела взгляд. Но Главный лекарь действительно приковывал внимание - на вид он был даже ниже Менолли, но только потому, что его большая голова была постоянно наклонена вперед. Из-под кустистых бровей на Менолли глянули огромные темные глаза, и ей показалось, что Олдайв видит ее насквозь. - Извините, мастер Робинтон, мы вам помешали? - спросила Сильвина, нерешительно остановившись на пороге. - И да, и нет. Не думаю, что мне удалось до конца убедить Менолли, но всему свое время. А пока займемся неотложными делами. Мы еще вернемся к нашему разговору, Менолли, - сказал Главный арфист. - А пока отправляйся к мастеру Олдайву. И пусть он над тобой как следует поработает. Имейте в виду, мне крайне необходимо, чтобы эта юная девица снова смогла играть. - По улыбке, с которой Главный арфист жестом велел Менолли следовать за лекарем, было видно: Робинтон ничуть не сомневается в его таланте. - Да, Сильвина, Менолли уверяет, что в ближайшие четыре, а то и пять дней моему яйцу ничто не угрожает. Но ты уж лучше позаботься, чтобы кто-нибудь... - А лучше всего Сибел. Он присматривает за своим яйцом, ведь так? А потом у нас есть Менолли... - донеслись до девочки слова Сильвины, прежде чем мастер Олдайв, пропустил ее вперед, закрыл за собой дверь. - Сильвина попросила меня посмотреть твои ноги, - сказал лекарь, направляясь вместе с Менолли к ней в комнату. Голос у него оказался неожиданно звучный. Такой невысокий с виду, Олдайв легко поспевал за длинноногой Менолли. Когда лекарь повернулся, чтобы открыть перед ней дверь, девочка поняла, что его странная осанка вызвана ужасным искривлением позвоночника. - Вот оно что! - воскликнул вдруг лекарь, пропуская Менолли вперед. - А я-то подумал, что ты тоже горбунья, вроде меня! А это, оказывается, ящерица притаилась у тебя на плече, - рассмеялся он. - Ну что, будем друзьями? - обратился он к Красотке, и та, поняв, что Олдайв говорит с ней, мелодично чирикнула в ответ. - Ты, видимо, хочешь сказать: если мне удастся поладить с твоей Менолли? Придется тебе, Менолли, дописать к песенке о королеве файров еще один куплет, и пусть в нем говорится о награде за проявленную доброту, - добавил он, подвигая к себе стул, и предложил ей присесть на постель, поближе к окну. - Но это не моя песенка... - проговорила Менолли, снимая шлепанцы. - Как это - не твоя? - непонимающе нахмурился мастер Олдайв. Главный арфист нам все уши прожужжал, что эту песенку сочинила ты. - Мастер Робинтон ее... переделал. Он мне сам сказал. - Ну, это обычное дело, - махнул рукой мастер Олдайв. - А ноги ты себе здорово отбила, - задумчиво произнес он, рассматривая сначала одну ступню, затем другую. - Бегала, небось?
В его словах Менолли послышался упрек. - Видите ли, - поспешила оправдаться она, - Нити настигли меня на открытом месте, вдали от пещеры, вот и пришлось бежать... ой! - Я сделал тебе больно? Ну, извини. Кожа еще очень нежная. И довольно долго останется такой же чувствительной. Олдайв принялся втирать в ступню какую-то едучую мазь, и Менолли невольно дернула ногой. Но лекарь только крепче ухватил ее за лодыжку, чтобы довести процедуру до конца, а в ответ на сбивчивые извинения заметил, что это лишний раз показывает: хоть она и сбила себе ступни чуть ли не до костей, нервы, к счастью, не задеты. - Постарайся пока ходить поменьше. Я предупрежу Сильвину. А эту мазь будешь втирать утром и вечером. Она ускоряет заживление, да и чесаться будет меньше. - Он надел девочке на ноги шлепанцы. - А теперь показывай руку. Она на миг замешкалась, предчувствуя, что его приговор о качестве врачевания раны скорее всего совпадает с мнением Маноры и Сильвины. Странно, но где-то в глубине души упрямо жила верность по отношению к матери, к родному холду. Олдайв пристально взглянул на девочку, словно желая угадать причину ее колебаний, потом протянул руку. Повинуясь его невозмутимому взору, она подала искалеченную кисть. К ее удивлению, выражение лица лекаря осталось прежним - на нем не было ни осуждения, ни жалости, всего лишь интерес специалиста, который встретился со сложным случаем. Что-то бормоча себе под нос, он принялся ощупывать грубый рубец. - Сожми пальцы в кулак. Это ей почти удалось, но когда лекарь велел вытянуть пальцы, шрам не позволил распрямить их до конца. - Все вовсе не так уж плохо, как мне расписали. Наверное, рана воспалилась? - Это все слизь голована... - Вот оно что... Да, это штука вредная. - Он еще раз согнул ее кисть. - Но, я вижу, рана не так уж давно зарубцевалась, ткани еще можно подрастянуть. Еще несколько месяцев, и дело могло обернуться плохо - было бы слишком поздно. Значит, будешь делать упражнения сжимать в ладони твердый шарик, который я тебе дам, и вытягивать пальцы. - Он показал, с силой выпрямив и разведя ее пальцы, так что Менолли невольно вскрикнула. - Если во время упражнения будешь чувствовать боль, знай: дело идет на лад. Наша цель - растянуть загрубевшую кожу, ткани между пальцами и сжавшиеся сухожилия. Еще я дам тебе мазь - будешь хорошенько втирать в шрам, чтобы он стал более мягким и податливым. Конечный результат будет зависеть только от твоего усердия. Впрочем, я надеюсь, что подгонять тебя не потребуется. Не успела Менолли пробормотать слова благодарности, как этот удивительный человек уже вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Красотка издала непонятный звук - нечто среднее между насмешливым чириканьем и одобрительным воркованием. Во время осмотра маленькая королева покинула свой пост на плече у Менолли и бдительно наблюдала за процедурой, зарывшись в меховое покрывало. Теперь она подошла к хозяйке и потерлась головой о ее руку. Из окон зала, где занимались школяры, с новой силой грянули юношеские голоса. Красотка склонила голову набок и довольно замурлыкала, когда же Менолли шикнула на нее, ящерица недоуменно покосилась на девочку. - Нам пока лучше помолчать, но ты права: хор действительно звучит превосходно. Менолли уселась у окна, поглаживая Красотку и наслаждаясь пением. . - А ты их здорово взбодрила, - стремительно входя в комнату, заявила Сильвина. - Приятно в кои-то веки услышать это старье, исполненное с должным воодушевлением. Менолли не успела выразить недоумение по поводу странного замечания Сильвины, потому что главная смотрительница сунула ей в руки узелок с вещами, а сама принялась аккуратно скатывать спальное покрывало. - Сейчас мы отправимся к Данке и поселим тебя у нее в домике, - как ни в чем не бывало, продолжала Сильвина. - Тебе повезло - комната с окнами наружу как раз свободна... - Она пренебрежительно сморщила нос. - Эти девицы из холдов не выносят наружных комнат, но к тебе это не относится. - Сильвина улыбнулась. - Олдайв сказал, чтобы ты не особенно разгуливала, но придется все-таки немножко пройтись. Кстати, ты же в хоровой группе - вот и еще один прекрасный повод поселить тебя у Данки. - Сильвина нахмурилась и воззрилась на маленький узелок в руках у Менолли. - Это что же, все, что ты привезла с собой? - И девять файров вдобавок. Сильвина так и прыснула. - Воистину, несказанное богатство! - Она выглянула из окна, чтобы посмотреть на стайку файров, которые все еще нежились на залитой солнцем крыше. - Значит, эти непоседы могут-таки оставаться на месте, если им велят? - В общем-то, могут. Правда, не знаю, как на них повлияет такое количество народа и непривычный шум. - Или такие вот приятные неожиданности, - улыбнулась Сильвина, кивая в сторону окон, откуда лились звуки музыки. - Ведь они всегда подпевали мне... А я не сообразила, что здесь нельзя... - Откуда ж тебе было знать, милая? Не стоит так переживать. Скоро ты здесь прекрасно освоишься. А теперь давай-ка свернем твои пожитки, и я провожу тебя к Данке. Потом, сказал Робинтон, тебе нужно будет подобрать себе гитару. У мастера Джеринта наверняка найдется что-нибудь подходящее. Потом тебе придется самой сделать для себя инструмент. Если, конечно, ты уже не сделала в Полукруглом, когда училась у Петирона. - Нет, своей гитары у меня никогда не было, - тихо ответила Менолли, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. - Но ведь Петирон взял свою гитару с собой. Тебе, конечно... - Да, мне довелось на ней играть. - Менолли удалось и здесь не выдать свои чувства, хотя на нее лавиной нахлынули воспоминания о том, как ее лишили драгоценного инструмента, как отец выпорол ее за то, что она, нарушив его запрет, осмелилась сыграть свою песню. - Еще я смастерила себе свирель, - поспешно добавила она, стараясь отвлечь Сильвину от дальнейших расспросов. Порывшись в узелке, девочка достала свирель, которую вырезала, когда жила в пещере на морском берегу. - Тростниковая? И, судя по всему, вырезана простым ножом? заключила Сильвина, подойдя к окну и критическим взором окинув творение Менолли.- Что ж, неплохая работа для обычного ножа, одобрительно произнесла она, возвращая инструмент Менолли. - Что ни говори, а учить старый Петирон умел. - Вы хорошо его знали? - Менолли снова остро ощутила тоску от потери единственного в родном холде человека, который относился к ней по-доброму. - Как же, конечно, знала. - Сильвина испытывающе глянула на Менолли. - Неужто он никогда не рассказывал тебе о Цехе арфистов? - Нет, с какой стати... - Как это, с какой стати? Ведь он тебя учил, поощрял тебя к сочинительству... И песни твои Робинтону отправил... - Сильвина долго с искренним удивлением разглядывала Менолли, потом, тихонько рассмеявшись, пожала плечами. - Впрочем, у Петирона были свои причуды, вечно-то он мудрил. Но человек был хороший. Менолли молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она корила себя за то, что в нескончаемые тоскливые дни, потянувшиеся в Полукруглом после кончины Петирона, осмелилась усомниться в том, что он выполнил свое обещание. Хотя в последнее время память частенько подводила старого арфиста... - Да, пока не забыла, - нарушила ее раздумья Сильвина, - сколько раз в день нужно кормить файров? - Обычно самый большой аппетит у них по утрам, хотя они всегда непрочь закусить - может быть, потому, что мне самой приходилось добывать для них пропитание, а это занимало много времени. По-моему, у диких таких проблем не возникает... - Стоит их один раз покормить, и они от тебя уже не отстанут - так? - Сильвина улыбнулась, чтобы смягчить не очень лестное для файров замечание. - Повара сваливают все отходы в большой глиняный чан в кладовке... большую часть сжирают сторожевые звери, но я распоряжусь, чтобы ты получала столько, сколько тебе понадобится. - Мне не хотелось бы никому надоедать... В ответ на эту робкую попытку извиниться за беспокойство Сильвина наградила девочку таким взглядом, что Менолли умолкла на полуслове. - Не волнуйся, когда ты мне и вправду начнешь надоедать, я сразу дам тебе это понять, - усмехнулась Сильвина. - А если не веришь, спроси у любого школяра, он подтвердит. Так, переговариваясь, они спустились по лестнице и вышли из главного корпуса Цеха арфистов, вырубленного в высокой скале. Пройдя под аркой, они попали на широкую мощеную дорогу. И нигде не было видно ни травинки, ни листочка. Менолли впервые представилась возможность оценить размеры Форт холда. Одно дело - знать, что это самый древний и большой холд, а другое - увидеть воочию. Должно быть, скальные холды и отдельные домишки, прилепившиеся к могучему утесу, вмещают тысячи жителей! Ошеломленная величием открывшейся перед ней панорамы, Менолли замедлила шаг. Впереди начинался широкий подъем, подводивший к просторной площади перед главным входом в Форт холд, который был расположен выше, чем здание Цеха арфистов. А еще выше вся поверхность горы, почти до самых огненных высот, была прорезана бесчисленными рядами окон. Дома, в Полукруглом, все жилые помещения располагались в толще горы, здесь же к утесу примыкали каменные корпуса, образуя четырехугольник, похожий на здание Цеха арфистов. По обе стороны подъема от главных корпусов разбегались здания помельче. Вдоль мощеных дорог, веером расходившихся в нескольких направлениях, - на юг, где лежали поля и пастбища, на восток, вниз по долине, круглившейся пологими холмами, на запад, к перевалу, за которым возвышались снеговые вершины Главного Фортского хребта, - тянулись жилые предместья. Сильвина подвела девочку к опрятному домику. Все пять окон на втором этаже были наглухо закрыты ставнями. Подойдя поближе, Менолли поняла, что выстроен он давным-давно. И дверь у него - металлическая! Просто невероятно! Сильвина открыла дверь и стала звать Данку. Пока они ждали, Менолли успела разглядеть, что запоры у металлической двери такие же, как в Цехе арфистов, - колесико, приводящее в движение толстые засовы, которые уходят в пазы, выдолбленные в полу и потолке. - Вот, Менолли, познакомься с Данкой. У нее живут девочки, которые учатся в Цехе арфистов. Менолли почтительно поздоровалась с маленькой толстушкой: глазки у нее были черные и блестящие, а щеки - как бока у рыбы-пузана. Данка пронзила Менолли колючим взглядом, совершенно не сочетавшимся с ее добродушной внешностью, как будто примеряла к девочке те сплетни, которых уже успела наслушаться. И вдруг толстушка заметила Красотку, которая выглядывала у Менолли из-за уха. Она взвизгнула и отскочила. - Это что за тварь?! Менолли принялась успокаивать Красотку, которая шипела и била крыльями, пока одно из них не запуталось у Менолли в волосах. - Данка, ты ведь наверняка слышала, что Менолли запечатлела девять файров, - с упреком произнесла Сильвина, и острый слух Менолли явственно различил прозвучавшее в ее тоне недовольство; услышала его и маленькая королева, которая тихонько заворчала и, угрожающе вращая глазами, уставилась на Данку. Менолли мысленно приказала ящерице угомониться. - Слышать-то я слышала, да только я не всегда верю тому, что мне говорят, - ответила Данка, отодвинувшись от Менолли, насколько позволяли размеры помещения. - Очень разумно с твоей стороны, - парировала Сильвина. То, как она поджала губы, и насмешливый огонек, загоревшийся в ее глазах, подсказали девочке, что главная смотрительница не особенно жалует Данку. - Я знаю, что у тебя свободная комната с окнами. Так вот, по-моему, лучше всего поселить Менолли там. - Нет уж, я не потерплю, чтобы во время Падения очередная трусиха потеряла голову и перепугала всех до полусмерти, вообразив, что в дом пробрались Нити! Сильвина взглянула на Менолли, и в глазах ее заплясали смешинки.. Нет, Менолли голову не потеряет. Кстати, она младшая дочь морского правителя Януса из Полукруглого холда, входящего в бенденские владения. Я думаю, тебе известно, что море закаляет души и сердца. Данка покосилась на Менолли, ее блестящие глазки превратились в узкие щелочки. - Так, значит, ты знала Петирона? - Да, знала. Домоправительница презрительно фыркнула и, резко повернувшись, так что широкая юбка взметнулась колоколом, направилась к каменным ступням, что вели наверх. Поддернув подол, она стала взбираться по лестнице, что-то недовольно ворча себе под нос. По обе стороны от лестничной клетки расходились тускло освещенные узкие коридоры. Данка повернула направо и, дойдя до конца, отворила последнюю дверь. - Лентяйки несчастные, - злобно прошипела она, возясь со светильником, - снова не удосужились сменить! - Где они у вас хранятся? - спросила Менолли, желая снискать расположение домоправительницы, а сама подумала: - Где же твоя служанка? - осведомилась Сильвина. - Это она должна следить за светильниками, а вовсе не Менолли. - Подойдя к окну, она распахнула сначала внутренние ставни, а потом и наружные, впустив в комнату поток солнечного света. - Что ты делаешь, Сильвина?! - Успокойся, Данка. Раньше, чем через два дня Падения все равно не будет. А комнату нужно проветрить. В ответ раздался визг Данки: в открытое окно ворвалась стайка файров и, возбужденно чирикая, заметалась по комнате. Им было не на что присесть - вокруг лишь голые стены без карнизов, тюфяка на постели нет, меховое покрывало свернуто на сундучке. Две зеленые Тетушки и голубой Дядюшка опустились было на спинку стула, но, испугавшись воплей Данки, выпорхнули наружу. А толстуха забилась в угол и, прикрыв голову подолом юбки, кричала так, будто ее резали. Менолли приказала коричневым прекратить свои воздушные трюки, Тетушкам и Дядюшке велела сесть на подоконник, а Нырку с Крепышом - на спинку кровати. Сильвина тем временем успокаивала Данку и уговаривала ее выйти из угла. Прошло немало времени, пока маленькая домоправительница соблаговолила наконец взглянуть, как Сильвина управляется с Лентяем - тот позволял себя гладить любому, лишь бы это не требовало никаких усилий с его стороны. Менолли же стало окончательно ясно, что Данка никогда не смирится с их присутствием в доме. Девочка почувствовала: толстуха невзлюбила ее за то, что она стала свидетелем ее трусости. На какой-то миг она даже пожалела, что не осталась в Вейре, где все относились к ее файрам вполне дружелюбно. Тихонько вздыхая, Менолли стала поглаживать Красотку, рассеянно слушая, как Сильвина уверяет Данку, что файры не могут причинить никакого вреда ни ей, ни ее подопечным, а все домоправительницы Форта умрут от зависти, когда узнают, что у нее в доме поселилось девять файров... - Как - девять? - испуганно пискнула Данка и снова схватилась за юбку, чтобы накинуть ее на голову.- Девять этих мерзких тварей будут носиться по моему дому... - Они не очень-то любят сидеть дома, разве что ночью, - сказала Менолли, надеясь успокоить Данку. - И потом, их редко можно увидеть со мной всех сразу. Перехватив злобный трусливый взгляд, который метнула на нее толстуха, Менолли поняла, что ее тоже редко можно будет увидеть вместе с Данкой, во всяком случае, домоправительница приложит к этому все силы. - Нам пора, Менолли. Ты ведь еще должна подобрать себе гитару в мастерской, - напомнила Сильвина. - Если тебе, Данка, понадобится сено для тюфяков, пошли служанку к нам в Цех, - добавила она, приглашая девочку следовать за собой. - Менолли будет поддерживать с Цехом арфистов более тесную связь, чем остальные твои постоялицы... - Все равно, ей, как и остальным, придется возвращаться домой до закрытия дверей, или пусть ночует в Цехе, - предупредила Данка, когда Менолли с Сильвиной уже спускались по лестнице. - Данка держит девочек в строгости, - заметила Сильвина, выйдя на яркий солнечный свет и направляясь через широкую мощеную площадь. Само по себе это не так уж плохо: ведь вокруг увивается столько мальчишек. И не обращай внимания на то, как она окрысилась при одном упоминании о Петироне. Просто она пыталась окрутить его после смерти Мереланы. Я бы сказала, что Петирон оставил пост арфиста Форта по двум причинам: чтобы избавиться от приставаний Данки и освободить путь для Робинтона. Он так гордился, когда его сына избрали Главным арфистом... - Да, Полукруглый далековато от Форт холда. - Вот-вот, - хохотнула Сильвина. - К тому же, детка, это одно из немногих заброшенных мест, куда бы Данка не рискнула за ним увязаться. Можно подумать, что Петирон взглянул бы на кого-нибудь после Мереланы! Она была такая прелесть, а голос - изумительной красоты и диапазона... До сих пор не могу ее забыть! Вокруг становилось все оживленнее: крестьяне возвращались с полей на обед, вот через толпу, не спеша, проехал отряд всадников на длинноногих скакунах. Какой-то школяр, бегущий с поручением, налетел прямо на Менолли. Мальчуган уже начал бормотать слова извинения, когда Красотка, выглянув из волос девочки, угрожающе зашипела на него. Паренек вскрикнул от неожиданности, ловко, как все школяры, увернулся и помчался дальше. - Хотела бы я послушать, что он наплетет, когда вернется в свой цех! - Сильвина, я... - Ни слова больше, Менолли! Я не желаю слушать, как ты все время извиняешься за своих файров. И мастер Робинтон - тоже. На свете никогда не переведутся глупцы, вроде Данки, готовые визжать от страха при виде чего-то нового или необычного. - Они вошли под арку, ведущую к Цеху арфистов. - А теперь ступай - в ту дверь, через вестибюль, там и найдешь мастерскую. Главный у них - мастер Джеринт. Он подыщет тебе инструмент, чтобы ты могла сыграть перед мастером Домисом. Он тоже там. - Улыбнувшись и ободряюще похлопав девочку по плечу, Сильвина поспешила по своим делам.
Глава 3
Не ссорься с файрами, дружок, И ласков будь со мной: Они обидчивый народ И за меня - стеной.
Сначала Менолли пожалела, что Сильвина не задержалась еще чуть-чуть, чтобы познакомить ее с мастером Джеринтом, но, поразмыслив, виновато призналась себе, что и так отняла у главной смотрительницы уйму времени. Она расправила плечи, пытаясь побороть внезапный прилив робости, и вошла в квадратный вестибюль. Перед ней была дверь - должно быть, за ней находятся владения мастера Джеринта. Даже сюда доносился шум работы: стук молотка, визг пилы, удары, скрежет, но когда она открыла дверь, на них с Красоткой обрушилась целая лавина звуков - кто-то настраивал инструменты, кто-то пилил, строгал, зачищал, кто-то натягивал на каркас барабана жесткую кожу, которая щелкала и потрескивала. Красотка издала жалобный, душераздирающий писк и, вспорхнув с плеча Менолли, устроилась на балке под самым потолком. Ее резкий крик и стремительный полет приковали к себе внимание всех, кто трудился в мастерской. Внезапно наступившая тишина, нарушаемая лишь перешептыванием юных мастеровых, поглядывавших на Менолли, привлекла внимание пожилого мужчины, который, согнувшись чуть ли не вдвое над лежащей у него на коленях гитарой, приклеивал особо сложный фрагмент инкрустации. Он поднял глаза и оглядел замерших учеников. - Ну? Что это с вами? Красотка снова вскрикнула и, обрадованная наступившей тишиной, слетела с балки к Менолли на плечо. - Это еще что за дивные звуки? Они явно не музыкального, а звериного происхождения. И вдруг без всякой посторонней подсказки мастер Джеринт заметил ее присутствие. - А тебе что здесь нужно? И что это за существо у тебя на плече? У нас здесь не полагается таскать с собой всякую живность. Говори же, парень! Ты что, язык проглотил? По мастерской пролетело приглушенное хихиканье, и мастер догадался, что сказал что-то не то. - Видите ли, мой господин, если вы мастер Джеринт, то я, с вашего позволения, Менолли... - Но если ты Менолли, то, значит, ты не парень. - Нет, мой господин. - И, значит, это тебя я жду, если, конечно, снова не ошибаюсь. Мастер укоризненно воззрился на инкрустацию, над которой трудился, как будто это она была виною его забывчивости. - Так кто это у тебя на плече? Это оно так верещало? - Она, мой господин, но только потому, что испугалась. - Да, шум у нас стоит такой, что напугает любого, у кого есть голова, а на ней уши, - явно смягчившись, проговорил Джеринт и потянулся к маленькой королеве, но Красотка предостерегающе пискнула, и он тотчас отпрянул, удивленный реакцией ящерицы на его любопытство. - Так, значит, это и есть знаменитая огненная ящерица? - скептически осведомился мастер. - Я назвала ее Красоткой, мастер Джеринт, - сказала Менолли, желая, чтобы как можно больше обитателей Цеха подружилось с ее файрами. Девочка решительно размотала витки хвоста, стискивающего ее шею, и пересадила Красотку на руку. - Она просто обожает, когда ей почесывают надбровья... - Правда? - Джеринт принялся поглаживать отливающую золотом ящерицу, и Красотка, прижмурив сверкающие глаза, полностью отдалась его ласкам. - Да, теперь я и сам вижу. - Вообще-то, она очень милая, вот только весь этот шум и новые лица... - Что ж, и вправду очень милая зверушка. - Джеринт все смелее поглаживал длинным мозолистым пальцем, перепачканным в клею, головку маленькой королевы, а та, млея, тихонько мурлыкала от удовольствия. Очень милая. А у драконов кожа такая же мягкая? - Да, мой господин. - Просто очаровательное создание. Совершенно очаровательное. Куда симпатичнее драконов. - Она еще и поет, - сказал, неторопливо приближаясь к ним, коренастый человечек, на ходу вытирая полотенцем руки. Его появление как будто отпустило какую-то скрытую пружину: по мастерской волной пронесся возбужденный шепоток подмастерьев, то и дело перемежаемый смешками. Коротышка кивнул Менолли. - Поет? - переспросил мастер Джеринт, и ладонь его на миг застыла в воздухе, но Красотка немедленно подтолкнула ее носом, требуя продолжения. Он принялся поглаживать ее изящно изогнутую шею. Правда, Домис, кроме шуток? - Но ведь ты сам слышал сегодня утром ее великолепное сопрано. Так, значит, этот коротышка и есть мастер Домис, перед которым она должна играть? Правда, на нем старый камзол с выцветшими нашивками подмастерья, но ни один подмастерье не посмел бы запросто обращаться к мастеру по имени и не держался бы так самоуверенно. - Сегодня утром? - мастер Джеринт удивленно заморгал, чем вызвал смешки наиболее дерзких школяров. - Ах да, я еще подумал, что для свирели тембр немного необычный, к тому же это сказание обычно исполняется без аккомпанемента, но наш Брудеган вечно что-нибудь изобретает... - Он небрежно махнул рукой. Красотка попятилась и, раскинув крылья для равновесия, больно вцепилась коготками в руку Менолли. - К тебе это не относится, моя прелесть, - извиняющимся тоном проговорил Джеринт и стал снова поглаживать надбровья маленькой королевы, пока она не успокоилась. - Неужели у этой малышки такой сильный голос? - Сколько же файров пело, Менолли? - спросил мастер Домис. - Всего пятеро, - сдержанно ответила девочка, помня, как среагировала Данка на цифру девять. - Неужели, только пятеро? Странный тон мастера заставил Менолли поглядеть на него внимательнее: уж не издевается ли он над ней? Но на непроницаемом лице Домиса блуждала легкая улыбка. - Пятеро! - Мастер Джеринт подскочил от неожиданности. - Как, у тебя... пять файров? - Вообще-то, если сказать по правде, мой господин... - Лучше всегда говорить правду, Менолли, - посоветовал мастер Домис. Он явно дразнил ее, и не так уж беззлобно. - Да, я запечатлела девять файров, - в отчаянии выпалила Менолли. Видите ли, мы были в пещере, вокруг падали Нити - как я могла удержать их внутри и тем самым уберечь от гибели? - только кормить. Ну вот, я их кормила, кормила и... - И, конечно, запечатлела, - закончил за Менолли Домис, когда она запнулась, увидев, что мастер Джеринт не сводит с нее удивленного, недоверчивого взгляда. - Придется тебе, Менолли, добавить к своей песенке еще куплет-другой. - Главный арфист переработал мою песню так, как он счел нужным, мастер Домис, - ответила Менолли, надеясь, что ей удалось вложить в эти слова спокойное достоинство. По лицу мастера скользнула усмешка. - Видишь, Менолли, всегда лучше говорить правду. Ты всех своих файров научила петь? - Вообще-то, я их специально не учила, мой господин. Просто играла на свирели, а они подпевали. - Если уж разговор зашел о свирели, Джеринт, то девочке нужен инструмент, пока она не изготовит свой собственный. Надеюсь, у Петирона хватило материала, чтобы научить тебя? - Он объяснял мне... на словах, - пробормотала Менолли. Неужели мастер Домис думает, что Янус разрешил бы ей, девчонке, тратить драгоценную древесину, чтобы сделать инструмент - принадлежность настоящих арфистов? - Что ж, со временем увидим, как ты усвоила его объяснения. А пока Менолли нужна гитара, чтобы сыграть мне и чтобы потом заниматься делом, - последние два слова он выразительно подчеркнул, окидывая строгим взглядом многочисленных наблюдателей. Все поспешили возобновить прерванную работу, и мастерская снова наполнилась стуком, скрежетом и визгом, от чего Красотка сложила крылья и протестующе вскрикнула. - Вряд ли ее можно винить, - произнес Домис, когда Менолли принялась успокаивать королеву. - Какой у нее, однако, богатый диапазон, - удивился мастер Джеринт. - Так как насчет гитары для Менолли? Нужно же нам оценить ее диапазон, - ворчливо напомнил мастер Домис. - Сейчас, сейчас. Здесь есть из чего выбрать, - ответил Джеринт, подпрыгивающей походкой направляясь в дальний угол мастерской, имевшей форму буквы . Там обнаружился целый склад барабанов, труб, арф различных форм и размеров и, конечно, гитар. Инструменты свисали со вбитых в стены крюков, с натянутых под потолком веревок, громоздились на пыльных полках, причем с высотой слой пыли становился все толще. - Так ты говоришь, ей нужна гитара? - Джеринт пробежал глазами ряды инструментов и достал одну, сверкающую свежим лаком. - Нет-нет, не эту, - слова сорвались у Менолли с языка прежде, чем она успела подумать, что их могут счесть непозволительной дерзостью. - Не эту? - Джеринт так и застыл с поднятой рукой. - А почему, позволь узнать? - Голос его звучал ворчливо, но глядевшие на нее глаза внимательно прищурились. Теперь он совсем не походил на рассеянного чудака-мастерового. - Она слишком новая, чтобы давать хороший тон. - Разве ты можешь оценить на взгляд? . - Я бы никогда не стала выбирать инструмент на взгляд, мастер Джеринт. Разумеется, я выбирала бы по звучанию, только мне и отсюда видно, что корпус соединен кое-как. И шейка кривовата, хотя отделка хороша, слов нет. Ее ответ явно понравился мастеру. Он отступил в сторону, жестом приглашая ее выбирать самостоятельно. Девочка подошла к полке, тронула струны одной гитары, рассеяно покачала головой и продолжала поиск. На глаза ей попался футляр - кожа вытерта, но заботливо смазана маслом. Взглядом спросив у мастеров разрешения, она открыла крышку и достала гитару. Легко провела ладонью по гладкому дереву, примерилась к стройному грифу. Взяв гитару в руки, почти благоговейно коснулась струн и улыбнулась, услышав сочный звук. Красотка, тут же подхватив его, довольно чирикнула. Менолли вздохнула и бережно положила гитару на место. - Почему ты ее не берешь? Чем она тебе не угодила? - резко спросил мастер Домис. - Я бы с радостью взяла ее, мой господин, но такая гитара должна принадлежать мастеру - она слишком хороша для упражнений. Домис расхохотался и хлопнул Джеринта по плечу. - А ведь никто не мог ей подсказать, Джеринт, что это твой инструмент. Продолжай, девочка, - подыщи себе гитару, чтобы была не слишком хороша для упражнений, но и не слишком плоха для игры. Менолли перепробовала еще несколько инструментов, отлично понимая, что от ее выбора зависит очень многое. У одной гитары оказался приятный звук, но колки так сносились, что не держали струны. Она уже стала бояться, что так и не найдет себе подходящего инструмента, когда заметила в самом углу еще одну гитару, висящую на крюке. Одна струна была порвана, но когда она попробовала остальные, звук оказался нежным и сильным. Девочка погладила корпус - шелковистое на ощупь дерево ласково льнуло к пальцам. Искусные руки создателя выложили вокруг отверстия затейливый узор из более светлой древесины. Колки недавно заменили, но, если не считать недостающей струны, это было, бесспорно, лучшее из того, что имелось у мастера Джеринта. - Если можно, я взяла бы эту, - она потянула гитару Джеринту. Мастер медленно кивнул, одобряя ее выбор и не обращая внимания на Домиса, который толкал его в бок. - Я дам тебе новую струну ми... - Джеринт порылся в одном из примыкающих к полкам ящичков и извлек из него аккуратно свернутую жилу. На струне уже была петелька, и Менолли, набросив ее на крючок, протянула струну через кобылку, вдоль грифа и продела в отверстие колка. Зная, что за ней внимательно наблюдают, девочка отчаянно старалась унять дрожь в руках. Она настроила новую струну по соседней, потом подстроила к остальным и взяла аккорд. Глубина и сочность тона убедили ее в том, что она сделала правильный выбор. - Ну что ж, теперь, когда ты доказала нам, что хорошо умеешь выбирать, натягивать струны и настраивать, остается убедиться, что ты так же хорошо сумеешь сыграть на выбранной гитаре, - произнес Домис и, взяв девочку за локоть, повел к выходу из мастерской. Едва она успела кивком поблагодарить мастера Джеринта, как дверь захлопнулась у нее за спиной. Не выпуская ее руки и не обращая внимания на шипение Красотки, мастер Домис повлек Менолли вверх по лестнице и привел в квадратную комнату над входной аркой. Судя по письменному столу, по полкам с рукописями и инструментами, по доске на стене, она служила одновременно кабинетом и классом для занятий. У стен выстроились ряды стульев, но были и три дивана - Менолли в первый раз видела такие - с потемневшими от времени подлокотниками и спинками, с заплатами, кое-где украшавшими кожаные сидения. Одно из больших окон со складными металлическими ставнями выходило на широкую подъездную дорогу, другое - во внутренний двор. - Ну, играй, - плюхнувшись на дива, велел мастер Домис и сделал ей знак сесть на стул. Он сказал это без всякого выражения и так небрежно, что Менолли подумала: похоже, он не ожидает, что она на что-то способна. Даже та капля уверенности, которая появилась у нее после того, как она неожиданно отличилась, выбирая гитару, мгновенно исчезла. Она зачем-то тронула новую струну, потом покрутила колок, стараясь сообразить, что же ей сыграть; чтобы доказать свое умение. Менолли решила во что бы то ни стало удивить мастера Домиса, который все время цеплялся к ней и ехидничал, и к тому же невзлюбил ее файров. - Только не пой, - предупредил Домис. - И еще: пусть она помолчит, он указал пальцем на Красотку, которая по-прежнему восседала у Менолли на плече. - Я желаю слышать только гитару, - он махнул рукой в сторону инструмента и выжидательно сложил руки на коленях. Его снисходительный тон пробудил в Менолли дремавшую дотоле гордость. Отбросив робость, она заиграла вступительные аккорды и с удовлетворением заметила, как его брови удивленно взметнулись. Исполнение этой вещи требовало немалого искусства, даже когда основную мелодию вел хор, а уж для того, чтобы сочетать соло с аккомпанементом, музыкант должен владеть гитарой просто виртуозно. Не все получалось чисто - пальцы левой руки плохо повиновались, когда шла быстрая смена гармоник, но девочка отлично держала ритм, и пальцы правой руки стремительно летали над струнами, ясно и отчетливо ведя замысловатую мелодию. Она была готова к тому, что Домис остановит ее после первого же куплета, но, поскольку никакого знака не последовало, продолжала играть, смело меняя гармонию и аппликатуру, там где левая рука не могла следовать традиционному варианту. Она уже начала третий куплет, когда мастер нагнулся вперед и поймал ее правую кисть. - На сегодня гитары хватит, - с непроницаемым видом изрек он и щелкнул пальцами, указывая на ее левую руку. Медленно и неохотно Менолли протянула ему левую ладонь. Рука болела. Он повернул кисть ладонью вверх и легко провел пальцем по грубому шраму. Девочка с трудом усидела на месте - от его прикосновения по спине пробежали колючие мурашки. Домис недовольно хмыкнул, увидев, что от усилий края раны кое-где разошлись. - Олдайв уже видел? - Да, мой господин. - И, конечно, прописал одну из своих липучих, вонючих мазей. Если они помогут, ты сможешь разработать кисть, чтобы правильно выполнять аппликатуру, которая не удалась тебе в первом куплете. - Надеюсь, что так и будет. - Я тоже. В учебных балладах и сказаниях вольности неуместны. - Именно так говорил мне Петирон, - ответила она столь же бесстрастно, - но септаккорд в миноре во втором такте - это вариант, сохранившийся в Летописях Полукруглого холда. - Устаревший вариант. Менолли промолчала. Пусть придирается - все равно она знает, что, несмотря на больную руку, сыграла хорошо - просто Домис не считает нужным ее хвалить. - На каких еще инструментах Петирон научил тебя играть? - Разумеется, на барабанах. - Разумеется? Вон позади тебя маленький барабанчик. Она продемонстрировала Домису основные варианты барабанной дроби, после чего по его просьбе исполнила более сложный танцевальный ритм, популярный у обитателей морских холдов. И хоть выражение его лица не изменилось, она увидела, что пальцы мастера подрагивают в такт музыки и про себя порадовалась. Потом она исполнила на малой арфе незатейливую колыбельную, которая хорошо подходила к легкому, чистому звучанию инструмента. Домис сказал, что со временем она сможет играть, и на большой арфе, но пока, чтобы взять октаву, ей пришлось бы слишком перенапрягать левую руку. Затем вручил ей дудочку-альт, сам взял теноровую и велел играть гармонию к своей музыкальной теме. Эта затея целиком захватила Менолли, она могла бы продолжать до бесконечности: что за чудо - исполнять дуэт! - А духовые у вас в Полукруглом были? - Только простой горн, но Петирон объяснил мне теорию клапанов. Он сказал, что из меня мог бы получиться неплохой трубач. - Рад слышать, что он не пренебрегал духовыми. - Домис встал. Благодарю, Менолли. Теперь твой музыкальный уровень мне ясен. Можешь отправляться на обед. С явным сожалением Менолли потянулась за гитарой. - Мне придется вернуть ее мастеру Джеринту? - Это еще зачем? - все так же холодно, почти неприязненно, бросил он. - Ее дали тебе для занятий, так и запомни. А заниматься, несмотря на все твои таланты, тебе придется немало. - А чья это гитара, мастер Домис? - вырвалось у Менолли. Неожиданно ей пришло в голову, что, может быть, это его собственный инструмент, и ее выбор послужил причиной его непонятной враждебности. - Эта? На этой гитаре играл Робинтон, когда был подмастерьем. Широко ухмыльнувшись при виде ее изумления, Домис вышел из комнаты. Менолли замерла на месте, дивясь собственной смелости и одновременно досадуя на себя, и крепче прижала к груди вдвойне драгоценную гитару. Неужели мастер Робинтон будет так же недоволен, как и мастер Домис, если узнает, что она выбрала его гитару? Но это противоречит здравому смыслу: ведь теперь у мастера Робинтона наверняка куда более ценный инструмент - иначе зачем его ученической работе пылиться на складе у мастера Джеринта? И тут ее поразил скрытый в ситуации юмор: надо же, из всего множества инструментов она безошибочно выбрала всеми забытую гитару Главного арфиста! И не удивительно, что Робинтон стал им, если еще в юности сделал такой прекрасный инструмент. Наклонив голову, она легонько тронула струны, чтобы еще раз услышать их нежный сочный звон, и с улыбкой слушала, как он тихо замирает в воздухе. Сверху, с книжных полок, радостно откликнулась Красотка. Раздавшееся со всех сторон чириканье подсказало Менолли, что остальные файры, улучив момент, тоже пробрались в комнату. Вдруг вся стая с воплями взметнулась в воздух - где-то поблизости раздался гулкий колокольный звон. И сразу же внизу началось столпотворение. Утренние занятия закончились, и из классов во двор высыпали школяры и подмастерья. Все они лавиной устремились в столовую, при этом так буйно вопя, толкаясь и пихаясь, что Менолли подивилась про себя: ведь некоторым из них никак не меньше двадцати Оборотов! Ни один парень из морского холда не допустил бы подобного ребячества. Даже ее сверстники, мальчишки, которым сравнялись пятнадцать Оборотов, уже вовсю трудились, выходя в море на рыболовных судах. Конечно, после изнурительной возни с сетями и парусами у них уже не оставалось сил для проказ и беготни. Может быть, именно поэтому родители и не ценили ее музыку - они не считали ее достаточно тяжелой работой. Менолли потрясла кистями. После часа напряженной игры руки ныли и дрожали. Нет, родителям никогда не понять, что от игры на музыкальных инструментах можно устать не меньше, чем от гребли или работы со снастями. И проголодалась она так, как будто тянула сети. Девочка помедлила, стоя с гитарой в руках. Она уже не успеет отнести ее в свою комнату. С другой стороны, не видно, чтобы у кого-нибудь из высыпавших во двор учеников были с собой инструменты. Поразмыслив, она бережно опустила гитару на свободное место на полке и велела Красотке вместе с остальной стаей оставаться на месте. Можно себе представить, что произойдет, если она заявится в столовую вместе с файрами - начнется гвалт не меньше того, что сотрясает сейчас стены Цеха... И вдруг двор опустел. Спеша, насколько позволяли едва зажившие ступни, Менолли спустилась по лестнице и пересекла двор, стараясь при этом, чтобы походка ее ничем не отличалась от обычной, - она надеялась войти в столовую незамеченной. Дойдя до широких дверей, девочка остановилась в нерешительности. Зал был полон, и все, вытянувшись в струнку, застыли вдоль длинных столов. На лицах, обращенных к окнам, было написано напряженное ожидание, у тех же, кто стоял лицом к глухой стене, глаза были устремлены в правый угол. Менолли собралась взглянуть, что же там происходит, когда услышала слева от себя какие-то шипение. Она оглянулась и увидела Камо - взглядами и жестами он подсказывал ей поскорее занять одно из трех свободных мест у ближайшего стола. Девочка проворно шмыгнула туда. - Эй, - тут же сказал оказавшийся рядом мальчуган, при этом даже не повернув головы в ее сторону, - это не твое место. Тебе туда, с ними. - Он указал пальцем на длинный стол рядом с очагом. Вытянув шею, Менолли разглядела неподвижную шеренгу девочек. Одно место за столом пустовало. - Стой, - мальчик схватил ее за руку, - сейчас нельзя! И тут, повинуясь какому-то невидимому сигналу, все, как один, сели. - Милая Красотка - где милая Красотка? - раздался встревоженный голос слева от Менолли. - Красотка проголодалась? - Это был Камо, в каждой руке он держал тяжелый поднос, нагруженный кусками жареного мяса. - Бери скорее! - сказал Менолли сосед, толкая ее локтем в бок. Она повиновалась. - Теперь накладывай себе и передавай дальше, - продолжал руководить мальчик. - Ну, что сидишь, как кукла? - набросился на нее черноволосый паренек, сидевший напротив. Он сердито хмурился и нетерпеливо ерзал на стуле. - Хватай и не болтай! - явно недовольный задержкой, скомандовал третий мальчик. Менолли что-то промямлила и, чтобы не тратить время на возню с ножом, скинула себе на тарелку верхний кусок. Ее визави тем временем проворно наколол на острие ножа четыре куска сразу и, капая на стол подливкой, потащил их к себе на тарелку. Сосед справа, согнувшись под тяжестью подноса, тоже схватил четыре куска. - Зачем тебе столько? - спросила Менолли, позволив любопытству побороть обычную сдержанность. - У нас, в Цехе арфистов, не голодают! - широко ухмыляясь, ответил мальчик. Потом разрезал первый кусок пополам и, ловко сложив ножом, отправил себе в рот; капли подливки он проворно подобрал пальцем, который, ни на миг не переставая жевать, ухитрился облизать языком. Его слова тотчас подтвердились: Камо поставил рядом с Менолли глубокую миску с вареными клубнями и луковицами, а потом еще и корзинку с нарезанным хлебом. Тут уж Менолли не стала зевать и быстро передала блюда соседям. - Ведь ты - Менолли, да? - с набитым ртом осведомился сосед справа. Девочка кивнула. - Так, значит, это твои файры пели сегодня утром? - Мои. Не успела Менолли смутиться, вспомнив о недавнем происшествии, как мальчуган справа захихикал, а остальные лукаво переглянулись. - Видала бы ты, какая физиономия была у Брудди! - А кто такой Брудди? - Ну, для нас, школяров, он, конечно, подмастерье Брудеган, нынешний хормейстер. Сначала он подумал, что это я выкинул очередной номер, ведь у меня высокий дискант - и остановился рядом со мной. А я никак не мог понять, в чем дело. Тогда он подошел к Фелдону с Бонцем тут-то я наконец услышал, что происходит! - Мальчуган так выразительно рассмеялся, что Менолли не выдержала и улыбнулась в ответ. - Клянусь Скорлупой, Брудди скакал, как блоха! Он не мог проследить, откуда доносится непонятный звук. Наконец, кто-то из басов показал на окно. Мальчик фыркнул, стараясь сдержать смех. - Скажи, как тебе удалось их выучить? Я и не знал, что файров можно заставить петь. Правда, драконы гудят, но только когда подходит время Рождения. А что, любой может научить файров петь? И еще - правда, что у тебя их целых одиннадцать? - Да нет, всего девять... - Слышите, что она говорит: всего девять! - мальчуган вытаращил глаза, приглашая соседей по столу разделить его не лишенное зависти удивление. - Да, меня зовут Пьемур, - внезапно вспомнив о правилах вежливости, представился он. - И все равно ее место не здесь, - заявил сидевший напротив Менолли паренек. Он обращался к Пьемуру, как будто не замечая Менолли, тем самым явно желая ее задеть. Он был выше Пьемура да и выглядел постарше. - Она должна сидеть там, вместе с ними, - он кивнул головой в сторону стола девочек. - Ничего, Ранли, пусть пока посидит здесь, - неожиданно вступился за Менолли Пьемур. - Не может же она пересаживаться прямо сейчас, правда? А кроме того, я слышал, что ее тоже определили в ученики. Так причем же тут они? - Разве они - не ученицы? - спросила Менолли, скосив глаза в сторону девочек. - Они? - изумленный вопрос Пьемура выражал такое же пренебрежение, как и недоуменный взгляд Ранли. - Вот еще! - Своим ответом он явно причислял девочек к низшей категории. - Они берут уроки у подмастерьев, только они никакие не ученицы. И никогда ими не будут! - До чего несносные создания! - презрительно бросил Ранли. - Да уж, - сокрушенно вздохнув, согласился Пьемур, - но только не будь их здесь, мне пришлось бы петь партию сопрано во всех постановках, а это такое занудство! Эй, Бонц, передай-ка мне мясо, попросил он и тут же испустил возмущенный вопль - Послушай, Фелдон, я ведь первый попросил! Как ты мог... - Мальчик, передававший поднос, взял себе последний кусок. Соседи хором зашикали на Пьемура, озабоченно косясь куда-то в угол. - Но так нечестно! Ведь я первый попросил, - повторил Пьемур чуть потише, но не менее настойчиво, - и Менолли взяла всего один кусочек. Ей нужна добавка! Менолли вовсе не была уверена, что Пьемур печется о ней, а не о себе, и тут кто-то дернул ее за руку. Это был Камо. - Камо покормит милую Красотку? - Только не сейчас, Камо. Она еще не проголодалась, - стала уговаривать дурочка Менолли, увидев на его грубом лице искреннюю озабоченность. - Она-то не проголодалась, Камо, а вот Менолли не наелась, - встрял в разговор Пьемур, вручая Камо поднос. - Еще мяса, Камо. Понял, Камо! Еще мяса! - Еще, мяса, - кивая, повторил Камо и, не успела Менолли возразить, как он уже зашаркал в угол зала, куда по наклонным желобам поступала пища прямо из кухни. Мальчишки оживленно захихикали, усомнившись в успехе Пьемурова предприятия, но тут же сделали каменные лица, завидев Камо, спешащего обратно с полным подносом. - Большое спасибо тебе, Камо, - поблагодарила Менолли, взяв толстый кусок. Трудно было обвинить мальчишек в излишней прожорливости: сочное нежное мясо так отличалось от жесткого, вяленого или соленого, которое обычно подавали в Полукруглом... К ней на тарелку шлепнулся еще один кусок. - Что-то ты мало ешь, - хмурясь, сказал Пьемур. - Какая жалость, что ей придется пересесть к девчонкам, - посетовал он, передавая поднос товарищам. - Наш Камо просто влюбился в Менолли и ее файров. - Он что, действительно кормил их вместе с тобой? - небрежно поинтересовался Ранли, но голос его выдавал недоверие и зависть. - Камо их не боится, - пояснила Менолли, дивясь, как быстро здесь распространяются новости. - Я тоже не боюсь! - единым духом выпалили Ранли и Пьемур. - А правда, что ты была в Бендене на Рождении? - спросил Пьемур, знаком прося Ранли помолчать. - Ты видела, как лорд Джексом Запечатлел белого дракона? Какой он из себя? Как ты думаешь, он выживет? - Да, мне довелось побывать на Запечатлении... - Да что ты мямлишь, как неживая? - не вытерпел Ранли. - Говори толком! Ведь мы получаем сведения из вторых рук. Да и то, если мастера и подмастерья сочтут, что нам, школярам, это следует знать. - В голосе его звучало явное возмущение. - Да ладно тебе, Ранли! - перебил приятеля Пьемур. - Ну, так что там случилось, Менолли? - Дело было так. Я сидела на третьем ярусе, а лорд Джексом - как раз подо мной вместе с каким-то стариком и еще одним мальчиком. - Это, должно быть, Лайтол, лорд-Оберегающий, который его вырастил, а мальчик - скорее всего, Фелессан, сын Предводителя и госпожи Лессы. - Всем и так ясно, Пьемур! Продолжай, Менолли. - Ну вот, все дракончики уже вылупились, осталось одно-единственное яйцо, совсем маленькое. И тут Джексом вдруг вскочил и побежал вдоль рядов, крича о помощи. Потом спрыгнул на Площадку Рождений и принялся пинать яйцо ногами, а когда оно разбилось, разрезал ножом толстую внутреннюю пленку. Тогда маленький белый дракончик вывалился на песок и... - Произошло Запечатление! - хлопнув в ладоши, закончил за нее Пьемур. - Что я тебе говорил, Ранли? Весь фокус - оказаться в нужное время в нужном месте. Это и называется везением. Одним людям везет, другим - нет. - Похоже Пьемур вернулся к старому спору. Потом он снова обратился к Менолли: - Я слышал, ты родом из Полукруглого холда, дочь тамошнего морского правителя? - Только теперь я в Цехе арфистов, и хватит об этом. Пьемур развел руками, показывая, что разговор окончен. Менолли снова принялась за еду. Только она успела подобрать хлебом последние капли подливки, как по залу волной проплыли звуки гонга и воцарилась полная тишина. Скрипнула скамья, и со своего места за овальным столом поднялся незнакомый подмастерье. - Послеобеденное расписание по группам, - начал читать он, - десятая - учебный зал; девятая - двор; восьмая - холд; если и на этот раз вы вздумаете выметать мусор за порог, то схлопочете в наказание еще полдня. Седьмая группа - скотный двор; шестая, пятая и четвертая полевые работы; третья остается в холде, вторая и первая отправляются в предместье. Все больные обязаны посетить мастера Олдайва. И просьба не опаздывать на репетицию - сбор назначен на двадцать часов. Под преувеличенные вздохи облегчения, жалобные стоны и недовольное ворчание подмастерье сел на свое место. Пьемур был явно недоволен. - Опять во двор! - Потом повернулся к Менолли: - А тебе кто-нибудь сказал, в какой ты группе? - Нет, - покачала головой Менолли, хотя и слышала из уст Сильвины это слово. - Пока нет, - поправилась она, заметив завистливый взгляд Ранли. - Ну и везет же некоторым... Гонг заглушил общий ропот, и Менолли чуть не упала со скамейки. Все встали, и ей тоже пришлось подняться. Она стояла, наблюдая, как остальные пробегают мимо, толпятся у выхода, хохоча, толкаясь, переругиваясь. Двое мальчиков начали собирать со столов посуду. Менолли, растерявшись, потянулась было за тарелкой, но мальчуган с негодованием вырвал ее из рук девочки. - Ты не в нашей группе, - с упреком и удивлением сказал он и продолжал прерванное занятие. Почувствовав, как кто-то коснулся ее плеча, Менолли испуганно подскочила. Оглянувшись, она увидела незнакомого мужчину, который неслышно подошел сзади, и поспешно извинилась. - Это ты - Менолли? - с легким оттенком неудовольствия осведомился он. Нос у незнакомца был такой горбатый, что глаза, казалось, с трудом выглядывали из-за него. Кожа висела унылыми складками, цвет лица был нездоровый, и все вместе взятое, в обрамлении жидких седых прядей, создавало впечатление высокомерной брюзгливости. - Да, мой господин. - Я мастер Моршал, главный мастер по теории музыки и композиции. Давай выйдем отсюда, девочка, а то в таком гаме я даже сам себя не слышу. - Он взял ее за плечо и повел к выходу. Стайки мальчишек расступились перед ними, как будто желая избежать встречи с мастером. - Главный арфист пожелал узнать мое мнение о том, насколько ты знакома с теорией музыки. Это было произнесено таким тоном, что у Менолли создалось впечатление: в этом вопросе, как и в куда более важных делах, Главный арфист всецело полагается на мнение мастера Моршала. И еще у нее создалось впечатление, что Моршал явно не ожидает от нее особых познаний. Менолли пожалела, что так наелась за обедом - съеденное тяжелым грузом давило на желудок. Кажется, этот Моршал заранее настроен против нее... - Эй, Менолли, - донесся откуда-то сбоку хриплый шепот. Выглянув из-за спины мальчика повыше, Пьемур показал ей большой палец - всем понятный знак одобрения. Потом, скосив глаза на ничего не подозревающего Моршала, нахально ухмыльнулся и исчез в толпе сверстников. Его сочувствие слегка взбодрило Менолли. Забавный мальчишка этот Пьемур - на голову ниже остальных школяров, половинки переднего зуба не хватает, на голове - шапка взлохмаченных черных кудрей. А какой милый! Менолли поняла, что мастер Моршал, скорее всего, поведет ее в комнату над аркой, и приказала своим файрам сидеть тихо, а еще лучше подыскать себе какую-нибудь нагретую солнцем крышу и оставаться там, пока она их не позовет. Когда она вслед за Моршалом вошла в комнату, то не услышала ни единого шороха, ни единого писка. Мастер со страдальческим видом уселся в кресло рядом с письменным столом. Поскольку ей он сесть не предложил, девочка продолжала стоять. - Ну, скажи мне, из каких нот состоит аккорд до мажор, - велел он. Она ответила. Мастер пристально взглянул на нее и отвел взгляд. - А какие ноты составляют доминант-септаккорд в до мажоре? Она снова ответила. Тогда он стал забрасывать ее вопросами, негодуя при малейшей заминке. Ну что ж, Петирон тоже нередко гонял ее таким способом. Хотя девочку смущала надутая физиономия Моршала, скоро она сообразила, что примеры он берет из традиционных баллад и сказаний. Вопросы становились все сложнее, но, стоило ему назвать конкретный аккорд, как перед глазами у нее вставали нотные значки, и она бегло читала их как по писаному. Вдруг он хмыкнул и что-то пробормотал себе под нос. Потом внезапно спросил, училась ли она играть на барабане. Пришлось признаться, что кое-какой опыт у нее есть. Тогда он принялся мучить ее каверзными вопросами о разновидностях ритмического рисунка для каждого метра. Как можно варьировать ритмический рисунок? А теперь перейдем к теноровой дудочке. Какое должно быть положение пальцев, чтобы взять аккорд фа мажор? Потом снова стал мучить ее гаммами. Менолли могла бы показать ему куда быстрее, но он не давал ей и слова вставить. - Стой спокойно, девочка! - прикрикнул он, увидев, как она переминается на гудящих от усталости ступнях. - Плечи назад, пятки вместе, голову прямо. - Внезапно ему послышалось тихое чириканье, и он подозрительно уставился на Менолли, но девочка явно не раскрывала рта. Пока он вертел головой, стараясь обнаружить источник шума, Менолли мысленно велела Красотке утихомириться. - Не сутулься. Что я у тебя спросил? Менолли ответила, и он снова стал донимать ее бесконечными вопросами. Чем больше она отвечала, тем больше он спрашивал. Ступни так ныли, что она уже собралась попросить у него разрешения присесть, хотя бы ненадолго. Но Моршал неожиданно опередил ее, ткнув пальцем в сторону табурета. Девочка замешкалась боясь, что неверно поняла его жест. - Сядь, сядь, сядь! - раздраженный ее медлительностью, закричал он. - Сейчас мы увидим, сумеешь ли ты записать то, что так бойко отбарабанила. Значит, она отвечала правильно, и он разозлился, что она так много знает! Менолли воспряла духом, и, едва мастер Моршал начал диктовать ноты, как ее пальцы проворно запорхали над песком, рисуя значки. Ей слышался совсем другой голос - добрый и ласковый, а само упражнение из проверки, устроенной придирчивым и предвзятым экзаменатором, превратилось в забавную игру. - Ну-ка отодвинься, а то мне не видно, что ты там нацарапала, вернул ее к действительности брюзгливый голос Моршала. Он придирчиво проверил ее запись, поджал губы, хмыкнул и жестом велел стереть написанное. Потом, быстро продиктовал следующую серию аккордов. В них оказались кое-какие сложные модуляции и смены ритма, но после первых же двух аккордов девочка узнала и обрадовалась, что Петирон в свое время заставил ее выучить эту запоминающуюся мелодию назубок. - Ладно, хватит, - прервал ее мастер Моршал, сердито теребя камзол. - У тебя есть с собой инструмент? - Есть, мой господин. - Тогда возьми его и достань с верхней полки вон ту нотную тетрадь, да пошевеливайся. Ступив на больные ноги, Менолли едва не вскрикнула: пока она сидела, опухоль не спала, ступни казались тяжелыми и неповоротливыми. - Я сказал: пошевеливайся! Не сидеть же мне тут с тобой до ночи! Прятавшаяся на верхней полке Красотка тихонько зашипела и открыла глаза; по едва слышному шороху, донесшемуся оттуда, девочка поняла, что и остальные файры насторожились. Повернувшись к Моршалу спиной, она дала Красотке знак закрыть глаза и сидеть тихо. От одной мысли, как среагирует мастер Моршал на появление файров, по спине у нее пробежали мурашки. - Ты что, уснула? Менолли зашаркала к тому месту, где лежала ее гитара, и, забрав ее, вместе с нотами подошла к мастеру. Он взял сшитые кожаные листы и, недовольно кривя губы, стал переворачивать толстые страницы. Запись новая - это Менолли сразу увидела: кожа совсем светлая, и ноты отчетливо выделяются. Края кожаных страниц аккуратно обрезаны, и хоть нотные знаки покрывают их сплошняком, ни одна нотка не потеряется в излохмаченных полях. - А теперь сыграй мне вот это! - Он через весь стол швырнул ей тетрадь, не проявляя ни малейшего уважения к труду, вложенному в записи. По какой-то иронии судьбы выбор мастера Моршала пал на . Менолли знала: ей никогда не сыграть эту вещь в точности, как она написана, так что у Моршала будут все основания обвинить ее в неспособности... - Мой господин, у меня... - начала Менолли, протягивая левую ладонь. - Не желаю ничего слушать. Или ты умеешь играть по нотам, или мне остается сделать вывод, что ты не соответствуешь нужному уровню. Менолли пробежала пальцами по струнам, проверяя настройку. - Ну, живее. Если ты умеешь читать партитуру, то должна суметь ее сыграть. , - невесело подумала Менолли, но делать было нечего. Она ударила по струнам и, помня о том, что Моршал наверняка ждет от нее ошибок, заиграла эту известнейшую балладу, которую отлично знала наизусть, в точном соответствии с лежавшей перед ней записью. В балладе присутствовало несколько вариаций. С первыми двумя девочка легко справилась, а вот четвертая и пятая ей не дались - сказался стягивающий ладонь шрам. - Все ясно, - со странным удовлетворением воскликнул Моршал, давая ей знак прекратить игру. - Ты не умеешь точно следовать указанному темпу. Прекрасно, на этом закончим. Ты свободна. - Прошу прощения, мастер Моршал... - снова попыталось объяснить Менолли, вытягивая левую ладонь. - Что такое? - не веря своим глазам, уставился на нее Моршал. - Ты что же, спорить со мной собираешься? Вон! Я, кажется, уже сказал: ты свободна. Вот до чего может дойти, когда девицы воображают себя арфистками да еще претендуют на сочинительство! Ступай вон! Клянусь Великой скорлупой и звездами... - Тут его брюзгливый голос испуганно дрогнул. - Это еще что такое? Кто их сюда впустил? Менолли, которая уже спускалась по лестнице, услышала в его голосе неподдельный страх и даже перестала обижаться. Раскричавшись на нее, Моршал разбудил дремлющих файров, и они, посчитав, что их хозяйка в опасности, ринулись на ее защиту, с криками налетая на мастера. Услышав, как хлопнула тяжелая дверь, Менолли рассмеялась, но тут же пожалела о случившемся. Теперь мастер Моршал будет ее врагом, а от этого жизнь в Цехе арфистов для нее легче не станет. , - так кажется, сказал ей Т'геллан только вчера вечером? Бояться, может быть, и не надо, но осторожность никогда не повредит. Не стоило, наверное, обнаруживать слишком большие познания в музыке ведь именно этим она его так допекла. Но разве не ее познания он хотел проверить? Менолли снова задумалась: сумеет ли она найти здесь свое место? Разве она посмела бы вообразить себя арфисткой? Какое там ведь все решил за нее мастер Робинтон. Может быть, Моршал и Домис тоже часть той общепринятой процедуры, о которой упоминал Главный арфист? Хорошо бы впредь пореже сталкиваться с ними - больно уж они ее невзлюбили. Менолли вздохнула и, повернув на лестничной площадке, собралась спускаться дальше, но вдруг остановилась. Посреди вестибюля застыл Пьемур - окаменев и вытаращив глаза от изумления, он завороженно наблюдал за порханием файров. Вот Лентяй и Дядюшка сели на перила неподалеку от него. - Я не сплю? - недоверчиво глядя на ящериц, спросил он и, не шелохнувшись, показал одним пальцем в сторону Лентяя с Дядюшкой. - Да вроде нет. Коричневого зовут Лентяй, а голубого - Дядюшка. Глаза мальчугана продолжали следить за полетом остальных файров - он явно пытался их сосчитать - и вдруг стали еще больше: он увидел, как Красотка плавно опустилась Менолли на плечо. - Это Красотка, моя королева. - Да уж, ничего не скажешь... - Пьемур не сводил глаз с Менолли. Красотка вытянула шею и, плавно вращая глазами, посмотрела на мальчика. И вдруг они с Пьемуром разом мигнули. Менолли не удержалась от смеха. - Не удивительно, что Камо от нее последние мозги растерял. - Тут Пьемур встряхнулся, совсем как отряхивающийся от воды файр. - Да, чуть не забыл: ведь меня послали, чтобы я отвел тебя к мастеру Шоганару! - А кто он? - с опаской спросила Менолли, еще не отошедшая от встречи с мастером Моршалом. - Что, старый Морщила задал тебе жару? Да ты не бойся - мастер Шоганар тебе непременно понравится! Он мой учитель, мастер вокала. И вообще мировой старикан. - Лицо Пьемура загорелось неподдельным воодушевлением. - Знаешь, он сказал, что если ты умеешь петь хотя бы вполовину так же здорово, как твои файры, то ты просто вупер... вумер... - Вундеркинд? - Менолли впервые слышала такое по отношению к себе. - Вот именно! И еще он сказал, что даже если ты квакаешь, как страж, это не имеет никакого значения, раз ты научила своих файров петь. Как ты думаешь, я ей понравился? - вдруг спросил он, по-прежнему не шевелясь и не спуская глаз с Красотки. - Почему ты спрашиваешь? - Она так странно смотрит на меня и вращает глазами, - мальчуган неуверенно махнул рукой. - Это потому, что ты сам на нее пялишься. Пьемур заморгал и, застенчиво улыбнувшись взглянул на Менолли, потом смущенно хихикнул. - И правда. Ты уж извини, Красотка, я сам знаю, что это невежливо, но я всю жизнь мечтал увидеть файра! Пошли, Менолли, Пьемур вприпрыжку двинулся через двор, торопя девочку. - Нас ждет мастер Шоганар. Я знаю, ты тут новенькая, но все равно нельзя заставлять мастера ждать. Слушай, а ты не могла бы сделать так, чтобы они не увязывались за нами? Видишь ли, мастер Шоганар сказал, что хочет сегодня послушать, как поешь ты, - их он и так уже слышал. - Если я им велю, они будут молчать. - Ранли, тот парень, что сидел за столом напротив тебя, - он из Крома и считает себя большим умником - так вот, он сказал, что файры только делают вид, что поют. - Ничего подобного! - Я так и знал! Я еще сказал ему: они такие же умные, как драконы, а он мне не поверил. - Пьемур вел ее к большому залу, где утром репетировал хор. - Шевели ногами, Менолли! Мастера терпеть не могут, когда их заставляют ждать, а ведь пока я тебя отыскал, прошла уйма времени. - Не могу я идти быстрее, - стиснув зубы от боли, тихо ответила Менолли. - Да, походочка у тебя какая-то чудная. Что у тебя с ногами? Менолли удивилась: неужели до него еще не дошел этот слух? - В самый разгар Падения я оказалась вдали от своей пещеры. Вот и пришлось уносить ноги. Казалось, еще секунда, и глаза у Пьемура выскочат из орбит. - Ты бежала? - голос его сорвался. - Наперегонки с Нитями? - И при этом изодрала в клочья не только подметки, но и собственные ступни. Больше поговорить не удалось - они стояли на пороге зала. Не успели глаза у Менолли привыкнуть к царившему в огромном помещении полумраку, как ей уже было велено не торчать у входа, а быстренько шагать вперед - мастер ненавидел копуш. - Извините, учитель, но только Менолли повредила ноги, убегая от Нитей, - изрек Пьемур с таким видом, как будто давным-давно знал об этом случае. - А вообще-то она не копуша. Наконец Менолли разглядела бочкообразного толстяка, восседавшего за массивным письменным столом прямо напротив входа. - Тогда иди, как можешь. Понятно, что девица, убежавшая от Нитей, не может быть копушей. - Его голос, плывущий из темноты, звучал сочно и округло, он произносил раскатисто, а гласные выпевал чисто и протяжно. В открытую дверь ворвалась стайка ящериц, и мастер, приподняв тяжелые веки, с деланным недоумением воззрился на Менолли. - Пьемур! - От одного этого возгласа мальчуган застыл на месте. Увидев, что Менолли ошеломила его громкость, он лукаво ухмыльнулся ей исподтишка. - Ты что же, не передал ей мою просьбу? Я, кажется, сказал, чтобы эти существа здесь не показывались? - Они повсюду сопровождают ее, мастер Шоганар. И она обещала, что велит им сидеть смирно. Мастер Шоганар повернул массивную голову и смерил Менолли взглядом из-под тяжелых век. - Ну так вели! Менолли сняла с плеча Красотку и приказала ей вместе с остальными устроиться где-нибудь и помалкивать. - И чтобы ни единого звука, пока я вам не позволю, - строго добавила она. - Что ж, - заметил мастер Шоганар, слегка повернув голову, чтобы оценить результат, - отрадное зрелище на фоне того непослушания, которое мне изо дня в день приходится наблюдать. - Прищурившись, он в упор посмотрел на Пьемура, который имел неосторожность дерзко хихикнуть, но встретившись глазами с мастером Шоганаром, постарался изобразить на лице невинное выражение. - Вот что, Пьемур, я уже насмотрелся на твою нахальную физиономию и развязные манеры. Ступай-ка вон! - Слушаюсь, учитель, - бодро ответил Пьемур и, повернувшись на каблуках, вприпрыжку зашагал к двери. Выходя, он на миг замешкался, чтобы ободряюще помахать Менолли рукой, а потом помчался вниз по лестнице. - Негодник! - с притворной свирепостью рявкнул мастер, сделав девочке знак сесть на табурет. - Мне стало известно, Менолли, что Петирон провел последние годы своей жизни в вашем холде, где исполнял обязанности арфиста. Девочка кивнула - ей стало как-то спокойнее от того, что мастер неожиданно обратился к ней по имени. - И он учил тебя играть и разбираться в теории музыки? Менолли снова кивнула. - Что мастер Домис и мастер Моршал и проверили сегодня. - Девочку внезапно насторожила легкая насмешка в его тоне, и она уже более внимательно смотрела, как он покачивает тяжелой головой, думая о чем-то своем. - А теперь скажи, потрудился ли Петирон, - его густой бас вдруг грозно зарокотал, так что Менолли на миг показалось, что она неверно оценила этого человека и он, как и ехидный Домис и брюзга Моршал, заранее настроен против нее, - ...вернее, отважился ли он научить тебя пользоваться голосом? - Нет, мой господин. По крайней мере, я так не думаю. Мы... мы просто пели вместе. - То-то! - Огромная ладонь мастера Шоганара с такой силой обрушилась на письменный стал, что песок взметнулся столбом. - Вы просто пели вместе. Так же, как ты пела вместе со своими файрами? Ее питомцы вопросительно чирикнули. - Молчать! - рявкнул он, снова грохнув ладонью по столу. Менолли мимолетно удивилась: несмотря на то, что поведение мастера Шоганара испугало ее, файры прижали крылья и затихли. - Ну так что? - Вы хотите знать, пела ли я с ними? Да, пела.
- Так же, как раньше пела с Петироном? - Да, пожалуй, - только раньше мелодию вел Петирон, а я подпевала, а теперь они подпевают мне. - Это не совсем то, что я имел в виду. А теперь я хочу, чтобы ты спела для меня. - А что петь, мой господин? - спросила она, потянувшись за висевшей за плечом гитарой. - Нет-нет, - он нетерпеливо замахал руками, - только без этой штуки. Я хочу слышать пение, а не концертный номер. Для меня важен голос, а не то, как ты скрываешь несовершенство вокала мелодичными аккордами и затейливой гармонией... Ведь именно голосом мы общаемся друг с другом, голос произносит слова, которыми мы хотим произвести впечатление на окружающих, голос вызывает эмоциональный отклик: слезы, смех, раздумья. Голос - вот самый важный, самый сложный, самый удивительный из инструментов. И если ты не умеешь пользоваться голосом правильно и с толком, то лучше тебе вернуться в свой захолустный холд. Менолли так зачаровало богатство и разнообразие его интонаций, что она даже не обратила внимание на смысл сказанного. - Ну? - требовательно спросил он. Менолли заморгала и судорожно вздохнула, запоздало поняв, что он ждет ее пения. - Да не так! Вот дуреха! Дышать нужно вот отсюда, - он положил растопыренную ладонь на бочкообразный живот, там где полагалось быть диафрагме, и нажал, так что давление ясно ощущалось в выходившем изо рта голосе. - Вдыхаешь через нос, вот так... - Он вдохнул, но его массивная грудь почти не шевельнулась. - Воздух идет через дыхательное горло, - продолжал он на той же ноте, - и в живот, - голос понизился сразу на целую октаву. - Правильно дышать - значит дышать животом! Менолли набрала воздуха, как ей было показано, и снова выдохнула: она по-прежнему не знала, что петь. - Клянусь холдом, который нас защищает, - он воздел глаза и руки, как будто искал утешения у бесплотного воздуха, - эта девица сведет меня с ума... Пой же, Менолли, пой! Менолли с радостью спела бы, но перед тем, как начать ей хотелось столько сказать, а если нельзя, то хотя бы подумать, что же лучше спеть. Она снова быстро вдохнула, почувствовала, что сидя петь неудобно, не спрашивая разрешения, встала и начала ту же песню, которую утром пели школяры. Сначала у нее мелькнула мысль: сейчас я ему покажу, что не он один умеет наполнять воздух оглушительными звуками, но потом, вспомнив брошенный вскользь совет Петирона, передумала и постаралась петь не столько громко, сколько выразительно. Шоганар внимательно глядел на нее. Вот последняя нота замерла вдали - как будто певец закончил песню и ушел, и Менолли без сил рухнула на табурет. Ее трясло. Как только она кончила петь, вернулась тупая дергающая боль в ногах. Мастер Шоганар продолжал сидеть молча, его многочисленные подбородки опустились на грудь Потом, так и не шевельнув пальцем, он откинулся назад и пристально взглянул на девочку из-под кустистых темных бровей. - Так, говоришь, Петирон никогда не учил тебя пользоваться голосом? - Так, как вы - нет, - для наглядности Менолли прижала ладони к плоскому животу. - Он всегда говорил, что петь нужно сердцем и нутром. Я могу петь еще громче, - на всякий случай добавила она, опасаясь, что не угодила Шоганару. Он только рукой махнул. - Велика хитрость. Орать любой дурак умеет. Даже наш Камо. А вот петь он не может. - Петирон часто говорил: если петь громко, то слышен только шум, а не голос и не сама песня. - Да ну? Это он тебе сказал? Мои слова! Мои собственные слова! Значит, все-таки он меня слушал, - отметил Шоганар и тихо добавил, обращаясь к самому себе: - Петирон был достаточно умен, чтобы понимать пределы своих возможностей. Менолли промолчала, но все в ней вознегодовало. Зато с оконного карниза послышалось шипение Красотки; Крепыш с Нырком вторили ей со своих мест. Мастер Шоганар поднял голову и с легким недоумением воззрился на файров. - Вот оно что! - Он перевел взгляд на Менолли. - Эти прелестные создания выражают чувства своей хозяйки? А ты любила Петирона и не желаешь слушать о нем ничего дурного? - Он слегка подался вперед и погрозил ей пальцем. - Запомни, бегунья Менолли: у каждого из нас есть свой предел, и мудр тот, кто его осознает. Вот что я имел в виду, - он снова откинулся в кресле, - совершенно не желая обидеть покойного Петирона. Для меня это похвала. - Он склонил голову на бок. - А для тебя - большая удача. Петирону хватило разума не портить твой голос, а подождать, пока твоим вокальным образованием займусь я. Так, шлифуя и доводя до совершенства то, что заложено самой природой, мы получим... - левая бровь мастера Шоганара, изогнувшись, поползла вверх, правая же оставалась неподвижной; зачарованная столь искусной мимикой, Менолли не спускала с него глаз, - ...получим хорошо поставленный, безупречный певческий голос. - Мастер громко выдохнул. Ту-т до Менолли, наконец, дошел смысл слов мастера, не затуманенный его мимическими упражнениями. - Вы хотите сказать, что я могу петь? - Петь может любой дурак на Перне, - небрежно бросил Шоганар. - И вообще, хватит разговоров. Я устал. - Он отмахнулся от нее, как от назойливого насекомого. - И этих сладкоголосых проныр тоже забирай с собой. Хватит с меня их злобных взглядов и немузыкальных воплей. - Следующий раз я позабочусь, чтобы они... - Остались за дверью? Нет, - брови Шоганара стремительно взметнулись, - бери их с собой. Похоже, они учатся на примере. Так что придется тебе показывать им хороший пример. - Лицо его омрачилось какой-то мыслью, потом на нем расплылась улыбка. - А теперь ступай, Менолли. Ступай. Все это невероятно утомило меня. С этими словами он оперся локтем о письменный стол, да так тяжело, что тот накренился. Уронив голову на ладонь, мастер без всякой паузы оглушительно захрапел. Менолли опешила - она и не предполагала, что можно заснуть так быстро. Тем не менее, повинуясь приказу, она поманила за собой файров и бесшумно вышла.
Глава 4
Почему, мой арфист, ты печален Ведь у песни веселый лад? Что твой голос дрожит и струна дребезжит, Почему ты отводишь взгляд?
Менолли с радостью свернулась бы где-нибудь клубочком и уснула, но Красотка начала тихонько курлыкать. , - вспомнила девочка и направилась через двор к кухне. Но среди царившей там кутерьмы ей долго не удавалось обнаружить ни Сильвины, ни Камо. Наконец, она увидела, как дурачок, ковыляя, появился из кладовой; обеими руками он бережно прижимал к себе огромный круг сыра. Увидев девочку, Камо радостно осклабился и опустил сыр на единственное незанятое место, оставшееся на кухонном столе. - Камо - кормить милашек? Камо - кормить? - Будь умником, Камо, закончи сначала с сыром, - велела женщина, которую, как припомнила Менолли, звали Альбуна. - Камо должен кормить, - заявил дурачок и, схватив миску, бесцеремонно вывалил ее содержимое прямо на стол, а потом зашагал по направлению к кладовой. - Камо! Вернись сейчас же и займись сыром! Менолли уже и сама пожалела о том, что явилась на кухню, и тут ее заметила Альбуна. - Так вот кто всему виной! Ну да ладно - все равно от него теперь не будет никакого проку, пока он не поможет тебе накормить твоих зверюшек. Только держи их подальше от кухни! - Хорошо, Альбуна. Извини, что я тебе помешала... - Еще бы - устроить такой тарарам в самый разгар приготовления к ужину... - Камо - кормить милашек? Камо - кормить милашек? - Дурачок уже со всех ног спешил обратно, роняя на пол кусочки мяса из переполненной миски. - Только не в кухне, Камо! Ступай вон отсюда Ступай, тебе говорят. А ты, девочка, пришли его обратно, когда они поедят, ладно? Одно из немногих доступных ему дел - это управляться с сыром. Менолли кивнула Альбуне и, улыбнувшись Камо, повела его из кухни вверх по ступенькам во двор. Красотка с компанией сразу же набросились на них. Обе Тетушки с Дядюшкой снова уселись на плечи Камо. Лицо дурачка светилось восторгом, он стоял, боясь шелохнуться, видимо, опасаясь, как бы малейшее его движение не спугнуло дорогих гостей. Остальные файры тоже то и дело подлетали к нему, чтобы схватить кусочек, или, уцепившись за его одежду, клевали прямо из миски. И хотя Красотка, Нырок и Крепыш предпочитали брать еду из рук Менолли, миска, тем не менее, скоро опустела. - Камо принесет еще? Камо принесет еще? Менолли поймала его за руку и повернула лицом к себе. - Нет, Камо. Им хватит. Больше не надо, Камо. Теперь ты должен заняться сыром. - Милашки уходят? - Лицо дурачка печально вытянулось Он наблюдал, как файры, один за другим, лениво взлетают на высокую крышу здания. Милашки уходят? - Теперь, Камо, им нужно поспать на солнышке. Они хорошо поели. А ты возвращайся к своему сыру. - Менолли легонько подтолкнула его в сторону кухни. Он неохотно заковылял прочь, сжимая в руках миску и так неотрывно глядя через плечо на файров, что врезался прямо в дверной косяк. Потом, так и не сводя глаз со своих любимцев, сделал шаг в сторону и исчез в дверном проеме. - А можно я тоже буду помогать тебе их кормить? Хотя бы иногда? Ну хоть разок? - раздался рядом просительный голос. Быстро обернувшись, Менолли увидела Пьемура - взлохмаченные волосы падают на лицо, вся шея, до самых ушей, в грязных разводах. Другие мальчишки и подмастерья еще только начинали выходить во двор, направляясь в сторону главного здания. Помнится, мастер Шоганар, назвал его негодником. Что ж, очень похоже - несмотря на вкрадчивый голосок, от Менолли не укрылся озорной блеск в его хитрющих глазах. - Что, с Ранли поспорил? - Поспорил? - Пьемур испытующе взглянул на девочку, потом не выдержал и фыркнул. - Видишь ли, Менолли, малышам вроде меня все время приходится думать: как бы хоть на шаг обойти здоровенных балбесов вроде Ранли. А не то они в любой момент могут устроить мне темную в спальне. - Ну и на что же ты побился с ним об заклад? - На то, что ты позволишь мне кормить ящериц, потому что они уже меня знают. Они ведь и вправду меня знают, верно? - А ты и вправду негодник, верно? Ухмылка Пьемура превратилась в хорошо отрепетированную гримасу, и он скромно пожал плечами в знак согласия. - Хватит с меня Камо - он чуть не расквасил себе физиономию с этим кормлением... - Милая Красотка, - завел Пьемур, в совершенстве копируя голос и манеры дурачка, - кормить милую Красотку... Да ты не бойся, Менолли, мы с Камо приятели. Он не будет возражать, если я тоже стану тебе помогать. Видимо, считая вопрос решенным, Пьемур схватил Менолли за руку и потащил вверх по лестнице. - Пошли, не хочешь же ты снова опоздать к столу, - напомнил он, направляясь вместе с ней к входу в столовую. - Менолли! Оба они застыли как вкопанные, заслышав голос Главного арфиста, и, обернувшись, стали ждать, пока он спустится к ним по лестнице. - Ну, Менолли, как прошел день? Ты ведь уже познакомилась с Домисом, Моршалом и Шоганаром? Скоро я представлю тебя Сибелу - еще до того, как проклюнутся яйца! - Предвкушая это радостное событие, мастер Робинтон улыбнулся, ну совсем как Пьемур. - Я смотрю, этот шалопай уже прилип к тебе. Что ж, может быть, тебе удастся хоть ненадолго отвлечь его от шалостей. О, Брудеган, я как раз хотел перемолвиться с тобой парой слов перед ужином! - Скорее! - Пьемур схватил ее за руку и повлек в столовую. Менолли даже показалось, что оба они - и Главный арфист, и Пьемур - не хотели, чтобы она столкнулась нос к косу с подмастерьем Брудеганом, чей хоровой урок ее файры так бесцеремонно нарушили. - А Сибел - голова, как ни в чем не бывало, заметил Пьемур, и Менолли упрекнула себя за слишком буйную фантазию. - Это он получит второе яйцо. - Мальчуган свистнул сквозь зубы. - Ты боишься, что с ним тоже могут быть неприятности? Не волнуйся, он только совсем недавно поменял стол. - Поменял стол? - Так у нас говорят, когда кого-нибудь повышают в звании. Это обычно происходит за ужином. Если ты ученик, то к тебе подходит подмастерье и отводит на новое место. - Он указал на овальные столы в конце обеденного зала. - А оттуда мастер в свое время сопровождает подмастерье к круглому столу. Только со мной все это случится еще ох как не скоро, - со вздохом посетовал он, - если вообще когда-нибудь случится. - Но почему? Разве не все ученики становятся подмастерьями? - Нет, - нахмурившись, ответил мальчуган. - Некоторых отсылают домой как неспособных. Другие получают какую-нибудь нудную работу здесь и остаются помогать подмастерьям и мастерам, или их отправляют в захолустные цеха. Может быть, именно такую участь уготовил для нее Главный арфист стать помощницей мастера или подмастерья в каком-нибудь далеком холде или цехе? Что ж, не так уж плохо, но почему-то Менолли взгрустнулось. Она вздохнула, а вслед за ней и Пьемур. - Ты уже давно здесь? - спросила она мальчугана. Выглядел он едва на девять-десять Оборотов - как раз в этом возрасте мальчиков принимают в ученики - но, судя по его разговорам, он отнюдь не новичок. - Я уже два Оборота хожу в учениках, - ухмыльнувшись, ответил Пьемур. - Меня взяли так рано из-за голоса. - Это прозвучало у него без тени похвальбы. - Смотри, тебе туда, где сидят все девчонки. И не тушуйся - ты все равно родовитее их. Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, мальчуган шмыгнул в проход между столами, а Менолли, стараясь не хромать, двинулась к столу, который он ей указал. Откинув плечи и высоко подняв голову, она шла медленно, чтобы скрыть неловкую походку. Девочка кожей ощущала устремленные на нее со всех сторон взгляды - кто глазел исподтишка, а кто и в упор - и старалась сделать вид, что не замечает их. Надо будет позволять Пьемуру кормить файров: его заступничество может оказаться не менее важным, чем расположение Главного арфиста. Места, предназначенные девочкам, можно было отличить по подушкам, разложенным на жесткой деревянной скамье. Менолли пристроилась с краю, подальше от обжигающего жара очага, и, стоя, стала ждать. Вот в столовую стайкой вошли девочки. Они держались все вместе и, направляясь к столу, в упор разглядывали ее. На лицах застыло одинаково равнодушное выражение. В горле у Менолли мгновенно пересохло. Она судорожно сглотнула и стала глядеть по сторонам - на что угодно, лишь бы не видеть неумолимо приближающихся девочек. Вот она поймала взгляд Пьемура и, увидев, что он лукаво ухмыляется, заставила себя улыбнуться в ответ. - Ты и есть Менолли? - спросил чей-то ровный голос. Девочки выстроились за спиной говорящей, тем самым лишний раз подчеркивая, что все они заодно. - Никем другим она, пожалуй, не может быть, - заметила смуглая девочка из стайки. - Я - Пона, мой дедушка - лорд-правитель Болла, - первая девочка протянула правую руку ладонью вверх, и Менолли, которой до сих пор не приходилось ни с кем обмениваться столь официальным приветствием, накрыла ее ладонь своей. - А я - Менолли, - ответила она и, вспомнив замечание Пьемура насчет родовитости, добавила: - Мой отец - Янус, морской правитель Полукруглого холда. По шеренге девочек пронесся удивленный шепоток. - Выходит, она родовитее нас, - неохотно признал чей-то голос. - Разве в Цехе арфистов имеют значение титулы? - спросила Менолли, недоумевая, какие еще правила этикета она могла по незнанию нарушить. Ведь Петирон не раз твердил ей, что в Цехе арфистов, как нигде, придается значение в первую очередь способностям и достижениям в музыке, а вовсе не родовитости? Тем не менее, Пьемур сказал: ты родовитее их... - Все равно самый старый морской холд - не Полукруглый, а Тиллек, довольно резко заявила смуглая девочка. - Зато Менолли - дочь, а не племянница, - вставила девочка, признавшая первенство Менолли. Она, в свою очередь, протянула Менолли руку и, как показалось той, уже не так неохотно, как первая. - Мой отец - Тимарин, Главный ткач из холда Телгар. Меня зовут Аудива. Смуглая девочка тоже протянула было руку, собираясь представиться, но их спугнул внезапный звук шагов, и они заняли свои места за столом. Все вокруг замерли на месте, глядя прямо перед собой. Напротив Менолли оказался высокий паренек, его и без того выпуклые глаза вытаращились еще больше при виде сценки, свидетелем которой он только что стал. Оглянувшись через левое плечо, Менолли увидела, что Пьемур изо всех сил скосил глаза вправо, и решила, что там, должно быть, находится стол Главного арфиста. Мгновение - и все стали перескакивать через скамьи, поспешно рассаживаясь. Менолли ничего не оставалось, как последовать общему примеру. По столам стали разносить тяжелые кувшины с горячим и наваристым мясным супом и подносы с желтым сыром, который Камо, видимо, все-таки нарезал, а за ними - корзинки с хрустящими хлебцами. Пища в Цехе арфистов явно отличалась разнообразием, причем самая обильная еда подавалась днем. Менолли принялась жадно, торопливо есть, но постепенно заметила: остальные девочки отхлебывают по пол-ложки, а хлеб и сыр разламывают на крошечные кусочки. Пона с Аудивой украдкой наблюдали за ней, кто-то из их товарок хихикнул. Ну вот, - с горечью подумала Менолли, - теперь она не угодила им своими манерами. Но подлаживаться под них значило бы признать свою неправоту. Она стала есть чуть помедленнее, но с неменьшим аппетитом и не постеснялась попросить добавки, когда соседки по столу не одолели и половины первого блюда. - Насколько мне известно, ты удостоилась привилегии присутствовать в Вейре Бенден на последнем Рождении? - проговорила Пона с таким видом, будто сама, заговорив с Менолли, удостоила ее великой милости. - Да, я там была. - Привилегия? Что ж, пожалуй, это действительно можно рассматривать как привилегию. - Навряд ли ты запомнила, кому удалось Запечатление?.. - Пону явно интересовал этот вопрос. - Отчего же, кое-кого запомнила. Талина из Руата стала всадницей новой королевы... - Ты уверена? Менолли покосилась на Аудиву и увидела в ее глазах злорадный огонек. - Какая незадача, милая Пона, что ни одной из ваших избранниц так и не удалось Запечатлеть, - вкрадчиво пропела она. - Ну что ж, этот раз - не последний. - Кого еще ты запомнила? - Паренек из цеха мастера Никата Запечатлел коричневого... - Эта новость почему-то обрадовала Пону. - И еще мастер Никат получил два яйца огненной ящерицы. Пона вздернула подбородок и высокомерно взглянула на Менолли. - Как могло случиться, что ты... - осведомилась она таким тоном, что Менолли остро ощутила собственное ничтожество, - стала обладательницей девяти файров? - Просто она оказалась в нужное время в нужном месте, вот и все, Пона, - ответила Аудива. - Ведь счастливый случай не признает ни титулов, ни привилегий. И только благодаря Менолли мастер Робинтон и мастер Никат тоже получили яйца файров. - Ты-то откуда знаешь? - удивилась Пона, разом растеряв свой гонор. - Перекинулась парой слов с Тальмором, пока ты кокетничала с Бенисом и Джессуаном. - Я?! Да я никогда... - Пона обижалась так же легко, как обижала других, но, услышав предостерегающее шипение Аудивы, была вынуждена замолчать. - Да ты не волнуйся, Пона, - главное, чтобы Данка не застукала тебя, когда ты вертишь хвостом перед каким-нибудь наследником холда, а я и словечком никому не обмолвлюсь! Менолли так и не поняла, нарочно ли Аудива отвлекает Пону, чтобы та не донимала Менолли ехидными вопросами, только до конца ужина девица из Болла от нее отстала. Поскольку Менолли знала, что разговаривать через весь стол неприлично, она не могла обратиться к дружелюбно настроенной Аудиве, а сидевший рядом мальчик, повернувшись к ней спиной, беседовал с товарищами. - Мой дядюшка из Тиллека говорит, что файры - обычная домашняя живность, но ведь держать домашних животных в спальне не разрешается, - поджав губы, заявила смуглая девочка и покосилась на Менолли. - Зато Главный арфист не считает файров обычной домашней живностью, - подмигнув Менолли, наставительно изрекла Аудива. - Да, ведь у вас в Тиллеке всего-то одна ящерица... - И еще мой дядя говорит, что в Вейре слишком уж много возятся с этими тварями, вместо того, чтобы заняться насущными делами: например, отправиться к Алой звезде, чтобы навсегда покончить с Нитями. Ведь это единственный способ избавиться от ужасной напасти. - И что, по-твоему, всадники должны для этого сделать? - свысока осведомилась Аудива. - Даже тебе, Бриала, должно быть известно: драконы не могут летать через Промежуток вслепую. - Все равно они должны сжечь все Нити на Алой Звезде дотла! - Неужели это возможно? - ошеломленно спросила соседка Бриалы - от ужаса ее глаза стали совсем круглыми. - Да не смеши ты людей, Аманья, - сердито бросила Аудива. - Еще никто и никогда не был на Алой Звезде. - Но они могли хотя бы попытаться! - вставила Пона. - Вот и мой дедушка говорит... - А кто сказал, что первые всадники не пытались? - не уступала Аудива. - Почему же тогда в Летописях про эти попытки ничего не сказано? снисходительно осведомилась Пона. - Уж в песнях-то об этом написали бы наверняка, - добавила Бриала, радуясь, что удалось поставить Аудиву в тупик. - Не нашего это ума дело - Алая Звезда, - попыталась вывернуться Аудива. - Зато разучивание песен - как раз нашего, - жалобно заметила Бриала. - Когда, спрашивается, мы успеем выучить отрывок, который Тальмор задал назавтра? Вечером у нас репетиция, а она наверняка затянется, потому что мальчишки вечно... - Мальчишки? Всегда-то ты, Бриала, все сваливаешь на мальчишек, набросилась на подружку Аудива. - У тебя, как и у каждой из нас, было сегодня полно времени, чтобы выучить урок. - Нужно же было мне помыть голову, а потом Данка выпускала в швах мое розовое платье... - Постойте... Фу, красных опять нет, - капризно протянула Пона. Менолли же с жадным любопытством пожирала глазами корзинку с фруктами. Пусть Пона изображает равнодушие - Менолли, не долго думая, выхватила из корзинки странный плод невиданной формы и вонзила в него зубы. Вкус у нежной мякоти оказался сладкий и чуть терпкий. Вот бы облизать пальцы, как все мальчишки! Но девочки держались так чинно и манерно, что Менолли не осмелилась. Внезапно на нее нахлынула чудовищная усталость - сказывались все заботы и треволнения сегодняшнего дня. Девочка почувствовала, что не может больше сидеть за столом в окружении множества чужих лиц, не зная, на какие еще вопросы придется отвечать, прежде чем она укроется в тишине и покое своей постели. На миг Менолли встревожилась, вспомнив о файрах, но сразу же постаралась выкинуть из головы эту мысль, испугавшись, как бы они вдруг не явились. Ноги у нее гудели, голова раскалывалась, шрам на ладони невыносимо зудел. Менолли ерзала на скамейке, недоумевая, почему их так долго не отпускают. Она то и дело вытягивала шею, косясь на стол Главного арфиста. Со своего места она не видела мастера Робинтона; но соседи его смеялись, по-видимому, наслаждаясь послеобеденной беседой. Может быть, поэтому их так долго и держат за столом? Ждут, когда мастера наговорятся? Очутиться бы сейчас в уютной пещерке у Драконьих камней! Или даже в своей тесной комнатушке в отцовском холде... Туда ей всегда удавалось проскользнуть, никому не докладывая о причине своего отсутствия. Во всяком случае, после того, как дневные обязанности бывали выполнены. Ей никогда не приходило в голову, что Цех арфистов может оказаться таким... таким многолюдным, здесь столько всяких дел, да еще мастера и Сильвина, и... Задумавшись, Менолли не заметила, как все встали и вынуждена была вскочить далеко не так изящно, как остальные девочки. При этом она так обрадовалась, что можно, наконец, уйти, что не заметила: свои места покинули только мастера и подмастерья. Не успела она сделать и несколько шагов, как шипение Поны вернуло ее к действительности. Менолли застыла на месте, а девочки уставились на нее так, как будто она совершила невесть какое преступление. Она попятилась на свое место. А когда ученики и девочки двинулись к выходу, снова села. Ей не хотелось больше быть на людях; сколько же их здесь - незнакомых ей людей с дикими понятиями и странными манерами, явно предубежденных против новичков. Вейр тоже показался ей большим и многолюдным, но там она чувствовала себя как дома, повсюду ее окружали смеющиеся дружеские лица и приветливые взгляды. - Что, снова ноги разболелись? - Это был Пьемур, брови его озабоченно хмурились. Менолли прикусила губу. - Просто я вдруг почувствовала, что ужасно устала, - ответила она. Мальчуган сморщил нос, потом вдруг смешно подергал им. - Ничего удивительного - ты ведь первый день здесь, да еще все мастера, словно сговорившись, взяли тебя в оборот. Послушай, обопрись на меня, и я провожу тебя к Данке. У меня еще осталось немного времени до репетиции... - У тебя репетиция? Может быть, и мне нужно куда-то идти? - Менолли с трудом сдержалась, чтобы не заплакать. - Не думаю - это твой первый день. Разве что... А мастер Шоганар тебе ничего не сказал? Точно? Они еще, наверное, не решили, что с тобой делать. А знаешь, вид у тебя жутковатый. То есть, я хотел сказать, жутко усталый. Пошли, я тебе помогу. - Но у тебя репетиция... - Обо мне, Менолли, можешь не беспокоиться, - он озорно ухмыльнулся. - Иногда маленьким быть так же здорово, как и вумпер... вундеркиндом. - Он махнул рукой и сделал невинную рожицу. Это получилось у него так забавно, что Менолли невольно рассмеялась. Она поднялась, испытывая к мальчугану глубокую благодарность. А он, словно не замечая ее молчания, продолжал беззаботно трещать о репетиции нового представления для весенней ярмарки в Форт холде. Обычно на репетициях бывает весело - в этом семестре хором руководит Брудеган. Он дока по части объяснений, так что, если слушать внимательно, можно обойтись без ошибок. Над холдом и цехом быстро сгущались весенние сумерки, прохожих становилось все меньше. Общество Пьемура м его жизнерадостная болтовня оказались куда более ощутимой поддержкой, чем его тощее плечико. И, тем не менее, даже без такой опоры ей пришлось бы туго. Какое счастье, что подъем не такой уж крутой... Файры, устроившись на карнизе над ее запертым окном, встретили девочку сочувственным щебетом. - Теперь они с тобой, так что все в порядке, - изрек Пьемур, с улыбкой глядя на ящериц. - Выспишься - и все как рукой снимет. Ну, я помчался. Утро вечера мудренее - так всегда говорила моя кормилица. - Я уверена, что так и будет. Огромное тебе спасибо, Пьемур... Ее слова повисли в воздухе: мальчуган уже стремглав несся обратно. Менолли открыла дверь и осторожно позвала Данку, но ответа не получила. Толстухи нигде не было видно. Обрадованная нежданной удачей, девочка, хватаясь за перила, принялась взбираться по крутым ступенькам. Не успела она одолеть и половины лестницы, как, к ней, ободряюще чирикая, подлетела Красотка. А наверху ее поджидали Крепыш с Нырком, которые немедленно присоединили свои голоса к утешениям королевы. С каким же несказанным облегчением Менолли закрыла за собой дверь! Дохромав до постели, она рухнула на нее и, не слыша царапанья коготков о запертые ставни, стала распутывать завязки свернутого мехового покрывала, пока Красотка властным окриком не привлекла ее внимание. К счастью, девочке пришлось всего лишь протянуть руку, чтобы распахнуть ставни. В комнату ввалились обе Тетушки и чуть не упали на пол, в последний миг успев раскрыть крылья. Облетев комнату, они набросились на хозяйку с визгливыми упреками. Кривляка и Рыжик с Дядюшкой появились с большим достоинством, а Лентяй тут же присел на подоконник и сладко зевнул. Менолли не забыла намазать ступни мазью, хотя кожу так защипало, что на глаза навернулись слезы. Вот если бы с ней рядом была Миррим Менолли так не хватало оживленной болтовни подружки, ее ловких, надежных рук. И правда, самой управляться с собственными ступнями оказалось очень не с руки. Другое снадобье она втерла в шрам на ладони, с трудом борясь с желанием почесать зудящий рубец. Сбросив с себя одежду, девочка забралась под меховое покрывало, смутно ощущая, как файры устраиваются на ночлег у нее под боком. Так, значит, арфистов нечего бояться? - настойчиво вертелись в ее усталой голове слова Т'геллана.
- подумала она, уже засыпая.
Глава 5
Как мой кораблик белокрыл Дракон ночных широт! Он без руля и без ветрил Сквозь сны меня несет... С ним бороздим мы мрак и тьму В подлунной тишине И не расскажем никому, Что видели во сне!
Следующий день начался с неприятности. Утром Менолли разбудили вопли: кричали все разом - Данка, девочки, файры. Еще не до конца проснувшись, Менолли попыталась первым делом утихомирить мечущихся по комнате ящериц, но стоящая на пороге Данка все не унималась. Ее визг только еще больше. будоражил файров, заставляя их выделывать в воздухе такие головокружительные пируэты, что Менолли пришлось выдворить всю стаю во двор. Но Данка продолжала вопить - теперь она указывала пальцем на Менолли, громогласно негодуя по поводу ее наготы. Девочка смутилась и поскорее прикрылась рубашкой. - Где это ты болталась всю ночь? - злобно прошипела Данка. - И как попала в дом? Когда ты изволила явиться? - Я всю ночь была здесь, в своей комнате. А вошла, как водится, через дверь. Просто вас тогда не было в доме. - Увидав на пухлом лице домоправительницы откровенное недоверие, Менолли добавила: - Я вернулась после ужина. Пьемур проводил меня до самой двери. - Он был на репетиции, которая началась сразу после ужина, вставила из-за двери одна из девочек. - Да, но он примчался в последнюю минуту, - нахмурясь, возразила Аудива. - Я еще помню, Брудеган отчитал его за это. - Ты обязана докладывать мне каждый раз, когда приходишь в дом, - не собиралась уступать Данка. После секундного колебания Менолли утвердительно кивнула - все равно спорить с Данкой бесполезно. Видно, толстуха невзлюбила ее с первого взгляда и решила не спускать ни малейшей провинности. - Когда умоешься и пристойно оденешься, - процедила Данка таким тоном, что было ясно: она весьма сомневается, что Менолли на это способна, - можешь присоединиться к нам. Пойдемте, девочки. Не задерживать же нам завтрак из-за нее! Девочки послушной стайкой вышли из комнаты. Лица у них были такие же надутые, как у Данки. Только Аудива незаметно подмигнула, прежде чем придать лицу столь же постное выражение. Пока Менолли проделывала предписанные лекарем процедуры, наскоро умывалась, одевалась и разыскивала комнату, где завтракали остальные, они уже почти закончили трапезу. Все девочки, как по команде, дружно уставились на нее и не спускали глаз, пока Данка не велела ей сесть. Но стоило Менолли приняться за еду, как они снова начали глазеть, так что у нее куски застревали в горле. Еда была сухая, кла холодное. Менолли с трудом дожевала последний кусок и пробормотала слова благодарности. Только тут она заметила, что перед блузки весь в пятнах от фруктового сока. Вот, значит, почему они глазели. А ей даже не во что переодеться - в запасе только старье, которое она носила, когда жила в пещере... Менолли поела, но голод не отступал. Да ведь это файры - ждут, чтобы их накормили! Она не очень рассчитывала на помощь Данки, но долг перед друзьями придал ей смелости. - Извините, пожалуйста, но мне нужно накормить файров. Я могла бы обратиться к Сильвине... - К чему беспокоить Сильвину по таким пустяками? - закудахтала Данка, выпучив глаза от возмущения. - Разве ты не знаешь, что она главная смотрительница всего Цеха арфистов? У нее и без тебя полно хлопот. Смотри, если не будешь как следует приглядывать за своими тварями... - Вы сами перепугали их сегодня утром своими криками. - Я не потерплю, чтобы они так бесились каждое утро - пугали девочек и метались, как угорелые! Менолли не стала повторять, что ящерицы всполошились, услышав вопли Данки. - Если ты не можешь с ними справиться... Да где же они? - Данка стала дико озираться по сторонам. От страха глаза у нее чуть не вылезли из орбит. - Ждут, чтобы их накормили. - Не смей мне дерзить! Пусть ты дочь морского правителя, но пока ты находишься в стенах Цеха арфистов и к тому же на моем попечении, тебе придется вести себя пристойно. Здесь титулы не в ходу. Не зная, плакать ей или смеяться, Менолли поднялась из-за стола. - Если можно, я лучше пойду... а то чего доброго мои файры станут меня искать и явятся сюда... Это подействовало - Данку как ветром сдуло! Кто-то хихикнул, но кто именно - Аудива или другая девочка - Менолли не разобрала. Значит, все-таки кто-то раскусил эту вреднюгу Данку! Только выйдя на утренний холодок, Менолли поняла, какая духота стоит в доме. Она оглянулась: ну, конечно, - во всех комнатах, кроме ее собственной, ставни наглухо закрыты. Пока девочка шагала через широкий двор, ее встречали улыбками ранние прохожие - спешащие в поля крестьяне, бегущие к мастерам ученики. Она огляделась, ища файров, и увидела, как один из них снижается за передним корпусом Цеха арфистов. Миновав арку, девочка обнаружила и остальных - они рядком сидели на карнизах кухни и столовой. Вот в дверях появился Камо. Левой рукой он прижимал к животу полную до краев миску, а правой держал какой-то лакомый кусочек, которым размахивал перед собой, приманивая файров. Менолли уже дошла до середины двора, когда внезапно поняла: идти-то сегодня гораздо легче! Хоть что-то хорошее - и то ладно... Тем временем из кухни выскочила Альбуна и принялась бранить Камо: чем зря подлизываться к файрам, отнес бы лучше в столовую котел с кашей - все равно они не станут брать у него мясо, пока не подойдет Менолли. Но тут файров спугнули школяры и подмастерья - гурьбой вывалившись из столовой, они наполнили двор хохотом и визгами. Менолли завертела головой, стараясь отыскать Пьемура, но двор так же внезапно опустел, осталось лишь несколько старших подмастерьев. Один из них, остановившись рядом с ней, строго осведомился, почему она слоняется здесь, вместо того, чтобы идти на занятия. Менолли ответила, что никто не сказал ей, куда идти. Тогда, поразмыслив, он решил, что ей, очевидно, лучше присоединиться к остальным девочкам, причем немедленно, и указал в сторону комнаты над аркой. Придя туда, Менолли увидела, что девочки уже играют гаммы под руководством подмастерья, который, не преминув попенять ей за опоздание, велел взять гитару и постараться не отставать от других. Пробормотав слова извинения, она отыскала свою бесценную гитару и заняла место рядом с остальными. Аккорды были самые что ни на есть простые, так что даже с больной рукой Менолли без труда справлялась с упражнением. Чего нельзя было сказать о других девочках. Поне никак не удавалось правильно держать указательный палец - он упрямо задирался кверху; подмастерье Тальмор терпеливо - даже слишком терпеливо, на взгляд Менолли - пытался обучить ее другому способу постановки пальцев, но Пона не смогла сходу усвоить его и не поспевала за темпом упражнения. Да, терпение у Тальмора просто безграничное, - подумала Менолли, рассеянно пробежав пальцами по грифу гитары, чтобы попробовать новую для себя аппликатуру. При быстром темпе она, пожалуй, менее удобна, но вовсе не так уж невозможна, как пытается изобразить Пона. - Я вижу, Менолли, у тебя это получается легко, покажи-ка нам упражнение, - неожиданно предложил Тальмор. - Внимание... начали! - Он взмахнул рукой, задавая темп. Не сводя с него глаз, Менолли заиграла, стараясь не кивать головой: Петирон терпеть не мог музыкантов, которые при игре раскачиваются в такт. Внимательно следуя заданному темпу, она играла один аккорд за другим и вдруг увидела, что Аудива так и пожирает ее взглядом, да и Пона с подружками примолкли и не спускают с нее глаз. - Теперь повтори, используя обычную аппликатуру, - велел Тальмор и встал рядом с Менолли, пристально глядя на ее пальцы. Менолли сыграла. Он молча кивнул головой и, окинув ее непроницаемым взглядом, вернулся к Поне и велел ей попробовать еще раз, в более медленном темпе. С третьего раза Поне удалось более или менее правильно исполнить упражнение, и она с облегчением улыбнулась. Тальмор задал им новую последовательность гамм, а потом достал большой кусок кожи с нотами какой-то музыкальной пьесы. Менолли пришла в восторг - музыка оказалась незнакомой. Петирон, по его собственным словам, был арфистом-учителем, а не исполнителем, и, хотя девочка на зубок выучила те немногие партитуры, которые у него были, новых он никогда даже не пытался достать. Да и зачем? Морской правитель предпочитал петь сам, а не слушать других. Хотя Петирон рассказывал, что в больших холдах лорды любят послушать музыку во время обеда и по вечерам, когда гостей занимают не песнями, а беседами. А пьеса-то совсем не трудная, - поняла Менолли, просматривая ноты и беззвучно попробовала взять пару аккордов, которые при смене тональности могли представить некоторую сложность. - Ну что ж, Аудива, давай послушаем, что у тебя получится, - сказал Тальмор, ободряюще улыбаясь девочке. К недоумению Менолли, Аудива испуганно сжалась, демонстрируя явную неуверенность. Вот она начала перебирать струны, кивая головой и отбивая ногой такт, причем гораздо медленнее, чем того требовал темп пьесы. Менолли не знала, что и думать. Может быть, Аудива только недавно начала учиться? Если так, то она уже обогнала Бриалу - та даже ноты читает с трудом. Тальмор велел Бриале сесть за стол и переписать ноты, чтобы упражняться дома. Пона оказалась не лучше двух предыдущих учениц. Правда, эта белокурая девочка с хитрым личиком играла хотя бы в приличном темпе, но слишком шумно и со множеством ошибок. Когда, наконец, настал черед Менолли, ее просто тошнило от бездарной игры предшествующих исполнительниц. - Менолли, - вызвал Тальмор со вздохом, выдававшим тоску и усталость. Какое же это счастье - сыграть музыку так, чтобы она звучала! Менолли и сама не заметила, как увеличила темп и кое-где приукрасила аккорды собственными вариациями. Тальмор долго молча смотрел на нее. Потом поморгал и, сложив губы трубочкой, протяжно выдохнул. - Так ты уже видела эту вещь раньше? - Нет, что вы. У нас в Полукруглом нот почти не было. Красивая музыка! - Ты хочешь сказать, что играла ее без подготовки? Внезапно Менолли поняла, что наделала: теперь игра других девочек выглядит совсем беспомощной... Она остро ощущала их ледяное молчание и враждебные взгляды. Но не играть в полную силу - нет, это нечестно, никогда она таким не занималась и не будет! Менолли запоздало сообразила, как можно было избежать неприятностей: кое-где сбиться под предлогом больной руки, взять два-три неверных аккорда. Но она не могла отказать себе в удовольствии: после их неумелых потуг исполнить, наконец, музыку так, как она того заслуживает. - Просто я оказалась последней, - попыталась она как-то исправить дело, - у меня было больше времени, чтобы познакомиться с нотами и поучиться... - она чуть не ляпнула: на чужих ошибках. - Я так и понял, - перебил ее Тальмор, да так поспешно, что Менолли даже подумала: <неужели он угадал, что я собиралась сказать?> - Кто тебя послал в этот класс? - с непонятным раздражением обратился он к ней. - Я подумал... - Тут его отвлек чей-то смешок, и он грозно обвел взглядом разом притихших девочек. - Какой-то подмастерье. - Кто именно? - Не знаю. Я была во дворе, а он проходил мимо и спросил, почему я не на занятиях. А потом велел мне идти сюда. Тальмор поскреб подбородок. - Теперь уже, пожалуй, поздновато, но я все равно выясню. - Он повернулся к остальным девочкам. - А теперь давайте сыграем... - Но они выжидательно смотрели на дверь, и ему пришлось прерваться. - Что тебе, Сибел? Менолли обернулась, чтобы посмотреть на человека, которому предназначалось второе яйцо огненной ящерицы. Сибел оказался стройным русоволосым юношей на полголовы выше ее самой; на загорелом лице блестели живые светло-карие глаза. Одет он был в коричневый камзол с выцветшей нашивкой ученика арфиста, полускрытой складками рукава. - Мне нужна Менолли, - сказал он, в упор разглядывая девочку. - Я так и знал, что за ней должны прийти. Кто-то по ошибке направил ее ко мне, - недовольно проговорил Тальмор и жестом велел Менолли следовать за Сибелом. Она слезла с табурета и замешкалась, не зная, брать ли с собой гитару, потом вопросительно взглянула на Сибела. - Сейчас она тебе не понадобится, - сказал он, и Менолли бережно положила инструмент на полку. Она чувствовала, что девочки не спускают с нее глаз, знала, что Тальмор выжидает, пока она уйдет, чтобы продолжить урок, и поэтому вздохнула с облегчением, когда за ней закрылась дверь. - А где мне полагалось быть? - спросила она, но Сибел лишь кивнул в сторону лестницы. - Разве тебе никто не передал? - Он внимательно следил за выражением ее лица, но по его невозмутимому виду было непонятно, что у него на уме. - Никто. - Ты ведь сегодня завтракала у Данки? - Да... - Менолли с горечью вспомнила тягостную трапезу. Вдруг, заподозрив неладное, она недоверчиво взглянула на юношу. - Нет, не может быть! Не могла же она нарочно... Сибел молча кивнул, в его карих глазах девочка прочитала сочувствие и понимание. - А ты не знала, что нужно было прийти ко мне и спросить... - К тебе? - Ой, кажется, Пьемур что-то говорил о том, что Сибела недавно произвели в подмастерья... - То есть, к вам, господин... Юноша добродушно улыбнулся. - Что ж, наверное, я заслужил, чтобы простые ученики именовали меня , но наш Главный арфист, в пример другим мастерам, не столь строг в отношении подобных формальностей. Здесь по традиции старший из подмастерьев отвечает за самого младшего ученика своего мастера. Так что за тебя отвечаю я. По крайней мере, пока я нахожусь в Цехе и отдыхаю от своих странствий: ведь все мы - странствующие подмастерья. Вчера мне не удалось тебя повидать, а сегодня утром... ты не пришла к мастеру Домису, а он тебя ждал... - Нет! - Менолли чуть не заплакала от досады, - Только не мастер Домис! - Его гнева остерегается даже Пьемур. - Что, мастер Домис был очень... недоволен? - Сказать по правде, очень. Но ты не бойся, Менолли, - я сумею обратить этот неприятный случай в твою пользу. Не стоит лишний раз раздражать Домиса. - Он и так-то меня невзлюбил... - Менолли даже зажмурилась, чтобы прогнать мрачное видение - насмешливое лицо мастера Домиса, перекошенное от гнева. - С чего ты взяла? Менолли пожала плечами. - Вчера я ему играла, и почувствовала, что он меня не любит. - Успокойся, - усмехнулся Сибел, - мастер Домис не любит никого, даже самого себя. Так что ты вовсе не исключение. Но учиться у него... - Неужели мне придется у него учиться? - Да не трусь ты! Учитель он первоклассный. Уж я-то знаю. Я думаю, как инструменталист он даже в чем-то превосходит самого мастера Робинтона. Хотя, разумеется, у него нет блеска и размаха, присущих Главному арфисту и его проницательности в делах, выходящих за пределы нашего Цеха. - Сибел говорил по-прежнему бесстрастно, но Менолли ощутила его бесконечную верность и преданность своему учителю. - Ты, - сказал он, слегка подчеркнув первое слово, - многому научишься у мастера Домиса. И пусть его манеры тебя не обескураживают. Он согласился с тобой заниматься, а это уже немалого стоит. - А я не явилась к нему сегодня утром... - Тяжесть собственного проступка ужаснула Менолли. Сибел ободряюще улыбнулся: - Я уже сказал, что сумею обратить это в твою пользу. Домис не любит, когда его распоряжения не выполняют. Короче, это не твоя забота. Давай лучше поспешим, и так пол-утра потеряно. Они поднялись по ступеням, и Сибел неожиданно открыл дверь, ведущую в Большой зал. Помещение оказалось вдвое больше столовой и втрое Главного зала Полукруглого холда. В дальнем конце находился помост, отделенный от зала занавесом. Вдоль стен и под окнами в беспорядке громоздились столы и табуреты. Справа вокруг небольшого столика были расставлены более удобные стулья со спинками. Сибел кивнул ей на один из них и сам сел напротив. - У меня есть к тебе несколько вопросов, но зачем мне нужны эти сведения, я объяснить не могу. Это дела арфистов - для разумного человека этих слов достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов. Видишь ли, мне нужна твоя помощь... - Моя? - Можешь удивляться, но тем не менее, это так. - В его карих глазах заплясали смешинки. - Мне нужно научиться ходить под парусом, потрошить рыбу и вообще держаться так, чтобы я смог сойти за моряка... Говоря, юноша постукивал по столу кончиками пальцев, и Менолли невольно обратила внимание на его руки. - Стоит только взглянуть на твои руки, и сразу поймешь, что ты никогда не имел дела с парусом! - Почему? - спросил он, невозмутимо разглядывая свои ладони. - У моряков руки смолоду грубеют от тяжелой работы, трескаются от соленой воды и рыбьего жира, темнеют от солнца и ветра. - А другим людям, не морякам, это тоже известно? - Мне-то, как видишь, известно! - Что ж, вполне справедливо. Тогда, может быть, ты научишь меня вести себя так, - он лукаво усмехнулся, - чтобы я мог сойти за моряка хотя бы издали? Трудно, например, научиться править лодкой? Или наживлять крючок? Или рыбу потрошить? Его вопросы только подогревали любопытство Менолли. Что за таинственные дела у этих арфистов? Зачем, спрашивается, подмастерью арфиста знать о таких вещах? - Ходить под парусом, рыбачить - все это требует сноровки... - Но ты смогла бы меня научить? - В общем-то, смогла бы, будь у меня лодка, море, крючок, наживка и несколько рыбин. - Девочка не выдержала и засмеялась. - Что тут смешного? - Да нет, просто я думала, что здесь-то уж мне больше не придется потрошить рыбу. Сибел добродушно посмотрел на нее, в уголках рта притаилась усмешка. - Понимаю, Менолли. Я вот вырос среди равнин и думал, что мне больше не придется подолгу бродить по ним. Так что не удивляйся, о чем бы тебя здесь ни попросили. Главный арфист хочет, чтобы мы для пользы своего Цеха разучили много разных мелодий... причем, не только на гитарах и свирелях. Ну ладно, - он вернулся к делу, - положим, я все устрою с лодкой, морем и рыбой. И что тогда? - Юноша тихонько свистнул сквозь небольшую щербинку между передними зубами. - Нам будет нелегко найти свободное время - ведь ты учишься, да еще заботы о яйцах... - Он заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Кстати, ты имеешь представление, кто появится из моего яйца? Менолли улыбнулась в ответ. - Не думаю, что здесь можно предсказать так же точно, как с драконами, но я на всякий случай оставила для мастера Робинтона два самых крупных яйца. Из одного должна получиться королева, а из другого - по крайней мере бронзовый. - Бронзовый файр? Лицо Сибела просияло таким восторгом, что Менолли забеспокоилась: а что, если из обоих яиц вылупятся коричневые? Или зеленые? Почувствовав ее неуверенность, юноша усмехнулся. - Для меня цвет - не главное. Мастер Робинтон говорит, что файров можно научить доставлять письма. И, как я слышал, еще и петь! , - подумала Менолли, и, тем не менее, с ним она чувствовала себя удивительно по-свойски. - Еще Главный арфист говорит, что они так же привязаны к своим друзьям, как драконы к своим всадникам. Девочка молча кивнула. - Хочешь познакомиться с моими? - Хотелось бы, только сейчас некогда, - ответил Сибел, с сожалением качая головой. - Я должен поднабраться у тебя сведений о морском деле. Ну-ка, расскажи, как проходит день у вас в Полукруглом? Не переставая дивиться, что здесь, в Цехе арфистов, приходится объяснять такое, Менолли поведала смуглому подмастерью тот распорядок, который за долгие Обороты стал для нее чем-то привычным и незыблемым. Сибел оказался внимательным слушателем - иногда он просил повторить какую-то важную, на его взгляд, деталь или пояснить что-то непонятное. Она диктовала ему список рыб, населяющих моря и океаны Перна, когда колокол зазвонил снова, и ее голос потонул в гомоне наводнивших двор школяров, которые наперегонки устремились в столовую. - Давай подождем, пока это стадо очистит двор, - стараясь перекричать шум, предложил Сибел, - а потом ты еще разок перечислишь мне рыб, которые водятся на больших глубинах. Когда Сибел подвел Менолли к столу, девочки встретили ее ледяным молчанием, которое дополнялось поджатыми губами и уклончивыми взглядами, а потом принялись пересмеиваться между собой. Несколько успокоенная обещанием Сибела, Менолли решила не обращать внимания. Она целиком сосредоточилась на еде, благо сегодня подавали жареную птицу и хрустящие бурые клубни, такие большущие, каких она в жизни не видывала. Внутри, под аппетитной корочкой, скрывалась нежная мякоть, и Менолли от души налегла на них, позабыв о хлебе. Девочки продолжали воротить носы, и она принялась глазеть по сторонам. Пьемура не было видно - а она как раз собиралась попросить его покормить с ней вечером файров. В ее положении нужно постараться укрепить те немногие дружеские отношения, которые ей пока удалось завязать. Снова прозвенел гонг, призывая всех к тишине, и дежурный стал читать назначения. Неожиданно Менолли услышала свое имя: ей было предписано явиться к мастеру Олдайву. Девочки немедленно принялись шушукаться, будто за этим вызовом скрывалось нечто неприятное. Менолли не могла понять, в чем дело, и пришла к выводу, что они просто хотят ее запугать. Собрав все силы, она продолжала хранить полное безразличие. Вот, наконец, и сигнал к окончанию обеда... Но девочки продолжали сидеть, подчеркнуто не глядя в ее сторону, и ей пришлось перешагивать через скамейку. Тут-то ее и поймал мастер Домис. - Где, во имя Первой скорлупы, ты болталась все утро? - грозно осведомился он - лицо побледнело от гнева, глаза прищурены. Голоса он не повышал, но в нем звучало такое недовольство, что девочки испуганно поежились. - Мне сказали, чтобы я шла... - Это мне Тальмор уже сообщил, - не дослушав, отмахнулся он, - но ведь я передал через Данку, чтобы ты явилась ко м не. - Но Данка мне ничего не передавала, мастер Домис. - Менолли незаметно взглянула на девочек и по их довольным лицам поняла: они тоже знали. - А она утверждает, что передавала, - возразил мастер Домис. Менолли глядела на него, не зная, что ответить, и мечтала, чтобы Сибел вступился за нее, как обещал. А мастер Домис с издевкой продолжал: - Я пони маю, что в последнее время ты жила одна и, должно быть, совсем отбилась от рук, но раз уж ты принята в ученики, придется тебе выполнять указания мастеров. Подавленная столь явной несправедливостью, Менолли опустила голову. Мгновение - и в зал ворвалась Красотка, за ней - пара бронзовых и трое коричневых. - Красотка, Крепыш, Нырок! Немедленно назад! Раскинув руки, Менолли заслонила собой мастера Домиса, стараясь защитить его от крылатых мстителей. - Вы что это, не слушаться вздумали? Нападать на мастера Домиса? Как вам не стыдно - ведь он арфист! Менолли пришлось кричать: завидев пикирующих ящериц, девочки, визжа и переворачивая скамейки, полезли прятаться под стол. К счастью, у самого Домиса хватило ума стоять смирно, хоть он, конечно, и не ожидал такого оборота. Несмотря на то, что девочки вопили как резаные, Менолли, когда хотела, могла перекричать кого угодно. И вот уже Красотка, сделав круг, опустилась ей на плечо, откуда продолжала бросать на Домиса злобные взгляды. Остальные, угрожающе шипя, выстроились на камине - крылья растопырены, глаза стремительно вращаются - всем своим видом показывая, что готовы повторить атаку. Поглаживая возбужденную Красотку, Менолли ломала голову, как бы загладить неловкость перед мастером Домисом. А он тем временем набросился на замешкавшихся в столовой школяров и мальчиков, убиравших со столов, которые оказались свидетелями невиданного события: - Нечего зевать, ну-ка, за работу! Остальные - марш по своим группам! - потом повернулся к Менолли. - Я совсем забыл про твоих верных защитников, - взяв себя в руки, сухо произнес он. - Мастер Домис, могу я надеяться, что вы... - Мастер Домис, - произнес из-под стола чей-то голос, и оттуда выползла встрепанная Аудива. Домис протянул руку, помогая ей подняться. Она взглянула на дверь, потом незаметно кивнула Менолли. Мастер Домис, Данка ничего не сказала Менолли про ваше распоряжение, и мы все тоже про него знали. Что правда - то правда. - Еще раз взглянув на Менолли, она заторопилась к выходу, чтобы догнать ожидавших во дворе подружек. - Как это ты ухитрилась настроить против себя Данку? - ворчливо, но уже не так сердито поинтересовался Домис. Менолли вздохнула и посмотрела на своих файров. - Ах, это все из-за них? Что ж, я ее вполне понимаю. - Мастер явно еще не отошел. - Но меня им не испугать! - Мастер Домис... - Довольно, девочка. Раз уж ты лишена врожденного чувства такта, мне придется... - Мастер Домис, - торопливо вмешался подошедший Сибел. - Да знаю я, знаю, - буркнул мастер, не слушая объяснений подмастерья. - Ты, оказывается, успела обзавестись еще одним защитником. Будем надеяться, что игра стоит свеч. Жду тебя завтра утром, сразу после завтрака, в своем кабинете - второй этаж, четвертая дверь направо по наружной стороне. А сегодня отнесешь свою свирель мастеру Джеринту. Я слышал, ты сама сделала свирель, когда жила в пещере? Вот и отлично. Потом пойдешь к мастеру Шоганару. А сейчас отправляйся к мастеру Олдайву. Его кабинет на самом верху, направо, с внутренней стороны. Да что ты, Сибел, хлопочешь вокруг нее, как наседка? Я ведь еще не совсем утратил здравый смысл, чтобы наказывать человека за то, что он стал жертвой чужой зависти. - Мастер кивнул юноше, приглашая его следовать за собой, и направился к выходу. Сибел подмигнул Менолли и двинулся за ним. - Эй! - Менолли оглянулась и увидела под столом скорчившегося Пьемура. - Уже можно вылезать? - Разве ты не должен быть на репетиции хора? - Конечно, должен, но ты не волнуйся - у меня есть в запасе еще пара секунд. Так, значит, все подстроили эти дурехи! Или, может быть, Данка велела им молчать? - И много ты успел подслушать? - Все - от начала до конца! - торжествующе ухмыльнулся Пьемур, выбираясь из-под стола. - Я всегда держу ушки на макушке! - Ну, ты и пройдоха! - А можно я вечером помогу тебе кормить файров? - спросил мальчуган, пожирая глазами Красотку. - Я как раз собиралась тебе предложить... - Вот здорово! - Он радостно просиял. - А на них наплюй, - добавил он, кивая на дверь, за которой скрылись девочки, - они тебя не стоят. - Ты просто хочешь подлизаться к моим файрам... - А то нет! - Пьемур нахально ухмыльнулся, но Менолли чувствовала: не будь у нее Красотки и остальных, он все равно дружил бы с ней. Ну, я помчался, а то мне влетит. Пока! Менолли направилась в кабинет мастера Олдайва. Он уже приготовил для нее твердый резиновый шарик и показал, как им пользоваться, чтобы разработать руку. - Правда, - осклабившись, заметил он, - здесь ты не будешь испытывать недостатка в других упражнениях. Еще побаливает? Менолли промямлила что-то нечленораздельное, и лекарь, смерив девочку строгим взглядом, вложил ей в ладонь какую-то склянку. - Я могу усмотреть лишь одну причину, по которой на Перне в изобилии произрастает это зловонное растение, известное как холодильная трава оно отлично унимает боль. Используй по потребности. Состав не очень сильный, так что рука не потеряет чувствительность, но тебе сразу станет легче. Красотка, с плеча Менолли внимательно наблюдавшая за Олдайвом, благосклонно чирикнула, как будто подтверждая слова лекаря. Он рассмеялся, заглядевшись на маленькую королеву. - С тобой жизнь кажется гораздо веселее, правда? - сказал он, обращаясь к ящерице. Она снова чирикнула и завертела головкой, как будто разглядывая собеседника. - Она еще вырастет? - спросил он девочку. - Насколько я понимаю, твои файры не так давно вылупились из яйца? Менолли пересадила Красотку на руку, чтобы мастер Олдайв мог получше ее рассмотреть. - А это что такое? - строго осведомился он, переводя взгляд с Красотки на Менолли. - Никак, кожа шелушится? Девочка ужаснулась. Она с головой ушла в свои заботы и совсем забросила файров! И вот итог - на спине у Красотки шершавое пятнышко... Наверное, и у других дела плохи! - Масло - их нужно срочно смазать маслом! - Только без паники, дитя мое. Эту беду легко поправить. - Он потянулся длинной рукой к висящей у него над головой полке и, как показалось Менолли, наугад достал большую банку. - Это снадобье я изготовляю для местных дам, так что если ты не возражаешь, чтобы твои файры благоухали, как стайка красавиц... Менолли покачала головой и с облегчением улыбнулась, вспомнив вонючий рыбий жир, который готовила для своих ящериц, когда жила в пещере у Драконьих камней. Мастер Олдайв окунул палец в мазь и, вопросительно глядя на девочку, поднес его к спинке Красотки. Менолли ободряюще кивнула, и лекарь принялся осторожно втирать снадобье в шелушащуюся шкурку. Маленькая королева настороженно выгнула спинку, но тут же замурлыкала от удовольствия и в знак благодарности потерлась головой о руку лекаря. - Чуткая у тебя малышка, - заметил польщенный Олдайв. - Что да, то да, - согласилась Менолли, печально вспоминая, как эта малышка набросилась на мастера Домиса. - А теперь посмотрим твои ноги. Гм, да ты их явно перетрудила, даже ступни опухли, - строго сказал лекарь. - Я настаиваю, чтобы ты находилась на ногах как можно меньше. Разве я в прошлый раз не ясно выразился? Красотка сердито пискнула. - Это она со мной соглашается или тебя защищает? - поинтересовался мастер Олдайв. - Скорее всего, и то, и другое, мой господин: вчера мне пришлось много стоять. - Оно и видно, - уже более мягко сказал лекарь. - И все же постарайся беречь ноги. Большинство мастеров отнесется к этому с пониманием. - Вручив ей очередные банки и велев явиться завтра после обеда, Олдайв отпустил Менолли. Она шла и радовалась, что окна кабинета мастера выходят во двор, иначе, он увидел бы, как она трусит к домику за своей свирелью. Но другого выхода нет - ей велено явиться к мастеру Джеринту с инструментом. А испортить отношения с двумя мастерами за один день нет, это, пожалуй, было бы слишком... Хоровая группа убирала главный двор: мальчишки мели, чистили, скребли - словом, выполняли всю ту тяжелую, нудную работу, от которой зависел порядок в Цехе арфистов. Менолли чувствовала на себе их любопытные взгляды, но сделала вид, что ничего не замечает. Дверь домика была полуоткрыта, из-за нее доносились громкие голоса. - Ее приняли в ученики! - надрывалась Пона. - Тальмор сам сказал мне, что она - ученица! Ей нечего делать с нами: ведь мы-то - не ученицы! Зато у нас есть свои звания, и мы должны их защищать. А для нас она - чужая, пусть отправляется туда, где ей место... к ученикам! - В голосе Поны звенели злоба и зависть. Менолли, дрожа, отпрянула от двери. Она прижалась к стене, желая провалиться сквозь землю или скрыться в Промежутке. Красотка вопросительно чирикнула и потерлась головкой о щеку Менолли. От ее свежесмазанной шкурки на девочку пахнуло приятным ароматом. В одном Менолли была твердо уверена: ни за что на свете она не войдет в домик! Во всяком случае, сейчас. Но как явиться к мастеру Джеринту без свирели? Файры беспомощно вились вокруг - закрытые ставни не пускали их в комнату. Вот бы превратить их в одного большого дракона и унестись на нем в уютную пещерку у Драконьих камней! Там ее место, ее и больше ничье. Что ей делать здесь, в Цехе арфистов, тем более - в этом доме? Хоть она и зовется ученицей, все равно мальчишки не примут ее в свою компанию - Ранли дал ей это ясно понять вчера за столом. Мастер Моршал не желает, чтобы она воображала себя арфисткой. А мастер Домис и не вспомнит о ней, если она вдруг исчезнет, пусть он и согласился заниматься с ней. И все-таки, если отбросить ложную скромность, она сыграла хорошо даже с больной рукой. И как музыкант она на голову выше остальных девчонок... А если единственная польза, которую она может принести в Цехе арфистов, - это учить подмастерьев притворяться моряками да переворачивать яйца файров, так пусть этим занимается кто-нибудь другой. За два дня она умудрилась приобрести гораздо больше врагов, чем друзей, а немногочисленных друзей привлекают скорее ее файры, чем она сама. Менолли пришла в голову мимолетная мысль: интересно, как бы ее встретили, явись она без девяти файров и двух яиц? Но тогда не было бы и песенки про маленькую королеву, которую переработал Главный арфист. И он еще извиняется перед ней... Главный арфист Перна извинялся перед ней, Менолли из Полукруглого холда, за то, что исправил ее песню! Ее песни - как раз то, что ему нужно, - он сам так сказал. Менолли сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. Ведь в Цехе арфистов она может, наконец, заняться музыкой - вот что самое главное! Может быть, девушки и не бывают арфистами, но кто сказал, что они не могут сочинять песни? А ведь это тоже неплохое будущее! Нашла о чем думать, - упрекнула себя Менолли. Подумай лучше, как ты явишься к мастеру Джеринту без свирели? Может, он и кажется рассеянным, но так ли это на самом деле? Свирель лежит в комнате, на сундучке, но ничто на свете, даже любовь и уважение к мастеру Робинтону, не заставит ее войти в домик, где беснуются эти злыдни... Красотка взвилась с ее плеча, окликая остальных файров. Они взметнулись в воздух и вдруг... исчезли! Менолли отлепилась от стены и поплелась обратно в Цех. Что бы такое сказать мастеру Джеринту про свирель? Тут у нее над головой вынырнули из воздуха все девять файров. Они устроили такой гвалт, что Менолли в испуге задрала голову. Сбившись в кучку, ящерицы висели прямо над ней. Мгновение - и они, что-то выронив, разлетелись в разные стороны. Менолли машинально подставила ладони, и в руки ей упала... свирель. - Милые вы мои! Я и не думала, что вы способны на такое! - Не обращая внимания не боль в руке, Менолли крепко прижала к груди инструмент. Если бы не ноги, она от радости пустилась бы в пляс. Какие же они сообразительные, ее файры, - пробрались в комнату и принесли свирель! Пусть только кто-нибудь еще скажет при ней, что они обычная домашняя живность и обуза, от которой одни неприятности! , - говаривала ее мать - правда, главным образом, для того, чтобы утешить томящегося от безделья отца. Ведь если бы ей так отчаянно не понадобилась свирель, если бы девчонки так не злобствовали, она бы никогда не обнаружила, какие умники ее маленькие друзья! Когда Менолли входила в мастерскую, на душе у нее заметно полегчало. В помещении оказалось неожиданно пусто. Единственным его обитателем был сам мастер Джеринт, склонившийся над привинченными к столу тисками. Он старательно обклеивал тонким шпоном колонку арфы, и Менолли, не желая ему мешать, стала ждать. Ожидание затянулось и, наконец, не выдержав, девочка вздохнула. - А, это ты, Менолли. Где же ты задержалась? Ждала? Вот оно что... Свирель принесла? - Мастер протянул руку, и Менолли подала ему свирель. Ее несколько удивило, как внимательно мастер стал изучать ее творение, - сначала взвесил на ладони, потом долго рассматривал, как она соединила стебли тростника сплетенной из водоросли бечевкой, поковырял спицей в отверстиях. Наконец, что-то бурча себе под нос, он подошел к окну и принялся придирчиво изучать инструмент в ярком свете полуденного солнца. Взглядом спросив ее разрешения, Джеринт взял свирель длинными пальцами и поднес к губам - полился чистый, нежный звук. Брови мастера озадаченно приподнялись. - Это морской тростник, не речной? - Речной, но я вымочила его в морской воде. - А откуда этот темный блеск? - Натерла теплым рыбьим жиром, сваренным с водорослями. - Значит, это он дал необычный красноватый оттенок. Сможешь повторить состав? - Думаю, что смогу. - А что за водоросли и рыбий жир? - Жир голована, - произнеся название рыбы, Менолли невольно поморщилась - заныла раненая ладонь. - А водоросли - те, что растут на мелководье, причем чаще на песчаном дне, чем на камнях. - Отлично. - Мастер вернул ей свирель и жестом пригласил к соседнему столу, на котором были разложены обручи и кожи для барабанов, а также моток промасленной бечевки, которой прикрепляют кожу к каркасу. Сумеешь собрать барабан? - Можно попробовать. Он хмыкнул, но, как показалось Менолли, задумчиво, а не насмешливо, и кивнул в знак согласия. Потом повернулся к ней спиной и снова принялся за свою арфу. Понимая, что это, скорее всего, очередной экзамен, Менолли внимательно рассмотрела каждый из девяти барабанных каркасов достаточно ли дерево сухое и прочное, нет ли скрытых пороков. Наконец, она выбрала единственный, на ее взгляд достойный - из него должен получиться звонкий инструмент. Менолли отдавала предпочтение барабанам, дающим глубокий, сочный тон, который не заглушает даже мужской хор. Такой инструмент отлично задает ритм. Правда, она сразу же вспомнила, что здесь навряд ли стоит беспокоиться о том, чтобы певцы не сбились с такта. Итак, девочка принялась за работу. Первым делом она приладила к краю обручей металлические зажимы, чтобы натянуть кожу. Большинство шкур было хорошо обработано, так что оставалось только подобрать кусок нужного размера и толщины. Она размочила выбранную кожу в лохани с водой и разминала ее в руках до тех пор, пока материал не стал совсем мягким. Теперь пора натягивать его на каркас. Осторожно надрезав кожу, Менолли закрепила ее зажимами, стараясь натянуть как можно равномернее - иначе по краю звук может получиться неровный, а в середине и вовсе глухой. Убедившись, что кожа безупречно растянута, она обрезала ее по окружности, отступив на два пальца от края. Теперь, когда высохнет, барабан должен получиться тугим. - Похоже, тебе известны кое-какие секреты ремесла? Услышав за спиной голос мастера Джеринта, Менолли чуть не подпрыгнула до потолка. Он суховато усмехнулся. Интересно, сколько времени он простоял, наблюдая за ее работой? Мастер взял барабан, придирчиво оглядел его, то и дело хмыкая, при этом выражение его лица так быстро менялось, что Менолли так и не смогла понять, какого он мнения о ее работе. - Ладно, пусть сохнет. Джеринт осторожно поставил барабан на верхнюю полку. - А тебе пора спешить на следующее занятие. Я слышу, сюда уже направляется младшая группа, - сухим, скучным голосом добавил он. Тут и Менолли услышала доносившийся из-за дверей шум: смех, крики и топот множества ног. Она поспешила в вокальный класс, где ее уже ожидал мастер Шоганар, который, похоже, так ни разу и не пошевелился с тех пор, как она накануне распрощалась с ним. - Рассаживай своих друзей и вели им слушать внимательно, - сказал он, следя, как файры кружатся под самым потолком. Красотка по обыкновению устроилась у Менолли на плече. - К тебе это тоже относится, - заметил он, наставив на ящерицу длинный толстый палец. Придется тебе сегодня найти другой насест. - Палец непреклонно указал на скамью. - Вон там! Красотка недоуменно чирикнула, но Менолли мысленно повторила приказ, и ящерица послушно удалилась, куда ей было велено. Брови мастера Шоганара взметнулись вверх, и он стал с любопытством наблюдать, как маленькая королева усаживается, аккуратно складывая крылья и плавно вращая глазами. Потом удовлетворенно фыркнул, так что огромный живот подпрыгнул. - А теперь, Менолли, плечи назад, подбородок вверх и слегка к себе, руки сложи на диафрагме, вдох - снизу вверх!.. Нет, я не желаю видеть, как грудь у тебя ходит ходуном, как кузнечные меха! К концу урока Менолли изрядно устала: поясница ныла, мышцы живота сводило. Пожалуй, по сравнению с этим, тянуть сети - детская забава! А ведь она всего-то стояла на месте и, повинуясь немногословным указаниям мастера Шоганара, старалась дышать правильно. Он позволил ей спеть лишь отдельные ноты, потом гаммы из пяти нот, каждую - на одном дыхании, но выдерживая правильную высоту и длительность звука. Да, вычистить целую сеть голованов и то легче! Девочка с облегчением вздохнула, когда мастер Шоганар взмахом руки позволил ей сесть. - Ну-ка, юный Пьемур, иди сюда! Менолли удивленно оглянулась: оказывается, Пьемур тихонько сидит у дверей. Интересно, давно ли? - Вчера утром, Менолли, наш слух порадовали чистейшие звуки, сопровождающие хоровое пение. И наш Пьемур вообразил, что файры готовы подпевать каждому. Ты согласна? - Они действительно пели вчера утром, но ведь с ними вместе пела я. Так что не знаю, мой господин. - Тогда давайте поставим маленький эксперимент и посмотрим, станут ли они петь, если мы им предложим. Менолли слегка удивила такая постановка вопроса, но, поймав хитрую ухмылку Пьемура, она поняла, что это обычная для мастера Шоганара манера шутить. - Что если я напою мелодию хора, который мы тогда исполняли? предложил Пьемур. - Ведь если ты будешь петь со мной, они снова будут подпевать тебе, а не мне. - Меньше слов, юный Пьемур, и больше пения, - нетерпеливым басом прервал его мастер. Пьемур набрал в грудь воздуха - совершенно правильно, как отметила Менолли, - и запел. Девочка замерла от восторга и изумления: голос у мальчугана оказался чистый, сильный, необычайно красивый. Глаза Пьемура блеснули - он явно заметил ее реакцию, но продолжал петь как ни в чем не бывало. Очнувшись, Менолли предложила файрам спеть вместе с ним. Красотка вспорхнула ей на плечо, обвила хвостом шею и, глядя на Пьемура, завертела головой, как будто оценивая его пение и предложение Менолли. Крепыш с Нырком раздумывали недолго. Слетев со своего насеста на письменный стол, они, приподнявшись на задних лапках, принялись подтягивать Пьемуру. Красотка потешно крякнула, потом тоже уселась и, оперевшись одной лапкой на ухо Менолли, подхватила мелодию. Ее хрупкий, но верный голосок взвился еще выше, чем дискант Пьемура, глаза довольно вращались. Вот к ней присоединились и Кривляка с Рыжиком, и Пьемур попятился назад, чтобы видеть всех пятерых певцов сразу. Менолли озабоченно покосилась на мастера Шоганара, но он сидел, прикрыв глаза рукой, полностью уйдя в музыку, и ничем не выдавал своего впечатления. Менолли постаралась оценить пение непредвзято, что несомненно делал и сам мастер, и не нашла особых огрехов. Да, она не учила файров петь, но зато научила их наслаждаться музыкой. И они действительно наслаждались, выражая свой восторг в песне. Их диапазон не ограничивался несколькими октавами человеческого голоса. Чистый, звонкие трели буквально пронизывали слушателя. У Менолли даже уши заломило, и по тому, как Пьемур сжал ладонями голову, она поняла: он чувствует то же самое. - Ну, молодой человек, - изрек мастер Шоганар, когда замерли последние отголоски песни, - надеюсь, они поставили тебя на место? Мальчуган самоуверенно ухмыльнулся. - Получается, они могут щебетать не только с тобой, - обратился мастер к Менолли. Краем глаза девочка заметила, как Пьемур протянул руку, чтобы погладить Крепыша, и тот, не мешкая, стал тереться головой о руку мальчика - то ли одобряя его пение, то ли в знак дружбы. Лицо Пьемура озарилось неподдельным счастьем. - Они привыкли петь, потому что им это нравится, мой господин. Трудно заставить их молчать, когда звучит музыка. - Неужели? Что ж, надо будет обдумать возможности этого феномена. Нетерпеливым взмахом руки мастер Шоганар велел им удалиться. А сам, уронив голову на руку, немедленно разразился оглушительным храпом. - Он что, и вправду спит или только прикидывается? - спросила Пьемура Менолли, когда они вышли на передний двор. - Все утверждают, что спит. И разбудить его может только фальшивый звук или очередная еда. Он никогда не выходит из вокального класса. Даже спит в комнатке по соседству. Не думаю, чтобы он мог подняться по лестнице - слишком уж разжирел. А знаешь, Менолли, даже по гаммам можно сказать, что голос у тебя приятный - такой пушистый... - Ну, спасибо! - Не за что. Лично мне нравятся пушистые голоса, - продолжал Пьемур, как будто и не замечая ее насмешки. - Терпеть не могу тонких и визгливых, как у Поны с Бриалой... - Он дернул головой в сторону домика. - Слушай, может, стоит покормить файров? Дело идет к ужину, и мне кажется, они слегка осунулись. Менолли согласилась - сидящая у нее на плече Красотка уже начала жалобно курлыкать. - Я почти уверен, что Шоганар задумал ввести файров в хор, - поддав ногой камешек, сказал Пьемур. И засмеялся, указывая пальцем в сторону кухни. - Гляди, Камо уже несет свою вахту! Дурачок стоял наготове, толстой рукой прижимая к себе огромную миску, с верхом наполненную обрезками мяса. Другой рукой он приманивал кружащихся над ним ящериц. Дядюшка и обе Тетушки решительно предпочитали Камо в качестве кормильца. Они целиком поглощали его внимание, так что он и не заметил, как Крепыш, Лентяй и Кривляка в ожидании еды расселись на плечах у Пьемура. Втроем оказалось значительно легче распределять пищу поровну. Поймав взгляд Пьемура, который оглядывал двор, желая убедиться, что его новые обязанности не остались незамеченными, Менолли подумала: надо бы предложить мальчугану помогать ей каждый день, если только это не помешает его занятиям и не навлечет гнев мастеров. - Я ученик мастера Шоганара. А он не станет возражать! Я в этом уверен. - И Пьемур теперь уже с видом собственника принялся поглаживать бронзового и двух коричневых. Как только файры наелись, Менолли отослала Камо обратно на кухню. Правда, на этот раз Альбуна не выражала свое неудовольствие вслух, но Менолли знала: из окон кухни за ними неотступно следят любопытные глаза.. Камо удалось отправить без особых хлопот: Менолли пообещала ему, что завтра утром он снова будет кормить <милашек>. Насытившись, файры ленивыми кругами взлетели на крышу главного корпуса, чтобы погреться в лучах вечернего солнца. И как раз вовремя. Они только-только уселись, как двор наводнила орава спешащих на ужин мальчишек. - Жаль, что тебе приходится сидеть с ними, - сказал Пьемур, кивнув в сторону стола девочек. - Почему бы тогда тебе не сесть рядом со мной? - с надеждой предложила Менолли. Было бы с кем поговорить за едой. - Не-а. Мне больше не разрешают. - Не разрешают? Пьемур пожал плечами со смешанным выражением возмущения и удовольствия, навеянного приятными воспоминаниями. - Пона наябедничала Данке, а та побежала к Сильвине... - А что ты натворил? - Да ничего особенного. - Но на его озорной мордашке было написано, что выкинул он что-то из ряда вон выходящее. - Ты же знаешь, Пона такая клуша, просто помешана на титулах! Ну, а мне теперь запрещено даже близко подходить к столу девчонок. Запрет слегка расстроил Менолли, но зато Пьемур еще больше вырос в ее глазах. Пока девочка неохотно тащилась к своему месту, ее вдруг осенило: чтобы не сидеть рядом с ними, ей нужно просто-напросто опоздать! Тогда придется занять любое свободное место. Открытие так воодушевило ее, что она уже более решительно подошла к столу и стойко перенесла враждебность соседок. Не обращая внимания на их ледяное молчание, она с аппетитом набросилась на суп, сыр, хлеб и сладкие пирожки, которыми завершился незатейливый ужин, потом вместе со всеми выслушала объявление о времени репетиций и о том, что завтра днем ожидается очередное Падение. Всем предписывалось держаться поблизости от Цеха и выполнять возложенные на них обязанности - как во время Падения, так и до и после него. Менолли посмеивалась про себя, наблюдая, как, заслышав про Падение, девочки испуганно шушукаются, и даже позволила себе разок презрительно усмехнуться в ответ на их боязливые вопросы. Неужели можно и вправду бояться бедствия, которое знаешь с самого рождения? Она даже не пошевелилась, когда девочки вышли из-за стола, но на этот раз была уверена, что Аудива ей тайком подмигнула. Когда они отошли подальше, встала и Менолли. Может быть, ей удастся еще раз побывать в домике, не встречаясь с Данкой... Девочка направилась к выходу, но ее остановил оживленный голос Главного арфиста. - Менолли, не уделишь ли мне минутку? - окликнул ее мастер Робинтон. Стоя у лестницы, он беседовал с Сибелом и сделал ей знак подойти. Поднимись вместе с нами наверх и посмотри, пожалуйста, наши яйца. Я знаю, Лесса сказала, что у нас в запасе еще несколько дней, но все-таки... - Он озабоченно пожал плечами. - Сюда... - Пока они поднимались наверх, Робинтон продолжал говорить. - Сибел утверждает, что ты просто кладезь премудрости, - он улыбнулся ей с высоты своего роста. - Ты, наверное, и не предполагала, что в Цехе арфистов придется рассказывать о рыбе? - Конечно, нет, мой господин. Но ведь я тогда совсем не знала, что происходит в Цехе арфистов. - Неплохо сказано, Менолли, совсем неплохо. - Главный арфист рассмеялся, а вслед за ним и Сибел. - В других цехах могут сколько угодно болтать, что мы любим совать свой нос в дела, которые не имеют строгого касательства к нашему ремеслу, но я всегда чувствовал: чем шире знания, - и в большом, и в малом - тем больше понимание. Ум, который не допускает, что есть вещи, ему неведомые, рискует навсегда погрязнуть в косности. - Да, мой господин. - Менолли поймала взгляд Сибела и от души понадеялась, что Главный арфист еще не слышал о ее проступке - большом или малом - как она пропустила урок у мастера Домиса. Увидев, как смуглый подмастерье незаметно покачал головой, девочка на время успокоилась. - Как, на твой взгляд, наши яйца, Менолли? Мне частенько приходится отлучаться, но я не хочу, чтобы рождение произошло без меня. Ведь так, Сибел? - А я не хочу, чтобы у меня оказались два файра вместо одного, который мне положен. Пока Менолли послушно проверяла яйца, надежно упрятанные в горшочки с теплым песком, мужчины обменивались понимающими взглядами. Девочка слегка повернула каждое яйцо, чтобы к теплу очага была обращена остывшая сторона. Робинтон подбросил в огонь еще несколько кусков черного камня и вопросительно взглянул на Менолли. - Ну что ж, мой господин, яйца, конечно, твердые, но не настолько, чтобы рождение произошло сегодня или завтра. - Тогда проверишь их за меня завтра утром, договорились? Мне необходимо отлучиться, но Сибел всегда знает, где меня найти. Менолли заверила Главного арфиста, что будет приглядывать за яйцами и, как только заметит какие-нибудь предвестники скорого рождения, немедленно сообщит Сибелу. Мастер Робинтон проводил ее до двери кабинета. - Итак, Менолли, ты играла перед Домисом, прошла доскональную проверку у Моршала и пела перед Шоганаром. Джеринт утверждает, что твоя свирель вполне на уровне, а барабан сработан на совесть и благополучно сохнет. Твои файры согласны сладко подпевать не только тебе одной, так что за первые дни своего пребывания у нас ты успела очень многое. Ты согласен, Сибел? Сибел кивнул, улыбаясь своей спокойной, добродушной улыбкой.
- Значит, яйца в надежных руках. Это очень хорошо, просто прекрасно, - проговорил Главный арфист, проводя рукой по седеющей шевелюре. На какую-то долю мгновения его необычайно подвижное лицо застыло, и в этот мимолетный миг девочку поразили следы тревоги и усталости, столь необычные для мастера. Но в следующий же момент он так жизнерадостно улыбнулся, что Менолли решила: наверное, ей померещилось. Конечно, она с радостью избавит его от волнений по поводу скорого рождения файров и будет проверять яйца по нескольку раз на день, даже если из-за этого опоздает к мастеру Шоганару! Менолли вернулась домой довольная, что может хоть чем-то услужить мастеру Робинтону. Ей пришли на память его слова о рыбе, которой ей здесь снова приходится заниматься. И тут она впервые осознала, что никогда как следует не задумывалась о жизни в Цехе арфистов. Она смутно рисовала его себе как некое место, где все только и делают, что играют и сочиняют музыку. Петирон туманно упоминал об учениках и о тех временах, когда он сам был подмастерьем, но только мимоходом. Вот она и вообразила, что Цех арфистов - это волшебный край, где люди поют вместо того, чтобы разговаривать, а в свободное время не покладая рук переписывают Летописи. Действительность оказалась куда обыденнее, особенно, если вспомнить Данку и гордячку Пону. Непонятно, почему она решила, что арфисты и окружающие их люди выше таких мелочей и наделены более щедрым сердцем, чем, скажем, мастер Моршал или мастер Домис. Менолли усмехнулась, припоминая собственную наивность. И все же арфисты - Сибел и Робинтон, даже насмешник Домис, - люди незаурядные. А Сильвина с Пьемуром - какие добрые, как хорошо отнеслись к ней! И вообще, разве можно сравнить жизнь здесь с прозябанием в Полукруглом? А с маленькими неприятностями она уж как-нибудь справится... Менолли как раз вовремя приняла такое решение: не успела она войти, как на нее накинулась Данка с перечнем ее прегрешений. Пришлось выслушать длинную тираду о файрах - какие это опасные и непредсказуемые твари, как им надлежит себя вести, чтобы она, Данка, не выставила их из дома, что Менолли должна раз и навсегда усвоить: у нее в доме титулы ничего не значат и она, как новенькая, должна проявлять большую учтивость к тем, кто уже давно обучается в Цехе арфистов. Менолли же держится непочтительно, нескромно, недружелюбно, необщительно, и она, Данка, не потерпит змею в своем доме, где все девочки питают друг к другу такую нежную любовь и дружбу, что любая мать не могла бы пожелать лучшего. Менолли сразу поняла: что бы она ни сказала в свою защиту или в защиту своих питомцев, Данку ей не переубедить. Единственное, что ей оставалось, это изредка вставлять или <нет>, когда Данка была вынуждена остановиться, чтобы перевести дух. Каждый раз, когда Менолли казалось, что домоправительница уже исчерпала запас упреков, у той оказывалась наготове очередная придирка. Девочка уже стала подумывать, что придется позвать Красотку. Появление ящерицы наверняка положит конец этому потоку обвинений, но неминуемо лишит ее последней возможности поладить с Данкой. - Надеюсь, тебе все ясно? - неожиданно спросила толстуха. - Все, - согласилась Менолли и, воспользовавшись тем, что ее спокойный ответ на мгновение лишил Данку дара речи, стрелой взлетела по лестнице, забыв о ноющих ступнях. Услышав, как Данка у нее за спиной снова разразилась злобной бранью, девочка тихонько рассмеялась.
Глава 6