Красотка разбудила ее на рассвете. Остальные файры тоже проснулись, но, кроме них, все в домике еще спали крепким сном. Накануне вечером, в своем единственном прибежище, Менолли первым делом заперла дверь, потом распахнула ставни и впустила файров. Смазывая полученным у мастера Олдайва снадобьем их шелушащиеся спинки, девочка слегка успокоилась. Впервые после того, как она распрощалась с пещеркой у Драконьих камней, ей представилась возможность позаботиться о своих маленьких друзьях, погладить и приласкать каждого. Они радостно отвечали на ласку, передавая девочке смутные вереницы образов - в основном о том, как они купаются в озерах над Форт холдом, что им там не очень нравится, потому что нет волн, на которых они привыкли качаться. Еще Менолли увидела больших драконов и виды Вейра, который совсем не походил на Бенден. Самые четкие картинки она получила от Красотки. Менолли от души наслаждалась обществом своих питомцев своеобразной наградой за несправедливость, которую она вытерпела от Данки. А сейчас, вслушиваясь в утреннюю тишину, девочка думала о том, что у нее, наконец, есть время, чтобы немножко заняться собой. Можно выкупаться и постирать перепачканную соком блузку. Если развесить ее у окна, она быстро высохнет на солнышке. До начала Падения еще есть время. Менолли тихонько отперла дверь и, выглянув в коридор, прислушалась. До нее донесся только тихий храп - не иначе, как Данка... Призвав файров к тишине, она бесшумно спустилась по лестнице в купальню. Девочка не раз слышала о теплых бассейнах, которыми славились большие холды и Вейры, но сама их никогда не видела. Файры, сбившись в стайку, просочились за ней и беспокойно зачирикали, завидев выемку, в которой струилась дымящаяся вода. Менолли попробовала теплую воду рукой какая роскошь! - и проверив, есть ли поблизости мыльный песок, сбросила одежонку и скользнула в бассейн. Восхитительно теплая вода мягко льнула к телу, приятно отличаясь от жесткой воды Полукруглого. Девочка окунулась с головой и отряхнула волосы. Вдруг кто-то из файров столкнул Тетушку первую в бассейн. От неожиданности ящерица испустила пронзительный визг ужаса и протеста, но быстро успокоилась и принялась с удовольствием плескаться в теплой воде. Не успела Менолли оглянуться, как вокруг нее уже плавали и ныряли все файры, то и дело задевая ее коготками, путаясь крыльями в волосах. Она сердито одергивала их, не зная, как далеко разносится шум из купальни - не хватает только, чтобы сюда явилась Данка, разбуженная на заре самыми нежеланными из постояльцев! Менолли старательно натерла каждую ящерицу мыльным песком, как следует сполоснула, потом сама вымылась с ног до головы, выстирала одежду и, никем не замеченная, вернулась в свою комнату. Втирая масло в шершавую спинку Кривляки, она уловила во дворе первые признаки начинающегося дня: пастухи зычно приветствовали друг друга, направляясь к своим животным, которым сегодня предстоит оставаться взаперти по случаю ожидаемого Падения. Интересно, как отразится Падение на жизни в Цехе арфистов? Может быть, школярам и подмастерьям придется помогать командам огнеметчиков холда? Какая удача, что никто не спросил ее, чем она занималась в Полукруглом после Падения! Вот внизу хлопнула дверь - наверное, Данка встала. Менолли натянула единственную смену одежды - штаны и рубаху, оставшиеся со времен жизни в пещере, латанные-перелатанные, но, по крайней мере, чистые. Однако за завтраком ей недвусмысленно дали понять, что это неподобающий наряд для юной девицы, проживающей у Данки. Когда Менолли попыталась объяснить, что ее единственная смена одежды сохнет, Данка возмущенно закудахтала и пожелала узнать, где именно сохнет выстиранная одежда, а узнав, обвинила Менолли в очередном смертном грехе: мыслимо ли, как последней голытьбе, развешивать свои постирушки на окне! Ей было велено немедленно снять это неприличие и повесить там, где положено, - в задней комнате. Пришлось подчиниться, хотя Менолли не сомневалась: там ее одежда будет сохнуть не один день и в довершение пропахнет сыростью. Подавленная очередным выговором и своим невезением, девочка поспешила как можно скорее разделаться с завтраком. Но едва она встала из-за стола; как Данка язвительно осведомилась, куда это она собралась. - Мне нужно накормить ящериц, а потом я должна явиться к мастеру Домису... - Первый раз слышу, - выпалила Данка, изображая недоверие. - Мастер Домис сам сказал мне вчера. - А вот мне он не давал никаких распоряжений по этому поводу. Данка явно намекала, что Менолли выдумывает. - Может быть, и его вчерашнее распоряжение до вас не дошло. Воспользовавшись тем, что Данка задохнулась от возмущения, Менолли выскользнула из домика и припустила вверх по дороге. Файры стремительно неслись над ее головой, пока не убедились, что она направляется в Цех арфистов, после чего разом исчезли. Когда девочка вышла из-за угла кухни, они уже ожидали ее, рассевшись на карнизе; глаза их быстро вращались, пылая голодным красным огнем. В кухне царила еще большая суматоха, чем обычно, но Камо, едва завидев Менолли, бросил тушу, которую тащил, так что она, непристойно раскорячив ноги, перегородила проход, а сам ринулся в кладовую. Оттуда он появился с миской невиданных размеров, из которой вываливались кусочки мяса, и вразвалку припустил навстречу девочке. Вдруг он испуганно вскрикнул, и Менолли, заглянув в окно, увидела: за ним, занеся деревянный черпак, гонится Альбуна! К его счастью, юбка женщины зацепилась за торчащую ногу туши. Менолли прижалась к стене, от души надеясь, что страсть дурачка к файрам не станет причиной ее ссоры с Альбуной. Арфистов нечего бояться, это правда, но женщины Цеха арфистов - совсем другое дело... - Менолли, я не опоздал? - от спальни школяров через двор трусил Пьемур - ботинки незашнурованы, завязки камзола развеваются по ветру, заспанное лицо явно неумыто. Не успел он привести одежду в порядок, как за его рукава уже уцепились Крепыш и Лентяй с Кривлякой. Появившегося из кухни Камо тут же атаковала его троица. Все файры оглушительно верещали в предвкушении завтрака. Наконец бездонная миска Камо опустела, и сию же секунду раздался голос Альбуны, призывающий дурачка вернуться к своим обязанностям. Менолли поспешно поблагодарила его за помощь и настойчиво подтолкнула к ведущим в кухню ступенькам, уверяя, что его милашки наелись до отвала и больше не смогут проглотить ни кусочка. Когда прозвучал гонг к завтраку, Менолли укрылась в уголке кухни, ожидая пока проголодавшиеся арфисты проследуют в столовую. Ведь ей предстоит идти к мастеру Домису, а для встречи с ним нужна гитара. Девочка поднялась в комнату над аркой и задержалась там, поскольку все еще завтракали. Она же тем временем настроила гитару, снова радуясь ее богатому, глубокому голосу. Потом повторила несколько аккордов из пьесы, которую играла во время прерванного урока с Тальмором, все растягивая и растягивая непослушные пальцы, пока ладонь не свела судорога. Вдруг девочка вспомнила еще одну свою обязанность проверять яйца. А что если Главный арфист еще спит?.. Придется осторожно заглянуть... Она легко сбежала по ступенькам, радуясь, что сегодня уже почти не чувствует тяжести в ногах, постояла прислушиваясь в главном вестибюле и отчетливо услышала голос мастера Робинтона, доносящийся из столовой. Тогда она снова поднялась на второй этаж и поспешила по коридору к его комнате. Горшочки с яйцами были теплые даже со стороны, повернутой от огня. Очевидно, их только что перевернули. Менолли разгребла песок, пощупала яйца и внимательно осмотрела каждое, ища бороздки или трещины. Никаких признаков. Успокоенная, она осторожно засыпала их песком и прикрыла крышками. Выходя из комнаты, она услышала на лестнице голос мастера Домиса. Его сопровождал Сибел, который нес маленькую арфу, и Тальмор с гитарой за спиной. - А вот и она, - сказал Сибел. - Яйца проверяла? - Да, они в полном порядке. - Тогда следуй за нами, да поживее... если можешь, - велел Домис и нахмурился, запоздало вспомнив о ее больных ногах. - Ноги у меня почти как новенькие, мой господин, - заверила его Менолли. - Только больше не бегай наперегонки с Нитями, договорились? проворчал он. По сумрачному лицу мастера было непонятно, шутит он или нет, но Сибел, поймав недоуменный взгляд Менолли, ободряюще подмигнул. В кабинете Домиса, освещенном огромными светильниками, внимание Менолли сразу привлек невероятных размеров письменный стол, весь испещренный нотными значками, которые прикрывали куски стекла. Девочка вежливо отвела взгляд: кто знает, может быть, мастер не любит, чтобы посторонние совали нос в его музыку. Полки были завалены свитками кожи и тонкими белоснежными листами из незнакомого материала с ровно обрезанными краями. Менолли собралась взглянуть на них поближе, но мастер Домис позвал ее и велел сесть на табурет рядом с подмастерьями. Они уже заняли места перед пюпитрами и принялись настраивать свои инструменты. Менолли села между Сибелом и Тальмором и заглянула в ноты. Вот это да! Пьеса предназначалась для четырех инструментов и прочесть музыку с листа оказалось не так-то просто... - Ты, Менолли, будешь исполнять партию второй гитары, - благосклонно улыбаясь, возвестил Домис. Сам он взял металлическую трубку с клапанами для пальцев. Петирон объяснял, что это разновидность флейты, на которой играют только очень искусные исполнители. Девочка постаралась не показать своего любопытства, но не смогла сдержать восторга, когда Домис стал пробовать инструмент. Его высокий звук походил на голос огненной ящерицы. - Ты бы лучше просмотрела партитуру, - посоветовал он, заметив ее интерес. - Правда? Мастер насмешливо фыркнул. - Так обычно делают, если собираются играть незнакомую музыку. Ведь это, - язвительно сказал он, похлопав флейтой по нотам, - не детская забава. Хоть ты и играла вчера с Тальмором, эту вещь тебе навряд ли удастся прочитать так же легко. Смутившись, Менолли пробежала глазами ноты. Кое-где придется использовать другую аппликатуру, чтобы со своей рукой ухитриться сыграть в нужном темпе. Сложность инструментовки захватила девочку, и, увлекшись, она начисто забыла, что ее ждут трое арфистов. - Извините! - Она открыла начало партитуры и взглянула на Домиса, ожидая сигнала к началу игры. - Готова? - Думаю, что да, мой господин. - Неужели? - Не поняла, мой господин? - Ну что ж, отлично, милочка, тогда начали, - и Домис притопнул ногой, задавая темп. Менолли всегда обожала играть с Петироном, особенно когда он позволял ей импровизировать на заданную тему. И вчера, на уроке у Тальмора, она получила большое удовольствие, когда увидела новую для себя музыку. Но сейчас игра с тремя чуткими, виртуозными исполнителями так окрылила ее, что пальцы едва успевали исполнять то, что видели жадные глаза. Поток музыки захватил ее в плен и унес куда-то далеко-далеко, а когда прозвучали последние ноты бурного финала, Менолли испытала потрясение, острое, как боль разлуки. - Какое чудо... Давайте сыграем еще раз! Тальмор расхохотался. Домис глядел на нее со странным выражением, а Сибел, прикрыв глаза рукой, уронил голову на свою арфу. - А знаешь, Тальмор, я ведь тебе не поверил, - качая головой, признался Домис. - Хотя сам играл с ней, правда, самые элементарные вещи. Мне не показалось, что у нее какие-то выдающиеся способности. Менолли едва дышала, испуганная тем, что снова допустила какую-то оплошность, как накануне, с девочками. - И я совершенно уверен, - так же сухо и строго продолжал Домис, что ты никак не могла видеть эту партитуру раньше... Менолли подняла глаза на мастера. - Какая прелесть, как дивно переплетаются голоса флейты, арфы и гитар! Жаль, это место мне не совсем удалось, - она перелистнула страницы, - нужно было, конечно, использовать ваши аккорды, но с моей рукой... Домис все так же, не отрываясь, смотрел на нее. - Сибел, наверное, предупредил тебя, чем мы будем сегодня заниматься? - Нет, мой господин, он только сказал, что я обязательно должна прийти. - Полно, Домис, неужели вы не видите: девочка сама не своя от страха? Она боится, что сделала что-то не так. Успокойся, Менолли, все в порядке. - Тальмор ободряюще похлопал ее по плечу. - Видишь ли, продолжал подмастерье, добродушно поглядывая на Домиса, - он только что закончил эту вещь. Ты просто загнала нас с Сибелом, да и сам Домис едва поспевал за тобой. К тому же тебе удалось с легкостью справиться с его мучительными изобретениями так, что я заметил... пожалуй, лишь один неверный аккорд, тот, который ты упомянула, но ты говоришь, что это из-за руки... Сибел, наконец, поднял голову, и Менолли с изумлением заметила, что в глазах у юноши стоят слезы. И в то же время он смеялся! Трясясь от хохота, не в силах вымолвить ни слова, он лишь бессильно погрозил Домису пальцем. Недовольно покосившись на него, Домис обратился к подмастерьям: - Хватит, хватит. Я и сам вижу, что перегнул палку, но, согласитесь, у меня были веские основания для сомнений. Соло может сыграть любой... - Он повернулся к недоумевающей Менолли. - Ты, наверное, часто играла с Петироном? А другие музыканты у вас в холде есть? - По-настоящему играть мог один Петирон. От рыбного промысла руки так грубеют, что становятся негодными для музыки. - Она искоса взглянула на Сибела. - Есть, правда, несколько барабанщиков... Услышав ее ответ, Сибел снова залился смехом.
- А теперь, Менолли, расскажи-ка мне поподробнее, чем ты занималась у себя в Полукруглом, я имею в виду музыку. Мастер Робинтон так занят, что мне не удалось побеседовать с ним на эту тему. Мастер Домис сказал это таким тоном, будто имел право знать все, что она могла бы рассказать самому Главному арфисту, и Сибел кивнул ей, подтверждая это. Менолли на миг задумалась. Уместно ли признаться, что она занималась с детьми после смерти Петирона, пока не прибыл новый арфист? Наверное, - ведь Эльгион, должно быть, уже сообщил об этом мастеру Робинтону, и тот ни словом не упрекнул ее за то, что она взяла на себя эти чисто мужские обязанности. К тому же мастер Домис уже как-то язвил на тот счет, что всегда следует говорить правду. И она рассказала им о том, что происходило с ней в Полукруглом: как Петирон отметил ее еще в детстве, когда она уже достаточно выросла, чтобы разучивать обязательные баллады и сказания. Как он научил ее играть на гитаре и арфе, - только для того, чтобы помогать ему учить других, заверила она слушателей, - и подыгрывать ему по вечерам. - Домис понимающе кивнул. - Как Петирон познакомил ее со всеми нотами, которые у него были - правда, их было не так много, всего три пьесы, а в других и нужды-то не было: морской правитель Янус предпочитал петь сам, а не слушать музыку. - Это понятно, - снова кивнул Домис. Еще Петирон научил ее вырезать из тростника свирели, натягивать кожу на барабаны, большие и малые, познакомил с основными принципами изготовления гитары и малой арфы, только в Полукруглом не было подходящего дерева, чтобы сделать еще одну арфу, да и зачем ей своя гитара и арфа? Но два Оборота назад ей пришлось взять на себя исполнение учебных баллад, потому что у Петирона от болезни суставов пальцы совсем скрючились. Ну а потом, конечно... - горло у Менолли перехватило от печальных воспоминаний, - некоторое время после смерти Петирона ей пришлось учить детей самой: Янус понимал, что ребятишки не должны отставать в изучении обязательных песен и баллад - ведь отец сознавал свой долг перед Вейром, а во время лова никого, кроме нее, нельзя было освободить от работы. - Все ясно, - заметил Домис. - Ну а когда ты повредила руку? - Почти сразу в холд приехал новый арфист, Эльгион, так что мне... больше не нужно было играть. А потом, - вместо объяснений она повернула руку ладонью вверх, - все решили, что играть я не смогу уже никогда... Захваченная воспоминаниями, Менолли не заметила, что в комнате стоит тишина. Она сидела, низко опустив голову, потирая разболевшийся от долгой игры шрам. - Когда Петирон был среди нас, - негромко проговорил Домис, - Цех арфистов не знал лучшего наставника. Я имел счастье быть его подмастерьем. И у тебя нет никаких причин стыдится своей игры... - Или того, какую радость ты получаешь от музыки, - добавил Сибел, слегка наклонившись к ней, но теперь его глаза были совершенно серьезны. Радость от музыки! Какое облегчение - услышать эти слова. И как он только угадал? - Скажи, Менолли, теперь, когда ты здесь, в Цехе арфистов, чем бы ты занялась охотнее всего? - спросил мастер Домис таким безразличным, невыразительным голосом, что девочка не могла понять, какого ответа он от нее ожидает. Радость от музыки... Но как ее выразить? Сочинять песни, которые так нужны мастеру Робинтону? Только вот как узнать, что именно ему нужно? Но разве Тальмор не сказал, что это мастер Домис написал тот восхитительный квартет, который они только что исполнились Зачем же Робинтону еще один композитор, если у него уже есть Домис? - Вы имеете в виду, играть, петь или обучать других? Мастер Домис сделал большие глаза и с легкой улыбкой посмотрел на девочку. - Так вот - чего ты хочешь? - Но ведь я здесь для того, чтобы учиться? - Она решила не замечать его насмешки. Домис подтвердил, что так оно и есть. - Тогда мне хотелось бы научиться тому, чего я пока не успела узнать: Петирон говорил, что есть много такого, чему он сам меня научить не может. Например, правильно владеть голосом. Для этого придется долго работать с мастером Шоганаром. Пока он позволяет мне только дышать и петь гаммы из пяти нот... - Она взглянула на Тальмора, который ответил ей такой широкой улыбкой, как будто прекрасно понимал ее чувства, и Менолли сразу ощутила прилив уверенности. - Я бы очень хотела... - Тут она снова заколебалась: что скажет Домис, она побаивалась его острого языка. - Ну, говори же, Менолли, - чего бы тебе хотелось? - ласково спросил Сибел. - Домис, вы совсем запугали девочку, - поддержал его Тальмор. - Что за чушь? Скажи, Менолли, разве ты меня боишься? - удивительно осведомился он. - Мне приходится учить такое множество бездарей - как тут характеру не испортиться! - уже куда мягче проговорил мастер Домис. - Скажи мне, девочка, что в музыке привлекает тебя больше всего? Он пристально посмотрел ей в глаза, но она уже знала ответ. - Что привлекает меня больше всего? Играть, как сегодня, ансамблем, - выпалила она. - Это так прекрасно! Такое счастье - слышать переливы гармонии и движение темы, когда она переходит от инструмента к инструменту. Я испытала такое чувство, как будто... летела на драконе! Домис смотрел на нее, озадаченно хлопая глазами, по его обычно такому кислому лицу расплывалась довольная улыбка. - А ведь она действительно так думает, Домис, - раздался в наступившей тишине голос Тальмора. - А как же иначе? Я никогда не играла ничего более прекрасного. Жаль только... - Что только? - спросил Тальмор, когда она запнулась. - Играла я неважно. Нужно было подольше почитать партитуру перед тем, как начать: приходилось все время следить и за нотами, и за сменой темпа - вот я и не сумела следовать вашим динамическим обозначениям... Извините. Домис со всего размаха хлопнул себя ладонью по лбу. Сибел снова зашелся беззвучным смехом. А Тальмор, так тот просто взревел от хохота и, ударив себя ладонью по колену, указал пальцем на Домиса. - В таком случае, Менолли, мы сыграем еще раз, - сказал Домис, повысив голос, чтобы положить конец веселью подмастерьев. Причем на этот раз, - он нахмурился, но Менолли уже больше не боялась; она знала, что ей удалось тронуть его сердце, - с учетом тех динамических обозначений, которые я поставил отнюдь не случайно. Внимание, начали! Но теперь они играли квартет по частям. Домис то и дело останавливал их, указывая на отставание от темпа в одном месте, на отступление от партитуры в другом, на необходимость лучшей согласованности инструментов в третьем. В каком-то смысле это оказалось не менее увлекательным, чем сама игра: замечания Домиса позволили Менолли глубже понять музыку и... ее творца. Прав был Сибел, когда говорил о занятиях с мастером Домисом - ей предстоит многому научиться у человека, который способен создавать такую музыку - чистую, совершенную... Тальмор с Домисом заспорили об интерпретации очередного отрыва, и вдруг их спор прервал какой-то зловещий звук, который, постепенно нарастая, скоро заполнил все помещение. Почти одновременно с ним в комнату ворвались ящерицы. - Как они сюда попали? - удивленно спросил Тальмор, пригнувшись, чтобы уберечь голову от испуганно мечущихся файров. - Разве ты не знаешь? - Они совсем как драконы, - отвечал Сибел, тоже стараясь увернуться от коготков и крыльев. - Менолли, вели им куда-нибудь сесть, - скомандовал Домис. - Они испугались шума... - Это всего лишь тревога, сигнал о приближении Нитей, - спокойно объяснил Домис, но мужчины отложили свои инструменты. Менолли призвала файров к порядку, и они расселись на полках, тревожно вращая глазами. - Подожди нас здесь, Менолли, - сказал Домис, вместе с подмастерьями направляясь к двери. - Мы скоро вернемся - я, во всяком случае... - Я тоже. И я, - откликнулись юноши, и все трое быстро вышли. Менолли осталась сидеть, ощущая, как все вокруг готовится встретить надвигающегося врага. Как это знакомо - ведь все ее детство прошло под знаком Падения. Из коридора доносился топот бегущих ног. Вот загремели ставни, заскрежетали металлические засовы. Потом раздался знакомый гул - заработали огромные вентиляторы, подающие в здание воздух во время Падения. Девочке вдруг снова захотелось укрыться в пещерке на морском берегу. У себя в Полукруглом она всегда ненавидела сидеть взаперти, когда вокруг падают Нити. Ей всегда казалось, что в эти гнетущие часы весь воздух в холде пропитан страхом. Другое дело пещера, которая давала кров, и ласкающий глаз вид на бескрайнюю морскую даль прекрасное сочетание безопасности и свободы. Красотка вопросительно чирикнула и вспорхнула с полки к Менолли на плечо. Закрытое помещение ее не угнетало, но она остро ощущала угрозу Нитей - стройное тельце вытянулось в струнку, глаза безостановочно вращались. Вскоре лязг и грохот, крики и топот стихли. Менолли услышала на лестнице приближающиеся мужские голоса - возвращались Домис с подмастерьями. - Понимаю, что левая ладонь у тебя еще недостаточно растянута, чтобы взять октаву, - обратился Домис к Менолли, как будто продолжал разговор со своими молодыми спутниками, - и все же скажи, как далеко вы с Петироном продвинулись в игре на арфе? - У него была маленькая педальная арфа, мой господин, но, поскольку мы не всегда могли достать струны, я научилась только... - Импровизировать? - подсказал Сибел, протягивая ей свою арфу. Девочка поблагодарила его и учтиво предложила взамен свою гитару, которую он принял с вежливым поклоном. Порывшись в нотах, Домис извлек еще одну партитуру. Она оказалась изрядно выцветшей и потертой, кое-где украшенной пятнами, но, по словам мастера, еще вполне удобочитаемой. Менолли ощупала свои пальцы. Она давно не упражнялась, и мозоли от струн успели сойти, так что волдырей не избежать, ну да ничего... Девочка взглянула на Домиса и, получив разрешение, начала арпеджио. Что за удовольствие играть на Сибеловой арфе! Как певуче переливается ее голос, усиленный деревянным корпусом... Чтобы взять октаву, приходилось неловко передвигать пальцы, и, хотя болезненный шрам не раз заставлял девочку поморщиться, очень скоро музыка так захватила ее, что она забыла обо всем на свете. Только к самому финалу Менолли с удивлением заметила, что остальные играют вместе с ней. - Я не совсем поняла, доминант септ-аккорд в медленной части берется полностью? - спросила она. - В нотах не сказано. - Это еще надо подумать, - изрек Домис и, решительно отобрав у Менолли арфу, вернул ее Сибелу. - С арфой тебе придется подождать до лучших времен, а на сегодня хватит. - Он повернул ее левую руку ладонью кверху, чтобы показать шрам, который слегка разошелся и заметно кровоточил. - Но... - попыталась возразить девочка. - Но, - мягче, чем обычно, перебил ее Домис, - уже подошло время обеда. Время от времени, Менолли, все мы должны подкреплять свои силы. Все трое смотрели на нее и улыбались, и, осмелев от той атмосферы взаимопонимания, которая возникла за время их совместной игры, Менолли робко улыбнулась в ответ. Теперь и она почувствовала аромат жареного мяса и порядком удивилась, ощутив приступ голода. Ведь за завтраком у Данки, где все сверлили ее недоброжелательными взглядами, у нее кусок не лез в горло. Мысль о том, что ей снова придется сидеть рядом с девочками, слегка подпортила удовольствие от плодотворной утренней работы. Но это пустяки по сравнению с полученным наслаждением. К ее удивлению, девочек за столом не оказалось. Огромные металлические двери были заперты, все окна закрыты ставнями, а столовая, неярко освещенная лишь центральным и угловыми светильниками, выглядела как никогда уютной. Все уже сидели на своих местах. Окинув зал беглым взглядом, Менолли не увидела за круглым столом мастера Робинтона. Зато там был мастер Моршал, который недовольно глядел на нее до тех пор, пока Домис, отодвинув свой стул, не подтолкнул Менолли к ее месту. Сибел и Тальмор, нимало не смущаясь своего опоздания, направились к овальному столу, где сидели подмастерья. Однако Менолли, неловко пробираясь на свое место, острее, чем когда-либо, ощущала взгляды окружающих. - Эй, Менолли, - послышался рядом знакомый шепот, - поторопись - мы умираем с голода. - Оглянувшись, девочка увидела Пьемура, который показывал на свободное место рядом с собой. - Что, съел? - спросил он соседа. - Разве я не говорил тебе: не будет она прятаться в холде с остальными девчонками. - Пока все рассаживались, мальчуган успел спросить Менолли: - Ведь ты не боишься Нитей, Правда? - С чего бы это? - Она нисколько не лукавила, но все-таки подумала: очень кстати, что ее ответ слышат соседи по столу. - Но ты, кажется, говорил, что тебе запретили сидеть за столом девочек. - Так ведь их здесь нет. А ты сама жалела, что не с кем поговорить за едой. Вот я и решил составить тебе компанию. - Скажи, Менолли, - обратился к ней мальчик со слегка выпученными глазами, который обычно сидел напротив, - правда, что файры выдыхают пламя, как настоящие драконы, и гоняются за Нитями? Девочка взглянула на Пьемура - не он ли вдохновил приятеля на этот вопрос, но сорванец только невинно пожал плечами. - Мои - нет, но они еще маленькие. - Ну, что я тебе сказал, Бролли? - воскликнул Пьемур. - Ведь дракончики в Вейре тоже не сражаются с Нитями, а файры - это маленькие драконы. Правда, Менолли? - Они очень похожи, - ответила девочка, слегка помедлив, но ни один из спорщиков этого не заметил. - Где же тогда они сейчас? - недоверчиво усмехаясь, осведомился Бролли. - В кабинете у мастера Домиса. Дискуссия прекратилась - подали мясо. На этот раз Менолли проворно положила себе на тарелку сразу четыре сочных куска. Потом потянулась за хлебом, опередив менее быстрого Бролли. Пьемур не хотел брать овощи, но она настояла - такому малышу нужно есть как следует. То ли общество Пьемура помогло, то ли отсутствие девочек, а может, и то, и другое, только как-то само собой получилось, что Менолли приняли в общую беседу. Мальчик, что сидел напротив, задавал ей один вопрос за другим: как она наткнулась на кладку файров, как во время Падения спасла малышей от гибели, как ей приходилось добывать пропитание своим прожорливым питомцам, как она вытащила из болота птицу и вытопила из нее жир, чтобы смазать шелушащиеся шкурки ящериц? Кажется, мальчишки смирились с тем, что у нее столько файров, - почувствовала Менолли, ведь они и сами видят: ухаживать за такой оравой - не такой уж подарок. Они поделились с ней своими забавными соображениями по части файров и задали несколько рискованных вопросов: когда ее королева поднимется в брачный полет, скоро ли отложит яйца и сколько их будет в кладке. - Все равно первыми, как всегда, окажутся мастера и подмастерья, посетовал Пьемур. - Если по справедливости, должен быть свободный выбор - как драконы выбирают себе всадников, - изрек Бролли. - Все-таки файры - не совсем то же самое, что драконы, - возразил Пьемур, взглядом ища поддержки у Менолли. - Возьми, к примеру, лорда Гроха. Неужели ты думаешь, что какой-нибудь дракон выбрал бы его, будь у него другой выбор? Соседи зашикали на него, испуганно озираясь: уж не подслушал ли кто столь дерзкое высказывание? - Что ни говори, а распределением файров ведает Вейр, - веско заметил Бролли. - А уж Вейр позаботится ублажить тех лордов и Главных мастеров, которые ему нужны. Менолли вздохнула: что правда, то правда. - Все равно, никто не сможет насильно удержать при себе файра, запальчиво воскликнул Пьемур. - Я сам слышал, что бронзовый лорда Мерона где-то пропадает по несколько дней. - Где же они прячутся? - спросил Бролли. Менолли не знала, что ответить, и потому от души обрадовалась, когда прозвучал сигнал тревоги, положивший конец расспросам. - Это значит, что Нити как раз над нами, - втянув голову в плечи, объяснил Пьемур и показал пальцем на потолок. - Вы только посмотрите! - изумленный возглас Бролли заставил всех обернуться. Прямо за спиной Менолли, на каминной полке, выстроились шеренгой все девять файров - глаза их переливались радужным блеском, что говорило о крайнем возбуждении, когти выпущены, крылья расправлены. Все, как один, дружно шипят, длинные язычки трепещут, словно хватая из воздуха невидимые Нити. Менолли привстала и посмотрела в сторону круглого стола. Домис, тоже поднявшись, кивнул в знак согласия и сделал знак одному из подмастерьев. - Я думаю, Брудеган, сейчас как раз время исполнить нашу боевую песнь, - сказал он, направляясь к очагу и не спуская с файров внимательного взгляда. Менолли поманила к себе Красотку, но маленькая королева, не обращая на девочку никакого внимания, приподнялась на задних лапках и огласила зал каскадом высоких, резких, пронзительных трелей, едва слышимых для человеческого уха. Ей вторили остальные. - Менолли, пожалей наши уши! Лучше предложи им спеть вместе с хором! Начинай, Брудеган! Раздался дружный топот - раз, два, три, четыре - и вот уже вопли файров потонули в мощном хоре. Красотка удивленно растопырила крылья, а Кривляка чуть не свалился с полки, в последний момент зацепившись когтями за край.
Бей, барабан, трубите, горны, -
Час наступает черный... -
пели все вокруг. Менолли тоже запела, обращаясь к своим файрам. Рядом с ней, но лицом к поющим мальчикам, встали Брудеган, Сибел и Тальмор. Брудеган дирижировал - давал голосам знак, когда вступать, подтягивал припев. Над мужским хором, звеня и переливаясь, парили чистые, трепещущие голоса файров, вплетая в мелодию свои прихотливые гармонии. Вот по коридорам эхом прокатилась последняя нота, и от дверей, ведущих в вестибюль, донесся восторженный вздох. Менолли увидела, что там столпилась кухонная прислуга во главе с зачарованно притихшим Камо. Все широко улыбались. - Я предложил бы исполнить , если, конечно, твои друзья не возражают, - слегка поклонившись Менолли, сказал Брудеган, жестом приглашая девочку занять его место. Как будто поняв, о чем идет речь, Красотка благосклонно чирикнула и прикрыла глаза, чем вызвала смех у стоявших поблизости. Испугавшись, маленькая королева растопырила крылья, как будто собиралась отругать мальчишек за дерзость. Они захохотали еще пуще, но Красотка уже ничего не замечала - все ее внимание было сосредоточено на Менолли. - Начинай, Менолли, - сказал Брудеган, будто ни секунды не сомневался в ее согласии. Девочка подняла руки и дала знак к вступлению. Хор откликнулся, и Менолли ощутила доселе неведомое чувство власти ведь все эти голоса подчиняются взмаху ее руки. Файры с Красоткой во главе снова разразились каскадом головокружительных трелей, выводя мелодию на октаву выше баритонов, которые под приглушенный аккомпанемент других голосов начали первую строфу баллады. Менолли почувствовала, что баритоны недостаточно внимательно следят за ней, и призвала их к большей выразительности - ведь баллада, как-никак, повествует о трагедии. Певцы послушно усилили глубину звучания. Менолли часто руководила вечерними спевками в Полукруглом, так что обязанности дирижера не были для нее чем-то новым. Но разве можно сравнить уровень исполнителей, их чуткость к указаниям дирижера! Вот баритоны закончили рассказ о том, как смертельная болезнь поразила Перн и с невероятной скоростью стала распространяться по планете, и весь хор подхватил негромкий рефрен: Морита вместе со своей королевой Орлит, которая вот-вот должна отложить яйца, уединилась в Форт Вейре, а тем временем лекари из всех Вейров и холдов пытаются найти причину недуга и способ одолеть его. Дальше повествование повели тенора, развивая его со всем возрастающим накалом: суровый аккомпанемент басов и баритонов выразительно подчеркивал картину запустения: заброшенные поля, приходящие в упадок холды и Вейры, гибнущие от безжалостного мора всадники, ремесленники и крестьяне, дети и взрослые. Зазвучала ария Капиама, Главного лекаря Перна, который открыл возбудителя эпидемии и лекарство, способное победить грозную болезнь. Всадники, еще способные держаться на спине дракона, отправились в джунгли Набола и Исты, чтобы разыскать и доставить Капиаму драгоценные семена, несущие исцеление. Многие из них, истощив последние силы, погибли, выполняя свой долг. А вот и дуэт баритона - лекаря Капиама - и сопрано. По голосу Менолли догадалась, что партию Мориты поет Пьемур. Напряжение нарастало: после того, как Орлит отложила яйца, Морита осталась единственной здоровой всадницей в Форте, одной из немногих, устоявших против недуга. Ей выпала нелегкая задача - доставить больным спасительное снадобье. Превозмогая отчаяние и усталость, Морита вместе со своей королевой летят через Промежуток от холда к холду, от Вейра к Вейру, неся людям избавление. И, наконец, финал: скорбный многоголосый плач, который файры исполнили так неподражаемо, что Менолли дала хору знак умолкнуть. Мир горестно прощается со своими героинями: Орлит, унося на себе умирающую Мориту, ищет забвения в небытии Промежутка. Тихо замер последний аккорд, и в зале воцарилась глубокая тишина. Менолли с трудом стряхнула с себя чары, навеянные старинной балладой. - Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь повторить это, - задумчиво проговорил Брудеган, нарушив затянувшееся молчание. По залу пробежал вздох облегчения. - А все они, файры, - промолвил непривычно притихший Пьемур. - Ты прав, малыш, - согласился Брудеган. Со всех сторон послышался одобрительный ропот. Менолли упала на скамейку - ноги у нее подкашивались, все внутри дрожало. Она отхлебнула оставшийся в кружке холодный кла - кажется, немного полегчало... - Как ты думаешь, Менолли, смогут они спеть так еще раз? - спросил Брудеган, опускаясь на скамью рядом с девочкой. Менолли ошеломленно смотрела на него: мало того, что она еще не вполне оправилась от невероятного переживания - ведь ей впервые довелось дирижировать столь искусным хором - так еще и подмастерье советуется с ней, новенькой, только-только принятой в Цех арфистов! - Вчера, мой господин, они распрекрасно пели со мной, - вставил Пьемур и проказливо хихикнул. - Я слышал, Менолли говорила мастеру Шоганару, что труднее заставить файров не петь, когда хочешь, чтобы они помолчали! Правда, Менолли? - Мальчуган прыснул - к нему уже вернулась обычная неугомонность. - Так оно и было позапрошлым утром, мой господин, когда вы никак не могли понять, кто поет! К облегчению Менолли, Брудеган добродушно рассмеялся - похоже, он уже ничуть не сердился. Девочка выдавила робкую виноватую улыбку, как бы прося прощения за тот неподобающий случай, но хормейстер уже смотрел на файров. А они чистили крылышки и оглядывали зал, видимо, не подозревая, какую сенсацию только что вызвали. - Милашки поют так мило! - сказал, приближаясь к столу, Камо. В руке у него был кувшин с дымящимся кла. Он наполнил кружки, и Менолли только теперь заметила, что по залу разносят напиток. - Нравится, как они поют, а, Камо? - спросил Брудеган, отхлебывая из кружки кла. - Голоса у них еще выше, чем у Пьемура, а ведь такого чистейшего дисканта не было уже много Оборотов. И маленький негодник это отлично знает. - Подмастерье потянулся через стол и потрепал мальчугана по голове. - Милашки больше не споют? - жалобно протянул Камо. - Что до меня, то пусть поют, когда пожелают, - ответил Брудеган, кивнув Менолли. - А нам пора продолжать занятия. Нужно поработать над большой кантатой, которую мы готовим к празднику у лорда Гроха. - Он со вздохом поднялся и постучал пустой кружкой по столу, призывая к тишине. - А ты, Менолли, не останавливай файров, если они вздумают подпевать. Итак, внимание! Начнем с соло тенора. Прошу, Феснал... - По знаку Брудегана один из подмастерьев выступил вперед. , - думала Менолли. Тогда она ощущала себя частью хора, теперь же, следя за указаниями Брудегана, девочка с интересом прикидывала: а как бы она сама интерпретировала тот или иной отрывок? К концу репетиции, когда Менолли пришла к выводу, что Брудеган необычайно талантливый хормейстер, девочка осознала, что сравнивает себя с человеком, который на голову выше ее и опытом, и умением. Менолли чуть не рассмеялась. И все же девочка понимала, почему послеобеденное время отдано другим, более прозаическим делам. От игры на арфе кончики пальцев распухли и болели, а шрам воспалился и ныл. Она попробовала растереть ладонь, но боль оказалась слишком острой. Склянка с холодильной мазью осталась в домике, значит, придется потерпеть до конца Падения. Интересно, знают ли девочки, что происходит в Цехе арфистов, пока вокруг падают Нити? Кажется, Пьемур говорил, что они все это время укрываются в холде. Менолли пожала плечами: лично ей куда больше нравится здесь. Снова все заглушил зловещий сигнал тревоги. Брудеган тотчас закончил репетицию, поблагодарив хористов за внимание и усердие. Потом учтиво отступил в сторону, давая место старшему подмастерью, который, мерной поступью подойдя к очагу, поднял руку, призывая всех к тишине. - Все помнят свои обязанности? - Собравшиеся ответили утвердительными кивками. - Вот и отлично. Как только откроют двери, всем разойтись по группам. Думаю, что всадники Форт Вейра, как всегда, поработали на славу, так что при удаче мы должны вернуться как раз к ужину. - А вот и мясные колобки для тех, кто будет трудиться на открытом воздухе, - возвестила Сильвина, подходя к круглому столу. - Камо, бери поднос и становись у дверей! В последний раз прогудел заунывный сигнал, за ним последовал лязг и скрежет металла, сопровождаемый натужным скрипом. Менолли пожалела, что с ее места не видно, как начали отворяться тяжеленные двери. И вот уже вестибюль залили потоки света. Пронесся радостный клич, и мальчишки повалили к выходу, не забывая протолкаться к Камо, который терпеливо застыл у дверей с подносом в руках. Мгновение - и лязгнули ставни столовой. Все зажмурились - таким ярким показалось солнце после мягкого полумрака светильников. - Летят! Летят! - зазвенели со всех сторон восторженные крики, и, несмотря на попытки мастеров и подмастерьев двигаться с подобающим их положению достоинством, у дверей мгновенно образовалась свалка. - Идем, Менолли, - потянул ее за рукав Пьемур, - из окна тоже отлично видно! Поддавшись общему волнению, файры стрелой вылетели в открытое окно. Вот они, драконы! Менолли увидела, как боевые Крылья, плавно кружа, опускаются на главный двор. Что за великолепное зрелище! Казалось, они закрыли все небо, как должно быть, совсем недавно его закрывала завеса Нитей. Мальчишки грянули <ура!>, и в ответ на их клич всадники приветственно подняли руки. Может быть, она и вправду избавилась от страха перед Нитями, пред угрозой быть застигнутой ими под открытым небом, но никогда, нет, никогда не избавится она от замирания сердца при виде огромных драконов, которые защищают Перн от грозного бедствия. - Менолли! Оглянувшись, девочка увидела Сильвину - та стояла и смотрела на нее, чуть нахмурив гладкий белый лоб.
- в первый раз за все утро растерянно подумала Менолли. - Скажи-ка, девочка, тебе ничего не присылали из Вейра Бенден? Я имею в виду одежду. Помнится, мастер Робинтон уволок тебя оттуда, не дав даже собраться... Менолли онемела. Значит, Данка уже нажаловалась Сильвине, что она ходит в обносках... Главная смотрительница придирчиво оглядела одеяние Менолли. - Приходится признать, что в кои-то веки Данка оказалась права: твоя одежда изношена почти до дыр. Так дело не пойдет. Разгуливая в лохмотьях - пусть даже в любимых - ты сослужишь Цеху арфистов плохую службу. - Сильвина, я... - Клянусь Великой скорлупой, детка, не думай, что я сержусь на тебя! - Сильные пальцы Сильвины сжали подбородок Менолли, и женщина заглянула ей прямо в глаза. - Пойми, я злюсь на себя за то, что упустила это из виду. И тем самым дала повод какой-то Данке прицепиться к тебе! Только это между нами - видишь ли, Данка тоже по-своему полезна. Хотя я уже знаю: ты не из болтливых. За все время я не услышала от тебя и пары слов. Ну, что случилось? Разве я тебя чем-нибудь обидела? А сейчас пойдем со мной! - Крепко взяв Менолли за локоть, Сильвина повела ее в царство кладовых, которое располагалось в глубине Цеха арфистов, позади кухонь. - За последние два дня столько всякого случилось, что с головой у меня беда - прямо как у Камо. К тому же полагается, чтобы каждый ученик являлся с двумя сменами одежды - новой или почти новой - так что мне и в голову не пришло... Ведь ты прибыла из Вейра Бенден, хотя, как я теперь припоминаю, ты пробыла там совсем недолго, ведь так? - Фелина дала мне юбку и блузку, и с меня сняли мерку чтобы заказать башмаки... - И мастер Робинтон закинул тебя на спину дракона, не дав даже опомниться? Ну что ж, давай посмотрим... - Сильвина отперла дверь и приоткрыла светильник. Они стояли посреди кладовой, от пола до самого потолка забитой отрезами тканей, горами обуви, одежды, выделанными кожами, меховыми одеялами, скатанными коврами и гобеленами. Сильвина внимательно оглядела девочку, так и сяк вертя ее перед собой. Ткацкий и Кожевенный цеха поставляют нам в основном все для мальчиков и мужчин... - Я тоже предпочитаю штаны. Сильвина добродушно усмехнулась. - К тому же ты такая тростинка, что они на тебе отлично сидят. Да и с инструментами удобнее обращаться в брюках, чем в юбке. Но тебе, детка, нужно обязательно иметь что-нибудь нарядное. От красивых вещей настроение поднимается, а потом, у нас ведь бывают ярмарки... Перебрав целую кипу черных и коричневых юбок, она недовольно поморщилась. Потом извлекла откуда-то отрез ткани яркого пурпурного цвета. - Как тебе это? - Слишком роскошно для меня... - Ты что же, хочешь, чтобы я одела тебя, как служанку? презрительно осведомилась Сильвина. - Кстати, и у служанок есть кое-что на выход. Это хорошо, Менолли, что ты не гордячка. Можно даже сказать, твоя скромность делает тебе честь. Но пойми - жизнь твоя изменилась. Ты уже больше не младшая дочь в семье правителя захолустного морского холда. Ты - ученица арфиста, а мы, - она похлопала себя ладонью по груди, - должны следить за своей внешностью. Запомни, отныне ты будешь одеваться ничуть не хуже, а будь моя воля, так и лучше, чем эти безрукие девицы или музыкальные бездари, которым никогда не видать ничего лучшего, чем звание старшего помощника младшего подмастерья. А пурпурный тебе очень даже к лицу! - заявила она, перекинув ткань Менолли через плечо. - Ну, а пока твой новый наряд не готов, придется обойтись брюками. - Сильвина приложила к ее талии темно-синие кожаные штаны. - Ноги у тебя - ну прямо от самых подмышек! Вот еще. - В Менолли полетели плотные брюки цвета морской волны. - А это должно подойти к кожаным штанам. - Она бросила девочке темно-синюю жилетку. - Сложи все вон на тот сундук и примерь-ка эту кожаную куртку. По-моему, сидит вовсе не плохо, а? Теперь шляпа и перчатки. И рубашка. А напоследок - вот это. - Сильвина извлекла из сундука лифчики и панталоны и, фыркнув, вручила их Менолли. - Данка пришла в ярость, что ты не носишь белья. - Сильвина взглянула на лицо Менолли, и ее веселье бесследно растаяло. - Ну, с чего такой безутешный вид? Уж не потому ли, что ты сносила свое бельишко? Или потому, что Данка совала нос в твои дела? Не принимать же всерьез все, что думает или болтает эта старая дурища? Нет, нет и еще раз нет! Сильвина подтолкнула Менолли к огромному сундуку и заставила сесть, а сама, усевшись рядом, устремила на девочку проницательный взгляд. - Вот что я думаю, - тихо и очень ласково заговорила женщина, - ты слишком долго жила одна. И не только в своей пещере. Представляю, как ты горевала, когда умер старик Петирон... Ведь, похоже, он один во всем вашем холде понял, что ты за чудо. Хотя я никак не могу взять в толк, почему он давно не сообщил о тебе мастеру Робинтону. Нет, кое о чем я, конечно, догадываюсь, но это к делу не относится. Пока ясно одно: у Данки ты больше не останешься - даже до завтра! - Ой, Сильвина... - Никаких <ой>, - отрезала женщина, но не строго, а скорее шутливо. - Не думай, что от меня укрылись мелкие пакости Поны или самой Данки. Нет, этот дом тебе явно не подходит. Я так сразу и подумала, но у меня были свои причины для начала засунуть тебя туда. А теперь, когда мы как следует осмотрелись, пора переселить тебя к нам. Вот и Олдайв настаивает, чтобы ты не перетруждала ноги. К тому же, ясно, как день, что твоим файрам так же неуютно у Данки, как и ей с ними под боком. Вот старая дуреха! Полно, Менолли! - Сильвина сердито сверкнула глазами. - Я же сказала - ты здесь не при чем! И вообще, для тебя, полноправной ученицы, эти бездарности, которых учат только потому, что они платят, не компания. И, наконец, ты должна быть как можно ближе к яйцам, пока не наступит Рождение. Итак, решено: ты будешь жить в Цехе арфистов! И хватит об этом. - Сильвина встала. - Собирай свои вещи и пойдем переселяться обратно - в ту комнату, где ты ночевала в первый день. - Слишком уж она роскошная! Сильвина шутливо прищурилась. - Я, конечно, могла бы убрать оттуда всю мебель, снять занавески и выдать тебе топчан, как у всех школяров, и складной табурет... - Так будет куда лучше... Сильвина так пристально взглянула на девочку, что та вспыхнула и замолчала. - Ах ты, глупышка! Поверила, что я всерьез? - А разве нет? Вещи в этой комнате слишком ценные для простого школяра. - Сильвина не спускала с нее глаз. - И так мои файры для всех как бельмо в глазу - зачем мне лишние неприятности? Комната просто великолепная, но если в ней будет только то, что полагается каждому ученику, то это будет по справедливости, ведь правда? Сильвина еще раз задумчиво взглянула на нее, покачала головой и тихонько рассмеялась. - А знаешь, ты права. Тогда ни у кого не будет повода судачить о твоем переезде. Но ученический топчан совсем узенький, а у тебя файры. - А можно взять два топчана, если, конечно, у вас найдется лишний? - Так и сделаем! Свяжем ножки и возьмем тюфяк потолще. Сказано - сделано. Комната, лишенная громоздкой мебели и нарядных занавесей, казалась гулкой и пустой. Менолли уговаривала Сильвину, что ей и так очень нравится, но та велела девочке помолчать: кто здесь, в конце концов, Главная смотрительница? Из кладовой извлекли старые занавеси, отправленные туда по причине ветхости, и Сильвина сказала, что в свободное время девочка может их подштопать. Пол украсили несколько ярких ковриков. Длинный стол из учебного класса - одна ножка у него была сломана в потасовке, а потом починена - скамья и сундучок для одежды придали комнате некое подобие уюта. По мнению Сильвины, вид у нее все равно был до невозможности убогий, но зато никто не сможет сказать, что она слишком хороша для скромного школяра. - Ну, с этим мы покончили. Пьемур, ты меня ищешь? - Нет, Сильвина, я пришел за Менолли. Меня прислал мастер Шоганар она отчаянно опаздывает к нему на урок. - Что за вздор? В день Падения все уроки отменяются. И ему это известно не хуже других, - отрезала Сильвина и взяла Менолли за руку, собираясь куда-то вести. - Вот и я ему сказал, - во весь рот ухмыльнулся Пьемур, - а он возьми и спроси: когда это Менолли успели приписать к какой-нибудь группе? Я-то, конечно, знаю, что ничего подобного не было. Тогда он сказал: чем болтаться без дела, пусть лучше поучиться кое-чему полезному... - Пьемур пожал плечами, демонстрируя свое полное бессилие перед лицом столь неумолимой логики. - Ладно, девочка, тогда лучше ступай. Все равно мы уже устроились. А ты, Пьемур, слетай к Данке. Попроси Аудиву - только вежливо, слышишь, постреленок? - собрать вещи Менолли, в том числе и кофту с юбкой, которые она сегодня выстирала. Что еще, Менолли? - Сильвина улыбнулась, она прекрасно понимала: Менолли рада-радехонька, что ей не придется возвращаться в домик самой. - Моя свирель у мастера Джеринта, так что остаются только лекарства. - Беги, Пьемур, да смотри, не перепутай: тебе нужна Аудива и никто другой. - Что я сам не знаю, что ли?! - Вот паршивец! - крикнула ему вслед Сильвина. - Но сердце у мальчишки доброе. А как поет... - слышала, наверное? Он, конечно, маловат, я предпочитаю иметь дело с мальчишками постарше, но себя в обиду не даст, негодник этакий! А что еще ему, спрашивается, делать с таким великолепным дискантом? Луковицы выращивать или стадо пасти? Нет, таким редким птицам, как вы с Пьемуром, самое место здесь, в Цехе арфистов. А теперь ступай, пока мастер Шоганар не начал реветь на весь дом. С ним нам никакая сирена не нужна, так-то! Спустившись вместе с Менолли с лестницы, Сильвина легонько подтолкнула ее к открытой двери зала, а сама свернула в сторону кухни. Менолли глядела ей вслед: как ей благодарить Сильвину за ласку и понимание... Она ничуть не похожа на Петирона, и все же Менолли была уверена: с любым вопросом, с любой бедой она может смело прийти к Сильвине, как в свое время приходила к Петирону. Сильвина - как... надежный якорь в бурном море. Покорно шагая через двор к мастеру Шоганару, Менолли усмехнулась про себя - надо же придумать такое моряцкое сравнение для женщины, столь далекой от морской стихии! Сильвина не ошиблась. Мастер Шоганар ревел, бушевал и неистовствовал. Но Менолли, приободренная радушием Сильвины, молча снесла все его попреки. Наконец, изрядно притомившись, мастер взял с нее торжественное обещание - что бы ни случилось утром, послеобеденные часы принадлежат ему. Иначе он никогда не сделает из нее певицу. Так что пусть соблаговолит являться к нему несмотря на пожар, ураган или Нити - а как иначе, спрашивается, она собирается оправдать доверие - и его, как учителя, и всего Цеха арфистов - которые любезно согласились открыть ей секреты мастерства?
Глава 7
Не оставляй меня одну! То крик в глухой ночи. В нем, раздирая тишину, Тоска и страх звучит.
Среди ночи Менолли проснулась: ее разбудило беспокойное поведение ящериц. Девочка даже пожалела, что позволила им спать вместе с собой день выдался утомительный и полный волнений, вечером она долго не могла заснуть. От игры ладонь так разнылась, что пришлось смазать шрам холодильным бальзамом, чтобы унять боль. Красотка больно хлестнула девочку хвостом по щеке. Менолли слегка потормошила маленькую королеву, надеясь прогнать мучающий ее тревожный сон. Но Красотка не спала, ее желтые глаза стремительно вращались, выдавая крайнюю степень возбуждения. Все файры, как один, бодрствовали, бдительно всматриваясь в ночную тьму. Увидев, что Менолли открыла глаза, Красотка вскрикнула - в ее голосе звенели тревога и страх. Нырок и Крепыш свернулись у Менолли на груди; судя по цвету и скорости вращения глаз, они тоже чего-то боялись. Остальные файры, прижавшись к ней, тихонько курлыкали, ища утешения. Приподнявшись на локте, девочка выглянула в открытое окно. Вдали на темном небе еле различимо чернели огневые высоты Форт холда. Она с трудом разглядела очертания сторожевого дракона. Великан не шевелился - видимо, то, что встревожило файров, его ничуть не беспокоило. - Что случилось, Красотка? Маленькая королева вскрикнула громче. Ей вторили Крепыш с Нырком. Обе Тетушки подползли поближе к Менолли, норовя укрыться у нее под боком. Лентяй, Кривляка и Рыжик зарылись в мех одеяла, яростно хлеща ее по руке раздвоенными хвостами, а Дядюшка, жалобно курлыча, топтался в ногах. Менолли понимала: они чего-то боятся. - Да что это на вас нашло? - Менолли не могла вообразить, что же здесь, в Цехе арфистов, могло таить для них угрозу. Да, многие мечтают о файрах, но обидеть их - нет, исключено... - Ну-ка, помолчите, дайте мне послушать. - Крепыш с Нырком боязливо пискнули, но повиновались. Менолли напряженно вслушивалась в тишину, но ночной ветерок доносил только безмятежный гул мужских голосов да изредка чей-нибудь смешок. Значит, совсем не так поздно, как ей показалось, если мастера и старшие подмастерья все еще беседуют внизу. Осторожно распутав сцепившиеся хвосты файров, Менолли выскользнула из-под мехового покрывала и подошла к окну. На мощеном камне двора светились несколько ярких квадратов - два - от окон Большого зала и один, повыше, - от окна кабинета мастера Робинтона, который располагался по соседству с ее комнатой. Красотка испуганно пискнула и взлетела Менолли на плечо. Она плотно обвила длинным хвостом шею девочки, и зарылась ей в волосы, тельце ящерки сотрясала мелкая дрожь. Остальные, выглядывая из складок меха, подняли такой гам, что Менолли поспешила вернуться к ним. Сомнений нет - они просто в ужасе. Но Главный арфист может не одобрить идею Сильвины переселить ее в эту комнату, если файры будут мешать его вечерним занятиям. Девочка попыталась убаюкать их тихой песенкой, но резкий жалобный голос Красотки напрочь заглушил ее колыбельную. Тогда Менолли собрала всех файров вокруг себя. Они так крепко обвили ее руки своими длинными хвостами, что девочка даже не могла их погладить. Теперь она и сама ощущала смутное чувство надвигающейся опасности. Видимо, все файры реагируют на какую-то общую угрозу. Менолли старалась отогнать страх, тисками сжимавший ее сердце. - Какие вы смешные! Что может нам угрожать в Цехе арфистов? Красотка и Крепыш настойчиво терлись головками о ее лицо, в их криках звучала все нарастающая тоска. От их прикосновений и сумбурных мыслей у Менолли создалось отчетливое впечатление, что источник гнетущего файров страха находится где-то далеко, за пределами крепостных стен Форта. - Чего же тогда бояться? Внезапно их ужас ворвался ей в душу с такой сокрушительной силой, что девочка невольно вскрикнула. - Нет! - вырвалось у нее, и она попыталась закрыться, защититься от неведомой опасности, но руки накрепко связывали цепкие хвосты файров. Безотчетный страх переполнял все ее существо. Сама того не ведая, она продолжала выкрикивать: - Нет, нет! Вдруг, откуда ни возьмись, перед глазами Менолли возникла четкая картина какого-то бурлящего хаоса - тупого, безжалостного, несущего гибель. Он давил невыносимым, смертельным гнетом. Со всех сторон, вздымаясь и опадая, надвигались отвратительные скользкие серые глыбы. И жар - беспредельный, как океан... Страх! Ужас! Невыразимая тоска... В душе ее родился крик, пронзительный, как скрежет металла по обнаженным нервам:
НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНУ!
Менолли не понимала, что кричит сама. Она даже не была уверена, что слышала крик, но твердо знала: в нем билась чья-то отчаянная тоска. Вдруг дверь ее комнаты распахнулась настежь, и в тот же миг сторожевой дракон на огневых высотах Форт холда испустил пронзительный вопль, так похожий на тот, что прозвучал в ее душе, что девочка даже подумала: уж не он ли кричал в прошлый раз? Но драконы не умеют говорить... - Что с тобой, Менолли? - К ней торопливо приблизился мастер Робинтон. Файры взвились в воздух и, обезумев от страха, заметались по комнате, то вылетая наружу, то снова возвращаясь. - Дракон! - указывая на окно, воскликнула Менолли. Ей хотелось доказать мастеру Робинтону, что она не одинока в своей тревоге. Они оба увидели, как сторожевой дракон, отчаянно трубя, взмыл в ночное небо - один, без седока! В наступившей тишине послышались слабые отголоски ответных кличей, а потом - зловещий вопль объятого ужасом стража с площади Форт холда. - Похоже, все крылатые твари сегодня ночью выжили из ума, - заметил Робинтон. - Скажи, Менолли, отчего ты так кричала? Что тебя испугало? - Не знаю, не знаю! - рыдала Менолли, слезы струились по ее щекам. Теперь на смену страху пришла невыносимая тоска. Сжавшись в комочек, чтобы хоть как-то спрятаться от леденящего душу одиночества, не в силах выразить словами то, что ощущала с такой ужасающей силой, она только беспомощно повторяла: - Не знаю, не знаю... Робинтон пригнулся - файры с Красоткой во главе молнией вылетели из окна; маленькая королева, настойчиво и властно крича, увлекала стаю за собой. Их силуэты мелькнули на фоне света, падающего из окна Главного арфиста - и исчезли. Не успела Менолли, испуганная тем, что файры покинули ее навсегда, поделиться своей тревогой с мастером Робинтоном, как в комнату ворвался Домис. - Робинтон, что здесь происходит... - Потише, Домис, - строго прервал его Главный арфист. - То, что так напугало Менолли, заставило сорваться с места сторожевого дракона. А вой стража может разбудить даже мертвого. Слыханное ли дело - чтобы дракон ушел в Промежуток без всадника! - Вы серьезно? - сразу остыв, изумился мастер Домис. - Менолли, - обратился к девочке мастер Робинтон, положив большие теплые ладони ей на плечи, - ну-ка, вздохни поглубже. Хорошо, теперь еще раз... От него веяло спокойствием и добротой. - Нет, не могу... Происходит что-то ужасное, - Менолли содрогнулась от рыданий, леденящий душу страх все крепче сжимал свои объятия, грозя неизвестной бедой, - что-то кошмарное... Обитатели Цеха арфистов, разбуженные ее криками, толпились в дверях. Кто-то громко заявил, что ни во дворе, ни на соседних дорогах не видно ничего подозрительного. Кто-то заметил, что глупо обращать внимание на капризы истеричной девчонки, желающей во что бы то ни стало привлечь к себе внимание. - Придержите язык, Моршал, - проталкиваясь сквозь толпу, отрезала Сильвина - И вообще, отправляйтесь-ка вы все спать. Все равно толку от вас никакого. - Я тоже прошу вас удалиться, - произнес Робинтон, и все переглянулись: в голосе Главного арфиста клокотал с трудом сдержанный гнев. - Я надеюсь, яйца еще не проклюнулись? - осведомился заспанный Сибел. Менолли покачал головой, она изо всех сил старалась овладеть собой и побороть судорожные приступы ужаса, лишавшие ее возможности членораздельно объяснить, что же с ней стряслось. Сильвина принялась ее успокаивать. - Робинтон, у девочки руки как лед, - заметила она. Менолли прижалась к женщине, словно ища у нее защиты. Робинтон, присев на край топчана, поглаживал ее содрогающиеся плечи. - И, если хотите знать, это совсем не похоже на истерику. Внезапно судороги ослабели, а вскоре и совсем прекратились. Задыхаясь, Менолли упала Сильвине на грудь. - Не знаю, что это было, только оно прошло, - в изнеможении выдохнула она. Сильвина и Робинтон уложили ее поудобнее, женщина натянула меховое одеяло до самого подбородка. - А что твои файры - тоже перепугались? - спросила Главная смотрительница, оглядывая освещенную комнату. - Что-то я их не вижу... - Я успела заметить, как они ушли в Промежуток, а куда - не знаю. Они совсем обезумели от страха, с ними такого никогда не бывало. Я ничем не могла им помочь. - Не спеши, расскажи все как было, - мягко проговорил Главный арфист. - Я и сама не все понимаю. Проснулась я оттого, что они очень беспокоились. Обычно файры спят как убитые. Они чего-то боялись, и страх этот все усиливался. Потом я увидела нечто... или ничто - то, чего они так испугались. - Ну, конечно, что-то ведь все-таки должно было быть, - Робинтон взял ее за руку и принялся ласково поглаживать, - рассказывай по порядку. - Файры были сами не свои от ужаса. Постепенно их страх передался мне, - Менолли судорожно вздохнула, стараясь отогнать жуткое воспоминание. - И вот я увидела что-то ужасное, смертельно опасное, что-то серое и... ужасное! И еще невыносимо горячее. Да, жара была частью этого кошмара. Потом меня охватила тоска... не знаю даже, что было хуже... - Девочка уцепилась за надежные руки друзей, не в силах сдерживать рвущиеся рыдания. - Но я не спала. Это не был страшный сон! - А теперь, Менолли, отдыхай. Будем надеяться, что твой кошмар бесследно исчез. - Погодите, ведь я еще не все рассказала. Мне кажется, вы должны знать все - а вдруг это важно. Потом... я услыхала, только на самом деле я не слышала... просто это прозвучало так отчетливо, как будто кто-то крикнул прямо здесь, в комнате... прямо у меня в голове... Чей-то голос крикнул: . Теперь, когда Менолли, наконец, поведала весь свой кошмар до конца, тело ее расслабилось, и ей сразу полегчало. - Не оставляй меня одну? - негромко повторил Главный арфист, пытаясь постичь смысл загадочной фразы. - Теперь все прошло... я хочу сказать, страх и все остальное... В комнату стрелой ворвались файры. Они явно намеревались опуститься на постель, но, заметив Сильвину и мастера Робинтона, изменили направление и, оживленно чирикая, расселись на карнизе. Ни следа былого ужаса, только удивление при виде нежданных гостей. Красотка и пара бронзовых, осмелев, уселись в ногах постели и вопросительно закурлыкали, глядя на девочку. Они выглядели настолько обычно, что у Менолли вырвался изумленный возглас. - Только не брани их, Менолли, - попросил мастер Робинтон. - Давай попробуем выяснить, где они были. Девочка поманила Красотку, и та послушно уселась у нее на руке, охотно отвечая на ласку. - Ее явно больше ничего не тревожит. - Да, но где она была? Менолли взяла Красотку на руки и, поглаживая ладонью изящную головку, заглянула в безмятежно вращающиеся глаза. - Ну, где ты была, малышка? Куда летала? Красотка потерлась о руку Менолли и, горделиво вскинув голову, отрывисто чирикнула. Перед мысленным взором Менолли промелькнула картина: чаша Вейра, наводненная драконами и взволнованными людьми. - Похоже, она летала в Вейр Бенден. Да, это наверняка Бенден! Они не так хорошо знакомы с Фортом, чтобы передавать столь отчетливые картины. Там что-то случилось - я видела толпы взволнованных людей и множество драконов. - Спроси Красотку, чего она испугалась. Менолли снова погладила королеву по головке, ободряя свою любимицу: она знала - этот вопрос неминуемо испугает ящерку. Так оно и случилось. Красотка так стремительно сорвалась с руки Менолли, что до крови оцарапала коготками ей руку. - Дракон упал с неба! - выдохнула девочка, ошеломленная увиденным. Разве драконы падают с неба? - Смотри, дитя мое, она тебя поцарапала... - Пустяки! Только боюсь, мастер Робинтон, мы больше ничего от нее не добьемся. Красотка, сердито чирикая, примостилась на камине, глаза ее пылали злым оранжевым огнем. - Вот что, мастер Робинтон, - строго проговорила Сильвина, - если в Бендене действительно что-то стряслось, они вот-вот пришлют за вами. Сильвине пришлось повысить голос, чтобы перекричать взволнованный гомон файров, поднявшийся в ответ на сердитое чириканье королевы. Пойдемте, не стоит больше волновать бедняжек. А вам, юная девица, придется дать сонного зелья. По глазам вижу, что иначе вы у меня сегодня не уснете. - Я не хотела никого беспокоить... Сильвина преувеличенно громко фыркнула, не дав Менолли закончить. Но когда женщина приоткрыла дверь, Менолли увидела, что арфисты все еще толпятся в коридоре. Вот раздался голос Сильвины, которая принялась ворчать, уговаривая всех разойтись по своим комнатам. - Ну что вы хотите от файров - никак не пойму! - Знаешь, Менолли, что самое странное в этом происшествии? - спросил Главный арфист, задумчиво хмуря лоб. - То, что сторожевой дракон тоже поддался тревоге. Я еще не видывал, чтобы дракон - если, конечно, не считать брачного полета - улетал куда-нибудь без всадника. И я не удивлюсь, - лукаво усмехнулся Робинтон, - если сейчас сюда заявится Т'ледон и попросит у тебя объяснений по поводу пропажи своего дракона. Мысль о том, что всадник может обратиться к ней за советом, показалась Менолли столь невероятной, что она даже выдавила из себя слабую улыбку. - Как руки? Я слышал, ты много играешь. - Главный арфист перевернул руку девочки ладонью кверху.- По-моему, шрам слишком воспалился видно, ты переусердствовала. Знаешь поговорку: торопитесь медленно? Болит? - Чуть-чуть. Мастер Олдайв дал мне мазь. - А ноги? - Если только не приходится долго стоять или много ходить... - Жаль, что твои файры не могут заменить одного маленького дракона.. - А знаете, мой господин... - Что, дитя мое? - Я хочу сказать, что мои файры... они могут... переносить предметы! Вчера они принесли свирель... чтобы мне не пришлось ходить лишний раз, - поспешно добавила она. - Собрались все вместе, взяли ее из моей комнаты и уронили прямо мне в руки! - Чрезвычайно интересно. Я и не думал, что они так сообразительны. Ты, наверное, слышала, что Брекки, Миррим и Ф'нор научили своих файров носить письма, прикрепленные к ошейнику... - Главный арфист усмехнулся. - Правда, нельзя сказать, чтобы они всегда доставляли их без промедления. - Мне кажется, нужно им внушить, что дело срочное. - Как в тот раз, со свирелью для мастера Джеринта? - Я боялась опоздать, а бежать не могла. - Будем считать, Менолли, что так оно и было, - ласково проговорил Робинтон. Девочка недоуменно подняла на него глаза и, прочитав во взгляде Главного арфиста участливое понимание, покраснела. Он снова погладил ее по руке. - Видишь ли, дитя мое, зная то, что движет людьми, я зачастую могу восстановить даже неизвестные мне события. Не стоит так замыкаться в себе, девочка. И прошу тебя, рассказывай мне обо всем необычном, что тебе удастся подметить у твоих файров. Это очень важно - ведь мы пока так мало знаем об этих родственниках драконов. У меня есть предчувствие, что они еще сыграют свою немаловажную роль. - А как поживает белый дракон? - Ты тоже умеешь читать чужие мысли? Малыш Рут жив-здоров, - ответил Робинтон, но было в его тоне что-то такое, отчего его бодрое заявление прозвучало недостаточно убедительно. - И не стоит зря волноваться ни о нем, ни о Джексоме - и так весь Перн почему-то слишком озабочен их будущим, - закончил Главный арфист, хлопнув ладонью по одеялу. Тут вернулась Сильвина с кружкой сонного зелья и не отошла, пока Менолли, кривясь, не выпила горьковатый напиток до дна. - Знаю, знаю, что вкус не очень-то приятный. Я нарочно развела покрепче. Тебе нужно выспаться как следует. А вас, мастер Робинтон, внизу ожидает посыльный из холда. Говорит, что дело срочное, да это и видно по тому, как он запыхался. - Приятных сновидений, Менолли, - сказал Робинтон и быстро вышел. - Что-то случилось? - спросила девочка Сильвину, надеясь хоть что-нибудь узнать от нее. - Ничего такого, что тебя касалось бы, милочка моя, - усмехнулась Сильвина, подтыкая одеяло. - Насколько я поняла, Грох, лорд Форт холда, пережил такой же, как он выразился, отвратительный кошмар, что и ты. Вот он и послал за мастером Робинтоном, чтобы тот объяснил ему, что случилось. А теперь лежи спокойно и не вертись. - Попробуй тут повертеться! Вы, наверное, влили в меня двойную дозу сонного зелья, - проворчала Менолли, забыв об обычной учтивости снадобье начинало действовать. Глаза у нее закрылись, и под добродушный смех Сильвины она скользнула в объятия сна. Мелькнула последняя, успокаивающая мысль: королева лорда Гроха тоже что-то почуяла - значит, все это мне не померещилось... Один раз она выплыла из забытья, не вполне сознавая, где находится, и смутно услышала чей-то грубый голос, которому вторил другой, тоненький, и голодные крики файров. Потом, гораздо позже, уже окончательно проснувшись, Менолли обнаружила на полу пустую миску. А ее питомцы безмятежно дремали у нее под боком, свернувшись в уютные теплые комочки. Ощутив пустоту в животе, девочка поняла, что проспала полдня, и есть хочется ей самой, а не файрам. Будь они голодны, ей не удалось бы так славно выспаться. Должно быть, Камо с Пьемуром пришли ей на выручку и сами накормили маленьких обжор. Менолли улыбнулась: наверняка и Камо, и Пьемура весьма обрадовала такая возможность. Ставни были открыты, но со двора не доносилось ни музыки, ни голосов. Значит, обед уже закончился, и обитатели Цеха арфистов разошлись по своим делам. Сторожевой дракон был на своем месте - на огневых высотах. Вдруг Менолли резко села на постели - воспоминание о пережитом ночью ужасе вывело ее из приятного полузабытья. Послышался стук в дверь, и не успела она отозваться, как на пороге появилась Сильвина с подносом в руках. - Видишь, как точно я все рассчитала? - довольно проговорила она. Ну как, отдохнула? Кивнув в ответ, Менолли поблагодарила Сильвину за горячий кла. - Вот только, не сочтите за дерзость, у вас такой вид, будто вы и не ложились. - Покрасневшие глаза женщины окаймляли темные круги. - Ты не ошиблась, и никакой особой дерзости я в твоих словах не усматриваю. Вот приготовлю все для Робинтона - и спать. Ну-ка, Сильвина похлопала Менолли по бедру, чтобы та подвинулась, и присела на край постели. - Пожалуй, стоит рассказать тебе, что так взбудоражило твоих друзей нынче ночью. А то ведь в отсутствие Робинтона никто не додумается поставить тебя в известность. Да, я только что проведала яйца - мне кажется, тебе тоже нужно на них взглянуть... Нет-нет, сначала выпей кла, - Сильвина удержала девочку за плечо. - Я хочу, чтобы в голове у тебя прояснилось после сонного зелья. - Так что же случилось? - Если вкратце, то вот что: нынче ночью Ф'нору, всаднику бронзового Канта, взбрело в голову отправиться на Алую звезду... Менолли так громко ахнула, что даже файры проснулись. - Спокойно, девочка, - я не хочу, чтобы они снова взбесились, нет уж, благодарю покорно! - Сильвина подождала, пока файры не задремали. - Похоже, именно это и напугало ящериц, причем не только твоих. Робинтон говорил, что все владельцы файров пережили тот же кошмар, ну а тебе, с девятью, пришлось особенно туго. Так вот, Ф'нор с Кантом отправились через Промежуток к Алой звезде... Да, детка, не удивительно, что ты так перепугалась. То, о чем ты нам говорила, - про невыносимую жару, какую-то клубящуюся серую дрянь, - все это было там, на Алой звезде. На ней невозможно приземлиться! - Она выразительно фыркнула. - Теперь лордам, которые так стремятся попасть туда, придется прикусить языки. - А Кант с Ф'нором? - Менолли почувствовала, как ужас ледяной хваткой стиснул горло - она вспомнила отчаянный крик в ночи. - Целы, но жизнь их висит на волоске. А помнишь, ты говорила про слова: Не оставляй меня одну? Оказывается, это Брекки звала Ф'нора... - Сильвина помолчала для пущего эффекта. - Каким-то чудом ему с Кантом удалось вырваться из плена Алой звезды и проделать часть обратного пути. Должно быть, невероятное было зрелище... - Сильвина прищурила воспаленные глаза, пытаясь представить драматическую картину. - А знаешь, куда полетел сторожевой дракон? Помочь Канту приземлиться! Робинтон сказал, что драконы образовали в воздухе мост и, подхватывая Ф'нора с Кантом, замедлили их падение. - Оба, конечно, были без сознания. Робинтон говорит, на Канте живого места не осталось - по нему будто шкуркой прошлись. Да и Ф'нор выглядит немногим лучше даром, что на нем был кожаный костюм! - Скажи, Сильвина, откуда же мои файры узнали, что происходило в Бендене? - Рамота созвала драконов... ты, верно, знаешь - королева Бендена это умеет. А твои файры бывали в Бендене. Наверное, они тоже ее услышали, - эта часть загадки не особенно волновала Сильвину. - Все равно не пойму: ведь файры переполошились задолго до того, как Рамота призвала сторожевого дракона, даже раньше, чем я услышала зов Брекки. - Ладно, ладно. В свое время мы узнаем разгадку и этой тайны. У нас в Цехе все тайное становится явным. А потом, если драконы могут переговариваться на расстоянии, то чем файры хуже? - Драконы мыслят внятно, - проговорила Менолли, ласково почесывая головку проснувшейся королевы, - а эти крошки - нет. Или, во всяком случае, отнюдь не всегда. - Младенцы тоже говорят не очень внятно, а твои файры не так уж давно вылупились, не забывай об этом, Менолли. А возьми Камо - он что, внятно болтает? Тем не менее, он все чувствует! - Кстати, это Камо накормил утром файров, чтобы я могла поспать? - Да, вместе с Пьемуром. Перед завтраком он все нудил и нудил, пока я не догадалась послать их с Пьемуром наверх, чтобы он, наконец, заткнулся. - Сильвина хохотнула, вспоминая причитания Камо. - Все стонал: милашки голодные, кормить милашек. Пьемур сказал, что ты даже не проснулась. Правда? - Да. - Но Менолли больше занимали умственные способности ее файров. - Пожалуй, и правда, можно объяснить их поведение тем, что они побывали в Бендене. - Как сказать, - возразила Сильвина. - Ведь малышка лорда Гроха тоже не осталась безучастной. А она родом не из Бендена и никогда там не бывала. Может статься, эти зверюшки гораздо разумнее, чем мы думаем. Глядят на людей, которые мнят себя не хуже всадников, да посмеиваются! - Я выпила весь кла. Пойдем посмотрим яйца? - Да, обязательно. Если файры родятся в отсутствие Робинтона, он нам этого вовеки не простит! - А Сибел здесь? - Здесь, и, как наседка, не отходит от яиц! - Сильвина так выразительно закатила глаза, что Менолли не выдержала и фыркнула. - А как сегодня твои ноги? - Чуть-чуть отекли, самую капельку. - Не забывай, что мазь не лечит, когда она в банке. - Да, Сильвина. - Ну что ты все поддакиваешь, да еще так робко? - в голосе женщины прозвучала неожиданная теплота и ласка. Менолли ответила Сильвине смущенной улыбкой, и та, захватив поднос, вышла. Девочка быстро натянула одну из новых рубашек и синие кожаные штаны, взбила травяной тюфяк и застелила его меховым покрывалом. Когда она вошла в комнату Главного арфиста, Сильвина как раз заканчивала уборку. Красотка стремительно влетела следом и уселась Менолли на плечо. Наблюдая, как девочка проверяет яйца. маленькая королева с интересом вертела головой. Потом вопросительно чирикнула. - Ну? - насмешливо осведомилась Сильвина. - Что решили специалисты? Менолли хихикнула. - Не думаю, чтобы Красотка соображала в этом больше меня. Ведь она никогда не видела рождения, Но я должна сказать, что яйца стали заметно тверже. Ведь мы так заботились, чтобы им было тепло. Не могу утверждать наверняка, но, по-моему, они могут проклюнуться в любую минуту. Сильвина громко охнула, испугав Красотку. - Ох уж этот Робинтон! Теперь придется его разыскивать! - Она в последний раз ткнула кулаком тюфяк и разгладила покрывало. - Ведь если за ним не явятся от лорда Гроха, - женщина кивнула в сторону утеса Форт холда, - то уж от Ф'нора - обязательно. А нет - так от лорда Лайтола по поводу белого дракончика. - Придется ему сделать выбор, если он хочет Запечатлеть файра! Сильвина недоуменно уставилась на Менолли, потом заразительно расхохоталась. - А знаешь, пожалуй, это самое радостное событие с тех пор, как погибли две королевы, - проговорила женщина, утирая слезы. - Ведь он почти не спит... - Сильвина махнула рукой в сторону заваленного рукописями кабинета - стол испещрен нотными значками, полупустой винный бурдюк печально свисает со стула. - Нет, он ни за что не упустит такую возможность - Запечатлеть файра! Неужели нет какого-нибудь знака, который говорил бы, что рождение вот-вот наступит? Всадники обычно знают в этом толк. Понимаешь, Робинтон занят очень важными делами. - Когда рождались мои файры, старшая королева и ее стая громко гудели... - после минутного раздумья неуверенно сказала Менолли. Сильвина понимающе кивнула. - Но это не Красоткины яйца, так что не знаю, как она будет реагировать, хотя все бенденские драконы гудели, когда рождалось потомство Рамоты. Может быть, и файры будут вести себя так же... - Надеюсь, у нас будет в запасе какое-то время, чтобы известить Робинтона? Навряд ли он сможет сидеть здесь целый день, а может, и больше, в ожидании рождения. Менолли медлила с ответом - уж больно трудно что-нибудь утверждать, опираясь на одни догадки. - Ведь малышам, после того, как они родятся, нужно, наверное, дать поесть? - спросила Сильвина, явно успокоенная полученными сведениями. - Непременно! И лучше всего - мяса, - Менолли вспомнила свой мешок клешнезубов, которых ее новорожденные файры умяли в одно мгновение. А ведь с ними не так-то легко справиться! - То-то Камо обрадуется! - заметила Сильвина. - Я думаю, тебе лучше остаться здесь. А что тут такого? Я уверена, Робинтон готов пожертвовать гораздо большим, чем неприкосновенность своего жилища, чтобы заполучить собственного файра. Он даже грозился отказаться от вина... - Сильвина фыркнула, явно сомневаясь в реальности такого подвига. - Да что это ты сама не своя? - Скажи, Сильвина, ведь обед уже был? - Ну конечно. - Мне нужно... Я обязательно должна быть у мастера Шоганара. Он очень настаивал... - В самом деле? А он может объяснить Главному арфисту, что твой голос важнее, чем его файр? Да не переживай ты так! Сибел побудет здесь вместо тебя. А ты скажи своим файрам, чтобы они посидели с ним... - Сильвина подошла к открытому окну и выглянула во двор. Пьемур, Пьемур! Скажи Сибелу, чтобы он зашел в комнату мастера Робинтона. Менолли? Да, уже проснулась, она тоже здесь. Нет, она не может идти к мастеру Шоганару, пока не явится Сибел. Что? Ну так сбегай к мастеру Шоганару и передай ему мои слова: Менолли подчиняется в первую очередь мастеру Робинтону, потом мне, а потом уже любому из мастеров, с которыми занимается. Ожидая, пока Пьемур разыщет и приведет Сибела, Менолли сидела как на иголках; она предчувствовала ярость мастера Шоганара. - Что, рождаются? - Сибел с разбега остановился в дверях: он раскраснелся и тяжело дышал, на лице написана неподдельная тревога. - Нет еще, - успокоила его Менолли, которой не терпелось скорее бежать к мастеру Шоганару. Но пришлось еще ненадолго задержаться; было бы невежливо протискиваться мимо остановившегося в дверях подмастерья. - А как я узнаю, когда начнется? - Менолли говорит, что файры должны гудеть, - ответила за девочку Сильвина. - Шоганар требует ее к себе. - Он такой! А где Главный арфист? - Сейчас уже, наверное, в Руате, - подумав, сказала Сильвина. - За ним прилетел всадник из Бендена, и мастер отбыл туда. Потом он собирался завернуть в Телгар, повидаться с мастером Фандарелом... Сибел недоуменно перевел взгляд с Сильвины на Менолли, видимо, считая, что девочке это слышать не положено. - Нечего удивляться. Менолли, как никому другому, не считая, конечно, тебя, предстоит уяснить, сколько разных мелодий приходится исполнять арфисту, а тем более - Главному, - изрекла женщина. - Я пришлю тебе кла и велю Камо, - она весело хохотнула, - как следует поработать топориком, чтобы приготовить побольше мяса. Менолли приказала файрам оставаться с Сибелом, а сама, сбежав по лестнице, припустила через двор к залу для хоровых занятий. Несмотря на все уговоры Сильвины, девочка с большой опаской предстала пред очами мастера Шоганара. Но он встретил ее молча. Тем острее она ощутила свою провинность. Мастер сверлил ее взглядом, пока она не принялась смущенно переминаться с ноги на ногу. - Никак не могу понять, юная Менолли, что в тебе такого, чтобы взбаламутить весь Цех... Ведь я знаю, ты не из выскочек. Ты, если можно так сказать, до нескромности скромна. Ты не хвастаешься, не кичишься своим положением, не лезешь на глаза. Ты умеешь слушать, а это, смею тебя заверить, большая редкость. Ты усваиваешь то, чему тебя учат - а это уж и вовсе неслыханно. Я уже начал было питать надежду, что, в кои-то веки, обнаружил в столь юной девице усердие, необходимое для истинного музыканта, истинного арфиста! И я даже почувствовал, что способен извлечь из тебя настоящий голос... - Неожиданно кулак мастера, как кувалда, обрушился на письменный стол, так что тот подскочил на своих ножках, а вместе с ним и Менолли. - Но даже я бессилен что-нибудь сделать, если тебя нет со мной! - Но Сильвина сказала... - Сильвина - замечательная женщина. Без нее все пришло бы в полное запустение, - еще не остыв, вскричал мастер Шоганар. - К тому же, она отличный музыкант... как, ты не знала? Тогда тебе, девочка моя, нужно послушать, как она поет... Но! - его голос снова угрожающе громыхнул, а необъятный живот подпрыгнул, хотя все остальное тело сохраняло полную неподвижность. - Я полагал, что доступно объяснил: ты обязана являться ко мне, что бы ни случилось, каждый день без исключений! - Да, мой господин! - Тогда... - его голос приобрел обычное звучание, - начнем с дыхания. Менолли едва поборола искушение хихикнуть. Ей удалось справиться со смехом, набрав в грудь побольше воздуха. Скоро, увлекшись уроком, она забыла обо всем. Когда мастер Шоганар отпустил ее, не преминув напомнить, чтобы она больше не вздумала опаздывать - правда, не завтра, поскольку завтра выходной, а он, как никто другой, заслужил отдых, а послезавтра группы мальчишек уже возвращались после работы. И, что удивительно, многие здоровались с Менолли, когда она пробегала мимо них, спеша вернуться к драгоценным яйцам. Девочка отвечала на приветствия, еще путая имена и лица, но на сердце у нее стало тепло от их дружелюбных улыбок. Поднимаясь через две ступеньки наверх, она гадала: может быть, мальчишки прознали о вчерашнем ночном происшествии? Наверное. Новости в Цехе распространяются быстрее, чем налетают Нити. Ступив на верхнюю площадку, девочка услышала негромкий перебор гитарных струн. Она замедлила шаг и все равно появилась в комнате Главного арфиста запыхавшись - совсем как Сибел. Он поднял голову, понимающе улыбнулся и, желая успокоить девочку, показал на письменный стол. Там, не спуская глаз с юноши, уютно свернулись файры. - Как видишь, недостатка в слушателях у меня не было. Правда неизвестно, понравилась ли им моя музыка. - Понравилась, - улыбнулась Менолли. Девочка протянула руку, и Красотка немедленно подлетела к ней. - Взгляни, у них все видно по глазам. Сейчас главный оттенок - зеленый, а это значит, что они довольны и собираются вздремнуть. Красный цвет означает голод, голубой и зеленый - все в порядке, белый - опасность, а желтый - страх. Ну, а скорость вращения глаз говорит о том, насколько сильно то или иное чувство. - А что можно сказать про него? - Сибел показал на Лентяя, у которого глаза были прикрыты матовой пленкой. - Не зря же его зовут Лентяем! - Но я играл вовсе не колыбельную! - Он всегда такой, если только не голоден. Вот, полюбуйся, - Менолли сняла файра со стола и посадила Сибелу на руку. Юноша замер. - Почеши ему надбровья, погладь изнанку крыльев. Слышишь? - мурлычет от удовольствия! Сибел послушно ласкал файра, а тот, припав к руке юноши, обхватил лапками его запястье и, вытянув шею, тыкался головкой в ладонь. По лицу подмастерья расплылась робкая завороженная улыбка. - Я и не думал, что у них такая нежная шкурка. - Нужно следить, чтобы она не шелушилась, а если что, - сразу смазывать маслом. Я вчера весь вечер трудилась над ними, и все равно видно, где нужно смазать еще раз. Ну-ка погоди... - Менолли быстро сбегала в свою комнату за мазью. Сидящая у нее на плече Красотка недовольно попискивала при каждом толчке. Вместе с Сибелом они тщательно смазали каждого файра. Юноша все увереннее обращался с ящерицами. По лицу его блуждала легкая улыбка - как будто он удивлялся, что приходится заниматься таким непривычным делом. - Скажи, все файры поют? - спросил он, обрабатывая Рыжика. - Я и сама точно не знаю. Думаю, мои научились только потому, что я все время пела им, когда мы жили в пещере. - Менолли усмехнулась про себя, припоминая, как файры, застыв на карнизе, вертели головками, внимательно прислушиваясь к звукам музыки. - Потому что даже такие слушатели лучше, чем никаких? - спросил Сибел. - А ты слышала, что маленькая королева лорда Гроха недавно начала подпевать арфисту Форт холда? - Быть того не может! - Я бы еще понял, если бы сам Грох мог спеть хоть пару нот, рассмеялся Сибел, заметив ее испуг.- Да ты не беспокойся, Менолли, - я слышал, что Грох в полном восторге. - Юноша слегка посерьезнел. - Не думаю, чтобы нынче ночью лорд Грох был в таком же восторге. Менолли секунду поколебалась, а потом выпалила: - Как ты думаешь, Ф'нор с Кантом выживут? - Должны, просто обязаны! Они нужны Брекки - без них она погибнет. Ведь она и так потеряла свою королеву. Брекки поможет им выжить. Мы узнаем подробности, когда вернется Главный арфист. В комнату ввалился Камо с тяжело нагруженным подносом в руках. Его плоское лицо жалобно кривилось. Но едва он увидел Менолли и файров, как сразу просиял. - Милашки проголодались? Камо будет кормить? - Менолли увидела у него на подносе, кроме прочей снеди, две огромные миски, доверху наполненные кусками мяса. - Спасибо, Камо, что накормил милашек утром. - Камо все делал тихо, очень тихо. - Дурачок так энергично закивал Менолли, что расплескал кувшин с кла. Сибел поспешно забрал у него поднос и поставил на письменный стол. - Ты молодец, Камо, - сказал подмастерье. - А теперь ступай на кухню, Альбуна тебя заждалась. Пойди помоги ей. - Милашки голодные? - на лице Камо было написано разочарование. - Нет, Камо, сейчас не время, - ласково проговорила Менолли, улыбаясь дурачку. - Видишь, они спят. Камо потоптался не месте, таращась то на стол, то на подоконник, где, поблескивая свежесмазанными шкурками, растянулись на солнышке файры. - Мы с тобой покормим их позже, вечером. - Вечером? Хорошо! Не забудешь? Обещаешь? Правда? Камо будет кормить милашек? - Обещаю, Камо, - как можно убедительнее сказала Менолли. Жалобный, просительный голос, которым Камо добивался от нее согласия, подсказал Менолли, что надежды дурачка слишком часто оказывались обманутыми. - Сильвина сказала, что утром ты едва успела выпить кружку кла, проговорил Сибел, когда Камо, шаркая, вышел из комнаты. - Я еще не забыл уроки Шоганара и поэтому уверен, что ты зверски голодна. К восторгу Менолли на подносе, кроме мясных колобков, кла, хлеба с сыром и варенья, оказались еще и свежие фрукты. Сибел едва притронулся к еде, только чтобы составить девочке компанию. Он сказал, что не хочет есть, хотя все утро провел за учебой. В подтверждение своих слов он отбарабанил названия рыб, которые Менолли дала ему накануне. - Ну что, все правильно запомнил? - спросил он, лукаво поглядывая на изумленную девочку. - Все!.. - Смогу я теперь сойти за моряка? - Ну, если придется только называть рыб... - Если только... - Он в отчаянии закатил глаза. - Кстати, я тут договорился со знакомым всадником из Форт Вейра. Он обещал потихоньку захватить нас куда-нибудь на море, чтобы ты научила меня ходить под парусом. - Ходить под парусом! - возмутилась Менолли. - И ты думаешь научиться этому за один раз? Как зазубрил названия рыб? - Видишь ли, мне навряд ли придется выходить в море самому. Главное - освоить основные принципы... - ухмыльнулся он. - А подвиги на море я предпочитаю оставить настоящим морякам. Менолли вздохнула с облегчением. Ей нравился Сибел, поэтому девочку угнетала мысль, что он может опрометчиво отважиться на борьбу с морской стихией. Янус часто говорил: нет человека, который знал бы все о море, течениях и приливах. Стоит возомнить себя бравым капитаном, как налетит шквал и разобьет твое судно в щепки. - Думаю, так будет разумнее. А я лучше поучусь потрошить рыбу - ведь это тоже часть морского промысла, к тому же куда более безобидная, чем мореплавание. Этим и займемся в первую очередь, как только Н'тон достанет свежей рыбы - он обещал. Менолли просто сгорала от любопытства: ну зачем, зачем подмастерью арфиста разбираться в морском деле? - но спросить она не решилась. - Завтра - выходной, - продолжал Сибел, - может быть, даже будет ярмарка, если погода продержится, что вполне возможно, на мой сухопутный взгляд. Значит, если файры к тому времени вылупятся и мы сумеем незаметно улизнуть, то, возможно, через пару дней... - Но я не смогу пропустить урок мастера Шоганара... - Быстро же он тебя вышколил! - Просто он очень требовательный... - Да, этого у него не отнимешь. Но, чтобы хоть как-то утешить тебя, могу сказать: голоса он ставит мастерски. С игрой на инструментах у меня никогда не было проблем... - Сибел усмехнулся, вспоминая годы учения, - но петь... вот уж никогда не думал, что из меня может получиться певец! Я ужасно боялся, что меня выгонят... - Тебя? - Вот именно. А я мечтал стать арфистом с тех самых пор, как выучил первые баллады. Вырос я в холде, где карьера арфиста считалась весьма уважаемым делом. Мой приемный отец помогал мне, чем только мог, а местный арфист неплохо владел инструментами, но не более того. Правда, основы он преподавал очень грамотно. Ну, я и возомнил себя законным музыкантом и очень тем гордился... пока не попал сюда. - Сибел насмешливо фыркнул, припомнив свой мальчишеский гонор. - Только здесь я понял, что искусство арфиста - нечто гораздо большее, чем просто музицирование. Менолли понимающе усмехнулась. - Как и знать морское дело - нечто большее, чем уметь потрошить рыбу и управляться с парусом? - Да, именно так. И если уж речь зашла о музицировании, то Домис, освободив тебя от утреннего урока, не освободил от занятий... Так что мы можем с пользой провести время ожидания. Кстати, прими мои комплименты - вчера ты очень ловко повела себя с Домисом, нашла единственно верный тон. - Я никогда не фальшивлю. Сибел непонимающе уставился на нее. - Я вовсе не имел в виду твою игру. - Он взглянул на девочку пристальнее. - Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе действительно нравится такая музыка? Значит, ты не притворялась? - Его музыка просто изумительна. В жизни не слышала ничего более великолепного, - выпалила Менолли, несколько задетая подозрением Сибела. - Ну, конечно... Она и должна казаться тебе такой. Вот только сохранишь ли ты свое мнение через несколько Оборотов, после того, как тебе придется постоянно терпеть бесконечные эксперименты Домиса, его вечный поиск чистых музыкальных форм? - Юноша шутливо передернулся. Вот, взгляни-ка сюда, - он развернул перед девочкой нотные листы. Посмотрим, как тебе это понравится! Домис отдал тебе партию первой гитары, но, учти, придется выучить и партию второй. Пьеса для двух гитар оказалась чрезвычайно сложной, в ней шли постоянные смены ритма, а многие аккорды были сложны даже для здоровых рук. С помощью Сибела удалось придумать новую аппликатуру для отрывков, с которыми она не могла справиться из-за поврежденной ладони. Всю пьесу пронизывала сквозная тема, которая, повторяясь, переходила от одной гитары к другой. Они исполнили две части из трех, и тут Сибел запросил пощады. Посмеиваясь, он принялся растирать уставшие пальцы и плечи. - Все равно за один день мы не достигнем совершенства, - возразил юноша, когда Менолли захотела доиграть вещь до конца. - Извини, я не подумала. - Ты когда-нибудь перестанешь извиняться по пустякам? - Изви... Ой, я не нарочно. - Под смех Сибела ей пришлось начать фразу сначала. - Эта музыка - как вызов, да-да, правда. Вот здесь, например... - Она сыграла быстрый отрывок, требующий от исполнителя виртуозного мастерства. - Хватит, Менолли. Я смертельно устал, а почему ты не устала, я просто не понимаю. - Но ведь ты - подмастерье арфиста! - Не спорю, и, тем не менее, я не могу играть весь день напролет. - Ну, а чем ты еще занимаешься? Я имею в виду, когда не прикидываешься моряком или еще кем-нибудь. - Всем, что поручает мне Главный арфист. В основном, странствую... Приглядываюсь к ребятишкам в цехах и холдах - не найдется ли где способного мальчугана для нашего Цеха. Доставляю новую музыку в отдаленные места... в последнее время - твою музыку. - Мою? - Во-первых, чтобы заставить тебя объявиться: ведь мы тогда не знали, что ты - девочка. А во-вторых, потому что это как раз такие песни, которые нам нужны. - Вот и мастер Робинтон так сказал... - Да полно тебе скромничать! Хотя, с другой стороны, неплохо иметь хотя бы одного скромного ученика среди целой оравы самоуверенных хвастунов... ну, что случилось? - Я правда не понимаю - разве музыка мастера Домиса... - Пойми, твои песни может запросто сыграть любой арфист-недоучка, любой дурачок, с грехом пополам бренчащий на гитаре. Только не подумай, что я не ценю твою музыку. Просто она и то, что сочиняет Домис, - как говорится, две большие разницы. И не вздумай судить о своих песнях по его меркам! Многие уже слышали твои мелодии и успели их полюбить, и, поверь мне, таких людей куда больше, чем тех, кто услышит творения Домиса, и, тем более, их полюбит. Менолли чуть не поперхнулась. Сама мысль о том, что ее незатейливая музыка может понравиться кому-то больше, чем блестящие сочинения Домиса, казалась ей просто невероятной. И все же она поняла отличие, на котором так настаивал Сибел - Домис сочинял исключительно для музыкантов. - Разумеется, музыка мастера Домиса тоже нужна, но она играет совсем другую роль. Он мастер композиции, и тебе еще предстоит у него многое перенять... - Да, я знаю. - И поскольку одна мысль никак не давала Менолли покоя, она скороговоркой выпалила: - Посоветуй, Сибел, как мне быть с песенкой о королеве файров? Мастер Робинтон ее переработал, так что она стала в тысячу раз лучше. Но он уже сказал всем, что это моя песня. - Ну и что тут такого? Значит, Главный арфист хочет, чтобы все так думали. И наверняка у него есть на это свои причины. - Сибел похлопал девочку по плечу. - А потом, он не так уж много изменил в твоей песне... Просто... - Сибел пояснил свои слова выразительным жестом, слегка сжал ее. А саму мелодию не тронул, и как раз ее-то сейчас повсюду и распевают. Тебе еще предстоит научиться отделывать музыку, но так, чтобы она не утратила своей свежести. Вот почему очень важно заниматься у Домиса. У него есть чистота формы, у тебя оригинальность. Менолли не знала, что ответить. Она с горечью вспоминала, как ей доставалось как раз за то, к чему ее теперь поощряют. - Ну что ты сжалась, как улитка? - резко спросил Сибел. - Что случилось? Да ты побелела, как полотно... Скорлупа и осколки! Последние слова прозвучали как ругательство и, приняв их на свой счет, Менолли испуганно уставилась на юношу. - До чего некстати... Проследив за его взглядом, она увидела бронзового дракона, который, кружась, спускался над главным двором. - Это Н'тон. Мне нужно договориться с ним о нашей учебной прогулке. Я на минутку. - Сибел выскочил из комнаты, его быстрые шаги прогремели по лестнице и смолкли. Девочка глядела на партитуру пьесы, которую они недавно играли вместе, и слова подмастерья эхом отдавались у нее в ушах: . Неужели людям могут нравиться ее безделицы? Трудно поверить! Хотя, вроде, у Сибела нет причин ее обманывать. Как, впрочем, и у Главного арфиста - а ведь он сказал, что ему очень нужна ее музыка. И не только ему - всему Цеху. Просто невероятно! Она ударила по струнам - комнату наполнил мощный ликующий аккорд, но девочка мгновенно спохватилась и повторила его в более сдержанном варианте - решив, что столь безудержный всплеск недопустим с точки зрения чистоты формы. И все же ее песни - такие пустяки в сравнении с блестящими прихотливыми произведениями, выходящими из-под пера Домиса! Может быть, если она станет усердно трудиться под его руководством, ей все-таки удастся хотя бы приблизить свои поделки к тому, что не стыдно будет называть музыкой... Усилием воли Менолли заставила себя снова сосредоточиться на дуэте для двух гитар. Она стала повторять сложные места - сначала медленно, потом в нужном темпе. Один из аккордов вдруг напомнил ей отчаянный крик, который она услышала ночью. Девочка повторила фразу. - Не оставляй меня одну... - Она подобрала следующий аккорд. - То крик в глухой ночи /В нем, раздирая тишину,/ Тоска и страх звучит ведь Сибел так и сказал: Брекки не захочет жить, если Ф'нор умрет. - Я без тебя погибну вмиг /Молю тебя, живи/ И мир услышал этот крик / Зов раненой любви. Наконец, Менолли удалось выстроить печальные, жалобные аккорды так, что даже самой понравилось. Красотка, Нырок и Крепыш тихонько подпевали. Тогда она занялась стихами. - Ну как, ничего получилось? - спросила она у притихшей стаи. Может, стоит набросать на чем-нибудь? - Не нужно, - ответил ей чей-то спокойный голос. Девочка резко повернулась и увидела: за письменным столом сидит Сибел и что-то быстро записывает. - По-моему, я успел уловить все. - Взглянув на Менолли, юноша заметил ее растерянность и ободряюще улыбнулся. Закрой рот и проверь мою запись. - Но... но ведь... - Я уже, кажется, велел тебе прекратить извиняться по пустякам? - Но я играла просто так, для себя... - Разумеется, над песней еще придется поработать, но припев уже и сейчас берет за душу - вот увидишь, народ просто обрыдается! - Он коротко кивнул ей, приглашая подойти поближе. - Возможно, стоит попробовать изменить последовательность событий - сначала рассказать о самой трагедии, а потом дать итог... хотя я и не уверен. Что же касается мелодии... послушай, ты всегда используешь минор? - Он прикрыл песок стеклом, чтобы запись не стерлась. - Посмотрим, что скажет Главный арфист. Ну, что опять случилось? - Оставить это? Ты, наверное, шутишь! - Нисколько, юная Менолли, - ответил он и потянулся за гитарой. - А теперь посмотрим, правильно ли я записал... Менолли застыла на месте и, сгорая от смущения, слышала, как Сибел играет мелодию, которую она сама только что сочинила. Но слушать пришлось - никуда не денешься. А когда файры, завороженные искусной игрой подмастерья, принялись подпевать, девочка в глубине души была готова согласиться: в конце, концов, мелодия действительно не так уж плоха. - Отлично, Сибел! Я и не подозревал в тебе подобных талантов. - В дверях, энергично аплодируя, стоял Главный арфист. - Сам я пока еще не решился выразить это событие в музыке... - Похвалы не по адресу, мастер Робинтон. Песню сочинила Менолли. Сибел, вставший при появлении Главного арфиста, церемонно поклонился девочке. - Вот почему, юная девица, арфисты разыскивали тебя по всему материку. - Менолли, дорогое мое дитя, не стоит краснеть из-за такой песни! Робинтон взял ее руки в свои и ласково сжал. - Подумай, от какой заботы ты меня избавила! Я вошел на половине куплета. Сибел, не сочти за труд... -. Он жестом попросил юношу начать сначала. Не выпуская руки Менолли, он пошарил длинной ногой под столом, извлек табурет и уселся, приготовившись слушать. Из-под ловких пальцев Сибела полились выразительные, запоминающиеся, бередящие душу аккорды. - А ты, Менолли, слушай внимательно и постарайся забыть, что эта музыка твоя. Учись оценивать объективно, как и положено арфисту. Он так крепко сжал ее пальцы, что она не смогла бы отнять руку, не рискуя показаться невежливой. Но его пожатие не только ободряло, оно успокаивало. Вот волна музыки и теплый баритон Сибела наполнили комнату - и смущения как не бывало. А когда файры принялись громко подпевать, Робинтон крепче сжал ее руку и улыбнулся. - Несомненно, над текстом еще придется поработать - можно заменить несколько слов, чтобы усилить эффект, но в целом вполне пристойно. Ты сможешь записать... А, Сибел, ты уже успел - молодчина! - похвалил Главный арфист, когда юноша постучал пальцами по закрывающему нотную запись стеклу. - Я бы хотел, чтобы Менолли на досуге переписала свою песню на белые бумажные листки - ими снабжает нас наш друг Бендарек. Надеюсь, этот досуг не замедлит представиться, - предупредил мастер Робинтон. - Похоже, ночной инцидент переполошил всех файров на Перне, и мы должны его как-то объяснить. А песня хороша, Менолли, даже очень хороша. Ты не должна постоянно сомневаться в своих способностях. У тебя просто врожденное чувство мелодии. Пожалуй, стоит подумать, не отправлять ли нам почаще учеников в морские холды - кто знает, может быть, море благоприятствует развитию музыкальных талантов. Смотри-ка, твои файры все еще напевают мотив... Но Менолли уже достаточно оправилась от смущения, чтобы понять: гудение файров не имеет никакого отношения к ее песне, их внимание приковано совсем не к людям, а... - Яйца! Сейчас начнется рождение! - Рождение! Рождение! - Мастер с подмастерьем наперегонки устремились к двери, за которой находился очаг и горшочки с драгоценными яйцами - Менолли, скорее сюда! - Бегу, только мясо захвачу! - Они рождаются! - кричал Робинтон, - рождаются! Держи горшок, Сибел, он качается! Когда, Менолли ворвалась в комнату, оба мужчины, стоя на коленях, застыли у очага, не отрывая глаз от раскачивающихся глиняных горшочков. - Разве может файр вывестись в горшке? - строго сказала девочка и, забрав у Сибела горшочек, осторожно перевернула его вверх дном, подставив снизу ладонь. Потом оглянулась на Робинтона, но тот уже последовал ее примеру. Оба яйца, озаренные отблесками пламени, лежали на каменном возвышении перед очагом и заметно раскачивались. Вот по скорлупе побежали трещины. Файры рядком расселись на каминной полке и дружно гудели. Этот настойчивый, пульсирующий гул, казалось, вторил все ускоряющемуся ритму, в котором подергивались яйца, ритму, в котором новорожденные файры бились о твердую скорлупу, спеша появиться на свет. - Мастер Робинтон! - донесся из кабинета голос Сильвины. - Мастер Робинтон! - Сильвина! Они вот-вот родятся! - с таким воодушевлением вскричал Главный арфист, что Менолли вздрогнула, а перепуганные файры заверещали и захлопали крыльями. Привлеченные шумом, в дверях стали появляться арфисты. - Не входите, пусть все уйдут! - крикнула она, едва соображая, что говорит. - Да-да, отойдите-ка подальше, - вмешалась Сильвина, - все равно отсюда всем не видно. Менолли, ты захватила мясо? А, вот оно. Здесь хватит? - Должно хватить. - А нам что делать? - хриплым от волнения голосом справил Робинтон, стоя на коленях перед яйцом. - Как только малыш появится из яйца, сразу же начинайте его кормить, - сказала Менолли, слегка подивившись про себя: ведь Главный арфист столько раз присутствовал при Рождении драконов. - Пихайте мясо ему прямо в рот. - Когда же, наконец, они родятся? - нетерпеливо потирая руки, осведомился Сибел. А файры гудели все громче, глаза их стремительно вращались в предвкушении волнующего события. Вдруг в комнату молнией влетела вторая золотая королева. Она громко вскрикнула, и Красотка, вскинув крылья, ответила на ее возглас - но не угрожающе, а приветливо. - Смотри, Сильвина! - Менолли показала на королеву. - Взгляните-ка, мастер Робинтон, - откликнулась Главная смотрительница, а пришелица тем временем уселась на камине рядом с остальными файрами, горлышко ее напряженно трепетало. - Это Мерга, королева лорда Гроха, - пояснил Робинтон и оглянулся на дверь. - Надеюсь, он не слишком встревожен - его визит сейчас был бы весьма некстати... Но в коридоре, перекрывая гудение файров, уже слышался мощный рык, призывающий Главного арфиста. - Пусть кто-нибудь встретит лорда Гроха, - распорядился Робинтон, не отрывая глаз от лежащих перед очагом яиц. - Робинтон! - Похоже, просьба мастера запоздала: громогласные возгласы быстро приближались. - Робин... Что такое? Занят? Вот еще новости... Моя Мерга снова сама не своя - притащила меня сюда! Да что у вас тут стряслось? Где Робинтон? Менолли оторвала взгляд от яиц, хотя заметила на одном из них все расширяющуюся трещину; ей хотелось взглянуть на лорда Форт холда. Он оказался под стать своему голосу - крупный мужчина, почти такой же рослый, как Главный арфист, но гораздо толще, с мощными ляжками и мускулистыми икрами. Несмотря на солидный вес, двигался он легко, разве что запыхался, да и мудрено ли - всю дорогу от холда ему пришлось почти бежать. - Вот вы где! Что здесь происходит? - Ничего серьезного, лорд Грох, просто вы попали на Рождение. - Рождение? - Брови лорда озадаченно взметнулись. - А, так это ваши файры рождаются? Вот почему моя Мерга так переполошилась! - Надеюсь, лорд Грох, это не доставило вам слишком много хлопот? - Я просто не мог не прийти - так она настаивала. Кстати, как она? - Спросите у Менолли. - Менолли? - Внезапно его пристальный взгляд строго обратился на девочку. - Так это ты Менолли? - Брови его поползли вверх. - Да ты совсем девчушка! Я представлял тебя совсем другой. Да не красней ты так - я ведь не кусаюсь, как моя королева. Хотя ты ведь не боишься файров. Это все твои? А вот и моя Мерга рядом. Смотри-ка, похоже они успели подружиться! - Менолли! - возглас Главного арфиста заставил ее снова сосредоточиться на происходящем таинстве. Его яйцо так судорожно , качнулось, что едва не скатилось с каменного подножия очага. Порывисто вздохнув, он протянул руки, чтобы поймать его. Скорлупа развалилась, и крошечный бронзовый дракончик упал прямо в подставленные ладони. Малыш требовательно пищал, тельце его влажно поблескивало. - Кормите! - закричала Менолли. - Кормите его скорее! Робинтон, не в силах оторвать взгляд от файра, на ощупь схватил кусочек мяса и поднес к разинутому рту новорожденного. Бронзовый малыш, раскинув крылья для равновесия, жадно вцепился в мясо и так быстро заглотил кусочек, что Менолли испугалась: как бы не подавился! - Не торопитесь, выждите немного. Теперь поговорите с ним, успокойте, - подсказала девочка. И тут раскололось второе яйцо. - Королева! - отшатнувшись от неожиданности, воскликнул Сибел. Он чуть не упал, но лорд Грох успел поддержать его. - Корми ее, корми! - рявкнул лорд. - Но мне не положено иметь королеву! - Сибел уже начал было поворачиваться, собираясь предложить маленькую королеву Главному арфисту. - Поздно! - закричала Менолли и поспешно вклинилась между мужчинами, стараясь помешать Сибелу. Она сунула кусок мяса в протянутую руку юноши и подтолкнула ее к разинутому рту ящерицы. - Тебе полагается файр, а какой - не так уж важно! А Робинтон и не замечал, что происходит рядом. Он не спускал восторженного взгляда с бронзового, поглаживал его, подкармливал, что-то ласково ворковал. Новорожденная королева, приняв от Сибела первый кусок, так плотно обвила хвостом руку юноши, что он при всем желании не сумел бы произвести обмен. Менолли повернулась к Главному арфисту, собираясь помочь, но над ним уже склонился лорд Грох, уверенно подавая советы. Когда оба новорожденных раздулись как пузырьки, Менолли убрала мясо. - Хватит, а то они лопнут, - остановила девочка возроптавших было арфистов. - Теперь прижмите их к себе. Погладьте, приласкайте - они скоро уснут. Ну, что я сказала? - Не успели мужчины последовать ее указаниям, как насытившиеся до отвала малыши устало смежили веки и уронили головки арфистам на грудь. Она уже и забыла, какие они крошечные - новорожденные файры. Ее питомцы так выросли со времени рождения! Мерга лорда Гроха, пожалуй не меньше Красотки, разве что в груди чуть поуже. Две королевы оживленно беседовали - то потрутся головками, то сомкнут изогнутые крылья. - Невероятно... - едва слышно произнес Главный арфист, глаза его лучились счастьем. - В жизни не переживал ничего более невероятного. - Отлично вас понимаю, - смущенно пробормотал лорд Грох. Тучный лорд наклонил голову, но от Менолли не укрылось, что он заалелся, как девушка. - Незабываемое ощущение. Мастер Робинтон осторожно поднялся - глаза устремлены на спящего файра, свободная рука вытянута в сторону. Он явно боялся неловким движением потревожить бронзового малыша. - Наконец-то мне стало ясно многое из того, что я никак не мог понять во всадниках. Да, этот опыт раскрыл передо мной новые горизонты познания! - Он присел на край постели. - Теперь я, пусть и не в полной мере, но все же могу представить, какие муки пережили Лайтол и Брекки. Теперь я знаю, почему юному Джексому так нужен Рут. - Он усмехнулся, услышав недовольное ворчание лорда Гроха. - Я так долго подсматривал в узкую щелочку, за которой скрывался целый мир неведомых мне впечатлений! И только сейчас, наконец, я могу взглянуть на него без помех, - он опустил голову на грудь, скорее тихо размышляя вслух, нежели обращаясь к окружающим. Потом, слегка встряхнувшись, поднял глаза и снова просиял. - Что за бесценный подарок ты мне сделала, Менолли, поистине бесценный! На плечо девочки плавно опустилась Красотка, теперь из ее горлышка вырывалось лишь тихое мурлыканье. Мерга, любимица лорда Гроха, тоже вспорхнула ему на плечо и обвила хвостом его мощную шею, точно так же, как это сделала Красотка. - Просто не знаю, как это случилось, мастер Робинтон, - принялся оправдываться Сибел, с преувеличенной осторожностью поднимаясь с колен. - Ничего не понимаю - должно быть, кто-то поменял местами горшочки. Ведь королева должна была достаться вам... - Милый мой Сибел, это меня ни капли не огорчает. Мой бронзовый малыш - именно то, о чем я так давно мечтал. А тебе, честно говоря, даже полезнее иметь королеву - ведь ты так часто странствуешь из одного конца материка в другой. Так что будем считать, случай сыграл нам только на руку. Не сомневайся - я несказанно доволен своим бронзовым мальчуганом. Какое, право, прелестное существо! - Робинтон облокотился на подушку, крошка-файр доверчиво прильнул к его груди. Арфист заботливо поддерживал его обеими руками. - Прелестный юный богатырь... - Неожиданно голова Робинтона откинулась, глаза закрылись, и он уснул, не успев закончить фразу. - Вот чудо, так чудо, - тихонько проговорила Сильвина. - Глядите - в кои-то веки уснул сам, без сонного зелья. Ступайте все отсюда, да поживее. - Женщина замахала руками на толпящихся в дверях арфистов. Правда, жест, которым она предложила удалиться лорда Гроха, отличался чуть большей учтивостью. Толстяк понимающе кивнул и, осторожно ступая на цыпочках, покинул комнату. Выходя, он своей широкой грудью оттеснил от двери любопытных. Сильвина взяла у камина наполовину опустевшие миски и поставила одну из них рядом со спящим Робинтоном. Менолли сделала знак своей стае, и файры немедленно выпорхнули из окна. - А ты их неплохо вышколила, - заметил лорд Грох, когда Сильвина закрыла дверь в спальню Главного арфиста. - Хотелось бы подольше поболтать с тобой о повадках файров. Робинтон говорит, что твои приносят для тебя разные предметы. Скажи, ты тоже, как и он, полагаешь, что если один файр что-то узнает, это становится известно всем остальным? Девочка смутилась, не зная, что ответить. Она беспомощно оглянулась на Сильвину и увидела, что женщина ободряюще кивает ей. - Это похоже на правду, лорд Грох. К тому же... только так можно объяснить то, что случилось нынче ночью. А как иначе объяснишь? Разве что спросить у драконов... - Спросить у драконов? - лорд Грох оглушительно расхохотался, грозя девочке толстым пальцем. - Говоришь, спросить у драконов? Ха-ха-ха! Менолли невольно улыбнулась - уж больно заразительный смех был у лорда Гроха. Да и что еще ей оставалось делать? А ведь она совсем не шутила. Сильвина по-хозяйски зашикала на них, грозно косясь на закрытую дверь спальни. - Ладно, ладно, Сильвина, - примирительно сказал лорд Грох. - Ну и дела творятся у нас в холде! Я спал как убитый, и вдруг Мерга - мало того, что разбудила меня, так еще и перепугала до полусмерти. Со мной в жизни не случалось ничего подобного, - он сокрушенно покачал головой, так что Мерга жалобно чирикнула. - Я тебя не виню, малышка, он погладил головку ящерицы толстым пальцем. - Ты просто делала то же, что и остальные. А к тебе, девочка, у меня просьба, - теперь его палец почти упирался в Менолли. - Робинтон говорит, что ты здорово обучила своих файров. Поможешь мне? - Сочту за честь, мой господин. - Очень любезно с твоей стороны. А ты, оказывается, вполне учтивая девица, - лорд тяжело повернулся в сторону Сильвины и смерил ее тяжелым взглядом. - вполне учтивая, совсем не то, что я ожидал. Разве можно верить тому, что болтают другие? Не зря я всегда полагался только на свое мнение, чего и вам желаю. Я еще переговорю с Робинтоном. Не сейчас, не сейчас, попозже. Но очень скоро. Прощайте, с этими словами лорд-правитель Форта покинул комнату, кивая и улыбаясь арфистам, которые по-прежнему толпились в коридоре. Менолли увидела, как Сибел обменялся тревожным взглядом с Сильвиной, и подошла к ним. - Скажи, Сильвина, что имел в виду лорд Грох? Почему я не то, что он ожидал? - Не зря я боялась, что ты это услышишь, - сказала Сильвина, глаза ее сузились от сдерживаемого гнева. Она рассеянно похлопала девочку по плечу. - Просто пошли кое-какие слухи, которые тебе ничуть не повредили, а тем, кто их распускал, не принесли никакой выгоды. Но кое-кто у меня еще попляшет, вот увидишь... Внезапно Менолли все поняла, и ее захлестнула волна гнева. Красотка чирикнула, в глазах ее сверкнули красные искры. - Девочки, с которыми я жила у Данки, пережидали Падение в холде, ведь так? Сильвина пристально и твердо взглянула на девочку. - Я тебе, кажется, сказала, Менолли: предоставь это мне. А ты, женщина ткнула в нее пальцем, - займись делами, подобающими арфистам. - Было видно, что Сильвина возмущена не меньше самой Менолли - слишком уж энергично она отряхивала с юбки невидимые пылинки. - Вы оба оставайтесь здесь и глядите в оба, чтобы никто не помешал Главному арфисту. Никто - поняли? - Она пронзила их суровым взглядом. - Он спит, и пусть себе спит, сколько позволит ему маленький непоседа. Может быть, хотя бы таким образом ему иной раз удастся немножко передохнуть, пока он не загонял себя до смерти. - Она взяла поднос. Камо принесет вам ужин. И им - тоже, Она плотно прикрыла за собой дверь. Менолли долго глядела на закрытую дверь, все же ощущая, как все внутри у нее сжимается от бессильного гнева. Ведь она не сделала девочкам ничего плохого, почему же они постарались восстановить против нее лорда Гроха? Или все это интриги Данки? Менолли знала: толстуха возненавидела ее за унижение, которому она подверглась из-за файров. Но теперь, когда Менолли больше не живет у нее, Данка могла бы и успокоиться... Она взглянула на Сибела. Юноша внимательно наблюдал за ней, баюкая дремлющую королеву. - Забудь об этом, Менолли, - тихо, но настойчиво сказал он и указал рукой на письменный стол. - Теперь тебя должны интересовать в первую очередь дела арфистов. Мастер Робинтон велел тебе переписать песню на бумажные листки. - Осторожно, стараясь не потревожить спящую малютку, он достал с полки стопку бумаги и положил на стол. - Вот и займись этим. - Не понимаю, чего они хотели добиться, восстанавливая против меня лорда Гроха? Что бы он со мной сделал? Сибел ничего не ответил. Пододвинув ногой стул, он сел и снова указал ей на нотную запись. - Сядь, Менолли, и начинай переписывать. Это гораздо важнее и для Главного арфиста, и для всего Цеха, чем мелкие уловки завистливых девчонок. - Но ведь они могли причинить мне зло. А вдруг лорд Грох поверил бы? Но я-то не сделала им ничего плохого! - Все так, но арфистов это не касается. В отличие от песни! Переписывай немедленно! И попробуй сказать мне еще хоть слово... - Тише, разбудишь свою ящерку, - сказала Менолли, но на всякий случай села за стол и принялась старательно переписывать ноты. Не стоит ссориться с Сибелом. Похоже, он действительно вышел из себя. Как ты собираешься назвать свою королеву? - примирительно спросила девочка. - Как назвать? - удивился Сибел, и Менолли с раскаянием подумала, что своими глупыми разговорами омрачила ему такой радостный день. - Ты думаешь, я могу сам ее назвать? Да, правда, ведь она моя... - Взор его с нежностью остановился на новорожденной королеве. - Что ж, тогда я назову ее Кими. - Красивое имя, - одобрила Менолли и с легкой душой склонилась над работой.
Глава 8
Ярмарка, ярмарка, выходной денек! Все заботы в сторону, Нитепад далек. Строят прилавки, площадь метут Приходите, гости, всем есть место тут. Несите монеты, несите товары, Ведите детишек - сегодня недаром Здесь песни и танцы, шутки и смех, Ярмарка, ярмарка, праздник для всех!
- Что там случилось в холде? - спросила Пьемура Менолли, когда на следующее утро они вместе с Камо кормили файров. Пьемур все вытягивал шею, стараясь разглядеть за крышами Цеха арфистов громаду Форт холда. - Ничего не случилось. Просто я смотрю, не подняли ли ярмарочный флаг. - Ярмарочный флаг? - Девочка припомнила, что Сибел тоже что-то говорил про ярмарку. - Ну да. Весна, светит солнце, выходной, Падения не ожидается самое время для ярмарки! - Пьемур недоверчиво посмотрел на Менолли, и на лице его появилось изумление. - Неужели у вас не бывало ярмарок? - Полукруглый лежит на отшибе, - уклончиво ответила девочка. - Да еще и Падения... - Да, я совсем забыл. Не удивительно, что из тебя получилась такая потрясающая музыкантша, - изрек он, качая головой. - Что тебе еще оставалось делать, как не заниматься музыкой? Но все-таки, - продолжал допытываться мальчик, - бывали же ярмарки до того, как начались Падения? - Конечно, бывали. Торговцы пробирались к нам через болота три или даже четыре раза за Оборот. - Похоже, на Пьемура это не произвело особого впечатления. Менолли пришло в голову, что она ничего толком не помнит об этих праздниках - ведь Падения начались, когда ей едва минуло восемь Оборотов. - Зато у нас ярмарки бывают каждый раз, когда на выходной выдается погожий денек и не ожидается Падения, - продолжал трещать Пьемур. Холд у нас большой, да еще несколько цехов рядом, не говоря уже о главном Цехе арфистов, так что народу собирается видимо-невидимо. Скажи-ка, - он лукаво взглянул на девочку, - у тебя случайно не завалялось пары-другой марок? - Марок? Ее непонятливость вывела Пьемура из себя. - Ну да, марок, монет! Что, по-твоему, дают взамен за проданные на ярмарке товары? - Он пошарил в кармане и извлек четыре круглых белых кусочка отполированного дерева. На одной стороне была вырезана цифра 32, на другой - клеймо Цеха кузнецов. - Правда, это всего тридцать вторая, но если сложить все четыре, то получится осьмушка. До сих пор Менолли никогда не доводилось видеть денег - все торговые дела вел отец. Вот удивительно - у такого малыша есть монеты, и он этого не скрывает! - Видишь ли, я пел еще до того, как поступил в ученики, ну, мне иногда и перепадала монета-другая, Моя приемная мать сохранила их и отдала мне, когда я отправился сюда. А здесь, - Пьемур недовольно сморщил нос, - на ярмарках за пение не платят, если ты арфист - вот и приходится крутиться на свой страх и риск. У меня нет ничего такого, что можно было бы отнести меняле. Я просто из кожи вон лезу, но мастер Джеринт опять не поставил клеймо на мою свирель. Придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выйти из положения... Гляди, Менолли, - мальчуган схватил ее за руку, - флаг! Значит, будет ярмарка! - И он что есть духу помчался через двор, направляясь к спальне школяров. Теперь и Менолли увидела, что на огневых высотах холда, чуть пониже ярко-желтого стяга Форта, вьется красно-черный полосатый вымпел, по-видимому, возвещающий о ярмарке. Из спальни донеслись восторженные вопли Пьемура, которым вторили недовольные жалобы разбуженных товарищей. Как будто откликнувшись на призыв Пьемура, в кухне появилась прислуга, с Альбуной и Сильвиной во главе. Ярмарочный флаг был сразу замечен, и все весело и споро занялись приготовлением завтрака. Менолли отправила свою стаю на озеро - купаться и греться на солнышке и, отыскав на кухне Сильвину, вызвалась отнести завтрак Главному арфисту и его юному файру, которого он назвал Заиром. - Что я говорила, Альбуна? Благодаря помощи Менолли, два лишних файра нас нисколько не обременят, - заявила Сильвина и, дав кухарке какое-то поручение, наградила девочку ласковой улыбкой. - Особенно, если учесть, что ни Робинтон, ни Сибел не смогут уделять им слишком много времени, - продолжала она, обращаясь к Альбуне, но та лишь что-то проворчала себе под нос. - Бедняжка так долго живет в Цехе арфистов, что ее ничем не проймешь, - насмешливо заметила Сильвина. Менолли хотелось расспросить ее про девчонок и их происки, но женщина намеренно избегала этой темы. Вдруг обе они услышали, как кто-то отчаянно зовет Менолли. По лестнице с грохотом скатился полуодетый Сибел, одной рукой он придерживал спадающие штаны, на другой, пронзительно крича от голода, восседала Кими. - Менолли! Вот ты где! Я уже все обыскал. Взгляни, что с ней творится? - От тревоги Сибел был сам не свой. - Ничего особенного. Она просто хочет есть. - Хочет есть?! - Пошли-ка со мной! - Менолли взяла Сибела за руку и, захватив приготовленный для Главного арфиста поднос, потянула юношу прочь из кухни, подальше от недовольных взглядов Альбуны. Они вошли в столовую, где в этот час было тихо и безлюдно. - Корми ее скорей! - Не могу - штаны упадут! - Сибел кивнул на брюки, которые по причине отсутствия ремня грозили соскользнуть ниже всяких приличий. Пряча усмешку, Менолли расстегнула свой потертый поясок и вдела в брюки Сибела. Он схватил пригоршню мяса и протянул Кими. Неблагодарная зашипела и рванулась вперед, глубоко вонзив когти в его обнаженное предплечье. Не снимать же с себя еще и рубашку! На глаза Менолли попалось забытое кем-то полотенце. Она приподняла Кими и обернула исцарапанную руку Сибела, да так быстро, что маленькая королева, не успев опомниться, снова оказалась на своем месте. - Огромное тебе спасибо, - с облегчением вздохнул Сибел, опускаясь на ближайшую скамью - И как ты умудряешься каждый день кормить сразу девять таких обжор? - Юноша взглянул на нее с уважением и признательностью. - Честное слово, просто ума не приложу, как ты справляешься! Менолли взяла пригоршню мяса и кивком указала Сибелу на его кла. Кими явно было все равно, у кого из рук брать еду, и Сибел с благодарностью отдал должное напитку. - Менолли! - загремел с верхней площадки голос мастера Робинтона. - Я здесь, мой господин! - Девочка опрометью метнулась к лестнице. - Мой Заир издает непонятные звуки, - кричал Главный арфист. - Он заболел или просто проголодался? А глаза у него так и пылают красным огнем! - Вот, держи! - Из кухни вышла Сильвина и вручила девочке второй поднос - для мастера Робинтона и его файра. - Я как увидела Сибела, так сразу и поняла: скоро наш Главный арфист тоже даст о себе знать. Менолли не выдержала и расхохоталась вместе с Сильвиной. Перешагивая через две ступеньки, она устремилась вверх по лестнице, стараясь не пролить ни капли кла и не уронить ни кусочка мяса. Робинтон успел одеться и даже додумался обернуть руку, чтобы защитить ее от острых, как иголки, коготков бронзового малыша. Но вид у него был ничуть не менее встрепанный и несчастный, чем у подмастерья. - Ты уверена, что он просто голодный? - озабоченно спросил мастер. Однако вопли файра утихли после первой же пригоршни мяса. Главный арфист жестом пригласил Менолли последовать за собой, но малыш Заир, вообразив, что его собираются лишить пищи, негодующе взвизгнул, явно готовясь вцепиться девочке в руку. - Ешь, ешь, обжора, - ласково заворковал Робинтон, - да смотри, не перебуди всех вокруг - сегодня выходной. - Поздновато же вы спохватились, - едко заметил Домис, который, завернувшись в меховое покрывало, ожидал их на пороге своей комнаты. Разве можно в кои-то веки выспаться, если вы ревете, как раненый дракон, Сибел верещит, как целая стая файров, а от голосов ваших милых созданий просто мороз идет по коже! - Уже подняли флаг ярмарки, - примирительно сказал Главный арфист и, продолжая кормить Заира, двинулся вместе с Менолли по направлению к своей двери. - Ярмарка? Только этого мне и не хватало для полного счастья! Домис с грохотом захлопнул дверь. - Надеюсь, это не будет повторяться каждый день? - осведомился мастер Моршал, когда Робинтон и Менолли поравнялись с его комнатой. На нем был мешковатый балахон, но и его, очевидно, подняли с постели голодные вопли файров и причитания арфистов. Недовольный взгляд Моршала был устремлен исключительно на Менолли, как будто она одна устроила весь этот тарарам. - Не могу обещать, - любезнейшим тоном ответил Главный арфист, - я ведь еще только начинаю знакомиться с повадками своего милого дружка. Поймите же, Моршал, он только вчера вылупился! Дайте ему хоть несколько дней. Моршал что-то пробурчал и, злобно зыркнув на Менолли, беззвучно прикрыл дверь. Менолли услышала, как закрываются другие двери и про себя порадовалась, что находится в обществе Главного арфиста. - Не обращай внимания на старину Моршала, - негромко проговорил мастер Робинтон. Девочка бросила на него благодарный взгляд. Он снова улыбнулся и сделал ей знак войти и поставить поднос на письменный стол. - К счастью, - сказал он, откидываясь в кресле и ни на миг не переставая кормить ненасытного Заира, - тебе не придется у него заниматься. - Правда? Робинтон усмехнулся, услышав в ее голосе слишком явную нотку облегчения, и сразу же заразительно расхохотался: Заир, выронив кусочек, принялся жалобно верещать и не умолкал до тех пор, пока арфист не поднял мясо и не затолкал его прямо в жадно разинутый рот. - Правда, правда. Мастер Моршал учит только начинающих. - Робинтон вздохнул. - И он непревзойденный специалист по вбиванию азов музыкальной грамоты в буйные головы школяров. Но Петирон успел дать тебе гораздо больше, чем знает мастер Моршал. Ну что, Менолли, ты рада? - Очень! Но-моему, мастер Моршал меня невзлюбил. - Видишь ли, мастер Моршал всегда считал, что учить девиц - пустая трата времени. Какой, спрашивается, от этого прок? Менолли удивленно захлопала глазами: как странно слышать любимый довод отца из уст Главного арфиста... И вдруг поняла - да ведь он просто искусно копирует брюзгливую манеру мастера Моршала! Теплые сухие пальцы Робинтона взяли ее за подбородок, и ей поневоле пришлось посмотреть Главному арфисту в глаза. Несмотря на то, что он сегодня выспался, на лице его явно проглядывали следы тревоги и усталости. - Неприязнь Моршала к женскому полу уже давно стала в нашем цехе притчей во языцех. Самое разумное - оказывать старику почтение, сообразное его возрасту и званию, и не обращать внимания на его предрассудки. Ведь я уже сказал: учиться у него тебе не придется. Кстати, не думай, что заниматься у Домиса намного легче - нрав у него суровый. Но Домис продолжит твое образование в области музыкальной формы и композиции с того места, где вы остановились с Петироном, и до тех пор, пока тобой не займусь я. К несчастью, - Главный арфист улыбнулся с искренним сожалением, - в связи со всем, что сейчас творится, времени у меня катастрофически не хватает. Иначе я предпочел бы обучать тебя сам. Хотя, если взять понимание чисто классических форм, то здесь Домис меня превзошел. К тому же, он рад завладеть любым исполнителем, который способен играть его головоломную музыку. Ни в коем случае не пропускай уроки у мастера Шоганара - ведь ты должна научиться сама как можно лучше исполнять свои песни. Но только, - он погрозил пальцем, - смотри, не поддавайся, если Брудеган начнет докучать тебе идеями о хоре файров. Всему свое время. Это успеется и позже, когда ты прочно усвоишь все основы нашего мастерства. - Я бы хотел, чтобы ты сосредоточилась на игре... как только твоя рука позволит. Кстати, как идут дела? - Он взял ее левую кисть. - Гм, судя по свежим трещинам, ты ее перетруждаешь. Не болит? Я вовсе не хочу, чтобы от излишнего усердия ты стала калекой! Ты меня поняла? Всей душой впитывая его заботу и ласку, Менолли проглотила вставший в горле комок и робко улыбнулась в ответ. - Тем, кто по-настоящему талантлив, дитя мое, всегда живется несладко: приходится чем-то жертвовать. Менолли поразили печаль и безысходность, прозвучавшие в его голосе, а мастер продолжал тихо, почти про себя: - А променяешь высшую цель на звон монет - считай, что жизнь прожита только наполовину. Да, кстати, о монетах... - Лицо его прояснилось. Он наклонился и стал рыться в многочисленных ящичках письменного стола, образующих центральное возвышение. - Ага, нашел, - наконец, произнес он и сунул ей что-то в руку. - Сегодня у нас ярмарка, и ты тоже заслужила отдых. Я подозреваю, что у вас в Полукруглом было не так уж много развлечений. Подыщи себе какую-нибудь обновку... ну, скажем, поясок или что-то в этом роде... и еще обязательно купи пончиков этот проныра Пьемур покажет тебе, где их найти. - Ну, а завтра, - мастер Робинтон погрозил пальцем, - снова за работу. Сибел говорит, что из тебя получится хороший переписчик. Успела вчера вечером поработать над песней Брекки? Думаю, ты со мной согласишься: в четвертой фразе мелодия немножко подкачала, - он напел мотив. - Потом я хочу, чтобы ты переписала балладу, строго соблюдая все правила традиционного канона. Воспринимай мое задание как упражнение по теории музыки. Хотя, повторяю, я придерживаюсь мнения, что твоя сила кроется в более свободном, менее каноническом стиле. Тем не менее, у нас в Цехе существуют ярые приверженцы чистых форм, которых придется ублажать, пока ты находишься на положении ученицы. Заир, который так наелся, что куски проглоченного мяса выпирали под тонкой шкуркой, сонно чирикнул и свернулся в клубочек на руках у Главного арфиста. - Скажи, Менолли, долго еще он будет только есть и спать? - в голосе арфиста сквозило некоторое разочарование. - Всю первую неделю, а может, и подольше, - рассеянно ответила Менолли, стараясь разложить по полочкам умопомрачительные рассуждения и наставления мастера. - Но скоро вы заметите, как в нем начнут проявляться черты личности. - Приятно слышать, - с преувеличенным облегчением вздохнул Робинтон. - А то я уже начал беспокоиться, что малыш повредился умом - ведь еще в яйце ему пришлось не раз путешествовать через Промежуток! Только не подумай, что от этого я бы стал любить его меньше, - ласково улыбаясь, он взглянул на дремлющего файра. - Не понимаю, как тебе удалось выкормить девять обжор сразу? - Теперь его улыбка предназначалась только ей. - Какое счастье, что ты здесь, с нами, и всегда готова прийти на помощь. В этом я - твой ученик. - Робинтон продолжал смотреть на девочку, глаза его по-прежнему лучились улыбкой, но лицо приняло серьезное выражение. - Однако во всем остальном я - учитель, а ты - ученица, прошу не забывать! - А теперь можешь забирать поднос и отправляться на ярмарку. Надеюсь, - с подкупающей улыбкой добавил он, - с моим красавцем ничего не случится. Менолли отнесла поднос с посудой на кухню, где Альбуна с необычной для нее любезностью предложила девочке позавтракать, пока еще кое-что осталось. Скоро начнут убирать со столов, так что пусть опоздавшие лежебоки пеняют на себя. Придется им поискать еды на ярмарке. Тут Менолли вспомнила про монету, которую дал ей Главный арфист. Сначала она подумала, что ошиблась, плохо рассмотрев ее в полумраке коридора, но потом, выйдя в вестибюль, она убедилась окончательно: нет, двойка подчеркнута не сверху, а снизу. значит, это не полмарки, а целых две! Девочка зажала драгоценную монету в кулаке. Главный арфист подарил ей две марки и сказал, чтобы она истратила их на себя! Целых две марки! Можно столько всего накупить... Хотя нет, ведь мастер сказал, чтобы она купила себе обновку. Поясок. Острый глаз арфиста отметил, что своего у нее нет. Все равно тот ремешок, который она отдала Сибелу, совсем истерся. Теперь она может позволить себе новый... и его она выберет себе сама! Какой все-таки мастер Робинтон добрый. И еще он велел ей купить пончиков. Она оглядела столы школяров в поисках кудрявой головы Пьемура. Он, как обычно, увлеченно беседовал с приятелями и, судя по тому, как они сбились в кучку, можно было предположить, что мальчишки замышляют очередную проделку. Стол мастеров был пуст, а за овальным столом несколько подмастерьев обступили Сибела, любуясь спящей у него на руке Кими. - Да не смогла бы она их отдать, даже если бы захотела, - запальчиво воскликнул Пьемур как раз в тот миг, когда Менолли подошла к его столу. Наверное, кто-то ткнул его кулаком в бок - мальчуган оглянулся и, хоть на его мордашке не появилось и тени смущения, по лицам его приятелей Менолли поняла, что предметом их спора была она сама. Скажи, разве ты смогла бы? - напрямик спросил он. - Что смогла бы? - Отдать кому-нибудь одного из своих файров? - Конечно, нет. - Ну, что я говорил? - Пьемур торжествующе ткнул пальцем в Ранли. Значит, и Сибел не мог отдать Робинтону свою королеву. Правда, Менолли? - Все равно, королева должна была достаться Главному арфисту, упорствовал Ранли. - Сибел и сам хотел отдать королеву мастеру Робинтону, когда она только-только вылупилась, - поспешила вставить Менолли, - но было уже слишком поздно. Запечатление произошло, и тут уже ничего не поделаешь. - Ты лучше скажи, как это Сибелу удалось заполучить королевское яйцо, - подозрительно уставился на девочку Ранли. - Уж не собирается ли он уличить ее в сговоре? - По чистой случайности! - отрезала Менолли, стараясь сдержать негодование, вызванное столь возмутительным намеком. - Во-первых, никак нельзя узнать, какое из яиц в кладке - королевское. А во-вторых, это не касается никого, кроме мастера Робинтона и Сибела. - Она решила во что бы то ни стало пресечь вздорный слух в самом зачатке и таким образом хоть немного отплатить обоим арфистам за их доброту. - И в-третьих, я выбрала для мастера Робинтона два самых крупных яйца во всей кладке, - мальчики одобрительно закивали, - но ведь из обоих могли получиться бронзовые! - она рассмеялась. - И потом, все произошло так быстро. Когда яйца стали проклевываться, никто и не подумал, какой горшочек - чей. И мастер Робинтон, и Сибел просто схватили первый попавшийся, иначе они упали бы. Первым родился бронзовый малыш - прямо в руки мастеру Робинтону. Счастье, что тот успел подставить ладони - ведь крошка чуть не свалился на пол! Услышав о едва не приключившейся беде, мальчишки затаили дыхание. - А тут - раз! И Сибел уже держит в руках королеву! Он сразу попытался отдать ее мастеру Робинтону, но запечатление уже произошло - и у Заира, и у крошки Кими. И тут уже ничего нельзя исправить. Поэтому я больше не желаю слышать ни единого слова о том, что кому положено или не положено. По Цеху и без того гуляет достаточно сплетен! - Ей самой хотелось поскорее забыть свои тревоги о том, что же девчонки наболтали лорду Гроху. - Уж как я старался их убедить, - бессильно развел руками Пьемур и уставился на Менолли невинным взглядом, потому что теперь она в упор смотрела прямо на него. На последнем слове голос его сорвался, и проказник в притворном отчаянии схватился за горло; - Так старался, что, как видишь, даже охрип... - Как, разве наше золотое горлышко может охрипнуть? - язвительно осведомился Ранли. Пьемур принялся ощупывать стоящие на столе кувшины с кла, пытаясь найти еще не остывший. Обнаружив один, он налил две кружки и одну из них предложил Менолли, а сам, отхлебнув сразу половину, прополоскал горло, вытер рот рукавом и посоветовал девочке не копаться: вот-вот начнут убирать со стола. - Вернемся к вопросу о деньгах. Это всего лишь вторая ярмарка за нынешний Оборот, так что по моим расчетам Цех кузнецов пришлет сюда кого-то из старших подмастерьев, чтобы он присматривал за теми, кто по-младше, и наблюдал за сделками. Так вот, этот самый подмастерье, скорее всего, будет Пергамол, приятель моего отца. Если это окажется Пергамол, то я вам обещаю: за свою работу вы получите отличную цену. Ну, а если... - увидев, что Ранли уже открыл рот, собираясь что-то возразить, Пьемур сделал ему знак не перебивать, - если это окажется не Пергамол, то наверняка кто-то из его знакомых. - А вдруг это будет просто молодой подмастерье, которому вздумается задать тебе трепку? - язвительно спросил Ранли. - Подумаешь, - с великолепным презрением бывалого пройдохи отмахнулся Пьемур. - В крайнем случае, пущу слезу - он меня и отпустит. Скажу: я ведь еще совсем маленький, откуда у меня деньги... - из глаз у него закапали крупные слезы, весь вид выражал искреннюю, подкупающую невинность. - Разрешите нарушить ваше захватывающее собрание, - произнес чей-то голос. Оглянувшись, мальчишки увидели Сибела с Кими на руке и виновато опустили глаза. - Менолли, можно тебя на пару слов? Девочка встала и вслед за подмастерьем отошла к окну. Он сунул ей в руку скатанный ремешок и поблагодарил за то, что утром она спасла его мужское достоинство. - Ничего, что я везде ношу Кими с собой? - спросил он, тихонько поглаживая сложенные крылья маленькой королевы. Даже во сне она ответила на его ласку нежным вздохом. - Чем больше она будет с тобой, тем крепче к тебе привяжется. Если не можешь все время носить ее на руках, держи где-нибудь поблизости. - Наверное, она еще слишком мала, чтобы научить ее сидеть на плече, как это делает твоя Красотка? Сегодня на ярмарке мне понадобятся обе руки. - Попробуй посадить ее на плечо, когда проснется, - улыбнулась Менолли. - И приготовься к тому, что она будет все время душить тебя хвостом. - А сколько раз ее нужно кормить? - Сам увидишь. - Менолли рассмеялась, увидев испуганное лицо юноши. - Радуйся, что тебе не придется ловить для нее рыбу! На всякий случай можешь носить с собой пару мясных колобков, хотя я уверена, что Камо в любое время готов нарубить сколько угодно мяса для твоей милашки. Сибел тоже засмеялся. - И не забудь каждый день смазывать ей шкурку. - Послушай, от этого снадобья всегда так разит? - недовольно сморщился юноша. Менолли тихонько хихикнула. - Это масло дал мне мастер Олдайв. Он сказал, что делает его для здешних дам, они мажут им лицо... - Нет, только не это... - Я уверена, что для тебя он изготовит что-нибудь более соответствующее твоему... - девочка замялась: а вдруг Сибел сочтет ее слова слишком дерзкими? - Моему мужскому достоинству и званию? - усмехнувшись, подсказал подмастерье. - Пожалуй, я прямо сейчас к нему и зайду, - и юноша пританцовывающей походкой вышел из зала. Менолли была рада, что ей удалось развеять подозрения мальчишек по поводу рождения файров. Сибел такой милый... Да и мастер Робинтон, похоже, ничуть не расстроился, что ему достался бронзовый. С тех пор, как они с Заиром обрели друг друга, остальные файры потеряли для него всякий интерес. А уж если сам мастер Робинтон доволен, остальные и подавно не должны иметь ничего против. Тут она снова вспомнила про козни девчонок: хорошие же слухи должны ходить про нее в холде, если школяры сумели раздуть целую историю из простой случайности! - Слушай, Менолли! - сказал невесть откуда вынырнувший Пьемур. Сейчас у меня есть пара дел, но после обеда, если хочешь, могу показать тебе ярмарку. Тебе ведь это все в новинку... ну вот, я и подумал... Менолли с радостью согласилась - к тому же ей было любопытно взглянуть, как он провернет свои делишки. Мальчуган стрелой вылетел из здания и помчался через двор, остальные - за ним. Несколько подмастерьев еще сидели за овальным столом, потягивая кла, но большинство школяров разбежались. Мастер Моршал, в гордом одиночестве заканчивавший свою трапезу, мрачно поглядывал на нее. Менолли предпочла поскорее удалиться в тишину своей комнаты. Файры разлеглись на широком подоконнике, крылья их радугой переливались на солнце, глаза прикрыты многослойными веками. Красотка пошевелилась, подняла голову и, чуть приоткрыв глаза, тихонько пискнула. Менолли ласково погладила маленькую королеву, и та, вздохнув, снова погрузилась в сон. С высоты второго этажа открывался отличный вид на площадь за Цехом арфистов и широкую подъездную дорогу. Там уже чувствовалось праздничное оживление: со стороны реки двигались повозки, вьючные животные лениво вышагивали под грузом тяжелых тюков. Ремесленники устанавливали прилавки, окаймлявшие площадь широким прямоугольником. Рядом с площадкой для танцев уже расставили столы и скамьи. Сегодня здесь будут играть не меньше сотни арфистов. Вот уж танцы - так танцы! И танцуют здесь, должно быть, совсем не так, как в Полукруглом... Да, судя по всему, ярмарка будет знатная. Ее первая ярмарка здесь, да и вообще первая - с тех пор, как стали падать Нити... Вот из домика появились девочки - на них яркие праздничные наряды, головы покрыты прозрачными шарфами, чтобы легкий ветерок ненароком не растрепал затейливые прически. Ох, с каким удовольствием она сейчас попортила бы эти прически! Как вцепилась бы в аккуратно заплетенные косички Поны!.. Менолли с трудом взяла себя в руки, ее саму испугала сила вспыхнувшей в ней неприязни. В конце концов, девчонки ничего не добились - им так и не удалось настроить против нее лорда Гроха. Зачем же ей обращать на них внимание? У нее есть занятия поинтереснее. Ведь она как-никак будущая арфистка, а не приходящая ученица. Ее учитель сам мастер Робинтон. Хотя, конечно, так может сказать каждый школяр: ведь Робинтон - Главный мастер всего цеха арфистов. И все же она - полноправная ученица и останется ею, несмотря ни на что. Особенно теперь, когда девчонки попытались поставить под угрозу ее пребывание в Цехе! Она останется здесь, несмотря на все их старания, несмотря на неверие собственных родителей! Останется, потому что здесь ее место - так сказал мастер Робинтон. Только здесь она может стать настоящим музыкантом. Здесь она найдет свое истинное место - место, которое принадлежит ей по праву. Она найдет его, как нашла свою пещеру. И ей не помешает никто, а уж маленькие злюки, вся важность которых в том, что они чьи-то там внучки, или трусливая дрянь, вроде Данки, и подавно! Интересно, приняла ли Сильвина какие-нибудь меры, чтобы пресечь сплетни? Впрочем, какая разница?.. - резко одернула себя Менолли. Тем более, что лорду Гроху она явно пришлась по душе - он даже попросил ее помочь в обучении его королевы, Мерги. Менолли от души рассмеялась. То-то удивятся эти гордячки, когда узнают! Мало того, что она будущая арфистка - она еще и наставник по обучению файров, самый опытный на всем Перне! Наставник, который и сам-то знает чуть больше своих учеников! - девочка хихикнула и тут же прикрыла рот руками - развеселилась, как последняя дурочка! Как это она раньше не понимала, что в Цехе арфистов ей тоже придется исполнять несколько мелодий: сочинять музыку, хлопотать с файрами, а еще подсказывать арфистам, как потрошить рыбу и управляться с парусом, если вдруг кому понадобится. А вот зачем это понадобилось знать Сибелу? - Менолли порывисто вздохнула. И все-таки скверная история вышла с девчонками. Жаль, что Аудиве приходится к ними водиться - она гораздо лучше остальных, а потом, хорошо бы все-таки завести здесь подружку... Правда, Пьемур тоже хороший друг. Что же с ним будет, когда он вырастет и распростится со своим неподражаемым голосом - неужели ему придется покинуть Цех арфистов? Хотя почему - наверняка к тому времени он тоже научится играть кое-какие мелодии. Да и вообще, трудно представить его в роли преемника мастера Шоганара... Менолли поднялась с подоконника. Она вспомнила о поручении, которое дал ей мастер Робинтон как своей ученице. Настроив гитару, девочка принялась повторять песню Брекки, вполголоса - на тот случай, если Главный арфист занят у себя в комнатах. Неужели он и вправду считает, что этот пустячок, которым она решила скоротать время в ожидании Сибела, не так уж плох и из него может получиться что-нибудь путное? Пальцы сами стали наигрывать знакомую мелодию. Менолли почувствовала, как ее снова захлестывает острая тоска Брекки, выливающаяся в отчаянный призыв: . Она доиграла песню до конца и согласилась с Главным арфистом - над четвертой фразой действительно придется поработать... постойте-ка, если в конце понизить до квинты, это усилит фразу и прибавит аккорду выразительности. Наконец зазвонил колокол к обеду, и ее сосредоточенную работу нарушили крики и смех. Сначала девочку раздосадовала эта неожиданная помеха. Но потом, придя в себя, она почувствовала, как ноет рука, как затекли от скрюченной позы спина и шея. Как незаметно пролетело время, зато теперь она сыграет песню без запинки, даже разбуди ее кто-нибудь ночью. Остался сущий пустяк - записать слова и музыку; она непременно сделает это, как только под рукой окажутся бумага и чернила. Менолли торопливо переоделась. Пусть наряд у нее не такой роскошный, как у девочек, зато новый. Темные брюки с яркой блузкой и кожаный жилет, оставлявший открытым нарукавный ученический значок, значили для нее гораздо больше, чем изысканные ткани и прозрачные шарфы. Натягивая шлепанцы, она заметила, что от ходьбы по каменным полам подошвы почти проносились. Здесь можно без всякой опаски обратиться к Сильвине. Может быть, мастер Олдайв скоро позволит ей носить обычные башмаки их-то должно хватить надолго.
Глава 9
Западный ветер, бродяга хмельной, И приливы, его родня, Проведав о нашей любви с волной, Решили сгубить меня. О, дорогая подруга волна, Не слушай их лживый навет! В гавань родную умчи дотемна, Спаси от коварных бед Песня Восточного морского холда
В столовой царило небывалое оживление, мальчишки болтали громче, чем обычно, и лишь слегка приутихли, когда подали тяжелые подносы с дымящимся мясом. Менолли сидела рядом с Ранли, Тимини и Пьемуром. Они наперебой уговаривали девочку наесться впрок - хорошо, если на ужин удастся выпросить хоть черствого хлеба. - Сильвина рассчитывает, что мы наедимся на ярмарке, на собственные денежки, - пояснил Пьемур, набивая рот мясом. Увидев, что Менолли накладывает ему на тарелку сладкие клубни, он недовольно скривился. Ты же знаешь, я их терпеть не могу! - Ну и зря. Там, откуда я родом, их считают редким лакомством. - Вот и возьми себе, - с готовностью предложил мальчуган, но Менолли заставила его доесть все до конца. Сегодня никто не ковырялся в тарелках, и всех распустили сразу после того, как Брудеган огласил список назначений. - Уф! Сегодня я не выступаю, - с видом несказанного облегчения произнес Пьемур. - Не выступаешь? - Ну да. Поскольку Цех арфистов под боком, в Форт холде привыкли, чтобы музыка не смолкала до самой ночи. Но это ничего, исполнишь один номер - песню или танец - и все. Знаешь, Менолли, - посоветовал Пьемур, когда они зашагали через двор к арке, ведущей на площадь, - ты бы лучше велела своим файрам остаться здесь. - Его приятели закивали в знак согласия. - Мало ли, что за сброд притащится на ярмарку, - с непонятной опаской добавил он. - Неужели кто-то может обидеть файра? - недоуменно спросила Менолли. - Обидеть-то не обидит, а вот отнять - запросто. Менолли подняла глаза и увидела своих друзей, нежащихся на широком карнизе. Как будто уловив взгляд хозяйки, Красотка и Крепыш, вопросительно чирикая, устремились ей навстречу. - А можно я возьму одну Красотку? Она спрячется у меня в волосах никто и не увидит. Пьемур медленно покачал головой. Остальные с озабоченными лицами повторили его жест. - Мы, - веско сказал Пьемур, явно имея в виду арфистов, - знаем и тебя, и твою стаю. Но сегодня здесь соберется уйма народу, и среди них вполне могут оказаться придурки, с которыми даже спорить бесполезно. Сама посуди: на тебе ученический значок, а учеников никто за людей не считает, им вообще не положено ничего иметь. Мы - последняя спица в колеснице и обязаны подчиняться не только мастеру и подмастерьям, но даже любому старшему ученику из другого цеха. Клянусь Скорлупой, ты же знаешь, как ведет себя Красотка, когда кто-то пытается тебя задеть! Не можешь же ты допустить, чтобы она отделала какого-нибудь почтенного мастера или подмастерья? Или кого-нибудь из холда? - он махнул рукой в сторону скалистой громады и перешел на шепот, словно опасаясь, что кто-то может услышать столь кощунственное предположение. - Ты хочешь сказать, что у мастера Робинтона могут быть неприятности? - Учитывая, что по холду и так гуляют сплетни, Менолли и самой не хотелось бы снова прославиться. - То-то и оно! - Ранли и Тимини важно закивали. - Интересно, Пьемур, а как тебе удается выйти сухим из воды? спросила Менолли. - Просто на ярмарке я всегда держу ухо востро. Одно дело попасться в Цехе, где кругом все свои, и совсем другое... - Эй, Пьемур, - оглянувшись, они увидели, что к ним бегут Бролли и еще какой-то незнакомый Менолли школяр. В руках у Бролли красовался ярко раскрашенный тамбурин, его спутник нес сверкающую свежим лаком дудочку. - Боялись тебя упустить, - задыхаясь, проговорил мальчик. - Вот моя дудочка, мастер Джеринт поставил на нее свое клеймо, и на бубен Бролли - тоже. Отнесешь их меняле? - Ну, конечно. Это Пергамол, приятель моего отца - я ведь вам так и говорил. - Пьемур взял инструменты и, подмигнув Менолли, направился к окаймлявшим площадь прилавкам. Только теперь Менолли в первый раз увидела воочию, сколько народа живет в Форт холде. Девочка помедлила - она бы лучше постояла в сторонке, попривыкла к такому шумному сборищу, но Пьемур схватил ее за руку и увлек в самую гущу. Он так внезапно остановился в закоулке между двумя киосками, что Менолли чуть не наступила ему на пятки. Мальчуган со значением оглянулся на нее, и она заметила, что он спрятал инструменты за спину, изобразив на лице наивное чистосердечие. У прилавка кожевник-подмастерье торговался с хорошо одетым менялой, чья нарукавная нашивка, поблескивающая золотой нитью, указывала на принадлежность к Цеху кузнецов. - Это и есть Пергамол, - шепнул друзьям Пьемур. - Ждите меня у прилавка с кожами. Никто не любит, чтобы вокруг слонялись любопытные, когда договариваются о цене. Ты, Менолли, можешь остаться, - увидев, что девочка послушно тронулась вслед за другими, он поймал ее за рукав. Менолли видела, как шевелятся губы Пергамола, но до нее не долетало ни слова, только изредка слышалось неразборчивое бормотание торгующегося с ним подмастерья. Меняла придирчиво осматривал отлично выделанную кожу, будто надеясь найти какой-нибудь изъян, который позволит ему сбавить цену. Цвет у кожи был нежно-голубой, как летнее небо перед закатом. - Видно, выкрашена по особому заказу, - шепнул Пьемур. - Если продать без посредника, не придется платить торговый сбор. А наши инструменты... понимаешь, раз мастер Джеринт поставил на них свое клеймо, меняла никому не обязан сообщать, что это ученические работы. Так что нам выгоднее продать ему, чем выставлять в киоске арфистов, где обязательно скажут, кто их сделал. Теперь Менолли поняла далеко идущий замысел Пьемура. Наконец участники сделки ударили по рукам, и деньги перешли от покупателя к продавцу. Аккуратно сложенный кусок голубой кожи занял свое место в дорожном сундуке. Пьемур подождал, пока подмастерья, как того требуют правила учтивости, не обменяются новостями, и быстро проскользнул к прилавку, опередив возможных конкурентов. - Уже вернулся, маленький пройдоха! Ну что ж, поглядим, что ты принес. Гм... действительно с клеймом... - Менолли заметила, что Пергамол обратил внимание отнюдь не только на клеймо - он проверил, как натянута кожа на бубне и довольно поднял брови, услышав мелодичное позвякивание нанизанных под ободком тарелочек. - Ну, и сколько же ты рассчитываешь за него получить? - Четыре марки! - скромно, но с достоинством заявил Пьемур. - Четыре марки? - Пергамол сделал вид, что ослышался, и стороны принялись ожесточенно торговаться. Менолли искренне восторгалась ловкостью, с которой Пьемур повел дело: для начала он заметил, что для тамбурина, сработанного подмастерьем, четыре марки - вполне разумная цена: ведь Пергамол не обязан объявлять, кто его сделал на самом деле. Таким образом, он сможет выгадать на обмене тридцать вторую марки. - А кто оплатит стоимость доставки? - парировал Пергамол. На это Пьемур посоветовал ему продать тамбурин прямо на ярмарке, назначив цену выше, чем в киоске арфистов. Пергамол ответил, что должен окупить поездку, затраченное время и аренду прилавка, а это отнюдь не пустячные деньги. Пьемур предложил полюбоваться нарядно сверкающим лаком, еще раз послушать мелодичный перезвон тарелочек, искусно выкованных из лучшего металла... прекрасный инструмент для дамских ручек... А как отлично выдублена кожа - ни пятен, ни шероховатостей. Менолли понимала: несмотря на полную серьезность, с которой торгуются участники сделки, это игра со своими строгими правилами, которые Пьемур, как видно, усвоил с материнским молоком. Наконец, прозвучала окончательная цена - три с половиной марки, и рукопожатие скрепило сделку. Переговоры по поводу продажи дудочки прошли более гладко: Пергамол заметил, что у прилавка молча ждут двое мелких холдеров. Вскоре Пьемур с менялой ударили по рукам, и мальчуган, тяжело вздыхая и покачивая головой в адрес прижимистого Пергамола, спрятал монеты в карман. Он кивнул Менолли, чтобы она следовала за ним туда, где дожидались остальные, при этом вид у него был такой убитый, что девочка не на шутку встревожилась. Отойдя подальше от прилавка, Пьемур с облегчением вздохнул, на лице его расплылась широчайшая улыбка торжества, плечи распрямились, походка обрела обычную развязность. - Разве я не говорил, что сумею поладить с Пергамолом? - Так ты доволен? - изумилась Менолли. - Еще бы! Три с половиной марки за тамбурин! И три за дудочку! Это же первоклассная цена! - Их окружили мальчишки, и Пьемур, довольно ухмыляясь и подмигивая, поведал им о своем успехе. За труды он получил от каждого мальчика по четверти марки, сообщив Менолли, что они все равно остались в выигрыше: в цеховом киоске за продажу берут полмарки за вещь. - Пошли, Менолли, побродим, - Пьемур схватил девочку за руку и потянул в толпу неторопливо прогуливающихся людей. - Я уже отсюда слышу, как пахнет пончиками! - мечтательно сказал он, избавившись от приятелей. - Остается только держать нос по ветру... - Пончики? - Мастер Робинтон тоже упоминал про них. - Тебя я, разумеется, угощу - ведь ты впервые на ярмарке, - поспешно добавил мальчуган, испугавшись, как бы она не обиделась, - но пойми, не могу же я кормить всех этих дармоедов! - Мы только что пообедали... - Торговаться - нелегкая работенка, - он облизнул губы в предчувствии любимого лакомства. - Сейчас самое время отведать сладенького. Знаешь, какая вкуснятина эти пончики - повидло в них так и пузырится! Сама попробуешь, вот только проберемся через толпу... Он ловко прокладывал курс через людскую гущу. Наконец они поравнялись с широким разрывом в шеренге прилавков. Оттуда открывался вид на реку и зеленый луг, где паслись стреноженные скакуны торговцев. По всем дорогам тянулись вереницы гостей, съезжающихся из дальних горных и равнинных холдов. Их разноцветные платья и камзолы яркими пятнами пестрели на фоне свежей весенней зелени. . - Пьемур снова схватил ее за руку, ворча, чтобы она не отставала. - Не могли же они успеть продать все пончики, - засмеялась девочка. - Зато они могут остыть, а я люблю, чтобы были горяченькие, пузырчатые! Именно такими они и оказались - пекарь только что вынул их из печки, и они рядами лежали на подносе, хрусткая румяная корочка аппетитно поблескивала застывающим ягодным соком и сахарным сиропом. - О, Пьемур! Что-то ты сегодня раненько! Только сначала покажи денежки. Изобразив на лице крайнюю степень возмущения, Пьемур извлек из кармана тридцать вторую и предъявил недоверчивому пекарю. - Здесь на шесть пончиков. - Шесть? Так мало? - на рожице мальчугана было написано полное отчаяние. - Ведь это все, что нам с товарищами по комнате удалось наскрести, - жалобно пробормотал он. - Расскажи это своей бабушке, сорванец, - насмешливо фыркнул пекарь. - Я-то знаю, что ты все слопаешь один, а товарищам даже понюхать не оставишь. - Мастер Палим... - Лестью от меня ничего не добьешься. Ты отлично знаешь мое звание, так же, как и я твое. Шесть штук за тридцать вторую - и дело с концом! - Подмастерье - а именно такой значок украшал его камзол - снял с подноса шесть пончиков. - А кто этот долговязый паренек? Один из тех товарищей, которыми ты вечно морочишь мне голову? - Никакой это не паренек, а Менолли. - Менолли? - удивился пекарь. - Та самая девочка, которая написала песенку про файров? - К шести пончикам добавился седьмой. Менолли стала рыться в карманах в поисках своей монеты. - Вот тебе, Менолли, пончик для знакомства, и учти: как только у тебя заведется лишнее яйцо... - он не закончил фразы и, лукаво подмигнув, расплылся в улыбке, показывая, что шутит. - Эй, Менолли, - Пьемур дернул девочку за руку и, вытаращив глаза, уставился на ее монету. - Откуда у тебя такое богатство? - Мастер Робинтон дал утром. Сказал, чтобы я купила себе поясок и пончиков. Так что возьмите, подмастерье, я хочу расплатиться сама. - Ни в коем случае! - бурно вознегодовал Пьемур, отталкивая протянутую руку Менолли. - Я же сказал: угощаю по случаю твоей первой ярмарки. К тому же я знаю, что это твоя первая в жизни монета. Так что не вздумай тратить ее на меня. - Отвернувшись, чтобы пекарь не заметил, мальчуган подмигнул Менолли. - Ох, Пьемур, я не знаю, что бы делала без тебя все эти дни! воскликнула девочка, стараясь обойти его, чтобы отдать Палиму деньги. - Я просто настаиваю... - И слушать не хочу. Мое слово - закон. - Ну так и держи его при себе, Пьемур, - вмешался потерявший терпение Палим, - ты загораживаешь мой прилавок, - и он указал на неуклюже проталкивающегося к ним Камо. - Камо! Куда же ты запропастился? - радостно завопил Пьемур. - Мы тебя везде ищем. Вот, держи пончики. - Пончики? - Дурачок ринулся вперед, протягивая огромные ручищи и облизываясь. На нем была свежая рубаха, лицо блестело чистотой, даже вечно взъерошенная копна волос приглажена. Видимо, дразнящий аромат пончиков притягивал его не меньше Пьемура. - Они самые. Я ведь тебе обещал. - Пьемур передал Камо пару пончиков. - Так, значит, ты не дурил мне голову, когда говорил, что угощаешь товарищей по комнате? Правда, я не совсем понимаю, как Менолли с Камо... - Вот, держи свои деньги, - с некоторой надменностью произнес Пьемур, отдавая деньги Палиму. - Надеюсь, сегодня пончики не хуже, чем обычно. Менолли чуть не вскрикнула от удивления: на прилавке лежало уже девять пончиков! - Три тебе, Камо, - Пьемур передал ему третий. - Смотри, язык не обожги! Три тебе, Менолли. - Тесто было такое горячее, что жгло ладони. - И три мне. Спасибо, Палим, сегодня ты щедр, как никогда. Я уж постараюсь, чтобы все узнали: твои неподражаемые пончики... несмотря на обжигающую корочку, Пьемур так вгрызся в пончик, что алый сок закапал по подбородку, - как всегда на высоте... - закончил он и удовлетворенно вздохнул. Потом обратился к своим спутникам: - Пошли, да поживее. - Обернувшись, он помахал рукой пекарю. - Пока, Палим! - и только, отойдя подальше, радостно расхохотался. - Мы заплатили за шесть, а получили целых девять! - озадаченно проговорила Менолли. - То-то и оно! И в следующий раз я тоже получу девять: ведь он подумает, что я снова поделюсь с Камо. Здорово я его провел! - Ты хочешь сказать... - А ты тоже очень кстати размахивала своей монетой. Он все равно не мог бы дать сдачи - еще слишком рано. Надо будет попробовать этот фокус еще раз - я имею в виду, прихватить монету покрупнее. - Пьемур! - воскликнула девочка, пораженная его коварством. - Ну что? - безмятежно осведомился он, не отрываясь от пончиков. Правда, вкусные? - Правда-то правда, да только ты... совершенно невозможный тип. А как ты торгуешься... - А что тут такого? Зато все довольны. Особенно в начале года. Потом все надоест, и мне не поможет даже то, что я такой маленький. Ох, Камо, - с укором проговорил мальчик, - вечно-то ты весь обляпаешься... - Пончики вкусные! - Камо засунул в рот все три сразу. Его рубаху украшали свежие пятна, лицо лоснилось от жира, варенье размазалось по щекам. - Нет, Менолли, ты только взгляни на него! Он ведь опозорит весь Цех. Нельзя ни на минуту спускать с него глаз. Ну-ка, пошли! Пьемур поволок Камо за прилавки, туда, где висел бурдюк с водой. Он заставил дурачка сложить руки ковшиком и умыться. Менолли отыскала не слишком грязный обрывок ткани и постаралась оттереть с рубахи Камо самые заметные пятна. - Ну вот, чтоб тебе, Камо, ни скорлупы, ни осколков, - смачно выругался Пьемур, принимаясь за третий пончик, - совсем остыл! Вечно от тебя больше хлопот, чем толка! - От Камо - хлопот? Камо остыл? - запричитал бедняга. - Да не ты остыл, а пончик. Не переживай, дружище. - Пьемур покровительственно похлопал дурачка по плечу, и тот радостно просиял. - Ничего, они хороши даже холодные, - сказала Менолли, откусив от третьего пончика. - Ты был прав. - Послушай, - хитро прищурясь, предложил мальчуган, - может быть, теперь ты поторгуешься с Палимом? - Но мне больше не съесть... - Ну, не сейчас, попозже. - Только на этот раз угощать буду я. - Договорились! - с такой готовностью согласился Пьемур, что Менолли поняла: она тоже попалась на его удочку. - Только сначала отыщем прилавок кожевника. - Он взял ее за руку, Камо - за рукав и повел вдоль прилавков. - Так значит, мастер Робинтон действительно принял тебя в ученики? Вот здорово! Погоди, я всем расскажу! Я им говорил, что так и будет... - Не понимаю... Пьемур недоверчиво покосился на нее. - Но ведь он сказал тебе, что ты его ученица, когда давал монету? - Он сказал мне это еще раньше, но я не поняла, что в этом есть что-то особенное. Разве не все школяры в Цехе - его ученики? Ведь он Главный арфист... - Нет, ты и вправду ничего не понимаешь! - Пьемур окинул ее полным сожаления взглядом. - У каждого мастера есть несколько личных учеников... Вот я, например, - ученик мастера Шоганара. Потому-то я все время и ношусь как угорелый, выполняя его поручения. Не знаю, как у вас, в Полукруглом, только здесь тебя сначала принимают в обычные ученики. Потом, если ты проявишь к чему-то особые способности - ну, как я к пению или Бролли к изготовлению инструментов, - то соответствующий мастер может сделать тебя своим личным учеником, тогда ты дополнительно занимаешься с ним и выполняешь его поручения. А если он тобой доволен, то может подкинуть тебе марку-другую, чтобы повеселиться на ярмарке. Так что... если мастер Робинтон отвалил тебе целых две, значит, он тобой доволен и ты - его личная ученица. У него их не много, - Пьемур медленно покачал головой и тихо присвистнул. - А знаешь, сколько было споров, кого он выберет, после того, как Сибел перешел в подмастерья? Правда, это вовсе не значит, что Сибел больше не подчиняется Главному арфисту, хоть у него и есть звание. Просто Ранли был так уверен, что мастер Робинтон выберет именно его... - Так вот почему Ранли меня невзлюбил? Пьемур только отмахнулся. - У Ранли не было ни малейшего шанса, и все это отлично понимали, кроме него самого! Он ведь от себя просто без ума. Зато все остальные знали, что мастер Робинтон надеется отыскать тебя... то есть, того, кто написал эти песни! А вот и прилавок кожевника. Взгляни-ка вон на тот миленький ремешок. У него и пряжка в виде файра! - Притянув ее к себе, он прошептал: - И цвет синий! Можно, я поторгуюсь за тебя? Не успела Менолли согласиться, как Пьемур ленивой походочкой подошел к прилавку и стал равнодушно разглядывать выставленные на нем накидки, туфли и сапоги из мягкой кожи, явно избегая смотреть на ремешок, который он только что показывал Менолли. - Гляди, Менолли, у них здесь есть синяя кожа для башмаков, - сказал он. Поскольку девочка уже имела случай убедиться в ловкости Пьемура, она решила ему подыграть и, взглядом попросив у кожевника разрешения, пощупала толстую кожу. За его спиной она увидела ремешок - и правда, пряжка сделана в форме стройной ящерки! - Уж не хочешь ли ты сказать, карапуз, что у тебя есть деньги? посмеиваясь, спросил кожевник-подмастерье и неуверенно покосился на Менолли, окинув взглядом ее коротко стриженые волосы, брюки и ученический значок. - У меня нет. Это она хочет купить - ее шлепанцы вконец истрепались. Кожевник перегнулся через прилавок, и Менолли смутилась, не зная, куда спрятать ноги в ветхой обувке. - Да это же Менолли, - продолжал Пьемур, не обращая внимания на ее смущение. - Та самая, у которой девять файров, новая ученица мастера Робинтона.
- недоумевала Менолли, старательно пряча глаза от любопытного взгляда подмастерья. Ее внимание привлекло колыхание ярких прозрачных тканей над богато украшенными платьями. Присмотревшись, девочка увидела Пону под ручку с долговязым пареньком. Судя по желтому гербу, родом он из Форт холда, а узел на плече выдавал в нем члена семьи лорда-правителя. Следом за Поной шла Бриала, Аманья и Аудива; каждую девицу сопровождал нарядный кавалер - глядя на разнообразные цвета гербов и наплечные узлы, можно было предположить, что все они - воспитанники лорда Гроха. - Взгляни, Менолли, как тебе вот этот кусок? - спросил Пьемур. - Никак она разбогатела, - прожурчал голосок Поны. Ее слова прозвучали слишком вкрадчиво, чтобы их можно было принять за прямое оскорбление, и все же в них звенел издевательский смешок. - Я-то уверена, что она только зря отнимет у вас время и захватает грязными руками ваш товар. А вот я заказала бы летние туфельки... - Пона взялась за туго набитый кошель, подвешенный к поясу. - У нее есть целых две марки! - гневно сверкнув глазами, заявил Пьемур. - Наверняка украла! - крикнула Пона, разом утратив благостный вид. Когда ей было позволено жить с нами, у нее с собой ничего не было! - Украла? - услышав столь нелепое обвинение, Менолли на миг оцепенела от ярости. - Ничего она не украла! - выпалил Пьемур. - Ей дал эти деньги сам мастер Робинтон! - Придется тебе, Пона, ответить за оскорбление, - воскликнула Менолли, взявшись за рукоять кинжала. - Бенис, ты слышишь, эта дрянь смеет мне угрожать! - взвизгнула Пона, уцепившись за своего спутника. - Послушай, ученица, ты не имеешь права оскорблять девицу благородного происхождения. Отдай-ка лучше свою монету по-хорошему, властно обратился к Менолли Бенис. - Не принимай всерьез, Менолли! - Аудива протолкалась вперед и повисла у Менолли на руке. - Ведь она нарочно к тебе цепляется! - Нет, Аудива, Пона уже не первый раз меня оскорбляет. - Не нужно, Менолли, ты не должна... - Отними у нее деньги, Бенис, - прошипела Пона. - Пусть заплатит за то, что осмелилась мне угрожать! - Прочь с дороги, Бенис, - крикнула Менолли. - Мне наплевать, кто ты такой. А Пону я проучу раз и навсегда, несмотря на ее благородное происхождение. - Она сделала шаг к Поне, поспешившей спрятаться за спиной Бениса. - Ведь я тебе говорила, Бенис, что она опасна! - срывающимся от испуга голосом пискнула Пона. - Остановись, Менолли, - Аудива схватила девочку за рукав. - Она только этого и добивается... Да помоги же мне, Пьемур! - Не смей вмешиваться, Аудива! - злобно бросила Пона. - А то я тебе тоже устрою... - Ладно, отдай деньги - и дело с концом, - снисходительно промолвил Бенис. - Верни их, и мы забудем о твоих оскорбительных речах. - Это Пона оскорбила Менолли! - возмущенно завопил Пьемур. - И нечего передергивать только потому, что ты... - Заткнись! - на Пьемура учтивость Бениса явно не распространялась. Вызывающе ухмыляясь, юноша сделал шаг к Менолли и презрительно смерил взглядом дерзких противников. Пона пронзительно вскрикнула: Бенис во весь рост рухнул наземь, а Менолли, перешагнув через него, протянула руку к ее длинным золотистым косам. - Эй, - погодите-ка, - громко вмешался кожевник, предчувствуя неминуемую драку. Он нырнул под прилавок и появился рядом с ними. Это все-таки ярмарка, а не... Бенис быстро вскочил и, поймав Менолли за плечо, рванул к себе. Схватив левую руку девочки, он заломил ее за спину. Пона с торжествующим криком метнулась вперед и схватила кошель, висевший у Менолли на поясе. Пьемур бросился на помощь - он лягнул Бениса по коленке и вцепился Поне в волосы. От удара Бенис ослабил хватку. Воспользовавшись этим, Менолли, в которой годы тяжелой работы развили силу и сноровку, вырвалась и отскочила. - С Поной я сама справлюсь, - крикнула она Пьемуру, делая ему знак отойти. - Бенис, на помощь! - завизжала Пона, метнувшись к юному холдеру, но Пьемур все еще висел на ее косах. Бенис дал мальчугану увесистого тумака и сбил его с ног, а когда тот растянулся в пыли, пнул его ногой под ребра. - Не смей его трогать! - забыв про Пону, Менолли бросилась к Бенису. Вложив в удар всю силу, она заехала верзиле прямо в глаз. Взревев от боли, он отшатнулся. Один из воспитанников, сжимая кулаки, шагнул к Менолли, но Аудива вцепилась ему в руку. - Видериан! На помощь! Менолли - тоже из морского холда! Пока спутник Аудивы поворачивался, чтобы ей помочь, Менолли, поднырнув под руку Бениса, постаралась заслонить собой поднимающегося Пьемура; из носа у мальчугана капала кровь. И вдруг откуда ни возьмись, в воздухе, истошно галдя, закружились файры. Пьемур заорал, чтобы Бенис не смел трогать ученицу Главного арфиста - иначе ему здорово достанется. - надрывался Камо, размахивая огромными ручищами и разя всех без разбора - друзей и врагов. Пока Менолли пыталась унять разбушевавшегося дурачка, она и сама получила по уху. - Клянусь Скорлупой! Это же цеховой придурок! Бежим! Нет, держите его! Берегись, Менолли! Но файры, в отличие от Камо, отлично знали, кто прав, кто виноват. Их клювы и когти безошибочно разили Пону, Бриалу, Аманью и Бениса с дружками. Стараясь отдышаться, Менолли поняла, что дело зашло слишком далеко и попыталась призвать файров к порядку. Но напрасно. Девчонки истошно визжали, прикрывая глаза и волосы от налетавших сверху ящериц. Воспитанникам тоже досталось по первое число. - Ну-ка, успокойтесь все! И немедленно! - Прозвучавший окрик был настолько громогласен, что заглушил визг, стоны и боевые кличи, и настолько суров, что все мгновенно пришли в себя. - Вы, там, держите Камо! Окатите его водой! Кожевник, помоги им справиться с Камо. Сбейте его с ног, если иначе не получится. А ты, Менолли, усмири своих файров. Здесь ярмарка, а не побоище. Главный арфист пробрался в самую гущу свалки, помог подняться одному из воспитанников, велел собравшимся зевакам помочь кому-то из девочек, подал руку Пьемуру, который с расквашенным носом сидел в пыли. При каждом шаге мастера Робинтона бронзовый малыш, намертво вцепившийся в его левое плечо, отчаянно верещал. Достаточно было взглянуть на сумрачное лицо Главного арфиста, чтобы понять: он вне себя от гнева. Наконец настала тишина, прерываемая только всхлипываниями Поны и Бриалы. - А теперь, - невозмутимо произнес Робинтон, хотя глаза его метали молнии, - я хотел бы услышать, что здесь произошло. - Это все она! - Пона выступила вперед и, стараясь сдержать рыдания, ткнула пальцем в сторону Менолли. - Щеки девицы украшали глубокие царапины, шарф свисал клочьями, волосы выбились из кос. - Вечно от нее одни неприятности... - Мы никого не трогали, мой господин, - запальчиво начал Пьемур, просто остановились, чтобы купить ремешок - как вы велели, и Пона... - Эта бесстыжая воровка напала на меня, когда мы проходили мимо, а потом натравила своих мерзких тварей. За ней и раньше такое водилось у меня есть свидетели... Увидев выражение лица Робинтона, Пона замолкла на полуслове. - Госпожа Пона, - медоточивым голосом произнес он, - я вижу, вы переутомились. Бриала, проводите вашу подружку обратно к Данке. Такое шумное сборище, как ярмарка, ей, бедняжке, явно не по силам. А вы, Аманья, будьте любезны помочь Бриале. - Хотя по тону Главного арфиста можно было подумать, что он искренне печется о здоровье девочек, все поняли: он решил проучить всю троицу, заметив на их лицах слишком явные следы внимания файров. Покончив с девицами, Робинтон повернулся к воспитанникам. Бенис оправлял камзол и отряхивал пыль со штанов. Левый глаз у него заплыл, из разбитой губы сочилась кровь, волосы взлохмачены, на лбу отметины, оставленные когтями файров. Его спутники, кавалеры изгнанных девиц, узнав Главного арфиста, робко жались в сторонке. - Лорд Бенис, если я не ошибаюсь? - Да, Главный арфист. - Бенис продолжал приводить в порядок свой костюм, стараясь не встречаться взглядом с мастером Робинтоном. - Приятно слышать, что тебе известно мое звание, - с легкой усмешкой заметил Робинтон. Менолли тем временем старалась успокоить Красотку с Крепышом, которые не пожелали исчезнуть вместе с остальными. Услышав последнюю фразу Главного арфиста, она ошеломленно взглянула на него: надо же, сумел выразить суровое порицание одной лишь фразой и улыбкой! Один из воспитанников толкнул Бениса в бок, и тот зло оглянулся. - А теперь я уверен, что вас ожидают дела, - продолжал Робинтон. - Дела? Но ведь сегодня ярмарка... мой господин. - Для других - разумеется, но, боюсь, что не для вас, - и Главный арфист сделал Бенису и его спутникам знак удалиться. - Надеюсь, вы найдете, чем заняться, или мне придется сообщить о случившемся лорду Гроху? - Вся компания энергично затрясла головами. Но Робинтон уже повернулся к ним спиной и, улыбнувшись, сделал знак зевакам, которые с интересом наблюдали, как он вершит правосудие, вернуться к прерванным занятиям. Сам же поспешил туда, где трое взрослых подмастерьев все еще удерживали Камо, который, пытаясь вырваться, продолжал громко сетовать на то, что его милашек обидели. - Не печалься, Камо, никто не обидел твоих милашек. Взгляни - вот они, с Менолли, - успокаивая дурачка, Робинтон сделал Менолли знак подойти поближе, чтобы Камо мог ее увидеть. - Правда, не обидел? - Конечно, правда. Брудеган, кто еще из наших есть поблизости? спросил Главный арфист у своего подмастерья. Из редеющей толпы выступили несколько арфистов. - Я думаю, Камо лучше вернуться домой. Он открыл кошель и дал Брудегану монету. - А по пути купи для него пончиков, да побольше - это поможет бедняге утешиться. Толпа рассеялась. Главный арфист, поглаживая своего присмиревшего файра, обернулся к жавшейся поодаль маленькой компании и жестом велел им пройти за ближайший пустой прилавок. - Я хочу слышать все, как было, - повелительно сказал он, но в голосе его больше не было холодной неприязни. - Менолли ни в чем не виновата! - воскликнул Пьемур, отталкивая руки Аудивы, которая все той же тряпкой, которой раньше оттирали варенье, пыталась унять хлеставшую у него из носа кровь. - Мы выбирали ремешок... - Он взглянул на кожевника, призывая его в свидетели. - Насчет ремешка ничего не могу сказать, мастер Робинтон, только они действительно никого не трогали. А вот та блондинка, госпожа Пона, стала задевать вашу ученицу. Намекала, что деньги принадлежат ей не по праву - очень некрасиво получилось. Лицо Робинтона потемнело от гнева. - Ты уверена, Менолли, что в свалке не выронила монету? - Он поковырял в пыли носком башмака. - У меня их, знаешь ли, не особенно много. Кожевник чуть не расхохотался, а Главный арфист вздохнул с комическим облегчением, когда Менолли торжественно предъявила ему монету, послужившую причиной раздора. - Вот и славно, - ободряюще улыбнулся он девочке и попросил кожевника продолжить рассказ. - Потом вот эта девица, - подмастерье указал на Аудиву, - взяла сторону Менолли, а за ней и молодой моряк. Думаю, все бы обошлось, если бы Камо не разбушевался. А в следующий миг налетели файры. Неужели вся стая - ее? - Он ткнул пальцем в сторону Менолли. - Вот именно, - подтвердил Робинтон, - и с этим придется считаться, поскольку они явно чувствуют... - Я не звала их, мой господин... - осмелилась подать голос Менолли. - В этом не было нужды, я уверен, - он похлопал девочку по плечу, желая ее успокоить. - Мастер Робинтон, Пона давно имеет зуб против Менолли, - вмешалась в разговор Аудива. Она спешила поскорее высказаться, как будто боялась передумать. - А главное, без всякой причины. - Спасибо, Аудива. Я так и подумал. - Главный арфист слегка склонил голову, благодаря девочку за заступничество. - Госпожа Пона больше не причинит неприятности ни тебе, Менолли, ни тебе, Аудива, - в его безмятежном голосе послышался легкий оттенок суровости. - Очень любезно с твоей стороны, лорд Видериан, что ты, как моряк, оказал Менолли поддержку, хотя я предпочел бы, чтобы впредь такая поддержка не понадобилась. - Мой отец придерживается того же мнения, мастер Робинтон, - учтиво поклонившись, ответил Видериан. - Потому-то он и отправил меня на воспитание подальше от моря. - Вдруг юноша замер, взгляд его остановился, как будто при виде опасности. На лице отразилась явная тревога. - Ага, - заметил Главный арфист, проследив направление его взгляда. - А я-то думаю: сколько времени понадобится лорду Гроху, чтобы прийти на зов... - он лукаво усмехнулся каким-то ему одному известным мыслям. - Лорд Видериан, вы с Аудивой свободны. Ступайте, желаю вам хорошо повеселиться. Не ожидая повторного приглашения, Аудива схватила молодого моряка за руку и потянула в гущу толпы, - Лорд Грох собственной персоной! - простонал Пьемур, дергая Менолли за рукав. Главный арфист поймал мальчугана за плечо. - Останься, юный Пьемур - надо же нам покончить с этой историей. Потом обратился к кожевнику: - Какой ремешок понравился Менолли? - Вон тот, синий, с пряжкой в виде ящерки, - тихонько подсказал Пьемур и попятился, спрятавшись за спину мастера Робинтона. - Робинтон, моя королева снова задала мне жару... А, Менолли, ты тоже здесь! - Румяное лицо лорда Гроха осветилось улыбкой. - Моя Мерга... гм... смотрите-ка - перестала! - Лорд укоризненно уставился на свою любимицу. - А как расшумелась! Не мог ее унять, пока мы не ступили на площадь... - Все объясняется очень просто, - небрежно заметил Робинтон. - Неужели? Глядите-ка... теперь обе... Менолли еще раньше заметила: Красотка заверещала, как только появились лорд Грох с Мергой. Девочка почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Но беседа двух королев закончилась, едва успев начаться. Они сложили крылышки и потеряли всякий интерес друг к другу. - Так что же все-таки произошло? - осведомился лорд Грох. - По-моему, они просто обменялись новостями, - с усмешкой проговорил Робинтон. И правда, больше всего это походило на шушуканье двух кумушек, спешащих сообщить друг другу свежие сплетни. - И, глядя на них, лорд Грох, я вспомнил, что мне тоже сообщили одну новость: говорят, у виноторговца припасен бочонок доброго старого бенденского вина. - Неужели? - Эта тема весьма заинтересовала лорда. - Как ему удалось его достать? - По-моему, стоит выяснить. - Да, и немедленно! - Не годится изводить доброе бенденское на тех, кто ничего в нем не смыслит, или я не прав? - Робинтон взял лорда Гроха под руку. - Разумеется, прав! - Все же лорд не мог отделаться от своих мыслей и, хмурясь, продолжал оглядываться на Менолли. Но она еще не успела испугаться, как поняла: хмурится он скорее озабоченно, нежели грозно. - Все никак не могу с тобой поболтать, юная девица. Вчера не получилось из-за рождения - такая поднялась суматоха... - Нет ничего проще, лорд Грох. Сейчас Менолли закончит торговаться... - Торговаться? Тогда ладно. Сделке мешать не положено... - Лорд, оттопырив нижнюю губу, перевел взгляд с Менолли на оробевшего кожевника. - Надеюсь, девочка, это не займет у тебя целый день? Вечерком приятно посидеть, поболтать. Не так уж часто нам это удается. - Покупай скорее свой ремешок, - добавил Главный арфист, легонько подталкивая лорда Гроха по направлению к выходу, - и разыщи нас - мы будем у ларька виноторговца. А ты, - его палец нацелился на Пьемура, умойся, закрой рот на замок и постарайся больше ни во что не ввязываться. Во всяком случае, пока я не подкреплю свои силы добрым бенденским вином. - Лорд Грох недовольно заворчал - ему не терпелось поскорее промочить горло. - Если, конечно, это действительно бенденское... Сюда, любезный лорд Грох, - и они зашагали прочь, придерживая своих файров. Менолли, замерев, смотрела вслед этим двум самым влиятельным людям холда, пока ее не вывел из задумчивости тихий свист. Пьемур выразительно отирал ладонью лоб, как бы желая сказать: легко отделались. - Ты что же, Менолли, думаешь, никто не узнает, что ты заехала Бенису в глаз? И где ты только научилась так драться? - Когда я увидела, как этот боров пинает тебя ногами, я так разозлилась, что... что просто... - Можно мне присоединиться к поздравлениям Пьемура? - произнес чей-то негромкий голос. Стремительно обернувшись, они увидели Сибела, который стоял, облокотившись о прилавок кожевника. Глаза его маленькой королевы все еще гневно вращались, сверкая красными искрами. - Неужели и твоя тоже почувствовала? - простонала Менолли. - Что же мне с ними делать? - Девочка совсем упала духом. Мало того, что ее питомцы шныряют повсюду, устраивая переполох, мало того, что они набросились на мастера Домиса только потому, что он повысил на нее голос, так теперь еще эта драка с сыном лорда Форт холда, да еще при всем честном народе! - Но ведь ты здесь не при чем! - горячо воскликнул Пьемур. - Я всегда не при чем и всегда виновата! - Ты давно пришел, Сибел? - спросил Пьемур, оставив жалобный возглас Менолли без ответа. - Следом за лордом Грохом, - усмехаясь, ответил подмастерье. - Но я встретил юного Бениса, который старался незаметно ускользнуть с поля боя, и мне не составило особого труда догадаться, где он получил свои отметины, - добавил он, рассеянно поглаживая Кими. - Только мне не дает покоя один вопрос: какой смельчак подбил ему глаз? - Да, зрелище было незабываемое, - заметил подошедший кожевник. Девушка так метко врезала наглецу, просто любо-дорого взглянуть! А ведь я побывал на многих ярмарках и повидал немало славных потасовок. Ну, юная арфистка, какой ремешок ты себе высмотрела до того, как тут заварилась каша? Я-то подумал, что ты выбирала кожу для башмаков, - он выразительно глянул на Пьемура. - Менолли нужен вон тот, синий, с пряжкой в виде файра. - Он, наверное, слишком дорогой, - поспешно сказала Менолли. Кожевник нырнул под прилавок и снял с крючка нужный ремешок. - Этот? Менолли с тоской посмотрела на красивую вещицу. Сибел взял ремешок у кожевника, повертел в руках, растянул, желая убедиться, достаточно ли он прочен. - Не сомневайся, подмастерье, вещь сработана на совесть, - заверил его кожевник. - В самый раз для девушки, у которой девять файров. - Сколько ты за него просишь? - осведомился Пьемур, собираясь начать торговлю. - Он твой, Менолли. Я не возьму с тебя ни марки. Ты доставила мне огромное удовольствие, отделав того молокососа. Носи на здоровье! Пьемур так и застыл с разинутым ртом. - Нет, я не могу, - залепетала Менолли, протягивая монету. Но кожевник крепко сжал ее ладонь с лежащей на ней монетой и перекинул ремешок ей через плечо. - Можешь и возьмешь, ученица арфиста! И хватит об этом. Дело сделано, - и он, как принято, хлопнул ее по руке. - Послушай, кожевник Лиганд, - вступил в разговор Сибел, облокотившись на прилавок и сделав знак подмастерью нагнуться к нему поближе. - Правда, я видел не все, но... - Сибел потер нос указательным пальцем, - пожалуй, это не тот случай, о котором... - Понял, арфист Сибел, - согласно закивал головой кожевник. - Жаль, конечно, - почему бы и не рассказать, тем более, что я все видел собственными глазами... Наверное, девочка, твои файры слишком молоды и легко выходят из себя, да и к ярмарке не привыкли. Ладно, договорились, - лишнего болтать не буду. Не беспокойтесь, арфисты. Он похлопал Менолли по руке, которую та все еще протягивала к нему. Веселей, сестренка, а то лицо у тебя унылое, как дождливый Оборот. Все, что ни делается, к лучшему. А если тебе понадобятся туфельки в тон ремешку, дай знать. Для тебя сделаю бесплатно, - он покосился на недоверчиво наблюдавшего Пьемура. - Но это вовсе не значит, что я не люблю и не умею торговаться... Пьемур громко фыркнул и хотел что-то сказать, но его опередил Сибел. - А тебе, малыш, не мешало бы умыться, - напомнил подмастерье и покачал головой, чтобы Пьемур не вздумал зря болтать. - Позади прилавка у меня есть бочка с водой, так что милости прошу, - предложил Лиганд. - А вот и тряпица, она почище той, что в руке у Менолли! - Он протянул девочке чистый кусок ткани и с улыбкой махнул рукой в ответ на ее благодарность. Сибел с Менолли как раз вовремя затащили Пьемура за прилавок - к нему уже приближались очередные покупатели. - Ха! - воскликнул Пьемур, озираясь через плечо. - Ну и хитрец же этот Лиганд: отдал тебе ремешок задаром. Да у него теперь заказов прибавится втрое - ведь ты... - Закрой рот, - приказал Сибел, оттирая кровь с лица мальчугана. Ну-ка, Менолли, держи его крепче. - Эй, нельзя ли потише... - жалобы Пьемура заглушила мокрая тряпка, которой Сибел старательно прохаживался по его лицу. - Чем меньше об этом пойдет слухов, тем лучше. То, что я сказал Лиганду, в не меньшей мере относится и к тебе, Пьемур - и здесь, и дома, в Цехе. И без твоей болтовни шума будет предостаточно. - Ты что же, думаешь... м-м-м... я собираюсь... м-м-м... да хватит тебе, честное слово!.. навредить Менолли? Сибел на миг остановился и внимательно оглядел сверкающие глаза мальчика и его решительно сжатый рот. - Нет, не думаю - побоишься лишиться удовольствия кормить файров. - Как ты можешь?! - Скажи, Сибел, что же мне с ними делать? - спросила Менолли, не в силах больше сдерживать свои опасения. - Но ведь они только защищали тебя... - начал было Пьемур, но Сибел бросил на мальчика грозный взгляд и прикрыл ему рот рукой. - Сегодня, очевидно, у них был повод, как утверждает Пьемур. В прошлый раз они реагировали на события в Бендене, узнав от файров Брекки о том, что случилось с Ф'нором и Кантом. То есть, повод тоже был. - Сибел оглянулся на прилавок кожевника и увидел, что кое-кто исподтишка поглядывает на них. Он сделал Менолли с Пьемуром знак отойти подальше от любопытных глаз. - Все здесь, - он обвел рукой нависающую громаду Форт холда, здание Цеха арфистов за окаймленной прилавками площадью, шумную толпу гуляющих, - для них в новинку, так же, как и для тебя. И этого вполне достаточно, чтобы вызвать смятение и страх. Они ведь очень молоды, и ты - тоже, несмотря на все свои подвиги. Вам еще предстоит научиться выдержке, - ободряюще улыбнулся юноша. - Да, сегодня выдержка у меня подкачала, - призналась Менолли, вспоминая свою схватку с Поной. Ведь она многим рисковала, вступив в перебранку со столь родовитой девицей. - Ты о чем? - удивился Пьемур. - Удар у тебя просто фантастический! - удовлетворенно фыркнув, продемонстрировал он. - И ты была совершенно права, когда поставила Пону на место... только вспомни, сколько гадостей она тебе сделала... - Мальчик поспешно прикрыл ладонью рот, спохватившись, что слишком разболтался. - Так ты снова связалась с Поной? - недоуменно хмурясь, спросил Сибел. - А мне-то казалось, что мы с Сильвиной совершенно ясно велели тебе забыть об ее проделках... - Она обозвала меня воровкой. И науськивала Бениса, чтобы он отнял у меня деньги. - Те самые две марки, которые мастер Робинтон дал ей на ремешок, услужливо подсказал Пьемур. - Ну, если Пона еще и оскорбила тебя после всего того, что она уже сделала, - задумчиво произнес Сибел, - тогда ты, конечно, была права, что вступилась за свою честь. - Он едва заметно улыбнулся, не спуская глаз с ее лица. - Это хорошо, что ты умеешь постоять за себя. Но вот твои файры... - Я их не звала, правда, Сибел! Но когда Бенис сбил Пьемура с ног и стал пинать, я ужасно испугалась - он лежал в пыли... - Это самое умное, когда доходит до пинков, - невозмутимо заметил Пьемур. - И все же не дело, чтобы ученики дрались между собой или с холдерами... тем более родовитыми... - Ты же знаешь, Сибел, что Бенис - первый задира во всем холде, от него уже многим доставалось! - Хватит, малявка! - неожиданно резко перебил его Сибел. Когда он, обычно такой сдержанный и невозмутимый, говорил столь повелительным тоном, не послушаться осмелился бы только отъявленный упрямец. - Но когда я говорил о выдержке, Менолли, я имел в виду нечто иное - умение целиком посвятить себя делу, например, работе над песней, которую ты вчера сочинила... - Так ты сочинила новую песню? - просиял Пьемур. - Что же ты мне раньше не сказала? Когда мы ее услышим? - Когда? - услышала Менолли свой неуверенный, дрожащий голос. - Что с тобой, Менолли? - озабоченно спросил ее Сибел и, взяв за плечо, легонько встряхнул. Но она только молча смотрела на него - Просто... все так непохоже... - она замялась, не в силах выразить охватившее ее душу смятение. - Все совсем не так, как я себе представляла... Знаешь... знаешь, что случалось, когда мне... удавалось сочинить песню? - Она хотела бы остановить хлынувший поток слов, но не могла. Рожица Пьемура сочувственно кривилась, Сибел молча смотрел на нее, на лице его было написано искреннее участие. - Отец порол меня за , за - так он это называл. А когда я, потроша рыбу, поранила руку... - девочка подняла ладонь, сосредоточенно разглядывая багровый шрам, - они нарочно сделали так, чтобы она плохо зажила - не хотели, чтобы я играла... Они даже запретили мне петь вместе со всеми - боялись, как бы арфист Эльгион не прознал, кто занимался с ребятишками после смерти Петирона. Они стыдились меня! Боялись, что я их опозорю! Вот почему я убежала оттуда. Я бы лучше погибла от Нитей, чем согласилась жить в Полукруглом... По щекам Менолли струились слезы - воспоминания о горькой несправедливости вновь охватили ее. Она слышала, как Пьемур упрашивает ее не плакать, приговаривая, что теперь все хорошо, все позади, что ему ужасно нравятся ее песни, даже те, которые он еще не слышал. Пусть она подождет - он скажет ее отцу пару ласковых слов, если им доведется встретиться. Она чувствовала, как Сибел обнял ее за плечи и неловко поглаживает, нашептывая слова утешения. Но только тревожный писк Красотки помог девочке овладеть собой. Навряд ли мастер Робинтон и лорд Грох обрадуются, доведись им пережить еще одну тревогу, вызванную ее несдержанностью. Особенно, если при этом придется оторваться от доброго бенденского вина... Она смахнула слезы и, проглотив последнее рыдание, смело взглянула в расстроенные лица арфистов. - А я-то все приставал к тебе: научи да научи потрошить рыбу! сокрушенно вздохнул Сибел. - И еще удивлялся, что тебе не хочется. Я найду кого-нибудь другого - теперь мне понятно, почему тебе это так неприятно. - Что ты, Сибел, я с радостью тебя научу. Помогу, чем сумею - и с рыбой, и с лодкой. Пусть я простая девчонка, но я стану лучшей арфисткой во всем Цехе... - Полегче, Менолли, я тебе верю, - рассмеялся Сибел при виде ее горячности. - Я тоже! - тихо и значительно произнес Пьемур. - Я и не знал, как тебе жилось в Полукруглом. А хоть кто-нибудь там слушал твои песни? - Только Петирон, а когда он умер... - Теперь, Менолли, я понимаю, почему тебе было так трудно понять, как важны твои песни. Конечно, после всего, что тебе пришлось испытать... - Сибел легонько сжал ее руки, - не так-то легко поверить в себя. Обещай мне, Менолли, что теперь ты будешь верить! Твои песни так важны для всех - для Цеха, для Главного арфиста и... для меня. Мастер Домис пишет блестящую музыку, но твои песни приходятся по сердцу каждому - холдеру и ремесленнику, крестьянину и моряку. Твои песни говорят о том, что понятно всем: о файрах, о том, как Брекки звала Ф'нора и Канта, - и они помогут изменить ту затхлую атмосферу, которая чуть не погубила тебя дома... Пойми, девочка, нельзя не верить в свой особый дар. Да, нужно знать пределы своих возможностей, но нельзя из ложной скромности ставить себе пределы! - Вот что мне всегда нравилось в Менолли: голова у нее на месте, - с назидательностью старого дядюшки изрек Пьемур. Менолли взглянула на приятеля и залилась смехом, а вслед за ней захохотал и сам Пьемур. Наконец-то у нее с души спал невыносимый груз тоски. Девочка расправила плечи и, вскинув руки в знак того, что все прошло, радостно улыбнулась друзьям. Файры радостно закурлыкали. Красотка весело заворковала и потерлась головкой о щеку Менолли, а Кими сонно чирикнула, насмешив всех троих. - Ну что, Менолли, тебе уже лучше? - спросил Пьемур. - Тогда нам пора идти - не годится заставлять ждать лорда холдера, а тем более мастера Робинтона. Ты получила ремешок, я умылся - давайте двинемся к ларьку виноторговца. Менолли нерешительно замялась. - Ну, что еще? - приподняв брови, добродушно спросил Сибел. - А вдруг лорд Грох узнает, что это я подбила Бенису глаз? - Только не от самого Бениса, - фыркнул Пьемур. - К тому же, сыновей у него пятнадцать, а королева всего одна. И ему не терпится поговорить с тобой о ней. Даже Главный арфист не знает о файрах столько, сколько знаешь ты. Так что вперед!
Глава 10
Мои ноги вдруг понеслись через луг, Я вдогонку стремглав полетела, Ни жива ни мертва, а во рту трава Проглотить-то ведь я не успела!
У Менолли отлегло от сердца: лорда Гроха интересовали только файры и в особенности его собственная королева. Все четверо - Робинтон, Сибел, лорд Грох и она сама - уселись за стол в сторонке от остальных; на плече у каждого красовалась огненная ящерица. Менолли было и боязно, и смешно: надо же, она, новенькая, попала в столь изысканное общество! Лорд Грох, несмотря на отрывистую речь и устрашающие гримасы, оказался очень милым собеседником, и постепенно девочка забыла о своих опасениях по поводу злосчастной стычки с Бенисом. Она выслушала подробный рассказ о рождении Мерги и понимающе улыбнулась, когда лорд Грох, смачно гогоча, принялся вспоминать, сколько волнений он тогда пережил. - Жаль, девочка, рядом со мной не оказалось знатока, вроде тебя. - Вы забываете, мой господин, что мои файры вылупились примерно в то же время, что и Мерга. Навряд ли я смогла бы хоть чем-то вам помочь. - Зато теперь наверняка сможешь. Как научить Мергу приносить мне разные вещи? Слышал про твою свирель. - Но ведь Мерга одна. А свирель несли все девять файров вместе, она довольно тяжелая. - Увидев на лице лорда Гроха разочарование, девочка задумалась. - Мерга могла бы приносить вам что-нибудь легкое, вроде писем. Только вы должны очень-очень захотеть, ну просто изо всех сил. Вот у меня тогда ужасно болели ноги, а до комнаты было так далеко... Светло-карие глаза лорда в замешательстве уставились на Менолли. - Говоришь, очень-очень захотеть? Гм... Боюсь, не найдется ничего такого, что бы я хотел изо всех сил! - Увидев на ее лице недоумение, он коротко хохотнул. - Видишь ли, девочка, желать изо всех сил способны только молодые. Когда ты вырастешь, то, как и я, научишься рассчитывать. - Он подмигнул. - Но я понимаю, что ты имеешь в виду: ведь Мерга - сплошные чувства, правда, моя крошка? - С лаской, неожиданной для такого богатыря, он погладил королеву по головке. Чувства - вот на что они откликаются в первую очередь. Но желание тоже чувство, ведь так? Если чего-нибудь очень-очень захотеть... Гм... - Он снова рассмеялся, искоса взглянув на Главного арфиста. - Слышите, Робинтон, - эти зверюшки передают не сведения, а чувства! Чувства такие как ночной страх Брекки. Рождение - гм... тут тоже немало чувств. А что же стряслось сегодня?.. - Его светлые глаза снова уставились на Менолли. - Сегодня, мой господин... во всем виновата я, - сказала Менолли, решив использовать в качестве оправдания случай с Пьемуром. - Мой друг Пьемур, совсем еще малыш, - для наглядности она показала его рост, споткнулся и упал в толпе. Я так испугалась, что его могут затоптать... - Так вот, оказывается, Робинтон, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? - осведомился лорд Грох. - Что же вы сразу не сказали? Похоже лорда гораздо больше заботил его опустевший стакан, и Робинтон услужливо наполнил его из лежащего на столе бурдюка. - Я как-то совсем не подумала, лорд Грох, - сокрушенно проговорила Менолли, - что могу потревожить вас и Главного арфиста, и Сибела. - В молодости все легко поддаются тревоге, - заметил Главный арфист, и Менолли увидела, как в уголках его рта промелькнула тень улыбки, но с годами это, как правило, проходит. - Зато у нее усиливается, и немудрено - иметь столько файров сразу! - проворчал лорд Грох. - Как ты думаешь, девочка, они еще вырастут? Прищурясь, он переводил взгляд с Красотки на Мергу. - Насколько я знаю, трое файров Миррим - из самой первой кладки, так вот, они едва ли на палец выше, - ответила Менолли, с готовностью подхватив новую тему. Думаю, через несколько недель мои их совсем догонят. - Девочка посмотрела на Главного арфиста, и тот кивнул в знак того, что она может продолжать. - Когда я в первый раз увидела Гралл, королеву Ф'нора, то сначала даже подумала, что это моя Красотка, королева возмущенно пискнула, глаза ее ускорили вращение. - Всего на одну секунду, - поспешила добавить Менолли и погладила Красотку по голове, - да и то лишь потому, что еще не знала, что в Вейре тоже появились файры. - А ты не слыхала, когда они начинают спариваться? - с надеждой спросил лорд Грох. - Не знаю, мой господин. Т'геллан, всадник Монарта, собирался заглядывать в пещеру, где родились мои файры, и посмотреть, не вернется ли туда королева, чтобы снова отложить яйца. - В пещеру? А я-то думал, файры откладывают яйца в песке на берегу... Мастер Робинтон сделал девочке знак, что она может ничего не скрывать от лорда, и Менолли рассказала, как впервые увидела брачный полет файров в бухте у Драконьих камней. Как она снова забрела туда в поисках клешнезубов... ( - Неплохая закуска, - одобрил лорд Грох, жестом предлагая ей продолжать рассказ) ... и помогла маленькой королеве перенести яйца с берега, где им угрожал прилив, в безопасную пещеру. - Так это ты написала песенку? - удивленно и в то же время одобрительно осведомился лорд Грох. - Ту - про королеву файров, которая собиралась остановить волны? Славная вещица! Побольше бы таких - легко запоминается. Почему же, Робинтон, вы не сказали мне, что ее написала девочка? - укоризненно нахмурился он. - Я тогда и сам не знал, что ее сочинила Менолли. - Ладно, забудем об этом. Продолжай, девочка. Все так и случилось, как в той песенке? - Да, мой господин. - А как ты оказалась в пещере во время рождения? - Охотилась на клешнезубов и забрела слишком далеко... Вдруг откуда ни возьмись - Нити! А скрыться-то негде. Вот я и вспомнила про пещеру, куда спрятала яйца файров. Ну и ввалилась туда с мешком клешнезубов... как раз перед самым рождением. Так и вышло, что я запечатлела девятерых сразу. Не могла же я допустить, чтобы они вылетели из пещеры и погибли от Нитей! А они были такие прожорливые только-только из скорлупы... Хмурясь и сопя, лорд Грох пробурчал что-то насчет того, как он с трудом накормил одну, и каково ей, должно быть, пришлось с девятью. Кими и Заир проснулись и запищали, как будто их разбудило упоминание о еде. - Не сочтите за невежливость, лорд Грох. - Мастер Робинтон поспешно поднялся, а следом за ним и Сибел. - Что за глупости - зачем вам уходить? Они слопают все что угодно. Лорд Грох тяжело повернулся. - Эй, ты, как там тебя... - он нетерпеливо помахал помощнику винодела, и тот со всех ног кинулся на зов. - Тащи сюда поднос мясных колобков. Самый большой. И с верхом. Чтобы хватило двум голодным файрам и паре арфистов. Никогда не видел сытого арфиста. Хочешь есть, девочка? - Нет, мой господин, благодарю вас. - Ты что же, юная арфистка, хочешь выставить меня лгуном? И захвати с десяток пончиков, - проревел лорд Грох вслед убегающему ученику. Надеюсь, он меня услышал. Так ты и есть дочь Януса из Полукруглого холда? Менолли кивнула. - Никогда не бывал в Полукруглом. Вечно они похваляются своей Корабельной пещерой. Что, правда, она вмещает всю флотилию? - Правда, мой господин. Самые большие суда могут войти в нее, не опуская мачт, если, конечно, прилив не слишком высок. Там есть место для починки и осмотра, отсек для постройки и еще сухая внутренняя пещера поменьше, где хранят древесину. - И холд построен над самой пещерой? - с сомнением спросил лорд Грох. - Вовсе нет, мой господин. Полукруглый холд не зря зовется Полукруглым. - Менолли вытянула большой палец и изогнула указательный. - Вот, - сказала она, - там, где большой палец, - Корабельная пещера, а здесь, - девочка пошевелила указательным, - холд, самая большая часть Полукруглого. А между ними, - она ткнула пальцем в середину дуги, - песчаный берег. Сюда можно вытаскивать лодки, здесь в ясную погоду они чинят сети, потрошат рыбу, латают паруса. - Они? - удивленно переспросил лорд Грох, вскинув мохнатые брови. - Да, мой господин. Они. Ведь я теперь арфистка. - Неплохо сказано, Менолли, - заявил лорд Грох и так звучно хлопнул себя по ляжке, что Мерга испуганно вскрикнула. - Пусть она и девчонка, Робинтон, но я одобряю ваш выбор. Решительно одобряю. - Благодарю, лорд Грох, я был уверен в вашей поддержке, обменявшись с Сибелом едва заметной улыбкой, ответил мастер Робинтон и ободряюще кивнул Менолли. Красотка вопросительно чирикнула, и Мерга лорда Гроха пискнула в ответ, как будто говоря: такие вот дела. - А знаете, Робинтон, это неплохо придумано - посылать юнцов в другие холды. Пожалуй, я отправлю еще кое-кого из своих сыновей. Пусть набираются ума-разума. И в морские холды - тоже. . Беседу прервал топот ног и хриплое дыхание. Мальчонка-ученик притащил два подноса сразу и чуть не вывалил их содержимое на колени гостей. Юных файров накормили, и тут Менолли заметила, что на центральную площадь стекается все больше народа. Люди рассаживались за столами и на скамьях. В дальнем конце возвышался деревянный помост. Несколько арфистов взошли на него и принялись настраивать инструменты. И сразу же стали выстраиваться пары для кадрили. Высокий подмастерье тряхнул тамбурином и зычным голосом, слышным даже сквозь музыку, стал объявлять фигуры танца. Зрители хлопали в такт музыке, веселыми криками подбадривали танцоров. Менолли не верила своим глазам: лорд Грох тоже оглушительно хлопал в ладоши, притопывал ногами и добродушно ухмылялся. Как только раздались первые такты музыки, народ забил площадь до отказа. На учениках и подмастерьях Менолли увидела цвета всех главных цехов, входивших в Форт холд. В сторонке толпились кряжистые мужчины попивали вино, наблюдали за танцорами. Грубые башмаки и тяжелые руки с въевшейся под ногти землей выдавали в них мелких холдеров с соседних ферм, пришедших кое-что купить-продать, а заодно и поразвлечься. Их жены, собравшись в кучку, болтали, окликали детишек, посматривали вокруг. Как только пары поменялись, кое-то из холдеров потащил своих хихикающих жен в круг. И вот уже музыканты снова заиграли, а зрители вторили им притопами и прихлопами. Потом последовал быстрый танец - только ноги мелькали да юбки развевались, - после которого танцоры, переводя дух, принялись наперебой окликать помощника виноторговца, такая их одолела жажда. Арфисты сменились. Те, что аккомпанировали танцорам, уступили место Брудегану и трем старшим подмастерьям, ставшим чуть позади. По его команде они начали песню, которую пел Эльгион в тот вечер, когда впервые прибыл в Полукруглый, - ее Менолли так и не успела выучить. Она подалась вперед, стараясь уловить каждое слово, каждый аккорд. Красотка выпрямилась на ее плече и оперлась лапкой об ухо девочки. Маленькая королева издала нежную трель и вопросительно взглянула на Менолли. - Пусть поет, - сказал мастер Робинтон. Потом наклонился к девочке. - Только, на мой взгляд, было бы лучше, если бы остальные остались на своих местах. Менолли послала своим друзьям строгий приказ, зато Мерга, мирно сидевшая на плече лорда Гроха, приподнялась на задних лапках и тоже подхватила мелодию. Голоса файров, звеня и переливаясь, взвились над площадью и Менолли почувствовала, что они мигом очутились в центре всеобщего внимания. Лорд Грох так и сиял от гордости, по лицу его блуждала самодовольная улыбка. Одной рукой он отбивал такт, другой размахивал в воздухе, как будто дирижировал импровизированным хором. Когда песня закончилась, раздались бурные аплодисменты и крики: , , . Брудеган властно поманил Менолли. - Ступай, девочка, чего ты ждешь? - лорд Грох повелительно щелкнул пальцами. - Хочу послушать, как ты поешь. Ты ее написала - тебе и петь. Да встряхнись же, девчушка! В первый раз вижу арфиста, который не хочет петь. Менолли умоляюще взглянула на мастера Робинтона - Главный арфист сидел с непроницаемым лицом, но в глазах его сверкали лукавые огоньки. - Ты же слышишь, Менолли, что сказал лорд Грох. Пришла твоя очередь выступать, ведь ты - арфистка, - он сделал ударение на последнем слове. Потом поднялся и протянул девочке руку, отлично понимая, как она волнуется. Что было делать? Отказаться - значило бы подвести учителя, уронить честь Цеха и рассердить лорда Гроха. Брудеган приветливо улыбнулся Менолли и дал знак гитаристам передать свои инструменты ей и Робинтону. Повернувшись лицом к толпе, Менолли увидела перед собой море лиц. Все смолкли, и в наступившей тишине Главный арфист тронул струны. Раздались первые аккорды песенки о королеве файров. В голове у девочки молнией промелькнул излюбленный наказ мастера Шоганара: .
Малютка королева
Над морем пронеслась.
Бег волн унять,
Направить вспять
Отважно собралась.
Последовавшие за финальным аккордом аплодисменты были столь оглушительны, что Красотка взметнулась в воздух, тревожно вереща. По толпе пронесся смех, и шум постепенно стих. - Спой что-нибудь из песен вашего морского холда, - лениво перебирая струны, шепнул ей Главный арфист. - Что-нибудь такое, чего здешняя публика не слышала. Ты начни, а мы подстроимся. Толпа нетерпеливо гудела, и Менолли испугалась, что ее не услышат, но как только она коснулась струн, все смолкли. Она начала с припева, давая возможность Главному арфисту уловить мотив, и на протяжении всей песни улыбалась, слыша столь мастерское сопровождение.
О, дорогая подруга волна,
Ласкай же меня вновь и вновь!
Ты так игрива, смела и нежна,
Пусть не кончится наша любовь.
Когда песня отзвучала и вновь загремели аплодисменты, Главный арфист проговорил ей на ухо: - Хороший выбор - эту песню они никогда не слышали. - Он раскланялся, сделал ей знак поклониться и кивнул стоящим у возвышения арфистам, чтобы они начинали следующий танец. Улыбаясь и кивая окружающим, он отвел Менолли обратно к столу, где лорд Грох все еще энергично бил в ладоши. Сибел одобрительно улыбнулся девочке и, приподнявшись, передал Главному арфисту взбудораженного малыша Заира. Менолли хотелось посидеть в сторонке, оправиться от столь неожиданного первого выступления перед здешней публикой и ошеломившего ее горячего приема, но тут к ней подошел Тальмор. - Поздравляю, Менолли, ты выполнила свой долг перед Цехом, а теперь давай потанцуем! - Он покосился на припавшую к плечу девочки Красотку. - А не может она пока посидеть где-нибудь в сторонке? Неизвестно, как ей понравится, когда я начну тебя обнимать и кружить! Арфисты уже заиграли быструю игривую мелодию. - Останешься со мной? - предложил Сибел, протягивая Красотке руку. Заир не очень возражал... Менолли удалось задобрить свою королеву, которая, капризно вереща, все же соблаговолила перебраться на плечо Сибела, и Тальмор, обхватив девочку за талию, вихрем увлек ее в бурно кружащийся водоворот танцоров. Едва Менолли, вернувшись на свое место, успела отхлебнуть глоток, чтобы смочить пересохшие губы, и успокоить Красотку, как ее снова пригласили. На этот раз Видериан выбрал ее партнершей для очередной кадрили; напротив них танцевали Аудива с Тальмором. Потом ее позвал танцевать Брудеган, а за ним - кто бы мог подумать - мастер Домис! Пришлось уважить и Пьемура, который похвалялся, что умеет танцевать не хуже любого мастера и подмастерья, и вообще, разве не он ее лучший друг, несмотря на малый рост и возраст? Певцы сменяли музыкантов, пока, как показалось Менолли, не выступили все арфисты до единого. Обе песни, которые Петирон послал Главному арфисту, имели такой оглушительный успех, что девочка не знала, куда деваться от смущения. Сибел поймал ее растерянный взгляд и усмехнулся, задорно выгнув бровь. Наконец над Фортом сгустилась тьма, и толпа начала редеть. Гости, прибывшие издалека, стали собираться по домам. Вот уже и прилавки разобраны и сложены, хозяева седлают своих скакунов, и вереницы повозок устремляются в обратный путь. Однако виноторговец, проживающий в Форт холде, бойко обслуживал тех, для кого ярмарка еще продолжалась. Красотка несколько раз настойчиво ткнулась Менолли в щеку, напоминая, что файры уже устали благовоспитанно ожидать вечерней кормежки. Устыдившись собственной забывчивости, девочка со всех ног бросилась в Цех арфистов. На ступеньках кухни сидел несчастный Камо, обнимая толстыми руками огромную миску с отходами и не спуская глаз с арки. Издали завидев Менолли и кружащихся вокруг нее файров, он вскочил на ноги и радостно закричал: - Милашки голодные? Очень голодные? Камо ждет. Камо тоже голодный! Сразу же как из под земли вырос Пьемур. - Вот видишь, Камо, я ведь тебе говорил: она непременно вернется! Вернется и позовет нас кормить! - прервав сбивчивые утешения, мальчик принялся наделять кусочками мяса свою обычную тройку файров. - Ну что, Менолли, разве я был не прав? Разве не здорово было у нас на ярмарке? А пела ты просто потрясающе. Всегда пой все от нее просто без ума! А как получилось, что мы не знаем морскую песню? У нее такой интересный ритм! - Это старинная песня. - Странно, никогда не слышал... Менолли рассмеялась: Пьемур произнес это не как мальчишка, а как ворчливый дед. - Может быть, ты знаешь и другие новые песни, вроде этой? А то я уже сыт по горло старьем, которое слышу с колыбели... Эй, Лентяй, тебе уже хватит! Сейчас очередь Кривляки... Ну-ну! Веди себя прилично! Голодные файры быстро опустошили миску Камо. Из окна столовой выглянул Ранли и посоветовал им поторопиться, пока не убрали со стола. Народу в столовой осталось совсем мало. Пьемур был прав, когда предупреждал, что в ярмарочный день на сытный ужин рассчитывать не приходится. Но хлеба с сыром и вареньем оказалось для Менолли больше, чем достаточно. Когда наставник младших школяров повел своих подопечных в спальный корпус, Менолли поднялась в свою комнату. В ночном воздухе разносилась бойкая мелодия очередного танца. Вот она и выступила на ярмарке в первый раз - и неплохо выступила! Сегодня она впервые ощутила себя заправским арфистом, по-настоящему почувствовала: да, ее место здесь, в Цехе. Менолли быстро уснула, убаюканная звуками музыки и далеким смехом, и файры, окружив ее теплым кольцом, спали вместе с ней. Наутро, выглянув из окна на ярмарочную площадь, она не увидела никаких следов ярмарки - только утоптанная земля танцевальной площадки, поблескивающая росой, напоминала о вчерашнем веселье. Крестьяне спешили в поля, пастухи гнали на пастбища скотину, школяры носились взад-вперед, выполняя поручения мастеров. По дороге от Форт холда спускалась кавалькада скакунов. Отдохнувшие животные горячились - им была явно не по нраву неспешная рысь, но всадники сдерживали их, пока не обогнали плетущееся стадо. И вот уже отряд, повернув на запад, скрылся в облаке пыли. Из спальни школяров донесся шум - файры откликнулись тихим, еле слышным курлыканьем. Менолли торопливо оделась и сбежала по ступенькам вниз. - Я так и знала, что ты поспеешь вовремя, - сказала Сильвина, встретив ее у самой кухни, и вручила девочке поднос. - Будь умницей, отнеси мастеру Робинтону, ладно? Камо как раз кончает готовить угощение для твоей стаи. Не успела Менолли вежливо постучаться в дверь Главного арфиста, как он появился на пороге, задрапированный в меховое одеяло. На руке у него сидел отчаянно орущий Заир. - Ты как раз вовремя! - с радостью и облегчением воскликнул мастер. - Да уймись же ты, ненасытный, проглоти сначала то, что я тебе дал! Скажи, Менолли, долго еще у него сохранится столь могучий аппетит? Девочка держала поднос, чтобы Робинтон мог без помех накормить малыша. Потом, поставив его на письменный стол, сама сунула Заиру несколько кусочков, давая арфисту возможность наскоро перекусить. Мастер Робинтон, бросив на нее благодарный взгляд глотнул дымящегося кла, схватил кусок хлеба, обмакнул в варенье, снова отхлебнул кла и с набитым ртом сделал Менолли знак, что она может идти. - Тебе самой надо поесть. Не забудь поработать над песней. Попозже я жду тебя с готовой нотной записью. Она кивнула и вышла. Может быть, нужно было зайти к Сибелу, взглянуть, как тот управляется с малюткой Кими? Но он уже сидел за столом подмастерьев, окруженный толпой добровольных помощников. Ее файры вместе с Пьемуром и Камо терпеливо ожидали у входа в кухню. Накормив друзей, она стояла, допивая вторую кружку кла, когда увидела, что к ней через двор направляется Домис. - Послушай, Менолли, - недовольно морщась, сказал он, - я слышал, что Робинтон поручил тебе закончить песню. Неужели это займет у тебя все утро? Я хотел, чтобы мы вместе с Сибелом и Тальмором поработали над квартетом. По понедельникам Моршал занимается с девицами теорией, так что Тальмор сегодня свободен. Мы так никогда и не подготовим квартет к выступлению, если не будем как следует репетировать. - Я бы могла записать ее хоть сейчас, вот только... - Что только? - У меня нет письменных принадлежностей. - И это все? Допивай скорее свой кла. Я покажу тебе берлогу Арнора. Все равно мне придется пойти с тобой, - проговорил Домис, шагая вместе с ней к двери в противоположном углу двора, - ведь Робинтон хочет, чтобы ты записала свою песню на листках, которые готовят из древесной массы, а школярам Арнор их не выдает ни под каким видом. Мастер Арнор, архивариус Цеха, занимал просторное помещение за Главным корпусом. Его ярко освещали многочисленные светильники большие стояли по углам и посередине, маленькие висели над наклонными столами, за которыми склонялись школяры и подмастерья, усердно копируя выцветшие старинные летописи и более новые песни. Мастер Арнор оказался весьма дотошным стариканом - он пожелал узнать, зачем Менолли понадобились листы бумаги. Школярам положено сначала упражняться на старых кожах, и только потом им можно будет доверить столь драгоценный материал. К чему такая спешка? И почему сам мастер Робинтон не предупредил его, что это так необходимо? К тому же еще и девица... Да, он слышал о Менолли и видел ее в столовой, как, впрочем, и других надоедливых школяров и вертлявых девиц. Ну хорошо, хорошо, вот чернила и принадлежности для письма, только пусть не переводит зря - иначе ему придется снова все готовить, а это долгий процесс. Помощники всегда забывают как следует помешивать раствор, а если он закипит, то все дело насмарку, чернила получатся нестойкие, будут быстро выцветать и вообще, непонятно, куда мы придем при таком отношении к делу! Подмастерье, без лишних слов собрав все необходимое, вручил принадлежности Менолли и весело подмигнул ей, как бы говоря: не стоит обращать внимания на занудного старика. По его улыбке Менолли поняла, что в следующий раз ей лучше обращаться прямо к нему, а не к его ворчливому наставнику. Домис увел ее от старого архивариуса, едва поблагодарив того за любезность. Пока они возвращались ко входу в Главный корпус, он еще раз напомнил: пусть не возится все утро с перепиской, а то им так и не удастся подготовить новый квартет к весеннему пращнику. Отворив двери Главного корпуса, Менолли услышала голос мастера Робинтона и поспешила к себе наверх. Она углубилась в работу, от которой ее время от времени отвлекали голоса, доносившиеся снизу, из зала. Девочка машинально отметила знакомых мастеров: Домиса, Моршала, Джеринта, Главного арфиста... странно - и Сильвина тоже с ними. Другие голоса она не смогла узнать сразу. По-видимому, разговор шел о назначении подмастерьев на разные должности, после чего им предстоит разъехаться по всей стране. Поскольку к Менолли это не относилось, она не стала прислушиваться. Девочка уже заканчивала третье, более свободное переложение песни, когда в дверь постучали, да так неожиданно, что она чуть не посадила кляксу. Она отозвалась, и в комнату вошел Домис. - Ну что, еще не закончила? Менолли кивком указала на разложенные листки бумаги. Нетерпеливо хмурясь, мастер подошел к столу и взял первый попавшийся листок. Девочка хотела предупредить, что чернила еще не просохли, но вовремя заметила, как осторожно он держит лист за уголки. - Гм-м-м. Что ж, переписываешь ты аккуратно - пожалуй, даже Арнор был бы доволен... Так-так-так... - он принялся просматривать другие варианты. - Все традиционные формы должным образом соблюдены. А мелодия, кстати, вовсе не плоха, - Домис одобрительно кивнул. Пожалуй, малость простовата, но, с другой стороны, тема и не требует особой музыкальной изысканности. Давай, заканчивай поскорее, - он указал на лежащий перед ней лист. - Ах, уже готово? Вот и отлично. Домис осторожно подул на бумагу, чтобы влажно поблескивающие чернила поскорее высохли. - Все в порядке. Я заберу их с собой. А ты захвати гитару и иди в мою комнату, прочитай свои ноты - они лежат на пюпитре. Ты будешь играть партию второй гитары. Обрати особое внимание на динамику второй вариации. - С этими словами он вышел. Правая рука у Менолли разболелась от долгой работы. Она растерла пальцы и энергично потрясла кистью, стараясь расслабить мышцы. - Следовательно, - донесся снизу голос Главного арфиста, - все дело в том, что соблюдены все необходимые требования, кроме одного. А именно, срок пребывания в Цехе слишком мал. Но всегда считалось, что ученичество, пройденное где бы то ни было под руководством компетентного подмастерья, может быть зачтено. Нет ли у кого-нибудь сомнений относительно компетентности упомянутого подмастерья? Последовала краткая пауза. - Будем считать, что вопрос решен. А, Домис, благодарю вас. Вот, мастер Арнор... - Менолли перестала слышать голос Робинтона: наверное, он отошел от окна. Девочка виновато осознала, что не только неумышленно подслушала разговор, касающийся цеховых дел, но и не выполнила приказ мастера Домиса. Никуда не годится... Она взяла гитару. Игра с Тальмором, Сибелом и Домисом доставляла ей несказанное наслаждение. Кажется, Домис намекнул, что она будет выступать в составе квартета? Что ж, вчера она уже ощутила, что это такое - быть арфистом. Может быть, ей доведется сыграть на весеннем празднике, хоть она и новенькая, - ведь это, в конце концов, тоже часть обязанностей арфиста. Когда Менолли вошла в комнату Домиса, Тальмор и Сибел, на плече у которого сидела Кими, явно недовольная тем, что ей пришлось расстаться с привычным местом на руках у юноши, уже обсуждали пьесу. Они весело поздоровались и спросили, как ей понравилась первая ярмарка в Форт холде. Услышав восторженные ответ, оба весело рассмеялись. - Хорошей ярмарке каждый рад, - заметил Тальмор. - Только не Моршал, - вставил Сибел и, обменявшись с Тальмором заговорщицким взглядом, потер пальцем нос. - Что ж, сыграем, подмастерье Сибел? - Менолли показалось, что в голосе Тальмора прозвучал скрытый упрек. - Непременно, подмастерье Тальмор, - как ни в чем не бывало, ответил Сибел. - Если, конечно, вы, ученица Менолли, составите нам компанию, смуглый подмастерье церемонным жестом пригласил девочку занять место рядом с собой. Пока Менолли проверяла, как настроена гитара, Тальмор проглядывал страницы партитуры. - Он сказал, откуда мы собираемся начать? - Мне мастер Домис велел обратить внимание на динамику второй вариации, - услужливо подсказала Менолли. - Понятно, значит, отсюда, - пощелкивая пальцами, Тальмор отыскал нужную страницу. - Ну что - попробуем?.. Клянусь Скорлупой, да он же меняет темп в каждом третьем такте! За кого он нас принимает? - Что, сложная динамика? - с опаской спросила Менолли. - Не то, чтобы сложная, - просто в ней весь Домис, - страдальчески сморщившись, ответил Тальмор. Тем не менее, он постучал по корпусу гитары, давая сигнал к началу. Они как раз успели пройти вариацию, когда появился Домис. Приветливо кивнув, он занял свое место. - Итак, начнем с начала второй вариации - я вижу, вы ее уже проработали. Сначала они сыграли весь отрывок целиком. Потом - то и дело останавливаясь, чтобы отшлифовать наиболее трудные места и уравновесить звучание инструментов. Колокол к обеду удачно оттенил бурный финал. Сибел с Тальмором с довольным вздохом отложили свои инструменты, а Менолли тихонько повторила три последних аккорда. - Как рука - не болит? - с неожиданной заботой спросил мастер Домис. - Нет, я просто хотела проверить, как звучит струна. - Если тебе послышалась фальшивая нота, то это у меня в животе урчит, - засмеялся Тальмор. - Переел на ярмарке? - съехидничал Сибел. - Напротив, недоел за завтраком, - отрезал обиженный насмешкой Тальмор. Он встал и вышел из комнаты. Сибел, тихонько посмеиваясь, направился за ним. - Мастер Шоганар ждет тебя после обеда? - спросил Домис, кивком приглашая Менолли следовать за собой. - Да, мой господин. - Тогда тебе придется продолжить занятия вокалом, - туманно заметил он. , - подумала Менолли. Но мастер Робинтон выразился совершенно недвусмысленно: по утрам она занимается с мастером Домисом, а послеобеденное время принадлежит мастеру Шоганару. Когда они вошли в столовую, большинство мест было уже занято. Домис повернул направо, к столу мастеров. Менолли заметила Моршала, который уже сидел на своем месте. Такого надутого вида она у него еще не видела. Девочка поспешно отвела взгляд. - Пона уехала! - налетел на нее Пьемур, лицо его так и сияло. Теперь я могу сесть с тобой, за один стол с девчонками. Аудива не возражает - ведь это Пона на меня наябедничала. И еще Аудива просит, чтобы ты села рядом с ней. - Как - уехала? - удивленная и одновременно встревоженная, Менолли вслед за Пьемуром подошла к столу у очага. Места по обе стороны от Аудивы пустовали. Увидев Менолли, девочка растерянно улыбнулась и кивнула на место справа от себя, подальше от подружек. - Уехала - и все тут! Ее увезли на драконе, - добавил Пьемур. Было заметно, что радость, вызванную отъездом Поны, несколько омрачает то, что она отбыла столь торжественно. - Из-за вчерашнего? - в сердце у Менолли холодной змейкой зашевелился страх. Даже здесь, в домике, под присмотром Цеха арфистов, Пона была опасна. Теперь же, в дедовском холде, во всеоружии мстительных чувств, она представляет для ученицы Менолли куда большую угрозу. - Не только, - значительно изрек Пьемур. - Так что не вздумай ни о чем сожалеть. Просто, как я слышал, вчерашнее было последней каплей ведь она пыталась тебя оболгать. А Данке здорово досталось от Сильвины! Ух, и отвела же она душу - ей уже давно не терпелось задать толстухе жару! Тимини занял три места напротив Аудивы и настойчиво приглашал Менолли с Пьемуром присоединиться к нему. - Ты, Пьемур, сядь с Тимини, а я - с Аудивой. Похоже, Бриала решила устроить ей бойкот - видишь, рядом пустые места? Подойдя к Аудиве, Менолли поймала враждебный взгляд Бриалы. Смуглая девочка толкнула свою соседку Аманью, и та тоже уставилась на Менолли. Но Менолли сделала вид, что не замечает их недовольства и встала рядом с Аудивой. Та нашла ее руку и порывисто сжала. Скосив взгляд, Менолли увидела, что глаза у Аудивы красные, лицо опухло - она явно плакала, причем совсем недавно. Наконец был дан знак сесть, и завтрак начался. Обе девочки молчали Менолли от смущения, Аудива от расстройства. Зато Пьемур, не обремененный никакими заботами, болтал за троих. - А знаешь, Менолли, я ведь снова получил девять пончиков: пекарь-то думает, что это нам с тобой и Камо. Но я поделился с Тимини, правда, Тим? А еще я поставил на бегуна - и выиграл! Любой, у кого есть голова на плечах, сообразил бы: первым придет тот, у которого копыто треснуло - зачем ему долго мучиться? - И сколько же всего денег ты огреб? - Ха! - глаза Пьемура вспыхнули торжеством. - Так я тебе и сказал! Во всяком случае, под конец ярмарки у меня их оказалось больше, чем в начале. - Надеюсь, ты не держишь их в спальне? - забеспокоился Тимини. - Ты что же, за дурачка меня считаешь? Я отдал их на сохранение Сильвине. И объявил всем, где мои денежки, - чтобы не вздумали выпытывать, куда я их спрятал. Пусть я маленький, но котелок у меня варит! Бриала, демонстративно не замечающая всю компанию, язвительно фыркнула. Пьемур чуть не взвился, но Менолли толкнула его под столом ногой, чтобы он не вздумал вылезать. - А ты знаешь, Менолли, - Пьемур перегнулся через стол и с таинственным видом обвел глазами всех троих, - что сегодня подмастерьев назначают на должности? - Правда? - удивилась Менолли. - Да не прикидывайся! Разве ты у себя в комнате ничего не слышала? Я-то видел, что окна Главного зала открыты, а твоя комната как раз над ним. - Я занималась делом, - отрезала Менолли. - К тому же мне еще в детстве объяснили, что подслушивать чужие разговоры - неприлично! Но Пьемур только закатил глаза: мол, подумаешь, какие тонкости. - Тогда, Менолли, тебе у нас придется туго! Тут нужно всегда на шаг опережать мастеров... и лордов тоже. Арфист должен стремиться узнать как можно больше. - Узнать, но не подслушать, - парировала Менолли. - К тому же ты только школяр, - поддержала ее Аудива. - А как еще, по-вашему, школяру научиться, чтобы стать настоящим арфистом? - не сдавался Пьемур. - Только прислушиваясь к своему учителю, а иногда - и подслушивая. К тому же, мне приходится думать о будущем. Мой голос не вечен, так что надо освоить что-нибудь еще, кроме пения. Знаете ли вы, - он так широко взмахнул рукой, что Тимини невольно пригнулся, - что только у одного из сотен мальчишек, поющих дискантом, сохраняется голос? Возможно, мне не повезет, но зато я выучусь разнюхивать секреты, и тогда меня, как Сибела, будут отправлять в дальние странствия, и я получу файра, чтобы посылать в Цех донесения... - Внезапно Пьемур спохватился и, испуганно вытаращив глаза, с опаской уставился на Менолли. Девочка не выдержала и рассмеялась. Зато Тимини, который, видимо, уже не впервые выслушивал далеко идущие замыслы Пьемура, едва не подавился от возмущения. - Ты не думай, Менолли, я правда без ума от файров, - принялся оправдываться Пьемур, пытаясь загладить неловкость и не упасть в глазах Менолли. Менолли не могла отказать себе в удовольствии подразнить юного негодника и сделала вид, что сердится. Но вид у мальчишки был такой безутешный, что она сменила гнев на милость значительно раньше, чем намеревалась. - Ладно, Пьемур, - ведь ты мой первый и самый верный друг во всем Цехе. И я уверена, что мои файры к тебе искренне привязались. Кривляка, Крепыш и Лентяй даже едят у тебя из рук. Не знаю, смогу ли я тебе помочь, но если мой голос будет хоть что-то значить, ты обязательно получишь яйцо из Красоткиной кладки. Пьемур испустил такой шумный вздох облегчения, что умудрился привлечь внимание девочек, которые до сих пор продолжали делать вид, будто этот край стола не существует. Подали подносы с тушеным мясом и овощами, и Менолли, воспользовавшись общим шумом, спросила у Аудивы, как дела. - Теперь, когда они кончили бесноваться, уже лучше. Хорошо еще, что я родовитее их всех - пусть даже считается, что в Цехе арфистов родовитость не имеет никакого значения. - Ты к тому же еще и лучше всех играешь, - вставила Менолли, желая подбодрить Аудиву. Уж больно несчастный вид был у девочки: щеки вон как опухли - должно быть, полночи проплакала. - Так ты действительно считаешь, что я могу научиться? - недоверчиво спросила Аудива, но глаза ее радостно блеснули. - Судя по тому, что мне удалось услышать в то утро, - да. Остальные просто безнадежны. Если ты не обязана проводить у Данки все свободное время, то заходи ко мне, можем поупражняться вместе. - Играть вместе с тобой? Правда, Менолли, ты не шутишь? Я так хочу учиться, а остальные клуши только и знают, что сплетничать о воспитанниках из холда, о тряпках да о том, кого папаши подыщут им в мужья! Менолли протянула руку ладонью вверх, и Аудива ее с благодарностью пожала - глаза девочки разгорелись, все следы былой печали как рукой сняло. - Погоди, ты же еще не знаешь, что произошло у нас в домике, доверительно понизив голос, сказала она. Пьемур, прислушиваясь, вытянул шею, но Аудива махнула на него рукой. - Редкая, я тебе скажу, была потеха! А слышала бы ты, что Сильвина наговорила Данке! хихикнула она. - А как ты думаешь, не будет неприятностей из-за того, что Пону отослали домой? Как-никак она внучка правителя холда. Личико Аудивы слегка омрачилось. - Главный арфист имеет полное право решать, кого оставить в своем Цехе, а кого отослать, - торопливо проговорила она. - По званию он равен лорду-правителю, а тот может избавиться от любого воспитанника, когда пожелает. К тому же, ты и сама дочь правителя. - Правителя, но не лорда. Только теперь я - ученица, - Менолли потрогала ученический значок, который был для нее дороже любого родства. - Ты ученица Главного арфиста, - напомнил Пьемур. Видимо, слух у него был действительно острый, коли он разобрал, о чем они шушукаются. - А это совсем особое дело. - Он в упор посмотрел на Бриалу, которая тоже пыталась расслышать, о чем шепчутся Менолли с Аудивой. - И тебе, Бриала, лучше бы об этом не забывать, - добавил он и грозно нахмурился. - Можешь сколько угодно думать, что ты какая-то особенная, надменно проговорила Бриала, обращаясь к Менолли, - и все равно, ты всего-навсего ученица. А Пона - любимица своего деда. Подожди, пусть он узнает, что здесь творится, тогда посмотрим, что от тебя останется! - Она насмешливо прищелкнула пальцами. - Закрой рот, Бриала, все равно, кроме глупостей от тебя ничего не услышишь, - заявила Аудива, но Менолли уловила в ее голосе оттенок неуверенности. - Ах, глупости? Ты еще не знаешь, что Бенис обещал устроить твоему Видериану! Их спор нарушил протяжный стон Пьемура. - Скорлупа и Осколки - Пона уехала! Значит, теперь, хочешь-не хочешь, мне придется петь ее партию! Вот еще новая напасть! - Его отчаяние, каким бы притворным оно ни было, удачно свернуло разговор на предстоящий Весенний праздник. - Ты, Менолли, может быть, думаешь, что ярмарка - это самая потеха. Тогда подожди до праздника. В холде придется здорово потесниться ведь нужно будет на два дня дать приют населению всего западного Перна! К нам отовсюду съедутся всадники и арфисты, ремесленники и холдеры - крупные и мелкие. Как раз тогда и назначают новых мастеров, набирают новых учеников. И начинается такое веселье, что я даже согласен петь за Пону. А уж танцы будут до самого утра, а не только до темноты. Прозвучал гонг, объявили список обязанностей. Большинству групп предстояло убирать ярмарочную площадь и мотыжить поля, где вчера паслись на привязи скакуны. Пьемур недовольно скривился: его группа получила назначение в поля. При виде его уныния Бриала злобно усмехнулась. Он хотел было достойно ответить, но Менолли наступила ему на ногу. Мальчуган недоуменно вытаращил глаза, но девочка укоризненно покачала головой и похлопала себя по плечу. Пришлось смириться Пьемур отлично понимал: нужно ладить с Менолли, чтобы получить файра. Менолли, как ей и было предписано, отправилась к мастеру Олдайву, который, осмотрев ее ноги, объявил, что они в полном порядке, и посоветовал девочке обратиться к Сильвине по поводу башмаков. С рукой тоже дела шли на лад - нужно только постараться, чтобы кожа не трескалась. Тише едешь - дальше будешь: вот в чем весь секрет. И еще: не нужно забывать о заживляющем бальзаме. Когда девочка шла через двор, направляясь на урок к мастеру Шоганару, в воздухе появились ее файры. Красотка уселась к ней на плечо, передавая впечатления веселого купания в озере, теплых, нагретых солнцем прибрежных скал. Очевидно, с ними была и Мерга - на камнях Менолли разглядела вторую золотую королеву. Настроение у всей компании было безоблачное. Мастер Шоганар не шевелился. Одна пухлая ладонь подпирала щеку, другая застыла на бедре. Сначала Менолли показалось, что он спит. - Значит, все-таки вернулась ко мне - после столь успешного пения на ярмарке? - А что, не нужно было петь? - услышав в его голосе упрек, Менолли так резко остановилась, что Красотка тревожно чирикнула. - Ты никогда не должна петь, не получив моего особого позволения, огромный кулак опустился на стол. - Но сам Главный арфист... - Кто твой учитель вокала - я или Главный арфист? Я тебя спрашиваю! - так оглушительно взревел Шоганар, что Менолли отшатнулась. - Вы, мой господин. Только я подумала... - Ах, подумала? Знай: пока ты у меня учишься, за тебя думаю я... А тебе, юная Менолли, еще предстоит у меня немалому научиться, пока твой голос не достигнет должного уровня, необходимого для настоящего арфиста! Я достаточно ясно выразился? - Да, мой господин. Мне очень жаль, что так получилось. Просто я не знала, что нарушаю... - Ну, ладно, ладно, - внезапно голос мастера зазвучал столь благосклонно, что Менолли подозрительно уставилась на него. - Ведь я, кажется, действительно не предупредил, что пока не считаю тебя готовой для выступлений на публике. Так что принимаю твои извинения. Девочка с облегчением перевела дух. - К тому же, - продолжал он, - ты вчера выступила не так уж плохо. - Так вы меня слышали? - Разумеется, слышал! - Его кулак снова опустился на стол, хотя и с меньшим грохотом, чем в первый раз. - Я слышу каждый голос, звучащий в нашем Цехе. И должен тебе сказать, что фразировка была просто ужасна! Пожалуй, самое лучшее, что мы сейчас сможем сделать, это проработать песню с самого начала, чтобы ты наконец поняла, что значит правильное исполнение. - Он обреченно вздохнул. - Ведь тебе наверняка придется снова петь ее на публике - это совершенно очевидно, поскольку ты сама ее сочинила, к тому же она несомненно популярна. Так что придется тебе научиться петь ее как следует! Итак, начнем с дыхательных упражнений. Ну скажи, - последовал очередной удар по столу, - как можно их выполнять, если ты стоишь на другом конце зала и к тому же трясешься как в лихорадке? Успокойся, девочка, я ведь тебя не съем, - пропел он нежнейшим голосом - такого она у него еще не слышала. На губах его появилась едва заметная улыбка. - Хочешь-не хочешь, - добавил он уже значительно строже, - а я научу тебя извлекать из песни все, что можно. Хоть урок и начался с неожиданной взбучки, Менолли покидала класс мастера Шоганара с сознанием, что она многое поняла. Они прошли всю фраза за фразой. Время от времени Красотка вплетала в мелодию свою заливистую трель. К концу занятия Менолли преисполнилась еще большего благоговения к музыкальному таланту мастера Шоганара. Он наглядно показал ей, как подчеркнуть каждый нюанс и оттенок мелодии, и в его интерпретации песня приобрела несравненно большую выразительность. - Завтра, - сказал на прощание мастер Шоганар, - принесешь ноты песни, которую ты недавно сочинила. Ну, той, про Брекки. Хорошо, что у тебя хватает сообразительности писать музыку, которую ты можешь петь сама, которая укладывается в лучшую часть твоего диапазона. Ну-ка, скажи, ты специально так делаешь? Хотя нет, это некорректный вопрос недостойный меня и обидный для тебя. А теперь ступай! Я устал до умопомрачения. Голова его снова упала на руку, и не успела Менолли поблагодарить мастера за столь поучительный урок, как он уже захрапел. Красотка, весело чирикая, взлетела Менолли на плечо, а девочка, внезапно ощутив, наверное, такую же усталость, на которую жаловался мастер Шоганар, стала оглядываться по сторонам в поисках остальной стаи. Файры, как обычно, сидели на коньке крыши, греясь на солнышке. Скорее всего, там они и останутся до самого ужина. Менолли вошла в здание Цеха, размышляя, когда лучше обратиться к Сильвине по поводу башмаков, но, услышав, что на кухне царит суматоха, решила отложить свою просьбу до лучших времен. Она поднялась к себе и застала дверь комнаты открытой. Вот неожиданность: оказывается, ее дожидается Аудива. - Извини, Менолли, - получается, что я поймала тебя на слове... Но, если по честному, я больше ни минуты не смогла оставаться в этом гадюшнике! - Я потому и предложила. - У тебя усталый вид. Мастер Шоганар умеет довести до изнеможения. Мы-то занимаемся с ним раз в неделю, а ты, бедняжка, каждый день? Небось, как всегда, стучал кулаком? - Аудива хихикнула и весело стрельнула глазами. Менолли тоже засмеялась. - Вчера я пела на ярмарке, не получив на то его особого позволения. - Звезды небесные! - Аудива не знала, смеяться или сочувствовать. Непонятно, чем он недоволен? Ты пела просто изумительно! Видериан сказал, что он никогда не слышал морскую песню в таком дивном исполнении. В нем ты нашла еще одного доброго друга, если, конечно, эта новость может тебя утешить. А все твой меткий удар, подбивший Бенису глаз! Видериан сам не раз мечтал отделать этого наглого олуха. - Как ты думаешь, Аудива, может лорд Сэнджел, правитель Болла, заставить мастера Робинтона... - Неужели ты приняла всерьез болтовню мерзавки Бриалы? Менолли, милая... - Но ученик не имеет права... - Не имеет, если иметь в виду обычного ученика, - нехотя согласилась Аудива, - ведь у школяра нет никакого звания. Звания начинаются с подмастерья. Но Пьемур не зря сказал: ты личная ученица самого мастера Робинтона. А уж если мастер Робинтон что-то решил, никакой лорд не заставит его переменить мнение. К тому же, ты ни в чем не виновата. Это Пона все затеяла, да еще пыталась тебя оболгать. Послушай меня, Менолли! Неужели горстка злобных сплетниц может испортить тебе настроение? Они же просто завидуют! И с Поной все дело было именно в этом. А потом, - лицо Аудивы прояснилось: она, кажется, нашла решающий довод, - ты нужна лорду Гроху, чтобы учить уму-разуму его Мергу! А твоя новая песня... Ох, Менолли, Тальмор нам ее сыграл - это такая прелесть, что я даже сказать не могу! , - у Аудивы оказалось грудное контральто, выразительно вибрирующее на низких нотах. - Я чуть не разревелась, и пусть я только глупая девчонка... - Ни капельки ты не глупая! Ты одна вступилась за меня против Поны... Аудива сокрушенно закусила губу. - Но ведь я не сказала тебе про самое первое распоряжение мастера Домиса... - девочка виновато умолкла, - хотя и знала, - чуть слышно добавила она. - Мы все знали. Они хотели тебе насолить из-за твоих файров... - Но ты же сказала мастеру Домису, что мне не передали. - Что правда, то правда. - А потом в трудную минуту взяла мою сторону против Поны и всех воспитанников - это тоже правда. Давай забудем все, что было... и просто будем друзьями. У меня еще никогда не было подружки, - робко призналась Менолли. - Никогда? - изумилась Аудива. - Разве тебя не отдавали на воспитание? - Нет. Я самая младшая в семье, а Полукруглый расположен в такой глуши... да еще постоянные Падения. А потом это решает арфист, но Петирон никогда... - Видишь, как удачно вышло, что старик Петирон держал тебя при себе! - просияла Аудива. - Но теперь мы с тобой подруги - верно? И девочки скрепили уговор крепким рукопожатием. - Неужели они действительно разучивают мою песню? - недоверчиво спросила Менолли. - Да, и при этом перекашиваются от злости, потому что знают: ее написала ты! - захлопала в ладоши Аудива. - Я была бы очень благодарна, если бы ты показала мне какие-нибудь аккорды попроще, чем те, которые у тебя в нотах. А то у меня никак не получается... - Они и так простые. - Для тебя, может, и простые, а вот для меня... - Аудива застонала, досадуя на себя за неумелость. - Попробуй так, - Менолли протянула ей гитару, - начни с ми-мажорного аккорда... ну, возьми же его... так. А теперь разреши его в тональности ля-минор. Скоро Менолли поняла: нет, чтобы заниматься с Аудивой, у нее маловато терпения. Особенно, если учесть, что теперь они лучшие подруги. К тому же Аудива честно старалась следовать всем указаниям Менолли. Тем не менее, обе девочки с облегчением вздохнули, когда их занятие прервали истошные вопли файров. Аудива сразу вспомнила, что ей нужно сбегать переодеться, а то после ужина будет некогда или она опоздает на репетицию. Порывисто обняв Менолли, она помчалась по ступенькам вниз. Пьемур с Камо уже дожидались Менолли у кухни. Девочке не верилось, что она в Цехе арфистов всего неделю. Сколько всего произошло за это время! А файры-то, файры - привыкли, как будто живут здесь с самого рождения. Она и сама привыкла к ежедневному распорядку - по утрам занятия с Домисом и подмастерьями, после обеда - с мастером Шоганаром. А главное, теперь у нее есть право, несказанно приятное право - нет, даже не право, обязанность, причем возложенная самим Главным арфистом, - сочинять песни! Как раз то, о чем она мечтала и что ей строго-настрого запрещалось! Всего семь дней назад она стояла посреди этого самого двора и чуть не плакала от страха. Как это сказал Т'геллан? Ах да, он дал ей неделю на привыкание. А ведь всадник оказался прав, хоть она тогда ему и не поверила. И еще он сказал: арфистов нечего бояться. И это верно, но все же ей пришлось столкнуться с завистью и непониманием, и она кое-как с этим справилась: приобрела верных друзей и сумела понравиться тем людям, - как в Цехе, так и в холде, - от которых зависит ее будущее. И еще - она успела найти для себя даже не одно, а несколько занятий: благодаря своим песням, своим файрам и, как ни странно, благодаря знанию морского дела. Лишь одна тягостная мысль не давала ей покоя. что если злопамятная Пона настроит против нее, ничтожной ученицы Цеха арфистов, своего могущественного родственника? Ведь не все лорды склонны проявлять такую терпимость, как лорд Грох. И не у всех есть файры. Менолли никак не могла отделаться от этих опасений - слишком многого ее уже лишали, когда она жила дома, в Полукруглом...
Глава 11
Пой громче о радости, вновь обретенной, Что к нам возвратилась на крыльях дракона.
На следующее утро Домис поймал ее на пороге столовой. - Сможешь быстро записать ту морскую песню, которую пела на ярмарке? Я ее никогда раньше не слышал. - По его хмурому виду было трудно понять, считает ли он, что в этом виновата Менолли или кто-то другой. - Мастер Робинтон хочет, чтобы морские песни звучали на суше и наоборот... - заметив недоумение девочки, Домис спохватился. - В принципе, я с ним согласен, но, видишь ли, он требует, чтобы все было готово немедленно. Ведь сегодня подмастерья отправляются в путь, и он хочет, воспользовавшись этим, разослать с ними как можно больше копий - неизвестно, когда представится следующий случай. - Я могу сделать несколько копий, мне не трудно, - предложила Менолли. Домис озадаченно заморгал, как будто вспомнил что-то важное. - Ну конечно - ведь ты у нас просто каллиграф! Даже старина Арнор был вынужден это признать. - Последнее соображение почему-то весьма позабавило Домиса, и он продолжал уже более оживленным тоном: Значит, договорились. Тогда не будем зря тратить время. Сделаешь несколько копий морской песни и еще парочку , ладно? Я точно не знаю, сколько есть у Арнора, - ведь вчера ты сама имела случай познакомиться с его манерой... - Менолли усмехнулась. Так ты помнишь, к кому обратиться, если тебе понадобится еще бумага? Его зовут Дерментли. На этом он распрощался и, задумчиво насвистывая, направился к закрытой двери Главного зала. , - раздумывала Менолли, поднимаясь по лестнице. Интересно, что скажет Янус, когда услышит у себя в Полукруглом песни равнин и полей? Отличная выйдет шутка, если окажется, что новые песни, с которыми Эльгион познакомит Полукруглый, сочинила она, Менолли, позор своего холда! Может быть, все-таки послать весточку матери или сестре и как бы между прочим сообщить, что теперь она ученица Главного арфиста Перна? Пусть знают: все ее бренчание, все безделицы - не такие уж пустяки, просто никто в холде не смог оценить их по достоинству. Разумеется, за исключением Эльгиона. И еще брата Алеми. Нет, не будет она писать ни матери, ни отцу. А сестре и подавно. А вот Алеми можно написать. Ему одному она была небезразлична. И он никому не расскажет. Но сейчас у нее есть другие дела. Она разложила листы бумаги, письменные принадлежности, приготовила чернила и принялась старательно переписывать морскую песню. Работа спорилась и, хотя ей все же пришлось подчистить несколько мелких ошибок, к обеду были готовы шесть вполне приличных копий. Домиса она встретила в вестибюле - он был поглощен беседой с Джеринтом, который с обиженным видом что-то ему втолковывал. Завидев Менолли, Домис поспешно извинился перед Джеринтом и пошел ей навстречу. По лицу его было видно: он явно рад ее появлению, которое избавило его от необходимости продолжать тягостный разговор. - Шесть... - сказал он, перебирая листы, - и каждый отлично скопирован. Благодарю, Менолли. А не могла бы ты еще... Хотя нет ведь после обеда ты занимаешься с Шоганаром... - До ужина я бы успела сделать еще две-три копии, мой господин, если вы это имеете в виду. Только мне понадобится бумага... Домис оглядел медленно заполняющуюся столовую. - Я был бы тебе очень обязан, если бы ты и правда сделала еще три копии , - проговорил он, взяв девочку за руку. - Пойдем, Арнор, наверное, уже покинул свои владения, так что мы сможем получить у Дерментли сколько угодно бумаги. Нужно воспользоваться случаем. Они торопливо вышли и направились к архивариусу. - Я вовсе не хочу, чтобы ты занималась этим постоянно: для тебя куда важнее сочинять музыку, чем переписывать. Копировать может любой школяр. Но сегодня, когда мы отправляем столько подмастерьев сразу... Вот почему у Джеринта такой кислый вид. А что будет, когда Арнор узнает... - Как, подмастерья уезжают? - А ты что думала - они будут сидеть здесь, пока не состарятся? Менолли с сожалением подумала, что придется расстаться с Сибелом и Тальмором, - ведь они тоже подмастерья, и Сибел как-то упоминал о своих странствиях. - За наш квартет можешь не беспокоиться, - с неожиданной проницательностью успокоил ее Домис. - Одно дело, когда отсылают человека, который действительно нужен здесь, и совсем другое - когда мастер отказывается отпустить обученного подмастерья только потому, что ему придется взять на себя труд подготовить нового помощника. Главная задача Цеха арфистов - распространять знания, - Домис простер руки, как бы желая объять весь Перн, - а вовсе не ограничивать, - он сжал ладонь в кулак. - Именно в этом заключалась самая страшная ошибка, именно поэтому жизнь в Перне пришла в упадок - все хранилось в мелких, скудных умишках, которые постепенно забывали важные вещи, противились новому, неизведанному... - Он улыбнулся ей как равной. Вот почему я, Домис, мастер композиции, твердо знаю: твои песни так же важны для Цеха арфистов и для всего Перна, как и моя музыка. У них свежий голос, свежий взгляд на вещи и на людей и мотив, который все, однажды услышав, сразу начинают напевать. - А вы тоже когда-нибудь покинете Цех? - осмелев, спросила Менолли. Его слова она решила обдумать потом, на досуге. - Я? - удивился Домис. Потом нахмурился. - Я бы мог, только от моих странствий будет немного толка. Разве что для собственного удовольствия. - Он тряхнул головой, как бы отгоняя эту мысль. - Может быть, по случаю особого торжества в каком-нибудь из главных цехов или холдов... Или по случаю Рождения... Видишь ли, ни один холд, ни один цех не нуждается в человеке с моими талантами, - он произнес это с достоинством и одновременно с горечью - ведь так оно и было. - А мастера всегда живут в Цехе? - Вовсе не обязательно. Их тоже посылают в крупные холды и цеха. Да ты и сама со временем узнаешь. Дерментли, подожди минутку... - Домис помахал рукой подмастерью, который выходил из задней двери ярко освещенного архивного зала. Менолли еле успела отнести письменные принадлежности к себе в комнату и вернуться в столовую. Когда она вошла, все уже садились. Домис был прав - мастер Джеринт и мастер Арнор не могли скрыть своего недовольства. Интересно, кто же уезжает? Но раздумывать было некогда. Подали обед а потом надо было спешить на урок вокала. Как только мастер Шоганар отпустил ее, девочка вернулась к себе и снова принялась переписывать, на этот раз - . Сначала ей казалось странным копировать собственную музыку, но постепенно она стала находить в этом удовольствие. Ее песни отправятся в глубь страны, и люди познакомятся с файрами, обитателями морских берегов, которых они совсем недавно считали пустой выдумкой. А прекрасная старинная песня о море, которую она слышала в Полукруглом с тех самых пор, как начала осознавать музыку, расскажет далеким от моря людям о чувствах моряка, влюбленного в бескрайнюю вольную стихию. Значит, Домис тоже оценил ее музыку. Какое облегчение знать, что между ними больше не существует никакой неловкости. Он считает, что ее песни выполняют свою цель, - вот и отлично, она очень рада. . Да, и Т'геллан, и мастер Робинтон оказались правы: ее место здесь, в Цехе арфистов. Девочка совсем забыла о времени и вдруг, оторвавшись от работы, обнаружила, что уже вечер. Она аккуратно сложила письменные принадлежности, отнесла копии мастеру Домису и спустилась вниз кормить своих друзей. Красотка и бронзовые, которые, как всегда, сидели у нее на плечах, вдруг, как по команде, подняли головы к небу, хотя еще только начали есть. Красотка тихонько курлыкнула. Крепыш с Нырком откликнулись, как бы соглашаясь с королевой, и все трое вернулись к прерванной трапезе. - К чему бы это? - поинтересовался Пьемур. Менолли пожала плечами. - А ну-ка, взгляни! - закричал Пьемур, указывая на небо, где, величаво кружа, появились трое... нет, четверо драконов. - Смотри, твой файры сразу почувствовали! Поняла, Менолли? Файры сразу узнали, что драконы летят. - Вот только зачем они прилетели? - спросила Менолли, чувствуя, как в груди снова разрастается ледяной комок страха. - Ведь Падения вроде не ожидается... - Правда, она сомневалась, чтобы лорд Сэнджел прислал всадников только затем, чтобы разобраться с каким-то школяром. - Я ведь тебе говорил, - напомнил Пьемур, явно выведенный из себя ее бестолковостью, - не зря мастера два дня заседали, назначая подмастерьев на должности. - Он пожал плечами, как будто это само собой объясняло появление всадников в Цехе. - Ну вот, драконы и прилетели, чтобы доставить их к месту назначения. Смотри: два голубых, зеленый и... надо же - бронзовый! Интересно, кому так повезет? Сторожевой дракон Форт холда приветственно затрубил, и все четверо ответили ему с высоты дружным ревом. Красотка, а за ней и остальные файры подхватили приветствие пронзительной трелью. - Какой ужас! - простонал Пьемур. - Они приземляются в поле, которое мы только что вылизали! - Но ведь это драконы, а не скакуны, - поддела мальчугана Менолли. Да не пичкай ты так быстро свою троицу, а то они подавятся. И так скоро увидишь всадников, если они, по-твоему, прибыли за подмастерьями. Не один Пьемур оказался таким глазастым - скоро весь двор заполнили кучки любопытных мальчишек. Вот всадники вышли из-под арки, и Менолли разглядела цвета Исты, Айгена, Телгара и Бендена. Никто из них не носил цвета Болла. У девочки отлегло от сердца. В бенденском всаднике она тотчас узнала Т'геллана. - Менолли! Погляди, что я тебе привез, - закричал он через весь двор, размахивая над головой какими-то непонятными предметами. Потом что-то сказал своим спутникам, направлявшимся ко входу, где их ожидали Домис, Тальмор и Сибел, и повернул в сторону Менолли. Когда всадник подошел поближе, девочка поняла: он несет за шнурки пару ботинок синих, кожаных, с меховыми отворотами. - Держи, Менолли, - Фелина просто извелась от беспокойства, что твои шлепанцы успели износиться. Смотри-ка, и правда: пальцы торчат наружу! Наверное, пришлось немало побегать? Но выглядишь ты отлично. Как файры - растут? - Он добродушно улыбнулся Менолли, а потом и Камо с Пьемуром, который застыл, едва дыша, от столь близкого соседства с настоящим бронзовым всадником. - Я смотрю, у тебя уже появились помощники? - Это Пьемур, а вот это - Камо. Просто не знаю, что бы я без них делала! - Значит, паренек скоро получит файра? - лукаво подмигнув Менолли, спросил Т'геллан. - Стал бы он мне иначе помогать, - ответила девочка, поддавшись искушению подразнить Пьемура. - Зачем ты так, Менолли... - мальчуган вспыхнул, опустил глаза и так явно сконфузился, что Менолли сразу пожалела о своих словах. - Я пошутила, Т'геллан. Пьемур - мой самый верный и надежный друг с первого же дня. Без него и без Камо я бы просто пропала. - Камо кормит милашек. Камо очень хорошо кормит милашек. Т'геллан сначала слегка оторопел, но потом дружелюбно похлопал дурачка по спине. - Молодчина, Камо. Всегда помогай Менолли ухаживать за милашками. - Еще кормить милашек? - обрадовался Камо. - Нет-нет, Камо, не сейчас, - поспешила вмешаться Менолли. - Милашки больше не хотят. - Менолли, Камо тебе больше не нужен? - из кухни выглянула Альбуна и захлопала глазами, увидев своего придурковатого помощника в столь неожиданном обществе. - Ступай, Камо. Ступай помогать Альбуне. Милашки сыты. Теперь помоги Альбуне. - Девочка привычно развернула Камо лицом к кухне и подтолкнула в спину. - А теперь, Менолли, - предложил Т'геллан, - присядь на ступеньку и примерь башмаки. Фелина взяла с меня торжественное обещание, что я лично проверю, как они тебе подходят. Потому что если они не подойдут... - всадник выразительно закатил глаза. - Должны подойти - ведь бенденский кожевник снимал с меня мерку... проговорила Менолли, скинув вконец изношенные шлепанцы и натягивая правый башмак. - Он просто не мог ошибиться, пусть даже ноги у меня тогда были еще слегка опухшие. Да нет, в самый раз! Просто тютелька в тютельку! А какие удобные! - Девочка сунула руку в левый ботинок. - О, да он сделал мягкие стельки!.. - Это для того, чтобы защитить ступни, - лукаво усмехнулся Т'геллан, - особенно, если тебе опять вздумается побегать... - Мне больше незачем бегать, - ответила Менолли, сразу выбросив из головы лорда Сэнджела с Поной. - Поблагодари, пожалуйста, от меня Фелину, передай самый нежный привет Миррим и большое спасибо Маноре и всем остальным... - Погоди, погоди, - я ведь сию минуту прибыл и пока что никуда не собираюсь. Я еще увижусь с тобой перед отлетом, а сейчас мне пора присоединиться к товарищам. - Подумать только: всадник... да еще бронзовый... привозит тебе синие ботинки - цвета арфистов... - Вытаращив глаза от изумления, Пьемур провожал взглядом длинноногого всадника, широко шагавшего ко входу в здание. - Не выбрасывать же было кожу, раз ее уже раскроили по моей мерке: ведь они тогда думали, что я останусь в Вейре, - сказала Менолли, тем не менее, глубоко тронутая подарком. Она пошевелила пальцами, чтобы еще раз ощутить прикосновение мягчайшей кожи. Теперь можно не беспокоить Сильвину по поводу новой обуви. А какой цвет - синий, как и положено арфистам! Теперь она с головы до пят одета как настоящая арфистка. Зазвонил колокол к ужину, и кучки школяров и подмастерьев, слившись в одну толпу, потянулись в столовую. Менолли сразу заметила, что вдоль стен выстроились дорожные мешки и футляры с инструментами. - Ну, что я тебе говорил? - ткнул ее в бок Пьемур. - Сегодня подмастерья отправляются в путь. Завтра мы многих не досчитаемся за овальными столами. Менолли кивнула, а сама подумала о том, что завтра кое-кто из мастеров будет сбиваться с ног, лишившись помощи своих подмастерьев. Т'геллан направился к круглому столу, а его спутники остались рядом с подмастерьями. Менолли пробралась к своему месту рядом с Аудивой, которую по-прежнему отделяло от Бриалы пустое пространство. Пьемур сел напротив. К обычному супу подали мясные и рыбные колобки. За супом последовали острые сыры, а в заключение большие куски сливового пирога. Пьемур заворчал, что пирог холодный, но Менолли посоветовала ему радоваться тому, что они вообще получили столь разнообразное угощение, - ведь только позавчера была ярмарка! По залу шелестел шумок беседы, и только семерка девочек продолжала молча игнорировать Менолли с Аудивой. В воздухе ощущалось необычное волнение, явно исходившее из-за стола, где сидели подмастерья. - Понимаешь, им ведь только сообщают, что они получили назначение, а куда - не говорят, - объяснил Пьемур. - Если я правильно подсчитал мешки, сегодня отправляются восемь человек. Главный арфист всерьез решил нести слово в народ. - Нести слово? - переспросил озадаченный Тимини. - Не понимаю, Тимини, чем ты только слушаешь? - возмутился Пьемур. Вот увидишь: ни один из подмастерьев не вернется в родной холд или цех, как бывало раньше. Наш Главный арфист задумал все перетасовать, просто камня на камне не оставить от старого порядка. Скажи, Менолли, они все получили копии твоих песен? Внезапно настал миг, которого все ожидали с таким нетерпением. Ударил гонг, и не успел умолкнуть его густой звук, как в зале воцарилась тишина. Все взгляды устремились на поднявшегося из-за стола Главного арфиста. - Друзья мои, сейчас я без лишних слов объявлю назначения, тем самым дав возможность тем, кто уже давно затаил дыхание, свободно вздохнуть. - Он сделал паузу и, улыбаясь, окинул глазами зал. Потом перевел взгляд на подмастерьев. - Подмастерье Фарнол, место вашего назначения - Гар в Исте. Подмастерье Сефран, постарайтесь сделать все возможное, дабы улучшить понимание и расширить круг познаний в телгарском холде Бален. Подмастерье Кампиол, вы тоже отправляетесь в Телгар - в Цех рудокопов, под начало Фасендена. Посмотрите, что можно сделать, чтобы повысить качество металла для наших духовых и ударных инструментов. Подмастерье Дерментли, я бы хотел, чтобы вы помогли нашему Звездных дел мастеру Вансору в телгарском Цехе кузнецов. - Оттуда, где сидели товарищи Дерментли, послышался ропот удивления. - Вы искусный чертежник и, хотя мне жаль лишать мастера Арнора его самого прилежного переписчика, ваши усилия потребуются для того, чтобы новые исследования Вансора были тщательно зафиксированы. В устье реки Айген есть небольшой морской холд, - продолжал мастер Робинтон, - где требуется человек с вашей выдержкой и добротой, подмастерье Струд. К тому же я попросил бы вас осматривать побережье на случай, если там появятся кладки файров. Однако уведомлять о них вам придется уже не меня, а вашего холдера. - Сожаление, так явно прозвучавшее в голосе Главного арфиста, вызвало у зала оживленный шумок. - Подмастерье Дис, ваш путь тоже лежит в Айген, в тамошний холд, - арфисту Бантуру нужен молодой помощник. У него вы наглядно поймете, с какими сложностями приходится сталкиваться Главному арфисту. Не забудьте познакомить его с новыми песнями. Подмастерье Петилло, ваше место, может быть, не особо завидное, но нужны ваш такт и терпение, чтобы поддержать арфиста Франсмана. Подмастерье Раммани, лорд Асгенар из Лемоса просит направить к нему ученика мастера Джеринта. Вам придется работать главным образом со столяром Бенелеком, и, полагаю, при том качестве древесины, которое обеспечивает Бенелек, вы не сочтете свои обязанности слишком обременительными. Однако все же постарайтесь сами выбрать следующую партию для наших нужд, и мастер Джеринт скажет вам спасибо. Приглашаю всех подмастерьев в Большой зал на прощальный бокал вина. Разумеется, бенденского. Но сначала еще одно крайне приятное и неожиданное объявление. Как все вы уже наверняка поняли, профессия арфиста требует разнообразных талантов, - тут кто-то из младших школяров нервно хихикнул, и мастер нахмурился, - хотя далеко не все необходимые навыки приходится усваивать в этих стенах. Бывает, что самые полезные уроки мы получаем вдали от нашего благословенного Цеха, - сказал он, пристально глядя на подмастерьев, и они понимающе заулыбались в ответ. - И я хочу подчеркнуть: в том случае, когда основы нашего ремесла усвоены глубоко и прочно, мы не чиним никаких препятствий тому, чтобы человек получил звание, достойное его знаний и способностей, а в нашем случае - действительно редкого таланта. Сибел, Тальмор, поскольку я предвижу, что ни один из вас не откажется в пользу другого... В зале наступила тишина, которую только подчеркнул тихий вздох изумления, вырвавшийся у Пьемура. Сибел и Тальмор вышли из-за стола и, прошагав по проходу, остановились у очага. Менолли с недоумением глядела то на застенчиво улыбающегося Сибела, то на ухмыляющегося во весь рот Тальмора. Она никак не могла понять, что означает их присутствие, хотя и слышала радостный возглас Аудивы, видела недоверчивое выражение на лицах Тимини и Бриалы. Девочка оторопело огляделась и заметила, что мастер Робинтон, кивая и ободрительно улыбаясь, делает ей знак встать. Но только когда Пьемур лягнул ее под столом, она наконец сумела сбросить с себя оцепенение. - Менолли, тебе пришла пора сменить стол, - громко прошептал Пьемур, - встань и иди. Теперь ты - подмастерье. Тебя произвели в подмастерья! - Менолли - подмастерье! Менолли - подмастерье! - подхватили школяры, в такт хлопая в ладоши. Менолли - подмастерье! Иди же, Менолли, иди! Иди, Менолли, иди! Сибел с Тальмором взяли ее под руки и подняли с места. - Никогда не встречал подмастерья, который бы так сопротивлялся небольшой прогулке, - шепнул Тальмор Сибелу. - Боюсь, нам придется ее нести, - тихонько ответил Сибел. - Похоже, у нее ноги не идут. - Я сама, - отстраняя их руки, произнесла Менолли. - У меня даже ботинки как у настоящего арфиста. Теперь я везде пройду! Ее покинули последние остатки тревоги. Она - подмастерье, и этого звания достаточно, чтобы больше никого не бояться, чтобы ни от кого не убегать и не прятаться. Она заняла свое место, нашла свое единственное и неповторимое дело. Какой долгий путь она прошла за эти семь дней... Долгий, долгий путь мой - он привел меня домой! - слова сами складывались в песню, но о ней она подумает позже. Высоко подняв голову, Менолли, в сопровождении Сибела и Тальмора, прошла к овальному столу - знаку ее нового положения в Главном Цехе арфистов Перна, который стал ей родным домом. И влетевшие в окна файры звонкими радостными трелями поведали всем о ее счастье.
БАРАБАНЫ ПЕРНА
Часть третья
Глава 1
Пьемура разбудил громовой рокот огромных барабанов, откликнувшихся на послание с запада. За все пять лет пребывания в Цехе арфистов он так и не привык к этому оглушительному грохоту, от которого начинала вибрировать каждая косточка. . Сон у Пьемура был чуткий сказывалось детство, когда он был пастушонком и по ночам приходилось держать ухо востро, чтобы укараулить стадо. Эта способность очень помогала ему и здесь, в Цехе: товарищам по спальне никогда не удавалось застать его врасплох, чтобы устроить какую-нибудь каверзу. Часто, просыпаясь ночью, он видел, как прибывал в Цех на драконе какой-нибудь поздний гость, пожелавший остаться невидимым для посторонних глаз, или становился свидетелем появлений и исчезновений самого мастера Робинтона, который, вне всякого сомнения, был одним из самых влиятельных людей Перна, почти таким же известным, как Ф'лар и Лесса, Предводители Вейра Бенден. Порой, теплой летней ночью, когда ставни главного корпуса бывали открыты, а мастера и подмастерья, уверенные, что школяры спокойно спят, предавались беседе, ночной ветерок доносил до его ушей в высшей степени захватывающие новости. Он был мал да удал и старался не зевать, чтобы всегда быть в курсе всех дел, и умение незаметно слушать его частенько в этом выручало. Мальчик ворочался в постели, пытаясь снова уснуть, а в голове у него эхом отдавалась барабанная дробь. Послание передал арфист холда Иста Пьемур разобрал его опознавательный знак. Остальное он уловил лишь в общих чертах - что-то насчет корабля. Может быть, стоит выучить барабанную азбуку? Правда, сейчас, когда все больше и больше людей обзаводятся файрами, которые могут в мгновение ока доставить послание в любую точку Перна, барабанные сообщения стали поступать реже, Когда же ему удастся заполучить яйцо огненной ящерицы? Менолли обещала не забыть его, когда Красотка произведет на свет потомство. Очень мило с ее стороны, но Пьемур вполне отдавал себе отчет, что Менолли навряд ли представится возможность распределить яйца по собственному желанию. Главный арфист наверняка захочет оделить ими нужных людей, и Пьемур его не винит: дела Цеха прежде всего. И же же в один прекрасный день у него тоже будет свой файр - королева или как минимум бронзовый! Скрестив руки за головой, мальчуган размечтался. Благодаря тому, что он ежедневно помогал Менолли кормить ее стаю, ему удалось многое узнать о повадках файров. Гораздо больше, чем иным владельцам файров тем самым, которые Обороты подряд упрямо твердили: файры - не что иное, как пустые выдумки, ребячьи сны. И так было до тех пор, пока Ф'нор, всадник бронзового Канта, не запечатлел на побережье Южного материка маленькую королеву. Потом на другой стороне Перна Менолли спасла от необычно высокого прилива, которыми был отмечен тот Оборот, целую кладку огненной ящерицы. Теперь-то уже каждый мечтает о собственном файре и признает, что они маленькие родичи огромных драконов Перна. Пьемур боязливо поежился - вчера над Форт холдом падали Нити. В это время школяры как раз репетировали новое сочинение мастера Домиса о том, как всадники искали Лессу, и как она стала Госпожой Вейра перед новым Прохождением Алой Звезды. Но Пьемур никак не мог сосредоточиться: его мысли были заняты серебристыми Нитями, летящими с небес Перна на неприступный, наглухо запертый Цех арфистов. Как всегда во время Падения, ему представлялись стройные шеренги боевых драконов, чье огненное дыхание испепеляло Нити, прежде чем они успевали упасть с неба и с неимоверной прожорливостью наброситься на что-то живое или зарыться в землю, чтобы там размножаться. Одна мысль о коварном враге бросала Пьемура в дрожь. А ведь Менолли прежде, чем мастер Робинтон открыл ее талант к сочинению песен, жила в пещере одна-одинешенька, заботясь о девяти файрах из спасенной кладки, которых она запечатлела. Конечно, он всего лишь ученик, и ему пришлось бы отдать все яйца Главному мастеру Цеха, но мастер Робинтон наверняка позволил бы ему оставить одно себе, найди он целую кладку. Внезапно со двора донесся пронзительный крик файра, мальчик испуганно подскочил. Прямоугольный двор Цеха арфистов уже золотили лучи солнца. Неужели он незаметно уснул? Если Крепыш так вопит, значит, кормление вот-вот начнется... Пьемур торопливо оделся и, прихватив башмаки, сбежал вниз по лестнице. Он выскочил во двор как раз в тот миг, когда проголодавшийся Крепыш испустил второй, еще более нетерпеливый вопль. Мальчик с облегчением увидел, что Камо еще только выходит из кухни, прижимая к себе миску с обрезками мяса. Значит, он поспел вовремя! Пьемур сунул ноги в башмаки и, не теряя времени на возню со шнурками, припустил через двор, краем глаза заметив, что на ступеньках главного корпуса появилась Менолли. Подлетевшие Крепыш, Лентяй и Кривляка закружились у него над головой, подгоняя его требовательными криками. Пьемур поднял голову, ища взглядом Красотку. Менолли как-то сказала ему, что королева, входя в брачную пору, становится еще ярче, еще золотистее, чем обычно. Ящерица как раз кружилась, опускаясь Менолли на плечо, но цвет у нее был такой же, как всегда. - Камо кормит милашек? - дурачок сиял улыбкой, встречая подходящих арфистов. - Камо кормит милашек! - привычно откликнулись Менолли с Пьемуром и, с усмешкой переглянувшись, потянулись за кусочками мяса. Крепыш с Кривлякой заняли свои излюбленные места на плечах у Пьемура, а Лентяй с неожиданной силой вцепился в левую руку. Когда файры занялись едой, Пьемур покосился на Менолли - интересно, слышала ли она сообщение, пришедшее по барабанной связи? Сегодня утром вид у девушки был совсем не заспанный и в то же время какой-то отрешенный. Кто знает - возможно, она просто-напросто обдумывает новую песню, но сочинение музыки - отнюдь не единственная ее обязанность в Цехе арфистов. Пока они кормили файров, Цех начал постепенно просыпаться: кухонная прислуга, подгоняемая Сильвиной и Альбуной, принялась за приготовление завтрака, из спален старших и младших школяров послышались шум и крики, ставни в комнатах подмастерьев открылись, впуская внутрь свежий утренний воздух. Как только файры, насытившись, взлетели, чтобы поразмять крылья, Пьемур, Менолли и Камо отправились каждый по своим делам: Камо, получив от Менолли обычный толчок в спину, покорно потрусил на кухню, а она сама вместе с Пьемуром поднялась по главной лестнице в столовую. Первым уроком у Пьемура был хор - в эту пору школяры, как всегда, репетировали выступление для Весеннего праздника у лорда Гроха. В этот Оборот сотрудничество мастера Домиса с Менолли принесло прекрасные плоды: он сочинил на редкость мелодичную балладу о Лессе и ее золотой королеве Рамоте. Пьемуру предстояло петь партию Лессы, и на этот раз он не возражал против исполнения женской роли. Вот и нынче утром он с нетерпением ожидал момента, когда хор закончит вступление перед его первым соло. Наконец долгожданный миг настал, он открыл рот... и, к собственному изумлению, не смог издать ни звука. - Не спи, Пьемур, - недовольно произнес мастер Домис, постукивая палочкой по пюпитру. - Повторим с такта, предшествующего соло, обратился он к хору, - если, конечно, наш солист готов. Обычно Пьемур пропускал колкости Домиса мимо ушей, но сегодня, захваченный врасплох, он покраснел от неожиданности. Мальчик вдохнул, стиснув зубы, тихонько промычал вместе с хором последние такты вступления. Горло, вроде, не болит - непохоже, чтобы у него начиналась простуда. Хор снова подвел его к началу арии, и Пьемур открыл рот. Раздался звук, который метался из одной октавы в другую и совершенно не соответствовал тому, что было написано в клавире. В зале повисла ошеломленная тишина. Мастер Домис хмуро уставился на Пьемура, который весь похолодел от тягостных предчувствий. - Пьемур! - Слушаю, мой господин. - Спой до-мажорную гамму. Пьемур повиновался и, хотя он отчаянно напрягал диафрагму, на четвертой ноте голос снова сорвался. Мастер Домис отложил палочку и воззрился на Пьемура. Если на обычно непроницаемом лице мастера композиции и можно было прочитать какое-то выражение, то больше всего оно походило на сочувствие, к которому примешивалась изрядная доля раздражения. - Тебе, Пьемур придется зайти к мастеру Шоганару. Скажи, Тильгин, ты начал готовить партию? - Я, мой господин? Я едва успел ее просмотреть... один, без Пьемура... - не дослушав лепет перепуганного школяра, Пьемур медленно, едва передвигая враз ослабевшие ноги, вышел из хорового класса и побрел через двор к обители мастера Шоганара. Он старался не слушать заискивающий голос Тильгина. Охватившее его презрение помогло на время преодолеть леденящий душу страх. Никогда Тильгину не видать такого голоса, какой был у него! Неужели... был? Может быть, он все-таки простыл? На всякий случай Пьемур кашлянул, но он и без того знал: и с горлом, и с легкими все в полном порядке. Мальчик плелся к мастеру Шоганару, заранее зная приговор и все же из последних сил надеясь, что ничего страшного не случилось, что все скоро пройдет, и его дискант продержится хотя бы до праздника, - уж больно ему хотелось исполнить партию Лессы в сочинении мастера Домиса. Поднявшись по лестнице, он задержался на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут к царящему внутри полумраку. Мастер Шоганар только что встал и откушал. Пьемуру были до мелочей знакомы все привычки наставника. Он сидел в своей излюбленной позе, облокотясь на огромный стол, - массивная голова покоится на ладони, другая рука упала на монументальное бедро. - Что ж, юный Пьемур, это случилось раньше, чем мы ожидали, произнес мастер совсем негромко, но его голос заполнил все помещение. - Все равно, рано или поздно, это неизбежно должно было произойти. Нотка сочувствия окрасила густой сочный бас мастера. Широким взмахом руки он отмел звуки, доносящиеся из хорового класса. - Тильгину никогда не сравниться с тобой. - Что же мне теперь делать без голоса, мой господин? Ведь это единственное, что у меня было... Мастер Шоганар одарил его таким презрительным взглядом, что Пьемур мгновенно осекся. - Единственное, что у тебя было? Возможно, любезный Пьемур, но ни в коем случае не единственное, что у тебя есть! Или ты зря проходил у меня в учениках целых пять Оборотов! Да ты должен знать об искусстве вокала больше, чем любой подмастерье в Цехе! - Но кто захочет у меня учиться? - воскликнул Пьемур, окидывая сокрушенным взглядом свою тощую мальчишескую фигуру, и голос его предательски дрогнул. - Да и как бы я смог учить, если у меня нет голоса, чтобы показывать? - Все это так, но огорчительные перемены, постигшие твой голос, предвещают иные изменения, которые со временем с лихвой возместят теперешний ущерб. - Мастер Шоганар сделал жест рукой, как бы отбрасывая последний довод, и, прищурясь, в упор взглянул на Пьемура. - То, что с тобой приключилось, не застало меня, - он ткнул себя толстым пальцем в мощную грудь, - врасплох. - С губ его слетел протяжный вздох. - Никто не может сомневаться или отрицать, что в твоем лице я встретил самого проказливого и плутоватого, самого ленивого, самого дерзкого и нахального из сотен учеников, которых мне ценою изнурительных усилий приходилось доводить до мало-мальски приемлемого уровня. Но, несмотря на все это, тебе удалось достичь кое-какого успеха. Хотя ты мог бы достичь гораздо большего. - Мастер Шоганар выдержал эффектную паузу. - И все же, я считаю, что это уже слишком, хотя и совершенно в твоем репертуаре: потерять голос, так и не исполнив последнего детища мастера Домиса! Несомненно, его лучшего творения, написанного с прицелом на твой голос! Не смей кукситься в моем присутствии, юноша! - Рык мастера Шоганара вывел Пьемура из жалостных размышлений. - Юноша! - Вот в чем весь секрет. Ты превращаешься в юношу. А юноши должны заниматься соответствующими их возрасту делами. - Какими? - в это единственное слово Пьемур вложил всю свою тоску и отчаяние. - А вот об этом, юноша, тебе сообщит Главный арфист! - Толстый палец мастера Шоганара сначала уперся в Пьемура, потом указал на фасад здания, куда выходили окна мастера Робинтона. Пьемур постарался обуздать надежду, которая, едва зародившись, сразу начала пускать ростки в его сердце. И все же он знал: мастер Шоганар никогда не стал бы его обманывать, а тем более, внушать напрасные надежды. Они оба недовольно поморщились, услышав, как Тильгин допустил ошибку, читая клавир с листа. Незаметно покосившись на мастера, Пьемур прочитал на его лице страдание. - На твоем месте, юный Пьемур, я бы держался от Домиса как можно дальше. Несмотря на все расстройство, мальчик не мог удержаться от улыбки: ведь мастер Домис и правда, чего доброго, подумает, что Пьемур решил омрачить его торжество столь несвоевременной сменой голоса. Шоганар тяжело вздохнул. - Очень жаль, Пьемур, что ты не смог чуть-чуть подождать. С Тильгином придется столько биться, чтобы он сумел выступить пристойно. Ладно, хватит, не желаю больше ничего слушать! - Он наставил на мальчугана палец. - Катись отсюда! Пьемур покорно поплелся к двери, но, сделав несколько шагов, оторопело остановился и резко повернулся к учителю. - Вы имеете в виду сейчас, мой господин, или... - Сейчас, мой господин? Разумеется, сейчас, а не завтра и не после дождичка в четверг. - Сейчас... и навсегда? - запинаясь, выдавил Пьемур. Теперь, когда он больше не может петь, мастер Шоганар возьмет себе нового ученика, который будет выполнять для него все те услуги и поручения, которые все эти Обороты были его, Пьемура, обязанностью. И дело не только в том, что Пьемур не хотел расставаться с этой привилегией, - ему было искренне жаль лишиться тесного общения с мастером, которое так много ему давало. Он привязался к Шоганару, и все услуги, которые он оказывал наставнику, диктовались именно привязанностью, а не чувством долга. А больше всего его покоряли своеобразный юмор и цветистая речь мастера, и он безропотно сносил все поддразнивания, взбучки и нравоучения от этого человека, которого ему, несмотря на все уловки и ухищрения, так ни разу и не удалось провести. - Сейчас - определенно, - в выразительном голосе Шоганара послышался рокот сожаления, несколько облегчивший Пьемуру горечь потери, - но, разумеется, не навсегда, - уже более сухо закончил мастер, и в его тоне Пьемуру послышалось легкое раздражение: разве можно насовсем избавиться от этого несносного юнца? - Как нам избежать встреч, если все мы ограничены стенами Цеха арфистов? Хотя Пьемуру, как никому другому, было известно, что мастер редко покидает свой кабинет, он почувствовал смутное облегчение. Мальчик сделал несколько нерешительных шагов к Шоганару. - Сегодня после обеда у вас наверняка будут какие-нибудь поручения? - Я не уверен, что ты окажешься под рукой, - невыразительным голосом ответил Шоганар, при этом лицо его оставалось непроницаемым. - Но кто же поможет вам, мой господин? - голос Пьемура снова сорвался. - Я ведь знаю: после обеда вы всегда бываете заняты... - Если тебя интересует, - глаза Шоганара насмешливо прищурились, собираюсь ли я взять на твое место Тильгина... Разумеется, мне придется отдать немало времени и труда развитию его голоса и музыкального слуха, но чтобы он все время здесь шнырял... Нет уж, благодарю покорно! - толстые пальцы недовольно пошевелились. - А теперь ступай. Выбор твоего преемника потребует от меня длительных размышлений. Заметь, в моем распоряжении сотни весьма достойных пареньков, которые, я в этом нисколько не сомневаюсь, способны удовлетворить моим скромным требованиям... От обиды у Пьемура перехватило дыхание, но внезапно он заметил, как дрогнули выразительные брови мастера и понял: старику расставание далось не так уж легко. - Я тоже не сомневаюсь, - Пьемур отвернулся и хотел закончить разговор на этой беззаботной ноте, но не смог... Ну пусть бы мастер Шоганар в самый последний разочек... - Ступай, сын мой. Ты ведь знаешь, где меня найти, если вдруг возникнет такая необходимость. На этот раз прощание было окончательным: мастер склонил голову на согнутую руку и смежил веки, изображая крайнюю степень утомления. Пьемур поспешно вышел и зажмурился от солнца, показавшегося нестерпимо ярким после сумрака зала. Постоял на нижней ступеньке, медля сделать последний шаг, который положит конец его общению с мастером. В горле застрял комок, не имеющий никакого отношения к тому, что происходило с его голосом. Он попытался проглотить его, но противное ощущение осталось. Мальчик потер глаза, и пальцы его увлажнились Так он и стоял, сжав кулаки, стараясь не зареветь в голос. Кажется, мастер Робинтон хотел познакомить его с новыми обязанностями... Значит, мастера уже обсуждали, как с ним быть, когда у него начнет ломаться голос. И можно не бояться, что его вышвырнут из Цеха и отошлют обратно к отцу-скотоводу и опостылевшей пастушеской жизни только потому, что он лишился своего знаменитого дисканта. По отзывам Тальмора, играть на арфе и гитаре ему можно позволить только в том случае, если его аккомпанемент будет заглушен громким пением или звуками других инструментов. Свирели и барабаны, которые он изготовлял у мастера Джеринта, были не более чем сносны и никогда не удостаивались клейма, дающего право продавать их на ярмарке. Ноты он мог копировать довольно аккуратно, когда у него бывало на то настроение, но всегда находилось столько куда более интересных занятий, чем корпение над старыми Летописями, которые другой переписчик мог скопировать гораздо точнее и вдвойне быстрее. И все же под давлением обстоятельств Пьемур не особенно возражал бы против копирования, если бы ему разрешили делать свои добавления. Но это категорически запрещалось, тем более, что мастер Арнор вечно заглядывал через плечо и бубнил про напрасную трату чернил и пергамента. Пьемур глубоко вздохнул. Нет, все же пение - это единственное, в чем он силен, и именно оно ему теперь заказано. Неужто навсегда? Нет, не может быть! Он даже растопырил пальцы, как бы защищаясь от столь мрачной перспективы, а потом крепко сжал их в кулак. Как замечательно он мог бы петь: ведь он так многому научился у мастера Шоганара, знал столько всяких тонкостей - и о звукоизвлечении, и о фразировке, и об интерпретации, и все это может оказаться впустую, если у него не окажется голоса. И если такое случится, петь он не станет - ни за что! Он слишком дорожит своей репутацией. Уж лучше он вообще никогда рта не откроет... Тильгин снова сфальшивил. Пьемур злорадно усмехнулся, слушая, как тот повторяет фразу. Они еще не раз вспомнят Пьемура! Он может спеть любое сочинение прямо с листа, даже если его сочинил Домис, и при этом не пропустить ни единого акцента, ни единого вычурного украшения, которым Домис обожал перегружать дискантовые партии. Да, в хоре Пьемура будет очень не хватать! Эта мысль прибавила ему сил и, одолев, наконец, последнюю ступеньку, он шагнул на мощеный камнем двор. Засунув большие пальцы за ремень, он медленно побрел к главному входу в здание цеха арфистов. Пьемур тут же одернул себя: где это видано, чтобы ничтожный школяр, только что потерявший свое привилегированное положение, плелся нога за ногу, когда его посылают к Главному арфисту Перна! Он прищурился, глядя на греющихся на крыше файров, и не обнаружил среди них бронзового Заира мастера Робинтона. Значит, Главный арфист еще не вставал. Тут Пьемур припомнил, что ночью слышал во дворе его звучный баритон и шум драконьих крыльев. В последнее время мастер Робинтон проводит больше времени вдали от своего Цеха, чем в его стенах. - Пьемур! Мальчик вздрогнул и поднял голову. На верхней ступеньке главного корпуса стояла Менолли. Голос ее звучал как никогда мягко и, взглянув на девушку, Пьемур понял: она уже знает. - Я услышала твое пение, и сразу все поняла, - пояснила она тем же ласковым тоном, который бесил Пьемура и в то же время действовал успокаивающе. Из всех обитателей Цеха арфистов Менолли, как никто, должна его понимать. Уж она-то знает, что чувствует человек, утративший возможность творить музыку. - Это Тильгин поет? - Да, и, как всегда, во всем виноват я, - сокрушенно проговорил Пьемур. - Ты? - с веселым недоумением уставилась на него Менолли. - Ну что мне было выбрать другое время для того, чтобы потерять голос? - Действительно, что? Ничуть не сомневаюсь, что ты сделал это нарочно, чтобы насолить Домису! - широко улыбнулась Менолли. Им обоим частенько доставалось от взбалмошного мастера. Пьемур поднялся на верхнюю ступеньку и испытал еще одно потрясение: поистине нынешнее утро - утро сюрпризов! Его глаза оказались почти вровень с глазами Менолли, а она довольно рослая для девушки! Менолли взъерошила ему волосы и засмеялась, когда он с возмущением оттолкнул ее руку. - Пойдем, тебя ожидает мастер Робинтон. - Зачем? Куда меня отправят - ты случайно не знаешь? - Так я тебе и сказала, хитрюга! - поддразнила его девушка, широко шагая на длинных ногах, так что ему пришлось бежать вприпрыжку, чтобы не отставать. - Так нечестно, Менолли! - Неужели? - девушку явно забавляло его беспокойство. - Тебе осталось ждать совсем недолго. Могу сказать одно: если Домис недоволен, что у тебя ломается голос, то мастер Робинтон, напротив, рад. - Ну, Менолли, намекни хоть одним словечком. Что тебе стоит? Ведь ты мне тоже кое-чем обязана! - Вот как? - Менолли явно наслаждалась своим преимуществом. - Вот так! И ты сама это отлично знаешь. Так почему бы тебе не оказать мне ответную услугу? - разозлился Пьемур. Ну зачем она именно сегодня такая вредная! - Не понимаю, почему ты просишь меня об услуге? Немножко терпения и ты сам все узнаешь. - Они поднялись на второй этаж и пошли по коридору к кабинету Главного арфиста - Тебе, дружок, надо бы поучиться терпению! Пьемур даже остановился от возмущения. - Пойдем, пойдем, - махнув рукой, засмеялась девушка. - Ведь ты уже не маленький, чтобы выпытывать новости. И потом, разве не ты учил меня, что не годится заставлять мастера ждать? - Просто я уже устал от сюрпризов, - надувшись, сказал мальчик, догнав ее у самой двери. Главный арфист Перна сидел за письменным столом; его седеющие волосы серебрились в лучах струящегося в окно солнца. Перед ним стоял поднос с завтраком, но Робинтон, не обращая внимания на остывающий кла, угощал кусочками мяса цепляющегося за его левую руку файра. - Обжора! Ненасытная утроба! Да поосторожнее ты - оцарапаешь мне руку! Я и так пичкаю тебя без перерыва. Заир, имей же совесть! Видишь, я не прикоснулся к своему завтраку - спешил тебя накормить. Доброе утро, Пьемур. У тебя большой опыт в обращении с файрами. Займись пока Заиром, чтобы я тоже смог перекусить! - он бросил на мальчика умоляющий взгляд. Пьемур обогнул длинный стол и, схватив несколько кусочков мяса, помахал ими перед носом Заира. - Так-то лучше! - воскликнул мастер Робинтон, отхлебнув большой глоток кла. Поглощенный своим делом, Пьемур сначала и не заметил, что Главный арфист, отдавая должное завтраку, в то же время не спускает с него внимательных глаз. Наконец, поймав пристальный взгляд мастера, мальчик всмотрелся в его лицо, но оно было непроницаемо - глаза чуть припухли от сна, морщинки, сбегающие от подвижного рта, выдают скорее возраст и накопившуюся усталость, нежели недовольство. - Мне будет не хватать твоего юного голоса, - проговорил Главный арфист, слегка выделяя слово <юный>. - Но пока мы будем ожидать твоего возмужания, я попросил Шоганара, чтобы он на время уступил тебя мне. Надеюсь, ты не будешь очень возражать, если тебе иногда придется оказать кое-какие услуги мне, Менолли и нашему милейшему Сибелу? - Менолли и Сибелу? - вытаращил глаза Пьемур. - Вовсе не обязательно это так подчеркивать! - притворно возмутилась девушка и тут же примолкла, встретив успокаивающий взгляд Главного арфиста. - И вы возьмете меня в ученики? - спросил Пьемур и затаил дыхание, ожидая ответа. - Делать нечего, придется, - шутливо вздохнул мастер Робинтон. - О, мой господин! - Пьемур с трудом верил своему счастью. Заир требовательно чирикнул: Пьемур от избытка чувств забыл вовремя сунуть ему очередной кусочек. - Извини, Заир! - мальчик поспешно возобновил процесс кормежки. - Однако, - мастер сделал красноречивую паузу, во время которой Пьемур терзался вопросом: о каком недостатке столь выгодного положения ему собираются сообщить (он уже знал наперед что хоть один, да обязательно найдется), - тебе предстоит поработать над почерком... - Ведь нам придется разбирать твои каракули, - строго вставила Менолли. - ...научиться быстро и точно отправлять и получать сообщение по барабанной связи... - Робинтон взглянул на свою помощницу. - Я знаю, мастер Фандарел спит и видит то время, когда он установит свой новый аппарат для передачи новостей в каждом холде и цехе, но я не могу ждать так долго. К тому же есть сообщения, предназначенные только для арфистов! - Он замолчал, пристально разглядывая Пьемура. - Ведь ты, кажется, вырос в холде, где разводят скакунов? - Да, мой господин. Я отлично езжу верхом! Менолли недоверчиво покосилась на него. - Я - тоже! - Боюсь, Пьемур, тебе скоро представится масса возможностей, чтобы это доказать, - проговорил Главный арфист, посмеиваясь хвастливому заявлению своего нового ученика. - И еще, мой юный друг, тебе придется доказать, что ты умеешь держать язык за зубами. - Теперь мастер говорил совершенно серьезно, и Пьемур так же серьезно кивнул в знак согласия. - От Менолли мне известно, что ты, будучи отъявленным озорником, тем не менее, не склонен болтать без разбора. Или, Главный арфист поднял руку, приказывая Пьемуру, который уже открыл было рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, помолчать, - ...или, скорее, что ты умеешь хранить добытые сведения, пока не представится случай использовать их с выгодой для себя. - Я, мой господин? Мастер Робинтон усмехнулся, глядя в его широко распахнутые простодушные глаза. - Вы, мой господин, вы, юный Пьемур. Просто поразительно, до чего твое лукавство... - он не закончил фразы, предоставив мальчишке мучиться от любопытства, и продолжал уже более серьезно: - Что ж, посмотрим, как ты справишься. Боюсь, что твоя новая роль покажется тебе совсем не такой заманчивой, как ты предполагаешь. Но помни: ты сослужишь важную службу своему Цеху и мне лично.
- Тебе когда-нибудь приходилось плавать? - спросила Менолли, окинув его таким подозрительным взглядом, что Пьемуру подумалось: уж не прочитала ли она его мысли? - Ты имеешь в виду - на лодке? - А как еще? Только, боюсь, что мне, как всегда, не повезет и у тебя обнаружится морская болезнь. - Ты хочешь сказать, что мне тоже придется отправиться на Южный материк? - молниеносно сложив накопленные обрывки сведений и придя к единственно вероятному выводу, осведомился Пьемур и сразу же пожалел о своей поспешности. Главный арфист, разом утратив всю свою вальяжность, резко выпрямился в кресле, вызвав у файра бурный протест. Менолли громко расхохоталась. - Ну, что я вам говорила, учитель? - всплеснув руками, спросила она. - При чем тут Южный материк? - поинтересовался Главный арфист. Пьемур проклинал свою неосмотрительность. - Да, так, мой господин, можно сказать не причем, - неуверенно начал мальчик. - Просто Сибел в середине зимы вдруг куда-то исчезает недели на две, а потом появляется с дочерна загорелым лицом. А я-то знаю, что он не был ни в Нерате, ни в Южном Болле, ни в Исте. Еще я слышал, на ярмарках болтали: всадникам с севера не положено появляться на Южном, а вот кое-кого из Древних видели на севере. Так вот, я бы на месте Ф'лара поинтересовался: что нужно Древним у нас на севере? И постарался бы удержать их на юге, где им и положено находиться. К тому же у нас столько безземельных людей, у которых нет ни кола и двора, и похоже, никто из них даже не подозревает, какие просторы там, на Южном! Вот если бы... - Пьемур заметил пристальный взгляд Главного арфиста и осекся. - Что <если бы>? - мастер Робинтон сделал ему знак продолжать. - Видите ли, мне довелось скопировать карту, которую Ф'нор составил для окрестностей Южного холда и Вейра. Но она совсем маленькая, на ней кусок материка, не больше Крома или Набола. Только от всадников с Плоскогорья, которые жили на Южном, пока Ф'лар не изгнал туда самых закоренелых Древних, я слышал, что они точно знают: Южный материк большой-пребольшой, - Пьемур развел руками. - Ну и что дальше? - настаивал Главный арфист. - А то, мой господин, что я бы все разузнал. Ведь ясно, как то, что дракон Рождается из яйца: от Древних, - он ткнул пальцем в южном направлении, - надо ждать беды. И от безземельных с севера, - палец указал в противоположную сторону, - тоже. Поэтому, когда Менолли завела речь о плавании, я сразу понял, как Сибел попал на Южный. Он не мог полететь туда на драконе: ведь Вейр Бенден ни за что не дал бы на то разрешения, потому что они обещали, что северные всадники не появятся на Южном. Не мог же Сибел добраться туда вплавь... Если он вообще умеет плавать. Мастер Робинтон негромко рассмеялся, покачивая головой. - Ну и как ты думаешь, Менолли, многие у нас пришли к такому же выводу? - хмурясь, спросил он. Его помощница пожала плечами, и мастер снова повернулся к Пьемуру: - Надеюсь, юноша, ты свои выводы держишь при себе? Пьемур обиженно фыркнул, но, спохватившись, что к цеховому мастеру следует проявлять большее почтение, поспешно добавил: - Кто обращает внимание на слова и мысли школяров? - И все же, ты с кем-нибудь делился своими догадками? - настаивал Главный арфист. - Разумеется, нет, мой господин. - Пьемур постарался, чтобы в его голосе не прозвучало и тени обиды. - Это дела Бендена, дела холдов, дела арфистов, а вовсе не мои. - Иногда случайное слово, даже оброненное простым школяром, может так запасть человеку в память, что он забудет, от кого его услышал, а суть запомнит, да еще начнет по недомыслию повторять. - Я знаю свой долг перед Цехом, мастер Робинтон, - заверил учителя Пьемур. - В этом я не сомневаюсь, - медленно кивнув, произнес Главный арфист, пристально глядя Пьемуру в глаза. - Но я хотел бы быть уверен в твоем умении хранить секреты. - Менолли вам уже сказала: я не болтун, - мальчик взглянул на подругу, ища у нее поддержки. - В обычных условиях - нет, в этом я уверен. Но ты можешь поддаться искушению и выболтать секрет, если тебя начнут подначивать. - Я, мой господин? - с неподдельным возмущением воскликнул Пьемур. Да никогда! Может, я и мал, да не глуп! - Никто тебя не винит, мой юный друг, но ты и сам знаешь, мы живем в неспокойное время. Я полагаю... Главный арфист замолк и рассеянно прищурился, глядя в окно. Внезапно, видимо, приняв решение, он внимательно посмотрел на Пьемура. - Менолли говорила мне, что ты отличаешься сообразительностью. Посмотрим, поймешь ли ты причину, побудившую меня прийти к такому решению: никто не должен знать, что ты мой ученик... - Пьемур судорожно вздохнул, и мастер понимающе улыбнулся, а потом одобрительно кивнул, увидев, что мальчик, овладев собой, изобразил на лице учтивое послушание. - Официально ты будешь считаться учеником Олодки, барабанного мастера, который будет знать, что ты выполняешь мои особые распоряжения. На этом и порешим. - По оживленному голосу Робинтона Пьемур понял, что мастер доволен своим замыслом, и ему, Пьемуру, остается последовать его примеру. - Само собой, у барабанщиков нет твердого расписания. Так что никто не заметит твоего отсутствия и ни в чем тебя не заподозрит, если время от времени ты будешь доставлять извещения. Мастер Робинтон взял мальчика за плечо и, ласково улыбнувшись, легонько встряхнул. - Никто не будет скучать по твоему мальчишескому дисканту больше, чем я, - разве что Домис. Но у нас в Цехе арфистов кое-кому приходится прислушиваться к другим мелодиям и отбивать другие ритмы. - Он еще раз встряхнул Пьемура и ободряюще похлопал его по плечу. - И я хочу, чтобы ты и впредь держал ухо востро, особенно, если сумеешь с таким же успехом сопоставлять разрозненные факты, делая столь же любопытные выводы. И еще я хочу, чтобы ты примечал то, как люди говорят, - каким тоном, с каким выражением, с какой интонацией. Пьемур уже смог пошутить: - Арфист всегда услышит, кто чем живет и дышит, так, мой господин? - Молодчина! - рассмеялся мастер Робинтон. - А теперь отнеси поднос Сильвине и скажи, чтобы она выдала тебе кожаное обмундирование. Ведь барабанщик должен быть на посту в любую погоду. - На барабанной вышке кожаное обмундирование ни к чему! - выпалил Пьемур. Потом склонил голову к плечу и понимающе взглянул на мастера. - А вот для полетов на драконе оно в самый раз. - Я же вам говорила: он у нас маленький да удаленький, - прыснула Менолли, увидев замешательство Главного арфиста. - Нахал! Негодник! Дерзкий пройдоха! - крикнул Робинтон, энергичным взмахом руки, от которого Заир пронзительно заверещал, указывая пареньку на дверь. - Делай, что велено, и держи свои догадки при себе! - Значит, я все-таки буду ездить на драконе! - подытожил Пьемур, но, увидев, как мастер Робинтон приподнимается со своего места, проворно выскочил из комнаты. - Ну, что я вам говорила, учитель? - засмеялась Менолли. - Его смышленность может нам очень пригодиться. В глазах Главного арфиста еще светились смешливые искорки, но взгляд, устремленный на дверь, стал задумчивым, пальцы рассеянно барабанили по столу. - Смышлен-то он смышлен, да слишком юн... - Юн? Это Пьемур-то? Да он отродясь не был юным. И пусть его круглые невинные глаза вас не обманут. К тому же ему уже четырнадцать Оборотов, почти сколько же, сколько было мне, когда я сбежала из родного холда и поселилась в пещере у Драконьих камней со своими файрами. А что еще ему делать с его энергией и неугомонностью? Он просто не вписывается ни в одно из подразделений: нашего Цеха. Мастер Шоганар - единственный человек, которому. хоть как-то удавалось держать его в руках. С ним не справится ни старик Арнор, ни Джеринт. Остается только Олодки со своими барабанами. - Я почти готов признать, что в позиции Древних что-то есть, тяжело вздохнув, промолвил Главный арфист. - Не поняла, учитель... - Менолли вскинула на него глаза, удивленная не только резкой сменой темы разговора, но и смыслом сказанного. - Мне жаль, что за этот последний долгий Интервал мы так изменились. - Почему, мой господин? Ведь вы поддерживали все новшества, которые вводили Ф'лар с Лессой. И Бенден не зря настаивал на этих переменах. Они помогли сплотить цеха и холды вокруг Вейров. И еще... - Менолли набрала побольше воздуха, - Сибел не так давно сказал мне, что перед тем, как началось это Прохождение Алой Звезды, арфисты находились почти в таком же загоне, как и всадники. Вам удалось превратить наш Цех в самый влиятельный на всем Перне. Все уважают мастера Робинтона. Даже Пьемур, - добавила она с грудным смехом, стараясь вывести учителя из меланхолии. - Поистине небывалое достижение! - Вот именно, - подтвердила девушка, пропуская мимо ушей его насмешку. - Уверяю вас, произвести на него впечатление, ой, как нелегко. И поверьте, он с готовностью будет делать для вас то, что и так делает для себя. Он вечно подслушивал сплетни на ярмарках, а потом пересказывал мне в расчете на то, что я передам вам. Арфист всегда услышит, кто чем живет и дышит, - с улыбкой повторила она шутку Пьемура. - Во время Интервала все было проще... - снова вздохнув, проговорил Робинтон. Заир, чистивший коготки у него на плече, вопросительно чирикнул и, склонив головку, устремил взор вращающихся глаз на своего друга. Главный арфист улыбнулся и погладил файра. - Но, с другой стороны, если быть совершенно честным, куда скучнее. Я думаю, Пьемур не так уж надолго задержится у Олодки, - за Оборот его голос должен установиться, и он сможет снова занять свое место солиста. Если новый голос будет хотя бы вполовину так же хорош, как его детский дискант, он станет лучшим певцом, чем сам Тагетарл! Менолли увидела, что такая перспектива несколько повысила настроение Главного арфиста, и с облегчением улыбнулась. - Из холда Иста пришла барабанная весть. Сибел возвращается с запасом лекарственных трав, которые заказывал мастер Олдайв. Он будет в морском холде Форта завтра к вечеру, если ветер удержится. - Вот как? Что ж, интересно будет послушать рассказы нашего милейшего Сибела о том, кто чем живет и дышит...
Глава 2
Только поднос с посудой, который Пьемур держал в руках, помешал мальчику запрыгать от радости. Работать на мастера Робинтона, пусть даже негласно, быть учеником мастера Олодки - это не только не уронит его репутации, это гораздо больше, чем то, на что он смел надеяться! А ведь он не раз обдумывал свою будущую судьбу. Конечно, мастер Олодки - не очень заметный человек в Цехе, поскольку редко спускается с барабанной вышки. Худой, чуть сутулый, с большой головой, поросшей жесткими темными волосами, он, по меткому выражению шутников, сам напоминал палочку для басового барабана. Поговаривали, что он давно оглох от грохота сигнальных барабанов, и, тем не менее, все признавали, что он отлично улавливает барабанную дробь: слух ему для этого не нужен - он чувствует вибрации воздуха. Пьемур обдумал перспективы своего нового назначения и решил, что они отнюдь не плохи. У мастера Олодки всего четверо учеников, причем все старшие, и пятеро подмастерьев. Правда, у мастера Шоганара Пьемур был личным учеником, но зато Шоганар отвечает за всех певцов Цеха, а за мастером Олодки числится не больше десятка арфистов. Так что Пьемур снова попал в группу избранных. Конечно, он ощущал бы себя еще более избранным, если бы мог открыть всю правду... Не чуя под собой ног, мальчик слетел вниз по лестнице, ловко балансируя подносом. Может быть, все-таки, если он докажет Главному арфисту, что умеет держать язык за зубами... Напрасно мастер Робинтон думает, что из него можно вытянуть сведения, которые он не желает разглашать. Пьемура ничто так не тешило, как собственная осведомленность. Ему даже было не обязательно демонстрировать ее другим. Мальчуган вполне удовлетворялся сознанием: он, Пьемур, сын никому неведомого кромского скотовода, причастен к важным секретам. Зря он, конечно, ляпнул про Южный, но зато реакция мастера Робинтона показала, что его догадка верна. Они бывали на Южном - Сибел-то уж точно, а может быть, и Менолли. С такими помощниками самому Главному арфисту не нужно пускаться в столь рискованные путешествия. Пьемуру не часто приходилось сталкиваться с Древними раньше, пока Ф'лар не отправил их в изгнание на Южный материк. И он ничуть о том не жалел - и так достаточно наслушался рассказов об их алчности и спеси. Но если бы его, Пьемура, попробовали сослать, он и не подумал бы сидеть сложа руки. Непонятно все-таки, почему Древние так безропотно смирились с унизительным изгнанием. Пьемур подсчитал, что на Южный материк отправились двести сорок восемь Древних со своими женами и среди них два непокорных Предводителя Вейров - Т'рон из Форта и Т'кул из Плоскогорья. Семнадцать Древних вернулись на север, признав главенство Бендена - так, во всяком случае, Пьемур слышал. Большинство изгнанников и их драконы были уже в возрасте, поэтому боевая мощь Перна, можно сказать, не пострадала. Старость и болезни в первый же Оборот унесли сорок драконов; почти столько же отправились в Промежуток за этот Оборот. Пьемур решительно не одобрял такой поспешности, даже со стороны драконов Древних. Внезапно он застыл на месте, уловив дразнящий аромат, доносящийся с кухни. Никак пончики с вареньем? Очень кстати. У мальчугана даже слюнки потекли. Должно быть, пончики только что вынули из печки иначе он наверняка почуял бы их благоухание раньше. Он услышал голос Сильвины, отчетливо слышный даже на фоне кухонной суеты, и досадливо поморщился. У Альбуны он бы без всякого труда вытянул пару пончиков, а вот Сильвина... Ее не часто удавалось провести. И все же стоит попробовать... Пьемур ссутулил плечи, повесил голову и, тяжело шаркая, одолел последние ступеньки ведущей на кухонный уровень лестницы. - Пьемур? Тебе что здесь понадобилось в такое время? Откуда у тебя поднос Главного арфиста? Ты же должен быть на репетиции... - Сильвина забрала у мальчика поднос и укоризненно взглянула на него. - Разве ты еще не слышала? - убито спросил Пьемур. - А что я должна была слышать? Да и что можно услышать в таком гомоне? - Она поставила поднос на ближайший стол и, взяв мальчугана за подбородок, заставила его поднять голову. Пьемур был очень доволен собой: ему удалось выдавить пару слезинок. Он быстро зажмурился - Сильвину не так-то легко одурачить. - Неужели это случилось - у тебя начал ломаться голос? В приглушенном вопросе Сильвины Пьемур расслышал сочувствие и тревогу. У женщин-то голоса никогда не ломаются, - подумал он. - Разве может она представить то сокрушительное разочарование и острое чувство потери, которые он ощущает?! Слезы хлынули ручьем. - Ну-ну, малыш! Это еще не конец света. Не пройдет и половины Оборота или того меньше, и голос у тебя установится. - Но музыка мастера Домиса была как раз по мне... - Пьемуру уже не нужно было изображать всхлипывания. - Еще бы - ведь он писал ее в расчете на твой голос, бездельник! Неужто ты не знал? И все же не могу поверить, чтобы ты ухитрился так подгадать потерю голоса, чтобы специально насолить Домису! - Насолить мастеру Домису? - Пьемур вытаращил глаза от возмущения. Да ты что, Сильвина! Разве я посмел бы... - Но только потому, что не сумел бы, негодник ты этакий! Я-то знаю, как ты ненавидишь петь женские партии! - голос женщины звучал строго, но прикосновение руки было ласковым, успокаивающим. Чистым концом передника она утерла слезы с его лица. - Тебе повезло - у меня есть кое-что такое, что поможет облегчить твои страдания. - Сильвина подтолкнула его вперед, прямо к противню с остывающими пончиками. Пьемур быстро прикинул, стоит ли ломаться. - Можешь взять парочку - по одному в каждую руку, а потом ступай. Ты уже был у мастера Шоганара? Поосторожнее с пончиками! Они только что из духовки. - Ага! - промычал он, несмотря на предупреждение, вгрызаясь в обжигающее тесто. - Их только так и едят, - во рту было так горячо, что приходилось втягивать холодный воздух, чтобы унять жжение. Только мне еще нужно получить кожаное обмундирование. - Кожаное - тебе? Это еще зачем? - Сильвина подозрительно прищурилась. - Я буду изучать барабанную грамоту у мастера Олодки. Менолли спрашивала, умею ли я ездить верхом, а мастер Робинтон велел, чтобы я взял у тебя кожаный костюм. - Значит, все трое в курсе? Гм... И ты будешь учеником мастера Олодки? - Сильвина обдумала услышанное и окинула мальчугана проницательным взглядом. Может быть, стоит сказать Менолли, что Сильвину ничуть не обманул их замысел представить его учеником барабанщика? - Что ж, может, так оно и лучше - меньше будешь озорничать, хотя лично я в этом очень сомневаюсь. Ладно, пошли. Есть у меня одна куртка, которая должна прийтись тебе впору. - Женщина окинула Пьемура оценивающим взглядом. - Будем надеяться, что она тебе какое-то время прослужит. Ведь ясно как то, что драконы Рождаются из яйца: после тебя она уже никому не сгодится - на тебе все просто горит! Пьемуру нравилось бывать в кладовых - там так славно пахло выделанной кожей, свежевыкрашенной тканью. Глаза разбегались от разноцветных рулонов материй, связок башмаков, ремней, от сундуков, таящих неведомые сокровища. Ему не раз доставалось по рукам от Сильвины за то, что он открывал крышки и заглядывал внутрь. Куртка и правда пришлась впору, хотя новая жестковатая кожа слегка топорщилась. Пьемур гордо прошелся взад-вперед, разводя руки, чтобы проверить, не жмет ли в плечах. Она оказалась чуть длинновата, но Сильвина была довольна: мальчишка быстро растет. Подбирая ему новые башмаки, она заметила, как обтрепались его штаны, и выдала сразу две пары - одни синие, другие из темно-серой кожи. За ними последовали две рубашки, рукава у которых пока были слишком длинны, но к зиме наверняка окажутся в самый раз, шляпа, которая защитит уши от холода, а глаза от солнца, и толстые перчатки на пуху - для верховой езды. Когда он покидал кладовые, ворох новой одежды едва умещался в руках, башмаки, связанные за шнурки и переброшенные через плечо, поочередно стукали его то по заду, то по животу, а в ушах звенели угрозы Сильвины, сулившей ему немыслимые кары, если он попробует порвать или испачкать свои новые наряды, не проносив хотя бы неделю. Остаток утра Пьемур провел, примеряя новую экипировку и вертясь перед зеркалом, украшавшим спальню школяров. Услышав взрыв смеха и криков, ознаменовавший конец урока у хоровой группы, он осторожно выглянул в окно. Большинство мальчишек и юношей потянулись через двор к главному корпусу. Вот Домис, с нотами в руках, решительным шагом направился к владениям мастера Шоганара. Последним вышел Тильгин - голова опущена, плечи сгорблены, весь вид выражает изнеможение после утомительной репетиции. Пьемур ухмыльнулся: разве он не предупреждал Тильгина, чтобы тот заранее выучил роль? Никто не знает, когда мастеру Домису может понадобиться дублер. Всегда может случиться, что солист схватит насморк или охрипнет. Правда, еще никогда не бывало, чтобы Пьемур вышел из строя перед концертом... до сих пор не случалось. Мальчик тихонько застонал от бессилия. Ему так хотелось спеть партию Лессы в Домисовой балладе! Он даже рассчитывал, что благодаря этому Госпожа Вейра его отметит и запомнит. Вовсе не лишнее, чтобы тебя знали Предводители Бендена, - а тут представился такой удобный случай... Ну да ладно, это не единственный-способ выбиться в люди. Он аккуратно сложил новенькую одежду и убрал в сундучок, любовно погладив пушистый мех. Потом снова выглянул в окно. Пожалуй, пока мастер Домис занят беседой с мастером Шоганаром, самое время незаметно пробраться в столовую. Надо держаться от Домиса подальше, и скоро мастер о нем и думать забудет. Правда, Пьемур ни в чем не виноват... во всяком случае, на этот раз. Какая жалость! Ария Лессы - самое дивное из того, что Домис до сих пор написал. Она так точно подходит к его диапазону... В горле у паренька снова застрял ком при воспоминании об утерянной возможности. Теперь ему разрешат петь не раньше, чем через Оборот. И то нет никакой гарантии, что новый голос хотя бы приблизится к тому, что у него было раньше. Совершенно никакой. Возможно, он никогда больше не сможет изумлять слушателей чистотой тона, неподражаемой гибкостью, замечательным слухом и чувством ритма, не говоря уже о феноменальной способности спеть любую вещь прямо с листа. Эти раздумья снова привели Пьемура в уныние, и, когда он медленно брел по двору мимо резвящихся школяров, они замолкали, провожая его сочувственными взглядами, да и как иначе - весь вид его являл картину неутешного горя: глаза потуплены, руки безвольно свисают, ноги заплетаются. В его душе боролись голод и жадность, так что, когда столовая начала заполняться, никто не смог бы заподозрить подвоха в застывшем у него на лице выражении печальной задумчивости. Погруженный в свои планы, Пьемур, тем не менее, отлично осознавал, что рядом с ним молчаливо присутствуют товарищи. Вот тот пухлый кулак слева принадлежит Бролли. А грязная рука, вся в пятнах и царапинах, с обкусанными ногтями - Тимини. В эту трудную минуту его окружают верные друзья. Он протяжно вздохнул и услышал, как Бролли неловко зашаркал ногами, заметил, как Тимини нерешительно протянул руку, а потом медленно убрал, не зная, как будет воспринято его проявление сочувствия. , удовлетворенно подумал Пьемур. Вдруг все задвигались и, незаметно покосившись в сторону круглого стола, Пьемур увидел, что мастер Робинтон занял свое место. Мимо промелькнуло что-то серо-голубое - наверное, это Менолли пробирается к столу подмастерьев. Ранли и Бонц сидели напротив Пьемура, не спуская с него встревоженных глаз. Он ответил вымученной улыбкой. Когда перед ним появилось блюдо с жарким, он снова вздохнул и рассеянно нашарил ломтик мяса. Вместо того, чтобы сразу наброситься на еду, как бывало раньше, он долго с отсутствующим видом смотрел в тарелку. Потом стал медленно, словно через силу жевать - может быть, так удастся обмануть голодный желудок. Урчание в животе может погубить его план добычи пончиков. Никто из товарищей не разговаривал - ни с ним, ни между собой, и над их концом стола повисло угрюмое молчание. Наконец, подали горячие пончики. Несмотря на оживленный шумок, прокатившийся по залу, Пьемур сохранял отрешенный вид. Он слышал веселые возгласы, видел мгновенный интерес, вспыхнувший на лицах друзей при виде содержимого подноса со сладким. - Пьемур, ты только взгляни - пончики! - потянул его за рукав Тимини. - Пончики? - равнодушно переспросил Пьемур, как будто даже они не могли вернуть его к жизни. - Ну да, твои любимые, - подтвердил Бонц. - Вот, возьми один мой, добавил он и с едва заметным сожалением положил столь желанное лакомство на тарелку Пьемура. - А, пончики, - прерывисто вздохнул страдалец и взял один с таким видом, будто исключительно из вежливости заставляет себя проявить интерес к еде. - Сегодня они удались как никогда. - Ранли с преувеличенным удовольствием откусил от своего пончика. - Попробуй, Пьемур, - сам увидишь. Съешь парочку, сразу почувствуешь себя человеком. Кто поверит? Пьемур отказывается от пончиков! - Ранли обвел взглядом приятелей, ища у них поддержки. С трудом сдерживаясь, Пьемур медленно дожевал первый пончик, от всей души желая, чтобы остальные подольше не остывали. - И правда, вкусный, - чуть ожив, произнес он, после чего его немедленно заставили съесть еще один. К тому времени, когда он проглотил уже восемь штук, - еще три пожертвовали сидящие на другом конце стола - Пьемур слегка умерил выражение отчаяния на лице: десять пончиков вместо двух - совсем неплохая добыча! Можно сказать, что день прожит не зря. Со своего места поднялся дежурный подмастерье и стал объявлять назначения на вторую половину дня. Пьемур раздумывал, как ему среагировать на весть о своем новом положении. Изобразить потрясение? Пожалуй... Восторг? Может быть - ведь это почетное назначение, - но только не чрезмерный: иначе приятели, могут заподозрить, что он специально изображал печаль, чтобы выманить у них пончики. - Шеррис - в распоряжение мастера Шоганара. - Шеррис? - Тут уж изумление, потрясение и возмущение, которые охватили Пьемура, заставив его вскочить со скамьи, оказались самыми что ни на есть неподдельными. Соседи поймали его за руки и заставили сесть на место. - Шеррис? Этот слюнявый, сопливый, смазливый... Тимини проворно зажал приятелю рот, и в пылу борьбы несколько следующих объявлений ускользнуло от слуха школяров. Негодование окончательно вернуло Пьемура к жизни, но он не мог тягаться силой с Тимини и Бролли, которые решили ни за что не допустить, чтобы их друг испытал еще одно унижение - получил нагоняй за то, что перебил подмастерье. - Ты слышал, Пьемур? - спросил его Бонц, перегнувшись через стол. Слышал? - Я слышал, что Шерриса назначили... - мальчуган так и клокотал от ярости. Ему было известно о Шеррисе кое-что такое, что не мешало бы знать и мастеру Шоганару! - Да нет, про тебя! - Про меня? - Пьемур прекратил сопротивление, внезапно ему пришла в голову страшная мысль: а вдруг мастер Робинтон передумал, вдруг он, поразмыслив, решил, что Пьемур не подходит для его замыслов, - тогда придется распроститься со всеми лучезарными мечтами, которые он, Пьемур, успел взлелеять сегодня утром! - Про тебя! Ты поступаешь в распоряжение... - Бонц выдержал паузу, чтобы его слова прозвучали еще более веско, - мастера Олодки! - Мастера Олодки? - Пьемур почувствовал такой прилив облегчения, что ему даже не пришлось притворяться. Он стал озираться, ища глазами барабанного мастера. Кулак Бонца уперся ему в ребро, и Пьемур, подняв глаза, увидел Дирцана, старшего подмастерья мастера Олодки. Тот стоял рядом, подбоченясь, и подозрительно разглядывал Пьемура. На его обветренном лице было написано неодобрение. - Только тебя, Пьемур, нам и не хватало! Заруби у себя на носу: не вздумай шутить с нашим мастером. Он как никто управляется с палочками и умеет бить ими не только по барабану! - Выразительно взглянув на Пьемура, подмастерье сделал ему знак следовать за собой.
ГЛАВА 3