Шахматы, как утверждают товарищи историки, появились примерно в шестом веке нашей эры в жаркой Индии. В те далёкие времена на языке санскрит, который в Индию случайно занесли непонятные трудовые мигранты с севера, игра называлась странным словом чатуранга. Затем чатуранга перекочевала на Арабский Восток, а уже потом в Европу и в Африку. По пути из древней Индии в просвещённую Европу менялись правила игры и название отдельных фигур. До матушки Руси шахматы добрались спустя примерно 300 лет уже с купцами с востока. Ведь некогда было нашим предкам заниматься всякими детскими игрушками, потому что нужно было жить в лесу, и каждый день молиться колесу. Кстати, с санскрита слово чатуранга на русский переводится, как четыре ранга, так как изначально в игре участвовало не две противоборствующие стороны, а четыре. И вроде бы всё с шахматами ясно, кроме одной закорючки, почему в конце игры, королю или шаху, как назвали самую главную и беззащитную фигуру на восточный манер, объявлялся какой-то странный «мат»? И что это за слово такое «мат» и кто его вообще изобрёл? С этой загадкой мировые светила исторической науки ещё не разобрались.
— Б…ь! Сука! — Крикнул Володя Петров, проиграв мне в шахматы вторую партию подряд.
— Гони рубль, — улыбнулся я, так как до двух выигранных партий сначала одну проиграл, а партия у нас шла по рублю.
В раздевалку заглянул недовольный Сева Бобров и, сильно дунув в свисток, сказал:
— На тренировку персональное приглашение надо?
— Между прочим, на большие праздники всегда присылают персональные приглашения. — Ответил я, надевая на голову хоккейный шлем. — А тренировка для меня Михалыч — это всегдабольшой праздник.
— Сейчас устрою кросс на двадцать км, по-другому у меня запоёшь! — Рявкнул Всеволод Михалыч.
«Можно конечно и на двадцать км побегать, — подумал я, с бравым, лихим и придурковатым видом вылетая из помещения, — а смысл? Для хоккея кросс — это вещь неактуальная и даже вредная. Вот совершать множество коротких и резких ускорений во время предсезонной подготовки — полезно, а семенить в одном размеренном темпе — пустая трата здоровья и сил, которые у человека не безграничны».
Микроматчи пять на пять, для определения первой, второй и третьей пятёрок сборной команды страны, Сева Бобров сегодня приберёг на вторую часть занятия. Сначала была разминочка, затем шла отработка позиционного нападения и позиционной защиты, потом поработали над выходом два в одного и три в два. Сегодня работа пошла уже веселее, ведь к нам присоединился вратарь «Динамо» Саша Пашков, поэтому он потел на одной половине ледяной площадки, а на другой отбивал наши бодрые наскоки горьковчанин Вова Минеев. Легко травмированный Витя Коноваленко в центре поля работал над техникой с персональным тренером вратарей Сашей Котомкиным. И уже после часа интенсивного занятия всех, завяленных на «Известинский» турнир, двадцати двух человек и тренерский штаб в придачу можно было спокойно выжимать, как мокрые тряпки.
— Михалыч, прекращай волюнтаризм, — взмолился я, проезжая мимо главного тренера. — Мы сейчас здесь все разом родим множество маленьких и беспомощных хоккеистов.
— Бери пример с ЦСКА, онидаже ещё не вспотели, — усмехнулся Бобров. — Вон носятся.
— Так это мода такая неправильная, на тренировке носишься, как угорелый, а потом в игре умираешь, — я стёр пот с лица полотенцем, что валялось на лавке. — Прекращай творить безобразия, словно мировая буржуАзия.
— Закончили упражнения! — Дунул в свиток Сева Бобров. — Две минуты перекур и играем пять на пять. Посмотрим — кто из вас первый, а кто второй.
Я подозвал свою пятёрку на тайное «комсомольское» собрание и взял заранее приготовленные маленькие магнитные шахматы. Большую часть шахматных фигур я убрал в крышку, а на доске оставил лишь пять чёрных пешек.
— Это я, — я выставил на центр большого белого ферзя, который теперь возвышался над чёрными пешками. — Это «Малыш», — на левый край у меня пошёл слон. — А этот конь справа — ты Малец.
— Почему это я конь? — Возмутился Саша Мальцев. — Я хочу быть королём. Поменяй местами фигурки, так красивее будет.
— Ладно, будешь ладьёй и меньше текста! А защитники у нас будут — кони. — Я добавил на доску остальные фигуры.
— Чё это мы сразу кони? — Разом выпалили Юра Фёдоров и Саша Куликов.
— Потому что привередливые! — Резко осадил я своих парней. — Смотрите дальше…
А дальше я кратенько показал, как делать замок в средней зоне, как входить в зону атаки с помощью «скреста» и «паровозика».
— Боря, Юра и двое Александров, — закончил я свою двухминутную речь, — старайтесь не атаковать вратаря прямыми бросками. Вышел, сделал замах, отдал пас под завершающий бросок на другой край, или в центр. Защитники тоже самое, не забывайте делать накидочку мне на пятак. Ну, мужики, за котов!
— За котов! — Разом повторила моя пятёрка.
— И за «Динамо»! — Добавил Мальцев.
Своих первых оппонентов, пятёрки Коли Свистухина, который «центрил» у спартачей мы ожидаемо выиграли. Зажали за счёт более грамотных командных взаимодействий почти на полторы минуты на одной половине площадки Шалимова, Свистухина, Якушева и их защитников Паладьева и Ляпкина, и додавили до заброшенной шайбы. В реальной игре такое бы не прокатило, потому что через минуту уставшую пятёрку главный тренер поменял бы, а в тренировочной, пока либо ты, либо тебе не забьют, не заменять хоть на карачках по льду ползай и умоляй.
Так же свой микроматч выиграли Михайлов, Петров и Харламов у пятёрки Саши Федотова. И хоть ворота федотовской пятёрки защищал Вова Минеев, а другую «рамку» сторожил Саша Пашков, разница в индивидуальном мастерстве чувствовалась. Валера Харламов красиво прошёл по левому краю и бросил с острого угла. И первым на добивании оказался Петров, который уже шайбу в ворота и протолкнул. Единственная разница с нами, пятёрка Петрова почти две с половиной минуты потратила на свой микроматч. Поэтому Сева Бобров объявил общий минутный перерыв.
— Сейчас пятёрки Петрова и Тафгаева сыграют между собой по три раза с минутным перерывом, — добавил Всеволод Михалыч, какую-то запись себе в журнал. — Определим пятёрку номер один, дальше разберёмся с вами мужики. — Бобров кивнул двум другим игровым сочетаниям.
— Есть такая идея, — я снова достал шахматную доску. — Смотри Малец, выигрываем вбрасывание, откатываемся на свою синюю линию. Дальше я получаю пас от защитника и рву по центру. — Я передвинул ферзя на клетчатой доске на центр. — Ты же со своего правого края разгоняешься на левый фланг. Я отдаю за спину тебе, чтобы ты по большой дуге на высокой скорости слева влетел в зону атаки. А Борька уведёт своего опекуна чуть в центр, откроет тебе лазейку.
— Кто на дальнюю штангу замыкать пойдёт? — Усмехнулся Мальцев, представляя какая на поле у наших соперников «заварится каша».
— Получается мне ближе и проще открыться на дальней штанге, а Боря сыграет по центру чуть в оттяжке. — Я расставил фигуры на доске в треугольник.
— А кони так и останутся стоять там, сзади? — Поинтересовался защитник Саша Куликов.
— Коней мы в обиду не дадим, — успокоил я Куликова, передвинув фигурки коней поближе к треугольнику. — Вот такая у нас получается буква «хэ».
Однако гладко было на бумаге, то есть на шахматной доске, но в реальной боевой обстановке, всё пошло немного не так. Мальцева справа опекал неудобный, злой и цепкий Боря Михайлов. Как только Малец заложил вираж для разгона, Михайлов, которого партнёры по звену за длинный нос звали «Пыря», как клещ вцепился в нашего нападающего клюшкой. Бобров, нехороший человек, нарушение правил прозевал, или сделал вид, что не заметил. Тогда шайбу, что отдал я за спину, первым подхватил шустрый Валера Харламов, который тут же полетел на наши ворота. Хорошо, что защитники Фёдоров и Куликов его грамотно встретили. Кулик сыграв в корпус, отсёк легенду № 17, а Юрка Фёдоров завладев шайбой, запустил её на открытого Борю Александрова.
И буквально за пару секунд вся ситуация на льду разом переменилась. Петров и Михайлов, которые полетели за Харламовым, внезапно оказались отрезаны. А я, Александров и Мальцев вылетели втроём на двух защитников пятёрки Петрова, на Валеру Васильев и Сашу Гусева. Что порядочные хоккеисты делают, когда остаются три в два, что им шепчет хоккейный долг? Раскатывать оборону и вратаря на пустые ворота. Борька вытянул на себя Васильева, и сделал пас на меня в центр, я же в свою очередь выманил Гусева и вратаря Вову Минеева, после чего переправил шайбу на пустой угол Мальцеву. Вот если бы у Мальца были завязаны глаза и связаны за спиной руки, то может быть он из такой позиции и промахнулся. Однако связывать и завязывать, нужно было раньше, а сейчас нужно было вынимать шайбу из сетки ворот.
— Один ноль, — объявил наш промежуточный счёт Сева Бобров. — Минуту отдохнёте?
— Мы-то конечно отдохнём, — сказал я проезжая мимо главного тренера. — А вот кто свистеть нарушение правил будет? Глава Госкомспорта Сергей Павлов или его заместитель Виталий Смирнов, а может быть ответственный председатель федерации хоккея Андрей Старовойтов?
— Свистеть будет свисток, — коротко ответил Бобров.
— Ты, Михалыч, только в следующий раз дунуть в него не забудь, — тихо посмеиваясь, добавил я.
Второй микроматч с пятёркой Петрова, за денежный приз и главенство в сборной команде страны, мы решили разыграть так же, но в зеркальном варианте. Разгоняться с фланга на фланг теперь должен был не Саша Мальцев, а Боря Александров. Харламов подлыми зацепами пользоваться побрезгует, решил я. И оказался прав. После выигранного вбрасывания, и отката к своей синей линии, мы разыграли всю комбинацию как по ноткам. Борька резво набрал крейсерскую скорость, и по большой дуге сместившись с левого на правый край, влетел в зону атаки. Михайлов, Петров и Харламов запутанные нашими перемещениями, сбились в кучу и застряли в средней зоне. Лишь «Пыря» опять удачно прихватил клюшечкой Сашку Мальцева. Но за счёт скорости Боря Александров убежал от защитника Гусева и Васильева и прострелил вдоль ворот. С острого угла в движении попасть в рамку было непросто, однако у меня получилось. Правда шайба чуть чиркнула вратаря Минеева, но мимо сетки не улетела. Хоккеисты двух других пятёрок, которые в это время, сидя на скамейке запасных, наблюдали за баталией, в знак поздравления постучали клюшками по борту.
После тренировки в раздевалке пятёрка Петрова, скрепя сердце, отсчитывала по десятке рубликов с носа.
— Не тряси, рассыпишь, — выдернул я деньги из жадных рук центрального нападающего ЦСКА. — Ну, граждане хоккеисты, алкоголики, хулиганы, тунеядцы и прочие спортсмены есть желание отыграться? — Я потряс десяткой сжатой в кулаке.
— Допустим, есть? — Первым полез в спор Вова Петров.
— Тогда сейчас складываемся все по десять рублей, кто дольше всех продержит планку, тот забирает весь банк, — я посмотрел главным образом на москвичей, так как мои горьковские «гаврики» на такой развод больше не покупались. — Вижу, не понимаете. Планка- это стойка на локтях в таком положении, в котором настоящий мужчина пристраивается к своей любимой женщине. Что ЦСКА совсем спёкся?
— У Тарасова и не такое терпели, — сказал, покряхтев, Володя Петров и вытащил ещё десятку.
Его примеру последовали Михайлов, Харламов и спартаковский защитник Женя Паладьев, который выделялся мощным и атлетичным телосложением. В общий котёл легло ровно пятьдесят рублей. Я скомандовал, что начали на счёт три и сам встал в позу. Кстати, отличное упражнение — эта планка, вот сейчас, пока мы живём в Москве, у нас мало силовых тренировок, а мышцы особенно мне склонному к набору массы, требуется строго держать в форме. Поэтому без всяких походов в спортивный зал, проснулся утром, постоял десять минут и в душ, а перед сном ещё пять минут. Прекрасная зарядочка — бодрит.
— В планке стоите, молодцы, — зайдя в раздевалку, сказал Сева Бобров. Затем он увидел рубли, сложенные в стопочку на скамейке и добавил, — с Иваном, что ли поспорили на деньги? Зря. Я ему по первости двадцать пять рублей проиграл. Думал, что ещё немного и обыграю, а он гад такой притворялся, я упаду, и он ту же падает с таким видом, что еле выстоял. Иван у нас в команде чемпион, двадцать минут продержится точно.
— Михалыч, не мешай Петрову с компанией деньги проигрывать, — просипел я. — Десятку он мне за игру отдал, рубль за шахматы, сейчас ещё десять рублей добавит. Нравится мне, Володя, с тобой на тренировки ходить.
— Отстань, — пробурчал сквозь сжатые зубы Петров, трясясь всем телом от напряжения.
— Так, — ещё немного постоял рядом главный тренер и напомнил. — Завтра в восемь вечера играем со сборной Финляндии. Первая пятёрка — Тафгаева, вторая — Петрова, третья — Свистухина. Четвёртой пятёрке Федотова тоже приготовиться, играть будут все. У нас до важнейшего субботнего матча с чехами меньше суток на восстановление. Организаторы её перенесли на два часа дня, чтобы по телевизору показать. Ах, да, три рубля за настольный хоккей я забираю. — Бобров отсчитал нужную сумму и сунул себе в карман спортивных штанов.
— Михалыч, побойся хоккейного Бога, я должен тебе два! — Выпалил я, и на этих словах первым на пол рухнул Боря Михайлов и следом за ним тут же Володя Петров.
— Рубль внесу в кассу взаимопомощи, — усмехнулся Бобров. — И ещё одна просьба, соблюдайте сегодня спортивный режим, иначе вас Тафгаев по моей просьбе ещё во что-нибудь обыграет.
После этих слов «сломались» Харламов и Паладьев, которые тоже обессилев, рухнули на покрытый резиновыми ковриками бетонный пол нашей хоккейной раздевалки.
***
Последний вечер перед первым своим международным стартом я и Боря Александров решил провести в ресторане. Взяли по молочному коктейлю, бутербродов с колбасой и устроились за самым дальним столиком от танцпола. Народу, как и все последние дни, было очень много. Опять попивая пиво, веселились чехи, которые тут уже завели себе временных подружек. Некоторые хоккеисты из «дружественной» Чехословакии со мной поздоровались, сказав «ахой». Даже Вацлав Недомански, проходя мимо, кивнул в знак приветствия. Я тоже повёл себя вежливо, ахойкнул и кивнул, ведь он в меня ещё не плевал, как на чемпионате мира 1970 года в Сашу Мальцева, и шайбой не швырял, как это он должен был сделать в Тарасова на ближайшей Олимпиаде. Кстати, тогда Анатолий Владимирович увернулся, и шайба угодила в Аркадия Чернышёва, который в отличие от коллеги по тренерскому цеху последними русскими словами чешского форварда не материл. Но если Недомански швырнёт резиновый кругляш в Боброва, то покалечу, и не судьба ему будет уже сбежать из родной Чехословакии.
— Здравствуйте молодые люди, — к столику подошли две барышни, держа в руках коктейли. — Разрешите, мы к вам присядем?
— Мест нет, — пояснила такую смелость подруги вторая девушка. — Или у вас уже занято?
— У нас в Советском союзе каждый имеет право на отдых не только в парке на скамейке, но и в хорошем ресторане, — ответил я, приглашая этих барышень присесть.
— А ведь мы вчера уже знакомились, — улыбнулась девушка с широким лицом и большими персидскими глазами. — Я — Наташа, мою подругу зовут Вера, а вас Иван и Борис. Правильно?
— Вчера? — Я задумчиво посмотрел вверх. — Наташа и Вера, конечно помню. Зачистили вы что-то в «Юность», цены здесь ещё те, или у таких походов есть свои спонсоры?
— А спонсоры это что? — Спросила, растерянно улыбаясь, Вера, у которой черты лица были не в пример подруги более утончённые.
— Спонсоры — это люди, которым нравится сорить деньгами и оплачивать капризы своих ненаглядных крошек. — Внёс небольшое пояснение я.
— Никаких спонсоров у нас нет, мы просто работаем здесь в парикмахерской, — обиделась Наташа. — И вообще если вам неприятно можем и пересесть.
— Нет, — воспротивился я. — Нам как раз, завтра не мешало бы подстричься наудачу. Поэтому не будем ссориться и могу взять для вас ещё по молочному коктейлю.
Неожиданно быстрая мелодия ресторанного ансамбля смолкла и затянулась медленная и мелодичная песня из репертуара «Поющих гитар»:
Словно сумерек наплыла тень,
Толи ночь, толи день.
Так сегодня и для нас с тобой
Гаснет свет дневной.
— Может, для примирения потанцуем? — Предложила Наташа и протянула мне свою пухленькую ручку.
— Ради мира во всём мире, сплясать святое дело, — хмыкнул я.
***
— Нарушили всё же спортивный режим, — недовольно бурчал я, расправлял свою кровать. — Договаривались же — гуляем до десяти, а сейчас уже половина двенадцатого. Финны, между прочим, если завтра опарафинимся только спасибо скажут.
— Здорово ведь повеселились, — возразил Боря Александров. — Мне даже Вера намекала на это самое, на продолжение банкета.
— Естественно, ты у нас молоденький красавчик, а мне старику Натали ни на что не намекала. — Я тут же вспомнил, как парикмахерша из гостиницы во время танца усиленно разминала мою прокаченную спортивную задницу и многозначительно смотрела в глаза. — Да я бы и не пошёл, и тебя бы не отпустил. А ещё у меня есть Ирина, и наши с ней отношения не пустой звук.
— Ну, хорошо, — согласился Боря. — Как ты представляешь дальнейшую вашу совместную жизнь? Она постоянно на гастролях, ты на сборах и выездах. Это что же семья такая у вас получится?
— Зато у нас будет много долгожданных встреч, и мы не успеем друг другу примелькаться перед глазами. И вообще, не о том сейчас думать надо. Что-то мне подсказывает, как Севу Боброва быстро главным назначили, так могут быстро и убрать, если случайно вничью с кем-нибудь сыграем, или не дай Бог проиграем. Ты не забывай, у нас сначала финны, потом чехи, далее 20-го разминка на молодых шведах и 21-го опять чехословаки, которые сейчас очень сильны.
— Мы тоже сильны, — пробормотал Борька Александров, забираясь под одеяло.
«Что же там было в реальной истории? — подумал я, напрягая память. — Тогда сборная СССР неожиданно проиграла финнам 2: 4, и это был последний матч для вратаря Вити Коноваленко. Вторую игру у чехов выиграли 5: 2. А потом им же проиграли в товарищеской игре 1: 3. Если мы так же выступим сейчас, то вылетим из сборной пулей вместе со всеми новаторскими наработками и главным тренером Севой Бобровым. Значит, биться нужно как в последний раз».