Важнейший матч с ЦСКА, с самой титулованной командой в хоккейной истории СССР, волей календаря был назначен на вторник 23-го ноября. Накануне, 22-го числа главный тренер Сева Бобров собрал всю команду на базе «Зелёный город», чтобы хоть как-то проконтролировать некоторых слишком не уважающих спортивный режим хоккеистов.
Утром была проведена плановая тренировка на льду дворца спорта «Торпедо», все два час которой посвятили исключительно тактической отработке командных взаимодействий. Работа в позиционной атаке и нападение, атаки с ходу, игра в большинстве и меньшинстве, ловушка в средней зоне. И очень много уделили внимания броскам в касание после паса с одного края на другой, потому что заранее договорились не радовать прямыми «выстрелами» Владислава Третьяка, вратаря ЦСКА и сборной страны.
Днём, ещё тридцать минут вся команда дружно попотела, тягая железо в тренажёрном зале. И в пять часов дня Сева Бобров объявил всем свободное время, чтобы картёжники, доминошники и любители настольного хоккея могли вдоволь оторваться на этих своих пустых занятиях. А сам, Всеволод Михалыч, вооружившись удочкой, ведром и банкой с опарышами повёл меня на речку Кудьму ловить рыбку большую и маленькую. Я, конечно, долго отпирался, даже соврал, что у меня случился запор, но Михалыч, привыкший к моим выкрутасам, не поверил и чуть ли не в приказном тоне приказал топать следом. Тем более фигуристка Женька Соколова уехала до декабря на сборы в Минск, а других отговорок у меня просто не осталось.
«Ладно, товарищ тренер, хотите рыбачить, удочку вам в руки, — зло посмеиваясь, подумал я, взяв с собой в дырявой для вентиляции сумке любимого кота Фокса. — Посмотрим, что у вас товарищ Бобров на уху останется после того, как мой прожорливый Фоксик на дело сходит в ваше ведёрко».
Снег уже тоненьким слоем покрыл почти все окрестности вокруг спортивной базы. Лишь в лесу местами кое-где проглядывала голая замёрзшая земля с пожухлой травой. А извилистая речушка Кудьма лениво гнала свои воды в Волгу, по которой уже можно было попасть и в Каспийское, и в Чёрное море.
— Посмотри, — Бобров сунул мне в руки свою тетрадь, где от руки была начерчена таблица чемпионата СССР по хоккею на 22-ое ноября.
____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ
ЦСКА (М.)___________15____11____3_____1_____90 — 44______25
Динамо (М.)_________17____10____4_____3_____62 — 42______24
Торпедо (Г.)_________14_____9____3_____2_____64 — 48______21
Спартак (М.)_________16_____7____2_____7_____63 — 64______16
Химик (Вск.)_________16_____6____0____10_____52 — 61______12
СКА (Лен.)___________16_____5____2_____9_____43 — 60______12
Крылья Советов (М.)__13_____4____2_____7_____51 — 54______10
Трактор (Чел.)________13_____2____4_____7_____37 — 62______8
Локомотив (М.)_______14_____3____0____11_____38 — 69______6
По турнирной таблице было чётко видно, что «Спартак» прочно застрял на четвёртой строчке и выпал, скорее всего, из чемпионской гонки. Наше «Торпедо» по потерянным очкам пока обгоняло московское «Динамо» на три очка и отставало на два очка от ЦСКА. Удивило количество забитых шайб армейцами Москвы. Я полистал тетрадь Боброва и отыскал результаты последних игр нашего завтрашнего соперника:
ЦСКА — «Спартак» 9: 5;
ЦСКА — «Крылья Советов» 7: 5;
ЦСКА — «Трактор» 10: 1;
ЦСКА — «Динамо» 3: 0;
ЦСКА — «Локомотив» 7: 0;
«Локомотив» — ЦСКА 1: 12.
— Впечатляет? — Хитро улыбнулся главный тренер.
— Да нет, — немного покривил душой я. — Во-первых, ЦСКА уничтожил те команды, которые заранее его испугались. Аутсайдеров — «Трактор» и «Локомотив». Во-вторых, «Спартак» и «Крылья» отгрузили по пять штук Третьяку — это значит в обороне московских армейцев очень большие проблемы. Вообще, когда некая команда кладёт все силы, чтобы вынести аутсайдера с двузначным счётом — это говорит о скрытом страхе перед сильным и достойным соперником.
— Хочешь сказать, что завтра победим? — Спросил Бобров, нацепив на крючок наживку и закинув удочку в Кудьму.
— Вы же видели, как команда заиграла? — Ответил я вопросом на вопрос. — Каждый знает свой манёвр. Мы за два месяца научили всех игроков мчаться туда, где через мгновение будет шайба, а не там, где она уже была. Даже у Коли Свистухина есть прогресс, цепкий в отборе, неуступчивый, и голова иногда варит в правильном направлении.
При упоминании нашего третьего центрального нападающего лицо Севы Боброва расплылось в широкой озорной улыбке.
— Я как вспомню твою шутку в самолёте, когда мы летели обратно из Ленинграда в Горький, так удержаться не могу, — признался мне, трясясь от тихого смеха главный тренер. — Ведь додумался со всей командой договориться разыграть нашего Колю. Потом построил всех в проходе, выдал каждому по парашюту, а Свистухину, которому парашют не достался, прицепил к спине рюкзак с консервами и предупредил, чтобы он при приземлении их не помял.
Бобров аж прослезился от этого невинного розыгрыша, после которого Коля со мной уже второй день не разговаривал.
— Да так себе шуточка, — махнул рукой я. — Вот если мы ЦСКА завтра расколошматим то, как бы вас обратно в Москву не отозвали. Вы же офицер запаса. Вот это будет настоящий чёрный юмор.
— Н-да, — протянул задумчиво Бобров. — А где же рыба-то? — Растерянно почесал затылок главный тренер, случайно заглянув внутрь стоящего в метре ведра.
— Какая рыба? — Очень натурально возмутился я. — Кто же это всё съел-то без соли и без зелени? Ай-я-ай. Фоксик, кыс, кыс, кыс. Ну-ка открой ротик и скажи «а». Не Михалыч, во рту пусто, глаза честные, не он это.
— Только зря опарышей перевёл, — пробурчал Бобров, сматывая удочку. — Шутки у тебя Тафгаев не весёлые.
***
За час до игры с великим армейским клубом из столицы Родины Москвы я специально заглянул к кассиру и купил за 4 копейки программку на сегодняшний матч. На одной половине её был изображён хоккеист с шайбой в любимой стилистике Пикассо — «кубизм», а на другой были написаны составы играющих сегодня 23 ноября 1971 года команд:
«Торпедо» (Горький) ЦСКА
ВРАТАРИ
№ 20 — Виктор Коноваленко № 20 — Владислав Третьяк
№ 1 — Владимир Минеев № 1 — Николай Толстиков
ЗАЩИТНИКИ
№ 2 — Владимир Астафьев № 6 — Геннадий Цыганков
№ 16 — Сергей Фёдоров № 5 — Александр Рагулин
№ 19 — Владимир Гордеев № 4 — Виктор Кузькин
№ 6 — Александр Куликов № 2 — Александр Гусев
№ 3 — Сергей Мошкаров № 3 — Владимир Лутченко
№ 5 — Вячеслав Ушмаков № 13 — Игорь Ромишевский
№ 23 — Алексей Волченков
НАПАДАЮЩИЕ
№ 18 — Евгений Шигонцев № 18 — Владимир Викулов
№ 9 — Николай Свистухин № 11 — Анатолий Фирсов
№ 7 — Владимир Смагин № 17 — Валерий Харламов
№ 12 — Алексей Мишин № 7 — Борис Михайлов
№ 17 — Александр Федотов № 16 — Владимир Петров
№ 11 — Анатолий Фролов № 8 — Юрий Блинов
№ 15 — Борис Александров № 9 — Александр Волчков
№ 30 — Иван Тафгаев № 21 — Сергей Глазов
№ 10 — Александр Скворцов № 15 — Юрий Моисеев
№ 13 — Виктор Доброхотов № 10 — Евгений Мишаков
№ 22 — Владимир Ковин
Капитан команды — А. Мишин Капитан команды — В. Кузькин
Ст. тренер — В. Бобров Ст. тренер — А. Тарасов
«Интересное кино, — подумал я, рассматривая программку. — Из того списка, который мне вчера показал Сева Бобров, в предварительную сборную СССР на приз «Известий» Чернышёв и Тарасов заявили две первые тройки нападения ЦСКА, одного вратаря — Третьяка и пять защитников: Цыганкова, Ромишевского, Кузькина, Лутченко и Рагулина. То есть сегодня против нас сыграет двенадцать хоккеистов из сборной команды СССР. А из нас Сева заявил семь нападающих, Свистухина для смеха взял седьмым, и трёх защитников в сборную СССР-2. Жаль Коноваленко уже призвали в СССР-1. Историческая игра вытанцовывается».
— Изучаешь стартовые составы? — Спросил меня в пока ещё пустом и гулком фойе дворца спорта «Торпедо» незнакомый на первый взгляд невысокий мужчина в очках.
— Зрителям сюда ещё рано заходить, — пробурчал я, присматриваясь к незнакомцу в пальто и вязаной шапочке. — Постойте, вы же журналист Владимир Пахомов? Мы с вами статью писали недавно?
— Здравствуйте, — мы пожали друг другу руки. — Меня Сева из Москвы пригласил, сказал, что здесь в Горьком исторический матч вытанцовывается. Репетиция битвы первой и второй сборной СССР. Такой материал в «Известия» уйдёт на ура.
— Главное, чтоб после матча у кое-кого в одном месте не образовалась дыра, кхе, — прокашлялся я. — Говорят, в буфете пиво хорошее продают, пока не разбавленное. — Сказал я, поторапливаясь на предстартовое собрание в нашу домашнюю раздевалку.
Чего больше всего не любил наш главный тренер — это длинных предматчевых установок. Скажет, что вы и так всё знаете, чего я вам буду лишний раз одно и то же повторять, или ещё короче, на тренировке мы всё с вами разобрали, давайте на лёд. Но сегодня Всеволод Михалыч переволновался. Конечно, один раз мы уже ЦСКА обыграли, но тогда имела место быть недооценка соперником наших новых возможностей. Поэтому сейчас всё будет по-серьёзному, решил Бобров и завёл шарманку на полчаса, двигая туда и сюда магнитные фишки по разметке хоккейного поля на белой металлической доске.
— Михалыч, ты меня извини, — не выдержал я этих хоккейных шахмат, — ты можешь сказать народу, то есть нам, по-простому? Сколько мы должны сегодня забить, и сколько можно нам примерно пропустить?
— Хотелось бы, чтобы вы пропустили поменьше, а забили наоборот побольше, — развёл руки в стороны Бобров.
— Ну, так бы сразу Михалыч и сказал, — я встал и раздвинул широкие плечи, которые уже немного затекли. — Давай на лёд картёжники, доминошники, и прочие артисты-любители, не посрамим товарища Боброва. Он нас во вторую сборную взял, а она, между прочим, поедет в декабре играть в Швецию и в Финляндию. Джинсы себе купите новые кленовые, решетчатые. Есть желание сегодня надрать ЦСКА?!
— Да, — без энтузиазма проблеяла команда.
— Хотите прыгать с парашютом?! — Снова гаркнул я.
— Нет! — Дружно грянули хоккеисты и, посмеиваясь, пошли на лёд.
— Минеев Володя, — я остановил на выходе из раздевалки второго нашего вратаря. — Ты хоть чуть-чуть в новой экипировке потренировался?
Этот второй злосчастный комплект из заводского экспериментального цеха по производству всевозможной хоккейной продукции, в прямом смысле слова, выбили с боем. Сначала два дня Бобров заезжал к директору автозавода, Ивану Киселёву, но дело не двигалось. Затем я отловил своего бывшего друга и соседа, который заведовал этим цехом и потаскал его в туалете новеньким заграничным вельветовым костюмом вдоль отштукатуренных белой известью стен. Внушение возымело нужный эффект. И буквально утром в день игры на базу «Зелёный город» доставили новые вратарские щитки более жесткие, высокие и прямоугольной формы, а так же вратарский шлем новейшей конструкции и, самое важное, более объемный и толстый нагрудник и налокотники.
— Час с Котомкиным позанимались, но вроде всё удобно, лишь чуть-чуть не привычно. — Улыбнулся наш молодой белобрысый голкипер. — Я в этих щитках такой толстый.
— В этом и суть, — я похлопал паренька по плечу. — В игре каждый сантиметр помогает шайбы отбивать.
«Что за народ, одни деньги в глазах, — выругался я про себя, шагая на поле в сторону ревущих трибун. — Как будто не для команды просим, а для проклятых империалистов. Кстати, нам, полевым игрокам, сказали, что новые щитки изготовят лишь к январю. Гады».
***
Двум друзьям, фрезеровщикам из ремонтно-инструментального цеха Казимиру Петровичу и Трофиму Данилычу, которого все звали исключительно по отчеству, достались не самые лучшие места в самом углу зрительской трибуны. Данилыч хотел было повозмущаться, что ветеранов хоккейного мяча не уважают, но когда увидел, как некоторые усаживаются прямо в проходе, заткнулся.
— Маловат дворец будет, — сказал он, надевая на нос очки, чтобы можно было разглядеть эту маленькую и вёрткую шайбу с такой далёкой галёрки.
— Иван говорил, что за океаном хоккейные дворцы строят вместимостью по двадцать тысяч, — поддакнул другу Казимир. — А у нас вечно сэкономят на всём, а потом сиди мучайся.
— Экономика должна быть экономной, — для чего-то вставил эту бессмысленную фразу Данилыч, и чуть привстал, так как на лёд наконец-то выехали хоккеисты и стали наматывать по своим половинам поля круги.
Команда ЦСКА была в своей традиционной форме, в красных свитерах с синими полосками и белой эмблемой со звездой на груди. А вот их любимцы, торпедовцы, сегодня играли в непривычных белых хоккейных фуфайках с оранжевой полосой посередине. Но самой необычной была эмблема с мордой кота. Данилыч, конечно сегодня видел подобный хоккейный свитер, только оранжевый с тёмно-синими полосками на некоторых болельщиках, но он подумал, что это пришло поболеть общество охраны животных. А оказалось — это новая форма любимой команды.
— Стыдоба, — заворчал он, пихая в бок Казимира. — В наше бы время такую ерунду никто не одел бы. Это чего же мы теперь, болельщики котов?
— А мне нравится, — не согласился его друг. — Я котов люблю. И вообще наши как-то посолидней в этой форме, чем хвалёные москвичи. Наверное, это Сева Бобров придумал.
— Если бы это придумал Бобров, то на знаке была бы морда бобра, — недовольно от нетерпения заворочался Данилыч и тут же вздрогнул, так как из динамиков вместо привычного голоса диктора по стадиону зазвучала жёсткая ритмичная музыка.
А потом некоторые болельщики на трибунах встали и запели:
Вместе мы с тобой «Торпедо»!
Город Горький часть души моей!
— Это у нас на хоккее теперь ещё и концерт будет, — Данилыч сделал такое лицо, как будто только что глотнул вместо приятной «Столичной» водки, какую-то гадкую бодягу. — Может тут ещё нам и танцы с девушками устроят?
И как по заказу, когда команды выстроились на своих синих линиях, выехали девушки в спортивных костюмах с флагами СССР, города Горького и флагом с новой эмблемы команды.
— Пошли отсюда, — Трофим Данилыч дернул Казимира за рукав. — Стыдоба!
— Давай хоть один период-то посмотрим, — отмахнулся Казимир Петрович, которому девушки очень даже понравились.
***
Перед стартовым вбрасыванием я подъехал к своим партнёрам по тройке и седлал небольшую вводную:
— «Малыш» на тебе Харламов, в атаке смотри, у ЦСКА тебя будет встречать огромный Рагулин, не вздумай идти в обводку в центр. Показал в центр, обыграл по борту. Иначе он тебя размажет так, что потом не соберём. Дальше, ты Скворец работаешь с Викуловым, в защите против тебя будет Цыганков та же история. Не суйся в центр. Всё, поехали, за котов!
Против меня на точку выехал с напряжённым лицом после своей предматчевой накачки, Толя Фирсов. Честно говоря, я так и не понял идеи Тарасова, зачем он разбил свою лучшую тройку нападения Михайлов, Петров и Харламов, которая зажигала в прошлом сезоне? И зачем объединил в одно звено трёх номинальных крайних нападающих, Викулова, Фирсова и Харламова? Ну как говорится — чужая душа потёмки, где бегают к тому же чужие тараканы в голове.
Стартовое вбрасывание у Фирсова я выиграл так, словно забрал игрушку и ребёнка. Тут же что-то закричал своему нападающему от бортика тренер Тарасов, но в таком шуме трибун ни я, ни Фирсов ничего не расслышали. И хоть шайбой чаще владели мы, первые минуты прошли в толкотне и суете.
«Боятся нас армейцы, — подумал я, отдыхая на скамейке запасных. — Кстати мы их тоже попугиваемся. Та первая октябрьская игра была не в счёт. Сейчас другие ставки. На кону сборная».
— Давай, Тафгай, — подтолкнул меня в спину Бобров, отправляя на лёд. — Сыграйте поумнее, чё за беготня?
— Дай Михалыч сначала присмотреться, провести разведку боем, перекурить по одной, покумекать над диспозицией, — улыбнулся я.
— Уже семь минут кумекаете в разведке этой вашей, — Сева Бобров хлопнул кулаком по краю деревянного борта. — Ты мне голы обещал или что?
— Уже и пошутить нельзя, — пробурчал я, катясь на точку вбрасывания в нашу зону защиты.
— Чё Михалыч сказал? — Спросил меня Боря Александров.
— Если сейчас не забьём, то в сборную наберёт парней из «Крыльев», что он ещё может сказать? — Ляпнул я, не подумав, потому что как только мы выиграли вбрасывание «Малыш» так рванул с шайбой по своему левому краю, как мы не договаривались.
Харламов немного зазевался и упустил нашего юного гения прорыва, а Рагулин хоть и имел размеры сопоставимые со мной, но уже в силу возраста скоростные качества свои растерял. Зато длинные руки и длиннющая клюка помогли Александру Палычу перекрыть нашему нападающему лазейку через борт. Ну и Александров побежал обыгрывать Рагулина в центр. А такие фокусы могли закончиться больничной койкой, ведь защитнику достаточно сделать лишь шаг навстречу, чтобы сломать нападающего, я такого ещё за океаном насмотрелся выше крыши.
— Куда, б…ь! — Только и успел я выкрикнуть, как «Малыш» в самый последний момент ускользнул от армейского великана.
— Давай, шайбу! — заголосили болельщики на трибунах, видя, как Александров выскакивает один на один с Третьяком. — Шайбу давай!
Мы же со Скворцовым, как и остальные игроки ЦСКА, припустили следом. И как Александров стал обыгрывать вратаря армейцев, из-за маячившего передо мной Цыганкова я не рассмотрел. Я лишь услышал разочарованный вздох трибун и увидел шайбу, которая отлетела по центру на Гену Цыганкова, который тоже этого не ожидал и заковырялся. Я резко подбил клюшку армейского защитника вверх и следующим движением подкинул шайбу так, что она парашютиком опустилась за распластанным на льду Третьяком прямо за линией ворот ЦСКА.
— Гооол! — Взревели трибуны, и грянула наша победная музыка.
— Ну вот, это уже на что-то такое, о чём я всегда не устаю повторять — похоже, — довольный как кот, проговорил Бобров, поздравляя нас на скамейке запасных.
— Ещё раз пойдешь обыгрывать в центр, я тебе уши оттяну как у слона, — шепнул я «Малышу», который себя уже видел в свитере сборной СССР-2.
— Но я же проскочил? — Обиделся на меня «пионер».
— А если бы Рагулин ногу вперёд выставил, колено твоё вылетело бы к чёртовой матери, — напихал я Александрову, и чтобы ему было не так горько, то же самое я втолковал и Сашке Скворцову.
После забитой шайбы у нас как будто лопнула невидимая струна, что мешала раскрепощенной и красивой игре. ЦСКА стал часто ошибаться, а мы наоборот наседать. Если наш наставник Сева Бобров не преставал повторять молодцы-молодцы, и широко улыбаться, то тренер ЦСКА Анатолий Тарасов ходи красный, как помидор и орал на скамейке запасных на всю свою команду. Из-за чего буквально через смену, я со своими «пионерами» запер первую армейскую пятёрку в их зоне защиты.
— Двигай шайбу! Не застаивайся! — Орал я, чтобы моих молодых ребятишек по бортам не размазали.
— Рагулин! Тридцатку с пятака убери, б…ь! — Пытаясь перекричать бурлящие трибуны, от своего борта приказывал Тарасов. — Убери, б…ь, тридцатку!
— Шею отверну сука, — бухтел мне в ухо Александр Палыч, когда мы практически вольным стилем боролись перед вратарём ЦСКА.
— Помогите! Хулиганы шею отворачивают! — Заблажил я, делая резкий разворот, и скидывая с себя армейского гиганта. — Кулик! Не спи, убью! — Скомандовал я своему защитнику, с которым мы кое-что на тренировке для такой позиционной атаки сочинили.
Я в мгновение сместился на левый угол ворот Третьяка, Саша Куликов сделал богатырский замаха для убойного щелчка, а сам запустил шайбу не в ворота, а на меня сильно и чётко. Конечно, подставить под такой выстрел клюшку мне не всегда удавалось, но сегодня был мой день, вендетта за статью товарищу Тарасову. Клюшка в моих руках вздрогнула от удара шайбы о крюк, и красный фонарь зажегся второй раз за воротами московского ЦСКА.
— Гооол! — Взвыли болельщики, устроив настоящие пляски прямо на своих местах, под победную музыку из «Депеш мод».
Я посмотрел на табло, которое показало, что до перерыва осталось ещё четыре минуты. «Неплохо бы дотянуть до конца первого периода с таким счётом», — подумал я, принимая поздравления от своей пятёрки. И был прав, так как после двух пропущенных безответных шайб москвичи раскрепостились, забегали с удвоенной силой и прижали уже нас к воротам Коноваленко. И Виктор Сергеич не подкачал, выдал несколько очень хороших спасений, показав что такое настоящий вратарский стиль «Баттерфляй».
— Держим, мужики, держим, — приговаривал на скамейке Сева Бобров. — Сейчас нужно потерпеть!
— Бобров терпел и нам велел! — Гаркнул я, чтобы игроки немного поржали и расслабились. — Михалыч, а чего ты терпел-то в своё время, тоже с туалетной бумагой был дефицит?
— Тьфу, на тебя Тафгаев такую игру опошлил, — махнул рукой главный тренер.
«Кстати, то, что ЦСКА насел на наши ворота, это же прекрасно», — подумал я, выходя на следующую смену.
— Скворец, как вбрасывание выиграю, сразу рви на красную линию, тебе Кулик со своим правым хватом по правому же борту и закинет, — сказал я, прикрыв рот крагой. — «Малыш», и ты тоже двигай в атаку параллельным курсом.
Левый, самый распространённый, и редкий правый хват в хоккее — это своего рода существенное преимущество. Некоторые игровые сочетания выходят на лёд, и у них все игроки клюшку держат с левой стороны. Вот у меня в пятёрке «Малыш» Александров с правым хватом бегает по левому краю в атаке, это очень удобно в завершении атак, и оборонец Саша Куликов с тем же правым хватом играет уже справа в защите, ему пробрасывать вдоль борта с руки. Чем мы сейчас и воспользовались.
Анатолий Фирсов в очередной раз безнадёжно отдал вбрасывание мне, Куликов запустил шайбу вдоль борта к центральной красной линии, и вот уже мои «пионеры» летят на всех порах против одного Александра Палыча Рагулина и растерянного вратаря Владислава Третьяка. Тарасов от бортика что-то активно жестикулируя заорал, трибуны, вскочив на ноги, тоже что-то про шайбу запели. А Скворец и «Малыш» исполнили красивое кино про хоккей, и жаль, что сегодняшнюю игру никто не снимал. Потому что в зоне атаки Скворцов подкидкой через клюшку Рагулина с правого края отдал на Александрова, и тот по-пижонски на скорости, встав на одно колено, в касание вколотил третью шайбу в игре, 3: 0.
— Красиво сделали, — крякнул Бобров, посматривая на табло, которое отсчитало последние секунды первого периода.
***
— Ну что домой идём? — Хитро посмотрел Казимир Петрович на своего закадычного друга. — Первый период пролетел.
— А куда нам спешить-то? — Закряхтел Данилыч. — Тем более у меня всё с собой. — Фрезеровщик по-заговорщицки огляделся и вынул из внутреннего кармана пиджака чекушку «Столичной» водки.
— А это? — Казимир намекнул на закуску.
— И это, — без лишних слов понял намёк друга Данилыч, вынув из второго кармана завёрнутый в полиэтиленовый пакет один солёный огурец.