Парфен отпил несколько глотков, передохнул. Еще раз присмотрелся к их сосредоточенным лицам.
- Ну что же, партизаны, давайте познакомимся поближе...
Это "партизаны" хлопцам явно понравилось. Однако ни один из них и бровью не повел. Их лица так и остались замкнутыми, сурово-сосредоточенными.
- Начнем с тебя, - продолжал Парфен, обращаясь к самому высокому и, как ему казалось, самому старшему. - Тебя как зовут?
- Тимко, - низким баском прогудел высокий и добавил, сдержанно улыбнувшись: -Тимко Цвиркун.
- А тебя? - перевел взгляд на среднего, с вихрастыми, русыми, давно не стриженными волосами.
Тог вздернул редкие рыжеватые бровки, отчего личико его с большим ртом и сухими острыми скулами обрело недетски строгое выражение. Буркнул скупо, коротко:
- Марко... Окунь...
- А тебя?
Самый маленький ростом, который оказался самым старшим и носил фамилию Стреха, насупился, помолчал. Потом было открыл рот и снова крепко стиснул губы. У него, оказывается, не было переднего зуба, и поэтому некоторые слова он произносил с присвистом.
- Як тебе обращаюсь, - повторил Парфен.
- А! - дернул плечом Стреха.
- Что "а"?
- Его Аполлоном зовут, - опередил других высокий, широко и словно бы даже насмешливо улыбаясь.
- А!.. - уже по-настоящему сердито буркнул Аполлон. Чувствовалось, что имя это ему совсем не по душе, что причиняет оно ему одни лишь огорчения и что он так и не может простить этого "скверного" имени своей хорошей матери.
- Ну почему же? - успокоил его Парфен, - Имя как имя!.. Нормальное. А скажите, хлопцы, это все вы сами вырыли или помогал кто?
- Сами.
- А как же вы рыли?
- Ночами.
- А кто еще знает об этом укрытии?
- Никто. Только мы втроем.
- А долго копали?
- Да почти три месяца.
- И никто не заметил?
- Никто. Мы понемногу. И сразу же все прикрывали.
- А матерям что говорили?
- А что им говорить? Все равно целое лето ночуем то в степи, то здесь, только не дома. Чтобы, значит, в Германию не захватили внезапно.
- А почему к партизанам не ушли? - спросил Парфен, помолчав.
- К партизанам? - Аполлон даже свистнул сквозь дырочку в зубах. - Если бы мы знали, где они, эти партизаны!
- А что, нет разве партизан?
- Есть-то они есть, почему же. А вот только где...
- Откуда же вы тогда знаете, что есть?
- Ну, как же!.. Всюду только и слышно: "Молния"
да "Молния"! Говорить о них говорят повсюду, а вот разыскать - не разыщешь.
- А про отряд имени Пархоменко ничего не слыхали?
Все трое приумолкли и задумались.
- Пархоменко? - переспросил Аполлон. - Нет, чтото не слыхали... Правда, никогда не слыхали...
- Ну, как же! А где Каменский лес, знаете?!
- Ле-ес? - удивился Аполлон. - Каменский?! Где же это у нас такой лес?
- Нет у нас такого леса! - добавил и Марко.
- У нас только Подлесненский, Зеленая Брама!
И там, говорят, бывали и партизаны из "Молнии".
Да вот разве еще "Круглок"? Так там и леса кот наплакал! - закончил Тимко. - Всего десятин восемь!
- Постойте! - воскликнул Парфен. - Что-то вы не того. А ну возьмите-ка планшет, карту. И лампу давайте сюда. Ну, вот же он, Каменский лес! постучал ногтем по зеленому пятну севернее города К.
- В самом деле есть такой! - протянул Аполлон, склонив голову, чуть не касаясь острым носиком карты. - Только это вон где!..
- То есть как это "вон где"?!
- А так и есть. Километров полтораста отсюда, если не больше.
- Ка-ак?! - воскликнул, поднявшись на локоть, Парфен и сразу же упал на спину от боли. - Полтораста километров?! Быть того не может! А мы, по-вашему, сейчас где?
- Может, не может, - нахмурился Аполлон, - а только где же нам сейчас еще быть! Вот здесь!