Горожан на улицах было немного, и эти немногие направлялись в сторону базы, словно ведомые неким особым чувством, подсказывающим, что там, впереди, происходят важные события. Утро стояло безветренное и жаркое, птерта не угрожала. Леддравор доскакал до западной границы города и, проигнорировав крытый путь, поехал южнее, по открытой местности, туда, где у главных ворот собралась толпа.
Возмущенные люди разобрали боковые стенки непрочного коридора и растеклись перед внешними воротами. У дальней стороны ворот в небо уставились пики. Леддравор одобрительно кивнул: пика прекрасно демонстрирует гражданам всю ошибочность их поведения.
Приблизившись к людской массе, Леддравор перевел синерога на шаг. Принца наконец заметили; люди почтительно расступились перед ним, и он с удивлением отметил, как много среди них оборванцев. Очевидно, состояние рядового населения Ро-Атабри было хуже, чем он себе представлял. Народ возбужденно перешептывался. Между толпой и оградой оставался свободный полукруг, в центре которого стоял в своем черном облачении Балаунтар.
Прелат, который страстно убеждал в чем-то офицера, находящегося по ту сторону ворот, обернулся к Леддравору. При виде военного принца он заметно вздрогнул, но скованные гневом черты его лица не изменились. Леддравор лениво подъехал к Балаунтару, с нарочитой медлительностью спешился и дал сигнал открыть ворота. Двое солдат отвели тяжелые створки, и Леддравор с Балаунтаром оказались в центре публичной арены.
- Ну что, священник, - спокойно спросил Леддравор, - зачем ты пожаловал сюда?
- Думаю, ты знаешь, почему я здесь... - Балаунтар тянул целых три секунды перед тем, как добавить королевский титул: - Принц.
Леддравор улыбнулся:
- Если ты пришел просить миграционный ордер, то ты опоздал, их уже все раздали.
- Я ничего не прошу. - Балаунтар повысил голос и обратился не к Леддравору, а к толпе. - Я пришел, чтобы предъявить требования. И их должны удовлетворить!
- Требования! - Никто никогда не смел произнести это слово при Леддраворе, и когда он повторил его, с ним случилось нечто странное. Он как будто раздвоился: одно тело Леддравора, тяжелое, твердо стояло на земле, а другое, невесомое, эфирное, которое мог бы унести малейший ветерок, сделало шаг назад и отделилось. Леддравору показалось, что он не касается поверхности, а, подобно птерте, парит над кончиками травинок и наблюдает происходящее всевидящим и отстраненным взглядом.
С этой выгодной позиции он меланхолично наблюдал, как его плотная оболочка разыгрывает дикий спектакль...
- Не смей говорить мне о требованиях! - крикнул телесный Леддравор. Или ты забыл, что король наделил меня абсолютной властью?
- Я говорю от имени высшей власти. - Балаунтар произносил слова уверенно, чувствуя твердую почву под ногами. - Я говорю от имени Церкви, от имени Великой Непрерывности, и я приказываю тебе - уничтожь корабли, которыми ты собрался осквернить Горний Путь. Далее - все продовольствие, кристаллы и другие предметы первой необходимости ты украл у народа и должен незамедлительно это вернуть. Вот мое последнее слово.
- Ты и не подозреваешь, как это верно, - прошипел Леддравор и вытащил боевой меч, но остатки уважения к закону удержали принца. Черное лезвие не пронзило тело прелата. Вместо этого Леддравор повернулся к офицерам. Они стояли неподвижно; лицо полковника Хипперна застыло. - Арестуй изменника! резко сказал ему Леддравор.
Хипперн негромко скомандовал, и вперед выбежали два солдата с мечами наголо.
Солдаты подхватили Балаунтара под руки; он упирался, но они увели его внутрь периметра базы. Толпа глухо заворчала. Хипперн вопросительно посмотрел на Леддравора.
- Чего ты ждешь? - Леддравор ткнул вниз указательным пальцем. Известно, как наказывают за измену. Выполнять!
Лицо Хипперна под цветастым шлемом не дрогнуло, он снова сказал несколько слов ближайшим офицерам, и через секунду к двум солдатам, которые держали Балаунтара, подбежал дородный старший сержант. Первосвященник вырывался изо всех сил, его тело, закутанное в черное, нечеловечески извивалось, когда солдаты прижали его к земле. Он поднял лицо к палачу и широко открыл рот, чтобы произнести проклятие или молитву, но только создал удобную мишень для сержанта - тот, не раздумывая, ткнул туда мечом. Конец лезвия вышел у основания черепа и, разрубив позвоночник, в мгновение ока прервал жизнь первосвященника. Солдаты опустили тело на землю и отступили назад. По толпе прокатился стон ужаса. Большой камень просвистел в воздухе и упал у ног Леддравора.
Какое-то мгновение казалось, что сейчас принц в одиночку бросится на толпу; потом он обратился к старшему сержанту:
- Отрубить голову священнику. Поднять ее на пику. Пусть полюбуются на своего учителя.
Сержант кивнул и невозмутимо приступил к работе. Он действовал с ловкостью профессионального раздельщика свинины, и через минуту голову Балаунтара подняли на древке копья, которое привязали к стойке ворот; по древку побежали ручейки крови.
Наступила тишина, от которой заложило уши; казалось, ситуация зашла в тупик. Затем свободный полукруг у ворот медленно сжался. Передние ряды даже как будто и не двигались, но тем не менее их дюйм за дюймом выдавливал неумолимый напор сзади. Стойка ворот заскрипела и стала валиться внутрь, наглядно демонстрируя силу этого напора.
- Закрыть ворота! - крикнул полковник Хипперн.
- Отставить! - Леддравор обернулся к полковнику. - Армия не бежит от гражданского сброда. Прикажи своим людям очистить территорию.
Хипперн в волнении глотнул, но взгляд Леддравора встретил твердо.
- Ситуация сложная, принц. Это местный полк, большую часть солдат набрали в Ро-Атабри, они не смогут воевать со своими.
- Верно ли я расслышал, полковник? - Леддравор перехватил рукоять меча, и взор его яростно засверкал. - С каких это пор дела Колкоррона решают рядовые солдаты?
Хипперн вновь глотнул, но мужество не изменило ему.
- С тех пор, - ответил он, - как они стали голодать, принц. Так обычно и бывает.
Неожиданно Леддравор улыбнулся.
- Это твое профессиональное суждение, полковник? А теперь внимательно следи за мной. Я научу тебя командовать.
Он повернулся, подошел к тройному ряду солдат и поднял меч.
- Рассеять толпу! - рявкнул он и махнул мечом вниз и в сторону напиравшей толпы, указывая направление удара.
Солдаты рванули из строя и бросились вперед. Тишина взорвалась дикими воплями. Толпа отхлынула, но не побежала, а, немного отступив, вновь сомкнулась, и тут открылось важное обстоятельство: команде Леддравора подчинилась лишь треть солдат. Остальные не двинулись с места и теперь с несчастным видом смотрели на ближайших младших офицеров.
Да и те солдаты, которые пытались разогнать толпу, мало чего добились. Они позволили легко одолеть себя, и их мечи быстро стали достоянием противника. С радостными возгласами люди повалили на землю большую секцию крытой дороги и разломали ее каркас, чтобы использовать его в качестве оружия.
Второй Леддравор - холодный, эфирный и безучастный - снисходительно смотрел, как его телесный двойник подбежал к молоденькому офицеру и приказал ему вести против толпы своих людей. Лейтенант, споря, помотал головой и через секунду был мертв, так как Леддравор одним ударом почти отрубил ему голову. Принц словно обезумел, утратив все человеческое. Вытягивая шею и волоча ноги, он носился среди солдат и офицеров, сея разрушение, как ужасный демон, и его черный меч разбрасывал алые брызги крови.
"Сколько это может продолжаться? - отстраненно размышлял второй Леддравор. - Неужели нет предела людскому терпению?"
Внезапно новое явление отвлекло его внимание. Небо на востоке заволокло столбами дыма, поднимавшимися сразу из нескольких точек. Горели противоптертовые экраны, и это означало, что горожане пересекли последнюю черту, взбунтовавшись против существующего порядка.
Смысл протеста был ясен: погибать должны все вместе - и король, и бедняки.
Вспомнив о короле, одиноком и уязвимом в Большом Дворце, эфирный Леддравор утратил свое спокойствие. Нужно было принимать срочные меры; ответственность, которая лежала на нем, была важнее конфликта нескольких сотен солдат и горожан.
Он вновь слился со своим двойником, и все поплыло у него перед глазами. Время и пространство распались...
Принц Леддравор открыл глаза навстречу потоку резкого солнечного света. Рукоять меча была мокрой, и его окружали звуки, цвета и смятение кровавой бойни.
Он немного постоял, обозревая эту сцену, затем сориентировался, вложил меч в ножны и побежал к своему синерогу.
Глава 18
Толлер, не двигаясь, смотрел на тело в желтом капюшоне; прошло, наверно, минут десять, а он все стоял, не зная, как преодолеть боль утраты.
"Его убил Леддравор, - подумал Толлер. - Вот как я расплачиваюсь за то, что оставил в живых это чудовище. Он скормил моего брата птерте!"
Утреннее солнце находилось еще низко на востоке, но воздух был неподвижен, и от скалистого склона уже исходил жар.
Толлер разрывался между приступом горя и благоразумием, между желанием подбежать к телу брата и необходимостью держаться на безопасном расстоянии. Затуманенным взором он разглядел что-то белое на впалой груди Лейна, прижатое поясом и тонкой рукой.
Бумага? Сердце Толлера забилось от надежды. Может быть, Лейн оставил обвинительный акт против Леддравора?