- Птертоз чистейшей воды. Никаких сомнений. Селезенка размером с футбольный мяч. Мы дали официальное заключение, что солдат наткнулся на шар глубокой ночью и вдохнул пыль, не зная этого, - или что он рассказывал... гм... неправду. Такое случается, как тебе известно. Некоторые люди ломаются. Они даже умудряются убедить самих себя, что все хорошо.
- Я их понимаю. - Лейн втянул голову в плечи, словно от холода. - Такое искушение, безусловно, имеет место. В конце концов, жить или умереть решают легчайшие дуновения воздуха.
- Ладно. Вернемся к нашим заботам. - Гло встал и начал ходить по комнате. - Предстоящее заседание очень важно для нас, мой мальчик. Это шанс для сословия ученых завоевать заслуженное уважение и восстановить былой статус. Так вот, я хочу, чтобы ты лично подготовил графики - большие, разноцветные и... гм... наглядные, - показывающие, сколько пикона и халвелла произведет, как ожидается, Колкоррон в течение следующих пятидесяти лет. Наверно, можно взять интервал в пять лет, но это я оставляю на твое усмотрение. Нужно также выявить, каким образом наши ресурсы искусственно посаженных бракк будут расти по мере того, как потребность в натуральных кристаллах будет уменьшаться, до тех пор пока мы...
- Погодите, магистр, - запротестовал Лейн, увидев, что пророческая риторика увлекает Гло далеко от реальности. - Не хочу выглядеть пессимистом, но ведь нет гарантии, что в ближайшее время мы произведем хоть какое-то количество пригодных для использования кристаллов. Наш лучший пикон на сегодня имеет чистоту всего лишь на одну треть. И халвелл немногим лучше.
Гло возбужденно рассмеялся.
- Это лишь оттого, что король нас недостаточно поддерживал. При соответствующих ресурсах мы быстро решим эту проблему. Я уверен! Слушай, король даже позволил мне отправить посыльных за Сисстом и Датхуном. Они представят отчеты о последних достижениях. Твердые факты - вот что произведет впечатление на короля. Практические данные. Заявляю тебе, мой мальчик, времена меняются. - Вдруг Гло побледнел. - Мне дурно. - Он грузно упал в кресло, так что закачалась декоративная керамика на ближайшей стенке.
Вместо того чтобы подойти и предложить помощь, Лейн непроизвольно попятился. Магистр выглядел так, будто его сейчас вырвет, и одна мысль о том, что он окажется рядом в этот момент, вызвала у Лейна отвращение. Хуже того, вены, бешено пульсирующие на висках Гло, казалось, вот-вот лопнут. А вдруг из них действительно брызнет красное? Лейн попытался представить, как он совладает с собой, если на него попадет хотя бы капля крови другого человека, и его желудок предупреждающе сжался.
- Вам чего-нибудь принести? - беспокойно спросил он. - Воды?
- Еще вина, - просипел Гло, поднимая бокал.
- Вы уверены?
- Не будь таким занудой, мой мальчик, - это лучшее тонизирующее средство на свете. Если бы ты чуть больше пил, у тебя, возможно, наросло бы побольше мяса на... гм... костях... в нужных местах. - Гло проследил, чтобы бокал наполнился до краев, и потихоньку стал приходить в себя. - Так о чем я говорил?
- Может быть, о близком возрождении цивилизации?
- Ты что, издеваешься?
- Простите, магистр, - сказал Лейн, - просто сохранение бракки всегда было моей страстью - это тема, из-за которой я часто становлюсь несносен.
- Я помню. - Гло оглядел комнату, отмечая те предметы из керамики и стекла, которые в любом другом доме были бы вырезаны из черного дерева. - Ты не думаешь, что ты... гм... немного перебарщиваешь?
- Мне так больше нравится. - Подняв левую руку, Лейн показал кольцо из бракки, которое носил на шестом пальце. - Я и кольцо-то ношу только потому, что это свадебный подарок Джесаллы.
- Ах да, Джесалла. - Гло обнажил торчащие в разные стороны зубы, изображая развратную улыбку. - В одну из ближайших ночей, клянусь, в твоей постели побывают гости.
- Моя постель - твоя постель, - с легким сердцем произнес Лейн. Он знал, что магистр никогда не пользовался правом вельможи брать любую женщину из той социальной группы, в которой является династическим главой. Эта старинная традиция Колкоррона еще соблюдалась в высших семействах, но если Гло время от времени отпускал шутки на эту тему, то просто чтобы подчеркнуть таким образом культурное превосходство ученого сословия, которое подобную практику давно оставило.
- Я помню о твоих крайних взглядах, - продолжал магистр, возвращаясь к первоначальной теме, - но не мог бы ты более лояльно отнестись к совещанию? Разве ты не рад ему?
- Да, рад. Это шаг в правильном направлении. Но мы опоздали. Бракка достигает зрелости и вступает в фазу опыления за пятьдесят-шестьдесят лет, и даже если бы мы уже умели выращивать чистые кристаллы, временной зазор все равно останется. А он пугающе велик.
- Тем больше причин планировать будущее, мой мальчик.
- Верно. Но чем план нужнее, тем меньше вероятность, что его примут.
- Это очень глубокая мысль, - сказал Гло. - А теперь скажи мне, что она... гм... означает.
- Еще лет пятьдесят назад Колкоррон, наверно, мог уравновесить производство и потребление, введя несколько элементарных предохранительных мер, но и тогда принцы ничего не желали слушать. В теперешней ситуации требуются действительно радикальные меры. Вы представляете себе, как отреагирует Леддравор на предложение прекратить производство вооружений на двадцать-тридцать лет?
- Лучше об этом и не думать, - согласился Гло. - Но ты не преувеличиваешь трудности?
- Посмотрите на графики. - Лейн подошел к шкафу с плоскими ящиками и, вынув большой лист, разложил его на столе так, чтобы видел Гло. Он объяснял цветные диаграммы, избегая, насколько возможно, трудной математики, анализировал, каким образом растущие потребности страны в энергетических кристаллах и в бракке связаны с возрастающей нехваткой и другими факторами например, с транспортными задержками. Несколько раз во время этой речи ему приходило в голову, что здесь опять попадаются те самые общие задачи, о которых он размышлял накануне. Он с горечью осознал, что стоял на пороге нового направления в математике, но опять был побежден материальными и человеческими проблемами.
И одна из них, кстати, та, что магистр Гло, главный представитель ученых, утратил способность воспринимать сложные аргументы и вдобавок к этому пристрастился к ежедневным попойкам. Магистр энергично кивал и сосал свои зубы, стараясь изобразить заинтересованность, но мешки его век опускались все чаще.
- Это очень серьезно, магистр, - с особым жаром сказал Лейн, чтобы привлечь внимание Гло. - Хотели бы вы рассмотреть работы моего отдела о мерах, необходимых для выхода из кризиса?
- Стабильность, да, стабильность - вот главное. - Гло резко поднял голову и на секунду, казалось, совершенно растерялся; его бледно-голубые глаза уставились на Лейна, словно Гло видел его впервые. - На чем мы остановились?
Лейн уже просто испугался.
- Возможно, будет лучше, если я пришлю письменный реферат вам в Башню, где вы сможете просмотреть его на досуге. Когда состоится заседание Совета?
- Утром двухсотого. Да, определенно, король сказал, что двухсотого. А какой день сегодня?
- Один-девять-четыре.
- Да, времени маловато, - с грустью сказал Гло. - Я обещал королю, что внесу существенный... гм... вклад.
- Так и будет.
- Это не то, что я... - Гло поднялся, слегка покачиваясь и улыбнулся Лейну странной дрожащей улыбкой. - Ты это серьезно?
Лейн моргнул, не понимая, к чему, собственно, относится вопрос.
- Магистр?
- Насчет того, что я... парю выше... вижу дальше?
- Конечно, - ответил Лейн с досадой. - Искреннее не бывает.
- Это хорошо. Это значит, что...- Гло выпрямился и выпятил пухлую грудь, неожиданно обретая обычное благодушие. - Мы им покажем. Мы им всем покажем. - Он прошел к двери, но остановился, положив ладонь на фарфоровую ручку. - Пришли мне реферат как можно... гм... скорее. Да, кстати, я дал указание Сиссту привезти с собой твоего брата.
- Это очень любезно с вашей стороны, магистр, - произнес Лейн, хотя радость от предстоящей встречи с Толлером омрачалась мыслью о реакции Джесаллы на эту новость.
- А, пустяки. Мне кажется, мы слишком сурово с ним обошлись. Я хочу сказать, заслали на целый год в такую дыру, как Хаффангер, лишь за то, что он щелкнул по подбородку Онгмата.
- От этого щелчка его челюсть оказалась сломана в двух местах.
- Ну, это был такой сильный щелчок. - Гло издал хриплый смешок. - Кроме того, приятно, что Онгмат хоть на время замолчал. - Все еще хихикая, он вышел из кабинета, и некоторое время слышалось шарканье его сандалий по мозаичному полу коридора.
Лейн отнес почти нетронутый бокал на стол, сел и начал крутить его, любуясь игрой света в черном водоворотике. Похвалить грубость Толлера было вполне типично для Гло - таким способом он напоминал членам ученого сословия, что у магистра королевское происхождение и, следовательно, в жилах его течет кровь завоевателей. Раз он шутит - значит почувствовал себя лучше, восстановил самообладание, и все же Лейн серьезно беспокоился о телесном и умственном здравии старика.
Всего лишь за несколько последних лет Гло превратился в самодовольное, рассеянное и беспомощное существо. Большинство глав отделов терпели его некомпетентность, ценя дополнительную свободу, которую им это давало, но все без исключения ощущали деморализацию и потерю престижа ученого сословия. Стареющий король Прад пока еще сохранял всепрощающую любовь к Гло, и злые языки говорили: раз уж к науке относятся как к анекдоту, то вполне логично, что ее представляет придворный шут. Однако заседание высшего Совета - дело нешуточное, сказал себе Лейн. Человек, представляющий тех, кто рекомендует строгие меры по сохранению бракки, должен выступить красноречиво и убедительно, выстроить сложные доводы и подкрепить их неопровержимой статистикой. Позиция Лейна вызовет всеобщее неодобрение, а в особенности амбициозного Чаккела и дикаря Леддравора.
Если Гло не возьмет себя в руки за то короткое время, что осталось до совещания, от его имени, несомненно, должен будет выступить заместитель - то есть он, Лейн. От перспективы бросить вызов, пусть даже словесный, Чаккелу и Леддравору Лейна сначала прошиб холодный пот, а потом покрыла испарина. Его мочевой пузырь начал подавать угрожающие сигналы. Вино в бокале отражало теперь рисунок из дрожащих концентрических кругов.
Отставив его, Лейн сделал глубокий и равномерный вдох, ожидая, пока перестанут дрожать руки.