Интерлюдия. Алия.
Невысокая девочка, крепко сжимала руку отца и покорно шла рядом. Она не хныкала, не нудела вопрошая — когда они уже придут, и не жаловалась на боль в босых ногах, которые, кажется, стёрла уже до костей. Мужик идущий рядом с ней, был так же бос, хмур, грязен и кажется, находился в отчаянии, раз вел свою единственную дочь вслед за совершенно незнакомыми… людьми? Вряд ли…
Можно было бы подумать, что перенос в Стикс, для Алии оказался весьма болезненным событием — обращение матери в зомби и её же скорая смерть от рук отца прямо на глазах ребенка, многих бы подкосили или вовсе заставили слегка тронуться рассудком. Но эта девочка, кажется, была напрочь лишена таких чувств как жалость и сострадание.
Когда их с отцом нашли местные обитатели и привели к высоким стенам огромной каменной цитадели, вместе с другими выжившими из большой деревни, девочке пришлось собственноручно ударить ножом невинного человека, просто чтобы доказать хозяевам цитадели, что она готова служить той сущности, которой поклонялись они сами. Кави…
В момент неопытного тычка ножом в ногу связанного мужчины, сердце маленькой девочки дрогнуло. Но не от страха или жалости как случилось бы у обычного ребенка, а скорее, предвкушающе сладко. Она замахнулась для повторного удара, но отец мягко перехватил её руку и забрал нож. Ритуал был завершён, а огонёк в груди ребенка вновь угас, обратившись стылой, мертвой пустошью.
В деревне Алию знали, но ничего плохого о ней сказать не могли. Впрочем, как и хорошего — она была замкнутой и нелюдимой, в основном сидела дома, помогала родителям по хозяйству и изредка выходила погулять во двор, но с другими детьми никогда не играла.
В Ордене Алию всерьёз не воспринимали, равно как и других спасённых детей… до того момента, пока Патриарх самолично не взялся за её обучение. Что-то такое Куц разглядел в этой молчаливой девчонке, что пришлось ему по душе. И сразу же стало ясно, что старый по человеческим меркам маг, не ошибся в выборе ученицы — напрочь лишённый эмпатии ребёнок, под его чутким руководством, с годами превратится в столь смертоносное оружие, что никакие химеры Ордену будут не страшны, и сам Стикс ему в этом поможет…
Путешествия и временные стоянки после того как Ордену пришлось покинуть свою цитадель, никак не трогали Алию. Ей было совершено плевать на то, что происходит вокруг — главное чтобы Куц был рядом. Он продолжал учить её пользоваться теми крохами силы, что поделился этот мир, а ещё, с ней была рапира, которую Патриарх даровал девочке за прилежное обучение. Сердце ребенка снова учащённо забилось, когда бледные ручки приняли от учителя тонкое длинное лезвие её первого личного оружия, с удобной рукоятью и даже красивыми черными ножнами. В ту ночь Алия, впервые на своей памяти, засыпала с улыбкой на губах…
Со временем, тренировки становились всё более сложными и опасными для здоровья, но Алия не боялась ни опытных рыцарей с которыми ей приходилось биться на игрушечных клинках, ни синяков что непременно появлялись после каждой такой тренировки. Лишь чувство стыда и лютой несправедливости сжигали ребенка изнутри. Они смеялись над ней ставя подножки вместо стандартного блока или больно шлёпали по заднице плоской стороной деревянного меча, в момент её неудачной атаки. И пусть в этом смехе не было злости, надменности или призрения, но у Алии глаза кровью наливались от ярости, а в ушах начинало шуметь… Всё чего она хотела в такие моменты, это достать своего противника, вонзить прямо в сердце тонкое лезвие рапиры, лежащей чуть в стороне, по рукоять, а потом провернуть! Увидеть как гаснет огонёк жизни в глазах обидившего её идиота… Жаль что рапира в руках была деревянной, а за боем наблюдал кто-то из старших братьев.
— Никогда не позволяй кому-то, считать себя лучше тебя, — после каждой тренировки, наставлял ученицу Патриарх, — их удача заключается лишь в том, что родились они на пару-тройку десятков лет раньше…
Алия знала что все эти рыцари и «деревенские» воины, ничем не лучше неё, а когда у девочки прорезался Дар, она искренне уверовала в то, что всё вообще совсем иначе. Это они все ничто, а Алия, единственная личная ученица самого Куца, обладательница самого полезного Дара Стикса, избранная самой Кави, а все вокруг, кроме Патриарха и старших братьев, лишь инструменты для достижения её целей. Каких таких «целей»? Алия пока сама ещё не знала, но понимала, что как минимум на этом этапе жизни, без всех этих людей, выжить ей будет куда сложнее…
Не смотря на все его старания и попытки вновь сблизиться с дочерью, с отцом Алия перестала общаться уже давно, всё чаще ища общества магов и те благодушно подпускали ребенка к себе, считая её своеобразным талисманом Ордена. Охотно делились с ней мудростью и знаниями, подсказывали секреты развития Источника, угощали своим особым Живцом, рассказывали «страшные» байки из прошлой жизни, даже не смотря на то, что в Ордене запрещалось вспоминать то, что было до переноса в Стикс. Почему запрещалось? Хотя бы потому, что нельзя было давать повода для слез. На это просто не было времени, да и общий моральный дух нужно было как-то поддерживать. По началу же, каждую ночь по цитадели разносился плачь и крики тех, кто принимался рефлексировать по прошлой жизни, в отличие от Магов, которые вспоминали всё былое, включая убитых собственноручно братьев, с улыбкой.
Тренировки теперь стали куда интереснее — в дело пошли Дары Кави и тут Алия смогла показать себя во всей красе. Мало кто мог уследить за ловкой невидимой девчонкой и поединки все чаще заканчивались её безоговорочной победой. Куц в такие моменты искренне радовался за ученицу, а девочка задыхалась от счастья видя улыбку на красивом лице своего учителя. Но старшие братья маги и воевода Гор, умудрялись выследить практически бесшумно двигающуюся фигуру по дыханию, биению сердца или благодаря разнице в опыте, банально догадываясь куда придется удар малоопытного ребенка. В такие моменты, уже прилично подросшая девочка, или скорее — молодая девушка, начинала мысленно грязно ругаться и проклинать всё и вся, благо соседство с взрослыми мужиками позволило ребенку обогатить словарный запас отборной бранью.
В первый свой настоящий бой, Алия влезла без разрешения. Когда все взрослые братья и сёстры Ордена, насмерть стояли прикрывая друг друга от зубов и когтей стаи химер, девочка привычно сидела в телеге, спрятавшись под ворохом тряпья вместе с другими детьми. Она давно перестала бояться как обычных зомби, так и развитых химер, на которых успела наглядеться через дырки в своем укрытии. Трупы и кровь, крики боли и стоны умирающих — всего этого в жизни ребенка было столь много, что стало обыденной реальностью, от которой, если задуматься, её никто и никогда не старался уберечь.
Как-то сам собой сработал Дар, стерев тело девушки с глаз возможных наблюдателей, рапира бесшумно выскользнула из ножен и заняла место в ладони Алии. В глазах её разгоралось пламя, сердце в предвкушении колотилось с утроенной силой, а руки дрожали от переполняющих душу эмоций…
Она сорвалась на бег и первым же взмахом, мимоходом пробила крохотный нарост на затылке стоящего спиной зомби. Тварь безмолвно рухнула навзничь, оставив перед собой ошарашенного деревенского, который, впрочем, тут же переключился на следующую цель.
Рыцари рубились с химерами по-страшнее. Благодаря пропитанному при ковке алхимией оружию, те могли дать достойный бой тварям гораздо сильнее человека, в то время как обычное оружие, сумело бы, разве что, оцарапать их плотные шкуры…
Третья химера упала замертво к ногам Бика и забилась в предсмертной агонии, хоть маг и не успел нанести твари смертельного ранения. В гвалте сражения маг различил сдавленный девичий стон и тут же рявкнул на появившуюся в паре метров от него девочку:
— Ты что творишь, болезная⁈ А ну живо в телегу!
Алия коротко кивнула и помчалась в указанное место, непонимающе держась за нижнюю часть живота. Она не понимала что случилось и что чувствует, хоть это чувство и было приятным, поэтому пыталась промотать в голове последние события:
Вот она в прыжке протыкает раздутый нарост химеры. Тварь падает к её ногам и начинает содрогаться в агонии. Алия как и в прошлые разы с улыбкой смотрит на это действо и вдруг, тело её будто скрутило судорогой, но не болезненной, а приятной. Внутри всё загорелось и Дар Кави исчез, позволив старшему брату Бику увидеть её на поле боя.
Уже в телеге, под ворохом тряпок, прокрутив в голове эти события ещё несколько раз, Алия так и не поняла что случилось, продолжая гладить свой живот, тепло в котором наконец прекратило отвлекать её от размышлений. Но главное она уяснила — убивать химер довольно просто и очень интересно, а главное, так она гораздо быстрее сможет научиться побеждать вообще всех — даже Воеводу Гора и может быть, когда-нибудь, даже старших братьев.
После тризны по погибшим братьям и выговора за безрассудство от Куца, Алию начали готовить уже гораздо серьёзнее. С тех пор, самовольную девчонку стали брать на вылазки уже официально и даже до битв со слабыми обращёнными допускали. Разведчик из неё получился первоклассный и зная численность, степень опасности и местонахождение тварей, рейды на новые участки теперь проходили совсем без потерь.
Жизнь девушки налаживалась с каждым днём — ей начали выдавать гороховый раствор, допускали до спаррингов с настоящим оружием, хоть и запрещали во время них пользоваться Даром. Когда же во время очередного боя с Воеводой у Алии прорезался второй Дар, в Ордене на неё почти молиться начали. Никто не понимал как это произошло и почему, но жемчуг и горох она теперь получала исправно — Патриарх со всем тщанием продолжал ковать свое оружие…
Все чаще Алия стала задумываться о сложных вещах, которые простой деревенской девушке, вряд ли пришли бы в голову. Кто такая эта Кави? Что за интересный, опасный мир вокруг? Почему химеры так жаждут человеческой крови и мяса? Какая конкретно у неё роль во всем этом? И главное — почему после первого и единственного приношения своей богине, Патриарх отказался от этого действа? Он перестал ей поклоняться? Или может быть, она сама ему запретила? Почему нельзя подносить ей жизни, допустим, развитых химер или провинившихся людей?
Много было вопросов, но задавать их кому бы то ни было из деревенских не было смысла… впрочем, как и рыцарям. Старшие братья в тот день были заняты, поэтому Алия пошла напрямую к Патриарху. Про сам Стикс Куц рассказал охотно — что это чертоги Кави, их богини, что химеры это те люди, что попали сюда «случайно» вместе с избранными и теперь, они служат источником артефактов для выживания и развития силы избранных.
На остальные же вопросы, ответы были скупыми и Куц от большинства из них отделался общими фразами, вроде: «на всё воля Великой» или «ты ещё слишком юна для подобных мыслей»… Девушка с учителем была не согласна, но спорить и возражать благоразумно не осмелилась, покорно приняв ответы и удалившись в свои покои в отбитом у тварей дворце города. Приняла, но не смирилась, продолжая думать о том, как она может отблагодарить Кави за ту силу, что богиня даровала ей.
Промучившись пару дней в вопросах и размышлениях, Алия решилась на действия. Ночью, насколько она слышала от рыцарей, должен был обновиться участок с выжженой в прошлый раз Патриархом деревней и если ей повезёт, в этот раз там снова будет стоять эта же деревня. Разведка и дальнейшая её зачистка, были назначены лишь на утро, так что у неё была ещё вся ночь на то, чтобы исполнить задуманное…
Как себя вести перед обновлением участка Алия знала прекрасно, поэтому держалась от него подальше до тех пор, пока вонючий туман не исчезнет полностью. Стояла глубокая ночь и все жители деревни сейчас крепко спали, даже не подозревая что вскоре с ними случится и как повернется их жизнь. Это девушке было на руку, так что войдя на обновленную территорию, она аккуратно, но без помощи Дара, прокралась к ближайшему домику чтобы заглянуть в окно — ей было необходимо успеть сделать всё быстро и без лишнего шума, а уж потом, когда сюда придут химеры, они скроют место её «преступления» своими когтями, зубами и бездонными желудками.
Пройдя по деревне, Алия довольно быстро отыскала дом, дверь в котором оказалась не заперта и под пологом невидимости, скользнула внутрь, стараясь не скрипеть старыми деревянными половицами. Обойдя весь дом, она обнаружила лишь пожилую пару, спящую, почему-то, раздельно. Бабку Алия убила точным ударом в сердце, предварительно накрыв ее лицо подушкой, чтобы та не вскрикнула от боли, а после, направилась в комнату к спящему старику.
Что ей нужно делать, девушка не знала, но припоминая ритуал, в котором участвовала она сама, понимала, что сделать всё в точности так же, не выйдет. Поэтому, Алия решила импровизировать.
Первым делом она оглушила деда, ударив того по голове тяжёлым черпаком взятым с кухни, а после, при помощи бельевой веревки привязала его к кровати. В процессе этих действий, Алия вновь почувствовала как разгорается пламя внизу её живота, отчего решила, что Кави благосклонно принемает то, что делала её названная дочь. Беспрестанно улыбаясь и неловко орудуя дрожащими руками, девочка засунула тряпку старику в рот и вылила ему на лицо холодную воду из того же кухонного черпака. Старик тут же застонал и с трудом разлепил глаза. С его головы все ещё каплями стекала кровь. Увидев стоящую перед ним девочку с кухонным ножом в руках, старик дёрнулся всем телом, но веревки крепко держали и руки и ноги, так что деться он никуда не мог.
— Во славу твою, Кави, — шёпотом произнесла Алия, проводя острым ножом по голой груди с седыми волосами. Жертва забилась сильнее, попыталась порвать веревки, выпучила глаза и старалась закричать, но ничего у старика не вышло, — прими мою жертву, Всетемнейшая! Прими мою благодарность!
Очередное движение руки и ещё одна рана открылась на теле старика. Постель довольно резво заливалась бьющей из рассечнных вен кровью. Ещё один разрез, за ним ещё один, и ещё… Девушка застонала, когда приятный огонь в животе разросся до предела и она засмеялась. Звонко, заливисто, искренне. Она поняла что Кави примет её подношение и как только судороги удовольствия прекратились, она рассекла горло старика, а после, вонзила нож в сердце жертвы. Приглушённый кляпом хрип затих, а облитая с ног до головы кровью девушка снова засмеялась. Ей сейчас было хорошо. Никогда в жизни ей ещё не было так хорошо как физически, так и душевно. Она всё сделала правильно и повторит содеянное ещё раз, как только предоставится такая возможность. Ну а сейчас, ей нужно отмыться от крови и быстрее возвращаться в город, пока сюда не набежали химеры. Алия как раз видела на кухне чан с не до конца остывшей водой…
Первым кому Алия решилась рассказать о том что сделала, был вовсе не отец — о нём девушка вообще, кажется, забыла. Доверенным оказался один из рыцарей, который ещё ни разу не посмел посмеяться над ней даже во время тренировок. Он всегда был добр к ней и улыбался при встрече. Его Алия убить не хотела и даже более того, испытывала к нему странную, не свойственную ей приязнь. Рыцарь был молод и очень красив, а ещё, он поклялся перед Кави, что никому не расскажет о том, что ему поведает девочка. На удивление, её рассказ вызвал у рыцаря одобрение и он сообщил Алии, что и сам давно задавался вопросом о том, почему ритуалы больше не проводятся.
— В моём мире всем богам приносились жертвы, — доверительно поведал рыцарь шёпотом, — а тёмным божествам, изпокон веков принято было приносить человеческие жизни.
— Тогда почему? — недоумевала девочка.
— Думаю, Патриарх опасается что к нам перестанут идти люди, — предположил рыцарь улыбнувшись собеседнице.
— Будто у них есть выбор, — презрительно фыркнула Алия и поднялась на ноги, — обновление участка будет через четыре дня. Постарайся получить дежурство на эту ночь.
— Как прикажете, моя маленькая госпожа, — с шутливым поклоном и доброй улыбкой ответил рыцарь, а у девочки в груди приятно потеплело. Обращение «Госпожа» ей пришлось по вкусу…
Вылазки для проведения ритуалов жертвоприношения теперь стали чем-то неотъемлемым для Алии. Иногда, ей удавалось взять с собой кого-то из тех людей, которым она смогла доверить свою тайну, а через пару месяцев, когда таковых набралось уже больше двух десятков, Алия решилась рассказать обо всём Гору, разумно умолчав о том, что он далеко не первый кого личная ученица Куца втянула в свою «секту».
Воевода хмурил брови, играл жиловками, что-то бурчал под нос, после чего выдохнул и обратился уже к самой Алии:
— А ты не боишься что об этом узнает Куц?
— Боюсь конечно, — честно призналась девушка, — но богиня приняла мои дары! Я почувствовала эта и чувствую каждый раз…
— Каждый раз, — эхом повторил воевода, покачав головой, — и часто ты… это…
— Не так часто как хотелось бы, — буркнула в ответ Алия.
— И что… — замолчал Гор подбирая слова, — что тебе… нам, это даст?
— Расположение Кави, разумеется, — будто не она, а он здесь был неразумным подростком, ответила девочка, — мы живём в её мире, пользуемся её Дарами и в случае чего, она может просто нас всех убить! Боги любят подношения и подарки… вот я и дарю ей!
— Звучит вполне разумно, — подумав немного, согласился Гор, — но знаешь… Может быть лучше рассказать об этом старшим? Узнаем что они скажут…
— Ты поклялся Её именем, — сурово напомнила девочка.
— Да-да, разумеется… — отмахнулся Гор, но поймав её суровый взгляд, неожиданно для самого себя сглотнул ставшую вязкой слюну. Что-то в этой девке сейчас пугало его, хотя казалось бы, что может напугать бывалого воина, который всё это время, умудрялся выживать в Стиксе. Да и до этого как-то не пропал…
— Подумай над моим предложением Гор, — как-то надменно, будто рабу которому предложили дополнительный паёк в обмен на душу, сказала девочка.
— Непременно моя… девочка, — с трудом проглотив слово «госпожа», ответил воевода, — непременно…
Через три дня, во время которых Гор даже спал плохо, он решил принять предложение Алии. Что его подтолкнуло на этот шаг, воевода сам до конца не понимал. Ни то те доводы, что он сам себе приводил, ни то страх, что жутковатая девчонка просто убьет его в одну ночь, ни то вовсе сама Кави, которой, как Гор думал, действительно могли быть необходимы своеобразные дары?
Что он знал о богах? Только то, что они очень мстительны и обидчивы если им не уделять должного внимания и уважения, а ещё, что они могут быть очень щедры на ответные дары, если их хорошенько умаслить. Алия единственная кто получил второй Дар от Кави из всего Ордена, а это что-то да значило…
Когда Гор узнал сколько народу уже посвящены в дела Алии, воевода долго ругался и лишь с трудом удержался от того, чтобы не влепить пару зуботычин своим воинам. Тут были и рыцари и деревенские и даже несколько лучниц, с которыми девочка, насколько он помнил, никогда не могла найти общий язык. Видимо, у Алии был настоящий управленческий талант, а ещё, ярко выраженные лидерские качества… Ну, в самом деле, не могла же эта девчонка запугать такую толпу взрослых людей?
Примерно через месяц, Гор сумел собрать всех сторонников дела Алии в один отряд зачистки, не включив в него ни одного мага. У старших братьев был назначен ночной рейд в проблемный участок, где кажется, поселился полноценный исполин. Им же требовалось лишь зачистить свежую деревеньку, которая появилась в паре участков от города со стороны реки и быстро вернуться назад. Опасности попасть под приход стаи химер в этом месте почти не было, так что Кай дал добро, даже не заподозрив в словах Гора какой-нибудь подоплёки…
Массовый ритуал прошел без проблем — химеры так и не появились, так что, ничто не помешало Алии совершить задуманное. Десяток ещё не успевших обратиться в зомби людей, были привязаны к столбам и каждый из присутствующих поочередно наносил жертвам, рты которых были заняты тряпками, раны, тем самым кухонным ножом, что Алия сохранила после первого своего ритуала. Так продолжалось до тех пор, пока под ногами жертв не натекла целая лужа крови. Тогда Алия, тело которой уже во второй раз за время ритуала скрутили приятные судороги, позволила Софе убить первую из жертв.
— Во славу твою, Кави! — прокричала широкоплечая девушка, и с размаху вонзила нож четко в сердце обнаженной жертве, пробив тонкую девичью кожу, а Алия с трудом сдержала рвущийся из горла стон, наблюдая как вздрагивает в предсмертной агонии жертва.
Второго несчастного умертвил Гор, следом шёл Эрн и далее по списку. Каждый на кого указывала девочка, брал из рук единомышленника нож и выкрикивая восхваления тёмной богине, ударом в сердце убивал кого-то из жертв. На всех участников ритуала, жертв не хватило, но они были довольны и самой причастностью к такому действу, тем более Алия всячески ободряла свою «свиту» и удовлетворённо кивала принимая из их рук нож, чтобы убить последнюю жертву.
— Во имя твоё, Кави! — выкрикнула девушка счастливо улыбаясь, — прими нашу благодарность!
Встав на цыпочки, она перерезала полуживому мужику горло, искупавшись в его крови, а после, одним резким и уже привычным движением вонзила нож в сердце. Собравшиеся довольно загомонили и стали выкрикивать вслед за Алией хвалебные речи своей богине. Им ещё повезло что рядом была река — отмыв с одежды и брони кровь, стащили трупы в одну кучу и подожгли, скрывая следы ритуала. В город сектанты возвращались в самом лучшем расположении духа…
Буквально с каждым прожитым днём, внутренний мир Алии претерпевал изменения. Она все больше замыкалась в себе, все чаще игнорировала приказы или банально ослушивалась их. Ей все сходило с рук лишь потому, что звание возлюбленной ученицы Патриарха не позволяло простым воинам и женщинам угрозами или силой заставить её подчиняться, а бегать каждый раз жаловаться к старшим братьям или, не дай Кави, к Куцу, никто не осмеливался. Исключением был, разве что, воевода Гор, и то лишь потому, что он по прежнему был сильнее неё и уж точно опытнее. Да и общее дело связывало этих двоих, хоть Гор до сих пор до конца и не уверовал в правильность их поступков.
Но и Алия и Гор прекрасно понимали что так будет не всегда и когда-нибудь, приказы воеводы будут исполняться исключительно по желанию своенравной девицы. Но не думал рыцарь, что случится это столь скоро. Когда Куц обрадовал некоторых из своих людей новостью, что сумел-таки закончить зелье позволяющее перенести человеческий организм на ступень выше предусмотренного природой, Гор понял, что на этом его власть над девочкой закончилась, ведь лишь ради неё Патриарх вообще взялся за создание этих зелий.
Но отчаялся воевода рано — ему тоже досталась порция колдовского варева и его организм так же начал процесс незначительных мутаций. И казалось бы, в этом странном противостоянии установилось некое равновесие, но это было далеко не так, ведь жемчугом Алию угощали уже несколько раз, в то время как Гор довольствовался лишь парой.
Его дни в качестве сильнейшего из младших членов Ордена всё быстрее клонились к закату, а дни триумфа Алии ещё лишь собирались в предрассветные сумерки…