— Гетрана. В твоем боевом опыте и силе ни кто не сомневается. Не даром ведь именно на тебя пал выбор твоего владыки. Но на мой взгляд, еще одной лишней и бессмысленной смерти ни кому не нужно. Подумай об этом… — после не большой паузы он продолжил — Мой друг Ахиллес отправил на встречу с праотцами уже двоих. Смерть Сарака и вашего императора, я думаю, с лихвой покрывают требуемую цену обряда Очищения.
Было заметно, что Гетрана нервничает. Она конечно была смущенна. С одной стороны внутренне, она была уже готова, как погибнуть, так и растоптать тело своего противника. Но глубоко в душе, она понимала — херувим, о расе которой она раньше слышала лишь легенды, не тот с кем можно было бы храбриться. В-общем, она была готова уступить, однако ждала, когда вынесет решение старший черной Аллы. Молчание затянулось и тут Гетрана осознала, что старшим во всей Алле теперь считают именно ее. Так как именно она была ближайшим кеном, который состоял в прямом родстве с императором.
Хорошо херувим. В твоих словах нет непочтения, как в прочем и сомнений в мощи и силе моих воинских способностях, а по тому я объявляю, что обряд Очищения завершен… — Она склонила немного голову и закончила. — На три дня, человек и херувим, становиться нашими самыми желанными гостями в золотом престоле Ассары.
Золотой престол Кенов.
Столица Кенов, удивила не только Ахиллеса, но и херувима. Ее монументальные здания-навесы, ухоженные улицы и их многолюдность, поразила ее невольных гостей. По улицам неторопливо перемещались множество жителей. Среди пестрой толпы попадались представители практически всех рас Аль-Азифа. Как потом объяснила Гетрана, все иноразумные расы проживающие в Ассаре, являлись рабами кенов. Ахиллеса поражал тот факт, что кентавры сами не могли или не хотели заниматься ничем другим кроме, как ведением своего большого приусадебного хозяйства. Но самым важным для каждый из них, считалось конечно воинское ремесло. Все что вокруг строилось, ковалось или производилось, было результатом кропотливого труда межрасовых рабов. Как и рассказывал Арест, в стране существовали три правящих поголовья. Черная, серебренная и белая Аллы. Вот три поголовья, чья масть была гордостью Империи. Каждый самец, мог спариваться с любым количеством самок и иметь столько своего семейного поголовья, сколько мог прокормить и обеспечить. Подавляющее количество подданных империи составляли те, чья масть хоть чем-то отличалась от трех стандартов. Все они были изначально обречены на то, что бы их воспитывали как слуг, которыми руководила белая Алла. Чистокровные черные Кены составляли правящую воинскую аристократию. Серебряная Алла, обычно порождала самых изысканных кентавров, по руководством которых и облагораживалась столица империи. Путем проведением силовых единоборств, три Аллы решали чье поголовье каждые пять лет будут править во дворце Империи. После занятия лидирующей позиции, Алла выбирала своего Императора. Сейчас вместо умерщвленного Ахиллом Кариза, эту роль временно выполняла Гетрана, которая по мнению Аллы на данный момент была самым сильным и разумным членом их масти.
Разместили херувима и человека, во дворце императора. Им выделили две громадные комнаты. Роскошь в которую попал Ахилл, поражала и более того, немного угнетала человека. Мраморные полы здания, громадные помещения и высокие потолки на которых можно было разглядеть искусно вырезанные барельефы прошлых побед этой расы, приводили его в трепет. Несмотря на то, что кены были очень воинственны и жили исключительно за счет набегов и грабежей своих соседей, они довольно сносно относились именно к цивилизованным людям. И не потому, что их здесь было намного больше, чем представителей всех остальных, просто именно люди и создавали тысячелетиями все это великолепие, а кентавры умели ценить только две вещи. Боевое мастерство и предметную Красоту.
Питались кентавры исключительно растительной пищей. Их организм был настолько прожорлив, что редко когда можно было увидеть кена, который бы хоть что-то не жевал. Прогуливаясь по мощенным черными мраморным плитам, покрывавшим весь пол дворца, ахеец обращал внимание, на то, что праздно гуляющие кены, носили перекинутые через плечо большие кожаные сумы, из которых то и дело доставали всевозможные фрукты и овощи.
Херувим, долго копаясь в своем созерцании признал, что еще никому из его расы, не доводилось побывать в столице этой Империи, поэтому он в первый же день настоял на том, что бы им позволили осмотреть достопримечательности этого странного, но удивительно красивого города.
Для безопасности путников, была выделена стража, состоящая из двух молчаливых самцов. Вооружены они были только своими личными арканами.
Гуляя по красивым улицам и пытливо рассматривая здешний быт, ахеец помимо своей воли стал причастен к скандалу, после которого, наместница запретила им дальнейшее изучение столицы и ее жителей. А произошло это вот как.
Отдохнув несколько часов после ночного бега и плотно перекусив уже поздним утром, Ахиллес наконец-то растормошил ушедшего в созерцание херувима. Ему было скучно. Арест очнулся не хотя, но после недолгого раздумья тут же предложил человеку совершить прогулку по Ассаре. Ахиллес даже опешил, так как сам намеревался предложить своему другу то же самое. И вот через полчаса нудных переговоров с Гетраной, друзья стали медленно прогуливаться по широким улицам города. В эти часы, жизнь только начинала пробуждаться и путникам долгое время попадались лишь одинокие рабы спешившие по каким-то делам своих хозяев. Эта прогулка дала Ахиллесу возможность увидеть, и что самое главное, расспросить херувима о всех представителей того или иного разумного вида Аль-Азифа. Больше всего, как отметил Арест, раньше в Ассаре было рабов людской расы. Однако это были уже не те бестолковые и практически ни чем не отличающиеся от зверей представители человечества, которые до сих пор попадались ахейцу. В Ассаре он смог в первые рассмотреть темнокожих гивейнцев, которые красотой своих пропорционально развитых тел, поразили даже ахейца. Представители свободного Сида, наоборот были невысоки и сухопары. Их жилистые тела, позволяли предположить Ахиллесу, что представители Сида, были опасными бойцами. Сидцы имели желтоватый цвет кожи и в отличие от гивейнцев, которые заплетали свои длинные волнистые волосы во множество косичек, предпочитали носить их распушенными и причесанными на пробор. Люди с еще одного свободного города-государства Аргоса, были более похожими на самого Ахиллеса. Они также обладали оливковым загаром, но белые, как горный снег волосы и брови, явно указывали на то, что между ахейцем и аргосцами, находилась пропасть различий. Их зрачки пугали красны как человеческая кровь! Ахиллес заметил Аресту, что таких людей в его мире называли альбиносами.
Повстречали они и одного ящероподобного сурга. Эта встреча тут же насторожила херувима. По его объяснению, это самый жестокий и бездарный народ во всем Аль-Азифе. Действительно когда, Ахиллес повнимательнее рассмотрел этого монстра, то и сам удивился жестокому и бессмысленно отталкивающему взгляду, которым наградили боги это странное существо. Ростом оно было немного ниже самого ахейца. Фигура сухопара, однако невооруженным взглядом было понятно, это существо, очень проворно. Его острые двадцатисантиметровые когти, могли, по рассказу Ареста, запросто пробить даже бронзовую броню Ахиллесова щита.
Вот так, мило и непринужденно прогуливаясь по прямым улицам Ассары, они стали предметом для домыслов и догадок здешних жителей. Ахиллес понимал, что уже к полудню, весь город будет гудеть от новости, что в городе появилась странная парочка, которая охраняется представителями правящей Аллы.
'Вот удивится весь здешний народец, когда узнают, что те, кто так мило прогуливался сегодняшним утром по улицам столицы империи и есть те самые, что отправили на тот свет самого императора и весь его выводок'.
Пока это было не то, что бы тайной, просто по объяснением Гетраны, поданные узнают об схватке только в полдень, когда распорядитель дворца, через глашатаев, огласит на центральной площади последние события.
Неожиданно, с правой стороны, донесся оглушительный крик. Вся четверка невольно повернула свои головы в сторону одного из деревянных навесов, откуда и доносились пронзительные крики и стоны боли. Навесы таких размеров указывали на то, что данное помещение использовалось, как трактир. Кены не употребляли ни вино, ни каких либо других хмельных напитков, зато любили вдыхать дым полученный при тлении одного из разновидностей степного ковыля. Это средство разжигало страсть, а при частом употреблении, уводило сознание в неведомые и иллюзорные миры. Взору открылась довольно жуткая картина. Уже не молодой, кентавр, который однако был прекрасно сложен и без сомнения принадлежащий к военной касте (тех кто имел не чистую масть, но обладал прекрасными задатками воина, становились стражами границ империи). Кентавр был плодом кровосмеси чистокровной серебряной и черной масти. Этот самец жестоко избивал своего молодого раба. Мальчик, по всей видимости был захвачен при набеге на город-государство Аргос. Он был хил и жалок. Его хозяин вцепился в его белые волосы и с садисткой ухмылкой на своей обкуренной физиономии, держал того на своей вытянутой мускулистой руке. Исхудавшее тело содрогалось от невыносимой боли. Но и этого провидимому не удовлетворяло его садистских наклонностей. Изредка он тыкал в грудь своего юного раба, небольшим заточенным гвоздем.
— Ну, что Аргоская слизь!? Нравиться объедать своего господина и спать при этом до первых криков гаргул. — напутствовал его Кен на межрасовом. — Не будь я Сваррат если не замучу тебя сейчас до смерти.
Вдруг его крупа коснулась чья-то рука, а молодой, но со странным акцентом человеческий голос, попросил его оглянуться. Сваррат так и сделал, желая тут же наказать раба-человека за такую невиданную дерзость.
В империи касаться кожи своего хозяина, не имел права ни одни раб.
— Отпусти малого на землю или клянусь всеми духами бездонной тьмы, я вышибу из тебя все твое дерьмо.
Сваррат некоторое время пристально присматривался к человеческому существу, которое посмело так нагло обращаться к самому защитнику границ. И после того, как через пелену дурмана, ему все-таки удалось разглядел статную фигуру и холодные голубые глаза незнакомца, он громко и во весь голос загоготал. Мальчик по прежнему беспомощно висел на вытянутой руке своего хозяина, болтая в воздухе своими худыми ногами.
Может со стороны это и выглядело забавным, но ему, так точно не казалось. Но по крайней мере он затих, так как инстинктивно осознал, что спасение пришло и мучения скоро закончатся. Закончив смеяться, Сваррат все же опустил своего раба на землю, но лишь для того, что бы нанести стоящему перед ним человеку, страшный удар, своих передних копыт, в область грудной клетки.
Чего-то подобного, ахеец и ожидал, а потому был готов. Резкий скачок в право. Опорная правая нога с силой выбрасывает тело своего хозяина в верх. Затем последовал удар человеческого кулака.
Ахеец понимал, что в кулачном бою против такого противника ему долго не выстоять, именно поэтому он вложил в свой единственный удар, всю свою ненависть и силу.
Удар получился отменный. Носовая кость кентавра, словно, медный гвоздь вбитый ударом кузнечного молота, с неприятным хрустом пробила мозг бородатого противника.
Хрэ-э-к….
Тело кена некоторое время жило само по себе. Его мощный круп крушил всю мебель и нехитрую утварь, даже после смерти самой сущности этого существа.
Вокруг все замерли.
Рабы, спешащие по делам своих господ, немногочисленные кентавры всех мастей и расцветок. С каждым мгновением, вокруг местной таверны, стало скапливаться все больше и больше праздно бредущих четвероногих зевак и их двуногих рабов. Самые воинственные кены, даже попытались наказать того, кто осмелился убить в самом сердце империи не просто свободного гражданина, а воина!
Ситуацию разрядили пришедшие в себя два сопровождающих.
После этого происшествия, Гетрана приказала обоим гостям ни под каким предлогом не покидать пределов дворца. Человеку и херувиму ни чего другого не оставалось, как высыпаться и в неимоверных количествах употреблять всевозможные растительные блюда. Аресту это конечно было не по душе. Он с хмурой мордой растолковал ахейцу, что для нормального функционирования его организма, ему конечно приходиться употреблять в пищу некоторые виды трав и кореньев, но всему ведь есть предел.
Вот так и прошли все три дня проведенных во дворце императоров золотого престола империи Кенов. Ни каких вопросов, ни каких упреков. Даже расставание произошло очень уж обыденно. После трех дневного перехода до границ Империи, три кентавра склонив в не очень почтительном поклоне свои кудрявые головы и не говоря при этом ни слова, просто развернулись и стремительно унеслись в свои тучные травяные просторы.
Караван.
Сайра была в не себя от возмущения и обиды. Как ее могли променять на какую-то молодую выскочку… За девчонку, которая без году неделя. Будто бы она только овладела боевым искусством расы вурдов. Неужели эти самцы так глупы, что не осознают, что оставили весь клан без защиты. Что не только другие семьи, но и даже презренные люди, кены, да и хуны теперь смогут при желании вырезать весь их клан.
'О бездна. За что ты определила именно самцам решать, что хорошо, а что плохо для семьи!'
Караван плелся, как назло чрезвычайно медленно. Сайра сидела в большой деревянной кибитке, которую лениво тянули тягловый животные хунов. Это были большие и очень глупые ящерозвери. Для них целью существования являлось лишь пища и продолжение рода. На все остальное, они тупо взирали с шестиметровой высоты своих маленьких голов. В караване было три кибитки. Каждая из них была в четыре метра высоты и имела два яруса. На первом хранился весь багаж торговцев, включая конечно же и загоны для рабов. Второй использовался лишь для свободных пассажиров и самих хозяев каравана.
Сайра посмотрела на двух хунов, которые вот уже неделю, испуганно косились в сторону ее персоны. Она как бы невзначай зевнула, позволив двум гоблинам рассмотреть свои четыре небольших резца, которые явно отличались от ослепительных зубов остальной челюсти.
Конечно же, в этом мире существуют расы, которые могут похвастаться и еще большими размерами своих клыков, вот только резцы Сайры, были резцами боевой защитницы вурдского клана 'Алой Лилии'. А значит существа, которое в одиночку на протяжении вот уже ста пятидесяти лет, достойно уничтожала любых непрошеных гостей, посмевших вторгнувшиеся на семейный удел клана. Существа, которое выходит биться против целых армий. И чем? Всего лишь двумя стальными иглами. Сайра посмотрела на свои Кхэши, безобидно висевшие на ее боевом поясе. На вид это орудие могли бы вызвать лишь улыбки несведущих. Улыбки, могли позволить себе лишь те, кто не знал во, что превращаются эти тонкие клинки в руках защитницы клана. Удобная рукоятка переходила в вилку. Разветвления, были необходимы для захвата меча или копья, а вот длинное обоюдоострое лезвие, для колющих и режущих ударов. Хуны, видать были наслышаны об способностях защитницы, хотя никогда ее раньше не видели, поэтому и сидели словно два безвольных чурбана, готовых в любой момент выполнить любое из требований своего молчаливого пассажира.
Прошел практически месяц после того, как она была направлена тремя древнейшими на этот проклятый гивейнский торг. И для чего? Для того, что бы на турнире завоевать право обладания какой то принцессы далекого Сида. После, ей было строго наказано доставить человеческую самку под своды ее родного гнезда.
Уввв — Сайра сама не заметила как вздохнула.
Один из гоблинов аж подпрыгнул от страха.
Чего желает госпожа?
'Выпить твою силу' хотелось выпалить Сайре. Но ей к сожаленью этого не хотелось. Она питалась раз в неделю, а ее пища еще вчера безвольно дергала ногами, перед тем как стать выжатым и бездыханным мешком костей обтянутой кожей.
Когда мы наконец доберемся до этого поганого города?
Госпожа вы же сами слышали. — гоблин, как только мог корчил свою отвратительную рожу, стараясь тем самым выказать ей наибольшее почтение. — предводитель передового отряда гивейнского войска, объяснил, что на их город надвигается огромная толпа объединенных степных племен.
Да помню я, что он говорил! — Сайра вспомнила короткий разговор, при котором начальник отряда чуть не обмочился от своего животного страха.
'Ох уж эти люди. Безвольные и бестолковые создания. Но к сожаленью нам без них нельзя.'
Скажи лучше сколько дней мы потеряли, отправившись именно по этому пути в для того, что бы избежать места схватки?
Не больше трех дней госпожа.