'Это станет для тебя уроком Ахиллес.'
— Что желает высокородная? — теперь уже, он неотрывно уставился в раскосые карие глаза местной повелительницы.
— Херувим почувствовал, что теперь царица пробует на нем свою магическую способность подавления чужой воли и решил не экранировать свой мозг. Он просто стойко выдержал обжигающее человеческое сознание и не отводя взгляда послал мысленный ответ-предупреждение, услышанное только ею.
— Царица ты сейчас играешь с огненным цветком, который как ты знаешь, может не только согреть, но и смертельно обжечь.
Давление тут же ослабло. И херувим почувствовал, как Гимина принялась экранироваться.
— Ни я, ни этот человек, тебе не враг почтенная. Пусть нам вернут долг и мы сочтем за честь сопроводить тебя в твои небесные чертоги.
— Что ж. — произнесла в слух разачарованная своей неудачей Гимина. — Этот человек и херувим, отныне мои гости. Они последуют за мной во дворец… — Она повернулась к одному из своих приближенных и четко произнесла. — Пусть принесут сюда двадцать медных палочек и вручат их этому воину.
После того, как один из охранников Тирэка, выполнил приказ царицы, она, не проронив больше ни слова, направилась в сторону выхода.
Большая свита, в которой очутились Ахиллес и Арест, направились в след за царицей Гивейна. Подойдя к основанию черной громады, один из охранников прокричал приказ и в ту же секунду, с верху стал опускаться трап первой ступени.
По этому большому деревянному мосту, могли спокойно разминуться целых три конных всадника.
Поднявшись на первую ступень свита остановилась. На верху их ожидала вооруженная охрана, которая косилась на сотни черных тел распростертых ниц перед восходящей царицей Гивейна. Свободные граждане города-государства имели право смотреть на свою госпожу, только из такого положения. Рабам же за такую дерзость, выкалывали глаза.
Ахиллес с интересом смотрел на странные постройки находящиеся на крыше первой ступени. Народу вокруг было великое множество. Большинство из здесь присутствующих, были застигнуты торжественной процессией врасплох. Кто употреблял пищу, запивая ее красноватым дурманящим напитком своего народа, кто-то, до сего момента предавался плотским утехам, в отведенных для этого публичных местах. Сейчас, все словно по мановению сильной волшбы, застыли уткнувшись в черную деревянную плоть своей кастовой Ступени.
Затем свита и оба спутника поднялись на Ступень воинов. Здесь их уже встречали хмурые взоры чернокожих гигантов. Эта каста, встречала свою повелительницу склонив одно колено. Далее по еще одному спустившемуся трапу, процессия оказалась на крыши аристократической Ступени. Здесь имелось множество красивых беседок. Их резные стены, были украшены вьющимися цветами. Повсюду чувствовался дразнящий цветочный аромат. Аристократия Гивейна, встречала царицу низким поклоном.
Наконец на ступень дворца процессия поднялась в заметно поредевшем составе. Среди вступивших на ступень дворца, были пять могучего телосложения воина и несколько не менее внушительных, постаревших аристократа.
Ахиллесу показалось что он попал словно в сад, где должны жить боги. Аромат был теперь не просто дурманящим. Он разжигал в груди огонь страсти. Все растения были высажены в огромные деревянные корыта. Весь сад, представлял собой четко продуманную и воплощенную в жизнь идею неги и умиротворения. Невдалеке Ахеец разглядел беседки, свитые из плоти прекрасных цветов. Были здесь и карликовые деревья, в пол человеческого роста. Они были покрытыми белыми цветками, а на их ветках росли сочные черные гроздья. Везде их встречали слуги, которые были дочерьми и сыновьями лучших гивейнский семей. Пройдя к красивой арке, царица повернулась к своим гостям и произнесла торжественным голосом:
— Прошу почетных гостей войти под своды обители цариц Гивейна.
— Убранство дворца, поразили даже вечно равнодушного херувима. Все высокое помещение было украшено золотом и серебром. Потолок был пятиметровой высоты и был полностью инкрустирован тонкой обделкой. Талантливые художники, покрыли его гладкую поверхность, красивыми эпическими битвами своей расы со всевозможными разумными всего Аль-Азифа. Сам же дворец состоял из множества комнат. Пространство было перегорожено деревянными стенами. Комнаты прислуги, ютились возле стен. Тронный зал находился в самом центре этой ступени и представлял собой нечто вроде огромной комнаты в конце которой располагался искусно вырезанный, Гивенский трон. Он был изготовлен в форме стоящего на правом колене воина. Левое колено служило подлокотником. Само седалище царицы располагалось на задертой юбке гивейнского воя, в правой руке держащего огромный медный дротик приготовленный как бы для смертоносного броска.
Гимина царственно опустилась на положенное ей по праву рождения трон и властно обратилась к своим слугам:
— Приготовьте моим гостям покои. Пусть они отдохнут от своих странствий. За один удар бронзового гонга, отмеряющего время до захода божественного лика Ра, я желаю видеть Ахиллеса — царя неведомого народа, и тебя почтенный Перворожденный, на своей вечерней трапезе. А теперь ступайте и дайте отдых своим утружденным телам.
***
До вечерней трапезы, ахеец решил принять душистую ванну. Его тело было вымыто, натерто благовониями и размягчено массажем, сделанным красивыми служанками дворцовой прислуги. Его кожаную одежду попросили отдать для того, что бы вычистить и привести в идеальное состояние, на что Ахилл благоразумно отказался.
После принятия ванны, он самолично выполоскал в душистой воде свою кожаный килт и почистив маслом бронзовые пластины, меч и щит, направился к большому и мягкому ложу. Он решил прилечь. Арест находился в этой же комнате. Его тело и гриву вычесывали сразу три юных создания. Одна девушка вплетала в густую гриву несколько разноцветных лент.
— Мда… — протянул он. — Богато живет царственный дом Гивейна.
Арест мысленно отдал приказ девушкам покинуть помещение и направился к начищенному до зеркального блеска, большому бронзовому диску после чего, принялся рассматривать свое нечеткое отражение. Оставшись видимо довольный увиденным, он задумчиво помыслил.
— Эх, видела бы меня сейчас Суиана. Вот бы удивилась. Хорош, ни чего не скажешь.
— А кто эта Суиана. Твоя личная м-м-м… самка?
У херувимов нет полигамии. Но Суиана мне нравилась больше всех. Ради одной ее прихоти, я бы не задумываясь ринусь в бой против любого количества повелителей ветров.
— Понятно. А вот я, чего сейчас подумал Арест. А не послать ли мне в бесконечность эту Рею? Стать супругом Гимины и править себе преспокойно в этом царстве мощи и великолепия.
Херувим наконец оторвался от созерцания своей красоты и при помощи мощного прыжка, очутился на Ахиллесовом ложе. Бесцеремонно отодвинув человека на его край, он опустился на мягкие подушки и сладко потянулся.
— Арест! Что б тебе пусто было. Тебе выделили личную комнату. Шел бы нежится на свое ложе.
Херувим ничего не ответил, зато громко испортил воздух.
— Ну ты и фрукт! — ахеец уткнулся в первую же попавшуюся подушку, в надежде что это поможет его носу не вдыхать испорченный воздух.
Он бы мог конечно отползти в сторону, но уступать так просто, свою постель, ахеец не собирался.
— Слушай меня человек. В Гивейне правят только самки. Они называют это матриархатом. Мужчины должны в лучшем случае воевать, в противном… — работать обеспечивая своих самок всем, начиная от рабов, денег, утвари и заканчивая плотскими утехами. Поэтому не тешь себя призрачными желаниями. К тому же, по здешним обычаям, тот, от кого понесет царица, должен быть умерщвлен, для того, что бы якобы отдать своему отпрыску всю свою силу. Так что на твоем месте, я бы хорошенько задумался, прежде чем начать вылизывать эту царственную самку, так как если ты осеменишь ее лоно, тебе уже ни за что не выпустят из этих чертогов.
— Ты что серьезно? — пробубнил ахеец не убирая лица от подушки.
— Херувимы не умеют лгать, как это привыкли делать другие разумные.
— Ой, то же мне сосредоточение целомудрия. — на этот раз ахеец попытался было оторвать свою голову от подушки, потому что общаться исключительно мысленно со своим приятелем ему было не удобно. Но противный запах все ни как не улетучивался.
— Слушай Арест, а каким образом эти помещения проветриваются. Ведь здесь же нет ни одного окна или проема.
— Стволы древа Маол! — глубокомысленно заявил Арест
— Что Маол? — не понял Ахилл.
— Их древесная плоть словно губка пропускает через себя воздух очищая его при этом от вредных веществ. Поэтому все гивейнцы живут намного дольше, нежели любой человеческий род. — он подумал и закончил свою мысль. — За исключением впрочем укушенных Старейшинами вурдов и их детей.
— Понятно. — хотя Ахиллес, как раз ничего толком и не уразумел. — Так что же нам делать? Какого бельма мы тогда залезли в это логово, раз сможем выбраться отсюда только по трупам всего здешнего войска.
Херувим покосился на человека и озадаченно рыкнул.
— Неужели твое семя так сильно ударило в голову, что ты совершенно перестал, что-либо соображать. То с вурдской самкой тебе захотелось устроить соитие, теперь вот возжелал Царицу Гивйна!!! Не дели ложе с Гиминой, по крайней мере сейчас. Если выиграешь турнир, то станешь равен самим богам и тогда будешь совокупляться хоть с ослами.
За разговором время прошло незаметно. Находясь постоянно в закрытом пространстве херувим вдруг почувствовал себя нехорошо и предложил человеку прогуляться до ужина по дворцовому саду. Они позвали одну из служанок и объявив о своем желании, оправились за нею в след по затейливым лабиринтам общественных комнат. Выходов на дворцовую крышу было, как оказалось множество.
Очутившись на открытом воздухе, Ахилл подошел к борту и принялся рассматривать суетившиеся фигуры местной аристократии. Большинство из них восседали на небольших деревянных ложах и вели неспешные беседы. Арест в скором времени поведал, что его состояние нормализовалось. Они долго прогуливались по рукотворному саду и подражая гивейнской аристократии вели неторопливый разговор. Арест поучал Ахиллеса. По его объяснениям царица Гимина была сильным магом поэтому, если ахеец останется с ней наедине, что бы не попасть под влияние ее злой воли, херувим советовал ни под каким предлогам не смотреть в ее глаза.
— Если уж окажется, что ты останешься с нею наедине и она настоит на том, что бы ты все-таки заглянул в ее глаза… Смотри на ее переносицу, только таким способом ты сможешь избежать порабощения своей воли.
Огромный солнечный диск не спеша отправлялся в свой незримый чертог, что бы отдохнуть и впустить во владение небесного свода свой извечный антипод — лик Луны. Над огромной долиной прозвучал гулкий удар бронзового гонга извещавший всех поданных и гостей города-государства, что наступило время вечерней трапезы императрицы. Тут же подошла служанка и предложила обоим гостям следовать за ней. Снова бесчисленное количество переходов, после чего они оказались в зале для приема пищи и важных гостей. В этом помещении не было ни стульев ни лежанок, ни чего, на что можно было присесть или прилечь кроме просто невообразимо огромного ложа. Оно было невысоким и возвышалось над полом на расстоянии в человеческий локоть. В его центре находилось, что-то вроде отшлифованного каменного подноса, который был завален всевозможными яствами. Встречали гостей царица, с почти обнаженным телом и двое престарелых советника, которые сопровождали Гимину в ее сумасбродном посещении бойцовского шатра. Также, с правой стороны от чернокожей госпожи, полусидел еще один человек. Он был молод и дерзок. Глаза гивейнца были глазами воина, привыкшего подчинять и повелевать сотнями жизней. Глаза, которые знают цену доблести и пролитой крови. Он, как и все присутствующие, имел длинные черные волосы, заплетенные в сотни длинных косичек и стянутых на затылке кожаной завязкой.
Гимина Царица улыбнулась и предложила обоим гостям занять любую понравившуюся площадь. Херувима не стоило упрашивать дважды. Он мигом запрыгнул на огромное ложе и бесцеремонно улегся мордой к ожидавшим их людям. Ахиллес решил не церемониться и не снимать своих сандалий. Из оружия у него был только меч, привязанный к его шее тонкой бечевкой. Он снял его и направился прямо к царице. Оба советника недовольно зыркнули в сторону своей госпожи. Та лишь подняла правую бровь и не заметно дернула правым плечом. Что мол взять с дикаря.