'Но и принцесса не останется жить.'
Войдя в купленный у хунов расписной шатер, он отдал новый приказ:
— Идем посмотрим главный поединок после чего немедленно покидаем торг и в лессу станем ждать дальнейших действий со стороны сегодняшнего победителя.
***
Ахиллес словно в нерешительности переминался с ноги на ногу. Далеко впереди стоял его огромный противник. Херувим ему довольно подробно описал и даже показал то, как выглядит любой из минов. Да, противник этот выглядел во истину устрашающе. Победить такого, в честной схватке, не представлялось ни какой возможности. Арест настойчиво убеждал Ахиллеса отказаться от его участия в сегодняшнем бое. Но у Ахиллеса не выходили из головы брошенный ему вызов одним из рабов рогатых.
После того, как он с Сайрой и Арестом сидели в шатре Михруаба и обменивались впечатлениями от победы Ахиллеса над десятью гивейнскими солдатами, в шатер проскользнул невысокий гоблин из слуг главы каравана, и заикаясь объявил, что великого воина хочет видеть один из рабов минов. Рабом оказался человек. На носилках внесли изуродованное тело. Раб принадлежал к расе аргосцев. Руки и ноги бедного человека были отрублены и из их обрубков брызгали во все стороны кровавые струи.
— Мой хозяин, велел тебе передать, что завтра с тобой будет так же. Даже если ты и не выйдешь на бой, Трру настигнет тебя где бы ты ни спрятался и после этого, ты будешь питаться только испражнениями своего нового хозяина.
Как тут было отказать? Тем более, что умирающий аргосец при последнем издыхании вдруг прокричал:
— Отомстите господин!!! Отомстите за всех людей Аль-Азифа.
И Ахиллес принял вызов, хотя до этого ультиматума откровенно говоря подумывал отказаться от завоевания титула АБСОЛЮТА.
И вот теперь должен был прозвучать гонг, который быть может, станет последним звуком, которое перед смертью запомнит человеческое ухо.
Мин был безусловно грозным соперником. Два с половиной метра в высоту. Его тело лоснилось от силы и решительности. Прикрывал он свое тело огромным бронзовым щитом. В его левой руке, державший щит, находилась огромная бронзовая секира. В своей правой, минотавр играючи подкидывал нечто вроде метательной топорика, который с точки зрения людей, выглядел, как самый настоящая Топор.
Ахеец понимал. Схватку он может выиграть всего лишь одним единственным ударом. Второго просто ему не дадут.
Гулко ударил бронзовый гонг.
Среди зрительских трибун, можно было услышать полет гивейнской мухи. Тишина была гробовая. Она словно обрела плоть и кровь. Казалось протяни руку и ты почувствуешь ее тело.
— Да поможет тебе Тьма и Бесконечность. — промелькнуло в голове Ахиллеса, слабое напутствие херувимовой мысли.
— Да свершиться задуманное. — прокричал ахеец и ринулся на врага.
Обоих противника разделяло около двухсот шагов. Приблизившись к своему противнику на сто шагов, ахеец казалось дрогнул и первым метнул свое копье. Черное древко, пропело в утреннем воздухе свою смертельную песнь и с тихим шипением пробило выставленный на его пути защиту. Толпа ахнула представив, с какой силой оно было пущено.
Трру не ожидал этого броска. Он прекрасно понимал, что человек для него лишь букашка под стопами Тула (ездового животного сидкой аристократии). В ближнем бою ему ни чего не добиться, а значит человек будет стремиться вести бой на расстоянии длины своего копья. И вдруг этот молниеносный бросок. Трру едва успел прикрыть свою голову. Щит был пронзен насквозь. Наконечник копья срезал половину правого рога. Больно не было, но вот нанесенное оскорбление, было огромным. Ведь Мин потерявший в битве свои рога, считался побежденным, даже если и уничтожал всех своих противников.
Ярости Тирра не было границ. Из пасти повалила пена. Размахнувшись, он что было силы метнул свой метательный топор.
Ахиллес тут же получил ответный выпад. Бронзовый топор пробил насквозь не только медь и бронзу щита, но и бронзовые пластины плечевого доспеха. Вынув на ходу свой меч, ахейцу пришлось откинуть щит в сторону. Боль придала силы и уверенности. Расстояние сокращалось с каждым мгновением.
Тирр с удивлением увидел как после его броска топор поразил насквозь большой щит противника, поле чего на расстоянии в двадцати шагов разделявших обоих претендента, человек выбросил свой щит и не останавливаясь продолжил свой стремительный бег.
Тирр настолько был поражен этим фактом, что на мгновение запоздал. Ведь по логике вещей, человек должен был остановиться и освободить из тела щита его метательное оружие. Просто глупо сближаться с самим минном, будучи вооруженным лишь пусть и бронзовым, но все-таки небольшим мечом.
Он перекинул из левой в правую руку свою страшную секиру и попытался нанести сокрушительный удар, который должен был рассечь тело презренного человека от плеча до пояса. Однако лезвие секиры разрезало лишь воздух. Более того, не найдя своей цели, тяжелое оружие потянуло своего хозяина за собой, заставив мина немного податься в перед.
Ахиллес увидел, как минотавр, замахнулся своим гигантским оружием и перед тем как воплотить задуманное в реальность, сделал прыжок в право. Приземлившись на опорную правую ногу, он присел.
Огромное бронзовое острие, срезало локон конского хвоста с его шлема.
Тут же оттолкнувшись, он бросил свое тело по правую сторону от своего противника и с остервенением вонзил тому между надбровных дуг, свой оточенный клинок. Пролетев мимо мина в нескольких сантиметрах, ахеец неудачно приземлился и чуть было не растелился ниц за спиной своего огромного врага. Он подвернул ногу.
Было больно.
На своего врага он даже не оглянулся, так как нутром почувствовал — схватка окончена. Переведя дух, он с замиранием сердца обернулся и увидел, как грузное тело с шумом повалилось на золотой песок арены.
Толпа с полной тишине имела удовольствие наблюдать, как после молниеносного и совершенно не естественного прыжка человека, АБСОЛЮТ остался стоять с торчащей из своей головы рукоятью меча.
Еще некоторое время, Трру с удивлением взирал на торчащее из своего лба гарду бронзового клинка, после чего, его разум навсегда покинул пределы этого мира.
***
Прошло пара дней. Сайра хлопотала над небольшой, но очень глубокой раной своего самца. Ахейца проняла горячка и сразу после боя он потерял сознание. Рану пришлось зашивать шелковыми нитями хунов. Эти нити, они добывали разоряя гнезда огромных горных пауков. По прочности, они не уступали даже льняным канатам толщиною с руку воина. Однако они имели еще одну очень положительную особенность. После шести дней соприкосновения с телом теплокровного существа — они таяли, не оставляя и следа от своего пребывания. Глава гоблинского каравана, вместе с которым и прибыли в Гивейн трое спутников, хлопотал вокруг Ахиллеса точно был его родным родственником. Еще бы. О том, что его караван в пути охранял сам АБСОЛЮТ, в сором времени узнает весь торговый люд этого мира. А это почет и возможность для заключения очень прибыльных торговых сделок на всю оставшуюся жизнь.
Празднования по поводу закрытия великого торжища, должны были продолжатся еще целую неделю. Однако Михруаб совершенно бескорыстно обещал Аресту и Сайре, что дождется поправки великого воина и отправиться вместе с ним хоть на край света. Сайра ему объявила, что отправляться скорее всего придется в обратный путь. Путь который лежал к великим водам голубой реки Сириус, на берегах которой, обосновалась могущественная раса вурдалаков Аль-Азифа. Она не забыла того, что пообещала своему человеческому избраннику.
Арест помня о миссии своего двуногого друга, распорядился перевести сидскую принцессу в загон для рабов Михруаба. Самка была испуганна, но когда увидела, что теперь ее новый хозяин херувим, быстро успокоилась и тихонько ожидала своей участи. Как-то вечером, проверяя гоблинские посты, херувим подошел к загону и подозвав к себе принцессу объяснил ей, что отныне ее судьба находится в руках раненого голубоглазого человека. Имя которому отныне — Абсолют.
***
Ту которую называли в этом мире Рея, была очень довольна своим нынешним состоянием. Она уже позабыла, когда в последний раз чувствовала такой прилив силы. Да пищи, пока было не много и ее количество не давало возможности обрести былое могущество, но зато она была постоянной. Путь ее создания, отмерялся завидным количеством крови и страха — теми компонентами, которые и позволяли низшим богам существовать. Да ей пришлось нарушить основы бытия и без ведома старших и Неназываемого, извлечь из плоти Творца бессмертную человеческую душу. Остаток своих сил, она потратила на создание аналога физического тела, того, которого в его мире нарекли — Ахиллесом. Он пока не выполнил своего предназначения, того, на что так надеялась богиня гремленских просторов. Зато она видела, что человек так и не понял, что именно она зависит от него, а не наоборот и значит остается шанс дождаться воплощения своего плана и в последствии, стать главным хозяином всего этого мира, а там…
Начало.
Месть.
Гимина была в не себя от раздирающей ее нутро злобы и бешенства. Еще бы. Царица Гивейна, одна из самых прославленных ведьм Аль-Азифа, не смогла сотворить, уберечь, удержать, да назови это как угодно, хоть ЗАСТАВИТЬ, остаться подле своего ложа этого странного, голубоглазого красавца. Человека, который не смотря на то, что выглядел, как забавная красивая игрушка, сумел завоевать титул АБСОЛЮТА.
Царица мерила шагами свои огромные покои и все больше ощущала в себе неукротимую жажду крови.
'А ведь все это не спроста. Как же я раньше этого не додумала!!? Гимина, Гимина ну неужели ты раньше не узрела во всем этом потаенный смысл. Ну где ты скажи на милость, могла видеть человека, херувима да вурдскую защитницу, путешествующих в одной дружной компании! Да, что-то тут не чисто. Даже не смотря на то, что человек и поведал ей свою историю и предназначение, его появления в этом мире, сплетение судеб остальных двух его спутников, ну ни как не укладывалось в общую картину. Ну не человеческий же раб херувим, в самом-то деле. Это ведь абсурд. Будь Ахиллес хоть трижды Абсолютом, с Арестом ему не справиться. А значит херувим преследует какую-то свою цель. А вурдская самка? Не влюбилась ведь она в человеческое отродье!? В того, чью расу вурды испокон веков привыкли употреблять в пищу и заставлять вынашивать свое естество.'
— Димитр! — позвала царица своего слугу.
Гимина приняла решение даже не смотря на то, что ей это решение противило. Делать было нечего. У людей наделенных силой и прозванных в этом мире магами, колдунами и ведьмами, существует поверье. То, чего хочет добиться маг, должно быть притворено в жизнь. Посмей хотя бы раз усомниться в своих силах или не достичь желаемого и вся твоя сила улетучиться, как кристалл горной воды подставленный под обнаженные лучи дневного светила. Вера будет поколеблена, а вера в магии — это краеугольный камень ВСЕГО.
— Слушаю моя царица. — слуга покорно преклонил перед повелительницей свою голову.
— Отправляйся на ступень ремесленников и передай начальнику стражи, что царица желает разговаривать с предводителем минского отряда. Пусть его сопроводят в мои покои и немедленно.
— Слушаюсь. — не скрывая своего удивления на лице, произнес Димитр.
Это было действительно странно. После захода солнца в город запрещалось впускать даже богов (прими они телесную оболочку). Тот кто прибыл в Гивейн с закатом, должен дожидаться рассвета пока не опустится первый трап городской пирамиды. И это нерушимое правило тысячелетиями оправдывало свое существование. За две тысячи лет существования Гивейна, город еще ни разу не был захвачен ни одной из проживавших на Аль-Азифе рас. А тут такой приказ! Ночью спуститься на землю и найти ужасных минов. Более того вернуться с их ярлом, который наверняка и так взбешен после гибели их конунга Трру. Скорее всего тот, кто сегодня предстанет перед очами этого мина с таким требованием, уже ТРУП.
'Что ж, мое дело малое. Приказано передать приказ начальнику стражи, значит так тому и быть. Не мне же отсечет голову острая секира надводных повелителей!' — с такими мыслями Димирт, как можно быстрее покинул покои своей прекрасной госпожи.