А потом, через полгода, когда сталинградцы восстановили разрушенное, собрали свой, созданный за годы пребывания на планете флот, подлатали захваченные корабли штернваффе (из двух крупных и десяти малых судов, атаковавших планету, пригодными для полетов оказались, соответственно, один и три) и отправились исследовать ближайший сектор Пространства. Возле Асгарда авангард сталинградской эскадры в составе двух фрегатов был атакован американцами.
Бой был коротким и жестоким. Фрегаты шли в обычном пространстве, и американцы, очевидно, обнаружили их издалека, неожиданно открыв огонь из орудий главного калибра. Однако перед тем, как погибнуть, один из фрегатов успел передать своему флагману состав группы кораблей противника.
Американских кораблей было десять штук, в том числе три линкора, три фрегата и четыре корвета: у сталинградцев оставалось четырнадцать вымпелов, из них два эсминца, четыре фрегата, четыре корвета, два космобота и два локальных подпространственника, которые и решили исход сражения.
Локальный подпространственник, он же специальный корвет-истребитель, действует по принципу, так сказать, космической подводной лодки: в отличие от других основных кораблей звездного флота, которые могут входить в подпространство только на короткое время для совершения достаточно дальнего прыжка, он ныряет в, как говорят пилоты штернваффе, «унтерраум» надолго, оставаясь невидимым для постороннего наблюдателя, и оттуда атакует противника, причем может делать это, даже находясь рядом с крупными космическими объектами. Радиус действия СКИ невелик, возможности его ограничены, он не может атаковать издалека, находясь в подпространстве; для пуска ракетоторпед необходимо подойти к врагу практически вплотную, и в этот момент истребитель весьма уязвим для средств локальной обороны. Но если уж СКИ произвел атаку, то у противника шансов совсем мало.
Американцы прозевали атаку двух сталинградских СКИ. В считанные секунды все три их линкора разлетелись без лишнего шумового эффекта на молекулы, атомы и так далее. Когда появились остальные корабли сталинградской эскадры, американцы, не принимая боя, попытались скрыться, но их настигли на краю местной системы и расстреляли практически в упор — уйти удалось только одному корвету.
После этого сталинградцы высадились на Асгарде, который, как оказалось, разве что не дымился: американцы успели там повоевать — в своем, разумеется, стиле.
Наткнулись они на Асгард, видимо, совершенно случайно — пролетали мимо (д'Марья, выслушав описание линкоров, удивленно приподнял брови: судя по всему, это были тяжелые броненосцы типа «Честер Артур» — двести тысяч тонн, минимум экипажа, довольно тихоходные, зато прекрасно приспособленные для планетарной бомбардировки: гигатонные бомбы, пучковое оружие и прочее; совершенно непонятно, что эти чудовища делали в Дальнем Космосе), покрутились немного на орбите, переговорили с наземным командованием, которое заверило пришельцев в своей полной лояльности зездно-полосатому штандарту… а потом, недолго думая, начали жечь планету — с орбиты, естественно, приземляться они не собирались.
Орбитальная бомбардировка принесла значительные плоды. Прилежно созданная немцами промышленность была уничтожена почти вдребезги. Хорошо еще, что на планете была создана мощная сеть бомбоубежищ, бункеров и еще масса всякой всячины, глубоко упрятанной под землю, поэтому борцы с империями зла поубивали только десятую часть местного населения — а могли ведь и всех.
В тот момент почти весь асгардовский военный флот находился где-то вне системы, а планетарная ПКО могла мало чего противопоставить мощным гиперорбитальным бомбардировщикам — и все же два линкора (поначалу их было пять штук) доблестные штернабверканонирен сбили, приведя командира эскадры агрессоров в неописуемую ярость (поскольку главный пункт космической связи был зарыт чуть ли не у центра земли… в смысле Асгарда, и, соответственно, повреждений не получил, то местные могли воочию лицезреть на своих экранах — они пользовались старой телевизионной связью — вражеского брюхастого обмедаленного генерала, который, брызжа слюной и давясь чуингамом (ну что поделать, все они такие!), орал: «Я вам устрою второй Дрезден!»). Германские социалисты уже было решили, что пришла хана, но тут американцы бомбардировку внезапно прекратили.
Почему так случилось, Альский объяснить не смог, да и вообще тут имелась масса непроясненного, однако, так или иначе, американцы под защитой своих крутившихся на орбите космических крепостей высадились на планете и объявили, что выполняли здесь свой гуманитарный долг, после чего раскланялись и отбыли восвояси, напоследок сбросив в район, зараженный посеянной аэрозольным способом гремучей чумой Эмери Рота, пару тонн гуманитарного шоколада и сыграв с солдатами столичного гарнизона благотворительный матч по американскому футболу (счет 96:0 в пользу пришельцев, Джон Пеллетье сделал одиннадцать тачдаунов).
Впрочем, американцы обещали как-нибудь вернуться.
После такого визита доброй воли граждане ГСВГ (по-немецки, конечно, DFAS, но д'Марья больше понравилась русская аббревиатура) оказались в шоке у разбитого корыта и на появление сталинградцев отреагировали довольно вяло, хоть и в положительном смысле. С обитателями системы Светлая немецкие социалисты наладили что-то типа дружбы, потому как взаимовыгодное сотрудничество в целях общего выживания стало на данный момент главным.
Русские со своими технологиями помогли очистить плодородные земли от радиоактивного заражения и построили фабрики по производству синтетической пищи, немецкие умники научили сталинградцев некоторым хитростям управления климатом (на Сталинграде этот самый климат был просто отвратительным, урожай постоянно норовил сгнить на корню и вообще с ним, то есть с урожаем, бились не на шутку), ну и так далее. Каждый жил на своей планете, места хватало для всех и для всего, идеология тоже во многих чертах совпадала (хотя, как заметил Альский, германский социализм в марсианско-асгардовском его варианте претерпел существенную догматическую инверсию, обозначив себя скорее как учение национально-религиозное, и, по слухам, на последнем пленуме партии за «еретический ревизионизм» из состава ЦК были выведены — а потом и расстреляны — несколько человек), кроме того, имелся общий внешний враг — пусть вероятный, но появления этого вероятного противника ждали и готовились. Так что сотрудничество двух внеземных формаций протекало нормально. Немецкие представители работали на Сталинграде, в том числе и в тамошней спецслужбе, Отделе Особого Назначения, сокращенно ООН (д'Марья и бровью не шевельнул — после СД ГСВГ его трудно было удивить), а русские ребята — на Асгарде: к примеру, в этой самой Службе Дозоров.
(- Вот только, — после небольшой заминки сказал Альский, — в свою внутреннюю контрразведку, Эсфауэс, они нас не пускают. Объясняют это партийно-этическими соображениями.)
Ну а когда с неба свалился «Ред Алерт», то его, натурально, приняли за американского разведчика и собирались захватить в качестве «языка», однако аэрогарды оказались ребятами ушлыми, и…
(-…и вот сейчас мы имеем то, что имеем, — закончил повествование молчавший почти все время Шмалько.)
Как ни странно, но д'Марья в эту хитрую историю поверил.
Спокойный голос Ямады вывел его из задумчивости.
— Командир, координаты принял. Будем у вас через… двадцать пять минут. Конец связи.
— Принято. Конец связи.
— …Такие дела, — закончил д'Марья свой рассказ, и наступила пауза.
Они находились в помещении штаба Службы Дозоров (и по-немецки тоже ведь СД — Штрайфендинст, отметил про себя д'Марья), глубоко под землей: д'Марья, Ямада, Гордый — и Альский, Шмалько и генерал Степанчиков, седой жилистый человек лет шестидесяти, с очень красным, но странно молодым лицом, которое несколько портили два еще более красных шрама — оба на левой щеке. Кроме того, присутствовали три немца: оберст Шпарвассер (лет пятьдесят, холеное лицо, высокий лоб, редкие волосы, тронутые сединой) из штаба местного фолькснотвера, то есть сил самообороны, майор Руммель (молод, очень светлые волосы и почему-то темное, словно обожженное лицо) из Службы Дозоров и какой-то Калькопф в штатском.
Д'Марья только что вкратце обрисовал своим текущее положение. Чуть ранее он поведал подробности обстоятельств дезертирства «Ред Алерта» местным офицерам.
— Очень интересно, — спокойно сказал Ямада. — Наши дальнейшие действия, командир?
— Какие действия, — буркнул д'Марья. — Чиним корабль, вот какие действия…
— Ну, это понятно, — кивнул Ямада. — А дальше-то что, собственно?
— Что-то, — угрюмо сказал Степанчиков. — Готовиться к Седьмой мировой, вот что.
— Уж скорее, к Первой галактической, — криво усмехнулся д'Марья.
— Слишком по-американски, — покачал головой Ямада. — Я думаю, что не стоит драматизировать ситуацию. Вселенскому… то есть галактическому конфликту сейчас не обязательно иметь место быть.
— Во сказанул, — весело сказал Шмалько и подмигнул д'Марья. — Завернул-то как лихо…
Д'Марья покосился на него и негромко произнес:
— Если честно, то я не совсем понимаю, как вы собираетесь жить дальше — между молотом и наковальней. Там американцы, тут — Объединенные Территории, со своим штернваффе… Вы что, всерьез надеетесь, что вам удастся долго всех водить за нос и прятаться?
— Но-но, — немедленно ощетинился Шмалько. — Ты у нас тут без году неделя, а туда же…
— Наше положение, командир, — негромко сказал Ямада, — и того хуже. Предположим, починим мы корабль. Дальше? Остаемся здесь? Продолжаем бороздить просторы Вселенной? Идем на Утгард?
— Не знаю, — после паузы раздраженно произнес д'Марья. — Здесь мне делать особо нечего. У вас небось здесь и эти… как их… партсобрания проходят? — повернулся он к лысому немцу в штатском.
Тот посмотрел на него без улыбки.
— Безусловно, геноссе.
— Я так и думал, — кивнул д'Марья.
— Так что же — на Утгард? — негромко, но настойчиво спросил Ямада.
— На Землю, — твердо ответил д'Марья. — Но через Утгард.
— Насколько я понимаю, — тяжело произнес Степанчиков, — на этом вашем Утгарде вы еще не были?
Д'Марья повернулся к нему.
— Нет, — сказал он, помолчав. — И что именно там происходит, не знаете? — Нет.
— Так откуда же у вас уверенность в том, что вы найдете там боеспособный контингент и что вообще вас там ждут?
— Нет такой уверенности, — признался д'Марья. Степанчиков развел руками.
— Ну, товарищ капитан-полковник, я уж и не знаю, что вам сказать. Извините, но ваш, к примеру, дед так никогда бы не поступил…
Д'Марья хотел было что-то сказать, но его опередил Руммель.
— Простите, товарищи, что вмешиваюсь, — сказал он и повернул свое узкое, как клинок, лицо к капитан-полковнику. По-русски Руммель говорил безо всякого акцента. — Однако, похоже, в суматохе оказалось упущенным одно весьма важное обстоятельство.
— Какое же? — спросил д'Марья неприязненно, хотя Руммель у него раздражения не вызывал.