Пару раз Бьянка приходила в себя и делала слабые попытки напасть на меня, но я каждый раз вырубала её ударом — так мы и скоротали время до прибытия Каспара. Он прилетел примерно через час, но не один, а в сопровождении Алекса и целой группы «волков».
— Аврора, как ты? — Каспар сразу же бросился ко мне, осматривая меня и ощупывая.
— Сам видишь — в порядке, — ответила я. И усмехнулась, окинув взглядом десяток «волков» с обнажёнными мечами: — Куда вас столько прилетело! Врага обезвреживать, что ли? А враг-то — даже и не враг, а так.
Алекс подошёл к лежавшей на земле Бьянке и легонько толкнул её в бок носком ботинка — брезгливо, как какую-нибудь падаль:
— Дохлая, что ли?
Бьянка открыла глаза, обвела вокруг себя туманящимся взглядом. Разлепив пересохшие губы, она выдавила еле слышно:
— Псы проклятые… Ненавижу…
Алекс усмехнулся:
— Ишь ты, живая. А я уж думал — сдохла. От неё уже мертвечиной несёт.
Бьянка прохрипела:
— И от тебя несло бы не лучше, если бы ты полгода питался одной лишь козьей да птичьей кровью, авроровский пёс…
Алекс, наступив ботинком ей на горло, процедил:
— Заткнись, дохлятина.
«Волки», сочтя угрозу минимальной, вложили мечи в ножны. Каспар уже обрабатывал укус на моей ноге: сделав на моих брюках надрез в этом месте, он промокнул рану ватным тампоном, смоченным в какой-то резко пахнущей жидкости, наложил марлевую салфетку и прибинтовал. Бьянка тем временем собрала последние силы и поднялась на четвереньки. У неё тряслась голова, как у страдающей паркинсонизмом старухи, из приоткрытого клыкастого рта падала тягучая слюна, а взгляд был подёрнут мутной пеленой бессильной ярости. Она пыталась встать, но у неё дрожали и подгибались колени. Она представляла собой жалкое зрелище.
— Я вам всем… глотки вырву, — прохрипела она.
Было ясно, что ни на что подобное она уже не способна, однако она всё же сделала попытку. И получила от Алекса тяжкий удар ботинком в грудь, от которого отлетела шагов на двадцать, с ужасающим хрустом ударилась спиной о ствол дерева и рухнула в траву. Изо рта у неё хлынул поток чёрной крови, её тело несколько раз судорожно дёрнулось и замерло, уставившись застывшим взглядом в тёмное небо.
Алекс занёс над Бьянкой меч. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, но это не спасло: удар был прекрасно слышен. Так же, как в спине Бьянки, ударившейся о дерево, во мне что-то хрустнуло. К горлу подступили слёзы, но я сдерживала их, как могла, кусая губу.
— Аврора, как ты? — спросил Каспар озабоченно.
— В порядке, — ответила я сдавленно, не открывая глаз.
Послышался голос Алекса:
— Что прикажешь делать с телом?
Мой язык не поворачивался. Каспар сказал:
— Бросьте в воду.
На это Алекс сдержанно ответил:
— Я слушаю только приказы Авроры.
— Давайте не будем рядиться, — сказал Каспар. — Делайте с телом что угодно. Это не имеет значения.
Алекс заупрямился:
— Пусть Аврора скажет мне это, и я исполню всё так, как она скажет.
Я выдавила:
— Избавься от тела, Алекс. Поскорее.
— Слушаюсь, — отозвался тот. — А что прикажешь после этого? Тебе нужна наша помощь? Сопровождение?
Они были готовы на руках нести меня, куда я прикажу — хоть на край света. В глазах каждого была готовность отдать свою жизнь за мою. Наверно, больше нигде я не найду такой беззаветной преданности.
— Нет, ничего не нужно, — выговорила я. — Вы свободны.
«Пожалуйста, уходите поскорее, — хотелось мне сказать, — потому что я сейчас рассыплюсь на куски. Я не хочу, чтобы это кто-то видел». Ещё недавно у меня внутри был твёрдый стержень, а сейчас там всё разболталось, как в старом механизме. Наверно, настал мой предел. Потолок моих возможностей.