Первым, что дежурный увидел, придя в себя, был журнал, из которого была выдрана половина страниц, а во рту у него был противный вкус бумаги. Лейтенант, вытаращив на него глаза, сказал:
— Серёга, ты чё сделал-то? Ты зачем журнал сожрал?
Дежурный не мог ничего толком сказать в своё оправдание, он и сам был потрясен этим фактом.
— Так дедуля сказал, что он вкусный, — пробормотал он и сам содрогнулся от чуши, которую он только что произнёс.
— Какой, на хрен, дедуля, ты чё? — воскликнул лейтенант. — Мужик от нас только что вышел, адвокат!
— Нет, сначала была какая-то бабка, — припомнил дежурный. — Вот только что ей было надо, я не помню. Шапка на ней была красная.
— Да какая, на фиг, шапка? Безо всякой шапки он был, волосы такие седые, зачёсанные, и с портфельчиком! — стоял на своём лейтенант.
— Был какой-то мужик, только лысый, — вспомнилось дежурному. — Пальто коричневое, кашне в крапинку… Улыбчивый такой!
— Какие лысые мужики, перекрестись! — не соглашался лейтенант. — Седой такой, представительный, вежливый! С портфелем кожаным.
— Да не было никакого седого! — рассердился дежурный. — Лысый был, старуха была, ещё дедок в кепке. Он мне ещё протокол подсунул пожевать… — Дежурный осёкся и в ужасе умолк.
Лейтенант вытаращился на него:
— Ты чё, и протокол сожрал?
Дежурный схватился за голову:
— Ё… Чё ж я сделал-то?! А ты… Ты кого-то из камеры выпустил?
— Ну да, выпустил парнишку, — признал лейтенант. — По ошибке его загребли, не того взяли. Чего он у нас место занимать будет?
— Какой парнишка, ты чё городишь? — вскричал дежурный. — Дядька был, лет пятьдесят! И фамилия такая, на «Г». Глебов, что ли?
— Гуляев, — припомнил лейтенант. — Или Гулькин… Лет девятнадцать, со страха чуть не обделался!
— У меня ж было записано, — хватился дежурный.
А журнал-то был съеден! И в компьютере ничего не было…
— Ё-моё, — протянул он, вцепившись себе в волосы.