- Палач! - взвизгнул король.
- Позвать его? - вынырнул из-за спины Грюндика граф Василиск.
- Вы сумасшедший! - принцесса покрутила пальцем у виска. - Папочка, он, кажется, перегрелся сегодня на солнце и сам не знает, что говорит.
- Да это просто нервный срыв! - кинулся мне на помощь капитан.
- Я не знаю, - король с сомнением посмотрел на меня. - У него действительно завтра трудный день. Палач отрубит голову послезавтра! - решил король.
- Если будет что рубить, - добавил Грюндик.
- Пусть отдыхает, - король махнул в мою сторону рукой, - пойдем спать.
Принцесса прижалась к своему папочке в съехавшей на затылок короне, словно кубанке заправского казака, и увела его из комнаты, напоследок стрельнув в меня изумрудным пламенем своих глаз. Из коридора донесся голос короля:
- А стражу все-таки выставьте.
Вслед за королем быстро потянулись все остальные, остался только капитан. По-моему, мы с ним начали испытывать друг к другу дружеские чувства.
- Граф, вы в своем уме, говорить королю такое?
- Что?
- Король приходит и уходит всегда сам.
- А-а. Я смертник, мне можно все, - я достал сигарету и чиркнул спичкой по стене, в руках у меня появилось маленькое слабое пламя, я прикурил, с чувством превосходства заметив благоговейный взгляд капитана, у них еще не изобрели спички.
- Хочешь курить? - задал я провокационный вопрос.
- Дай - попробую, - неуверенно и боязливо согласился капитан.
- На - затянись, - я протянул ему свой бычок, - возьми дым в рот и скажи, втягивая в себя слова - "А-а-ах - мама идет!"
Рыцарь Оутли-Шумахер, наверняка, пожалел о столь опрометчивом поступке. Он сделал все так, как я ему сказал.
- Мама идет..., - он не договорил, его лицо стало зеленым, потом по нему поползли, как блуждающие огоньки на болоте, лиловые пятна, он стал трястись от кашля и, шатаясь, бросился вон из комнаты.
Сквозь кашель я разобрал слова - меня отправили... После этого случая он почему-то зауважал меня еще больше - наверное, ему казалось величайшим подвигом втягивать в себя это ядовитое зелье.
Вернулся он минут через десять с большим кувшином вина и двумя бокалами.
- Закуришь? - улыбаясь, поинтересовался я.
- Нет, нет! - поспешно отказался капитан, пятясь в сторону. - Давай лучше выпьем?
- Давай, - согласился я.
Мы расположились на огромной, как аэродром, кровати, за дверьми топотали два стражника.
После первого кувшина мы, теперь уже вместе, отправились в столовую за вторым. Там мы и остались, я великодушно разрешил присоединиться к нам и двум моим стражникам - беднягам, ходившим до этого вокруг да около и давящимся слюной, иначе они могли проглотить собственные кадыки. На четверых, как и положено, появился новый кувшин с вином, все-таки приятная вещь - малиновое вино.
- Давай споем? - предложил я.
Капитан икнул:
- Ик, давай.
- О чем будем петь?-спросил я.
- Балладу... ик, ...о походе, ик... ик... ик... на Тянь-Шуань.
- Нет, я такой не знаю.
- Тогда о чем? Ик, ик.
- О чем? - спросил я у солдат.
- Не знаем, - хором ответили они, - о чем пожелает ваша честь.
- Ой, Мороз моро-о-з! - заорал я что было сил. -Не-ее-е моро-оо-озь меня-аа-а, не-ее-е моро-оо-озь меня-аа-а, моего коня-аа-а! А теперь все вместе.
Капитан и солдаты подхватили:
- Не моо-розь меня-аа-а, моего-оо-о коня-аа-а!!!
Где-то на улице тревожно залаяли собаки и с перепугу заголосил в сарае петух, на лестнице послышался шум и на пороге появились заспанные рожи шалопаев - Напа, Виста и Покера. Они растерянно разглядывали нас, протирая сонные глаза.
- Что - уже утро? - растерянно спросил Нап.
- Гуляем? - поинтересовался Вист.
- Шумим? - предположил Нап.
- Присаживайтесь, - пожевал я губами и махнул рукой, показывая на стол и полупустые кувшины с вином.
- Ур-ра-а!!! - гаркнули шалопаи и вмиг наполнили кубки вином.
Спустя некоторое время в длинных темных накидках в столовую пробрались Муза и Лили.
- Вы так шумите! - улыбаясь, пожурили они нас. - Можно присоединиться к вашей компании?
- Конечно!!! - проорало сразу несколько пьяных глоток.
Двое стражников прикатили из подвала новую бочку с вином и мы, так сказать, попали на новый виток гонки-борьбы с Бахусом. Дальнейшее я помню плохо - смутными отрывками, полными густого винного тумана.
Кажется, я пытался им спеть что-то на английском, стуча ручками ножей по столу, остальная компания стучала импровизированными тарелками - своей кружкой о кружку соседа. Подвыпившие барышни танцевали на столе, увлеченные рок-н-роллом, после того, как я продемонстрировал несколько па нового для них жанра. На столе над нами мелькали симпатичные ножки и всем было очень весело. Муза и Лили пели: