Но когда я увидел невысокого, сухонького старичка, в немыслимой одежде, с темно-лиловым колпаком на голове, раскрашенном золотыми звездами и хвостами комет, понял, что дела мои хуже некуда. Прищуренные, колючие глаза уставились на меня. Бесцветные, бескровные губы зашевелились, послышался скрип ржавых голосовых связок моего посетителя.
- Итак, еще вчера мы убедились, что ты не демон и не ангел. Кто ты?
- Это допрос?-слабо пошутил я.
- Ты должен быть защитником!?
- Чьим? - наивно спросил я, пытаясь согнать в кучу поток разбегающихся, как тараканы, мыслей: разум уже отказывался от всяких попыток спасти себя и скрылся с позором, как улитка, в мозжечке, выставив защитные рожки.
В моей черепной коробке пропищал слабый голосок: "Разбирайся сам".
Я решил игнорировать старичка, сделав попытку самообмана. Закрою глаза и все исчезнет. Закрыл. Открыл и ничего не исчезло. Старик стоял и ждал какого-то ответа. Что же это происходит со мной? Страх сорвал меня с кровати, она жалобно скрипнула. Мимо старика я пролетел к амбразурам-окнам. Вместо больничного дворика и беленьких корпусов я увидел пятачок земли с вытоптанной травой. Какой-то человек в странной одежде вел лошадь. Странный человек и странная лошадь. Мелкие деревянные постройки, а над ними - зубцы крепостной стены. Я рассмеялся - нервный истерический смех - теперь все понятно: я сошел с ума. Я отпрыгнул от амбразуры-окна, чуть не сбив по дороге деда, его дурацкий колпак съехал на затылок.
Пятясь я упал на кровать, закрыл лицо руками, чтобы не видеть больше этого странного деда и комнату. "Сейчас галлюцинации пройдут", - сказал я себе. Еще не все потеряно и, возможно, меня могут спасти. Господи, за что ты покарал меня безумием? Если меня излечат, обязательно вступлю в общество трезвенников, по утрам буду обливаться холодной водой, брошу курить, буду переходить дорогу только на зеленый свет, буду слушаться старших! Боже! Обещаю во всем исправиться, только верни здоровье.
Откуда-то сверху наплывал голос "звездочета":
- Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты - рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя, как ее защитника. И вот мы здесь.
Я застонал, этот бредовый треп окончательно сводил с ума.
- Ты защитник по воле небес! - не унимался старик. - Она отказывается от руки барона Ворлока-Орлиное гнездо. Восемнадцать лет назад он спас на охоте нашего короля, за что тот обещал барону отдать то, о чем не знает, что обладает этим. В тот день у него родилась дочь, и вот теперь пришло время отдать долг. Барон уже стар и, конечно же, не пара нашей красавице-принцессе. По настроению ее величества я попробовал вызвать Защитника и, как видишь, мне это удалось. Один ты имеешь право, человек другого мира, вмешиваться в ее и барона судьбы. Ты рожденный, но не рожденный здесь!
Еще несколько долгих минут он продолжал в том же духе, загружая мою бедную голову безумием. Может, я все-таки неизлечим и теперь этот кошмар будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Слишком долго терпеть. Вопрос - зачем мучаться?
Я отнял руки от лица и взглянул на колдуна. Колючие глазки продолжали буравить, оценивающе окидывая меня, пробежали по кроссовкам, по узким джинсам на майку с изображением кривляющегося Оззи, застыли на моем лице. Я инстинктивно поправил волосы, откинул прядь со лба. На кровати лежала моя старая протертая джинсовка, я потянулся к ней, как утопающий за соломинкой. Одену и все изменится. Одел - ничего не изменилось.
- Ты - Защитник, - настаивал дед.
- Как ты мне надоел, какая приставучая галлюцинация! - Я сунул руки в карман, нащупывая сигареты и спички. - Когда у вас здесь завтракают? Чем кормят душевнобольных? - Я вспомнил, что сегодня должны играть "Спартак" и "Вердер". - Телевизор здесь разрешают смотреть тихим?
Дед странно взмахнул руками, словно отгонял что-то от себя:
- Твои заклинания в нашем мире не действуют.
Это меня позабавило.
- Так ты - Защитник?
- Ну, какой настырный! Защитник я, Защитник! - устало ответил я, чтобы только от меня отвязались.
Дался ему этот защитник.
Старик заулыбался. "Зубы желтые, но здоровые, - отметил я про себя его клыки, - наверное, вставные". Я достал пачку "Космоса", надо же, хоть здесь повезло, почти целая. Сунул сигарету в рот. Дед насторожился. Сейчас попросит закурить, подумал я.
- Ты сможешь помочь принцессе? - спросил старик.
- А тебе-то что?
- Она сейчас очень расстроена и может нам отрубить головы! - ответил Звездочет.
Спичка замерла у коробка.
- Что ты сказал?
- Она может приказать королевскому палачу отрубить нам головы, повторил Звездочет. - Но, если ты великий воин...
Опять бред - я чиркнул спичку и прикурил.
Старик осекся на полуслове. Мгновение он принюхивался и смотрел, как я выпускаю дым - я нарочно выпустил в его сторону. Затем он с криком "Демон"!!! - бросился к двери. Я пожал плечами и злорадно подумал: "Давно бы так". Наверное, очень трудно приходится врачам в психушке.
4
МЕЧТА СТАТЬ ГРАФОМ
Я успел сделать две затяжки, когда за дверью послышался шум. Звякнуло железо. "Кастрюли, - отметил я, - принесли завтрак". Дверь жалобно заскрипела, словно спрашивала разрешение - можно ли им войти. Я закрыл глаза - ну вот, все встало на свои места, сейчас я услышу крик медсестры о том, что в палате не курят. Я поспешил спрятать сигареты и спички в карман джинсовки и застегнул его на молнию. Когда открыл глаза, понял, что все осталось по-прежнему. Передо мной возвышались два бородатых стражника, а может, я не узнавал санитаров? Неужели я буйный? Стражи были с ног до головы закованы в латы. Открытые забрала шлемов, а в расширенных глазах таится ужас, какие-то безумные медбратья, впрочем, в такие места нормальных не брали. Древки с железными наконечниками их коротких копий почему-то были направлены мне в живот. Это мало похоже на шприцы, я с опаской посматривал на них. Меня это тоже нервировало и пугало - неопытные какие-то санитары, но, подобно тибетскому ламе, я старался сохранять спокойствие и даже пытался им дружески улыбаться. Мы сохраняли стоическое молчание, дверь на сквознячке слабо поскрипывала. В коридоре опять раздался шум, приближалась торопливо целая процессия, я слышал ее многоголосие. "Консилиум", - прикинул я.
В комнату ворвалась ОНА!!! Для такого юного возраста она не должна был быть главным психиатром. "Звездочет" упоминал принцессу, она вполне подходила для этой роли. Невысокая, но воздушная и стройная, в простом голубом платье, стянутым в талии золотым пояском. Длинные, белокурые волосы завиваясь ниспадали на плечи и даже доставали своими концами до золотого пояса. На голове ее волосы были перехвачены золотым сияющим обручем. Тонкое, красивое лицо, губки алым сердечком и огромные, сопоставимые с изумрудным малахитом глаза. В них читались сила и власть. Они говорили: "Как захочу, так и будет!"
Мне очень даже нравятся блондинки, я прикинул, что старше ее может быть лет на шесть - пустяковая разница - и, чем черт не шутит?! О таких можно только мечтать, это красота восходящего солнца, кристального лесного озера, окруженного фантастическими цветами, это ночное видение, которое исчезает с первыми лучами солнца, но потом преследует вас всю оставшуюся жизнь. Но еще в этом лице (едва уловимое впечатление) было что-то вздорное и капризное. Красивых детей очень часто балуют, и какие потом они начинают вить веревки из своих чадолюбивых родителей. Я надеялся на исключение из правил, но что-то удержало меня от немедленного флирта.
Она влетела яркая и красивая, как тропическая бабочка, и вот они, метаморфозы, превратились в злобную гудящую пчелу.
- Отставить! - с порога рявкнула она братьям Красного Креста.
Те подняли свои копья и на шаг отступили от меня, продолжая настороженно посматривать. В комнату ввалились еще три толстые матроны - в бардовых, тяжелых платьях, волочащихся по каменным плитам, воинственный мужчина в ярко-зеленом камзоле, одной рукой покручивающий пышные усы, другой держащийся за эфес шпаги и злополучный, надоедливый звездочет. Принцесса скривилась:
- Чем это пахнет? Какой ужасный запах?!
Она с подозрением посмотрела на меня - ангельский взор, мечущий молнии.
- Что это за гадость? - тонкий мальчик требовательно указал на сигарету.
Я пожал плечами и щелчком отправил окурок, как заправский баскетболист, за амбразуру.
- Все, больше не буду, - я невинно улыбнулся.
Принцесса внимательно разглядывала меня, а я - ее (было на что посмотреть). Эти мои глюки определенно начинали мне нравиться, а такой поворот событий даже развлекал. Интересно, когда я выйду из транса, она останется такой же прекрасной, как сейчас или превратится в старую и добрую сиделку, думал я, рассматривая принцессу. И еще, если у нас есть такие медсестры, то наша медицина самая передовая и самая прогрессивная, такой медперсонал из могилы достанет. У меня крепла уверенность, что моя психика, может быть, и будет восстановлена.
- Что ты делал? - боязливо спросил из-за плеча принцессы Звездочет.
- Курил, - ответил я.
- Больше не кури, мне не нравится этот запах, - приказала принцесса.
- Мне это тоже не нравится, - пробормотал я, имея ввиду слова принцессы.