От этих слов ее окутало холодом.
— О-о-о… Мурашки по коже… Обожаю их! — С этими словами он принялся скользить по ней руками. Жан еле подавила в себе желание укусить его.
Но если бы она сделала это, он снова причинил бы ей боль.
«Вся боль еще впереди, — подумала она. — Сейчас он пытается заставить меня кричать. Лучше, пожалуй, быть тихоней, и не сопротивляться. Тогда, возможно, он немного расслабится, и…»
— Знаешь, кто я? — Спросил он.
— Да.
— Так скажи.
— Потрошитель.
— Прекрасно! А я знаю, кто ты. Причем, очень даже хорошо.
«Он знает меня! Но откуда? Возможно, он выслеживал меня? Или расспрашивал кого-то?»
— Ты — номер восемь! — Сказал он. — Только подумай об этом! Ты станешь знаменитостью. О тебе будут писать во всех газетах и рассказывать по телевизору, а в конце концов, ты еще и попадешь в одну из глав книги. Читала когда-нибудь такие книги? Там, наверняка будет твоя небольшая биография, всякие интервью с родителями и друзьями, и конечно же, трогательная история твоего романтичного, но такого короткого романа с этим парнем. Кстати, как его звали?
— Пол… — пробормотала она.
— Пол. Знаешь, Пол тоже попадет в историю, как первый парень, убитый Потрошителем. Конечно, все будут понимать, что он просто попал под «горячую руку», ведь в жертвы то я выбрал именно тебя. Полу просто не повезло. Он оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Забавно получается, правда? Может быть, я даже сам напишу книгу. И обязательно расскажу там, как он вышел из тебя и сразу же получил выстрел в башку. Или он не успел выйти? Скажи, он успел?
— Почему бы тебе не заткнуться?
— Потому, что мне не хочется затыкаться. — Сказал он и прочертил ногтем царапину на ее животе.
Жан съежилась от боли.
— Ты должна быть повежливее со мной. — Сказал он. — Все-таки я делаю тебя знаменитостью. Конечно, я понимаю, что многое в этой процедуре тебе не нравится, но все же… В той книге, о которой я говорю, будет описан последний день твоей жизни. И уж поверь мне, я постараюсь описать его во всех красках. И про то, чем вы там занимались с этим Полом, тоже упомянуть не забуду. Людям, которые будут читать ее, наверняка будет очень интересно узнать, как вы оказались в парке, что привело вас туда… Ну же, расскажи мне, ты ведь еще помнишь все подробности?
Она помнила:
— А ты не боишься Потрошителя? — Спросила она, как только фильм закончился и Пол предложил отправиться в парк.
— Пускай этот Потрошитель подыщет себе собственную девушку.
— Мне все-таки кажется, что парк — это не очень хорошая идея… Может, пойдем лучше ко мне?
— Ага, чтобы твой психованный сосед по комнате опять подслушивал через стену, чем мы занимаемся?
— Я говорила с ним, и он обещал, что не будет больше так делать.
— Да ладно тебе, такая прекрасная ночь… Сейчас мы найдем какое-нибудь уютненькое местечко у ручья…
— Ну не знаю… — Сказала она, крепче сжимая его руку. — Предложение, конечно, заманчивое, но…
— Дерьмо! Ну почему все так боятся этого Потрошителя? Он же орудует не здесь, а в Портленде!
— Но Портленд всего в получасе езды отсюда.
— Ладно, все, забыли… Дерьмо…
Пол нахмурился и умолк. Так они прошли практически полквартала, и, решив как-то исправить ситуацию, Жан скользнула рукой в задний карман его брюк и произнесла:
— Так что ты там говорил насчет прогулки в парке?
— Ты ведь еще помнишь все подробности?
Он больно шлепнул рукой по ее обнаженной коже.
— Да!
— Тогда не надо игнорировать меня. Я задаю вопрос — ты отвечаешь. Понятно?
— Да.
Автомобиль замедлил ход. Работая только левой рукой, Потрошитель вывернул руль, и Жан, прижатая щекой к пряжке его ремня, почувствовала, как машина разворачивается.
«Кажется, приехали», — подумала она.
Машина остановилась, и резко развернувшись, снова поехала.
Жан снова охватила ледяная дрожь.
«Куда мы едем? О, Иисус… Что же будет дальше?» — думала она.
— Ты, наверное, считала, что подобная история никогда не произойдет с тобой? — Спросил он. — Я прав?
— Нет.
— Но если ты предполагала, что может произойти нечто подобное, нахрена тогда поперлась ночью в парк?
— Я боялась, что Пол обидится… — Голос ее дрожал.
— Обидится… Ненавижу тех, кто обижается и хнычет. Я, например, никогда не обижаюсь и не плачу. Зато я обижаю и заставляю плакать других.
Он замедлил машину и снова крутанул руль.
— Я тоже ненавижу нытиков. — Жан старалась, чтобы ее голос не дрожал. — Они отвратительны. Я считаю, что они не заслуживают того, чтобы жить.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и, увидев, как освещено его лицо, Жан поняла, что дорожных фонарей больше нет. Теперь они едут по местности, освещаемой только лунным светом.
— Мне кажется, что мы очень похожи. — Сказала она.