Левое боковое щупальце со свистом рассекаемого воздуха врезалось в скалу. Фонтаном брызнула каменная крошка, но меня там уже не было. Эту тварь я выслеживал с утра, спустившись в подземный лабиринт на пятнадцатый ярус. Обычные обитатели этих пещер, которые когда-то давным-давно казались мне непобедимыми монстрами, способными привести в ужас и разогнать маленькую армию, на сегодняшний день так мне прискучили, что я просто пробегал мимо или на ходу прибивал магическим ударом особо назойливых. Не насмерть. На пару минут всего лишь.
Пару дней назад по некоторым признакам я определил, что в наших краях пополнение. Появилась тварь, которая завтракает самыми опасными хищниками подземелий — цеториями. А взрослый цеторий — еще тот подарок. В длину его гибкое, покрытое чешуйчатой броней, змеиное тело может достигать двенадцати, а у некоторых экземпляров (сам видел) даже четырнадцати метров. Треугольная копьеподобная голова снабжена алмазной крепости зубами и наростом впереди. Шесть пар маленьких, но сильных лапок вдоль тела, способных произвольно втягиваться внутрь или выпускаться наружу, позволяют цеторию не только по-змеиному проникать во все щели, но и карабкаться по стенам и даже потолку пещер не хуже кенураторов. А тех недаром называют пещерными мартышками за умение перемещаться по любой поверхности, кроме пола. По полу кенураторы, конечно, тоже могут, но почему-то не очень любят. Все здешние обитатели существа полумагические и обладают отменной реакцией — барс разве что в состоянии холода может с ними соперничать — но цеторий далеко опережает всех. Охотится он на все, что движется. Большое и бронированное — старается молниеносным ударом головой пробить и выесть внутренности. Мелкое и юркое — поймать и задушить в объятиях. Довелось и мне побывать в кольце любви ко всему живому. Тогда я успел сфокусировать импульс в точке пересечения энергоканалов твари, и ребра не пришлось мучительно восстанавливать из крошева.
В общем, цеторий — далеко не безобидный ужик, которого всякий пнуть может. Ан нашелся и у него достойный противник. Не посмотреть на новенькое чудо, а уж тем более не поохотиться на него, я был не в силах. Это как ребенку добровольно отказаться от сладкого. Поэтому, отдежурив свое, то есть, начитавшись под завязку очередным трактатом по магии целительства (том 17 — Боевое применение), я прямо оттуда, в чем был, в том и вышел на охоту. Не думаю, что монстрик настолько грозен, что мне не хватит двух штатных кинжалов. Не говоря уж о том чтобы — вот смех — прихватить с собой ручную бомбарду или навьючить на себя носимый скоробой. Можно даже и без них, но учитель запретил использовать магию в охоте на зверушек подземелья. Говорит: выбьешь всех — на ком тогда тренировать бойцов? Так что пришлось, как простому егерю, читать следы, ловить мысли по закоулкам мозга и пытаться собрать их в некое подобие системы.
Ближе к обеду я все-таки добился своего — отчетливо ощутил, как где-то в параллельном коридоре развлекается моя добыча. Никакой магии, просто за годы охоты чутье на опасность, точнее на присутствие потенциально опасных хищников, в том числе и разумных, развилось у меня неимоверно. После недолгого преследования новый хищник предстал во всей красе. М-да. Веретенообразная толстая туша на коротких ножках, покрытая противной слизью и вся мохнатая от извивающихся щупалец разного диаметра и длины. Сама тварь была не очень подвижна, а вот щупальца, казалось, действовали самостоятельно и вдобавок умели предвидеть действия добычи или потенциальных охотников Я как раз успел к драматическому моменту поедания цетория. Змеища привычно ломанулась, будто гигантский арбалетный болт, ускоренный магией, пробить правый бок гостя, но щупальца уже ждали в месте встречи. Одно из них, толщиной с руку, хлестким ударом перенаправило полет охотника в пол, а остальные мгновенно оплели добычу, не давая ей вырваться. Дальше монстр просто лег на цетория, накрыв половину тела змея. Оставшаяся на свободе часть тела некоторое время бешено поизвивалась и вскоре затихла. Туша, довольно урча, минут пять грызла или переваривала, то, что накрыла собой, затем подтащила под себя остатки и снова улеглась. Так я и не понял — пасть у хищника под брюхом или сразу что-то наподобие желудка, который сходу переваривает и всасывает пищу?
Познавательно, конечно, но, боюсь, охота выйдет неинтересной. Сразу были видны слабые места твари, в частности малоподвижность тела. Скорее всего, новый монстр — слабый телепат, за счет чего и улавливает намеченное жертвой направление атаки. Запутать такого и без магии можно довольно просто — прикинуть несколько направлений удара, прокрутить их в мозгу в быстром темпе и в случайном порядке, а зверю, думаю, просто не хватит соображалки, чтобы вычислить направление истинного удара. Тем более, если еще и действовать на рефлексах, не выводя в сознание тактическую схему боя. Пару раз проверив скорость реакции противника и убедившись, что вполне способен его опережать, даже особо не напрягаясь, крепко задумался — стоит ли убивать этого «санитара подземелий»? Решив все-таки пополнить коллекцию, обнажил оружие, крутнув кинжалы в пальцах. Жаль, конечно, что нельзя несколько удлинить и усилить клинки магией, но запрет есть запрет. А что такое нарушать запрет, мне довелось узнать в первый год учебы. Десять спаррингов подряд с хранами любого наивного убедят, что комендант всегда всё обо всех знает и даже немного обойти его запреты… потихоньку, совсем чуть-чуть… безнаказанно не получится.
В соответствии с планом я атаковал тварь. Мне действительно частично удалось ее запутать и вместо того, чтобы оказаться вбитым в пол и тихо перевариваться или пережевываться под ней, я пролетел всего-то метров десять и за это время даже успел неспешно сделать самому себе выговор за самонадеянность и проанализировать ошибки. Хорошо еще, нагрудный амулет аварийной защиты тела был полностью заряжен и надет под рубашку. Скорее, слава учителю, которому — далеко не сразу — удалось выбить из меня дурь и желание бессмысленно рисковать. Действительно, жаль будет годы подготовки пустить свиньям под хвост только ради хвастовства и стремления подергать сеньору Смерть за косу. Следует признать, что я сейчас получил еще один урок от безжалостных экзаменаторов — монстров лабиринта. Если бы все было так просто, как я себе надумал, этого новичка уже давно съели бы хитрые аборигены. Но раз этого не произошло, значит в запасе у твари есть пара сюрпризов, один из которых и заставил меня подумать о вечном. Ну, что ж. Тем интереснее будет победить гостя.
Однако только я стал намечать новый план атаки, как в голове взорвалась телепатическая бомба.
— Ты где носишься, несносный мальчишка! А ну срочно ко мне! И оставь кларпуса в покое!
— Учитель! — в свою очередь взвыл я. — Нельзя же так! А если бы я был весь в атаке, а ты своим воплем…
— Значит, плохо тебя учили, если ты не способен мгновенно выделить небольшую часть внимания в автономный сектор. Значит, туда тебе и дорога! Неуч!
— Ну что ты сразу ругаться! Можно же обсудить в спокойной обстановке, за чашечкой чая с тем самым печеньем, которое так здорово тебе удается…
— А ну хватит подлизываться, — уже не громко, а просто ворчливо пробубнил учитель. — Я сейчас с тобой говорю не как учитель, а как комендант, — и вдруг рявкнул. — Курсант Родеро! Приказываю незамедлительно явиться ко мне! Исполнять!
Когда он так говорит, надо не раздумывать, а выполнять приказ как можно быстрее. Как говорится, ноги в руки и пошел. Запрета на магию пространства не было, поэтому я для быстроты использовал запространственные переходы, короткими скачками пронизывая напрямую скалы и тоннели. Остановка. Ориентация. Нацеливание на следующую точку метров двести впереди и пятидесяти выше. Фокусирование линзы пространства и переход. Нравится мне, что греха таить, сам момент перехода, когда любая субстанция: будь то воздух, вода, камень или металл — становится одинаково податливо упругой и в какой-то неуловимый миг вдруг лопается, а ты тут же оказываешься в намеченной точке. Непередаваемые ощущения. На тренировках меня не надо было подгонять, я и сам с удовольствием пользовался этим умением, где только можно и, разумеется, где нельзя тоже.
Вот таким образом, я за пять минут преодолел путь, который утром потребовал у меня больше полутора часов, и, предварительно постучавшись, вошел в кабинет грозного коменданта учебного центра и безжалостного учителя.
— Курсант Родеро по твоему приказанию прибыл! — вытянувшись в струнку и вскинув, как положено, подбородок, четко доложил я.
Комендант молча указал на кресло возле его огромного письменного стола и о чем-то задумался. Около пяти минут в кабинете стояла звенящая тишина. Учитель молчал, а я перебирал все происшествия, случившиеся за последнее время, как с моим участием, так и без оного.
— Родеро, — нарушил молчание комендант, — я должен поздравить тебя с присвоением звания высший имперский исполнитель (вии) третьего ранга, — он остановил мой порыв вскочить на ноги и продолжил, — ты уже два месяца назад показал результаты на уровне «двенадцать плюс». Это высшее достижение за последнее тысячелетие и я рад, что не стал стирать твою личность тогда, когда ты попал сюда желторотым… хм… троглодитом.
Да уж. Как вспомнишь — так вздрогнешь. У меня и по сей день перед глазами в мельчайших деталях стоит картина стремительно приближающегося озера огня. Вместе со мной не стали дожидаться момента, когда клетка вытряхнет нас сама, капитан Илькосо и молодой маг. Так вместе мы и летели к своей смерти… Говорят, человека, пережившего подобное, невозможно ничем напугать. Похоже, это действительно так. Пока и в самом деле, даже самые кошмарные монстры напугать меня не смогли. Однако удивить вполне можно. Что с нами и произошло, когда вместо нестерпимого жара при подлете к озеру мы ощутили, наоборот, прохладу, потом яркую вспышку, чернильную тьму и вот мы уже плавно приземляемся на сравнительно небольшой золотой круг, нарисованный в левом углу циклопических размеров зала. Впрочем, на золотой круг встали мы с магом. Капитан опустился неподалеку от нас на серебряный, присоединившись к компании из Хуанеро, еще одного офицера, кажется, командира второй сотни, и полутора десятков солдат. Остальной десант толпился на огромном черном круге.
Плавающие в воздухе большие осветительные шары концентрировались в основном возле кругов, оставляя большую часть зала в полумраке, но мне показалось, что таких же, как наши, кругов там еще несколько групп.
Я попытался подойти к знакомым, но ничего не вышло. Прозрачная до невидимости упругая стена не дала мне выйти из круга. Точно также и остальные не могли перейти к соседям. Тем не менее, видеть и слышать друг друга мы могли вполне нормально.
Некоторое время все приходили в себя и пытались понять, где оказались. Мысль, что это мир демонов, казалась мне тогда наиболее вероятной. При этом я точно знал, что не умер. Душа — есть такое подозрение — не дышит, не хочет пить и есть, у нее не болят раны и, наверняка, она не чувствует липкую от пота одежду, не говоря уж про запах немытого тела. Противно, но ручья рядом не наблюдается, поэтому помывка с постирушками временно отменяется.
Часа два о нас никто не вспоминал. Пользуясь случаем, я расспросил капитана, как они оказались в плену. Оказывается, нападению подвергся и лагерь перед городом. Вероятно, одновременно с атакой на наш отряд. Часовые до последнего мгновения никого не видели и пали первыми. Затем в лагерь ворвалось подразделение демонов, и не успевших придти в себя солдат быстро оглушили и связали. Кого-то убили. Убили, скорее, случайно, нежели намерено. Вероятно, демоны нуждаются в людях-рабах, отсюда их «бережное» отношение — дубинки вместо шипов обиты чем-то мягким, да и в бою они — теперь я это видел ясно — старались не покалечить материал. Но если они ждут, что из барса получится покорный раб…
Познакомился я также и с молодым магом. Он назвался Феморо и оказался вполне нормальным парнем. Всего год прошел, как он окончил столичную академию, и это было его первое крупное задание. У выпускника была большая и совсем небогатая семья. Мать с отцом старались вытянуть девятерых детей. От зари до зари они рвали жилы, чтобы дать детям приличное образование, и Феморо, соблазнившись очень приличным вознаграждением, которое будет выплачено семье при любом исходе, согласился заключить контракт на эту авантюру. Он просто и буднично сказал, что готов умереть, зная, что близкие люди наконец-то смогут выбиться из нищеты.
Вскоре в зале началось движение. Команда демонов промаршировала к черному кругу. Один из них с тонкой серебряной кольцевой полоской на рогах, что-то рявкнул, раздалось шипение и черный куб затопил туман, который очень быстро рассеялся. Вместе с туманом исчез и барьер. Демоны спокойно прошли в круг, редкой цепью окружили вялую и покорную толпу бывших десантников и повели ее в открывшиеся черные ворота.
Ворота закрылись за последним сопровождающим, и в зал вошло следующее подразделение. Точно так же по команде старшего серебряный круг затопил туман и эту небольшую группу воинов отконвоировали куда-то через серебряные ворота. Я ожидал, что и с нами произойдет то же самое, но вместо отряда демонов к золотому кругу подошли двое людей… похожих на барсов — высоких, светловолосых, голубоглазых. Оружия на них видно не было, однако двигались они с завидной грацией опытных воинов. Все мои чувства кричали об особой опасности этой парочки, а интуиция грустно шептала, что мне и в холоде долго не выстоять против даже одного, не говоря уж о двух сразу. Все в них вроде было нормально, но стоило мне встретиться взглядом с одним из них, как тут же захотелось сделать сразу две вещи одновременно. Нет, не сбегать в туалет. Не до такой степени. Мне захотелось и убежать от них подальше, и убить их из милосердия. Их глаза! Они не пылали запредельной злобой или боевой яростью или жуткой жестокостью. Они были… абсолютно пусты. Словно в телах, которым они принадлежали, никогда не было души или она их покинула настолько давно, что сами хозяева не припомнят, была ли она вообще.
Тумана нам не выдали. Может быть, пожалели продукт, а может для золотого круга не положено, но барьер был попросту снят, к каждому из нас подошел один, скорее сопровождающий, чем конвоир, и вежливо заговорил на незнакомом языке. Повторив тираду несколько раз на разных языках и убедившись, что остались не поняты, они знаками показали нам в сторону золотых ворот. Пока нас не пытались заковать в кандалы или иными способами ограничить свободу, к тому же не зная обстановки и даже места, куда мы попали, я решил не дергаться и следовать за сопровождающими.
В помещении за воротами, длинном как кишка, по левой стороне тянулся ряд одинаковых деревянных кресел с высокими прямыми спинками. У каждого снизу доверху по центру спинки располагался металлический желобок, к которому крепились два зажима. Один с кристаллом, другой с ременной петлей, как я понял, для фиксации головы. Оба зажима находились в верхнем положении. Кроме того, на ножках и подлокотниках также были петли для фиксации рук и ног.
И вот в эти кресла нам, опять же знаками, предложили сесть. Ага. Нашли идиота. Будто я не слышал про магические кристаллы, которые могут из любого разумного человека сделать покорного дурака. Может, эти ребята тоже когда-то посидели здесь. Теперь ходят — пугают людей стеклянным взором. Решив для себя ни в коем случае не соглашаться на отдых в этом пыточном агрегате, приготовился к бою. Феморо, похоже, тоже не привело в восторг данное предложение, поскольку он что-то зашептал и зашевелил пальцами, готовя крупную гадость нашим сопровождающим. Незнакомцы проявили настойчивость и тогда я, войдя в холод, атаковал своего. Молниеносно нанес удар стопой по голени и, вложив вес тела, всю скорость и резкость, ударил кулаком в солнечное сплетение. Такими ударами я ломал толстые доски и крошил обожженные кирпичи. В успехе атаки я почти не сомневался и по плану нападения должен был следующим пунктом в прыжке шарахнуть ногой в лоб второму.
Однако мои удары провалились в пустоту. Вслед за этим перед глазами промелькнул потолок, а я осознал себя лежащим на полу. Сопровождающий, не меняя каменного выражения лица, прочно удерживал меня в болевом захвате, жестко пресекая все попытки вырваться. Так легко меня еще не побеждали никогда. Наверное, мне бы довелось это прочувствовать, попытайся я в десятилетнем возрасте напасть на ветерана-барса, но тогда подобное даже в голову не могло придти. В общем, мне дали несколько секунд подумать над своим поведением, затем аккуратно усадили в кресло и зафиксировали ремнями. То же самое проделали еще раньше с магом. Похоже, у него тоже ничего не вышло, и его магия оказалась бессильна, так же, как в бою с демонами. Кристалл установили точно против затылка. Сопровождающий что-то нажал на спинке и… я опять потерял сознание.
Сколько я находился в таком состоянии сказать невозможно — очнулся в комнате без окон примерно четыре на пять метров, лежа абсолютно голым на довольно удобной кровати. Магический светильник, плавающий под потолком, сначала тусклый, словно ночник, разгорелся ярче, стоило мне открыть глаза, и позволил в деталях рассмотреть обстановку. Мебели было немного: в правом от входа углу большой шкаф для одежды; в центре комнаты небольшой стол на массивных ногах и рядом с ним три крепких стула. Кровать стояла в левом дальнем от входа углу, а ближе к двери по левой же стороне была еще одна дверь.
Больше всего меня порадовало, что я вроде соображаю не хуже, чем до посадки на странное пыточное кресло и все прекрасно помню. Второе — это обильный ужин или обед на столе. Хотя голод прямо выворачивал кишки наизнанку, я первым делом обследовал, что там за левой дверью, и не ошибся в своих предположениях. Туалет и ванна были очень похожи на подобные им в лучших номерах дорогих гостиниц — как пользоваться этими чудесами техники и магии я знал, благодаря Мирасель, очень даже неплохо.
С наслаждением отскоблив походную грязь, я вернулся в комнату и открыл шкаф, предполагая, что раз он тут стоит, значит, должен что-то содержать. И опять не ошибся. Одежда была довольно разнообразной и аккуратно висела на плечиках в строгом порядке. Каждый вид располагался непременно в отдельной секции, снабженной пояснительными надписями. К своему удивлению я прекрасно понимал, что там написано и даже знал название языка. Надписи были на общеимперском: «парадный мундир», «повседневная форма», «рейдерская — лес», «рейдерская — пустыня», «рейдерская — снег», «тренировочная» — читал я надписи. Если каждого из перечисленных костюмов было всего по одному комплекту, то тренировочной их было несколько. Просторная крепкая рубаха, широкие штаны и матерчатый пояс. Была также секция домашней одежды, содержащая несколько халатов разных фасонов, и пять пар домашних тапочек. Вся одежда — белого цвета. Обувь была представлена мягкими тупоносыми полусапожками. В отдельном отсеке лежала целая охапка носков. Тоже белых.
Надев первый попавшийся халат я, наконец-то, умытый и одетый, сел к столу и, не забывая о манерах, но помня, что не на официальном приеме, с похвальной скоростью умял все, что было выставлено. Только я успел закончить, как в двери проскользнул демон, почтительно поклонился, быстренько собрал пустую посуду, протер стол и ретировался. Ему на смену пришел давешний сопровождающий и равнодушно сообщил:
— Через десять минут тебе надлежит прибыть в конференц-зал. Будет говорить комендант. Я провожу. Форма одежды — парадная.
После этих слов человек истуканом замер возле двери. Пожав плечами, я переоделся в новенькую форму и даже с некоторым любопытством стал ждать встречи, надеясь прояснить многие вопросы. Уж очень не похоже все это было на рабскую клетку или тюремную камеру.
В огромном зале на полтысячи человек мы с Феморо оказались одни. Сопровождающие указали нам на места в первом ряду, а сами остались у дверей и застыли, уставившись в пространство стеклянным взглядом. Потомиться ожиданием нам не пришлось — двери распахнулись и на сцену уверенной твердой поступью взошел высокий, поджарый… элв. Точно такой же, как описывают их в сказках и легендах: правильные черты лица, длинные серебристые волосы, огромные мудрые глаза изумрудного цвета и слегка вытянутые заостренные уши.
Он долго и скептически осматривал нас с магом, особенно долго и особенно скептически — меня. Видимо мне удалось произвести на него некоторое впечатление, не прикладывая к этому никаких усилий, за исключением моего любимого вполне дружелюбного оскала потомственного элвоеда. Наконец, комендант, а это явно был он, насмотревшись, обреченно махнул рукой, устремил взор свой ясный в потолок и заговорил. При первых же его словах, я по интонации понял, что этот текст он говорит уже в десятитысячный раз и уже давно не вникает в смысл.
— Курсанты! — «санты-санты-анты-ты» — прошелестело эхо. — Хочу поздравить вас с зачислением в единственный в мире учебный центр подготовки элитных воинов Империи, способных в одиночку противостоять как неразумным магическим тварям, так и лучшим бойцам вампиров, оборотней и драконов. Вы все добровольно, по велению пылкого юного сердца, не устрашившись иллюзии неминуемой ужасной смерти, согласились отдать жизнь за Империю и Императора. Награда будет достойна вашего порыва. Здесь вы получите знания и навыки, которые помогут вам стать непобедимыми воинами-магами. Каждый из вас станет особой, приближенной к Императору, каковой не оставит вас своей милостью и щедро вознаградит за подвиги. Будьте же достойны высокой чести, оказанной вам!
Тут, казалось, изо всех углов зала полилась торжественная музыка. Элв глянул на нас с недовольством и прошипел:
— Встать, когда звучит гимн Империи!
Мы встали и стояли столбом, пока не прозвучал последний аккорд. Дослушав до конца, комендант спустился со сцены, подошел к нам и, снова криво ухмыляясь, принялся рассматривать, как насекомых под стеклом.
— Мда. Всякие здесь бывали, но таких… колоритных личностей пока не встречал. Один маг с уровнем подготовки младшего ученика начальной школы магии, другой вовсе… будто только что из пещеры вылез.
На этих словах я прямо с места прыгнул вперед и пробил ногой в челюсть. Элв невозмутимо отклонился ровно настолько, чтобы моя атака прошуршала мимо, затем сделал какое-то движение, которое, как ни тужился, я увидеть и понять не смог, но результат впечатлил. Мышцы закаменели и перестали слушаться. Даже вдохнуть, хоть каплю воздуха, не получалось. Я совсем некрасиво и неправильно шлепнулся на пол (какая там группировка-хлопок ладонями) и лежал, потихоньку синея, пока элв быстро не ткнул пальцем в несколько точек на моем теле. Только тогда меня отпустило. Я с наслаждением надышался сладким, словно мед, воздухом и тихо вполз на свое место.
— Прыткий юноша, — с интересом и уже почему-то с одобрением посмотрел на меня комендант и задумчиво проговорил про себя: — Хм. Артефакт еще ни разу не ошибся при сортировке. Если он поместил этих двоих в золотой круг, значит потенциал у них соответствующий.
— Можно вопрос? — поинтересовался полузабытый нами Феморо.
— Задавай, — милостиво разрешил комендант.
— А почему разные круги? Черные, серебряные, золотые…
— Очень просто, — охотно стал отвечать элв, явно привычно и с удовольствием начиная подробную лекцию. Гордость за свой центр и его достижения так и фонтанировала в нем, ледяной водой обрушиваясь на наши головы. — Все, кто выразил желание стать воином Императора проходят первичное испытание. Межмировой портал — вход в центр — обязательно оформлен, как место неизбежной гибели. Огненное озеро или ледяная бездна, или болотная трясина… Кандидаты — добровольцы должны доказать силу духа и верность престолу, готовность погибнуть ради своих идеалов, забыть на время служения свое прошлое и былые привязанности. Каждый, шагая в бездну, может надеяться стать высшим имперским исполнителем, но и другие варианты не должен исключать. Проявленное мужество и воля учитываются артефактом-привратником, но не являются решающими факторами. Главное — потенциал прибывшего. Сообразно ему кандидат попадает на соответствующий цвет. Черный круг — БЕСы (боевая единица — страж). Серебряный круг — БЕКи (боевая единица — командир), офицеры бесов. Золотой круг — кандидаты в ВИИ (высшие имперские исполнители). Вии — это то, что Империя может противопоставить другим, недружественным расам: вампирами, оборотнями и драконами, — с которыми вот уже второе тысячелетие ведется непрерывная война, перемежающаяся недолгими перемириями. Когда-то лучшие маги занимались вопросом подготовки и создания солдат для этой войны. В результате экспериментов появились бесы — самые многочисленные, но, увы, не самые сильные противники воинам перечисленных рас. Человеку, элву или гному, попавшему на черный круг, модифицируют тело. Делают его намного быстрее, крепче и сильнее. Наделяют дополнительными способностями, например, повышенной чувствительностью зрения, слуха и обоняния, не говоря уж о когтях, клыках, хвосте с ядовитым шипом алмазной крепости и даже малым грозовым разрядником в рожках. Будущему бесу полностью стирают личность и накладывают матрицу лучшего бойца. Матрицы непрерывно совершенствуются и пополняются новыми тактическими приемами боя. Немного физических тренировок и солдат готов. Дальше бес может проявить себя и расти в иерархии от беса третьего ранга до первого, и даже стать беком. Бек получается из человека, элва или гнома, которому также модифицируют тело, но личность стирают выборочно, оставляя многие навыки и умения, которыми он обладал ранее. Бек может пройти путь от бека третьего ранга до первого и стать архибеком третьего ранга. Бывали случаи, когда дорастали даже до архибека первого ранга. Это те, кто попал в серебряный круг и со временем проявил себя. Но никогда архибек не сможет стать высшим. Высший — это другая качественная категория. И у вас есть возможность стать высшими. Учтите это. В разум высших не вмешиваются. Никаких магических уз верности, корректировки памяти и прочих гадостей. Это может негативно повлиять на способности и творческий потенциал. Тело также практически не подвергается модификации, за исключением укрепления и совершенствования его магической матрицы. В результате этой процедуры вы станете невообразимо совершеннее и сильнее любого беса… Да. Я знаю, какой вопрос вы хотите задать. Его задают все и всегда. Почему же бесов не модифицируют так же, если результат получается на порядок лучше? Ответ и прост, и сложен одновременно. Как я уже говорил, бесу накладывают матрицу бойца, что принципиально невозможно без полного или частичного стирания личности. Дальнейшая подготовка заключается лишь в адаптации и тренировках, дабы разум привык и принял изменения. Полгода — и страж готов. Восемь-десять месяцев — и бек готов. А вас, юноши, придется учить! Учить магии и искусству войны. Пять лет — таков средний срок обучения высшего. Тренировки, лекции, книги, лаборатории, задания, экзамены, практические работы и снова тренировки, лекции… Иногда кристаллы для быстрого запоминания необходимых знаний. Только тогда из вас получится совершенный воин, исполнитель воли Императора. Это понятно?
— А то, что мы, мягко говоря, не совсем добровольно попали сюда? — задал вопрос и я. — Это имеет значение?
— Ни малейшего. Вы что же думаете, добровольцы и вправду косяками бродят, мечтая прыгнуть в огненное озеро? Большая часть рекрутов — преступники, осужденные на смерть, или пленные. У вас просто нет другого выбора. По правилам центра выйти отсюда может только подготовленный боец, давший клятву отслужить Империи не менее пяти лет. А также клятву молчания. Это, правда, только к высшим относится — остальные и так ничего помнить не будут. Кроме того, кандидату меняют внешность и дают новое имя, чтобы не возникало соблазна у кого бы то ни было напомнить ему о родственных отношениях и через высшего, воспользовавшись его положением приближенного, добиться чего-нибудь от Императора.
— А если я все-таки откажусь и от обучения и от клятвы?
— Насильно обучать неэффективно и не нужно для Империи. Отказаться можно просто — выйти отсюда и пройти в черные ворота. Всего лишь. Кто-нибудь из хранов проводит. Ну… есть желающие стать бесами?.. А что? Тоже не плохо. Думать не надо — на то есть командиры — делай, что приказывают, и живи себе беззаботно. Полоски на рога зарабатывай.
Такого желания ни у меня, ни у Феморо не появилось. С другой стороны, очень хотелось стать таким воином, как расписал элв. Не думаю, что он вводил нас в заблуждение. Скорее всего, весь расчет строился на магической клятве отслужить положенный срок и, вероятно, завидном общественном положении выпускника центра. Положении, которое, судя по намекам коменданта, еще никто из виев не захотел поменять даже по истечении срока контракта. Может быть там крылись еще какие-нибудь кнуты с пряниками, но все проблемы можно будет решить только после(!) всего. Поживем — увидим. Главное сейчас время. А там, что-нибудь, наверняка, придумаю. Был у меня еще один вопрос, требующий немедленного решения:
— Сэр комендант. Дело в том, что я барс, а барсы служат только Аталии. Если от меня потребуют сделать что-то, идущее вразрез с интересами королевства…
— Интересный магический знак, но примитивный, — прервал меня элв, окинув меня странно глубоким взором. — Понял. Этот магический запрет, во-первых снимается очень легко, а во-вторых… Наивный! — голосом доброго дедушки с ехидцей сказал элв. — Ты думаешь, Империя — это один единственный мир? Нет. Служить ты будешь оч-чень далеко от твоей Аталии. Там, где о ней никто никогда не слышал. Всего пять лет службы, зато потом можешь продлить контракт или уйти на все четыре стороны… хоть Аталии служить. Если надоест высокое положение и то, воистину благородное дело, которым тебе предстоит заниматься. А пока контракт не окончен, ни один портал тебя просто не пропустит туда, откуда ты пришел. Ну? Вопросы, надеюсь, закончились? — строго спросил комендант.
Надо сказать его пояснение меня успокоило. Идти против своих совершенно не хотелось.
— А в чем заключается процедура совершенствования тела? Нам приделают крылья и рога на лбу вырастут? — полюбопытствовал маг. — А то мы одного видели. С золотыми такими… на козла двуного похож был.
— Нет. Ничего подобного не будет. Я уже говорил. С полностью золотыми рогами — архибеки первого ранга. У вас же немного изменятся пропорции тела и лицо. Артефакт подберет для вас внешность и строение тела одного из ваших же предков максимально соответствующее вашим способностям, характеру, личностным особенностям. Я сам не знаю, какими увижу вас после процедуры.
— А новое имя это обязательно?
— Да.
— А кто его выбирает. Мы сами можем?
— Нет. Опять же из упомянутых выше соображений. В новое имя вы можете непроизвольно вложить намек, понятный родственникам. Поэтому имена даю исключительно я. Еще вопросы? — уже нетерпеливо спросил элв.
— Еще один. Те… у дверей. Это беки?
— Нет, — поморщился элв. — Они были кандидатами в высшие, но не смогли закончить учебу. Просто сошли с ума, не в силах усвоить весь объем знаний, умений и навыков. Пришлось выборочно стереть им личность, оставив только то, что относится к приобретенным здесь знаниям. Они — идеальные телохранители. Кратко их называют хранами. Но, увы, совершенно безынициативные. Действуют только под ментальным контролем командира. И действуют, следует признать, очень эффективно. Но эта эффективность в немалой степени зависит от умений командира, его способности управлять ими. А теперь, — элв чуть ли не прямо из воздуха материализовал два свитка, — вы должны принять решение. Согласны ли вы добровольно заключить контракт на пятилетнее служение Императору Великой Солнечной Империи после окончания обучения на высшего имперского исполнителя в Имперском Учебном Центре?
У меня засосало под ложечкой. Похоже, выбора у меня опять нет. Отучиться. Отслужить этой неизвестной мне Империи и получить надежду на возвращение. Однако очень не хотелось бы в процессе учебы стать таким вот х… храном. Решившись, я встал и, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло, сказал:
— Я согласен. Что надо сделать?
Мягкая, совершенно не режущая глаза вспышка изумрудного огня, мелодичный перезвон серебряных колокольчиков и один из свитков исчез.
— Контракт с Эдитератором из клана барсов заключен и подтвержден уполномоченным комендантом Учебного Центра, — торжественно произнес элв, а я несказанно удивился — откуда он узнал мое полное имя?
Феморо после меня тоже недолго раздумывал и сообщил о своем согласии.
Любопытно получилось с моим новым именем. Странно как-то все произошло. Я, конечно же, не ждал, что все будет обставлено торжественно и благочинно, но так…
После принятия клятвы храны проводили нас в небольшую комнатку, в которой не было никакой мебели, кроме четырех роскошных… саркофагов, иначе трудно назвать каменные ложа, полностью покрытые с внешней стороны изменчивой мозаикой из самоцветов. Узор из камней, казалось, дышал и жил таинственной мерцающей жизнью. По мере приближения к ним и, соответственно, изменения угла зрения, мозаика неуловимо менялась, складываясь всякий раз в новые ряды причудливых, вспыхивающих разноцветными искрами, символов неизвестного языка. Крышки, так же, как и ложа, инкрустированные самоцветами, были аккуратно прислонены к стенке в изголовьях. Нам предложили полностью раздеться и занять любую из свободных лежанок. Зная способности хранов, и, предполагая, что нет смысла разыгрывать такое представление, чтобы элементарно сделать нам какую-нибудь гадость, я не стал с воплями штурмовать головой толстые стены в попытках отказаться от любезного приглашения. Быстро освободившись от новенькой парадной формы, по привычке поискал, куда бы ее аккуратно сложить, но ничего подходящего не нашел. Храны стояли столбом и узоры на саркофагах выглядели гораздо живее их невозмутимых, как самое застойное болото, лиц. На мой вопросительный взгляд они никак не отреагировали и не сделали ни малейших попыток как-нибудь помочь. Тогда я перестал жалеть форму, мысленно махнул на все рукой — не мое дело — и просто бросил ее на пол.
По размеру лежбище было раза в полтора, если не больше, длиннее моего роста и шире плеч. Поерзав некоторое время, стараясь устроиться поудобнее, я затих и стал ждать дальнейших событий. В помещении откровенно холодно и зябко. Меня даже дрожь пробрала. Не от волнения. Ничуть. Храны синхронно подхватили с двух сторон явно тяжелую крышку и точным движением опрокинули ее в пазы ложа. Ни единой самой маленькой щелочки в месте соединения я не увидел, оказавшись во власти абсолютного мрака и могильной тишины. Снаружи не доносилось ни звука. Не проникало ни малейшего лучика света. На миг меня охватила паника, поскольку никаких отверстий для дыхания, похоже, тоже не было предусмотрено. Однако очень быстро тело без участия сознания полностью расслабилось и, казалось, воспарило над неудобным камнем. Мягкие, убаюкивающие потоки стали пронизывать насквозь мою телесную оболочку, покачивая на волнах сладостного умиротворения. Постепенно сознание начало гаснуть и погружаться в НИЧТО. Что-то в глубине сознания вяло побрыкалось, скорее из духа противоречия, чем ради спасения души, но вскоре затихло, свернувшись калачиком и мурлыкая от удовольствия.
Следующее, что я помню — это расставание с этим самым НИЧТО. По моим ощущениям крышка гро… э-э-э… саркофага только миг назад отрезала меня от мира и началось погружение в НИЧТО, как уже стало выталкивать обратно. Мне так не хотелось покидать уютный мирок и возвращаться к грубой реальности, где меня ждет элв с непонятной учебой и службой неизвестной Империи, вполне возможно, уже тысячу лет несуществующей. Ощущения были, будто ребенка грубо отдирают от любимой, такой теплой и родной, мамочки. Я, казалось, был связан с НИЧТО тысячами ласковых нитей, по которым в меня вливался непрерывный поток силы. Можно сказать, я был подвешен на них в уютном НИГДЕ. И мне было удивительно хорошо. Теперь эти ниточки сначала по одной, потом все большими и большими группами стали рваться с печальным звоном и резкой болью, а я… Я был бессилен что-либо сделать. Сколько это продолжалось — не знаю, но в какой-то момент мне надоело постепенное отрезание хвоста по кусочку. Раз обрыв связей неизбежен, я попытался резким движением оборвать их все разом. На удивление, это удалось. Вспышка острейшей, но, к счастью, кратковременной боли пронзила меня всего и тут же крышка саркофага сползла, освобождая голову и грудь. Снова саркофаг стал обычным каменным неудобным ложем. Я всей кожей ощутил прохладу помещения — именно легкую прохладу, а не холод — с удовольствием вдохнул чистейший воздух горных вершин и посмотрел на мягко светящийся потолок.
Вскоре послышались шаги и вошли давешние храны. Они ловко сняли крышку, аккуратно прислонили ее к стенке, потом, взяв меня под локотки, бережно вытащили из каменного ящика и поставили на пол. Двигаясь так, словно делали это сотни раз, они взяли, видимо, принесенный с собой, комплект тренировочной одежды и сноровисто облачили в него мое тело. Пока они действовали, я чувствовал себя куклой или манекеном, драпируемым для выставки в витрине лавки. Впрочем, когда они закончили и предложили следовать за ними, опять же придерживая с двух сторон под локотки, я понял, для чего они это делали. Я банально не мог сделать ни одного движения правильно. То, что я смог разглядеть в процессе облачения в одежду, подсказало мне, что тело мое, мягко говоря, несколько изменилось. Я стал немного выше, стройнее и гармоничнее. Однако с изменением длины рук и ног, центра тяжести и роста, все мои прежние моторные навыки теперь требовали серьезной адаптации и перестройки. Появилось подозрение, что и стереобаза у меня тоже изменилась, поскольку стало трудно оценивать расстояние до объектов — пол казался то ближе, то дальше. Двери, через которые мы проходили нагло меняли свой размер, а пороги так и норовили подставить ножку. Если бы не нежная забота хранов, я бы добрался до кабинета коменданта оч-чень не быстро и только ползком.
Храны распахнули двустворчатые двери и я, наконец, смог лицезреть элва на рабочем месте. Подняв взор от бумаг, он почему-то ошеломленно посмотрел на меня и вскрикнул:
— Родеро?!
В его голосе мне послышалось удивление и вопрос, смешанный с радостью, облегчением и какой-то глубокой печалью. Длилось это не долго. Взор погас. Лицо стало равнодушно спокойным, и он пробурчал:
— Ну что смотришь? Я тебе говорил, что после изменения внешности тебе дадут новое имя? Вот и привыкай. Отныне ты — Родеро.
За все годы обучения старый хитрец так и не сказал мне, кто такой этот Родеро и что их связывало. Были у меня определенные догадки, но ничего конкретного. Его имени я также не знал — не положено курсантам знать имя коменданта, а также преподавателей и инструкторов. Обращаться следовало: «Господин комендант» или «Господин наставник по… (название дисциплины)». Впрочем, кроме коменданта, как выяснилось, в учебном центре никого из живых(!) преподавателей не было уже более пятисот лет. Что-то преподавал сам элв, что-то мы изучали по книгам и кристаллам знаний, что-то с помощью артефактов. Практические занятия по боевым искусствам вели иллюзорные тренеры в специальных залах и храны. Иногда и господин комендант приходил поразмяться, поучить новичков уму-разуму.
Лекции нам читали и вели практические занятия иллюзии самых разных разумных существ, видимо граждан этой таинственной Империи. Были там по большей части люди, но хватало и элвов, и гномов, и… орков-гоблинов-троллей. Не очень я поначалу разбирался в этом, а потом настолько привык, что уже и не замечал. Даже драконы были, хоть и совсем немного, поскольку с их народом Империя воевала. Все расы мало отличались от людей внешне, да и, как выяснилось, внутренне тоже. Те же драконы оказались двуногими, прямоходящими. Отличались прочной чешуей, заменявшей им броню латников, глазами с вертикальными щелями зрачков, костяным гребнем по хребту и рудиментарными крылышками, каковые они приспособились использовать в бою, как дополнительные конечности. Даже межрасовые браки не были чем-то необычным, но, так сказать, плод любви всегда получался кем-то из расы одного из родителей и никогда смешением рас обоих. Поговаривали, что раса ребенка зависит от того, который из родителей любит другого больше. Дескать, чем больше любви в одном, тем вероятнее ребенок будет расы именно этого родителя. Естественно, что поэты и драматурги не могли пройти мимо столь благодатного материала и наваяли кучу душещипательных историй, исправно служащих слезоточивым средством для целых поколений молоденьких аристократок и пожилых домохозяек.
Меня, конечно, с детства воспитывали в уважении к труду наставника, но, как всякий нормальный человек, я не упускал случая побездельничать и потешить свою лень. В клане это выбивалось довольно просто — палкой по зад… месту, где живет задний ум, или внеочередными тренировками. Здесь же, казалось, полное раздолье — иллюзия, читая лекцию или проводя практическое занятие, не может контролировать активность учеников. Бубнит себе и бубнит, в то время как курсанты спят, или играют в игры, или иным способом развлекаются. Все оказалось совершенно не так. Каждое занятие начиналось с контрольного опроса по пройденному материалу или с показа действий отработанных на предыдущем занятии. Как там все это проверялось — не знаю. Нас не готовили на учителей-наставников. Однако артефакты никогда не ошибались. Если ответы на вопросы, действия при варке зелья, демонстрация приемов рукопашного боя, исполнение поклона Императору и так далее и тому подобное признавались (кем, тоже не знаю) не удовлетворительными, занятие повторялось снова. После двух повторов, если по-прежнему от курсанта толку не было, его оставляли без еды и, хоть и мизерного, но свободного времени. Однако загнуться от голода или перенапряжения ему не грозило — через пять суток с момента наступления наказания либо курсант показывает удовлетворительный результат, либо живо отправляется пополнять ряды бесов. А такое, думаю, и самого распоследнего лентяя сделало бы профессиональным трудоголиком.
Мне несколько раз, особенно в начале обучения пришлось прочувствовать на себе воздействие этого стимула, и не из-за лени. Ну, согласен. Первый раз из-за нее, проклятущей. Я то сумел к третьему занятию ее перебороть, а Крис — нет. Вот и получил по полной. До перевода в бесы, правда, не дошло, но дело было на грани. А все потому, что Крис решил, будто рукопашный бой ему и наф… не нужен. Он маг, а это звучит! Как оказалось, в Конкисте и Аталии — звучит, а в здешних подземельях — как лбом об стену. Звон уж очень немелодичный получается.
Ничего, кроме язвительного смеха элва, Крис своими потугами продемонстрировать мощь заклинаний и тонкость построений так и не смог вызвать.
— И это все, что, неимоверно тужась, ты смог из себя исторгнуть, господин Величайший Маг Всех Времен и Народов? — ехидно поинтересовался комендант во время демонстрации вершин искусства, покоренных Крисом в Академии Магии. — А вас там не учили, что использовать собственную энергетику страшно неэффективно и смертельно опасно? Ты можешь мне показать простейшее воздействие (слова: плетение, заклинание, магический конструкт и прочие — элв не терпел, как дилетантские и даже шарлатанские), основанное на управлении внешней энергией?
Увидев глаза друга, каждый размером в два золотых дракона, я понял, что ни о чем подобном он даже не слышал.
Но это было потом. Месяца через три после выхода из саркофагов и первичной адаптации к изменениям в телах. Сначала нас старательно учили… учиться. Хранить в памяти огромные массивы информации, чтобы иметь к ним почти мгновенный доступ. Быстро читать книги, на большой скорости перелистывая страницы, при этом понимая и дословно запоминая текст. Усваивать информацию с помощью трансовых состояний. Разделять внимание на несколько независимых областей. И многое другое. Конечно, не все книги можно было читать на максимальной скорости. В первую очередь, справочники или легкие для понимания трактаты. Кристаллы, напрямую передающие в мозг подобную информацию, несравнимо удобнее, но их было крайне мало. А уж такой, как артефакт изучения основных языков: общеимперского (фактически межмирового), вампирето, драконари, демонасси и прочих — был и вовсе уникальным. Более сложный материал после быстрого прочтения необходимо было с помощью медитации повторить, осознать и уложить на нужную полочку в кладовой знания. Вечером, на сон грядущий. Пропускать нельзя. Забыл, заснул, махнул рукой — начинай сначала.
В дальнейшем, когда мы уже уверенно овладели этими методиками, для закрепления и лучшего усвоения материала, прочитанного в книгах или услышанного на лекциях, нам давали практические задания, в которых непременно требовалось применить эти знания, как впрочем, и усвоенные ранее.
Элв ласково сказал, что временем мы не ограничены. Надо будет — и двадцать лет просидим в этих пещерах, довольствуясь имитацией солнца над всегда одной и той же полянкой в зале отдохновения, пока не научимся. Без девушек, без друзей, без общения с людьми… От подобной перспективы у меня по-честному здоровенные мурашки по телу промаршировали плотным строем.
Правда, девушки здесь были… те же бесы, только другой модификации. Даже красивые. Но говорить с ними было совершенно не о чем. Они знали одну единственную функцию и старательно ее исполняли. Весь словарный запас ограничивался несколькими фразами: «О, милый, еще! Еще! Это — фантастика! Мне так хорошо с тобой, как никогда и ни с кем не было» или «Сделай это прямо здесь! Я вся горю!». Первые полгода этого вполне хватало, учитывая напряженный график учебы и практическое отсутствие свободного времени. Потом, когда мы втянулись, и нам даже стал нравиться сам процесс получения новых знаний и навыков, неожиданно оказалось, что свободного времени стало больше, хотя интенсивности обучения с каждым месяцем только росла. Вот тогда потянуло на простое, человеческое общение. Я даже тех уродов в Барске, по чьей милости дошел до жизни такой, вспоминал с некоторой ностальгией. Вот тогда и попытался сдуру поговорить с красотками на отвлеченные темы. С разными пробовал. Их у коменданта был, похоже, целый отряд — хочешь всякий раз новенькую бери, хочешь — прежнюю. Однако результат был одинаково отрицательным. Научишь партнершу каким-нибудь словам — повторит в точности, как говорящая ворона, и на этом все. Получается, будто сам с собой разговариваешь.
Злыдень элв, который все обо всем знал, в том числе и о моих попытках разговорить девушек, долго хихикал и, отсмеявшись, рассказал, что для обучения девушек, получивших матрицу при модификации, требуется около пяти лет. Только тогда можно будет вести с ней беседы на различные темы. Столь большой срок объяснялся просто — исходный материал умом не блистал.
— А почему здесь нет… ну… запаса, что ли, обученных?..
— Запас был ни к чему. Бесы и беки тяготеют к самкам своего вида. Даже детей заводят. Жаль, плодовитостью не отличаются. Один ребенок в двадцать лет. За время жизни всего шесть-семь детей могут иметь. Да и смертность детская высока. Недоработка. Согласен. Только дорабатывать некому. В результате одной катастрофы научно-магический уровень полностью уничтожен четыреста семьдесят лет назад.
— И за это время его не восстановили?
— Связь с Империей прервалась пятьсот тридцать четыре года назад. Тогда же резко сократился приток курсантов. За эти годы до вас было только шестеро высших. Четверо закончили обучение. Двое стали хранами.
— А все-таки, зачем девушек модифицировать? Пусть бы оставались собой?
— Так некому оставаться собой. Новый материал поступает только из двух порталов и крайне редко. За последние сорок лет из вашего мира поступило лишь пару десятков рекрутов. Паршивый материал, следует признать. Да вот вы с отрядом.
— А… Откуда же девушки?! — холодея, задал я вопрос, уже примерно подозревая правильный ответ.
— Так их и не было! — удивился элв очевидным для него вещам. — При модификации можно задать любой пол, как и прочие параметры. Я старался для вас разнообразить выбор в соответствии со своими представлениями о прекрасном, — с некоторой гордостью закончил объяснение комендант. — Ведь неплохо получилось?
Меня аж шатнуло при мысли, с кем я кувыркался в постели. Не исключено, что со всем своим бывшим отрядом. Пару месяцев я на красоток не мог смотреть без содрогания, но потом… ну модифицированные. Все ведь у них как надо. Мало ли кем они были раньше. Теперь-то они девушки. И красивые, следует признать. Крис, весь утонувший в изучении своей любимой магии, и вовсе не заморачивался:
— Если подумать, кем мы были до зарождения… что там с чем соединилось, чтобы стать нами, то такие глупости, как параметры исходного материала, пусть тебя не беспокоят. Главное, что получилось в результате переработки. Еще пример. Ты с удовольствием ешь сочную грушу, не думая о навозе, из которого в том числе этот плод получил исходные материалы. Подумаешь, бывшие мужчины. Да и мы сами… — он замолчал и занялся своим делом.
— Что: «мы сами»?
Крис рассеяно посмотрел на меня и ответил:
— А. Так это. Сами могли из саркофагов женщинами выйти.
Я как представил себе, что заявлюсь к Мирасель в туфлях на высоченных шпильках, в платье, с накрашенными губами и мелодичным голоском потребую показать папе, то есть мне, сына, так меня всего «ажно заколдобило». Впрочем, может высшими могут быть только мужчины? Но эту мысль комендант сразу отмел — из женщин высшие получаются ничуть не хуже. Одна из последних как раз таковой и была. А изменение пола после саркофага вещь, хоть и редкая, но вполне себе обыденная.
Крыть нечем, но все равно мне потребовалось время, чтобы относиться к таким вещам с философским спокойствием.
С первых дней у нас с другом организовалось негласное соперничество, которое, подозреваю, втихаря подогревал комендант. Насколько для меня оказалась сложна магия, настолько же для Криса — рукопашный бой. Он так и не избавился от легкого презрения к «этим примитивным железкам». Для меня же тренировки были настоящим праздником, столько нового и интересного я узнавал. Да и база, как отметил элв, у меня была просто отменная.
— Вижу, что-то осталось в вашем мире от основ подготовки имперской разведки, — довольно бурчал он после того, как я показал, что умею, продержавшись против вампира полторы минуты. — Впрочем, до третьей ступени высшего не дотягивает. В «холоде», как ты говоришь, приближается к шестому уровню. М-да. Сколько утеряно, однако. Сколько забыто.
В нашем с Крисом негласном соревновании, если судить объективно, мы шли примерно на одном уровне даже в магии, поскольку в течение трех лет мы только-только смогли овладеть самим принципом управления внешней энергией. Сложность этого дела объяснил нам элв на первом занятии:
— Знаете ли вы, курсанты, что у человека есть мышцы, которыми он напрямую управлять практически не может? Например, гладкие мышцы кишечника или мышцы сердца? Это, как правило, не нужно и опасно для организма. Теперь представьте себе, что вы научились ими управлять. Для того чтобы из этого вышел толк, необходимо кроме самого управления научиться делать это правильно. Чтобы ваши команды шли телу на пользу, а не во вред. Также и с магией. Первое и самое трудное — прочувствовать магическую энергию, а потом подчинить. Ощутить, как ее потоки по воле вашего сознания меняют форму, структурируются, фокусируются и преобразуются в нужный вам вид. А затем уже научиться с их помощью строить мощнейшие воздействия, практически не затрачивая собственной энергии. Да-да. Собственная энергия, разумеется, расходуется тоже и в немалых количествах. Съеденный тобой, Родеро, третий пирожок, который ты спер с кухни, думая, что я не заметил, большей частью пойдет на питание мозга, а не мускулатуры, задействованной тобой на сегодняшней тренировке. Хотя такой бездельник, как ты, мог бы поработать и лучше. То есть именно то место, которым думают, съедает львиную долю потребленной энергии. Пища здесь выступает неким преобразователем магической энергии. Отсюда и ограничение. При использовании магии вы истощаете ресурсы своего организма, как энергетические, так и материальные. Не забывайте вовремя их восполнять. Для этого у вас есть все необходимое. Ваш преобразованный желудок переварит даже гвозди под кислотным соусом… Ну, это я немного образно, но не далеко от истины. Кроме того скорость восполнения на порядок выше… Нет. Разжиреть вам не грозит. Больше чем надо не съедите, а излишки при необходимости можете сбрасывать во внешние резервуары-накопители. Лучше всего для этого подходят кристаллы. Любые. Однако чем выше их прочность и ваше умение, тем больше вы сможете туда впихнуть заранее построенных воздействий, готовых к мгновенному употреблению, — внезапно от лекции он перешел к коварному вопросу. — Итак, кто скажет тему сегодняшнего занятия?
— Заполнение накопителей готовыми воздействиями, — как всегда вылез вперед Крис.
— Ничего подобного, — ухмыльнулся элв. — Тема сегодняшнего занятия — азы кулинарии.
Наши с Крисом лица синхронно выдали безмерное удивление, что ожидаемо позабавило коменданта.
— Всегда одно и то же. Что вас так удивляет? Вы еще и целительство на уровне профессионального лекаря изучать будете. Ибо, — он задрал к потолку перст указующий, — высший имперский исполнитель один заменяет отряд! Следовательно, он сам себе и боевая единица, и кашевар, и лекарь. А также разведчик, диверсант, оружейник, маг, командир и его заместитель, — и неожиданно рявкнул. — Вам понятно?! И чтоб к этим занятиям относились предельно серьезно! В бою и походе мелочей не бывает! Штопать одежду с помощью только магии, только иголки с ниткой и в сочетании того и другого, будете тоже на уровне профессионального портного. Бегать с голой ж…ой по лесам, из-за банального неумения заштопать штаны или даже соорудить их из подручного материала, в высшей степени неприлично для высшего. Вам понятно?!
Нам было понятно. За фактически века без живого человеческого общения элв «одичал» и немного «съехал» мозгами. Мы ни разу не были в его личных апартаментах, но подозревали, что есть у него небольшой гарем из модифицированных красоток, но, сколько их ни учи, знать больше, чем знал сам элв, и больше чем записано в книгах обширной библиотеки центра просто невозможно. А мы были носителями, хоть и небольшого, но своего, уникального опыта. Мы имели набор впечатлений и воспоминаний, неизвестных коменданту. Тем и были для него ценны. Еще неизвестно как бы он себя вел, если бы вместе с нами учился полный курс будущих высших. Таким образом, нам было ясно, что пока он не выжмет нас до капли, обучение не закончится. А торопиться элв не будет, так же как не стал бы залпом осушать бутылку коллекционного вина. Если мы быстро закончим обучение — он непременно придумает еще какой-нибудь курс, позарез необходимый будущему высшему. Например, вышивание крестиком или профессиональное исполнение танца живота, не говоря уж об игре на самых распространенных музыкальных инструментах.
К концу четвертого года обучения я достиг уровня «десять плюс» и собирался «штурмовать» одиннадцатый. Крис застрял на «девятке минус» и не собирался двигаться дальше. Это если смотреть суммарно. Однако в магии он меня далеко обогнал и настолько увлекся, что элв стал привлекать его к работам в своей лаборатории. Иногда, слыша их споры, я и слова не мог понять, о чем это они:
— …а флуктуации второго порядка для семимерного пространства ты учел? — орал элв.
— Какой идиот сказал тебе, что здесь именно локальный пробой семимерного пространства, а не квазиактуализация одинадцатимерного континуума? Посмотри на динамический вектор сил… — язвил в ответ Крис.
Нет, я, конечно, не совсем троглодит, и кое-что понимаю, но теория меня интересовала мало. Больше привлекало практическое применение магии. К тому же строить двусторонние межмировые порталы с произвольным выбором миров и географических координат, равно как изучать проблемы совершенствования артефакта модификации живых существ, мне было не интересно. А Крис всерьез запал на эти проекты. Мы даже почти прекратили наши ежевечерние посиделки за чашечкой чая, шоколада, сковы или тербаты с собственноручно приготовленными пирогами, тортиками или печенюшками. Ему, понимаете ли, стало жаль тратить время, когда интересные идеи требуют незамедлительной проверки.
Вот тогда-то я, всеми непонятый и оставленный в одиночестве обществом разумных (красоток я использовал, но к разумным не относил), увлекся охотой на тварей подземных уровней нашей горы.
Пожалуй, надо бы рассказать историю этого учебного центра, которую нам вкратце поведал элв за рюмкой чая, будучи в разговорчивом настроении.
Основателем центра являлся некий мятежный герцог, кстати, хороший друг элва. В этот момент он бросил на меня немного странный взгляд и продолжил, как ни в чем не бывало. Это было так мимолетно, что я решил — показалось, и выбросил взгляды коменданта из головы. Так вот. Этот герцог на самом деле не был противником императорской власти и даже наоборот, был наиболее верным ее защитником. Однако никогда не озабочивался этикетом и постоянно забывал трепетать перед величием коронованных особ. Не сосчитать, сколько раз Император отправлял герцога в ссылку… когда в государстве все было спокойно, и возвращал чуть только случалась какая-нибудь заварушка. А трясло империю постоянно. Атакам подвергалось то одно, то другое ее владение в иных мирах, но особенно — в коронном. Там где находилась столица.
В основном не могли успокоиться вампиры, оборотни и драконы. Имея свои суверенные государства, они в то же время не теряли связей с крупными поселениями сородичей на территории империи, чем и пользовались для обоснования своей агрессии. Дескать, угнетаемых соплеменников защитить хотим. Набеги совершали то вместе, то порознь. Привлекали на свою сторону свободных орков и гоблинов, что не чурались делать и имперские военачальники. Бои шли практически постоянно с переменным успехом. На стороне противников империи были: магические способности примерно среднего уровня, но зато почти у всех; скорость и сила на порядок больше, чем у людей; а также очень высокая скорость регенерации, за счет чего убить их было очень трудно. Однако их сравнительная малочисленность и низкая рождаемость позволяли людям держать паритет и даже иногда теснить эти народы. Для империи разменять в бою пятьдесят к одному было вполне приемлемо. К тому же на стороне империи сражались элвы, ни в чем не уступающие вампирам, и гномы, великолепные механики и инженеры. Противостояние, перемежаемое редкими и хрупкими перемириями, длилось векам, не давая ни одной из сторон добиться существенных преимуществ, пока в один «прекрасный» момент маги драконов не изобрели модификатор животных. Так думали вначале. Потом выяснилось, что они просто пробили порталы в близлежащие (на самом деле это «близ» могло быть и в несусветной дали) миры, населенные этими монстрами. Управлять ими они не могли, а вот коридоры строить, чтобы направлять их потоки в империю, вполне научились. На борьбу с тварями требовалось все больше ресурсов и чаша весов стала постепенно склоняться в сторону противников людей.
Тогда имперские маги поднатужились, и создали модификаторы сразу трех видов. Они же не знали, что ничего подобного у драконов нет, а уверенность в обратном оч-чень стимулирует мыслительный процесс.
Первый вид совершенствовал существо, настраивая организм так, чтобы его телесная организация максимально соответствовала психической, выбирая близкий тип строения из цепочки предков существа. Одновременно развивались и дополнялись мозговые и соматические структуры, ответственные за управление магической энергией. Сам разум не затрагивался. Прочность костей и подвижность суставов, также как сила и эффективность работы мышц, повышались на порядок. В результате получался воин, способный противостоять не только иномирным тварям, но и сильнейшим бойцам других рас. Лучшие выпускники могли выйти победителями в бою против целой группы. Недостатком являлась необходимость в сравнительно долгом обучении.
Третий вид модификатора полностью изменял тела в соответствии с типом некоторых инфернальных существ, жителей запредельного мира. Как-то, по словам элва, измененным пришлось столкнуться в драке со своими прототипами. Так наши бесы качественно начистили рыло пришельцам, периодически совершавшим набеги на коронный мир.
Второй вид был чем-то промежуточным между первым и третьим. Формировал он, как уже говорилось, командиров над бесами.
Император поручил четырем своим сановникам, в том числе и мятежному герцогу, организовать учебные центры. Первые трое не стали заморачиваться. Построили лагеря на поверхности, установили мощную магическую и живую охрану, решив, что этого достаточно. Надо признать, пару выпусков они сделать успели… пока враги до них не добрались. Как и что там произошло, элв не знал, но центры прекратили свое существование сравнительно быстро. И лишь этот, построенный герцогом в ином мире, да еще и внутри горы — обиталища жутких монстров, да еще и с входными порталами, замаскированными, как место казни преступников, да еще и с разнесенными выходными порталами. Разнесенными — означает, что место выхода тщательно замаскировано и находится очень далеко от входа. Поэтому для всех, отправленный в полет в геенну огненную, в пропасть или болото, никогда живым не возвращался.
Тварей вытеснили на условные уровни ниже двадцатого, обустроили помещения и приняли первую партию курсантов. Далее сменялись курсанты, преподаватели, маги-научники и лаборанты. Неизменным оставался комендант. По каким причинам он не мог (или не хотел) возвращаться в мир, элв нам так и не сказал, но, как мне представилось, немаловажным фактором было наличие огромной библиотеки, которую мятежный герцог буквально уволок из под носа императора, мотивируя тем, что в центре она будет сохраннее. Похоже, в этом он был абсолютно прав.
Более пятисот тридцати лет назад все порталы, кроме трех, были внезапно разрушены. Причем в первые два очень редко и крайне нерегулярно продолжали поступать курсанты, продукты и снаряжение, даже иногда книги и новые разработки магов, а в третий на самом нижнем уровне ломанулись монстры, которые внезапной атакой смели все до восьмого уровня. Отряды бесов при поддержке курсантов высших смогли их остановить, после чего установилось некоторое равновесие. Дело в том, что твари видели мясо не только в разумных, но и друг в друге, значительно сокращая собственную численность. Однако несколько раз в год они предпринимали попытки массированного штурма верхних туннелей. За выходами снизу было установлено круглосуточное наблюдение в виде постов бесов, которые в случае чего обязаны были известить дежурного. Такими дежурными были, как правило, архибеки третьего ранга и беки первого. Нам с Крисом тоже нашлось местечко в графике дежурств.
Первый раз на бой с тварями я выходил с душевным трепетом. Все-таки их скорость и сила даже не снилась нашим кугарам. Убивать монстров я хорошо научился на тренажерах, однако материальные иллюзии, хоть и близки к оригиналу, но это не совсем то. Смертельных ран, по определению, нанести не способны.
Первым моим убитым монстром стал кенуратор, внезапно прыгнувший на меня с потолка. Его атака была молниеносна, но и я… хм… не пальцем деланный — клинки свистнули в стиле «ножницы безумного портного» и приземлился монстр уже по частям, забрызгав мою повседневную форму своей кровью. Дальше пугаться и трепетать стало некогда. Из двух туннелей в зал перед нашим постом, прикрывавшим путь наверх, хлынул целый поток разнообразной живности. Пришлось покрутиться, используя все, чему меня научили. Впрочем, тройка бесов в сражении не участвовала, страхуя меня от разных неприятных неожиданностей. Могу с гордостью сказать, что их помощь не потребовалась.
Пережив первую волну, я слегка обнаглел и совершенно перестал бояться тварей. Вторая волна по силе была примерно такой же, как и предыдущая, но мое фанфаронство сыграло со мной злую шутку, хотя без сознания я был всего секунду и тут же продолжил бой. Стоило на миг ослабить внимание, как гад ползучий, цеторий, стремительным ударом головы откинул меня назад прямо на руки бесов-телохранителей. Спасла магическая защита, которая не позволила змею покопаться в моих кишках, но встряску мозгов предотвратить была не в силах.
Ну а на сегодняшний день эти твари стали для меня почти ручными зверушками. И ни одному клыку с когтем не удалось до меня дотянуться. Потому и стало мне так обидно, когда комендант прервал мою охоту. Как всегда, на самом интересном месте. Забав-то никаких не осталось. Книги в библиотеке все перечитаны, некоторые и не по разу. Даже те, что никогда не были мне интересны, наподобие «Теоретических предпосылок магического изменения кузнечиков с целью придания оным дополнительных конечностей». Красотки надоели. Вечно неизменное иллюзорное небо с солнцем стало восприниматься не лучше кухонной помойки, а… В общем, надоело все до дрожи. Даже тренировки и занятия стали банально повторяться: «Для лучшего усвоения материала». Угу. Храны, на что уж бесчувственные, и те от меня стали бегать стоит появиться в тренировочной форме. Вдвоем теперь нападают на занятиях. Так хоть не сразу падают — пару минут держатся. Все равно ужас как надоело ждать, когда бесы вытащат их из реанимационных камер и можно будет повторить бой. Пока изучал целительство, я их с учебными целями сам приводил в порядок, но одно и то же поднадоело, а головы рубить, чтоб посмотреть, как у меня получиться прирастить обратно, элв запретил. Иди, так сказать, на бесах тренируйся или на тварях — их, в отличие от хранов, много.
— Признаю, Родеро, — продолжил наш разговор комендант, — я тебя продержал лишних полгода. Ты уже давно готов. Однако, не зная причин неудачи твоих предшественников, я решил дать тебе все, что возможно. В том числе и нашу с Крисом новую разработку запространственного щита. Тренировки показали, что ты уверенно можешь его использовать с максимальной эффективностью.
Элв вздохнул, телепортировал из кухни чайник с чашками и поднос с печеньем собственного приготовления. Как мы с Крисом ни старались, а такое вкусное испечь так и не смогли. Всегда получалось чуть-чуть, но не то.
— Слушай задание, Родеро. Я не знаю, что сейчас творится в империи. Может, научно-магическая мысль ушла далеко вперед. А, может, и наоборот — остались ошметки прежнего искусства, как это произошло в твоем мире. Не знаю. Необходимо выяснить, что там к чему, вернуться и доложить мне. Точки входа я тебе укажу, но заранее знай, что они довольно далеко от того места, где ты выйдешь на ясно солнышко. Это понятно? — я кивнул, соглашаясь. — Главное, не спеши. По времени ты не ограничен. Важно выполнить задание, а не с честью погибнуть, не посрамив… и так далее. Твои предшественники были страшно гордые люди. Как же. Они — высшие! Возможно, это их и сгубило. Поэтому. Хоть нищим идиотом прикидывайся, если это надо для дела. Там ты будешь разведчиком, а не элитным воином с огромными полномочиями. Это понятно? — я снова кивнул. — Если понятно, ступай за снаряжением. Возьми самое лучшее и обязательно прихвати скоробой и ручную бомбарду. Не морщись. Силы в тебе до дури, как физической, так и магической, но отнюдь не бесконечность. Это оружие может спасти тебе жизнь. Всё! Я сказал — ты сделал! Это приказ! Да. Вот еще…
Элв достал из сейфа серебряный обруч с крупным камнем посередине, забитым под завязку мощными воздействиями.
— Это знак высшего имперского исполнителя. Заодно оружие и щит. Последний рубеж, так сказать. Носить можно на голове, как диадему, на руке, как браслет… да хоть на ноге. Он сам изменит свой размер под место крепления. Видимым или невидимым становится по твоему четко выраженному приказу. Так. Вроде все. Встретимся возле третьего поста на восьмом уровне. Там я тебе промоделирую путь к выходному порталу.
— А Крис? Он тоже идет?
— Нет. Крис останется со мной. У нас еще много задумок, которые надо проработать, да и с его уровнем «девять плюс» тяжело будет прорваться через монстров к выходу.
Элв сдержано кивнул и я направился на склад подобрать одежду, оружие и тысячу мелочей, необходимых путнику в негостеприимной стране. Знак высшего я надел себе на голову и четко отдал ему приказ стать невидимым.
Совершенно без сил я вывалился из окна портала посредине крохотной полянки в смешанном лесу. Ох, как прав оказался элв, когда требовал непременно взять с собой ручное метательное оружие. Не знаю, что бы я делал без него. Впрочем, уверен, что точно также прошел бы через портал, но, скорее, в виде доходяги, месяц не видавшего ничего калорийнее горсточки лесной малины. Кстати, неподалеку от портала на двадцатом уровне учебного центра попались мне неперевариваемые останки снаряжения двоих высших. Похоже, не повезло некоторым моим предшественникам. Один только-только добрался до этого уровня, а второй погиб буквально в двух шагах от портала. Копаться в кучке мусора, бывшей ранее одеждой и оружием, мне и самому было некогда — приходилось отбиваться на пределе сил и способностей.
А все почему? Опять же, как и предостерегал комендант — гордыня взыграла. Да я этих тварей десятками для разминки валил без всякой магии! Чего мне бояться да остерегаться?! Пройду, как из зала отдохновения в кухню, руки в брюки и насвистывая. Досвистелся. Где-то на пятнадцатом уровне, куда я довольно быстро попал, используя запространственные переходы, атаки отдельных особей стали постепенно сменяться комбинированными штурмами целых отрядов разновидовых монстров. Словно забыв свои распри, они с беспощадной яростью стремились уничтожить одну-единственную на всех цель — меня, красивого. Не давая ни секунды передышки, они лезли и лезли, переползая, перепрыгивая и перебираясь через горы трупов своих временных товарищей. Мне пришлось задействовать весь арсенал самой убойной магии, учитывая в то же время опасность обвалов в пещерах. Мало того. Штатным кинжалам тоже нашлась работа. Я вертелся как огненный демон на льду, едва успевая уворачиваться и разить, разить, разить… бить магией и снова разить, ловя хоть полсекунды передышки, чтобы скользнуть дальше запространственным переходом. Периодически мне это удавалось, но чем дальше, тем труднее. Казалось, на вкусную закуску, которая сама пришла в гости, устремились твари со всей горы, временно оставив свои логова пустыми, клыки — недозаточенными, соседей — недоеденными. На восемнадцатом уровне я, наконец, вспомнил о скоробое, и сумел вовремя поменять один из кинжалов на него. Стало немного легче.
Стандартный армейский скоробой, использующийся пехотинцами — немагами, похож на короткую аркебузу с пистолетной рукояткой внизу для удобства прицеливания и кнопкой активатора на ней. Основной блок оружия — ствол — представляет собой трубку диаметром три и длиной восемьдесят сантиметров, скрученную из стального или медного листа миллиметровой толщины. В эту трубку вставляется хрустальный стержень, плотно обвитый толстой медной проволокой, и заливается прочной и одновременно вязкой смолой. Скоробой имеет удобный приклад и простое прицельное приспособление, состоящее из мушки и целика. Справа ложе имеет небольшую камеру, прикрытую стальной шторкой с пружиной, для размещения кристалла-накопителя. Кристаллы могут быть разного размера, но, разумеется, не больше, чем приемная камера. При нажатии на выступ шторки, содержимое камеры падает в ладонь (или на землю, если рот раззявил). Вставляем замену в камеру, возвращаем шторку назад и оружие снова готово к бою.
Принцип действия прост, как трехногий табурет. Ряд из двенадцати магических линз, внедренных в хрустальный стержень, получает от управляющего блока, встроенного в зарядную камеру, порцию магической энергии. Каждая из линз с силой выбрасывает эту порцию сквозь себя, разгоняя и фокусируя ее в огненный шарик. Чем больше линз в ряду, тем выше скорость полета шара, тем он плотнее и меньше диаметром. Скоробой метает огнешар размером с лесной орех почти со скоростью звука (в воздухе) примерно на триста метров. При этом дальность действительного огня составляет всего сто метров, поскольку огнешар в свободном полете быстро теряет энергию и фокусировку. Первоначальный «лесной орех» на пятидесяти метрах увеличивается в диаметре до грецкого, а к рубежу в сто метров прилетает уже размером с небольшое яблоко. До пятидесяти метров скоробой разнесет в брызги латника, имеющего слабую магическую защиту, на ста метрах способен выжечь его до пепла, но если тот не защищен магией. На двухстах метрах огнешар размером с арбуз прогреет пресловутого латника до небольших ожогов и не более. Что уж говорить про дистанцию в триста метров. Слабо светящийся шар диаметром с человека может, разве что, чуть подсушить одежду.
Скоробой потому так и называется, что при удержании кнопки в нажатом состоянии метает четыре огнешара в секунду. Лучший накопитель, алмаз, дает до трехсот огнешаров. Кристалл попроще — соответственно, поменьше.
Ручная бомбарда, использующая тот же принцип, имея длину стержня двадцать сантиметров и всего три линзы, метает всего один огнешар размером с крупную сливу в секунду. Эффективна на дальности до пятидесяти метров, зато компактна, как пороховой пистоль.
В принципе, для меня не составляло труда сделать подобное оружие чисто магически, но пришлось бы часть энергии и внимания уделить его поддержке. Тем более, собираясь в поход, я, кроме солидной суммы денег в золотых и серебряных империалах, взял мешочек необработанных алмазов, которые зарядил под завязку, а несколько штук положил в удобный кармашек на поясе, чтобы можно было быстро и легко перезаряжать оружие.
Вот этот вот арсенал я и задействовал по максимуму, выжигая проход к цели. Копоть, запах горелого мяса и плавленого камня. Не атмосфера — сплошной ужас. И через этот ужас я иду самым страшным кошмаром — скоробой в одной руке, бомбарда в другой, и при этом даже не помню, когда успел сменить второй кинжал на неё… Магия моя лупит по всему, что смеет шевельнутся… Даже новенький запространственный щит опробовал в бою.
Если не вдаваться в подробности наподобие суперструн запространственного континуума и пузырьковых псевдоколлапсирующихся микропереходов, то выглядел этот невидимый обычному, немагическому, взгляду щит, как несколько слоев мелких пузырьков воздуха. Эти самые пузырьки избирательно расщепляли материальные объекты и перебрасывали частицы в «даль светлую» (куда именно, я не особо задумывался). Параметры щита определялись в момент формирования.
Я создал три трехслойных, диаметром до полуметра, круглой формы и вращающихся вокруг моего тела на расстоянии от полутора до двух метров. Указал поглощение магической энергии, поскольку от некоторых тварей можно было ожидать и таких атак, и отражение твердотельных объектов. Выделил для управления щита один сектор внимания и продолжил свое путешествие. Настоящее удовольствие получил, когда цеторий влетел в один из щитов, а через мгновение на пол туннеля шлепнулась его половина. Правда, удар был так силен, что один слой щита пришлось полностью восстанавливать.
В общем, прогулялся до выходного портала. И ведь сопровождение не возьмешь. Теперь я понял, почему элв не отрядил со мной бесов — мало того, что при таком штурме, устроенном мне тварями, их скоро повыбили бы, так они еще и мешали бы эффективно защищаться, заставляя сдерживаться, чтобы не поразить своих.
Первым делом следовало, конечно, умыться и привести себя в порядок — я был весь в крови и ошметках тел монстров подземелий — однако, после таких бурных проводов, есть и пить хотелось неимоверно. Поэтому, сменив в скоробое и бомбарде полупустые кристаллы на полные (Драть кошку за хвост! Шесть кристаллов израсходовал!) и, убрав оружие в бесформенные чехлы, которые в свою очередь примотал к мешку с провизией, я начал означенный мешок с энтузиазмом опустошать. Предварительно все-таки тщательно обтер руки о какие-то крупные листья, затем основательно хлебнул вина из фляги и с рычанием вцепился зубами в копченый окорок торикоса. Что это за зверь? Следует сказать, что центр снабжался продовольствием скудно и редко. Видимо, обслуга входных порталов — в нашем мире это бесы, захватившие меня в плен — по однажды отданному приказу по мере сил и возможностей сбрасывали продукты, в основном злаки и некоторые фрукты. Но было их не так уж много, а мясо и вовсе практически никогда не попадало. Зато в любых количествах у нас были… монстры. Сначала я не знал, что за мясо нам подавали к трапезе, потом сам, согласно программе обучения, стал готовить и даже различать, что лучше жарить, что тушить, что предварительно мариновать и готовить на открытом… хм… магическом огне. Живой огонь из-за отсутствия дров — большая редкость. Откуда им там взяться? Овощи и грибы под присмотром бесов в пещерах выращивались, а лес на дрова — увы.
Не знаю, что бы мы делали без бесов — этих скромных тружеников и воинов. Артефакт при внедрении матрицы учитывал склонности и способности исходного материала, поэтому кроме воинских навыков некоторые из бесов наделялись знаниями и умениями кузнецов, шорников, портных, поваров, оружейников, гончаров, стеклодувов и других ремесленников. Беки, в том числе, могли получить навыки агрономов, фортификаторов, горных мастеров и механиков. Фактически готовый город мастеров можно основать с одними только бесами и беками.
Кстати, урча над солидным шматом мяса, я не забывал об осторожности и уже засек в радиусе двухсот метров несколько тварей вдалеке и десяток бесов, рысью приближающихся к полянке с севера. Мое поисковое воздействие способно прочесать окрестности в радиусе до полукилометра, но сейчас в таком не было нужды. Ну, бесы и бесы. Подумаешь, невидаль. Бегут себе и бегут. Ну, поляну окружают, маскируясь в кустах. Ничего особенного. Ага. Как же. Очень похоже на осторожное окружение добычи, а не парадный караул, отряженный для торжественной встречи целого вия. Настроившись на них, я уловил волны азарта, предбоевого волнения и легкой опаски. Не дожидаясь нападения, я… жестко и властно скомандовал:
— Десятник ко мне — остальные на месте! Выполнять!!
Я почувствовал оторопь и неуверенность «охотников», а один, с двумя серебряными полосками на рогах, как и положено бравому сержанту, выскочил на полянку, держа в руках две обнаженные сабли, и вытянулся по стойке «смирно». Шип на хвосте также не имел защитного колпачка и настороженно, как атакующая кобра, по-уставному покачивался над его левым плечом. Здесь, у выходного портала, функция этих бесов была иная. Не отлов и охрана пленников — материала для модификации, а защита точки выхода. Вероятно и уничтожение неадекватных пришельцев. Думаю, периодически монстры жалуют своим вниманием портал, влетая на эту поляну, где их уже дожидаются с распростертыми клинками дружески настроенные воины. На тварь я не был похож, но и на беса тоже. Определить, что я высший они не могли, пока я сам не представился. Какие инструкции им выданы на сей счет, я не знал, но выяснить хотел бы. Учитывая мое полное незнание обстановки, говорить первым встречным, кто я такой, было бы неразумно. А вдруг за полтысячелетия даже бесы изменились, а это уже, скорее всего, третье или четвертое поколение первых отрядов, изображавших инфернальную стражу. При продолжительности жизни в триста лет, вряд ли кто из стариков дожил до светлого мига моего появления. То есть я не исключал ситуации, при которой нынешние воины знать не знают ни о каких высших и необходимости им подчиняться. При модификации в материал закладывался императив безусловного подчинения командованию, следующему поколению он точно передавался, но как со вторым и третьим элв не знал. Поэтому кто его знает? Может у них приказ давить высших, как клопов? А я им любезно сам про себя возьму, да и расскажу. Поэтому, решив играть роль молодого и наглого человека, оказавшегося здесь случайно, я, не давая опомниться, резко спросил:
— Какова ваша боевая задача?!
— Патрулировать район данной поляны! Тварей уничтожать! При невозможности докладывать командованию! Нетварей отправлять с сопровождением в город к господину коменданту для разбирательства. Доложил сержант Хинсо.
— Молодец, сержант! — рявкнул я словно генерал на смотру. — Так держать!!
— Служу королю! — машинально рявкнул сержант и тут до него, наконец, дошло, что докладывает он не собственному начальству, а невесть кому. Глаза его сузились и, сменив уставное поедание начальства на подозрительное рассматривание, сверкнули злобой:
— А кто ты такой, чтобы нам приказывать?
— Как кто, — делано изумился я. — Человек!
— Вижу, что не бес и не бек! Как здесь оказался, что здесь делаешь и… вообще… почему?! — задыхаясь от ярости, прорычал сержант, явно не отличающийся великим умом.
Хвост его приподнялся в атакующую позицию, клинки нацелились — один в мой лоб, другой — в пах. Из кустов вышел остальной десяток и, угрожающе помахивая саблями, окружил мою скромную персону.
— Ну-у-у-у… я прогуляться захотел и немножко заблудился, — примирительно ответил я.
— В городе всех предупреждают, чтобы не шлялись по лесам!!
— Да-да, предупреждают. Да-да, — придурковато закивал я головой, но почему-то образ тупого дикаря мне в этот раз не удался.
Видимо лицо изменилось больше, чем я думал. Крис, впервые увидев меня после саркофага, ухмыльнулся и протянул:
— Краса-а-а-а-авчик! Теперь все девки — твои! — сам он изменился очень незначительно. Видимо, в его случае психика и тело изначально соответствовали друг другу.
Что у меня там получилось, я видеть не мог. Зеркал в центре почему-то не держали. Даже бриться приходилось на ощупь. А рассматривать свою физиономию по частям с помощью полированной стали клинков мне и в голову не пришло — никогда не увлекался этим делом.
— Что «да-да»?! — рявкнул бес. — За нарушение приказа положен штраф или общественные работы! Вот ужо комендант с тебя стребует по полной, — пригрозил мне сержант и вдруг снова подозрительно оглядел мою фигуру и спросил:
— Чья кровь?
— Да тут с тварью схлестнулся… маленькой… совсем мелкой. Вовремя заметил и отбился кинжалами. Она меня всего кровищей забрызгала и убежала…
— Где это было?
— Дак! Откуда мне знать, — снова включил я «дурочку». — Я ж после схватки часа полтора бежал… пока сюда не прибежал. Сел перекусить, а тут — вы.
— Откуда бежал?
Прикинув, где могли быть патрульные некоторое время назад, чтобы не оказалось, будто я мимо них проскочил, а они якобы не заметили, махнул рукой в сторону северо-востока.
— В город прибыл торговать или в охотники наниматься?
— Торговать… наниматься. Э-э-э… сначала наниматься, потом охотиться, потом торговаться…
— Ладно, — мучительно поразмыслив, через некоторое время выдал сержант. — Собирай свое имущество. Дождемся смены и проводим твою милость с почетом под конвоем, — юморнул бес.
— Мне бы помыться где.
— Рип и Нак. Проводите к ручью, — скомандовал Хинсо и с угрозой посмотрев мне в глаза добавил. — А ты без шуточек. Не то я тебе обещаю хи-хи-ха-ха на всю оставшуюся… короткую… жизнь.
Оставив вещи на поляне, я пошел, куда показали, в сопровождении двух бесов-конвоиров. Вот в этом самом ручье я и смог, наконец, увидеть свою личность во всей красе. Волосы у меня остались черными. Это я и так знал, периодически подрезая их покороче. Лоб стал выше, глаза больше, нос приобрел некоторую аристократичную горбинку. В общем, не буду вдаваться в подробности, но, объективности ради, должен признать, что от прежнего троглодита осталась одна улыбка. Точнее, привычно оскалившись, я едва смог уловить мимолетное сходство с собой прежним. И на этом все. А в целом, новая внешность мне понравилась. Приятное, неброское лицо дворянина в энном поколении. Главное, без смазливости, что мне никогда не нравилось.
Закончив любоваться, я хмыкнул и принялся за дело. Полностью раздевшись, искупался в ледяной воде, хорошенько постирал одежду и в одном исподнем вернулся на поляну. Там я переоделся в сухое, а выстиранное белье развесил на сучках для просушки. Десяток ушел патрулировать территорию, оставив со мной Рипа и Нака. Видимо, за компанию. Чтобы мне не скучно было.
Смена состоялась ближе к вечеру на этой же поляне. Сержанты обменялись новостями. Новый командир довольно равнодушно скользнул по мне взглядом и увел свой отряд на маршрут, а мы направили стопы свои в сторону города. Судя по всему, он находился там же, где и полтысячелетия назад. Карта всего континента, правда, немного устаревшая, прочно отпечаталась в моих мозгах, оставалось только постепенно править ее, аккуратно выясняя у населения, что изменилось за эти годы. Впрямую же не спросишь: «Вот тут полтыщи лет назад город был. Где он сейчас? А вот тут дорога. Куда делась?». Любой задумается, где ж это я спал столько лет? А мне задумчивость местных на мой счет пока что совсем не нужна.
Через три часа, к девяти вечера, мы достигли мощной стены, защищающей город. На стенах и в башнях магическим зрением просматривались бдительные часовые, на совесть несущие службу. Ворота еще были открыты и нас пропустили после небольшой проверки. Слабенький маг — а по его поведению прямо за архимага принять можно — небрежно проверил меня. Отнес к людям, о чем и сделал запись в книгу прибывающих в город. Бесов не проверяли. Просто отметили возвращение отряда номер такой-то, иронично поздравили с уловом и, казалось, тут же забыли.
Меня повели в комендатуру через половину города. Встречные на наш кортеж реагировали очень спокойно. Почему так, мне стало ясно после реплики одной старушки:
— Опять «героя» поймали. И что им тот лес? Медом мазан? Говорят же, нельзя. Твари сожрать могут. А они всё ходют и ходют. Тьфу. Нету ума, знать, и не втолкуешь.
К сожалению, господин комендант к этому времени изволил отбыть в театр на представление заезжей труппы, специально сделавшей солидный крюк, дабы покрасоваться перед правнучкой и правнуком королевы, прибывшим накануне с плановой инспекцией. Об этом солидно и гордо заявил дежурный бек третьего ранга. Сержант Хинсо столь же солидно и понимающе покивал, почтительно согнув хвост жалом вниз.
— Что ж, гулёна, придется тебе в «зале ожидания» посидеть до утра, — сообщил мне дежурный. Заодно и подумаешь еще разок о том, стоит ли по местным лесам шляться, и о том, как господину коменданту так рассказать о своем «подвиге», чтобы штраф с тебя поменьше взял.
Залом ожидания оказалась большая камера с широкими деревянными лавками по периметру, в это время почему-то пустовавшая. На вопрос: где соответствующий контингент — провожавший меня сержант комендатуры охотно ответил, что у господина коменданта не забалуешь. Здесь всего лишь дожидаются решения, а после уже направляются кто куда. Кого — на общественные работы, кого — на каторгу, а кого-то и на волю, если вины за разумным двуногим, прямоходящим, не выявлено.
Сержант в комнате охраны раскрыл толстую амбарную книгу, макнул перо в чернильницу и спросил:
— Кто ты есть?
— Человек, — честно ответил я.
— Че-ло-век, — заскрипел пером бес. — Имя?
— Родеро.
И это записал.
— Общественное положение?
— Дворянин.
— Цель пребывания в городе?
— По личной надобности.
— За что задержан?
— А если я скажу, что ни за что?
— Вину за собой не признает, — добросовестно зафиксировал бес и посмотрел на сопровождающего.
Тот привычно оттарабанил:
— Задержан в лесу на ТОЙ САМОЙ поляне. Говорит — заблудился.
— Заблу-дил-ся на поля-не, — прилежно проскрипел пером сержант-охранник.
— Прошу отметить, что я категорически возражаю против указанной формулировки.
— Что-о-о?! — изумленно вызверился на меня сопровождающий.
— Я хотел сказать, что заблудился в лесу, а не на поляне. Да и как можно на поляне заблудиться? В траве потерялся, что ли?
— Да, — оттаял сопровождающий. — Ты, Никс, думай, что пишешь.
Охранник невозмутимо вычеркнул написанное и нацарапал правильный текст. На этом регистрация моего пребывания в стенах комендатуры закончилась. Мне приказали уложить вещи в стальной шкафчик и пройти в апартаменты. Шкафчик и камеру добросовестно заперли на замок. Вскоре принесли матрас, набитый свежей соломой, и неплохой ужин. Никаких разносолов, но все сытно и питательно. Отдав ему должное, я спокойно завалился спать, решив, что утро вечера мудренее.
Собственно, что мне оставалось? Местных реалий я не знал, даже что почем, и какие деньги теперь ходят. Все разговоры велись на общеимперском, разве что произношение немного изменилось, да в речи присутствовали слова, а иногда и целые обороты на других языках. На вампирето и драконари точно — на других пока не слышал. Так что, иного выхода, кроме как довериться коменданту, если он из архибеков, я не видел. Если я правильно интерпретировал то, что видел по пути, бесы в этом городе единственная реальная военная сила и для меня крайне важно знать, на чьей стороне эта сила и готова ли она при необходимости подчиниться мне. Или хотя бы помочь информацией на первых порах.
В течение ночи зал ожидания пополнился несколькими постояльцами, которые, получив матрасы, занимали свободные места на лавках и засыпали. Один пьяный в стельку начал было буянить, но дежурные бесы живо его утихомирили. А так ночь прошла спокойно. Я хорошо отдохнул и выспался.
Прием граждан, отловленных вчера вечером и ночью, комендант начал поздно — около десяти утра. Я даже успел с аппетитом проглотить завтрак, доставленный нам прямо в номер… то есть в камеру.
Комендантом действительно оказался архибек первого ранга. Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом, который, вероятно, должен был заставить меня затрепетать и покаяться во всех грехах, выдержал многозначительную паузу и прогрохотал:
— Кто тебя направил? Какому государству служишь? Мы все знаем! Что ты вынюхивал в лесу?
Я сделал вид, что занервничал. Испуганно заозирался на бесов-конвоиров и, просительно глядя в глаза коменданта, сказал:
— Я все скажу, господин комендант. Только очень прошу. Наедине.
Мои слова, казалось, очень удивили бека. Видимо, он совсем не ожидал, что старый, как мир, трюк сработает и задержанный действительно окажется преступником, к тому же готовым во всем признаться. Он задумался, не зная, к какому решению придти.
— Я безоружен, а господа военные могут и за дверью подождать. Я никуда не убегу.
Архибек злобно зыркнул на меня, будто я прилюдно обвинил его в трусости и рыкнул подчиненным, чтобы вышли за дверь, хотя вполне мог скомандовать телепатически. Значит, это была демонстрация для меня. Допускаю, что для посторонних бесы не желали демонстрировать свои боевые возможности. Как только дверь за охранниками закрылась, комендант снова пристально посмотрел на меня и мрачно сказал:
— Мы одни. А теперь выкладывай все, как на духу. Учти, если решил позабавиться за мой счет, отрабатывать будешь долго и на самых грязных работах.
Я отдал мысленный приказ, внимательно наблюдая реакцию коменданта, и обруч на голове проявился.
— Высший? — прозвучал у меня в голове изумленный вопрос архибека.
— Да. Я — вии Родеро, — также мысленно подтвердил я.
Комендант, словно подброшенный мощной пружиной, прямо из положения сидя взмыл над столом и на огромной скорости со страшной силой нанес мне удар двумя ногами в грудь. Я «лениво» уклонился влево и прямо в полете мгновенно врезал ему по печени открытой ладонью. Ситуацию я контролировал и силу попридержал, иначе архибек скончался бы на месте, никакая регенерация бы не спасла. Противник, однако, сумел приземлиться на четыре точки и, превозмогая нешуточную боль (уважаю), тут же вновь перешел в атаку из этого, не очень удобного, положения. На меня обрушился ураган резких и быстрых ударов руками, ногами, головой и хвостом. Впрочем, как я заметил, мой противник бил кулаком, не используя острые когти, и хвостом также старался ударить не острием шипа, а плоскостью. Я старался больше уклоняться и отводить удары, не переходя в контратаку и с интересом присматриваясь к его технике. Наши танцы по кабинету на очень высокой, но далеко не предельной для меня, скорости так взвихрили воздух, что бумаги со стола коменданта вспорхнули белыми голубями и закружились в спирали смерча.
Архибек был очень хорош. Он явно оттачивал свое боевое искусство столетиями. Навскидку, ему сейчас около трехсот пятидесяти (архибеки могут и до пятисот дожить). Он, скорее всего, из второго поколения и, следовательно, изучает боевые искусства едва ли не с младенчества. К тому же базовые навыки передаются у беков по наследству. По ходу дела заметил у коменданта пару интересных комбинаций. Значит, искусство боя не застыло на вложенном в учебном центре уровне, а творчески перерабатывалось и развивалось. Тем не менее, как бы хорош он ни был, но до высшего все-таки не дотягивал. Поскольку боя с оружием и магией я не видел, могу приблизительно оценить его уровень, как «семь плюс» или с натяжкой — «восемь минус». Он может на равных драться со средним вампиром или драконом, но не со мной.
Спокойно выбрав точку удара и прикинув его мощность, чтобы не зашибить ненароком, провел его в удобный момент, с грохотом впечатав коменданта в резную дубовую панель на противоположной от окна стене. Эх, немного с огорчением подумал я, жаль, что не додумался получше рассчитать. Только сейчас до меня дошло. Ведь можно было так направить тело противника, чтобы он рогами воткнулся в эту самую панель. Любопытно стало — пробил бы или нет? С другой стороны, кто мне помешает повторить? Мои чувства явственно показывают, что охранники как стояли за дверью, так и стоят, не собираясь вмешиваться. Дернулись было, услышав шум, но тут же опять замерли. Либо комендант решил меня прибить без свидетелей, либо задумал что-то иное. За иное было то, что он даже оружие не обнажил. Зачем же тогда этот цирк?
Архибек несколько секунд полежал грудой тряпья под треснувшей панелью, затем с видимым усилием встал на одно колено, согнул хвост почтительным изгибом и, склонив голову, произнес:
— Покорнейше прошу простить меня, господин вии Родеро. Я обязан был убедиться, что ты не самозванец. Готов повиноваться и понести любое наказание за проявленную непочтительность. А также прошу принять мою благодарность за то, что не убил недостойного слугу своего.
— Встань и назови свое имя.
— Архибек первого ранга Лоскер, господин вии.
— И как же ты пришел к выводу, что я не самозванец? А вдруг я вампир или дракон? Они ведь тоже далеко не слабаки.
— Ты — человек и техника боя у тебя — высшего. Мне доводилось драться с сильными бойцами названных тобой рас, их техника — иная.
— Я, вии Родеро, прощаю проявленную архибеком первого ранга Лоскером непочтительность, поскольку вызвана она была необходимостью.
Комендант, не скрывая, вздохнул с облегчением. Когда он с моего разрешения встал и поднял голову, в глазах его светилось такое счастье, словно вместо жестокой казни ему подарили весь мир. Неужели он так боялся наказания? Однако слова коменданта развеяли эти недостойные мысли.
— Я счастлив, мой господин. Все бесы, от младенцев до архибеков, верят, что Империя возродится, когда придет настоящий вии. Эта надежда передается из поколения в поколение, а мне, недостойному, суждено было дождаться! Веди нас, повелитель!
И он снова рухнул на колено в верноподданническом поклоне.
— Встань, Лоскер. Ты раз в десять старше и мудрее меня. Приказываю отставить церемонии и обращаться ко мне в неофициальной обстановке по имени. Мне нужна твоя помощь.
— Все что в моих силах!
— Пока…
Я на всякий случай решил не лишать чело… э-э-э… архибека надежды, тем более и сам не знал планы элва. А вдруг как раз возрождение Империи ему и надо. Хотя о том, что ее надо возрождать, я узнал буквально только что.
— Пока в мою задачу это не входит. На сегодняшний день она гораздо скромнее…
— Да. Я понимаю, — хитро прищурившись, кивнул комендант. — Я все прекрасно понимаю. Сначала необходимо разведать обстановку и, желательно, тайно. Не так ли?
— Ну… в общем и целом, так, — вынужден был признать я.
— Тогда чем мы можем помочь конкретно? Приказывай.
— В первую очередь, я хотел бы как можно подробнее узнать, что известно бесам о текущей ситуации в мире и кратко, как дошли до жизни такой. Что еще потребуется — выясню по ходу рассказа. Затем мне надо будет проехать через континент на восток… в определенное место.
— Если я могу дать один совет…
Нерешительно начал Лоскер, но я его перебил.
— Приказываю, Лоскер, не оставлять меня без твоих, безусловно мудрых, советов, — глаза коменданта блеснули от удовольствия и мне показалось, посмотрел он на меня с уважением и одобрением.
— Родеро, — сразу взял налима за жабры Архибек. — Чтобы не вызвать подозрений, мне необходимо будет на тебя прилюдно накричать. К сожалению, в комендатуре служат не только бесы, которые рта не раскроют без приказа, но и люди. Язык у них длинный, а голова работает хорошо. Как бы не пошли невыгодные для нас слухи. Поэтому предлагаю тебе пока разместиться в гостинице и назваться лекарем, приехавшим за травами. У нас действительно лучшие на континенте сборы трав, а стоимость гораздо ниже, чем в других городах. Высшие, насколько мне известно, всегда получали хорошую лекарскую подготовку. К дверям поставлю четверку бесов-охранников. Такое тоже практикуется, когда в виде наказания за провинность приезжему назначаются общественные работы. Не всем, конечно, такая честь, только квалифицированным специалистам, отрабатывающим присужденный срок на профессиональном поприще. Редко, но бывает. Ничего особенного. После обеда тебя отведут ко мне, тогда и поговорим. Прости, но по городу гулять тебе придется в сопровождении тех же бесов. Это входит в меры наказания.
— Я могу свободно перемещаться?
— Безусловно. Все, кто не в тюрьме или «зале ожидания» не лишаются права свободного перемещения.
— Однако либеральные у вас тут законы.
— Это только нам дано такое право и только у нас действуют эти законы. В других местах иначе. Да, вот еще, — Лоскер достал из ящика стола мешочек и передал мне. — Здесь деньги на расходы. Если понадобится еще — казна города в твоем распоряжении.
— Не надо. У меня есть.
— Покажи.
Я достал свой мешочек из кладовой центра и передал архибеку.
— Ого! Настоящие имперские солнышки!.. — он сокрушенно покачал головой. — Не пойдет. Слишком незатертыми выглядят. Можно, конечно, сказать, что нашел в разрушенном городе, но тогда на тебя могут объявить охоту искатели кладов, а это опять же ненужное внимание. Где? Когда? С каким отрядом? Как? А сойти за кладоискателя ты пока не сможешь. С твоего разрешения я заберу эти деньги и подготовлю те, которые имеют хождение сегодня? Сейчас все государства деньги чеканят, придерживаясь имперского стандарта. По весу они почти не отличаются и везде принимаются.
— И как же их называют, — вспомнил я о наших ящерках и воробьях.
— Никак. Слишком большое разнообразие. Каждый король считал своим долгом украсить своим портретом золотую монету, а ликом жены — серебряную. Не то, что Императоры — как чеканили лик первого Импреатора-Солнце и жены его — Императрицы-Селены, так и продолжали.
Резон в его словах был, поэтому я не стал артачиться и без сожалений расстался с монетами, способными меня скомпрометировать.
— Если неотложных вопросов больше нет, предлагаю действовать. Еще раз прошу простить за дерзость…
— Хватит извиняться, Лоскер. Действуй.
Комендант кивнул, сам распахнул двери и, придав своему лицу вид крайней ярости, заорал:
— Да ты у меня до конца дней своих будешь работать на город бесплатно! Щенок! Он, видите ли, сам хочет собрать травы в нашем лесу! Вон с глаз моих!! Четверых бесов сюда! Охранять денно и нощно! Местом жительства назначить гостиницу «Луч короны»! Его вещи переправить туда же. После обеда ко мне его. Делом займется.
Как будто прямо из пола выросли четверо бесов, взяли меня в коробочку и, энергично подталкивая, повели к выходу.
— Пришлите кого-нибудь прибраться в кабинет! Ух, и разозлил меня этот лекаришка! — услышал я грозный рев Лоскера, уже спускаясь по лестнице.
Хозяин гостиницы не удивился потенциальному постояльцу в окружении бесов. Он посмотрел на меня с некоторым сочувствием и пробурчал:
— Что ж ты натворил, парень, что комендант тебя на постой в самую дорогую гостиницу определил?
— Вот и я говорю, ничего я не натворил. Подумаешь, прогулялся по лесу?
Лицо хозяина построжало.
— Поду-у-у-умаешь? А то, что вместо отдыха воины должны были тебя искать, потом охранять и в город сопровождать — тоже… «подумаешь»? А то, что иногда весь город на поиски пропавших поднимают и народ должен такого как ты с риском для своей жизни искать? Нет, парень. Наказали за дело! — сочувствие как рукой сняло, даже, похоже, после моих слов, он решил от себя добавить к наказанию. — Дешевых номеров не осталось. Будешь жить в одном из лучших. Завтрак, ужин и ежедневная ванна входят в стоимость. С тебя за пять дней шесть с половиной серебряных.
По лицам сопровождающих бесов я понял, что цена, мягко говоря, несколько завышена, поэтому попробовал торговаться.
— Ты, почтеннейший, меня ограбить решил? А если я пожалуюсь на твою жадность?
— Да, — неожиданно поддержал меня один из охранников, самый старший по возрасту и, вероятно, по авторитету, — что-то ты, Вудук, малость подзагнул.
— Ничего я не подзагнул. В городе принцесса с принцем, а с ними куча народу. Всем где-то жить надо. Все цены подняли. Не буду же я наказанному снижать. Это что ж за наказание получится? У меня от этого номера торговец отказался. Дорого. А нарушителю я задешево отдам? Как я потом этому торговцу в глаза посмотрю?
— М-да, — посочувствовал мне бес. — Придется платить. Попался ты коменданту под горячую руку очень уж не ко времени.
— А если я откажусь?.. Как тот купец? — полюбопытствовал я.
— Можно и так. Только ночевать тогда будешь в тюремной камере, а питаться, где придется, — разъяснил бес альтернативу.
— Ладно. Ешьте мою плоть! Пейте мою кровь! — патетически воскликнул я и выложил на прилавок золотой.
Хозяин отсчитал мне сдачу — три монеты серебром и горсть меди — выдал ключ и крикнул парнишке-слуге проводить «уважаемого господина» в апартаменты.
«…настоящей опорой трону в те сложные времена были высшие имперские исполнители. Сейчас никто не знает, откуда они пришли и, несмотря на полную схожесть с людьми, относились ли к роду человеческому, поскольку в скорости движений и владении оружием превосходили вампиров и элвов, в регенерации, остроте зрения и слуха — оборотней, в неутомимости и защищенности — драконов, в силе и мастерстве — архимагов людей. Некоторые источники утверждают, что их готовили в неких тайных имперских учебных центрах. К сожалению, большинство архивов, в том числе и архив имперской канцелярии, не сохранились, поэтому указанное утверждение никоим образом нельзя отнести к достоверным. По здравому размышлению, можно придти к очевидному выводу, что, как возможности самих высших, так и факт их подготовки, якобы из обычных людей, являются художественным преувеличением очевидцев тех событий, основанных на наивной вере в некую особую касту воинов и администраторов, способных воспрепятствовать неизбежной гибели некогда могущественной системы. История знает немало примеров величия и упадка не менее могущественных цивилизаций, но до сих пор не знает средств, способных предотвратить крах. Ни сильные правители, ни мощная магия не могли служить достаточной гарантией несокрушимости держав. Аристократия — прокисшие сливки общества, и охамевший до предела плебс — они разрушают государства изнутри паче любого внешнего врага. Бороться с этими явлениями невозможно, поскольку потенциальные борцы — сами носители чумы распада. На примере последнего императора, отличающегося, как свидетельствуют записи его современников, несгибаемой волей, гигантскими амбициями, нетерпимостью к чужому мнению и крайне слабым государственным умом, можно видеть, как конкретно протекала эта борьба за стабильность общества.
…Сейчас невозможно сказать точно, был ли это навет завистливых придворных или высшие действительно задумали сместить Императора-разрушителя, дабы править самим. Однако известно, что были они людьми весьма гордыми и высокомерными, презирающими глупость и некомпетентность настолько, что не стеснялись прилюдно высказывать свое мнение о правящей верхушке. Император не мог терпеть подобного отношения и постепенно сместил всех виев с государственных постов. Мало того, в один из дней осени он собрал всех виев в своей загородной резиденции, обещав выслушать их мнение и принять предложения об изменении ситуации в империи. Когда все собрались, император тайно покинул дворец, а собранные со всей империи лучшие архимаги и магистры при поддержке гвардии короля нанесли удар. Однако более чем натянутые (да просто враждебные) отношения между различными школами и направлениями магического искусства не позволили магам действовать согласовано. Следует говорить не об одном ударе, совокупной силы которого хватило бы разнести в пыль средней величины гору, а о ряде разрозненных ударов, частично поглотивших силу друг друга. Высшие сумели мгновенно организоваться, отразить удары и нанести ответные. Источники по-разному оценивают численность высших на тот момент. От ста двадцати до пятисот человек. Учитывая размеры зала приемов загородного дворца императора, мы склоняемся к цифре от ста восьмидесяти до двухсот двадцати человек. И эта сравнительно небольшая группа людей смогла долгое время вести успешный бой с силами, намного их превосходящими. Финал был предрешен. Как бы ни были они могущественны — противостоять мощи империи они не могли. Вии погибли все, но взяли с собой за грань почти весь цвет магического искусства, и более девяти десятых элитных воинов гвардии. На месте бывшей резиденции императора теперь мертвая топь, откуда по окрестностям непрерывно извергаются орды кошмарных тварей. Судя по всему, убийство высших было организовано крайне бездарно, что со всей очевидностью свидетельствует об отсутствии на тот момент в аппарате государственного управления грамотных специалистов…».
Информация о враждебных отношениях представителей разных направлений магии меня несказанно удивила. Я и раньше очень уважал основателя нашего учебного центра, мятежного герцога, хотя и считал его немного параноиком, но теперь уважать стал несравнимо больше. Он ведь каким-то образом сумел отобрать в центр и сплотить в одну команду молодых, талантливых и незашоренных представителей разных школ, вплоть до вампирских и драконьих (как ему удалось этих-то магов заполучить — просто не представляю). Эта команда и разработала некий синтетический сплав почти всех направлений искусства, создав окончательный вариант той магии, которой я и Крис, не говоря уж про элва, теперь владеем. Хм. Любопытно. Судя по срокам — разработка в окончательном виде завершена около четырехсот пятидесяти лет назад. Получается, маги продолжали свою работу и после того, как центр отрезало от миров. Я уложил в память напоминание самому себе по возвращении поинтересоваться у элва подробностями и продолжил чтение.
«…Ситуацией не замедлили воспользоваться враги и на империю обрушились удары со всех сторон. Вампиры, оборотни и драконы перешли границу империи. Провинции, истощенные поборами на возведение гигантских статуй императора и поражающих своей роскошью дворцов, переходили на сторону завоевателей, поднимали мятежи и объявляли о своем суверенитете. В этой ситуации правитель не придумал ничего умнее, как снять запрет на глобальные воздействия. Противник ответил тем же. В войну втянулись все расы континента. Под ударами магов выгорали целые леса элвов, рушились горы гномов, обваливались подземные гнезда вампиров, логова оборотней и пещеры драконов. Земля оборотней практически вся превратилась в мертвую пустыню с чахлой, до неузнаваемости измененной, растительностью, враждебной всему живому. Жуткие твари, населившие эти земли, одинаково охотно пожирают как хищные растения, так и себе подобных. Раса оборотней вымерла почти вся. Вампиры и драконы сократили свою численность более чем наполовину. Орки и гоблины практически растворились среди других рас, потеряв свою самобытную культуру. Людей осталась едва ли треть. Все прежние границы были стерты, расы перемешались и на континенте образовались сотни больших и малых государств: королевств, герцогств, баронств и прочих.
Наиболее трагичным, хотя и закономерным итогом войны стали невосполнимые потери магических знаний, угасание ремесел и искусств. Ныне никто не способен рассчитать и построить хотя бы один крепостной бастион, которые раньше сотнями проектировали и строили студенты-маги со стажерами-гномами. Безусловно, под приглядом опытных наставников, но тем не менее.
Мне больно наблюдать и описывать, как резко упала наука целительства. Прежние маги-целители были способны поднять больного буквально со смертного одра. Ныне магия почти не применяется. Лекари предпочитают действовать простыми методами: травами и хирургическим вмешательством. Хотя, следует признать, в этом деле есть подлинные мастера.
В настоящее время, осознав жизненную необходимость магического искусства, правители всех стран в число приоритетных задач поставили наращивание своего магического потенциала в виде обучения новых магов, переманивания и даже похищение магов из других стран, поиск магических знаний. Кладоискатель, нашедший в развалинах городов хотя бы одну книгу по магии, может спокойно уходить на покой — безбедная старость ему гарантирована. Однако, чтобы чего-то в развалинах найти, надо для начала в них выжить. А эта задача — далеко не ординарная…».
— Да. Дела, — сказал я, отложив пергамент, и с любопытством спросил: — И что ты сам думаешь о высших?
Как и было намечено, после обеда архибек принял меня в своих личных апартаментах, усадил в кресло рядом с низким столиком, уставленным фруктами, сладостями и бутылками с вином различных марок, предложил не стеснять себя ни в чем и для начала прочитать свиток, написанный неизвестным историком четыреста лет назад.
Однако откуда они взялись, где учились и воспитывались, архибек не знал. Как не знал, откуда первоначально появились бесы. А то, что они являются продуктом магической науки, он понимал прекрасно, поскольку именно его отряд патрулировал окрестности поляны, на которой периодически появлялись группы бесов с минимальным уровнем знаний.
— Чисто дети. Бойцы великолепные, а в житейских вопросах совершеннейшие несмышленыши. Стало быть — не рождены они женщиной, а сделаны. Но, как и где, не спрашивай. Не знаю. Сам-то я рожден уже здесь, однако с ранних лет, как себя помню, уже знал за какой конец сабли надо браться. Ни у одного народа такого нет. Всех воинской науке надо учить с азов — только не нас. Когда перестали поступать приказы, мы стали оставлять новичков в городе, доучивать и включать в отряды. Во время войны никому служить не стали, в политику не лезли. Пару раз город попытались захватить, но мы дали хороший отпор и нас оставили в покое. Приказ императора пока остается в силе. Его может отменить либо сам император, либо кто-то из высших. Так что — приказывай. Семь тысяч двести бесов, сто восемьдесят семь беков и пятнадцать архибеков различного ранга повинуются тебе. Это немалая сила. Настолько, что с королем Тибуром подписан договор — формально мы ему подчиняемся, но законы и порядки устанавливаем сами. За это не препятствуем торговле, передвижению войск и прикрываем от западных соседей.
— Хорошо, — улыбнулся я, — когда понадобится, я что-нибудь прикажу. А высшие на этой самой поляне появлялись?
— Дед рассказывал, что бывало такое. Раз, а то и два в год. Ну, а как империя рухнула, то все прекратилось. Почти совсем. Правда, при мне лет девяносто назад появилась там странная девушка. Вся в кровище (совсем, как ты), в руках по кинжалу (в точности твои), истощенная, будто месяц во рту крошки не было, и без памяти. То есть говорить на общем говорила, но кто такая, как зовут, как здесь оказалась — никак не могла вспомнить. Идти тоже не могла. Патруль на руках принес. Правда, вылечилась с помощью нашего лекаря очень быстро. Для человека необычно быстро. И еще один момент. К нам обычные люди, знаю, не сразу привыкают, хотя вроде после жутких монстров мы обликом вроде и ничего, а она как будто много лет с нами дело имела. Иногда даже, забывшись, командовала бесами, словно так и должно быть. Привычно как-то командовала. Но сама этого не замечала, а мы молчали. Лекарь говорит — кто его знает, вдруг от шока умом повредится? И с кинжалами, что при ней на поляне были, никогда не расставалась. Говорила, чувствует себя без них прямо голой. Однажды увидела тренировку с оружием, встала в строй и как закрутила… Инструкторы наши многое повидали, но и они застыли, раскрыв рот. С тех пор девушка каждый день стала приходить тренироваться. Прожила она у нас с полгода. Память к ней так и не вернулась. Я уж подумывал, куда бы к делу ее пристроить, как приехал наследник престола с обычной инспекцией, да и захотелось ему посмотреть на технику боя наших воинов-бесов. Пришел он на тренировку и увидал нашу красавицу. А как увидал, так и влюбился напрочь. А что ж не влюбиться? По манерам — аристократка она не из последних. А уж воин, так и вовсе из первых. В то время, да и сейчас на всем континенте хорошего воина не меньше графа уважают. Не знаю, как он там короля с королевой уламывал, но вскоре состоялась свадьба и наша Дария стала принцессой. Со временем и королевой. Пару дней назад приехали к нам с инспекцией старшая принцесса и мальчик-принц. Так это ее правнуки.
— Интере-е-есно… А… Дария? Она все-таки вспомнила свое имя?
— Нет. Мы дали. В честь начальника того патруля. Он Дар — она, получается, Дария.
Мне подумалось, что, это, вероятно, та девушка из высших, о которой упоминал элв. Она сумела прорваться к порталу, но потеряла память. Встретиться бы с ней, но не уверен, что от этого будет толк. Смогу ли я вернуть память, да и надо ли это делать? Скорее всего, новые ценности и установки, например, заботиться в первую очередь о благе конкретно данного королевства, прочно в ней укоренились и могут войти в противоречие с клятвой высшего. Хотя империи уже давно нет. Но кто знает, что принесет ей осознание потерянных лет и невыполненной задачи.
— А что соседи? Ты говорил, что вы прикрываете королевство от них.
— Наши западные соседи — граница в дневном пешем переходе — королевство вампиров. Не то, прежнее, а новое. Называют его так потому, что вампиров там больше, чем в любом другом государстве, и правит там древний вампир. Говорят, ему уже тысяча двести лет. Беспокойные соседи. Дело в том, что прапрадед нынешнего короля умудрился получить от древнего магическую клятву, согласно которой вампиры первыми нападать не будут. Так теперь они всеми силами провоцируют короля, чтобы он сам на них напал. Такие вот дела.
— А как у вас обстоят дела с оружием и снаряжением?
— Неплохо. Среди бесов есть отличные ремесленники, в том числе кузнецы и портные. Мы даже продаем часть их изделий. Население тоже работящее и умелое. Нас иногда называют «городом мастеров». Наше патрулирование сделало эти места сравнительно спокойными для жизни. Практически всех тварей повывели. Если и появляются пришлые — мы тут же отправляем отряд и уничтожаем их. Под нашей защитой крестьяне выращивают все, что нужно для жизни города. Многое, конечно, покупаем у купцов. Не без этого, но и они берут у нас не мало. Гномья слобода, например, славится своими изделиями на весь континент. Мы вот почти на западной оконечности. Западнее только королевство вампиров, а за ним уже Большой океан. Так поговаривают, что ближе к центру континента цена на наши изделия увеличивается в пятнадцать раз. Много желающих поселиться здесь. Мы никому не отказываем. Скоро планируем в очередной раз переносить стены. Точнее, старые, конечно, останутся, а мы построим новые подальше. С учетом новых переселенцев. Они по-прежнему прибывают, хотя и значительно меньше, чем сразу после войны, — архибек улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Вот так живется под властью инфернальных тварей.
— Это кто же вас так назвал? — полюбопытствовал я.
— Да приезжал тут один шестнадцать лет назад. Кричал: «Люди, опомнитесь! Бегите отсюда, пока инфернальные твари не пожрали ваши души!». Больной на голову, похоже.
— И как? Побежали?
— Нет. Несколько женщин даже всплакнули. Пожалели убогого. Поесть ему принесли, да и мягко выпроводили из города. Нет у нас лекаря, способного исцелять такие болячки.
— Но ведь приезжают же и бандиты, и убийцы, а у вас — я посмотрел «зал ожидания» — к ним относятся как к родным. Почему?
— Люди — ценный ресурс, чтобы разбрасываться им. Бандит и убийца тоже найдет применение. В рудниках поработает — пользу принесет. А в нечеловеческих условиях содержать, так мало от него и получить сможешь.
— Ты говоришь — люди. А вампиры, драконы…
— Я понял, о чем ты. Везде принято говорить «люди» — по самой многочисленной расе и только если нужно для дела, уточняют: вампир, дракон, гном… Разумные-двуногие-прямоходящие — слишком длинно и заумно получается. А так люди и люди: «Нам надо пять человек. Из них два гнома и один вампир», — так обычно говорят.
— А ручное метательное оружие?
— В основном, арбалеты. В каждом десятке их по два. Ручных бомбард есть десяток и три сотни скоробоев. Их мы бережем на случай войны или серьезного нападения. К сожалению, новых нигде не изготавливают. Секрет утерян. Да и магов нужной силы и умения тоже нет.
— Что ни говори, — задумчиво сказал я, — а вряд ли все архимаги погибли. Не такие уж они глупцы. Затаились где-нибудь.
— Может и так, — согласился со мной комендант.
— Ладно, — подытожил я разговор. — В общих чертах мне все ясно. Остальное увижу по дороге. Если понадобится твоя помощь, скажу об этом телепатически. Слепок ауры я снял, так что не удивляйся.
— Я так понимаю, тебе теперь в столицу? А оттуда уже будешь искать караван дальше на восток?
— Да, именно так. В столицу. Только не пойму, зачем караван? Я один гораздо быстрее дойду.
— Просто поодиночке никто не ходит. Из-за тварей. А на караваны постоянно нападают. Но там народу много — отбиваются, а одиночке трудно придется.
— Ну, положим в одиночку мне и отбиваться проще, а то и поохотиться для разминки можно.
— Прости, высший. Забыл, с кем разговариваю, — Лоскер повинно склонил голову. — Вот только одинокий странник непременно вызовет подозрения и множество вопросов.
— Да. Ты прав. Пока не узнал о ситуации подробнее, не стоит вылезать на свет.
— В таком случае, могу посоветовать один караван в столицу. Его основной совладелец мой хороший знакомый. Думаю, без вопросов смогу тебя пристроить. Они собираются выходить через три дня. Тебя устроит?
— Да, пожалуй. Успею здесь побродить, немного к обстановке привыкнуть.
Мы с комендантом еще немного поговорили о разных пустяках, потом я отправился в гостиницу ужинать и спать.
Встал до света и, пока гостиница спит, спустился во внутренний двор, чтобы без помех размяться. Четыре часа сна для восстановления даже многовато, учитывая, что мне не требовалось перелопачивать, усваивать и раскладывать по полочкам сознания массивы новой информации, как привык в центре. Все еще ночной, мрак не мешал мне прекрасно все видеть, и я потихоньку начал со стандартных разминочных комплексов, постепенно повышая темп. Плавно перешел к бою с фантомами, которые выделил из своей области внимания, уделив для их управления четыре сектора. Разминку проводил легкую, поэтому иллюзорных противников сделал всего четверых. Собственно и так данное число оптимально для эффективного нападения на одного бойца преимущественно в горизонтальной плоскости. Для более серьезной тренировки я выделял, как правило, еще двух летающих и парочку подземных тварей, атакующих меня совместно. Бой начался, и я вскоре должен был перейти на максимальный темп, чтобы успевать защищаться и контратаковать. Поскольку фантомы — это был я сам, то самого себя теоретически победить в этой схватке не мог. Каждый фантом умел то же, что и я. Таким образом, приходилось чуть-чуть сдерживать их или моделировать технику боя других рас.
Воздух, тягучий как сироп, басовито гудел, лениво закручиваясь в смерч. Вскоре смерчей стало несколько, поскольку двигался я, произвольно меняя направление. Щепки, валявшиеся около колоды для колки дров, сначала подрагивали, потом стали подпрыгивать и, наконец, взлетели, кружась над двором по прихотливым траекториям. Каждая жилочка моего тела довольно вибрировала, мышцы и связки прогрелись и работали с полной отдачей, наполняя меня восторгом, даже упоением.
Сегодня фантомы смогли зацепить меня трижды, сказалась некоторая моя рассеянность, да и недавнее истощение. Но, думаю, за пару дней приду в норму. Развеяв фантомы, я завершил комбинацию высоким прыжком над колодой. В воздухе убрал кинжалы в ножны и, приземляясь, ударил в центр чурбака рукой-копьем, добавив совсем немного магии. Чурбак громко треснул и разлетелся четырьмя полешками по всему двору. С удовольствием глубоко дыша чистым воздухом, я остановился и посмотрел на розовеющий восток, куда пролегал мой дальнейший путь. По поленнице неподалеку простучал град падающих щепок, ранее порхавших в воздухе, и наступила тишина.
Тренируясь, я часть внимания оставил настороже. Впрочем, я всегда так делал. Чем бы ни занимался, в каком бы тихом месте ни находился в данный момент времени, я никогда не забывал проверять окрестности на возможную опасность. Элв обожал устраивать внезапные атаки в самый неожиданный момент, тренируя нашу внимательность и постоянную боеготовность.
На первый взгляд, зрителей не было, поэтому я со спокойной душой вернулся в комнату, не потревожив бесов охраны. То есть, как и ушел — через окно.
Слегка умывшись — по полной программе помоюсь, когда проснется гостиница — я снова прилег на кровать, вошел в транс и стал на скорость формировать структуры воздействий, в первую очередь, недавно изученных. Следующую разминку наметил с применением магии. Как обычно, используя структуры воздействий, не наполненные энергией. Цели при такой методике поражаются, но не повреждаются. То есть можно тренироваться в любом месте, не боясь что-нибудь разрушить или кого-нибудь ранить.
Гостиница постепенно пробуждалась, в коридоре послышались сначала тихие шаги обслуги, потом громкие и уверенные постояльцев. Кто-то заговорил в полный голос с горничной, требуя горячей воды, и побыстрее. Со стенами было все в порядке. Просто слух у меня с некоторых пор острый.
Через некоторое время раздался деликатный стук в дверь. Я открыл, и в комнату проскользнула горничная с тазиком горячей воды, принадлежностями для умывания и кувшином. Я разделся до пояса, немного пожалев, что пропустил вечернюю ванну, и с наслаждением умылся. Стоило горничной выйти, как заглянул мой конвоир-бес.
— Давай, паря, быстрее. Сейчас утреннюю тренировку для гостиничных и постояльцев будет проводить бес первого ранга Барк. Отличный мастер.
Повторная тренировка, на которой изо всех сил придется изображать не слишком умелого фехтовальщика, меня не привлекала, поэтому я ответил в том духе, что вчера устал и, пожалуй, лучше немного поваляюсь на кровати. Лицо беса выразило такое удивление, что я сразу понял — что-то не так. Немедленно телепатически связался с Лоскером и тут же услышал:
— Слушаю, мой командир.
— Кто?
— Командир. Ну… ты же сейчас старший по званию, значит, командир.
Я не стал спорить и спросил: что так удивило моего конвоира? Лоскер сначала тоже удивился, но вспомнив обстоятельства моего прибытия в город, ответил:
— Так все в мире тренируются сызмальства. Одного, без сопровождения, человека из дома не выпустят, если он бою не обучен. Нападение тварей может последовать когда угодно и где угодно. Хоть в королевском дворце. Поэтому владение оружием не забава, а суровая необходимость. Слабые бойцы долго не живут. А уж когда занятие ведет хороший мастер, да еще бесплатно, это просто невозможно представить. Обычно богатые за урок платят хорошие деньги, а кто денег не имеет, стараются хоть краешком глаза подглядеть за приемами мастеров, не говоря уж о том, чтобы пропустить бесплатное занятие. Даже не знаю, как тебе быть, чтобы не раскрываться.
— Ладно, — вздохнул я. — Схожу на тренировку.
Я встал с кровати, взял кинжалы и, как был, полуголым вслед за всеми вышел на двор. Народу собралось действительно много. Похоже, обитатели соседних домов тишком пристроились к шеренге постояльцев. Бес-наставник, видимо, хорошо знал любителей бесплатного. Он улыбнулся и… не прогнал. Осмотрев строй, Барк предложил всем стать в шахматном порядке, чтобы не мешать соседям и начать разминку. Увидев меня в компании конвоиров, он осуждающе покачал головой и направился к нам. Ну вот, подумалось мне, опять начнет мораль читать на тему: «Не ходите, дети, по лесу гулять». Однако взгляд его остановился на кинжалах, которые я держал в руке. Меня было кольнуло беспокойство — не узнал ли он штатные кинжалы виев. Но, похоже, они его заинтересовали с точки зрения длины и эффективности.
— Парень, ты как собираешься от тварей отбиваться этими зубочистками?
Конечно, откуда ему знать, что сами кинжалы (из очень прочного и гибкого сплава, между прочим) имеют значение только в качестве направляющих для магических клинков переменной длины (оптимально от пятидесяти до ста двадцати сантиметров). При использовании направляющих, хоть палок, лишь бы были прямыми, магической энергии тратится на порядок меньше, чем создание полностью магического колюще-режуще-рубящего оружия. Магические клинки отбивают стальное и такое же магическое оружие гораздо лучше, чем обычное, не говоря уж о многократно лучшей проникающей способности и уникальной остроте. А если упомянуть возможность мгновенного изменения конфигурации такого клинка — шпага, сабля, ятаган… — то становится понятным, почему я взял из оружейной только кинжалы. Ну… и в походе с ними удобно… когда нет под рукой столовых приборов.
— Привык я к ним… да и без учителя никогда не выходил, — ляпнул я вдруг по наитию.
Последняя реплика, оказывается, очень удачно все объяснила. На меня перестали коситься, как на недоумка… зато стали коситься, как на несмышленыша, впервые оторвавшегося от маминой юбки. Пусть их. В местных делах я действительно такой. Все мне внове и все незнакомо, хотя параллели с моим миром провести можно. Однако много ли я видел в своем мире? Поселок барсов, да путешествие в Конкисту с караваном, где мне ни на минуту не довелось остаться одному… за исключением специальных мест уединения.
Тренировался я вяло и удостоился осуждающих взглядов Барка. Однако заставлять меня он не стал, показав своим видом — хочешь быстрее загнуться под клыками монстров, продолжай в том же духе.
После тренировки я, позавтракав, пошел гулять по городу, с любопытством рассматривая дома, прохожих, лавки купцов… девушек. Увы, я не маньяк, но неделя воздержания была для меня непривычной и даже красотки центра снова показались мне привлекательными, хотя та девушка, что сейчас вышла из лавки очень даже ничего. Красавица глянула на меня, улыбнулась, я оскалился в ответ и… ее не передернуло от страха. Тьфу! Совсем забыл, что лицо у меня теперь другое и может даже немного привлекательное. Совсем было хотел заговорить с девушкой на предмет возможного охмурения, как она посмотрела на сабли конвоиров, нахмурилась и, презрительно вздернув носик, повернулась ко мне спиной. Ну, да. У бесов на левых саблях свисали черные ленточки, завязанные бантиком показывая всем и каждому, что это не нанятая мной охрана, а конвой преступника, осужденного на общественные работы. Теперь я в полной мере оценил смысл этого дополнительного наказания.
— Кха-кха, — прокашлялся старший конвоир. — А ты, оказывается, ловкий парень. Теперь до меня дошло, зачем ты по лесу шлялся.
— И зачем же? — мне стало по-настоящему любопытно.
— А затем, чтобы тебя осудили и приставили охрану. Бесплатно! Работы для тебя ерунда — у нас и так лекарей хватает, оружием ты, почитай, толком не владеешь, а наша охрана дорого стоит. Дороже, чем самая дорогая гостиница. Думал, походишь по краюшку леса, тебя задержат, приставят бесплатную охрану… так и сэкономишь? — он осуждающе покачал головой. — А на мнение жителей тебе наплевать? Уедешь с караваном, да только тебя и видали?
— М-да? То есть здорово рискнул жизнью, чтобы заиметь бесплатную охрану, с которой у меня могут возникнуть трудности при покупке трав? В лесу, получается, безопаснее, чем в городе?
Бес усиленно зачесал оба рога, изображая усиленную умственную деятельность, и через некоторое время вынужден был признать:
— Да. Не сходится.
На улицах уже потемнело и в богатых районах стали потихоньку зажигаться масляные фонари. Трудолюбивые фонарщики вышли на работу. В этот момент ко мне пришел мысленный вызов от Лоскера:
— Господин вии, я договорился с купцом Набуром. Он возьмет тебя с собой в столицу, но о цене тебе придется договариваться самому — было бы подозрительно, если бы это стал делать я. Но больше золотого не давай. Знаю я этого пройдоху.
— Хорошо. Где мне его найти?
— Он сейчас в таверне «Белый клык». Зайди. Поговори с ним.
— Понял. До связи.
Бесы показали мне, где находится эта таверна. Я зашел в помещение, полное народу, и, поймав за рукав пробегавшую мимо служанку, попросил показать, где тут купец Набур. Служанка стрельнула глазами и показала на стол в богатом углу.
Несмотря на характерное название, вампиров было немного. Пили они вино и пиво, как обычные люди. Никак не кровь. Данный напиток они потребляли только с ритуальными целями или для ускорения регенерации на поле боя, осушая врагов. Их энергетика была привязана к людям (оркам, гоблинам, элвам… все равно) и периодически им требовалось побыть в обществе представителей других рас, отбирая себе небольшие порции переработанной магической энергии. Максимум, что чувствовала при этом «жертва» — небольшой упадок сил, который восстанавливался за пару часов.
Купец, здоровенный детина, борода лопатой, седоватые волосы до плеч, могучие ручищи орудуют огромным кинжалом, похожим скорее на маленький меч, кромсая зажаренного поросенка, глянул на меня пронизывающе. Моментально отметил мой возраст, кинжалы, четверку бесов рядом и рыкнул гулким басом:
— Ты, что ли, лекарь Родеро?
— Я.
— В столицу хочешь?
— Хочу.
— А здесь зачем?
— Травок прикупить.
— А в столице что, травок нет?
— Есть, но не все и не такого качества.
— А, может, ты свое дело затеваешь? Травки продавать?
— А тебе-то что? Конкурент? — не вытерпел я допроса и огрызнулся.
Набур усмехнулся и примирительно сказал:
— Не ершись, паря. Я же должен знать, кого в караван беру? За тебя просил сам господин комендант. Надоел, говорит, мне этот лекарь. Его наказали, а ему, как с гуся вода. Да и работы почти нет, — он перешел на деловой тон. — Выезжаем послезавтра на заре. Придешь к восточным воротам и жди нас там. Платишь мне два золотых и в дороге исполняешь обязанности лекаря. Харч и место у костра обеспечу.
В моем распоряжении была казна бесов и два золотых — мелочь. Но дело принципа, да и не хотелось представать перед будущими попутчиками богатеньким идиотом.
— Пять серебряных, место в дилижансе и харч в пути, — выдвинул я встречное предложение.
Набур, казалось, проглотил язык и задохнулся. Он широко раскрыл рот, развел руки и немного откинулся назад. Однако по блеснувшим глазам я понял, что началась любимая его игра — торг.
— Парень! Да ты в уме?! А давай я тебе приплачу за честь отвезти тебя в столицу?!
— Хорошо. Шесть серебряных, — «сдался» я.
— Один золотой и восемь серебряных и… место в дилижансе.
— Шесть с половиной серебряных…
Торговались мы с ним долго и азартно. В конце концов остановились на девяти с половиной серебряных и я обязался лечить возможные раны… только охранников и самого купца.
Закрепили договор парой-тройкой кувшинчиков лучшего вина и расстались.
— А ты где остановился? — тепло попрощавшись спросил Набур.
— В «луче короны».
— Ого! — брови купца взлетели так высоко, словно стремились к воссоединению с волосами на голове. — Я себе не могу позволить такую дорогую гостиницу, а ты, паря, у бедного купца чуть последнюю рубашку не выторговал, — и он почти натурально всхлипнул.
— Положим, где поселиться, решал не я, а комендант. Будь моя воля… Эх! — посокрушался и я за компанию.
— Ох, и жук этот Лоскер. Вот наказал, так наказал! — расхохотался Набур. — У него же в этой гостинице доля. Вот он и отправляет всех нарушителей туда на постой! Ловок бес! Уважаю.
Следующим утром я провел свою обычную тренировку, потом вместе со всеми вяло помахал кинжалами, позавтракал и провел ревизию своих вещей на предмет готовности к дальнему путешествию. Одежда — два комплекта, белье — три комплекта, оружие… один комплект, мешочек алмазов (все сделал накопителями, так они будут гораздо дороже), мешочек золота, серебра и меди (довольно приличная сумма), снадобья, прихваченные в центре — выдержанные и свежесваренные — маловато, надо действительно прикупить травок и готовых зелий, продукты… кормить обещали, но как(?) — не знаю.
Разобрался, не спеша, к обеду. Уложил вещи по-походному. Дальнобойное оружие увязал в бесформенный тюк, так, чтобы можно было быстро достать, а понять, что там лежит, затруднительно.
После плотного обеда вышел с бесами на рынок за покупками. Через пятнадцать минут мы повернули на широкую улицу, спускающуюся прямо к рынку и неторопливо двинулись к центру. Иногда мимо нас в ту же сторону двигались тяжелые повозки с товаром, влекомые флегматичными буйлоссами — самыми безобидными из травоядных монстров. В отличие от лошадей, буйлоссы были очень хорошо защищены собственной броней, рогами и копытами от атак хищных тварей. Поэтому в этом мире лошадей было крайне мало и стоили они для человека среднего достатка запредельно дорого, слишком уж крупную и слишком уж беззащитную мишень они представляли для тварей. Воевали здесь тоже в основном в пешем строю. Кавалерии практически не было. Разве что для передачи срочных сообщений на поле боя.
Не слишком густая толпа, движущаяся на рынок и с него, состояла из представителей разных рас и слоев общества. Богатые, как правило, шли, как все, пешком или перемещались в паланкинах, а то и на открытых носилках. Большинство имело от трех до пяти телохранителей — для престижа, толпу раздвигать и, на всякий случай, для защиты от тварей. За все время пребывания ни одной твари поблизости я не видел и магическим осмотром не ощущал. Но был я тут всего ничего, а местным виднее.
Пестрота одежд, гомон, крики зазывал, предлагающим еще до рынка отведать свежих пирожков, выпить стаканчик вина или пива — все это создавало праздничную атмосферу веселого карнавала. День солнечный и теплый, настроение бодрое, предстоящее путешествие скрывает опасности и выставляет напоказ множество будущих развлечений, будоража воображение — чего не поддаться общему веселью и забыть все тревоги вместе с заботами?
Интуиция мягкой пощечиной предупреждения вернула меня с небес на землю. Однако, что заставило ее сработать, мне было пока не понятно. Тщательно осмотрев окрестности магическим зрением, понял, что лично мне ничего не угрожает. Но что-то должно скоро случиться. Я смог определить только сам факт чьей-то агрессии, но поскольку направлена она была не на меня, более точную информацию получить было невозможно.
Метрах в пятнадцати впереди в сторону рынка шел целый десяток охранников, окружая открытые носилки, с сидящим на них мальчиком лет восьми. Тот увлеченно вертел головой, с любопытством рассматривая встречных людей, здания, повозки, вывески, лоточников — все, что попадало в поле его зрения. Тройка вампиров вальяжной походкой двигалась им навстречу. Поравнявшись с носилками, один из вампиров явно сделал вид, что споткнулся и упал на телохранителей, открыв путь к носилкам для второго, также сделавшего вид, будто споткнулся о первого. В результате вампир, опять же якобы(!)потеряв равновесие… сильно толкнул одного из носильщиков. Носилки резко дернулись, мальчик выпал из креслица и упал на камни мостовой, разбив голову, о чем свидетельствовала брызнувшая на камни кровь.
— Я торговый представитель славной Кассарии! — заорал вампир, оставшийся на ногах. — Я свидетельствую, что это был несчастный случай! Представительство Кассарии приносит свои глубочайшие извинения!
Однако по его нагло ухмыляющейся ро… физиономии можно было определенно сказать — никакой это не несчастный случай, а хорошо спланированная провокация.
— Мальца-то за что?! — простонал старший бес моего конвоя. — Сволочь! Так и прибил бы гада!
— Так прибил бы, — сказал я ему, целенаправленно пробиваясь через моментально образовавшуюся плотную толпу к пострадавшему.
— Много ты понимаешь, паря, — вздохнул он в ответ. — Нам запрещено в такие разборки влезать.
Бесы мне активно помогали, понимая, что я не убегаю, а, наоборот, собираюсь выполнить свои общественные обязанности.
— Лекаря! — заорал чей-то голос с таким отчаянием, что я удвоил усилия.
— Пропустите лекаря. Рррразойдись! Пропустить лекаря! — заорали мои бесы, помогая прорваться.
Люди подвинулись, освобождая коридор к носилкам. Путь мой пролегал рядом с наглым вампиром. Тем, что назвался торговым представителем.
Надо бы пройти мимо. Тихо и мирно. Ну какой боец из обычного лекаря? Ему ли нарываться на дуэль с одним из расы сильнейших бойцов континента? Но что-то пещерное во мне яростно воспротивилось такому решению. Видимо, я и в самом деле — троглодит, раз не смог позволить чужакам безнаказанно обижать своего. То, что причинили вред ребенку, да еще инвалиду, только подбросило жару в мою кровь. На миг представилось, что это мой сын хамски выброшен из коляски наглыми подонками и лежит на камнях с разбитой головой. Остро захотелось вцепиться зубами в их глотки и со звериным рычанием рвать, рвать, рвать…
На моем лице, уверен, не отразилось даже намека на бурю, бушевавшую в душе. «Хлопотать мордой», являя миру свои, никому не нужные, душевные терзания, в Барске, не говоря уж о центре, отучили качественно.
— Внутри вы хоть на пену изойдите, если уж такое случится и вас что-то сильно заденет, но снаружи все должны видеть только то, что вы сами считаете нужным показывать, — вещал в который раз элв, вбивая в нас суровые истины. — Враги не должны найти в вашей защите ни малейшей бреши. Вы поняли? Родеро! Крис!! Уши б ваши в трубочку, а трубочку в задницу! У вас все на рожах написано! А думаете вы о чем угодно, только не о том, что я пытаюсь с упорством маньяка вдолбить в ваши пустые головы. Считаете ерундой то, что я вам говорю? Болтовней старого маразматика? Считайте как хотите, но если еще хоть раз увижу ваши обезьяньи ужимки — будете двести метров коридора драить носовым платком. Одним на двоих!
Перед этим мы с Крисом уже равняли траву в зале отдохновения с помощью маникюрных ножниц и линеек. Результат нам не понравился — то ли дело буйная свобода дикой природы…
Поравнявшись с вампиром, я начал действовать. Со стороны это выглядело так — неуклюжий лекарь вдруг споткнулся и с маху всем весом наступил на ногу торговому представителю. Пытаясь удержать равновесие, парень судорожно вцепился в плащ вампира и повис. Раздался треск рвущейся материи — красивая фибула, инкрустированная мелкими драгоценными камнями с огромным рубином посередине, серебристой рыбкой взлетела в воздух и шлепнулась на камни мостовой. Вампир дурным голосом взвыл от боли в раздробленной стопе, а лекарь испуганно отпрыгнул в сторону и — вот ведь незадача — очень неудачно с хрустом раздавил каблуком упавшую застежку. Да так, что от украшения осталось нечто мятое и припудренное мелкой пылью бывшего рубина.
Жаль. Дорогу-у-ущий был записывающий артефакт. Старинная работа хорошего мастера. Теперь, по словам коменданта, такие качественные, тридцатидвухчасовые, уже не делают. Все, на что способны нынешние маги — это четырехчасовые с мутным, дергающимся изображением. По ним и родную маму с трудом можно узнать. Те, что остались с имперских времен — большая редкость. Относятся к ним бережно. Не дыша. Пылинки мягкими перышками сметают. А тут об камень грубо — хрясть! А нечего всякие гадости записывать. Мою физиономию в частности.
Я наскоро осмотрел троицу — больше записывающих кристаллов у них не было. Видимо, вампиру тоже стало «до соплей» жалко артефакта, поскольку ярость его стала просто неописуемой. Они все и так были бледные, как смерть, а теперь даже ее переплюнули. Стоят кучкой, как три гейзера. Белые до синевы и глазами краснющими меня прожигают. Рев крупной шишки — представителя Кассарии — перекрыл самых зычных зазывал, а брызги слюны с успехом могли поспорить с небольшим фонтаном. Я заорал с ним в унисон перепуганным козлом, добавив визгливых ноток в голос:
— Господин кровопийца!! Я не виноват! Меня толкнули! Я покорнейше прошу принять мои самые-самые искренние извинения! Я заплачу за плащ два золотых!..
— Т-т-т-ты-ы-ы-ы!!.. — заклинило представителя так, что он на секунду заткнулся, но про кристалл ничего говорить не стал и перевел все на одежду. — Пор-р-р-рвал мой плащ! Ублюдок! Т-ты ос-с-скорбил меня!.. — глаза представителя, казалось, сейчас выпрыгнут из орбит и покусают меня не хуже челюстей, забитых под завязку острыми зубами.
— Это произошло случайно, и я же извинился! Также, как и ты только что перед ребенком. Значит, все в порядке? Инцидент исчерпан?
Стоило им понять, что ситуация повторилась, только с точностью до наоборот и в роли жертвы оказались они сами, как всех троих кровососов аж затрясло. Понимаю, обидно.
— Нет, щенок! Инцидент не исчерпан! Я тебя прямо сейчас выпью!! — прохрипел, задыхаясь от ярости, представитель и шатнулся ко мне с недвусмысленными намерениями, но тут опять закричали:
— Да где же он, этот лекарь?! Быстрее!
Хмурые бесы конвоя оттеснили от меня вампира, глядя на него с такой мрачной решимостью, что он понял — малейший повод и его убьют, не считаясь ни с какими договорами. К ним присоединились наемники охраны мальчика. Вампир скрежетнул зубами, развернулся и пошел обратно в сторону рынка, а я поспешил к мальчику.
— Мы еще встретимся, щенок! — многообещающе прошипел представитель напоследок и скрылся в толпе вместе со своими приятелями.
К тому времени, как я добрался до пострадавшего, носилки поставили на землю, креслице с них сняли и, подстелив плащи охранников, уложили на них мальчика. В изголовье на коленях стоял командир охраны и, постанывая, словно пострадал сам, придерживал голову парня, зажимая рану окровавленным платком. Я ему искренне сочувствовал. Подопечного не уберег — теперь с наймом будут большие сложности.
Отогнав страдальца — уж очень убивался мужчина, словно по собственному сыну — я положил ладонь на лоб пострадавшего, остановил кровь и проверил череп. Пробоин и трещин не обнаружил. Легкое сотрясение должно скоро пройти само, но можно этому делу помочь. Ого! А у мальца неплохо развит блок управления магической энергией. Похоже, его целенаправленно тренировали, развивая способности. Довольно таки неплохо, следует заметить, тренировали. Правда, упустили несколько существенных моментов — будь у меня побольше времени я бы ему кое-что подправил. Однако это дело не на один сеанс. Да и пригляд нужен постоянный. Поэтому пока ограничился малым целебным воздействием. Оно тут же регенерировало кожный покров и устранило последствия легкого сотрясения мозга. С этим — порядок. Даже рубца не останется. Еще одним диагностическим воздействием проверил весь организм и обнаружил перелом позвоночника с серьезными нарушениями нервных путей. Причем не сегодняшний, а двух — трехлетней давности. Получается, ребенок уже давно не может ходить. Вот почему обнаруживается атрофия мышц нижних конечностей.
Если бы парень просто упал сам, я бы ограничился тем, что уже сделал, но после общения с вампирами, он мне стал фактически своим, поэтому я решил помочь. Вопросы ко мне после излечения перелома могут, конечно, появиться, но я, во-первых, к тому времени буду уже далеко, а, во-вторых, в эти неспокойные времена, когда искатели древних артефактов, погибая сотнями, тем не менее, постоянно доставляют из руин и прочих зараженных мест все новые и новые находки, все можно списать на найденную книгу по медицине, которой больше нет ни у кого, или армейский артефакт исцеления. Военно-полевая хирургия в лечении подобных повреждений накопила большой опыт и часто офицеры в те времена иной раз не ждали пока до них дойдет очередь — ломали по специально сделанной бороздке амулет и залечивали раны. Переломы в том числе.
Пострадавший очнулся и смотрел на меня синими глазищами в пол лица с любопытством и одновременно давней тоской. Он уже разуверился, что сможет когда-нибудь ходить, и отчаяние стало его постоянным привычным спутником.
Я подмигнул ему и… усыпил. Перевернув пациента на живот, положил руки ему на спину — так удобнее, но можно дистанционно — активировал воздействие из стандартного комплекса военно-полевой хирургии. Магических поражений в области перелома не заметил, поэтому корректирующего вмешательства с моей стороны почти не потребовалось. Нервные ткани и каналы циркуляции энергии восстановились быстро и без проблем. Позвонки встали на свои места, и начался интенсивный процесс регенерации тканей, в первую очередь костных. Я не поскупился на энергию, заполнив и прочистив мощным вбросом все каналы и узлы магической структуры тела. Заполнил до предела запасы организма и дополнительно влил приличный объем в резную костяную пряжку ремня на талии мальчика, сделав из нее одноразовый накопитель. Накопитель-пряжку через простенький блок управления связал с внутренним энергетическим резервом, указав сначала исчерпать накопитель. Пряжка после такого издевательства, конечно, развалится, но, думаю, ноги того стоят.
Собственно артефакт можно сделать из чего угодно. Достаточно внедрить свернутую структуру воздействия в предмет. В процессе внедрения создается копия структуры из немного измененного вещества предмета. Вещество остается тем же, но… немного другим. Крис с жаром рассказывал мне что-то про магоизотопы вещества, но я спешил на тренировку и особо вникать не стал. Он еще немного бежал за мной, пытаясь посвятить в подробности, но, заметив, что я не спешу приобщаться, плюнул, назвав дикарем пещерным, и отстал. Главное, что я понял — носитель разрушает момент заполнения структуры энергией, а не ее циркуляция. То есть, если артефакт просто хранит энергию (простой накопитель), закольцованную внутри собственной структуры, то предмет очень долго практически не теряет своей прочности, хотя, разумеется, не до бесконечности. Со временем артефакт все равно разрушится. А вот каждая новая закачка необратимо повреждает носитель. Таким образом, затраты труда на изготовление артефакта из деревяшки или алмаза практически одинаковы, однако деревянный сработает скорее всего не более, чем один раз, тогда как алмазный может активно послужить и потомкам, в зависимости от внедренного в него воздействия.
Примерно через полчаса я закончил, убедился, что нервные сигналы проходят по восстановленным каналам без искажений, снял блокировку болевых ощущений, разбудил парня и легкими щипками стал проверять чувствительность тела.
— Сейчас надо немного потерпеть. Я не могу отключить боль, потому что надо проверить восстановилась ли чувствительность.
— Я потерплю, — прошептал он в ответ.
— Ну вот и молодец. Настоящий мужчина. Воин. Здесь чувствуешь? А здесь? И здесь чувствуешь?
Мальчик неизменно отвечал: да. Следовательно, иннервация конечностей восстановилась полностью. Аккуратно перевернув пациента на спину, я свернул несколько плащей и подложил ему под спину таким образом, чтобы не нагружать восстановленный участок.
— Дайте мне несколько ремней.
— Зачем тебе они, господин лекарь? — осторожно и почему-то с немалой опаской спросил меня старший.
— Надо зафиксировать мальчика на носилках. До ночи ему шевелиться нежелательно, — и, обращаясь к ребенку, шепотом сказал: — Если до ночи выдержишь — завтра уже можно будет шевелиться, а через два дня ходить. Как? Сможешь потерпеть?
— Я смогу ходить? — также шепотом ответил мне мальчик и его глаза заблестели от слез. — Правда, господин лекарь? Я смогу ходить?
— Но ты же чувствовал, как я тебя щипал? — мальчик, счастливо плача, энергично закивал головой. — Вот видишь? Теперь просто необходимо, чтобы эффект закрепился. Понимаешь? Вот и молодец. Только об этом никому ни слова, пусть это будет нашим с тобой секретом, зато потом ты всех ка-а-а-ак удивишь… Договорились?
Маленький пациент энергично закивал головой, а наша с ним Тайна привела его просто в восторг. Он уже предвкушал, как встанет с кресла и спокойно(!), словно это обычное дело, пройдется перед восхищенной родней.
Мне предупредительно подали целых десять поясов, из которых я взял четыре первых попавшихся и привязал ребенка к носилкам.
— Теперь слушай меня внимательно, — так же шепотом стал я инструктировать мальчика. — Могут сказать, что все это ерунда и предлагать тебе посидеть или перевернуться на бок — не соглашайся. Только когда настанет полночь (время я указал с небольшим запасом), если очень хочется, то можно будет перевернуться или сесть. Очень аккуратно только. Ты меня понял? — мальчик кивнул. — А утром уже смело переворачивайся, садись и потихоньку пробуй шевелить ногами. Да. Вот еще, — я достал из кармана флакончик укрепляюще успокаивающего (входит в пакет первой помощи имперской армии), — выпей, если станет тяжело.
Я посмотрел еще раз на пациента и остался доволен. Конечно, он побледнел и исхудал — от него лечение тоже потребовало немало сил — но держался молодцом.
— Командир, — повернулся я к охранникам. — Транспортируете его домой, как есть. В зафиксированном состоянии. С носилок до полуночи не снимать. Иначе все лечение насмарку. Завтра кормить до отвала и обязательно давать эликсир с раствором кальция. Это обязательно. Это все. Желаю здравствовать.
Я развернулся в сторону рынка и спокойно пошел по своим делам. Только я успел слиться с толпой, как раздались вопли, люди отпрянули в стороны, и по образовавшемуся коридору стремительно прошествовала молодая красивая девушка в роскошном, но не стесняющем движения платье. Высокая, голубоглазая, светловолосая. На виске возле левого глаза небольшой шрам. На поясе висели две богато украшенные камнями сабли. За ней пыхтел еще более роскошно одетый толстяк.
— Профессор. Посмотри, что с братом. Быстрее! — притопнула она ногой. — Сержант! Ко мне!
Давешний старший охранник подбежал к девушке, вытянулся в струнку и коротко доложил:
— Трое вампиров. Якобы споткнулись и толкнули носилки. Твой брат упал. Местный лекарь, случившийся неподалеку, оказал помощь. Сказал до ночи не шевелиться и не двигаться. Иначе можно повредить мальцу.
— Посмотрим, что натворил этот недоучка?! — пропыхтел толстяк.
— С чего ты решил, что он — недоучка? — спросила девушка.
— А кто тут может быть еще в этой глуши на западе недалеко от границы с вампирами? — удивился профессор и направился к пострадавшему.
Я не стал дальше выслушивать болтовню помеси павлина с индюком и спокойно направился туда, куда шел с самого начала. На рынок. Мысленно напоминая себе, что должен купить. Впереди, перегородив мне дорогу, нарисовалась «до боли» знакомая троица. До боли представителя, разумеется. Предстоящее разбирательство заставило меня поморщиться. Последствия своего поступка я просчитал еще до его свершения и понимал, что без драки не обойдется. Среди вампиров не было древнего, поэтому расправиться с этой тройкой не очень сложно. Думаю, в случае чего и бесы помогут, куда денутся. Не очень хорошо то, что придется раньше времени снять личину простого, безобидного лекаря. Для моей задачи лишнее внимание может добавить множество дополнительных проблем. Правда, в чем-то и облегчить ее выполнение. Тем не менее, ни о чем я не жалел, раз уж так сложилось. Безучастно пройти мимо той гнусности, что свершили эти подонки, было выше моих сил. Это, разумеется, не значит, что я теперь пойду спасать всех сирых и убогих подряд. Или кидаться с кинжалом на армии, обидевшие парочку крестьян. Совсем нет. В данной ситуации просто все мое естество потребовало немедленно разобраться и свершить суд. Может, это заложили в меня при модификации? А может, помимо обостренного слуха, ночного зрения и скорости у меня попутно обострилась и совесть? Вопросы-вопросы… — ответа я не знаю. Единственно, что точно могу сказать — не вмешался бы, чувствовал бы себя вывалянным в грязи и оплеванным. Неприятное чувство. А неприятности я стараюсь по возможности избегать.
— Я тебя предупреждал, щенок, что мы еще встретимся? — торжествующе прошипел главный вампир. — Вызываю тебя на бой до смерти. Здесь и сейчас! — он хищно оскалился с ясной целью напугать до дрожи и делано ласково прошипел. — Ты можешь отказаться. Тогда я тебя просто выпью. Это не больно и даже приятно. Нежная смерть. Ну как, человечек? Может, не будем тянуть и начнем?
— Слюни подбери, — насмешливо ответил я. — На «сейчас» я согласен, а на «здесь» — нет. Кругом толпа. Люди ходят, дети смотрят, женщины улыбаются, а у нас приватный разговор намечается. Можно сказать, интимный. Здесь есть неподалеку тихое и пустынное местечко, где нам не помешают? — спросил я у старшего беса.
Тот с глубоким сожалением посмотрел на меня, мысленно уже похоронив, подумал и предложил пройти по боковой улочке, на четверть обогнуть рынок слева и он покажет площадку, огороженную тыльными стенами складов.
— Местные бандиты любят там по вечерам собираться и выяснять отношения, — пояснил он.
— Хорошо. Так даже лучше, — согласился главный кровосос. — Показывай, — почти приказал он старшему бесу.
До цели мы шли минут пятнадцать. Не теряя времени, я приготовился к схватке. То есть связался с комендантом и предупредил его о намечающейся дуэли. Лоскер, прямо как заботливый дедушка, поворчал на тему моего безрассудства и неумения пройти мимо, не влезая в какую-нибудь авантюру, сказал, что все сделает, как надо, а сейчас отключается, так как надо еще продумать политические последствия убийства неизвестным лекарем трех вампиров, в том числе немалой шишки — торгового представителя Кассарии. Мне откровенно польстила уверенность старого вояки в моих силах.
Площадка действительно представляла собой почти правильный квадрат шагов двадцати по диагонали. С трех сторон она полностью ограничивалась тремя стенами, а с четвертой, откуда мы пришли углы двух складов образовали узкий проход. Проверив окрестности магически, я никаких потенциальных наблюдателей не обнаружил.
— Прощу вас, господа конвой, перекрыть выход, чтобы ни одна зубастая сволочь не удрала, — попросил я охрану, когда мы всей группой вышли на середину ристалища.
Старший бес сокрушенно покачал головой и вместе со всеми посмотрел на меня с сочувствием. Они решили, будто поняли мою игру — фактически, предсмертную браваду. Парень боится и за болтовней скрывает свой страх. Точно также решили и вампиры. Представитель радостно оскалился, демонстративно облизнулся и медленно вытащил два прямых меча. В его голосе проявились воркующие нотки, когда он решил добавить мне немного жути:
— Обож-ж-жаю, когда жертва трепещет в зубах. Это так сладостно!
Двое его подельников отошли в сторонку, скрестили руки на груди и приготовились насладиться представлением. Я, в свою очередь, тоже хотел сказать что-нибудь патетическое, но высокопарных фраз, подходящих случаю, в голову не пришло. Единственно, сняв куртку и рубашку, дабы не пачкать одежду, улыбнулся своим некогда убойным оскалом и предложил начинать.
Больше мы не разговаривали. Мой противник нанес по мне ментальные удары, которые должны были обездвижить и лишить меня воли к борьбе — любимая тактика вампиров. Я зеркально отразил их. Воздействия вернулись к своему творцу и развеялись, напоровшись на защиту.
Дальше в ход пошло железо. Два моих кинжала, надстроенных магически до семидесяти сантиметров встретились с мечами торгового представителя. Его клинки также имели вторую, магическую, оболочку и в прочности не уступали моим. Однако их длина оставалась неизменной.
Разница заключалась в том, что мои клинки не содержали внедренную в металл структуру воздействия, будучи, по сути, самым заурядным оружием. Разве что сталь и высокое качество изготовления отличали их от себе подобных. А у вампиров (думаю, у всех троих) узкие мечи, почти шпаги, являлись артефактами, содержащими одну-единственную неизменную структуру воздействия, соединенную с камнем-энергохранителем.
Две минуты мы с ним кружили, пока противник не проявил все, на что был способен. Он меня жестоко разочаровал. Артефакты-тренажеры «средний вампир» и то были искуснее. Тем более, на первых же секундах боя он понял, что я, по крайней мере, не уступаю ему ни в скорости, ни в мастерстве, поэтому взвинтил темп до предела. До своего предела. С удивлением я увидел в его исполнении несколько… хм… явно модифицированных приемов. Только в результате модификации эффективность была принесена в жертву изяществу поз и движений. Чтобы подстегнуть вампира, дабы не было сомнений, что он действительно выложился весь, я нанес ему несколько колотых и резаных ран, которые мало повлияли на его боевые качества — сказывалась знаменитая регенерация зубастых — но зато, наконец-то, заставили его ощутить себя на месте своих жертв. Не скрою, мне приятно было видеть в его глазах усиливающийся животный ужас приближающейся позорной смерти от руки какого-то человечишки.
Магический арсенал тоже показал скорее регресс вампирской техники боя, чем его совершенствование. Даже три фокусирующие линзы, чтобы обстрелять меня шариками льда, торговый представитель толком построить не смог. Точность получилась ниже среднего. Хотя на близкой дистанции слабо защищенного противника он бы, безусловно, изрешетил в фарш.
Свой арсенал я демонстрировать не стал, за исключением одного недавно освоенного удара. Сосредоточившись на защите, я готовил воздействие, которое давно хотел опробовать на подходящей цели. Крис вместе с элвом совсем недавно разработали принцип привязки воздействия к цели — эдакий стабилизатор воздействия. Кроме того, добавил покрывало невидимости, чтобы противник до последнего не мог подготовиться к атаке и, кроме прочего, не смог запомнить и понять принципы построения. В связи со всеми этими накрутками управляющий блок был безумно сложен и громоздок, и я пока не приноровился строить его быстро. Пришлось даже четыре сектора области внимания выделить под эту задачу (из оставшихся выделил по два каждому вампиру и последних два — отслеживанию обстановки). По моим прикидкам, для эффективного преодоления магической защиты вампира хватило бы и трех линз, но я решил перестраховаться и построил над его головой пять, сориентировав ось вертикально точно на темя.
Двое дружков вампира участия не принимали. Они стояли, скрестив на груди руки, прислонившись к стенке одного из складов, и злорадно ухмылялись, думая, что их предводитель забавляется с наглым человечком, желая основательно помучить перед тем, как убить. Поскольку я, чтобы позлить противника, не отражал его воздействия, а отклонял максимально близко к телу, со стороны любой (кто видел, разумеется) мог решить, что я едва уворачиваюсь от ударов. Да они особо и не приглядывались.
Наконец, увидев все, что хотел и мог показать мне вампир, я, далее не медля, активировал уже готовую структуру.
Капля воды, сконденсированная из рассеянного в воздухе пара и замороженная до кирпичной прочности, окруженная пятислойной магопроникающей оболочкой, разогналась сквозь линзы до сверхзвуковой скорости (не огнешар все-таки, структура поплотнее будет, потому и скорость выше) и прошила голову старшего вампира, пробив тело до уровня грудной клетки или желудка, где и взорвалась, мгновенно высвободив оставшуюся энергию.
М-да. Грязноватый удар получился. Не в смысле этики, а в прямом. Во всех присутствующих, включая стоящих поодаль у входа бесов конвоя, влепились ошметки внутренних органов, осколки ребер и позвоночного столба. Получив прощальный привет от представителя в виде чувствительно прилетевшей в лоб какой-то косточки, подумал, что мог бы и попытаться отпрыгнуть подальше в момент активации. Как всегда: «хорошая мысля приходит опосля».
Секундное замешательство среди оставшихся противников, и они стремительно прыгнули на середину, попытавшись зайти с разных сторон. Двумя одновременными ударами сфокусированного в плотные сгустки воздуха я отшвырнул их в стороны и, поскольку ничего интересного увидеть больше не ожидал, один вампир без затей скоропостижно скончался, получив травму, несовместимую с жизнью. Проще говоря, мой правый клинок чисто срубил ему голову. Последний зубастик недолго пережил своих сородичей — сфокусированный по центру лба ментальный удар проломил его защиту и превратил в хаос сознание. Такое поражение не разрушает разум окончательно в силу своей узкой направленности. Довольно скоро незатронутая часть взяла бы на себя функции поврежденных участков, а со временем и восстановила бы их целостность, но ждать наступления данного события я не стал, примитивно одним клинком проткнув сердце, а другим — отделив голову от тела.
Весь бой продолжался чуть больше четырех минут. Судя по взглядам, бесы еще не успели отойти от шока, увидев как молодой лекарь, лениво машущий клинками на тренировках, уделал трех вампиров, каждого из которых сами бесы гарантированно побеждали не менее чем втроем. Могли и вдвоем, но результат уже был — пятьдесят на пятьдесят.
Деактивировав кинжалы (очень удобно — кровь не надо вытирать, магия очищает сама), вложил их в ножны и увидел четверку ошеломленных конвоиров.
Я связался с Лоскером и сообщил о том, что немного напачкал на воровской площадке. Комендант посоветовал быстрее уходить. Он уже выслал группу, которая засвидетельствует смерть от рук неизвестных и уберет тела. Я пояснил, что одно тело представляет собой разбрызганные по всей площадке останки, из которых более-менее сохранились ноги от пояса, руки — одна здесь, другая там, и голова… в переулке.
— Разберемся, Родеро. Руки-ноги чьи?
— Торгового представителя.
— Хм. Тогда мы его останки уничтожим. Пусть считается пропавшим без вести или похищенным. Пустим слух, что неподалеку видели драконов. Неместных. А теперь уходите. Все будет в порядке.
— Все, что на них обязательно сохраните.
— Конечно. Как положено. Все до нитки разложим по отдельным мешкам и положим на склад отряда безопасности. Посмотришь потом?
— Да. Зайду обязательно. У них при себе может найтись что-нибудь интересное. Кстати, Лоскер, а что — все вампиры такие заср…цы?
— Ты знаешь, нет. Люди, как люди! Среди человеков тоже ведь встречаются подобные типы. У вампиров их не больше, чем у остальных. Даже король у них — древний вампир — вызывает уважение.
— Ты же говорил, что он провоцирует войну с этим королевством.
— Говорил. Не отрицаю, но… на его месте любой правитель делал бы то же самое. Смотри. Кассария самая западная страна на материке. Дальше за ней — океан с десятком-другим нищих островов. А мы, Кронтор, полностью перекрываем им торговые пути на восток. Чтобы торговать самим им надо либо огибать наши воды через океан, а это опасно, либо платить немалую пошлину, поскольку наш король тоже соображает, что других путей нет или слишком дорого им обойдутся. Вот и получается, что без захвата хотя бы кусочка земли, граничащей с другими государствами, вампирам свою экономику развивать сложно.
Поговорив с Лоскером, попросил у бесов воду и, опустошив три фляги, кое-как смыл кровь бывшего представителя с тела и брюк. Куртка и рубашка, брошенные перед боем на землю под стеной одного из складов, почти не пострадали. Отряхнув одежду и кое-как замыв редкие пятна, я быстро оделся и предпринял третью попытку попасть на рынок. Буквально через десяток шагов понял — так дело не пойдет. Бесы совершенно не походили на конвой осужденного на общественные работы, как это было незадолго до драки с вампирами. Сейчас меня сопровождал полный служебного рвения и осознания важности миссии почетный эскорт шествующих парадным маршем бесов с саблями на плечах, как положено при торжественном сопровождении императора. М-да. «Короля играет свита». С такой свитой даже местный дурачок, если он здесь вообще есть, поймет: «Ох, не прост этот лекарь. Ох, не про-о-о-ост…».
Просьба вести себя естественно была с выслушана, и… твердо отклонена. Дескать, сопровождать такого воина, как я, для них великая честь и они не желают лишать себя удовольствия. Старший пообещал костьми лечь, но не опозорить… и так далее. Действительно, воина уважают почище графа. Единственное, о чем сожалел бес — это о невозможности быстро построить впереди нас знаменосцев с барабанщиками в парадной форме, чтобы все видели — идет славный победитель трех вампиров. После долгих уговоров и увещеваний, бесы все-таки убрали сабли в ножны, из колонны по два перестроились в одну шеренгу, прекратили печатать шаг, сменив походку на балетную поступь матроса, по клотик залитого ромом, и так старательно попытались изобразить равнодушие ко мне, великому, что наша компания перестала отличаться от пациентов дома «умом скорбных», впервые выпущенных на прогулку без лекаря и его здоровенных помощников.
Пришлось снова связаться с Лоскером и потребовать замену. Может и есть бесы-актеры, но это точно не мои конвойные.
— К-ха. К-ха… то ли засмеялся, то ли закашлялся комендант. — Театр мы действительно не строили и лицедейскому искусству воинов не учили. Но и как быть с заменой просто не знаю. Такого никогда не бывало. Конвой прикрепляется к осужденному на весь период общественных работ. Боюсь, замена твоих бесов еще больше усугубит ситуацию.
Мы оба крепко задумались. Что делать? Менять охрану нельзя, но и с этой идти невозможно. Не сидеть же мне в этом тупике до ночи?
— Вот что, — кажется, Лоскер что-то придумал. — У одного из моих заместителей, архибека второго ранга Фарека, жена — человек. Дочь у них — тоже человек. Девочка уже неделю странно покашливает. Наш лучший лекарь говорит — ерунда. Скоро пройдет. Но почему-то я ему не верю. Темнит старик. Так вот. Никуда не уходи. Я пришлю Фарека, а он тебя проводит к себе домой. По пути поведение конвоя не вызовет удивления — все будут уверены, что они с начальством так почтительны. У Фарека пропишешь его дочке какую-нибудь травку. Тот поблагодарит за помощь и своей властью освободит тебя от общественных работ. Как тебе мой план?
— Согласен, — подумав, ответил я, а также приказал передать моим бесам конвоя, чтобы не удивлялись появлению Фарека и хранили тайну того, что видели, на уровне военной. — Ох, и извилист в вашем городе путь на рынок!
Комендант хохотнул, оценив шутку, и уже серьезно добавил:
— Прошу разрешения ввести архибека второго ранга Фарека в курс дела.
— Разрешаю.
Минут через десять едва ли не бегом появился архибек и повел к себе домой. Сначала хотел пристроиться к нашей процессии на полшага сзади меня, опять же, как при сопровождении вышестоящего начальника, но я мысленно приказал ему выйти вперед, построить бесов в квадрат вокруг меня и начать движение.
В двухэтажном особняке архибека нас встретила мрачноватая красивая женщина и вежливо, но не очень любезно, проводила в спальню дочери.
— Вот моя дочь, — сухо сказала хозяйка. — Надеюсь, мне объяснят, зачем она так срочно понадобилась? Мне пришлось силой отрывать Корсу от подруг и тащить домой.
Тон второй половины бедного заместителя коменданта не оставлял сомнений в том, что скоро ему предстоит неприятное объяснение с супругой. Что ж поделаешь — воин «должен стойко переносить тяготы и лишения военной службы».
В спальне на кровати прямо в пропыленном насквозь тренировочном костюме сидела девушка лет пятнадцати и довольно ловко крутила в пальцах небольшой кинжал, всем своим видом показывая, насколько она недовольна тем, что ее оторвали от интересного занятия. Яростно зыркнув глазами сначала на отца, потом на мать, перевела свой лучистый взор на меня. М-да. Видимо, на данный момент у нее в запасе остались только бронепрожигающие лучи.
Я предложил девушке убрать кинжал, раздеться и лечь на постель.
— Вот еще! — взбрыкнула малолетняя красотка. — Я и перед своим парнем голой еще не была, а тут перед другим буду раздеваться! Что?! Голых девушек никогда не видел?! — съязвила она.
— Как ты разговариваешь с… лекарем?! — рыкнул Фарек.
А мать, похоже, заинтересовало совсем другое:
— Своим?! Парнем?! Это что ж у тебя за парень такой завелся, что ты перед ним голой прыгать готова?!
— Его зовут Дисик! — с вызовом ответила девушка. — И не собиралась я перед ним голой прыгать!
— А я тебе сколько раз говорила, чтобы и близко(!) тебя рядом с ним не видела! Ах ты швабра мелкая! Мать не слушать?!
— Ты ничего не понимаешь! Мама! Дисик — хороший! Он добрый! И умный!
— Бабник твой Дисик! — повысила голос хозяйка. — Бабник и хам!
Пока женская часть семейства препиралась, архибек тихо спросил:
— Может, не стоит? Выпиши бумажку, я объявлю, что все хорошо и освобожу тебя от охраны. А?
— Хочешь, чтобы завтра твои женщины всему рынку рассказали о странном представлении, разыгранном у тебя в спальне? Пусть все будет натурально.
— Та-а-а-ак! — проревел архибек, прерывая женский скандал, достигший максимальной громкости и вот-вот готовый перейти к… слезам. Как с одной, так и с другой стороны. — Корса! Живо разделась и легла, как сказал доктор! Ты, мать, — повернулся он к жене, — либо молчишь, либо вон из спальни!
По тому, как живо стали выполняться команды, я понял, что веревки вить из заместителя коменданта можно до определенного предела и семья точно знает, где он находится. Хозяйка замолчала и тихо отошла к двери. Дочка по-солдатски быстро разделась и легла на кровать, выдавая свое недовольство тихим обиженным сопением. Я подошел к ней, сначала, чтобы изобразить лекаря немага сделал пальпацию живота, простучал грудную клетку, делая вид, что внимательно прислушиваюсь, затем, решив, что театра достаточно, положил руку на лоб, быстро построил и активировал диагностическое воздействие.
Я ожидал легкий трахеит, который действительно скоро прошел бы, однако все было на порядок сложнее. Воздействием «Алмазная чума», да еще первого класса, владели только очень сильные маги вампиров. Или… его мог применить и немаг, если имел соответствующий артефакт. В этом случае обязательно нужна кровь жертвы. Хотя бы небольшая царапина, чтобы воздействие привязалось и начало свою работу.
Эх, комендант-комендант. И подкинул же ты мне заботу. Просто так я теперь уйти не могу, а распутывать эту гадость — дело долгое, нудное и очень-очень трудное. Я же воин, а не целитель.
Отозвав Фарека к окошку, я тихо спросил его:
— Вспоминай. Есть у тебя враги, которые могут пойти на убийство твоей дочери? Или может быть, за последний месяц ты кому-то отказал в чем-то?..
— Убийство дочери? — не понял архибек. — Зачем? А-а. Понял, — он обрадовался. — Это для натуральности ты мне говоришь?
— Нет. К сожалению, все серьезно.
Фарек с тревогой и ужасом посмотрел на меня. Я немедленно перешел на телепатическую связь:
— Фарек, это Родеро. Не хотелось бы, чтобы твои девушки нервничали. Это только усложнит дело. Я пока займусь твоей дочкой, а ты вспоминай, кому перешел дорогу.
Мать Корсы, видимо почувствовав неладное, решительно подошла к мужу и с тревогой стала его шепотом допрашивать, но тот отмахнулся:
— Не до тебя, Ладия. Все потом.
Пациентка лежала обнаженная поверх одеяла и все более сердито сопела. В ее случае мне не требовалось магически раздвигать ткани и вмешиваться напрямую, поэтому я ей предложил залезть под одеяло, если уж так стесняется. Корса гордо отказалась и отвернулась от меня, показав мне свое особое расположение. Впрочем, я в друзья не набиваюсь, поэтому, тяжело вздохнув, еще раз обругал про себя коменданта и приступил к работе.
Через три часа напряженной битвы за… точнее, против вражеского воздействия, я весь в поту откинулся на спинку кресла, поставленного в изголовье перед операцией, и, не заботясь о приличиях, прямо рукавом вытер лоб. Несмотря на усталость, чувствовал себя победителем. Может быть мастер-целитель сделал бы дело за втрое меньший срок и с впятеро меньшими затратами энергии, но я не мастер, а у меня получилось.
Все это время родители девушки ни на минуту не покидали спальню. Мать, как только уверилась в том, что я закончил, робко спросила:
— Что с Корсой?
— Теперь, надеюсь, все в порядке. Запущенный трахеит. Был. Три дня постельного режима и усиленного питания, — бодро ответил я Ладии.
А Фареку телепатически сообщил, что его дочь была заражена дней восемь-десять назад. Для внедрения чумы достаточно царапины. Вопрос — кто мог поцарапать Корсу?
— Трудно сказать. Ребенок. Носится, где попало. Как без царапин?
— Где попало артефакты или маги, способные заразить «Алмазной чумой», не валяются. Короче. Вспомнить и доложить.
— Да, высший. Я обязательно вспомню, найду и этому гаду оч-чень не поздоровится, — с угрозой ответил мне архибек по-прежнему телепатически.
В этот момент женщины напомнили о себе:
— Три?! Дня-а-а-а?! — возмутилась пациентка с молчаливого одобрения матери. — У Милсы тоже трахеит был. Дедушка Вассор поставил ей горчичники, дал смягчающий эликсир и сказал попить чаю с медом перед сном. Денек полежала и как огурчик! А тут — три дня! Ф-фэ!
— Да этот молодой шарл… лекарь просто денег хочет взять с нас побольше. Как же! Почти три часа потел, бедный. Изгнание злобной болячки изображал, — съязвила Ладия, с жалостью глядя на мужа, позволившего обвести себя вокруг пальца.
— Господин лекарь сказал три дня, значит, будет(!) лежать три дня! Я сказал! А ну! Кыш под одеяло! И лежать тихо! Выздоравливать! — жестко и строго прикрикнул Фарек.
Затем он торжественно своей властью освободил меня от наказания, отправил бесов в казармы, а меня пригласил в малую столовую на обед, куда мы с ним неспешно и направились. Ладия нас опередила, пробормотав что-то о необходимости хозяйского пригляда.
В уютном зале суетилась, накрывая на стол, прислуга архибека. Здесь же была и хозяйка. Она руководила процессом, указывая что куда ставить, какие марки вин нести из погреба и даже какого цвета салфетки доставать.
Вскоре все было расставлено, но женщина продолжала тянуть время, будто ожидая к столу кого-то еще.
Минут через десять лакей доложил о прибытии господина Вассора с учеником. Хозяйка облегченно вздохнула и, попросив нас минуточку подождать, выбежала из столовой. Через пару минут она заглянула в дверь и попросила мужа пойти с ней помочь в каком-то деле, мило улыбнувшись мне, дескать, поскучайте немного, а мы быстро.
Фарек вышел, но через некоторое время снова связался со мной телепатически и смущенно попросил разделить с ним сознание. То есть посмотреть его глазами и послушать ушами.
— Я думаю — это необходимо и… прошу простить мне, что не предусмотрел подобной инициативы жены. Обещаю. Как только гости уйдут, я с ней серьезно поговорю.
Я переключил один из секторов внимания на архибека и увидел занятную картинку — рядом с Ладией в спальню Корсы шел старец оч-чень преклонных лет, а за ним, чуть приотстав, парень, по виду мой ровесник, бережно прижимающий к груди богато украшенный кованый ларец.
— Так, значит, ты считаешь, милая Ладия, что молодой человек либо недоучка, либо отъявленный шарлатан?
— Да, мастер Вассор. Точно шарлатан. Он осматривал Корсу совсем не так, как ты. Потом сказал, что у нее запущенный трахеит и велел не выходить из дому три дня.
— Трахеит, говоришь. Ну, методы диагностики могут быть разными… — рассеяно проговорил старец, войдя в спальню и сразу направившись к постели девушки.
Присел в кресло, недавно покинутое мной, попросил Корсу откинуть одеяло, вошел в транс и стал водить руками в районе грудной клетки, не касаясь кожи. Заметно было, что повторил он эту процедуру трижды, будто не веря сам себе. Наконец, устало откинувшись на спинку, прикрыл глаза и глубоко задумался. Никто не смел мешать его размышлениям. Наконец, он приоткрыл глаза и медленно проговорил:
— О-очень необычный молодой человек. Очень.
— Дедушка Вассор, так я могу завтра пойти гулять? — не выдержала егоза.
— Он сказал три дня лежать?
— Да-а-а… а еще…
— Значит надо полежать три дня, — категорически прервал ее старец.
Он встал, прошел к окну и поманил за собой Ладию с мужем. Ученик с ларцом присоединился сам.
— Что это значит, Вассор? Я не понимаю… — начала хозяйка
— Я тебе не говорил, Ладия. Не хотел мучить, — мягко прервал ей дед. — Но твоя девочка была обречена. Какая-то нелюдь поразила ее заклятьем «Алмазная чума». Увы, до сих пор я был уверен, что никто в мире не способен с ней справиться. Даже… шептуны. Рассказы о них больше похожи на миф, нежели на правду. Однако теперь я сам стану таким рассказчиком, ибо мне невероятно повезло, и я видел результат исцеления наяву.
— А что это за болезнь такая? — полюбопытствовал архибек.
— «Алмазная чума»? О, это жестокая штука. Внедряется в тело и начинает разъедать какой-нибудь жизненно важный орган, чаще всего легкие, постепенно распространяясь на остальные. И чем дольше действует, тем быстрее разъедает, причиняя ужасные страдания. Через три недели Корса уже начала бы в полной мере чувствовать все нарастающую боль в желудке, печени, почках. Смерть обычно наступает не позднее трех месяцев со дня внедрения. В основном, срок зависит от состояния здоровья, энергии и воли к жизни пораженного.
— Так, значит, молодой господин не шарлатан-недоучка? О, Небо! Девочка моя! Как же быть?!
— Я же сказал тебе. Этот парень исцелил Корсу. Полностью. Ты понимаешь?! Я с моим опытом не смог, а он пришел и… сделал! Ах, как бы я хотел с ним поговорить…
— А он в малой столовой ждет. Муж пригласил его на обед… — потерянно сказала хозяйка все еще в шоке от свалившейся на нее правды.
— К-хм. М-да. Конечно, невежливо напрашиваться на обед, но меня извиняет то, что…
— Не надо слов, мастер, — проявил инициативу архибек. — Разумеется, мы с женой приглашаем вас с учеником отобедать с нами.
— Так чего же мы ждем? — засуетился дед. — Вдруг молодой человек устанет ждать и уйдет?
— Фарек, — мысленно скомандовал я архибеку, прежде чем прервать связь, — прими меры, чтобы твои женщины не болтали лишнего.
— Будет сделано. Что такое секретность они хорошо знают, а соответствующую работу с ними я проведу.
Двери открылись, и вошла хозяйка. Вслед за ней — старец.
— Господин… э-э-э…
— Родеро, — верно понял я заминку женщины.
— Господин Родеро. Позволь представить тебе твоего, — она робко и с опаской улыбнулась мне, — коллегу, мастера-лекаря Вассора и его ученика Калира.
Коллега молча смотрел на меня пронизывающим взглядом, словно пытался за моей черепной коробкой разглядеть нечто жизненно важное. Наглядевшись — я свой взгляд не отвел — коротко поклонился и прошел к столу.
Хозяйка пригласила нас занять места за столом. Я не заставил себя упрашивать, прошел на указанное мне место и, более не дожидаясь никого, с аппетитом принялся за еду. Старец, не притронувшись к пище, беспокойно повертелся и, набравшись решимости, откашлялся, встопорщил бороду и уважительно обратился ко мне:
— Господин Родеро, не будет ли с моей стороны невежливым задать тебе несколько вопросов, возможно мешая восстанавливать силы после столь сложной операции, следует признать, блестяще проведенной тобой?
— Спрашивай, — согласился я.
— Мне известно, что ученики никогда не рассказывают о своих учителях и о себе тоже. Но… верно ли я понял, что ты ученик шептуна?
— Я… ученик, но кто такие шептуны — не знаю, — я действительно не знал, кто это такие, и боялся попасть впросак, если речь зайдет о них.
— Так я и думал, — удовлетворенно кивнул дед. — Они себя сами так никогда не называют. Скорее, наследниками древних знаний целительства. Живут вдали от людей. Отшельниками. Учеников берут сами — напроситься к ним невозможно. Скажи, Родеро… — дед ощутимо напрягся. — Если только это не профессиональный секрет, конечно же. Какое заклинание ты использовал для диагностики? Хочу пояснить сразу, что сам я диагностировал по ряду косвенных признаков. В частности, по нарушениям аурных структур.
Сказав это, коллега с такой надеждой посмотрел на меня, что я не смог отказать и вывел в виде иллюзии модель структуры диагностического воздействия. Старец смотрел на иллюзию взглядом голодной и больной собаки, увидевшей вне досягаемости огромную аппетитную кость.
— Запоминай! Сколько можешь — запоминай! — грубо толкнув локтем ученика, прокричал он ему в ухо.
Подстегнутый шумовой атакой на уши, ученик вперился в структуру, изображая запредельное рвение. А, может, не изображая. Когда-нибудь он станет лекарем, и это воздействие станет ему необходимым, как рыбе вода.
Я взял первую попавшуюся чайную ложку и за несколько минут внедрил в нее воздействие, преобразовав в артефакт. Теперь, пока предмет не сломается (сильно окислится или деформируется), структура будет существовать. Для немага, правда, использовать артефакт будет невозможно, поскольку, даже присоединив каким-то образом, например, с помощью мага, источник энергии, он не сможет увидеть результат.
Я развеял иллюзию, услышал хоровые вздохи лекаря с учеником и предложил:
— Я дам вам этот артефакт с внедренной структурой диагностического воздействия, — услышав слово «воздействие», старец еще больше округлил и без того огромные глаза, — но только при одном условии.
— Я заранее согласен на любые условия, — прохрипел дед.
— В таком случае, вы поклянетесь, что никому и никаким способом не передадите информацию о том, что здесь произошло. У девочки был трахеит, а артефакт нашли сами. Или купили за медяк у хроменького бородатого мужчины неизвестной расовой принадлежности.
Старец с учеником торжественно встали, поклялись и получили в дар бесценный артефакт в виде серебряной чайной ложки. Ученик бережно поставил на стол ларец, который весь обед простоял у его ног, открыл и аккуратно, казалось, не дыша, положил туда ложку.
— Я хочу показать тебе величайшую ценность, какая есть у меня. Книгу по магии целительства издания императорской академии наук. Калир, бездельник, достань книгу. И аккуратнее! Аккуратнее!
Из того же ларца ученик достал нечто завернутое в мягкий черный бархат, положил на стол и буквально двумя пальчиками стал разворачивать. Пред моими очами предстала потрепанная книга без задней части переплета, в которой, похоже, недоставало страниц.
— А, — сказал я равнодушно. — Краткий справочник видов магического поражения организма. Издание от… — тут я остановился. Продолжать смысла не было — в прищуренных глазах хитрого деда ярким пламенем горело торжество. Ну, нет. Шалишь старый хр…ыч! Как бы я тебя ни уважал, но терять годы на переписывание книг по магии и лекарскому делу для тебя не буду. У меня более важных дел навалом.
Я шел на рынок и на моем лице, в полном соответствии с образом, блуждала легкая улыбка рубахи-парня — лекаря и ученика шептуна. Который только-только приехал в такой большой-пребольшой город прямо из диких-диких лесов, где водится много-много… разных интересных зверушек. И вот в этом самом городе ему на грудь, далеко не самую широкую в мире, кидаются ослепительно красивые девушки. Старики понимающе ухмылялись, пожилые недоумевали, девушки, явно, догадывались и мечтательно закатывали глаза.
А ведь так оно и есть — я и в самом деле только что держал в руках настоящее чудо. Хоть пока не знаю, и вряд ли узнаю, как зовут это чудо, но так приятно идти и вспоминать, то непередаваемое ощущение стройной девичьей талии в руках, чувствовать сквозь одежду нежный шелк ее кожи (а какой еще она могла быть?), под которым угадывались стальные мускулы, развитые постоянными тренировками. Впрочем, не испортившими великолепную фигурку, и острые, налитые, однако вполне пропорциональные груди… Нет. Груди слишком вульгарно для такой восхитительной части тела. Перси(!) — звучит куда поэтичнее. А глаза… цвета темного янтаря с золотистыми таинственно мерцающими блестками. Каштановые волосы с легким отливом красной меди, ниспадающие тяжелыми локонами на невозможно совершенные плечи и удерживаемые от беспрестанного падения на глаза изящной и тонкой диадемой из светлого металла с небольшим желтым топазом по центру.
Хм. У меня, конечно, некоторое время не было женщины, но не настолько давно, чтобы первого встречного крокодила женского полу записывать в красавицы. Следовательно, по всем законам формальной логики, мое восприятие незнакомки, ураганом влетевшей в дом архибека и мои объятия, является объективным и достоверным.
Я только-только сумел отделаться от прилипчивого фанатика науки, сумевшего таки навязать мне свою ученицу в качестве сопровождающей до столицы. Дескать, она девочка очень умная, старательная и деликатная. Она совсем-совсем не будет мешать. Записывать будет только тогда, когда сам молодой человек найдет время и найдет возможность чуть-чуть подиктовать то, что помнит из прочитанных книг, а в первую очередь из недостающих страниц бесценного справочника. Номера страниц он запишет и даст ученице, а ждать ее не придется. С рассветом она сама подойдет к месту встречи каравана уважаемого Набура и скажет, что от Вассора.
Представляю себе эту сушеную щуку от науки, посадившую зрение и искривившую немыслимым образом позвоночник в долгих бдениях за чтением пыльных фолиантов. Парни не заглядываются, так она, наверняка, сказала себе: «Это они мне не нужны. Мое нежное и преданное сердце навеки отдано благородному делу — целительству, и в нем не осталось места для мужланов, падких на яркие перья и неспособных оценить внутреннюю красоту души!».
Дворецкий почтительно открыл мне дверь, за которой меня ждала дорога на рынок. Я только-только поднял ногу, чтобы сделать первый шаг за порог, как на меня налетело это темно-янтарное, медно-медовое чудо. Вовремя распознав, что это не атака, я руками спружинил, чуть приподняв, гибкое тело до его полной остановки на моей груди. Наши глаза оказались напротив, я открыл было рот, чтобы насмешливо прокомментировать манеры незнакомки, и… вся моя насмешка моментально растворилась в ее очах. Троглодит во мне довольно рыкнул: «Это моя женщина!». Всё — нежный овал лица, изящный носик, длиннющие ресницы опахалами обрамляющие лучистые глаза, чувственные губки и непередаваемый запах своей(!) женщины — всё только мое и ничье другое. Одета она была в брюки цвета «кофе с молоком», курточку поверх белоснежной рубашки с кружевным воротом и черные изящные полусапожки. На поясе, как водится, легкая сабля и кривой кинжал.
Целую вечность мы глядели в глаза друг другу. Я не смел дышать, и тонул в блаженном сиянии ее глаз, как шкодливый барсик в бочке сметаны. Вечность и ничтожный миг. Инстинкт, наследство далеких пещерных предков, властно требовал действовать: дать дубиной по голове — легонько — и за волосы оттащить в темный угол на расстеленные шкуры, свирепым оскалом разгоняя потенциальных конкурентов.
Девушка будто воочию увидела эту картину, резко пришла в себя, метнула в меня суровый взгляд и слабо трепыхнулась в руках:
— Отпусти немедленно, увалень! Раскоря-а-ачился тут на дороге!
Спорить, кто виноват, я не стал, да, признаться, и не вникал в смысл, просто с удовольствием слушая ее мелодичный голос. Девушка начала сердиться, уперлась мне в грудь крепкими кулачками и уже с нешуточной яростью стала вырываться. Во гневе она показалась мне еще прекраснее. Как бы потом не пришлось ее специально дразнить, чтобы полюбоваться.
Подумав про «потом», я вспомнил, что никакого продолжения нашей встречи не предвидится: мне завтра в путь-дорогу, полконтинента мерить шагами — ей оставаться и жить, как ни в чем не бывало. Да и вообще, куда мне с пещерным рылом в обитель фей? С тяжелым вздохом вернув мрамору пола невесомую ношу, я легко поклонился и направился туда, куда с обеда не мог попасть. Приближался вечер, и надо было поспешить, если я не хочу остаться без припасов в дорогу.
На рыночной площади еще кое-где толпился народ, хотя некоторые торговцы уже начали потихоньку убирать товар с прилавков. Мне оставалось пройти буквально двадцать шагов, как рядом, справа от меня, басовито лопнула гигантская струна и я, выхватив кинжалы, отпрыгнул назад и влево. В место, где я только что стоял, вонзился, дробя камень мостовой, гигантский коготь. Скорее, костяной меч, остро наточенный, и, прочностью не уступающий стали. Женщине с корзиной, которую я только что обогнал, не повезло — другой костяной меч, пронзив бок насквозь, пришпилил ее к мостовой. Брызнул фонтан крови из пробитой печени, и жертва захлебнулась криком, повергнутая в болевой шок.
— Прорыв! — раздался слитный вопль людей, и, кто мог, ринулись в стороны, доставая оружие.
Надежда спасти женщину не дала мне последовать примеру опытных горожан, приученных действовать определенным образом в подобных ситуациях. То есть, обезопасить себя и дождаться подмоги — патруля бесов. Я к такому еще не привык. Наоборот, в пещерах под учебным центром я сам был подмогой для патрулей бесов. Поэтому из-за женщины или по привычке — к тому же, убежать могло и не получиться, слишком близко была тварь — я принял бой.
Противник оказался для меня внове. Гигант, около двух с лишним метров ростом, прочно стоял на двух толстых тумбообразных ногах и имел четыре руки, вооруженных костяными мечами из сросшихся воедино когтей. Причем верхняя пара рук была существенно длинней нижней и доходила почти до колен монстра. ГоловЫ за шевелящимся клубком щупалец я не обнаружил. Все тело твари покрывала шипастая сегментированная хитиновая броня. В скорости это исчадие инферно мне почти не уступало, поэтому пришлось уворачиваться практически на пределе. Со стороны, вероятно, было видно сплошное мелькание и дробный костяной перестук когтей твари. Мои клинки при встрече с преградой не вибрировали, поэтому характерного звона не издавали, а колебания магии обычным человеком на слух не улавливаются. Полминуты продолжалась драка, и ни у меня, ни у моего противника решающего преимущества не выявилось. Умело пользуясь разностью длин конечностей, близко к себе монстр меня не подпускал. К тому же, использует ли он в бою ноги, я не знал, но в то, что щупальца будут бездействовать, не верил. Я мог и не успеть отразить атаку одновременно с множества направлений в ограниченном пространстве.
Очень не хотелось на глазах множества горожан применять магию, но, похоже, выхода не было. Однако только я собрался ударить гада сначала ментально, потом, если не получиться, чем-нибудь посущественнее, как пришла подмога в лице патруля бесов. Они слаженно разделилась по двое, охватили монстра слева и справа, дав мне продолжать развлекаться в центре, одновременно метнули ножи и ударили в сабли. На всех у монстра не хватило рук и, хотя бесы двигались медленнее его, монстр вскоре лишился сначала нижней пары конечностей, затем — верхней, и, наконец, будто всю жизнь мы с этим патрулем усиленно тренировались — в мановение ока его тело оказалось пробитым со всех сторон всеми нашими клинками. Раздался дикий визг, туша немного потрепыхалась, затем рухнула на землю, фонтанируя голубоватой кровью, и затихла.
Мы с бесами устало вытащили клинки, и присели передохнуть неподалеку в тенечек. К сожалению, женщине уже невозможно было ничем помочь — она умерла от потери крови и шока. Люди очень быстро вернулись к своим занятиям. Отсюда я пришел к выводу, что подобные происшествия — вещь здесь достаточно обыденная. Теперь мне стало ясно, почему на тех, кто не владеет оружием в должной мере, смотрят с жалостью, как на убогих, и говорят: «Его без сопровождения из дома выпускать нельзя».
Начальником патруля оказался мой знакомый — бес первого ранга Барк.
— Да-а-а-а-а, — покачал он головой, сняв шлем, — сказал бы мне кто-нибудь, что человек(!), не архибек, не вампир или дракон, а простой человек, будет двумя кинжалами целую минуту сдерживать кротора — ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами, — Барк усмехнулся и продолжил: — Теперь я понимаю, почему ты на утренних разминках скучаешь. Это не мне тебя учить надо, а совсем наоборот.
К нам подошла группа крепких парней с кувшинами вина, стаканчиками и закуской. Бесы узнали их и поприветствовали:
— А-а, Лим. Привет. Как сходили к гиблому перевалу? — поинтересовался старший бес у вожака.
Один из подошедших, дочерна загорелый, худощавый, на вид жилистый и сильный, кивнув, ответил:
— Привет, Барк. Привет, ребята. Плохо сходили. Потеряли Ситра-вампира. Вот такая же… штука его сожрала. Он остался прикрыть наш отход. Сколько мог, держался, но долго не выстоял. Мы все видели, но помочь не могли. Эх-х! Посмотрел я, как вы с этим разобрались. Впечатляет, — он кивнул на останки монстра, которые предприимчивые граждане уже разделывали на части. Тут же терлись и торговцы с предложениями купить монстрятинки с пылу, с жару. — Если бы вы тогда были с нами… да что там говорить, у всех свои дела-заботы. Давайте выпьем за вас и за хорошего парня Ситра. Он не раз прикрывал нам спину в походах.
Мы не отказались. Потом еще по одной за бесов, потом по третьей за меня, потом за город, потом… я встал и сказал, что должен пройтись по лавкам и все-таки купить то, что мне нужно в дорогу.
— Это ж надо?! — вопросил я всех присутствующих. — С обеда на рынок попасть не могу! Он у вас не заколдованный случайно?
Все хором стали убеждать, что ничего подобного — рынок прекрасный и вообще лучший в мире, а чтобы мне не бродить в поисках лучшей лавки, меня всей толпой проводят туда, где самое высокое качество и приемлемые цены.
Барк, хлопнув меня по плечу, сказал, что знает, где я остановился и передаст мою долю после продажи трофеев через хозяина гостиницы. Мы расстались с патрулем, и я с новыми знакомыми, наконец-то, попал на рынок.
Узнав, что я лекарь, парни воодушевились и стали энергично перемигиваться с Лимом. Тот со значением кивнул, и компания успокоилась. Все эти перемигивания не прошли мимо моего внимания, но что они означают, я пока не представлял себе. Тем не менее, на всякий случай приготовился к возможным неприятностям. Вскоре меня привели к порогу одной из лавок, на мой взгляд, ничем не отличающейся от прочих на рынке, но уверили, что у дядюшки Валки есть все для лекаря и по очень скромным ценам.
Дядюшка Валка, крепкий, черноусый и черноволосый мужчина с походкой тигра и руками мастера-фехтовальщика, встретил компанию приветливо, как давних и добрых знакомых:
— Что ребята, снова в поход?
— Да, Валка. Невмоготу здесь сидеть и поминать Ситра. Да и Ситоре, сестре его, не мешает переменить место. Здесь ведь все напоминает о нем.
— И куда теперь?
— Хотим пройти северным маршрутом до восточной границы. Есть парочка многообещающих руин…
— А замену Ситру уже присмотрели?
Лим помялся и туманно ответил, что присмотрели. Есть на примете очень даже подходящая кандидатура, но она пока ничего не знает и согласится ли — неизвестно.
За разговорами Валка успевал подробно отвечать на мои вопросы, демонстрировать товар и торговаться. Я купил себе походную кожаную лекарскую сумку, усиленную топорным заклинанием (воздействием это назвать стыдно) прочности и объема. Сумку набил под завязку самыми дорогими и редкими травами, зельями и эликсирами. Увидев на полке знакомый флакончик с укрепляюще-успокаивающим зельем (в точности такой же я подарил мальчику), решил пополнить запас и попросил штучки три.
— У меня всего один и стоит он пять золотых, — рассмеялся торговец.
Учитывая, что кожаная сумка, набитая битком, обошлась мне всего в семь золотых, цена за столь простое зелье, мягко говоря, удивила.
— Да и зачем тебе это средство для истеричных дамочек?
Странно. Неужели в настоящее время истеричные дамочки покрепче имперского пехотинца будут? Хотя реакция людей, в том числе и явных домохозяек, на прорыв, с одной стороны, показала, насколько народ привык к ежеминутной опасности для жизни, но, с другой, люди должны были оставаться людьми и за пятьсот лет вряд ли могли так кардинально измениться. Тем более, что других признаков замены нервов на стальную проволоку мной не выявлено.
— Ты что, решил, будто у меня там настоящее зелье времен империи залито? — Валка искренне рассмеялся, видимо, правильно поняв мое удивление. — Из какой берлоги ты вылез, парень? Пять золотых — это цена самого флакона. Будь он запечатан печатью имперской лекарской академии, он стоил бы восемьсот золотых. Не каждый барон может себе позволить. Парни Лима пять лет назад в развалинах нашли три таких флакона. Теперь их семьи купили дома в пределах городской черты. Так ведь, Лим? — спросил он вожака кладоискателей.
— Истинно так, дядюшка Валка, — кивнул головой Лим.
М-да. Придется варить самому, раз купить невозможно. И, пожалуй, лабораторные опыты вспомнить будет очень кстати. Вот только где лабораторию подходящую найти? На костре или кухонной плите не получится — слишком деликатный процесс. Нужна специальная посуда, перегонные кубы, равномерный и строго дозированный нагрев… да много чего еще.
Выйдя из лавки всей компанией, мы остановились, Лим посмотрел на одного из своих парней, по виду элва, и, после его кивка, озвучил то, о чем я стал потихоньку догадываться.
— Слушай, парень. Извини, не знаю, как к тебе обращаться…
— Родеро. Меня зовут Родеро и я… лекарь. Простой лекарь.
— Так вот, Родеро. Ты ведь не местный? А какие твои планы? Я имею в виду, остаться здесь или уехать куда?
— Завтра собираюсь выехать в столицу с караваном Набура.
— Мы предлагаем тебе вступить в наш отряд. Временно или постоянно — это как захочешь. Такой воин, да еще лекарь, нам очень нужен. Обещаем равную со всеми долю в добыче. Ели ты не слышал, мы планируем пройти севернее столицы до восточной границы Кронтора с Дракией, затем в столицу. Там, говорят, можно продать добычу на треть дороже.
— Я должен подумать…
— Хорошо. Подумай. Мы утром зайдем за тобой. Ты где остановился?
— В гостинице «Луч Короны».
— Договорились. Тогда до завтра?
— До завтра.
Мы расстались, а я глубоко задумался над предложением Лима и команды. Караван, конечно, пойдет по прямой, но с грузом и длительными остановками в пути для торговли явно гораздо медленнее, чем отряд Лима. Так что вполне реально быть с отрядом в столице раньше торговца. К тому же, сама столица мне особо и не нужна. Мне как раз нужнее именно восточная граница.
У коменданта я не собирался задерживаться надолго. Подустал за этот суматошный день. Тот, понимая мое желание добраться до койки, первым делом вручил мне две небольшие серебряные пластины. Одну прямоугольной формы с закругленными углами и красивой гравировкой по периметру, другую — овальную и более простую. В центре первой в круге красовалась физиономия беса до плеч с саблями наголо и надписью: «Барон Бессора лекарь Родеро». На второй пластине в центре красовалось личико гоблина и текст: «Банк Гобшильд и сыновья». Обе пластины содержали слепок моей ауры.
— Эти документы срочно изготовлены для тебя лично, — кратко пояснил мне архибек. — Первая карта (пластины называли почему-то картами) свидетельствует, что ты — подданный Бессора и барон. Все, у кого титул выше, имеют золотую пластину, но тебе, думаю, не надо, чтобы кто-то начал копать, откуда столь знатная персона взялась. Медная — для безземельных дворян и младших сыновей баронов — мне показалась недостаточной. Баронов достаточно много, чтобы не быть на виду, и, в то же время, случись что, разбираться будут не ниже, чем на уровне правительств, учитывая наше подданство. Это может отчасти защитить тебя юридически. С нами все боятся ссориться. Вторая — серебряная карта банка. По ней можно снять почти четверть нашей казны. После того, как гномы потеряли свою развитую сеть банков, а вместе с ней и секрет быстрого перемещения ценностей между филиалами, это дело оказалось в руках гоблинов. Теперь они содержат самые крупные и надежные банки. Пока у нас не было на них нареканий. В любом более-менее крупном городе континента есть их филиалы.
Я поблагодарил коменданта за предусмотрительность, спрятал карты в карман поближе к телу и даже на пуговицу застегнул. Потом мы прошли в хранилище, и я тщательно осмотрел вещи убиенных вампиров. Ничего интересного не обнаружил, за исключением перстня торгового представителя. Перстенек содержал структуру воздействия «Алмазная чума» и одновременно накопитель. Причем я мог точно сказать, что это не осколок прежнего государства вампиров, а самый натуральный новодел. Книги однозначно свидетельствовали, что применившего это воздействие ждала медленная и мучительная смерть по законам всех народов, даже если применили его во благо собственного. Поэтому прежние архимаги делали такие артефакты тайно и буквально в мизерном количестве. И никогда не забывали снабдить его дополнительной структурой, стиравшей все следы после применения. Маг, который внедрял воздействие в этот перстень, скорее всего, просто не умел создавать столь сложные структуры, хотя существовала небольшая вероятность, что не посчитал нужным.
Я рассказал об особенностях перстня коменданту и одновременно Фареку, напомнив последнему необходимость вспомнить уже более конкретно: не пересекались ли пути его дочери и торгового представителя вампиров. Недолго подумав, тот действительно вспомнил, как восемь дней назад, почему-то к нему домой, а не в служебный кабинет, заявился представитель и стал просить снова рассмотреть вопрос, в котором ему уже было отказано. Пробыл недолго и быстро откланялся. Войдя в дом, увидел Корсу, которую раньше не замечал, а тут наговорил кучу любезностей и даже руку поцеловал, при этом поцарапав ладонь девушки камнем перстня. Этого самого или другого — неизвестно. Поскольку ранка была пустяковая, девочка даже бинтовать ее не стала, а так и побежала к подругам.
— Вот что, Лоскер. Насколько я понял, кроме торгового представительства других официальных миссий вампиров в городе нет? — получив подтверждение от коменданта, продолжил. — В таком случае, когда к тебе заявятся послы соседей узнать о судьбе своих сограждан максимально тяни время и напускай побольше туману. Пусть догадываются, что тебе кое-что известно, но держат эти догадки при себе. Ты же понимаешь, что этот перстень — отличный casus belli (повод к войне). Однако я еще не выяснил — они так подставились или их так подставили? Действовал представитель по приказу короля или по своей инициативе? А, может, здесь и вовсе чисто торговые интересы.
С облегчением завершив дела на сегодня, я вышел из комендатуры и пошел в гостиницу. В городе уже зажгли фонари, улицы почти обезлюдили и только кое-где мелькали силуэты припозднившихся прохожих. Практически бесшумно проходили навстречу патрули бесов, и топали отряды представителей других рас — в стражу набирали не только бесов.
Моя задумчивость и то, что никто не собирался меня убивать или калечить может послужить небольшим оправданием того, что я позволил схватить себя за рукав и грубо рвануть в сторону.
— Ты, смерд, пойдешь со мной! — по-прежнему никакой ненависти по отношению к себе я не чувствовал, только огромную усталость и раздражение в сочетании с облегчением — наконец-то дело сделано.
Не люблю, когда меня так хватают, да еще оскорбляют. Назвали так не потому, что не разглядели социальный статус, а с целью именно унизить. Это кто ж так верит в свою безнаказанность? Один момент и обидчик скрючился у моих ног от удара «алмазным пальцем» в солнечное сплетение, а рука, только что сжимавшая мой рукав, оказалась в жестком захвате, не давая распрямиться. Неучтивый тип был одет в цвета телохранителей мальчика, но гораздо богаче и, я бы сказал, более вычурно. То есть богато — с уймой кружавчиков, рюшечек, пряжечек, галунчиков и шеврончиков — но безвкусно. Похоже, один из главарей наемников. Двое рядовых, кстати сказать, стояли сзади и уже угрожающе обнажили сабли. Моментально мой кинжал оказался у горла их главного, заставив наемников отступить и задуматься.
— Не шути, паря, — мрачно сказал один из них.
Кажется, я видел его при нападении вампиров.
— Мы охранники принца. Нас послали найти тебя и привести к принцессе.
Ага. Стало быть, высокая, светловолосая девушка со шрамом — принцесса, а исцеленный мальчик — принц. Интересный расклад. И что же им от меня надо?
— «Ты пойдешь со мной, смерд» — это и есть то любезное приглашение, которое хотела мне передать принцесса? — съязвил я.
— Прости, господин лекарь. Ты помог принцу и ушел. А весь отряд с полудня не жрамши прочесывает город в твоих поисках. Подустали малость. Вот господин лейтенант и сорвался.
Ссориться на пустом месте с двором государства, которое мне надо пересечь, было не с руки, поэтому, как бы ни устал, а идти все равно придется.
— Хорошо, — сказал я, отпуская воинственного офицера. — Я иду. А держаться за мой рукав все-таки не советую. Я тоже устал.
— Как ты посмел, смерд!..
В ярости стал было брызгать слюной офицер, но я дальше не слушал — удар моего кулака в челюсть остановил красноречие офицера. С этой минуты и еще, пожалуй, на пару дней.
— Я не позволю оскорблять себя. В следующий раз просто убью.
Но, похоже, мое предупреждение пропало даром — офицер дотошно изучал звездочки в своих глазах и пытался освоить мычание в качестве основного способа общения.
Тот же охранник с искренним сочувствием сказал:
— Ты, паря, зря так-то. Здесь-то он тебя не достанет, но не будешь же ты всю жизнь сидеть в этом городе. Выйдешь, а у лейтенанта много могущественной родни, да и сам он не промах. И все шибко злопамятные. Так просто не спустят.
— Хорошо, — вздохнул я. — Благодарю за совет. Пошли что ли?
Охранники кивнули и, поддерживая своего командира, потащились за мной.
— Где вы болтались?! Госпожа извелась вся! — этими словами нас встретил в королевской резиденции седой капитан охраны. — А-а-а-а… привели голубчика! А что с лейтенантом?
— Э-э-э…ммммы… о… ввззвыав… — пытался что-то промямлить офицер, немного очухавшийся по дороге и изо всех сил пытавшийся стоять перед своим командиром прямо. Получалось плохо. Его мотало, как бутылку с запиской на штормовых волнах.
— Ладно. Потом разберемся, — нетерпеливо перебил его шифрованный монолог капитан и приказал. — Лейтенанта к профессору. Вам отдыхать. А тебе, — глянул он на меня, — следовать за мной.
В небольшом, роскошно обставленном кабинете я увидел мастера-целителя Вассора, сидевшего в кресле возле левой стены и индюка профессора, расположившегося в таком же кресле у противоположной. В центре комнаты я еще раз увидел свою янтарноглазую красотку и на пару секунд задержал взгляд. Признаться, уже не чаял больше увидеть ее перед отъездом. Незнакомка оживленно спорила о чем-то с принцессой и не обратила внимания на мое появление. Но обратила принцесса.
— Смотри, Фиора, — с усмешкой показала она на меня головой. — Еще один новобранец в твой легион воздыхателей. Скоро из них можно будет полк организовать. А тебя, сестрица, поставить командиром. Вот и посмотрим — действительно ли они готовы за тебя в огонь и воду? — вот ведь знаменитая женская интуиция, и как только разглядела.
Сестрица?!! Моя краса лениво обернулась, и легкая победная улыбка тронула ее губы. А меня чуть морозом не скрутило: Конкиста — караван — Мирасель — безумство любви — политика — бокал с вином — геенна огненная. Я уже один раз умер по-настоящему. Прежний Дит развеялся в прах. Там. На острове. Влетая в бурлящее озеро огня. Поэтому я так легко принял новое имя. А новый я, Родеро, зная, чем все это кончается, не желает больше играть в эти игры власть предержащих. После своей смерти видеть в принцессе девушку я просто не в состоянии.
Мой троглодит рыкнул, махнул рукой и, волоча по камням свою верную спутницу… дубину, устало скрылся в пещере.
Девушки быстро и тонко улавливают изменения в настроении мужчин, что позволяет им виртуозно владеть «горячим оружием» под названием флирт. Выражение лица у меня ничуть не изменилось, но видимо что-то мелькнуло в глазах, а, может, и не мелькало ничего, но изменение моего отношения он уловила очень точно. Улыбка сменилась недоумением, а в глазах отразилась напряженная работа мысли в попытках понять, почему буквально секунду назад она чувствовала мой восторг и восхищение, а сейчас только пустоту и холодное равнодушие? Объяснять ей свое специфическое отношение к принцессам, разумеется, я не стал, переключив внимание на ее, вероятно, старшую сестру. Та, будучи тоже существом женского пола, почувствовала изменение ситуации и, также как сестра, пришла в полнейшее недоумение. Однако принцессу, неспособную быстро обуздать свои чувства, вряд ли направили бы с инспекцией. Она взяла себя в руки и холодноватым деловым тоном спросила капитана:
— Это и есть тот молодой лекарь, оказавший помощь моему брату?
— Да, госпожа! Опознан одним из телохранителей принца. — отрапортовал офицер. — При задержании оказал сопротивление и сломал челюсть лейтенанту Кирксу.
«Вот, коз-з-зел!» — скорее с изумлением, чем с обидой, подумал я. На меня вытаращились все, кто находился в этой комнате — обе принцессы, мастер Вассор и профессор. Вассор и придворный лекарь, судя по взглядам, которыми они перед этим друг друга одаривали, не очень любят друг друга.
— Докладывай, — холодно и жестко скомандовала голубоглазая принцесса. — Как все произошло?
— Я должен уточнить подробности у лейтенанта, — сразу вспотел командир охраны. — Он пока не в состоянии доложить. Кстати, господин профессор, — бодро попытался перевести разговор капитан, — я направил его к тебе. Может, посмотришь?
— Не увиливай! — не дала себя сбить с толку принцесса. — Докладывай четко, ясно и коротко — как все произошло?
— Я в точности не знаю, но я предполагаю, что…
— Мне не нужны твои догадки, Борси. Факты! Есть у тебя факты? Нет?! Тогда ты, лекарь, расскажи, как было дело.
Я вкратце описал момент знакомства с лейтенантом, не давая никаких оценок.
— Итак, — подытожила принцесса. — Ты, капитан, не выполнил мой приказ. Что тебе было велено?.. — служака весь взмок, не понимая, в чем он виноват, и, что от него хотят. — Найти и доставить молодого лекаря! Надо было вежливо попросить, и он пошел бы сам. Ведь так? — спросила она меня.
Пока я не могу понять, зачем эта показательная порка, пусть «козла», но явно ни в чем не виновного офицера. Для воина «найти и доставить» то же самое, что «хватать и тащить». А принцесса, наверняка, не озаботилась уточнением, что следует «вежливо попросить». Даже в такой мелочи проявляется правитель — он не может быть неправ и, если все-таки… неправ, виноваты подчиненные, которые не удосужились угадать его истинные намерения. Тем не менее, эти разборки вполне могли обойтись без посторонних. Значит, принцессе что-то нужно от меня и этим бичеванием служаки она хочет показать мне свое расположение.
— Ты не разъяснил подчиненным, как они должны действовать, вследствие чего они допустили грубость и хамство по отношению к уважаемому лекарю. Поэтому! Я объявляю тебе взыскание и штрафую на двадцать золотых. Предупреди казначея, чтобы не забыл вычесть из твоего жалования. Свободен.
Капитан прожег меня ненавидящим взглядом, четко повернулся и вышел за дверь.
— Господин лекарь, — учтиво обратилась ко мне принцесса, — я пригласила тебя… Да-да, именно пригласила. Ох уж, эти военные. Всегда понимают приказы буквально. Надеюсь, ты простишь им неучтивость?
— Уже простил, — равнодушно ответил я. Не нравится мне, когда сильные мира сего говорят с заведомо нижестоящим так ласково, словно с родным и любимым кузеном.
— Прекрасно. Тогда позволь задать тебе пару вопросов.
— Я весь к твоим услугам.
— Скажи, что ты сделал с братом такого, что он категорически. До истерики. Не позволяет себя трогать до полуночи?
— Я порекомендовал ему не шевелиться. Это нужно для его здоровья, — прикинулся я наивным.
— Я понимаю, — скрывая раздражение, по-прежнему вежливо продолжила принцесса. — Но все-таки. Нынешний придворный лекарь, — она кивнула в сторону профессора, — утверждает, что это чистейшее шарлатанство и ты набиваешь себе цену за счет мучений мальчика. С его точки зрения, это надо немедленно прекратить, невзирая на протесты брата: «ибо отрок в силу юного возраста не понимает, к чему может привести застой жидкостей в организме, обусловленный длительным нахождением в неподвижности», — принцесса явно слово в слово процитировала профессора. — Бывший наш придворный лекарь, — кивок в сторону Вассора, — утверждает, что необходимо безусловно следовать твоим рекомендациям, — она резко развернулась к мастеру и жестко спросила: — Ты не изменил своего мнения, Вассор?
— Нет, — твердо ответил старец. — Не изменил. Более того. Я утвердился в нем.
— Вот даже как… И почему же? Ты хотел увидеть «того лекаря, который выдал подобные рекомендации в ситуации, подобных мер не требующих». Ты его увидел. Тебя убедил его вид или осмотр брата?
— В первую очередь, осмотр мальчика, конечно же. Я уже говорил, что догадываюсь, какие будут последствия лечения, и настоятельно рекомендую не трогать ребенка.
— Тебя что-то связывает с этим лекарем? Что и как ты там увидел?
— Позволь мне не отвечать на этот вопрос.
— Позволь мне настаивать на ответе, — усилила нажим принцесса.
— В таком случае, — Вассор тяжело поднялся, холодно поклонился и сказал. — Честь имею кланяться. Свое мнение я высказал, ваше дело следовать моим советам или нет, но профессиональные секреты выдавать всяким напыщенным недоучкам(!), — глаза его метнули молнию в профессора, — я не намерен.
— И тебе безразлично, что тебе приказывает лицо королевской крови? — закипая от ярости, принцесса почти цедила слова сквозь зубы.
— Поэтому-то я ушел с должности придворного лекаря. Поэтому-то принял гражданство Бессора. Мне надоело тратить время на бесполезные споры с манипуляторами, ни грана не смыслящими в высоком искусстве магического исцеления. Я признавал и признаю их достижения в немагическом искусстве врачевания. Но простить им гонения на мою школу не могу и не желаю!.. Об этом я говорил уже не раз. Твой папенька, министр здоровья и первый претендент на престол, не внял моим словам и принял сторону моих оппонентов. Его воля. Но приказывать мне ни он, ни ты, при всем моем уважении, теперь не можете. Честь имею кланяться.
— Неужели подчиняться человеку для тебя унизительнее, чем каким-то бесам?
— Комендант, несмотря на свою наружность, достойный и порядочный человек. Всем бы министрам быть такими, как он. Королевство уже давно стало бы самым сильным на континенте и не боялось бы ни вампиров, ни Дракии. Не даром он много лет возглавляет по сути отдельное, — Вассор специально выделил это слово, чтобы подчеркнуть свою независимость, — процветающее государство. К плохому правителю народ валом не валит, чтобы напроситься в подданные.
Непреклонный взгляд мудрого старика столкнулся с тяжелым, полным ярости, взглядом молодой принцессы. Так они пободались некоторое время, затем старец откланялся и ушел.
— Недоучка! Это же надо, какая наглость! Назвать меня! Профессора! Действительного члена… — затявкал из угла шакал, когда лев покинул помещение.
— Помолчи, профессор. Не до тебя сейчас, — поморщилась девушка.
— Нет, но какая на-а-а-аглость!..
— Если не замолчишь сейчас же, я тебе припомню некоторые моменты, — угрожающе посмотрела на него принцесса, заставив умолкнуть и съежиться в кресле, став незаметным, как таракан под блюдцем.
Все это время янтарноглазая Фиора, навострив ушки, внимательно слушала нашу перепалку. Почему-то ей была неприятна ссора сестры с Вассором, но она не стала влезать со своими комментариями.
— Сестрица, пойди отдохни. Мы с тобой потом договорим.
Фиора правильно поняла намек старшей сестры и упорхнула за дверь. А принцесса снова переключилась на меня. Достав флакон, подаренный мной мальчику, она твердо посмотрела мне в глаза и требовательно спросила:
— Откуда ты это взял?
— Нашел, — пожал я плечами.
— Где?
— Это профессиональный секрет, — не буду же я рассказывать про учебный центр, в хранилищах которого их полно. Хотя, конечно, надо было перелить в какой-нибудь попроще, но кто знал, что с этим средством здесь так трудно? Да и в какой переливать? До рынка я ведь тогда так и не дошел.
— Ты знаешь, сколько это стоит?
— Знаю, — честно ответил я, опять же не поясняя, что узнал буквально только что.
— И вот так просто даришь очень дорогую вещь незнакомому мальчишке?
— Его обидели. Тем самым вызвали мое сочувствие.
— С какой целью ты сделал столь дорогой подарок? — быстро и настойчиво спросила принцесса.
— С целью поправки здоровья пациента, — невозмутимо ответил я.
— И готов поклясться, что только для этого?
— Готов. Клянусь, что не имел иного умысла, нежели ускорить исцеление мальчика.
Принцесса немного расслабилась и даже улыбнулась… как кошка мышке.
— Я отдам тебе тысячу золотых за это зелье. Да… — словно спохватившись, снова спросила принцесса, — прости, я забыла, что ты там исцелил?
— Я ничего не говорил, — позволил я себе легкую усмешку. — Но в ближайшие дни это станет настолько очевидным для всех, что нет нужды говорить об этом заранее.
— Ну что ж, — не выдав своего разочарования, как ни в чем не бывало продолжила принцесса. — Деньги за флакон и жалование за первый месяц в размере двухсот золотых получишь у казначея, — в углу удивленно и завистливо пискнул забытый профессор. Принцесса сделала вид, что не заметила и закончила, — когда моя походная канцелярия оформит тебя на службу короне Кронтора.
Девушка посмотрела на меня предвкушающим взглядом. Нет. Ничего такого… эротически-постельного в нем не было. Она ожидала, что, получив столь лестное предложение, я онемею от счастья и кинусь со всех ног ручки ей целовать, лепеча что-нибудь верноподданническое. Она наверняка не знала, что конкретно я сделал с ее братом, но явно больше верила Вассору, чем сопровождающему профессору, и хотела заполучить лично для себя перспективного, способного лекаря, при этом ручного — вплоть до клевания крошек с ладони. А что бы мне оставалось делать? Офицеры охраны во главе с капитаном, благодаря ее легкой руке, уже меня ненавидят. Те, кто еще не знает об этом, скоро узнают — «безвинно» пострадавшие распишут в самых ярких красках мою «гнилую» сущность. Предполагаемый коллега уже пыхтит от зависти к немалому окладу. Вероятно, сам он имеет либо такой же, либо чуть больший. Куда мне в таких условиях деваться? Только, поскуливая, лизать ее сапожки, уповая на защиту от нападений: физических — со стороны военных, профессиональных — со стороны придворного лекаря.
Скажу сразу. Предвкушения оказались напрасными. Я с самым невозмутимым видом спросил:
— Первое. За подарки я денег не беру. Второе. Как гражданин Бессора, я имею право подумать, прежде чем принять столь лестное предложение?
Две бронепрожигающие молнии из глаз принцессы не спалили меня на месте, но явственно показали всю глубину моего падения в ее мнении. Тем не менее, девушка делано радушно улыбнулась и сказала:
— Разумеется. Это твое право… думать. Я знаю, что ты парень умный и примешь правильное(!) решение. А теперь ступай к себе. Думай. Мы отбываем через два дня. Да… Еще. Чтобы тебе было проще думать. Тебе ведь надо в столицу?! — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказала принцесса. — Так вот. Почтенный Набур не сможет предоставить тебе место в своем караване… и вообще ни один караван не примет тебя. А теперь иди, — ехидно улыбнулась она мне на прощание.
Пожалуй, действительно, выход у меня был только один. Я откланялся и, наконец-то, пошел в гостиницу, где по мне соскучилась постель.
Утром чуть свет, как обычно, размявшись и умывшись, я позавтракал в ресторане гостиницы и, прихватив вещи, спустился в холл. Там меня уже ждали охотники за древностями.
— Я принимаю ваше предложение. Только с запасами продуктов не знаю как быть — я не озаботился их заказом.
— И правильно сделал, — широко улыбнулся мне Лим. — Я имею в виду, то, что теперь ты с нами и то, что не озаботился запасами. У нас общий котел, а тебя мы на всякий случай приняли в расчет. Все в порядке.
— Хозяин! — прозвучал с порога мелодичный голосок. — Где у тебя живет лекарь Родеро?
- Назад! Назад, кому говорю!! Так… тебя ж… да об… и еще раз в…!! Куд-да?! Куд-да пошла?! Родеро, прикрой эту авантюристку справа. Ждам! Ситора! Вы — слева. Мечники, не зевать. В полукру-у-у-уг! Щиты сомкнуть! Маги! Вы маги или где?! Делайте что-нибудь!
Опасность я засек заблаговременно и, опередив на мгновение приказ Лима, кинулся перекрывать поток мутантов, готовый вот-вот обрушиться через пробитые дыры в зал и всей массой наброситься на одинокую девичью фигуру.
Наш предводитель с самого начала не сомневался — проблемы с этой девушкой непременно будут. И проблемы не подвели. Они — были! Почти каждый день на протяжении двух месяцев, в течение которых мы с отрядом искателей сокровищ топчем самые гиблые места обитания всевозможных кошмарных тварей. В основном, конечно, руины древних поселений, форпостов, бывших хранилищ артефактов, амуниции и вооружения уже давным-давно не существующих армий. Возникало впечатление, что девица всеми силами стремится доказать кому-то — она не хуже, а лучше других. Она может тянуть лямку походной жизни на равных с единственным оставшимся в отряде вампиром — Ситорой. Мало того. Требовала, чтобы ее направляли только на самые опасные участки и страшно обижались, когда наш командир пытался — излишне, как она считала — прикрыть и поставить её за спины мечников. Лим спорил с ней до хрипоты, доказывая, что её действия были не самыми оптимальными, настаивал, приказывал — она фыркала в ответ, но, следует отдать ей должное, балансируя на самой кромочке, словно канатоходец-виртуоз, никогда не переступала за ту черту, после которой начиналось неповиновение старшему в отряде и, соответственно, вылет из команды. При этом с обязанностями своими справлялась очень хорошо. Сколько волос выдрал себе Лим за то, что не смог в Бессоре отказать и принял эту госпожу Проблему в отряд, не способен сосчитать самый талантливый математик. Даже гоблин-финансист, если пустить шевелюру командира по цене «волосок за медяк».
Накануне отъезда из Бессора, вечером, возвращаясь в гостиницу после разговора с принцессой и перед тем, как принять окончательное решение, я по телепатической связи обсудил ситуацию с комендантом. Положительных моментов, в случае поступления на службу короне, было предостаточно. Караван с инспекцией от королевского дома должен был посетить все сравнительно крупные поселения, расположенные вдоль западной границы с Кассарией, а затем вернуться в столицу. То есть поводов для общения с местным населением с целью получения от этого населения шпи… интересных сведений могло быть сколько угодно. На это хорошо работала легенда, невольно предложенная мне мастером Вассором. Дескать, я — ученик шептуна: исцеляю наложением дланей и перстов; недавно из медвежьего угла; житейски необразован и посему разговариваю, допуская в речи архаичные обороты, и плохо знаю современный сленг. Отрицательных моментов было немного. Даже, я бы сказал, всего один. Нет. Офицеры и дуэли меня не пугали. Проблемой было не напугать их(!)… слишком уж сильно. Профессор с его интригами тоже не беспокоил. Единственное, чего он мог добиваться — это отлучение меня от державной кормушки. Однако я — барсик вольный и привык добывать свою сметану сам. Могу и пару крыс задавить. Для развлечения.
Таким образом, главное, что заставило меня отказаться от столь лестного предложения — даже не личность потенциальной нанимательницы вкупе с ее дворцовыми интригами, а сам факт, что она принцесса. Иметь дело с данной категорией граждан и, в первую очередь, гражданок я отказываюсь категорически. Не скрою, настораживал и высокий оклад, и ласковый тон. Слишком велики предварительные милости для скромного провинциального лекаря. В чем подвох и есть ли он вообще, определить пока затруднительно. В таких случаях я предпочитаю считать, что он есть. Просто у меня недостаточно информации. Вполне возможно, Вассор поделился своими догадками насчет моего ученичества у шептуна. Поскольку я сам для себя решил принять эту легенду за основу, слова не называть меня так у мастера брать не стал. Мы с ним договорились лишь о секретности моих методик и знаний, что очень даже устраивало лекаря. Ему и самому не хотелось, чтобы столь эффективные знания достались королевской академии, с которой он, насколько я понял, основательно расплевался.
Пути с торговыми караванами оказались перекрытыми. Распоряжение принцессы, скорее всего, будет иметь силу еще довольно долго, а выжидать для меня не очень желательно. Оставался один вариант — принять приглашение кладоискателей. Был, конечно же, и запасной — идти одному. Запространственными переходами я смогу покрывать до сотни километров в день, а через пару месяцев такой интенсивной тренировки и все полторы, но уставать буду, как бешеная собака после крюка не в семь, а в семьдесят верст. При этом придется обходить стороной небольшие поселения, где будет трудно объяснить местным, откуда я взялся в их краях. Ко мне будут относиться настороженно. В таких условиях на свободное общение рассчитывать трудно. Хотя элву, вероятно, достаточно будет сведений об общей ситуации на континенте… для начала. А потом он все равно отправит еще раз за подробностями — политика, экономика, настроение и взаимоотношения: в верхах и низах, верхов и низов… и так далее, и тому подобное. Раз я уже здесь и сроками не ограничен, следует собрать побольше информации, не дожидаясь приказа.
«Сиятельнейший бриллиант в короне Кронтора, всемилостивейшая принцесса Литерия.
Нижайше прошу твоего прощения за то, что не смог лично передать тебе свою глубочайшую признательность за лестное предложение посвятить жизнь мою служению короне, однако обстоятельства вынуждают меня с искренней скорбью отклонить его и убыть рано утром сего дня, в направлении, указанном мне учителем моим, коего ослушаться я не смею.
С величайшим почтением к тебе, лекарь и барон Бессора, Родеро.»
Вот такую бумагу я составил под диктовку специалиста по вежливым отказам — заместителя коменданта, архибека Фарека. Все вежливо и культурно, с легким намеком на свою независимость, как титулованного гражданина фактически отдельного государства.
Записку я собирался передать утром, когда буду расплачиваться за проживание, хозяину гостиницы, чтобы он ближе к полудню отправил с ней посыльного к принцессе.
Только мы с будущими соратниками встретились и обо всем договорились, я собрался идти к стойке, где маячил хозяин, как именно в этот момент от входа прозвучал знакомый голосок. Слегка озадаченный этим неожиданным явлением я не стал таиться и вышел вперед.
— Я - лекарь Родеро. Чему обязан?
— Ты-ы-ы?!! — изумилась… Фиора.
Это была она. Сестрица принцессы, а значит, и сама тоже принцесса. Единственная категория девушек, которых я не без оснований считал не девушками, а разновидностью красивых, иногда завораживающе прекрасных и… страшно ядовитых змей.
— Я. Чему обязан? — терпеливо повторил я.
— Ты-ы-ы?! Лекарь Родеро?! — не знаю, что ее так удивило, но смотрела девушка на меня, как на чудо чудное, диво дивное. Или… как на всемирно известного обманщика и жулика.
В третий раз повторять я не стал. Молча и холодно стоял и смотрел на Фиору, ожидая продолжения. Она также стояла, молчала и продолжала смотреть на меня круглыми от удивления глазами. Выждав некоторое время, я, не дождавшись объяснения ее интереса ко мне, повернулся и направился к стойке передать записку.
— Постой! — окликнула меня девушка. — Разве мастер Вассор не с тобой договаривался о том, что я буду сопровождать тебя в поездке?
Тут настала моя очередь изумляться, но открывать рот и округлять глаза не стал. Снова повернувшись к девушке, спросил:
— А ты что — его ученица?
— Да.
— Как так может быть, чтобы столь знатная особа… — не без ехидства начал я, но меня нагло перебили.
— Была ученицей провинциального лекаря? Ученицей его я стала, когда он еще был придворным лекарем и профессором академии медицинских наук. Он говорит — у меня способности к магической медицине и целительству, — быстро пришла в себя девушка. — Стало быть, ты и есть мудрый седобородый старец, как я себе представляла, у которого я должна поучиться всему, что можно и записать все, что ты помнишь?
Вообще-то я имел в виду другое — зачем(!) столь знатной особе в чужих болячках копаться, когда есть балы, танцы, кавалеры и флирт? Однако переспрашивать не стал.
— Прости. Бороду я брею, мудрости еще не нажил, а старцем стану еще не скоро. Да и не имеет это теперь никакого значения. Твоя сестрица перекрыла мне путь с караванами, поэтому я ухожу с охотниками, а ты остаешься.
— Как с охотниками?! Литерия сказала мне, что наняла интересного лекаря. То есть, как я понимаю — тебя. А это значит, что ты должен следовать с ее свитой… но никак не с охотниками.
Сегодняшнее утро у девушки явно стало богато на удивительные открытия — ее и без того большие глаза теперь занимали почти половину лица. Я даже позволил себе секунду-другую полюбоваться зрелищем.
— Дело в том, что о службе я не просил. Мне ее предложили. Подумав, я решил, что для скромного провинциального лекаря слишком велика честь.
Фиора некоторое время напряженно размышляла над новой информацией — седобородый старец оказался нахальным парнем. Тем самым, который, только увидев ее, «воспылал», а потом неожиданно вдруг столь же быстро «охладел». Этот же парень, как выяснилось, имел наглость отказаться от королевской милости и, вместо безопасного и комфортного круиза в составе свиты под надежной охраной, теперь собирается уходить с охотниками в опасный рейд.
Оставив красотку напрягать мозги, а напрягать явно было что — не похож Вассор на человека готового тратить время на тупицу, будь она хоть сама королева — я, потеряв интерес разговору, расплатился с хозяином и передал записку для принцессы, получив взамен горячие уверения в обязательном исполнении моей просьбы.
— Я должна поговорить с сестрой, — подвела итог раздумьям девушка.
Я пожал плечами и равнодушно ответил в том духе, что мне все равно с кем она будет говорить, так как, судя по всему, наш совместный вояж в данной ситуации невозможен, а она человек свободный. Поскольку мы уже уходим, то, соответственно, честь имеем и так далее.
— Но ты же обещал мастеру взять меня с собой! — возмутилась такому вопиющему нарушению всех «дипломатических» договоренностей Фиора.
— Я обещал только диктовать его ученице то, что помню из книг по магии исцеления. И то, когда у меня будет время и желание. Мастер, в свою очередь, меня заверил, что его ученица вполне самостоятельна, и надоедать мне не будет.
— На-до-е-дать?! Да как ты!.. ты!.. — захлебываясь от ярости (что она там себе вообразила?) рассерженной кошкой зашипела девушка.
— Вот-вот, — безразлично подтвердил я. — Мастер говорил: «Девушка скромная, тихая. Беспокойства от нее не будет». Короче, я не брал на себя обязательств заботиться о ком-либо, в том числе устраивать в караваны или отряды, равно как и кормить, одевать, развлекать… Может, я еще и пятки на ночь обязался тебе чесать?
Сделав несколько глубоких вдохов, девушка тоном, насмерть вымораживающим ближайшие окрестности, заявила:
— Пятки не надо. Обойдусь без этой услуги. Но в любом случае я иду с тобой. Как бы мне ни было противно — просьбу учителя я выполню.
— А это не мне решать, — также без признаков тепла в голосе ответил я. — Командир у нас господин Лим — с этим вопросом к нему. Однако, насколько мне известно, за деньги устроиться попутчиком в отряд невозможно. С этим к торговцам. Они за несколько серебрушек доставят тебя в столицу со всем почтением и наивозможнейшим комфортом.
Девушка, демонстративно игнорируя мою персону, отозвала Лима в сторонку, и они тихо заговорили друг с другом. Усилив слух, я прислушался к беседующим, и услышал, как девушка попыталась, используя авторитет своей сестры, надавить на командира, чтобы тот выгнал меня из отряда. Однако охотники за сокровищами люди вольные и приносят в казну государств, где работают, солидные деньги, не говоря уж о ценных артефактах, двигающих вперед магическую науку. Поэтому во всех странах им оказывают содействие, привечают и без крайней нужды стараются не обижать. Здесь явно не был крайний случай, поэтому Лим спокойно отказал Фиоре в ее просьбе. Тогда девушка стала проситься в отряд. На что Лим опять же не соглашался, мотивируя тем, что людей у него достаточно и уменьшать долю охотников приемом в отряд лишнего человека он не намерен. В ответ Фиора предложила заплатить за вступление в отряд древней картой небольшого участка одной из северных провинций. Подобные раритеты были в цене. За указание точного места расположения древнего поселения, владелец карты мог требовать до тридцати процентов стоимости всей добычи, а тут речь шла отнюдь не об одной деревеньке времен империи, и Лим не устоял. Он подвел девушку к нашей группе и сообщил о том, что не возражает против приема нового кандидата в охотники. Элв снова едва заметно кивнул командиру, а вслух сказал, что кандидат, помимо прочего, должен еще доказать, что умеет хорошо владеть оружием и в няньках не нуждается, на что девушка гордо заявила:
— Меня учила бою сама прабабушка и говорила, что из меня выйдет толк, а ее похвалу очень трудно заслужить — она лучший в мире боец. Еще никто не смог ее победить.
Видимо, о талантах королевы все были наслышаны, поэтому никто не усомнился в способностях нового члена отряда. Лим обвел всех взглядом и, не услышав возражений, предложил выдвигаться.
У северных ворот наша группа встретилась с остальными членами отряда. Туда же, боясь, что уйдем без нее, примчалась Фиора, забежавшая ненадолго в резиденцию за картой. Она явно успела рассказать все сестре, но препятствовать нашему выезду никто не стал и мы в походном порядке покинули Бессор.
На ближайшем привале километрах в тридцати от города нас, как новичков, представили отряду и перезнакомили со всеми. Всего под рукой Лима шли в поход или, как они говорят, в поиск, двадцать один человек. В том числе: дюжина мечников — группа прикрытия и носильщики добычи; трое гномов — хозяйственное обеспечение и участие в поиске; двое магов (один из них элв) — разведка и магическая поддержка поиска; один лекарь — целительство и поиск; двое искателей (одна из них вампир) — поиск кладов и, наконец, один командир — руководство отрядом, поиск, сбыт и внешние контакты с заказчиками. Распределение обязанностей было по большей части делом условным. Каждый должен был уметь заменить любого члена команды, кроме магов и лекаря, разумеется. На это необходимы были особые способности или соответствующая выучка. Хотя основы оказания первой помощи знали все.
Насколько я понял, в этом слаженном коллективе я занял место погибшего брата Ситоры, а Фиора шла некоторым довеском. Ее высокое положение серьезно озадачивало Лима. Нет. «Чистой» и «грязной» работы за отсутствием прислуги в отряде не было — каждый делал то, что необходимо. Однако мечники, например, большей частью на стоянках занимались обустройством охранного периметра и несли караульную службу. Маги ставили защитный контур и отслеживали окружающее пространство. Гномы осуществляли ревизию имущества и ремонт амуниции, снаряжения и оружия, хранили отрядную казну и планировали закупки. Искатели, в основном, добывали пропитание в виде свежего мяса и зелени — их работа, самая опасная и тяжелая, начиналась в руинах, поэтому в отряде принято было особо их не нагружать.
Тщательно поскребя затылок сначала правой рукой, потом левой, Лим принял решение прикрепить Фиору в пару к Ситоре, справедливо рассудив, что для стажера-девушки это будет наилучшим вариантом. Девушка девушку всегда поймет, а вампиресса к тому же считалась одним из сильнейших бойцов в отряде и в случае опасности могла эффективно защитить подопечную. Какая бы подготовка ни была у Фиоры, но вряд ли ей часто приходилось на практике применять свое искусство в реальном бою против тварей и лихих людей. Думаю, было еще одно соображение у Лима — Ситора еще не отошла от переживаний после гибели брата и забота о новичке должна была способствовать скорейшему ее возвращению к полноценной жизни.
Дней десять после нашего выхода из Бессора мне казалось, что все вошло в колею. В отряде меня приняли нормально — увидели, что я не отлыниваю от работы, никому не отказываю в помощи, по лесу хожу не хуже элва и добычи приношу не меньше, не чураюсь общества и готов, не чинясь, рассказывать байки у костра. На восьмой день пути я допустил стратегическую ошибку. Пришел мой черед кашеварить, и я запряг всех в работу, покрикивая на ветеранов искательского дела, как сержант на новобранцев. Кто-то копал траншею-дымоход, кто-то сплетал из лозы стенки короба, кто-то обмазывал их глиной, кто-то ошкуривал и вострил прямые палочки определенной длины… Все были при деле, кроме караульных и магов, занятых периметром и контуром. Сам я не поленился прочесать окрестности в поисках нужной зелени и «заказать» охотникам мясо нужной кондиции — где хотите, но двух кабанчиков мне найдите. Элв с Лимом — они выразили желание стать сегодня добытчиками — похлопали глазами, покрутили пальцами у висков и… добыли-таки то, что я просил.
— Зачем столько мяса? Не съедим мы двух кабанов, — поинтересовался элв.
— Съедим. А завтра ты пожалеешь, что притащил всего двух, а не трех.
Потихоньку ропот и недовольство в массах стали нарастать. Ишь, чего удумал. Всех к работе пристроил, будто поварят каких. Нет бы как все, сварил кашу и нажарил мясо на углях, а то большая часть отряда на него работает вместо того, чтобы спокойно отдыхать перед завтрашним днем. Даже кишки не выбросил, а заставил тщательно вымыть и принести в лагерь. Потом мелко-мелко порезал мясо, смешал с разной зеленью и наделал колбас, как говорит, «пальцем пханных». Те колбасы подвесил в короб и пустил дым от костра, куда покидал хворост строго определенных деревьев.
В общем, ужин готовился в этот день очень долго, но когда от костра потянуло запахом мяса, предварительно промаринованного в соке одного из растений, да с разными специями, жарящегося над углями на палочках, все, словно стая волков, собрались вокруг костра, сверкая голодными глазами, урча и взревывая желудками. А уж когда распробовали… насилу удалось сохранить по палочке на завтрак.
Колбас хватило на два дня. Их ели только на коротких дневных привалах и строго порционно — кольцо на двоих. Большинство признало, что такой вкуснятины они еще никогда не едали и даже Фиора, которая тоже должна бы попривыкнуть к разным дворцовым деликатесам и то, нехотя признала, что: «это есть… можно», — хотя уплетала и добавки просила не меньше прочих.
Таким образом, мне предложили дополнительную долю только за то, чтобы готовил теперь исключительно я. И хотя мне не хотелось заниматься стряпней на постоянной основе — изредка еще куда ни шло, но постоянно… — пришлось согласиться, так как отказ от целой доли никто бы не понял. Элв, улучив момент, задумчиво посмотрел мне в глаза и задал вопрос, откуда я знаю некоторые секреты чисто элвийской кухни. В ответ я туманно сказал, что учитель мой не любит, когда о нем рассказывают посторонним. Элв, видимо, пришел к определенному выводу и с того времени, будучи человеком замкнутым и немного отстраненным от остального отряда, стал меня отличать. Относиться более дружески, что ли… почти как к своему… или, скажем так, причастному к чему-то важному для него.
Короче говоря, отношения со всеми в отряде, в том числе и с нелюдимыми гномами, складывались у меня хорошие, за исключением единственных девушек — Фиоры и Ситоры.
Ситора вся ушла в свою скорбь и даже появление подопечной не вывело ее из состояния самокопания и явного самобичевания. Вероятно, она, несмотря ни на что, считала себя виноватой в гибели брата. С рождаемостью у вампиров сложно. Рождение ребенка-вампира чуть ли не национальный праздник, а гибель сородича — всеобщий искренний траур. Убив троих представителей этой расы, я автоматически стал для всех вампиров врагом, невзирая на то, что те были законченными подонками. Однако пока остальные вампиры об этом не знали, а кричать на перекрестках, кто это сделал, я, разумеется, не собирался.
Фиора быстро стала в отряде своей и с каждым наладила хорошие отношения. Большинство мужчин тут же записались в число ее воздыхателей и одаривали своеобразными знаками внимания: старались взять на себя ее работу, подарить необычный цветок, рассказать смешную историю или байку. Со всеми она была равно приветлива, за исключением… конечно же, меня. Мою персону она принципиально не замечала. Если доводилось обращаться, говорила как можно короче и строго по делу. На ночлег укладывалась спать на противоположной стороне лагеря… в общем, старалась обходить меня десятой дорогой. Единственное время, когда она вела себя иначе — это полчаса-час утром, днем и вечером. В эти минуты холодная и неприступная красавица превращалась в педантичную и послушную ученицу. Она размещалась рядом со мной поудобнее, доставала толстую тетрадь и стило, говорила мне номер очередной страницы и аккуратно записывала все, что я ей диктовал. Иногда мне приходилось брать у нее тетрадь и рисовать схемы магических воздействий, поясняя, что с чем связано и как это все работает. Она слушала предельно внимательно, задавая вопросы по существу. И эти вопросы свидетельствовали о том, что она не только запоминает, но и понимает, о чем речь. Я даже пару раз ловил себя на том, что испытываю в такие моменты гордость ментора за талантливого ученика.
В целом, девушка вписалась в отряд довольно органично, и ничто не предвещало резкого изменения ее поведения, из-за чего шевелюра Лима стала стремительно редеть.
В одну из ночей я услышал тихие девичьи всхлипы и, не в силах больше заснуть, пошел к источнику странного для суровых искателей звука. Это оказалась… Ситора. Сколь бы тщательно и глубоко она ни загоняла в самый дальний уголок своей души мысли о гибели брата, они все равно вырвались наружу подобно лопнувшему нарыву. Это было просто замечательно — кризис принял форму слез, а не безумия. Оставалось только очень деликатно ее поддержать, чтобы, наконец, наступило выздоровление от душевной боли — черное давящее отчаяние переплавилось в тихую печаль.
Я тихо подошел к девушке, присел рядышком, ласково начал гладить по волосам, при этом щедро делясь с ней энергией, адаптированной к нуждам вампиров. Структурированная таким образом магическая энергия позволяла организму сразу включать ее в поток собственной, пополняя резервы и стимулируя регенерацию. Можно назвать то, что я делал, общеукрепляющим воздействием. Для представителей расы Ситоры это было почти то же самое, что глоток свежей человеческой крови. Постепенно всхлипывания стали сходить на нет, и девушка положила свою голову мне на колени. Я продолжал гладить, немного уменьшив энергоотдачу.
Романтическая картинка. Ночь. Поют цикады. Сонно шепчутся листья деревьев. Тихо и мелодично плещет вода небольшой речки, протекающей за кустами в пределах защитного периметра. Все три луны на фоне ярких созвездий создают причудливые тени, делая самые обыденные вещи странными, незнакомыми и загадочными. На моих коленях лежит головка красивой девушки. Я глажу шелк ее волос. Мне тепло и… волшебно. Этим своим настроением я и пытался поделиться с Ситорой, понимая, что именно этого ей сейчас и не хватает.
Вдруг девушка встрепенулась и посмотрела на меня своими глубокими, черными, как сама ночь, глазами, в которых ярко сияли бриллианты звезд первой величины. На несколько секунд мы вот так — глаза в глаза — замерли, потом вампиресса, немного запинаясь, прошептала:
— Я не обижусь, если ты откажешься, но… сейчас мне очень нужно… глоток твоей крови и… немного любви. Я чувствую — ты способен… твоя энергия из ладони… Я даже готова заплатить…
Она, затаив дыхание, ждала моего ответа, а я задумался. Конечно же, это была никакая не любовь или внезапно вспыхнувшая страсть ко мне — «великолепному экземпляру самца». Насколько мне было известно, вампиры испытывали потребность в ласке противоположного пола раз в несколько лет, будто накапливая страсть, или после сильных потрясений. Таких, например, как пережила только что Ситора. В любом случае, к подбору партнера подходили они очень тщательно, крайне редко выбирая представителей иных рас, поскольку практически никогда в результате такого альянса не рождались дети-вампиры.
Таким образом, если она предложила стать ее партнером на одну ночь именно мне — человеку, значит, она действительно в этом отчаянно нуждается. Мне тоже не помешает некоторая разрядка. Да и любопытство заело — а как оно получится?
Я согласился, и мы тихо, стараясь никого не потревожить, проскользнули к речке. Там я расстелил прихваченный с собой плащ, бережно помог Ситоре раздеться, совместив это с ласками. В свете лун мраморно белое тело девушки выглядело нереально красивым и в тоже время не совсем живым. Нет. Ничего похожего на мертвечину. Скорее что-то демоническое, словно сама дочь ночи снизошла на берег тихого ручейка. В целом, все это производило впечатление зыбкого, но сказочного, полусна — полуяви.
Я протянул девушке свое запястье. Она не больно укусила, сделала ровно три глотка, затем, лизнув языком, моментально остановила кровь — мне и регенерацию свою запускать не пришлось — и со вздохом легла на плащ. Она, по-видимому, ожидала, что партнер-человек рухнет на нее и быстро закончит все дела, как привыкли короткоживущие существа, но я спешить не стал и сначала обстоятельно с помощью губ, языка и рук тщательно настроился на партнершу — как учили… хм — и, только когда девушка сама в нетерпении все настойчивее и настойчивее не начала пытаться буквально изнасиловать меня, вошел.
На место мы вернулись уже под утро. Ситора, прежде чем лечь поспать оставшийся часик-полтора, довольно мне улыбнулась и нежно поцеловала в щеку.
И тут я почувствовал на себе чье-то внимание. Фиора, приподнявшись на локте, совершено не скрываясь, сверлила меня яростным взглядом, словно мужа — мартовского кота, вернувшегося под утро пропитанным запахом валерьянки и чужой кошечки. Поняв, что ее заметили, зло фыркнула, резко отвернулась и натянула одеяло себе на голову. Я пожал плечами, в свою очередь, тоже поцеловал Ситору и прошел на свое место.
Утром Фиора была полна злобы, яда и безрассудства. Попало всем, кто подвернулся ей под горячую руку. Кроме меня. Я стал вовсе пустым местом и, когда невольно наши пути пересекались, она обходила меня, словно трухлявый пень, заросший поганками, или вонючую лужу.
С этого самого дня она и стала лезть «поперек батьки в пекло». Отчаянно проникала в такие глухие уголки руин, куда и мне было страшно входить, при нападении монстров кидалась в первые ряды и дралась с отчаянной храбростью. На все увещевания Лима только фыркала и отворачивалась. Будь она просто наемницей, никаких проблем и не было бы. Хочет сложить голову в срочном порядке — да и пусть себе. Лишь бы с собой никого не утянула. Но. Вся загвоздка была в принадлежности девушки к королевскому дому. В случае ее гибели отряду грозило долгое и нудное разбирательство с выяснением всех самых мельчайших подробностей происшествия. Поэтому Лим так переживал и мучился. Не раз на словах проклинал тот день, когда он согласился на ее зачисление в отряд в обмен на карту — лучше совсем без добычи остаться, чем иметь ее такой ценой. Он пробовал определить девушку к мечникам, но те воспротивились, предупредив, что команда у них слаженная и человек со стороны будет для них словно у птицы третье крыло. Гномам она была категорически не нужна и те также пригрозили, что уйдут из отряда, раз им настолько не доверяют. Магам она не нужна была тем более, а лекарь в отряде уже был и все равно на равных участвовал в поиске. Просто так, без оснований, исключить из отряда кого бы то ни было совершенно невозможное дело, тем более мотивируя страхом за жизнь охотника. Свои же собратья охотники осудят такого командира и живо разбегутся — объясняй, не объясняй потом причины. Так что, пришлось командиру, скрепя сердце, и, скрипя зубами, назначать девушку в поиск. Однако он не терял надежды поймать Фиору на неисполнении прямого приказа и получить повод убрать ее из отряда. Но та была настороже, и стоило командиру что-нибудь ей приказать, выполняла все в точности, скрупулезно следуя духу и букве распоряжения.
Вот так и стал Лим похожим на кота в засаде — ну только чуть-чуть ошибись, птичка, тут же тебя цап-царап!
Сегодня Фиора опять «отличилась». Надо отдать ей должное, чутье охотника у нее развилось на зависть. Она и углядела этот пакостный ларец, стоящий в глубине комнаты без окон. Увидела она его через окно и дверной проем на первом этаже развалин трехэтажного дома. Виден он был с такого ракурса, что, даже точно зная расположение предмета, не сразу его обнаружишь. Нарушать дисциплину она не стала и при очередной встрече поисковиков четко об этом доложила. Дело в том, что мы обычно в поиске двигаемся расходящимся веером. Метров через пятьдесят-сто сходимся, обмениваемся мнениями и ощущениями. Довольно часто бывало так, что искатель не видит, не знает, но что-то чувствует. Здесь никто его не осмеет. Наоборот, потребуют подробнее рассказать о своих ощущениях, вместе хорошенько подумают и примут решение — копать или не копать в данном направлении. Копать, кстати, иногда приходится в буквальном смысле.
Лим, поразмыслив, предложил вернуться за ларцом и, не услышав возражений, скомандовал:
— Возвращаемся, подтягиваем отряд и действуем.
Мечников командир поставил прикрывать углы здания, двух гномов и магов — центр, сам он взял на себя окна верхних этажей, а Ситору с Фиорой направил в комнату за ларцом. Нам с гномом Ждамом, как обладателям самого мощного оружия в отряде — скоробоев, приказал непосредственно прикрывать девушек.
Мне уже давно пришлось рассекретить, что я имею скоробой и ручную бомбарду. Древнее оружие было редкостью и стоило очень дорого, особенно в таком хорошем состоянии. Мало того, кристаллы-накопители сами по себе имели приличную цену, в том числе недешево стоила их перезарядка. Но когда пришлось выбирать — использовать свою магию на глазах магов отряда или ручное оружие — я предпочел засветить оружие. Всегда можно отговориться тем, что нашел. Или получил от учителя, или просто купил где-то. Лим тут же попросил меня уступить ручную бомбарду принцессе, на что я не возражал, понимая его волнение. Он, может быть, попросил бы и скоробой, но тот из-за веса и габаритов девушке не очень подходил. В отряде, кстати, был еще один скоробой, который принадлежал одному из гномов (или всем вместе), но те никому и никогда не давали им пользоваться.
Нужное нам помещение представляло собой довольно большой, вероятно, когда-то бальный, зал с четырьмя большими окнами с низкими, почти до самой земли подоконниками. С противоположной стороны зал перегораживала глухая стена с дверным проемом ближе к правому краю. Проем этот был плотно забит битым кирпичом и прочим мусором, также как и главный вход, расположенный по центру правой стены. В левом углу была отгорожена небольшая комнатка, скорее всего, кладовка, в которой на время бала хранили напитки и закуски, предназначенные для услаждения гостей. Вот в этой то комнатке без окон и виднелся под определенным углом столик, на котором стоял вожделенный ларец.
Девушки осторожно подошли к зданию, внимательно, еще раз, осмотрели зал и, не увидев опасности, вошли через окна в помещение. Ничего не произошло. Они сделали пару шагов по направлению к кладовке и тут… Я что-то почувствовал, но, что конкретно, никак не мог вспомнить. Словно едва уловимый запах или ощущение чего-то знакомого. Кажется, вот-вот и ты вспомнишь все — и что это за запах и что с ним связано и что следует от него ожидать, но как ни силился, ничего конкретного на память не приходило. Одно только чувство угрозы и опасности тревожным колокольчиком стало все громче звенеть где-то внутри моего естества. Я насторожился и расширил круг внимания до максимума. К сожалению, с тренировками в отряде было довольно напряженно — я старался, как бы ни был занят, найти время и место, чтобы размяться, но его было слишком мало. И места и времени. Поэтому мне часто приходилось использовать транс для тренировки тела, а что оставалось — магии. Таким образом, предел моих поисковых сетей составлял по-прежнему полкилометра, но и этого хватило, чтобы увидеть в магическом диапазоне стремительно приближающуюся со всех сторон волну мутантов. Казалось, с каждым шагом девушек по направлению к ларцу скорость их движения возрастала, хотя и так была немалой. Я крикнул, что чую опасность со всех направлений. Вскоре элв подтвердил мои слова.
— Через несколько секунд они будут здесь! Очень много мутантов! Мы можем не сдержать их!
Трудно сказать, что бы было лучше делать девушкам в этой ситуации. Может быть, отступить к отряду, а может быть и нет. Во всяком случае, пока Ситора колебалась — что-то в последнее время она стала очень осторожна — Фиора бросилась через зал в кладовку. И тут со всех сторон на отряд навалились мутанты.
Вероятно, когда-то много лет назад это были люди, но теперь, кроме двуногости — и то не всегда — они их ничем не напоминали, даже количеством голов, ртов и рук. Толстые, почти лопающиеся, или худые, совсем скелеты; несгибаемые, как лук титана, или гибкие, словно змеи — они оголтело перли вперед, не считаясь с потерями. Раньше они себя так не вели. Обладая некоторым разумом и инстинктом самосохранения, старались устраивать засады, внезапные налеты, но никогда не лезли так, как сейчас. Напролом. Даже серьезно раненые продолжали упорно двигаться вперед и вперед к цели — то есть к девушкам. Остальные, судя по всему, их не интересовали и воспринимались, как преграда, которую надо быстрее преодолеть.
Мечники перестроились дугой спиной к зданию, вместе с магами прикрывая окна зала. Гномы из арбалетов садили по окнам второго и третьего этажей, сбивая мутантов, с ловкостью обезьян карабкавшихся по стенам от углов дома и через остатки крыши. Оттуда они старались спрыгнуть вниз и прорваться в зал. Мы с Ждамом прикрывали фланги мечников.
Толпу мутантов нападавших я встретил сплошным огнем. Вскоре к частому пульсирующему посвисту моего оружия присоединился такой же слева — Ждам со своим скоробоем тоже вступил в схватку. Вдруг Фиора вскрикнула и к нашим руладам добавились редкие вздохи ручной бомбарды девушки. Мутанты, не сумев прорваться сквозь залпы гномов прямо к окнам зала, сменили тактику. Они пробили дыру в потолке и проникли к девушкам сверху. Один из секторов внимания показал мне, что работа по пробивке еще нескольких дыр продвигается у мутантов успешно. Ситора превратилась в вихрь, из которого разлетались ошметки окровавленного мяса. Не отвлекаясь от основной работы, я выделил сначала два, потом четыре сектора внимания, объединив их для магического осмотра помещения и собственно ларца, предмета нашего любопытства. Так много потребовалось из-за очень интересной структуры воздействия, внедренной в кристалл, находящийся в открытом ларце, и другого воздействия, внедренного в сам ларец. Схема была очень сложной, красивой, удивительно компактной и настолько неэнергоемкой, что, проработав столько лет, могла продолжать работать еще столько же.
Твари сбегались со всего города и наращивали давление. В то же время мечники уже потеряли троих своих товарищей. Их сбили с ног и, навалившись всей массой, попросту разорвали в одно мгновение. Элв пока в схватку не вступал, готовя мощное воздействие. Оно мне было знакомо, но не очень подходило для скоротечного боя. Подготовив структуру, элв стал вливать в нее энергию и, по-видимому, не рассчитал сил. Он уже шатался, выжимая из себя остатки, но магии все равно не хватало примерно трети. Главное, он использовал не внешнюю энергию, а только внутренние силы — стало быть, в управлении магическими потоками он находился в самом начале пути… или не имел толковых учителей. Решив, что в такой драке вряд ли кто обратит внимание и поймет, я немного помог элву — закачал недостающий объем, а у мага, похоже, звезды в глазах хороводы водили, поскольку он явно заметил только то, что воздействие готово к активации. С облегчением оттолкнув от себя структуру, элв активировал воздействие и без сил рухнул, где стоял. Его творение сформировало зеленоватое облако, похожее на слоистый дым, которое выгнулось в полукруг радиусом метров пятнадцать и опустилось на землю немногим дальше строя мечников. Моментально в том месте, пробив каменную мостовую, выстрелили вверх ростки жутко колючего растения и с огромной скоростью образовали непроходимое переплетение прочных веток, усеянных ядовитыми шипами в ладонь длиной.
Однако мутантов это не смутило — они лезли напролом, гибли, повисали на ветвях, а их сородичи продолжали атаку, используя тела погибших, как мостки. Когда вал из трупов на кустарнике, продолжавшем расти, достиг двухметровой высоты, мутанты стали с этой высоты перепрыгивать через мечников и, оказавшись у них в тылу атаковать сзади. Так мы потеряли еще двоих, пока не сократили периметр обороны до предела. А мне пришлось покрутиться, как и всем, кто был за спинами мечников. Пристрелить из скоробоя мутанта — еще полдела. Увернуться от падающей туши — другая половина. Я вынужден был почти все сектора внимания переключить на оборону. Первая дыра в потолке расширялась, и вскоре девушки явно не смогут противостоять натиску мутантов. Чтобы помочь им я задействовал одну из последних разработок центра — запространственный щит. Один. Которым заткнул дыру в потолке. В зале сразу стало свободно, хотя монстры, словно гигантская сумасшедшая мясорубка продолжали продавливать своих сотоварищей сквозь щит в неведомые дали, даже не заботясь их судьбой. Я очень наделся, что девушки в полутьме комнаты не разглядят, куда подевались нападавшие, а маги, занятые боем, да в этом безумии слабеньких магических воздействий тварей, не разглядят структуру моего.
Надо было прорываться отсюда, а для этого вернуть девушек из зала, но только Лим собрался отдать соответствующую команду, как Фиора, пользуясь передышкой, стремительно бросилась к кладовой. Вот тут и прозвучали исторические слова Лима. В горячке боя он не потерял голову и сумел разглядеть, что твари уже пробили потолок еще в двух местах.
Девушка влетела в кладовку, подхватила ларец и… оказалась отрезанной от нас толпой мутантов. Она отступила обратно в комнатку, поставила ларец на место и встретила нападавших в дверном проеме. Прабабушка действительно хорошо учила — Фиора словно окуталась молниями, так стремительно мелькали клинки в ее руках, не давая тварям приблизиться на длину шпаги. Густая кровь монстров брызгала фонтаном, из толпы сыпались отрубленные конечности, головы и куски тел мутантов. Однако долго это продолжаться не могло. Еще немного и обезумевшие монстры завалят девушку телами и просто утопят в своей крови. Да и уклоняться от ударов когтистых лап ей становилось все сложнее и сложнее.
Скоробой использовать я опасался — можно было задеть девушку. Тогда я выхватил клинки, увеличив их магическую длину до максимума, и стальным вихрем врезался в гущу тварей, не забыв добавить еще два щита к дырам в потолке, чтобы хоть немного перекрыть поток мутантов.
Пробив себе кровавую тропу, я, не церемонясь, затолкнул Фиору в кладовку и в ответ на возмущенный возглас прорычал:
— Закрой крышку!
— Хам!
— Закрой крышку ЛАРЦА!
Чвяк! Хлопнула крышка, и я тут же отправил в замок ларца воздействие, блокирующее гармонические колебания магии, которое давно подготовил, но не имел возможности применить. Оно не подействовало бы при открытой крышке, а закрыть ее дистанционно у меня не получилось — внедренная в ларец структура заставляла магические воздействия либо проскальзывать мимо, либо отражаться.
В это самое мгновение сверху на девушку упал кусок потолка, оглушив ее, и рухнули две твари. Одна из них прямо в полете достала спину Фиоры когтями, пропоров четыре глубокие борозды. Этому мутанту я сначала отрубил лапы, затем снес голову. Второй мутант на полсекунды пережил своего товарища и, развалившись на две половинки, прилег рядышком.
Это была последняя атака. Стоило ларцу закрыться, мутанты с паническим визгом и воплями бросились врассыпную, будто инстинкт самосохранения, доселе дремавший в них, вдруг проснулся, и они внезапно осознали, в какую мясорубку только что добровольно лезли.
Я подхватил потерявшую сознание девушку на руки и вынес на улицу. Отдуваясь и устало вытирая пот, вокруг нас с Фиорой собрался весь отряд. Точнее, что от него осталось. Положив раненую на расстеленный кем-то плащ, не мудрствуя лукаво, распорол кинжалом остатки куртки и рубашки девушки. Быстро остановил кровь, затем промыл раны зельем и на всякий случай перевязал, наложив заживляющую мазь. В конце процедуры добавил воздействие, ускорившее регенерацию. Надеюсь, шрамов на спине не останется. Попросив Ситору напоить девушку укрепляющим эликсиром, когда она очнется, занялся другими ранеными. Фактически каждый боец отряда получил то или иное повреждение. Пятерых погибших мечников вернуть к жизни не удалось.
Закончив и с этими делами, я присел у стеночки, закрыл глаза и собрался ненадолго уйти в восстанавливающий транс — сегодня мне тоже досталось. Все-таки гораздо легче драться, когда не надо никого прикрывать и думать, как бы не попасть по товарищам, да еще стараться при этом не демонстрировать особо свои возможности.
Отдых мой был недолгим. Маг Лотий подошел ко мне, внимательно посмотрел и спросил:
— Как ты понял, что надо закрыть шкатулку?
То, что я, кроме прочего, еще и блокировку активировал, он, похоже, не заметил, а хвастать я не стал. Пожав плечами, сослался на чутье. Якобы, оно мне подсказало необходимость сделать именно так.
— В чем дело, Лотий? — спросил его командир.
— Я не знаю как… — задумчиво протянул маг, — и не знаю почему… но что-то привлекает тварей, когда шкатулка открыта. Могу предположить, что вокруг создается специфический магический фон… явно не простой. И вот этот фон… В общем, вероятно этот фон связан с магической энергетикой тварей. На больших расстояниях он их притягивает, а на близких, наоборот, отталкивает. Причем любой чужак, а может даже и свой, приблизившийся к ларцу, вызывает у окрестных монстров однозначную реакцию — немедленно напасть и, не считаясь ни с чем, разорвать.
Я был честно восхищен проницательностью этого далеко не старого мага. Лет ему на вид было около сорока. Но с таким же успехом могло быть и все двести сорок, в зависимости от его силы и искусности.
— Почему же ты считаешь, что на близком расстоянии этот фон их отталкивает? — после некоторого раздумья спросил Лим.
— Иначе они постоянно терлись бы рядом с ларцом. Далеко бы отойти были не в силах, а как охотиться, чем питаться?..
Что-то мне не понравилось в том, как отряд, точнее, кто-то из отряда, отреагировал на слова мага.
Внимательно перебрав свои воспоминания, работая при этом в пять потоков по числу выделенных секторов, я понял, кто. Гномы. Такое впечатление, что они прекрасно знали, если не этот конкретный ларец, то подобные ему. Ну ладно, знали. Однако они пытались сделать вид, что удивлены этим открытием так же, как и все. А это действительно было важное открытие, если об этом не знал один из лучших (правда-правда лучших) командиров отряда охотников за сокровищами древних. Вот только зачем это гномам? Пока не ясно.
— …Скажи, Ситора, ты ведь из-за него уходишь из отряда?
— М-гм… из-за него, — мягко и нежно почти мурлыкнула Ситора с оттенком удивления. — А откуда ты знаешь?
— Знаю! Я все видела и считаю, что так нельзя! Я это дело так не оставлю! Я с ним поговорю! — возмущенно воскликнула Фиора.
Я услышал разговор девушек случайно — шел на «мужскую» половину ручья, места, определенного для купания мужской части отряда, и, видимо, слишком близко подошел к «женской». Не следует также сбрасывать со счетов мой тонкий слух, позволивший услышать тихий говор — девушки отнюдь не кричали на весь лес «о своем — о девичьем».
За два дня, прошедших после памятного боя, мы похоронили павших (что от них осталось), подлечили раненых и все набрались сил для похода на юго-восток в столицу Кронтора. Лим хотел передать таинственный ларец непосредственно магам столичной академии, справедливо полагая, что наш отряд способен сохранить добычу не хуже королевских гвардейцев. Да и где искать тех гвардейцев в эдакой глуши? Две-три деревеньки, которые согласно современной карте должны встретиться по дороге, не в счет. Там не было даже постоянного сборщика налогов, не говоря уж о силах способных с гарантией доставить нашу добычу властям и… выплатить вознаграждение, размер которого наш предводитель уже, облизываясь, прикидывал. Понятное дело — тайна ларца важна для всего мира и в первую очередь для собратьев-охотников, но почему бы не наварить на этом немного денег? Как-никак отряд рисковал и отдал за него пять жизней своих товарищей. То, что родным погибших причитается по три доли за каждого, даже не обсуждалось. Говорили только, как передать и в каком виде — монетами, найденными артефактами или как-то иначе. Откровенно говоря, это мне весьма импонировало.
Сегодня Ситора заявила, что уйдет из отряда, как только мы дойдем до городка Вапаи, неподалеку от столицы. Сказала, что ей грустно расставаться с нашей командой, но обстоятельства вынуждают поступить именно так. Ее очень ждут в Кассарии. Командир, которому она единственному сообщила причины такого решения, с ней согласился и заявил, что отпустил бы девушку прямо сейчас, или даже проводил ее в ближайший город, отклонившись от маршрута, но, к сожалению, ближайшим как раз и был Вапаи.
— Поговоришь?! С ни-и-им? — безмерное удивление и растерянность слышались в голосе вампирессы. — Я знаю, что ты ученица мага лекаря, но чтобы вы, лекари, умели говорить с… ними… никогда не слышала.
— А что тут такого? — в свою очередь удивилась Фиора. — Подойду и поговорю. Я, конечно, с ним принципиально не общаюсь, но должно же у него быть хотя бы зачаточное представление о чести.
— Подожди. Фиора. Я не понимаю. Ты будешь говорить с моим еще не рожденным сыном? И почему-то принципиально с ним не общаешься? Он уже успел тебя обидеть?
— Каким сыном? — принцесса, похоже, была ошарашена не меньше Ситоры. — Причем тут сын? Я говорю про Родеро! Этот кобель, как честный человек, обязан на тебе жениться. Прости, но я знаю, чем вы занимались той ночью.
— А причем тут Родеро?
— Но ты же из-за него уходишь из отряда…
— Кто тебе сказал такое?
— Так ты же мне только что сказала: из-за него!
— Я такое не говорила.
— Как не говорила? А только что?..
— Ф-фух. Фиора. Ты меня совсем запутала. Я не хотела говорить… и сейчас не хочу, чтобы все начали обсуждать: кто, когда, от кого… Но раз ты и так теперь узнала, то, так и быть, объясню. Только прошу тебя — не говори никому. Хорошо?
— Клянусь! — в голосе принцессы явственно слышалось предвкушение тайны.
— Я беременна. Причем не просто беременна. У меня будет сын. Мальчик нашей расы. Не человек, а полноценный вампир с большими способностями к магии. Представляешь?! Это такое счастье и такая редкость…
— Я понимаю, конечно. Для любой женщины родить ребенка — это счастье…
— Нет. Ты не понимаешь, — перебила Ситора. — После войны нас стало слишком мало и очень трудно найти партнера с подходящим типом энергетики, а только от такого может родиться вампир с хорошими магическими способностями. Большинство же родившихся имеют довольно посредственные способности. Как я, например. Кое-что могу, но даже Лотий — средний по меркам людей маг — значительно сильнее меня. Поиски партнера, бывает, занимают всю жизнь, да так и остаются бесплодными. Наш владыка прилагает титанические усилия, чтобы как-то разрешить эту проблему — устраивает ассамблеи, балы, конференции, на которые съезжаются вампиры со всего континента. Тратится на научные изыскания, на защиту каждого вампира, пусть и из другого государства, и даже воюет за ресурсы, за повышение благосостояния своих подданных, за выживание каждого младенца, где бы он ни был… Все равно талантливых детей рождается чуть больше, чем гибнет магов-вампиров. И такое неустойчивое равновесие продолжается уже несколько столетий. В общем, когда я почувствовала в себе новую жизнь, сразу пришла в ближайшее представительство Кассарии — это было в последнем городке Солди, куда мы заезжали продать добычу и пополнить припасы — и все рассказала. В том числе о своих подозрениях. По всем признакам я беременна вампиром-магом. Представитель потребовал остаться и даже собрался выделить сопровождение в Кассарию. Но тогда это были только подозрения, а перед Лимом я в долгу. Поэтому осталась. Но дальше тянуть невозможно. Понимаешь? Я обязана! Ради своей расы! Выносить и родить этого ребенка. Мне нельзя рисковать.
— Вот оно что-о-о-о… А как же Родеро?
— А что Родеро?
— Ну-у-у-у-у… вы же любите друг друга и по законам чести…
— Прости, что перебиваю, но ты, наверное, забыла, кто я. У нас все иначе. Не так, как у людей. В ту ночь Родеро поделился со мной силой, и его магия настолько отвечала моей, что у меня проснулась потребность в любви. Это была дружеская помощь. Я даже готова была заплатить за нее, но он отказался. У нас, конечно, случаются долгие привязанности, но это совершенно нетипично. В основном, женщина, когда возникает такая потребность, начинает чувствовать, кто ей подходит в большей степени. Тогда двое… любят друг друга. В результате их единения может появиться ребенок. Однако воспитание будущего вампира — это большой труд и огромная ответственность. Мужа до совершеннолетия ребенка назначает совет старших вампиров или сам древний. Наш владыка. Получить от него лично благословение и мужа — высокая честь. Как ты понимаешь, муж у меня может быть только вампир и никто иной.
— Значит, вы с Родеро не можете быть вместе?! Как это ужасно!
— Почему же ужасно? Для нас это нормально.
— Но вы же любите друг друга!
— Фиора. Не говори глупости. Он человек — я вампир. Мы — разные. Одной ведь кроватью любовь не исчерпывается. Не так ли? Думаешь, ему будет интересно со мной? Случались, говорят, браки людей и вампиров, но ни к чему хорошему они не приводили. Поверь мне.
— Ну а ты его любишь?
Ситора тяжело вздохнула. Видимо, бесконечные вопросы ей уже надоели.
— Нет. В том смысле, который ты вкладываешь, не люблю. И он меня, уверяю, тоже.
— Значит! — с восторгом чуть не в голос воскликнула Фиора. — Вы не любите друг друга?!
— Еще раз повторяю. Нет! Мы не любим друг друга. Мы с Родеро — соратники и добрые друзья. Ничего более.
— Ситора! Пошли купаться! Погода такая чудесная!
— Хм. Да. Можно так сказать. Дождь не идет и для осени очень даже тепло…
— Какая ты… прямо… не романтичная! Вампирка, одним словом!
— Ой-ой-ой! А кто два месяца ходил надутый, как мышь на крупу? Не знаешь? Да весь отряд…
Ситора осеклась и замолчала. Несколько секунд длилась напряженная пауза, затем принцесса, с трудом выговаривая слова, тихо спросила:
— Что весь отряд?
— Нет, ничего. Ерунда это все. Не мучайся из-за разных глупостей…
— Ситора! Прошу тебя. Скажи, что за гадости выдумали про меня в отряде? Прошу тебя, как подругу.
— Понимаешь, — чувствуется, не без внутренней борьбы начала Ситора, — твое старательное игнорирование Родеро натолкнуло всех на мысль… глупую, конечно. Что ты влюбилась в него, как кошка, а он тебя не замечает. Отсюда твое стремление вылезти в первые ряды, попереть на рожон… только бы он тебя заметил…
Принцесса фыркнула:
— Вот еще! Нужен он мне больно. Лекаришка какой-то! Да за мной герцоги толпами по пятам ходят!
— Вот и я думаю, — покладисто сказала Ситора, — зачем тебе лекарь. Хоть и очень непростой лекарь…
— Ты тоже заметила, что он очень не прост? — живо откликнулась Фиора. — Вот и Литерия говорит — очень он не прост. Представляешь?! Когда я забегала в резиденцию перед отъездом из Бессора, сиделка, которая ночью дежурила в покоях моего брата, поклялась, что собственными глазами видела. Он во сне ногами(!) пошевелил. Представляешь?! Лучшие медики королевства и даже из других стран ничего сделать не могли, а тут, в провинции, какой-то молодой парень… Теперь я понимаю, зачем Литерия поручила мне… Ой. Темнеет что-то, а мы еще не искупались. Пойдем быстрее.
— А что тебе поручила сестра? — с извечным женским любопытством, характерным и для женщин вампиров, спросила Ситора.
— Поручила? Я сказала: «поручила»? Нет, ничего не поручала. Купить кое-что по пути. Пойдем лучше купаться…
Дальше заниматься неблаговидным делом (подслушивать) стало неинтересно, и я пошел умываться перед ужином.
Гномы уговорили Лима сделать небольшой крюк на северо-восток и заглянуть в развалины города Сорамето. Карту командир, разумеется, не показывал никому, но гномы и так знали примерное местоположение. По их уверениям в этом населенном пункте был когда-то гномий банк, в котором с древних времен должны были сохраниться немалые ценности. Для того чтобы попасть в хранилище, надо было знать, как его открыть, поскольку магии там наворочено с давних времен ужас сколько. Причем защита ставилась тогдашними архимагами гномов, что гарантирует полную недоступность клада для других искателей. Наши гномы узнали о нем совсем недавно, так что пока… — Ждам, как главный, занимался уговорами и специально подчеркнул это «пока» — …пока, стало быть, другие гномы-конкуренты до него не добрались. Однако, как только доберутся — отряду ловить будет нечего. Нетронутый гномий банк — куш очень солидный. К тому же, как я понял, риск был на уровне обычного. Да. Может встретиться опасная тварь наподобие той, из-за которой, к примеру, погиб брат Ситоры, но на самом деле толпы мутантов и монстров по улицам руин отнюдь не шастают. То, что произошло в последних развалинах — большая редкость, и, насколько я понимаю, никакая не случайность.
Тем не менее, Лим сначала спросил вампирессу, не возражает ли она против небольшой задержки, и, только получив ее согласие, принял решение.
К Сорамето мы подошли на четвертый день к вечеру. Сразу в город не полезли и переночевали в лесу. Ни наши разведчики, ни я своими методами не обнаружили ничего необычного. Точнее, необычным было то, что тварей оказалось в пределах досягаемости моей сети меньше обычного. Впрочем, не намного.
В этот раз мы не стали обследовать руины, а пошли все вместе. Гномы указывали дорогу. Иной раз они долго совещались на бывших перекрестках, пару раз возвращались назад, но в целом уверенно выдерживали направление. Остановившись, наконец, у ничем не примечательных руин когда-то трехэтажного строения, сообщили, что это и есть наша цель.
Два дня мы разбирали битый камень и копали, чтобы очистить вход в подвал. Собственно, самое тяжелое и опасное в работе охотника за сокровищами древних — это разбор таких вот завалов. Редко когда ценности лежат на виду — подходи и бери. Гораздо чаще приходится копать и думать, как бы не обрушилось ветхое перекрытие или стена. Магия магией, но выкапываться из под многотонной груды камней — задача нетривиальная. И так можно неделю копать, чтобы в результате найти старый, битый ночной горшок, хотя чутье охотника и все признаки указывали на богатый клад.
Гномы не обманули… скорее не обманулись, поскольку работали едва ли не больше всех. Такое впечатление, что для них крайне важно было добраться до этого хранилища. Мечта, можно сказать, всей жизни. Меня их поведение немного настораживало. Да еще и ларец… Они определенно заранее знали, что это такое. Да еще этот до боли знакомый «запах» магии ларца… где-то я определенно с ней сталкивался… но где… никак не мог вспомнить. Мысли в голове крутились по кругу, казалось, еще чуть-чуть и все прояснится. Однако разгадка, нахально показав язык, снова уходила в глубины памяти.
Гномы сказали Лиму, что нам предстоит долгий переход подземными галереями и оставлять мечников в прикрытии нет никакого смысла, поскольку почти наверняка выбираться придется другим, более удобным, путем. Командир послушался совета, и весь отряд приготовился последовать за потомками хозяев хранилища. Гномы собрались перед расчищенной массивной стальной дверью в подвал, достали из мешков какие-то записи и стали, сверяясь с ними, производить различные манипуляции. Один нажимал в определенной последовательности на стальные квадратики с цифрами слева от двери, в то время как другой переставлял два десятка рычажков в определенное положение справа от двери. Третий же по командам старшего крутил стальные колеса с рукоятками. То на полный оборот, то на четверть, то на половину. Вперед и назад. Наконец, что-то громко щелкнуло, лязгнуло, и массивная стальная дверь со скрежетом стала открываться наружу. Толщиной она была сантиметров двадцать и настолько плотно защищена магией, что мне пришлось бы пару суток попотеть, чтобы взломать.
За дверью открылся квадратный проход, облицованный полированным гранитом, высотой и шириной метра три. Галерея освещалась магическими светильниками, подвешенными на потолок через каждые десять метров. Сейчас они светили довольно тускло. Вероятно, накопитель отдавал последние крохи энергии.
— Как видишь, Лим, задерживаться нет смысла, как и возвращаться этим же путем. Ну разве что в крайнем случае.
— Да, Ждам. Теперь я понял, что ты имел в виду, когда предлагал не оставлять прикрытия. Идем?
— Идем, — согласился гном. — Не отставайте, а то здесь целый лабиринт. Заблудиться, что высморкаться. Ждать и искать никого не будем. Иначе все потеряетесь.
Минуты через три этот туннель закончился такой же, как входная, массивной стальной дверью, и гномы снова принялись шаманить с замками и запорами. За этой дверью нас ожидал коридор с множеством ответвлений и перекрестков, но уже не пустой, а заваленный рассыпающимися в труху пустыми деревянными ящиками, ржавыми стальными коробами, мешками непонятно с чем. Столь же тусклый свет магических светильников озарял путь наш во мраке. В этом лабиринте мы блуждали около часа и я, с первого раза запомнив ориентиры, составил примерную карту нашего пути. Получалось, что мы нарезали кругов двадцать, прежде чем оказались перед искомым входом в хранилище. Это еще больше меня насторожило, и теперь я ни единого шага гномов не упускал из виду.
Дверь в само хранилище оказалась просто монументальной — полметра зачарованной стали. Кроме знакомых уже квадратиков, рычажков и колес в самой двери была выемка причудливой формы, в каковую Ждам, бережно достав из мешка, утопил металлический предмет, совпавший с ней по форме. Эта дверь не распахнулась, а вкатилась вправо, открыв довольно большой по площади зал. Стоило нам пройти за порог, как в нем вспыхнул свет, гораздо более яркий, чем в коридорах, и мы смогли в деталях рассмотреть интерьер. Он был прост и функционален. Все пространство занимали металлические длинные и прочные на вид шкафы с закрытыми ящиками и узкими проходами между ними. Каждый ящик имел по три прорези для ключей. Один ключ, насколько я знаю, хранился у клиента, а два у служащих банка. Открыть ячейку они могли только все вместе.
— Депозитарий гномов в вашем распоряжении, ребята, — с нехорошей ехидцей провозгласил Ждам. — Можете начинать потрошение ячеек. Советую начать с тех, что у дальней правой стены. Ближайшие обычно заполняли всяким бумажным хламом, не имеющим теперь ценности: закладными, купчими, договорами. Так что вы там начинайте, а мы немного походим и присоединимся к вам.
Хотя в лабиринте мы не видели никаких тварей, тем не менее, Лим оставил двух мечников охранять вход. Весь остальной отряд направился, куда советовали гномы, сразу от входа к дальней правой стене. Для этого пришлось миновать, я посчитал, тридцать один ряд шкафов. Гномы пошли в противоположном направлении.
Я наблюдал за вскрытием ячеек и с помощью магической сети продолжал следить за гномами. Ячейки, не мудрствуя лукаво, выбивали топорами. Грохот стоял, словно в кузнице. Даже уши закладывало. Изъясняться приходилось по большей части жестами. Однако, первый улов не очень радовал — бумаги, любовные письма, скромное колечко с запиской на общеимперском: «Это самое дорогое воспоминание о славном вечере с милым Розакором», — и далее в том же духе. Правда, через час работы в одной из ячеек нашли мешочек с драгоценными камнями на приличную сумму, и это вдохновило на дальнейшие подвиги.
Поведение гномов нравилось мне все меньше. Оно не было похоже на простой осмотр хранилища. Куда более оно напоминало целенаправленный поиск. Один шел по пятьдесят третьему от нас ряду в сторону входа, и, казалось, считал ячейки. Другой — в пятьдесят седьмом делал то же самое, но шел к дальней стене. Наконец, они явно что-то нашли, быстро взломали ячейки и выгребли их содержимое. Что-то небольшое по размеру. Даже маленькое. Что именно — разглядеть не удалось. После этого двое из них направились в сторону входа, а один в дальний левый угол зала. Я бросил взлом ячеек и поспешил, повинуясь предчувствию, ко входу. Однако они были гораздо ближе, а я, к тому же, старался делать все незаметно, то есть не бросился рывком к цели, а терял время, осторожно лавируя между шкафами. Пока я секретничал, случилось следующее. Гномы… внезапно напали на охранников, оставленных при входе и незатейливо перерезали им горло. Те не ожидали от них предательства и просто не успели защититься. Один из гномов выхватил из мешка ларец, приманивающий монстров, метнулся за дверь и куда-то его спрятал. К сожалению, все хранилище было окутано защитной магией высочайшего уровня и разглядеть с помощью моей сети, что творится за ее пределами, было совершенно невозможно. Отбросив осторожность, я заорал:
— Тревога! Гномы предали! Они убили охранников и открыли ларец!
Сам же побежал за ними вдогонку. Те побежали так быстро, будто стая монстров висела у них на хвосте. Услышав мой крик, они еще прибавили в скорости и опережали меня метров на пятнадцать. Бежали-то мы не по прямой. Приходилось лавировать меж шкафами. Казалось бы, куда они денутся? Однако я чувствовал, что в левый угол зала бегут они неспроста.
Вылетев из-за очередного шкафа, я увидел, как последний гном скрывается в проходе, а массивная дверь уже наполовину закрылась. В той ситуации мне показалось наиболее разумным последовать за предателями. Отряд, уверен, обязательно выкарабкается — ребята там тертые. Тем более о ларце я их предупредил. Стоп! Вспомнил! Вспомнил, где я встречался с этим ощущением, этим «запахом» странной магии… В учебном центре, пробиваясь к порталу в этот мир. Точно также бесились монстры, точно также, не считаясь с потерями, и, забыв, что такое инстинкт самосохранения, бросались в атаку. Именно там через мою магию и магические воздействия монстров пробивался этот самый фон.
Я все-таки успел проскочить в закрывающуюся дверь. Однако в тот момент, когда мне показалось, что все, больше ни туда, ни сюда пройти невозможно, в щель буквально протиснулась, рискуя быть раздавленной, чья-то фигура. Точнее, фигурка.
— Фиора! Какого… ты… за мной?! И что теперь делать? Я не смогу открыть дверь и вернуть тебя обратно!
— Что делать — что делать… Предателей преследовать, конечно, — сердито ответила мне девушка.
Обреченно махнув рукой, я побежал по прямому, как стрела, туннелю. Девушка мчалась за мной, не отставая. Будь я один — использовал бы запространственные переходы, но с ней мы больше потеряли бы времени на обсуждения и еще неизвестно смог бы я нас двоих переместить. Короче, не время для экспериментов.
Выскочив из туннеля, мы увидели пять огромных крытых повозок, сцепленных между собой. Они имели стальные колеса, стоящие на удивительной дороге из толстых т-образных стальных же полосок, уложенных параллельно друг другу на расстоянии примерно восьмидесяти сантиметров и опирающихся на каменные блоки шириной сантиметров десяти — пятнадцати. В этот момент что-то лязгнуло и колеса стали вращаться. Поезд из повозок дернулся и начал двигаться по дороге, наращивая скорость. В последний момент мы с Фиорой успели заскочить на заднюю площадку последней повозки и уцепиться за поручни, приделанные возле задней двери, ведущей внутрь. Скорость движения все возрастала и возрастала. Скоро уже и кугар, умный и хитрый родственник кугуара, уже не смог бы угнаться. Грохот и стук усилился, ветер засвистел, гранитная облицовка сменилась диким камнем, и сами стены слились в туманную смазанную полосу.
Дверь в повозку я открыл, просто вырезав кинжалом замок. Она не содержала никакой магической защиты и не смогла противостоять моим воздействиям. Внутри повозка имела по четыре небольших окошка по левую и правую руку от входа, закрытых толстым стеклом. Освещалось внутреннее пространство все теми же магическими светильниками. Повозка была пуста. Вдоль боковых стен до следующей двери тянулись по два ряда скамей с небольшими проходами между ними и с более широким посередине. Все это напоминало очень большой омнибус, которые я видел еще в своем мире. В противоположной от нас стене была еще одна дверь. Вырезав замок мы по узкому мостику перешли в следующую повозку, затем в следующую и следующую. Некоторые были со скамьями вдоль стенок, некоторые полностью пустые, в других стояли стеллажи с остатками какого-то барахла.
Судя по всему, нам с принцессой довелось проникнуть в бережно хранимую подгорным народом тайну быстрого перемещения грузов и отрядов гномов по континенту, чем славились когда-то гномьи банки. Как им удалось построить и эксплуатировать это чудо техники втайне от всех — непостижимо. Хотя может кто и проболтался по пьяной лавочке, но кто бы ему поверил, не увидев чудо собственными глазами?
Тройка предателей оказалась в последней — точнее, первой по ходу движения — повозке, оканчивающейся двумя большими окнами впереди, и креслом перед наклонной полированной металлической доской (панелью), на которой не было ничего, кроме странного паза слева у самого края. Ждам вразвалочку вышел вперед, достал из мешка непонятную штуковину с раструбом, криво ухмыльнулся и, направив ее на меня, что-то там нажал. Я, разумеется, тоже не стал ждать и, на всякий случай, сформировал запространственный щит. Моя перестраховка оказалась далеко не лишней.
Я ожидал, что из этой бандуры вылетит нечто большое. Размером с арбуз — иначе для чего раструб, как не для задания направления воздействию? Но из артефакта вылетел тонкий, со спицу, ослепительно фиолетовый луч и впился в мой щит. Сфокусированный до невероятной плотности поток магической энергии мгновенно снес первый и второй слой щита, немного задержавшись на третьем. Я успел сформировать еще один щит, а третий уже никак не успевал. Тем не менее, два первых щита, прежде чем разрушиться, существенно ослабили силу удара. Вместо тонкого луча в меня попал уже толстый, с дерево, столб пламени. Он не смог пробить мою защиту, но ударная волна от столкновения двух воздействий сбила меня с ног и все-таки не расплескала в брызги. Всего лишь с маху шарахнула об заднюю стенку повозки рядом с дверью. Фиору тоже зацепило краем. Ее отбросило под скамью, где она и пролежала до конца боя без сознания.
Меня такое отношение со стороны бывших сотоварищей до крайности возмутило. Коротким запространственным рывком я переместился за спины гномов и двумя ударами кинжалов, увеличив лезвия магией, снес головы двум подельникам Ждама. Их мощные защитные амулеты не смогли сдержать ярости моих клинков, хотя и мне пришлось потратить столько магической энергии, сколько тратится за целый день активных тренировок. Сам главарь обладал еще более мощной защитой, поскольку все мои рубящие и колющие удары скользнули вдоль его тела, не повредив. Продолжая на предельной скорости уклоняться от раструба странной штуковины — не припомню описания такого оружия в библиотеке центра — я срочно формировал структуру воздействия, которая совсем недавно помогла мне уничтожить представителя вампиров в Бессоре. Ждам практически беспорядочно продолжал поливать окружающее пространство непрерывным потоком мощных воздействий из своей штуковины. Скамьи взрывались облаками мелких опилок с частичками бывших болтов и шурупов. Тела его друзей уже давно разбрызгались по всем стенкам повозки и частично испарились от жара, а он все давил и давил на спуск. В глазах его нарастал страх, а руки начинали дрожать. Видимо, он никак не мог поверить, что кто-то может противостоять древнему боевому артефакту.
Я не торопился. Если не получится сразу, придется начинать сначала и риск допустить ошибку, чуть-чуть не успеть уклониться от раструба, многократно возрастет. Тогда этот сумасшедший гном убьет меня и Фиору. Сколько раз я говорил себе, что с принцессами связываться не буду, однако мой троглодит с этим не соглашался — пусть она достанется другому охотнику, но своих женщин надо защищать «не жалея живота своего, яко наиглавнейшее дело». Не жалея сил, я сформировал структуру «магобоя» аж из семи фокусирующих линз, сориентировав воздействие в горизонтальной плоскости на уровне живота гнома. В идеале достаточно будет просто прострелить предателя, но оставить его в живых для допроса.
Наконец, воздействие готово. Блок самонаведения захватил цель и теперь не отстанет. Здесь и сейчас нет свидетелей, способных разглядеть, что за структуры магические формируются, поэтому я не стал тратить времени на блоки невидимости и саморазрушения после первого выстрела. Первые три выстрела шариками перемороженного льда в магопробивающих оболочках только разнесли защиту гнома вдребезги, полностью исчерпав энергию в его довольно емком накопителе. Зато четвертый пробил кольчугу, живот и прошел почти насквозь, но зацепил позвоночник и взорвался. Тело предателя вспухло, кольца кольчуги с лоскутами одежды вперемешку с кровью и мясом картечью пробарабанили по стенкам повозки и по моей защите, а все, что осталось от зад… талии и ниже шлепнулось на пол.
На этом драка закончилась. Я бросился к Фиоре, достал ее из под обломков непритязательной мебели, и с радостью убедился, что с ней все более-менее в порядке. Уложив поудобнее, я погрузил ее в оздоровительный сон и добавил немного энергии. Сейчас для нее лучшим лекарством будет покой и сон.
Пятые сутки пути в чудо-поезде увенчались относительным успехом. Я сумел частично разгадать тайну магического универсального ключа, открывающего доступ ко всей транспортной системе гномов. Этот ключ вместе с еще одной удивительной находкой гномов я обнаружил в маленьком, но хорошо бронированном ящичке, привинченном снизу к наклонной металлической доске справа от кресла, как я теперь уже понял, возницы. Что представляет собой вторая находка, я толком разглядеть не успел. Вскрыв после двухчасовой возни ящик, я и ахнуть не успел, хотя применил все навыки вскрытия хранилищ артефактов и был на все сто убежден — опасной магии там нет. Тем не менее, как только моя рука — в перчатке — приблизилась к серебристой полоске непонятно чего, та молниеносно скользнула мне в рукав, словно живая змейка с рубиновыми глазками. Впрочем, не уверен, что мне не померещилось. Я резко отдернул руку и хлопнул себя другой рукой, чтобы прижать это невесть что, но оно холодком просквозило по руке вверх, скользнуло мне на голову, обвилось вокруг лба и сжало его так, что, казалось, череп затрещал от страшного давления. В глазах помутилось, боль раскаленными иглами пронзила виски стекла к груди, потом к животу, потом… ничего кроме боли я уже не чувствовал. Мука продолжалась… не знаю как долго. Ее сменила блаженная прохлада и сил будто существенно прибавилось. В легкой панике — что это было? — я хлопнул себя по лбу, но ничего, кроме обруча вии, не почувствовал. Тогда лег на пол, расслабился, вошел в транс и досконально проверил свой организм. Все вроде было в порядке. Мало того. Магическая псевдоструктура моего тела без моего участия(!) продолжала стремительно усложняться и совершенствоваться, а я этого даже не чувствовал, тогда как на занятиях по развитию этой самой псевдоструктуры любое, самое незначительное, усовершенствование сопровождалось ведрами пота и океанами боли, не говоря уж о затратах немереного количества магических сил. Посмотревшись, как в зеркало, в полированный металл доски возницы, ничего интересного на голове не увидел. Попытки мысленными командами прогнать змейку или хотя бы проявиться тоже к успеху не привели. Да и была ли эта змейка на самом деле? Может, мне все это почудилось после трудного боя с гномами?
Отложив загадку на потом, я снова вернулся к рассмотрению содержимого бронированного ящичка и увидел в нем голубой ограненный кристалл, оправленный в темный металл, на серебряной цепочке. Нижний конец оправы имел сложную форму с бороздками и выступами различной величины, формы и угла наклона. В целом похоже на ключ. Первичный осмотр ключа показывал, что для его активации необходима капля гномьей крови. Однако, как я ни вымазывал кристалл кровью мертвых гномов, ничего не получилось. Скорее всего, требовалась, кроме самой крови, живая связь с энергетикой организма.
Таки образом, мне пришлось очень осторожно заниматься перестройкой защиты ключа, проходя ее слой за слоем. В то же время поезд из повозок продолжал двигаться с сумасшедшей скоростью, а как его остановить я пока не знал. Тщательно обследовав состав, магически, визуально и даже на ощупь — на вкус не пробовал, еще не хватало облизывать грязные железки — я понял, за счет чего он двигался. То есть нашел бункер, куда засыпались кристаллы недрагоценных камней, которые по мере истощения заряда энергии разрушались. То есть их не заряжали, как накопители из драгоценных камней, а просто досыпали новые. Несколько мешков с кристаллами я нашел рядом с бункером. При этом пыль от разрушенных кристаллов по моим предположениям не вычищалась, а самостоятельно просеивалась через сито внизу бункера и летела вниз на дорогу. Ее было немного, поэтому засорение туннелям не грозило.
Поезд довольно часто, примерно раза три в сутки, останавливался напротив скудно освещенных подземных помещений с одинаковой для всех стальной дверью выхода, и, постояв несколько минут, ехал дальше. Можно было бы выйти из повозки, но попасть в неизвестную местность, вполне возможно, густо населенную враждебными существами, нам не улыбалось, поэтому, несмотря на скудные запасы еды и воды, найденные в единственном уцелевшем после драки мешке одного из гномов — явно заначка на черный день, а не основные запасы — мы с Фиорой решили остаться и постараться разгадать тайну гномьего ключа.
Наконец, мне это удалось. Правда единственное, что я мог с ним сделать — это определить наше текущее местоположение и следующие остановки на маршруте. Очевидно, что доезжать до указанной гномами цели нам нет никакого резона — там ждут блудных детей и явно не будут рады их погубителям.
Собравшись с духом, я сел в кресло возницы, вставил ключ в соответствующий паз на передней панели и активировал его. Фиора встала сзади, положила руки мне на плечи и, потеревшись щекой о мою щеку, легонько куснула за ухо:
— Что такое? Не работает?
— Потерпи немного. Воздействию надо время, чтобы сработать.
Панель помутнела и вместо нашего с Фиорой группового портрета выдала схематическую карту. Зелеными точками обозначались пройденные нами остановки, красными — предстоящие. Я увидел ближайшую остановку, обозначенную красным, совсем рядом с порталом в учебный центр. Видимо когда-то этим путем отправляли группы «добровольцев», предварительно усыпив. Два портала поближе к Кронтору мы уже давно проехали, и возвращаться было бы очень далеко.
— Та-а-ак, Фиора. Собирай вещи. Скоро будет остановка, которую нежелательно пропускать, иначе придется ехать еще больше суток.
Девушка кивнула и, молча, пошла собирать наш небогатый скарб.
Откуда вдруг такое мировое потепление в наших отношениях? Да все просто. На второй день пути, когда принцесса немного пришла в себя после всех грустных событий, она, дождавшись паузы в моей работе по расшифровке структуры ключа, подошла ко мне с разговором. Вид у нее был решительный до нельзя, и я понял — выяснения отношений не избежать.
— Родеро. Я больше так(!) не могу. Я должна знать правду. Скажи. Тогда, в доме заместителя коменданта, я видела твои глаза. Я чувствую, что… была… небезразлична тебе тогда. А потом, в нашей резиденции, все вдруг поменялось. Что случилось? Скажи? Если ты про легион поклонников, о которых брякнула сестрица, то это же ничто. Они для меня пустое место. Они волочатся за мной, пристают с нежностями, признаниями, дарят цветы, слагают стихи… но все они мне безразличны. Я не знаю, куда от них деваться. Скажи? В этом все дело?
— Нет. Не в этом.
— А в чем же тогда?
— В том, принцесса, что я дал себе зарок не иметь никаких(!) отношений с принцессами, кроме деловых. Вот и вся загадка.
— Но-о-о… как же? — Фиора с изумлением смотрела на меня не в силах понять мою логику. Потом ее озарило и она радостно воскликнула: — Тебя обидела какая-нибудь вертихвостка принцесса и ты обиделся на всех?
— Принцесса! — не выдержал я тяжести разговора. — Она не была вертихвосткой…
— Ага! — надулась девушка. — Значит, принцесса все же была?
— Была-была, — с раздражением ответил я. — Вот только ей предстояло сделать выбор: корона или я. Причем, если выбиралась корона, то я должен был исчезнуть навсегда… из списка живых. Как думаешь, что она выбрала? — и язвительно добавил: — Не хочу больше ставить девушек перед столь трудным выбором.
Глаза Фиоры наполнились слезами, она шмыгнула носом, совсем как простолюдинка и прошептала:
— Прости, Родеро. Я не знала.
— Вот только жалеть меня не надо. Я сам себя давно уже отжалел. Но, тем не менее, прости — с принцессами романы крутить больше не намерен. Хватит прыгать в один и тот же огонь.
Фиора неожиданно улыбнулась сквозь слезы и сказала:
— Значит, дело только в этом?
— Да, — теперь настала моя очередь недоумевать, неужели этого недостаточно?
— Тогда позволь представиться, лигора (сударыня, леди, сеньорита…) Фиора, — и торжествующе добавила. — Я не принцесса и никогда ей не была.
— Как же так? Сестра принцессы — не принцесса?
— А вот так. Какой титул может носить внучка младшего брата наследника престола? Дедушка Литерии еще жив и здравствует, а прабабушка, да продлятся ее годы, не собирается освобождать трон. Просто в нашем королевстве принято всех членов королевской семьи называть принцами и принцессами, хотя это и неправильно. У нас в Кронторе таких царственных особ, что воробьев небитых. Королева, ничуть не смущаясь, гоняет их с поручениями, словно мелких барончиков… А ты говоришь — принцесса! Думаешь, будь я настоящей принцессой, меня бы отпустили к бесам вслед за учителем?
Фиора так звонко и заразительно рассмеялась, что я не выдержал и присоединился к ней. Мой троглодит с рыком восторга выпрыгнул из пещеры и протянул уже свои волосатые лапы, чтобы сграбастать свою(!) женщину и, немедля, затащить ее в пещеру на мягкие шкуры — девушка прочитала это в моих глазах (как ей удалось — непонятно?) и явно не возражала — но я усилием воли частично цивилизованного человека пресек это непотребство, притушив немного огонь страсти. Фиора разочаровано вздохнула и опустила голову.
— Фиора, прости, но я не хочу твоего разочарования в дальнейшем… Постой! Послушай меня! Я хочу, чтобы ты разобралась в самой себе. Вдруг это только каприз. Желание добиться своего от потенциального поклонника не павшего к твоим ногам сразу. Прошу тебя! Подумай. Серьезно ли все это или только выдумка? Давай не будем спешить. Хорошо? Ты достигла своей цели — я готов припасть к твоим ногам. Теперь загляни в себя — не изменилось ли твое отношение?
Фиора кивнула и посмотрела на меня вновь потеплевшими глазами:
— Хорошо. Обещаю подумать. Но если что — ты у меня отработаешь по полной, — делано угрожающе прорычала она.
— О. Ты такая опытная дама?
— Н-нет… — мило покраснела девушка. — О чем ты говоришь? Я еще ни с кем… И вообще! Какое твое дело! Я еще ничего не решила. А будешь хамить, такого нарешаю…
Дни в поезде нас с Фиорой очень сблизили, но до близости мы пока не дошли. Девушка всерьез отнеслась к моей просьбе и честно копалась в себе, пока я был занят.
Сейчас перед высадкой я должен был с ней поговорить о наших дальнейших планах. Может, в результате окажется, что выйти предстоит мне одному.
— Фиора. Я должен сказать тебе. Мне предстоит вернуться… в одно место. Это совсем недалеко от остановки. Я готов предложить тебе пойти со мной, но не хочу скрывать — это опасно. Ты можешь потерять память и перестать быть собой, а можешь стать вровень со мной. Получить те знания и умения, которые имею я. Риск большой, но решать тебе. Есть и другой вариант. Я провожаю тебя до ближайшего поселения, и дальше ты возвращаешься с попутными караванами в Кронтор. Не скрою, второй вариант мне нравится гораздо больше. Ты мне нравишься такой, какая есть. Может все-таки не стоит рисковать?
Девушка не колебалась ни секунды.
— Я иду с тобой. Жизнь — сплошной риск. Завтра меня могут сожрать твари, а с тобой мне ничего не страшно.
Поезд замедлил ход и остановился. Фиора решение не изменила. Мы вышли на остановке и прошли на выход. С помощью универсального ключа я свободно открывал двери, а других препятствий, например, в виде заваленных туннелей или тварей, мечтающих полакомится человечинкой, нам не встретилось. Благополучно выбравшись на поверхность, мы увидели развалины маленького поселения, приютившегося на горном плато. Невысоко над равниной. Метров тысяча, тысяча двести. Портал, если я все правильно помнил, находился шагах в трехстах от поселения.
Мы подошли к краю пропасти по тропинке, выбитой в камне десятками тысяч наших предшественников, я проверил указанные элвом признаки и, убедившись, что все правильно, еще раз внимательно посмотрел на Фиору.
— Ты не передумала? Еще не поздно.
— Нам… надо туда? — девушка, побледнев, кивнула головой в сторону пропасти.
— Да. Туда. Ты мне веришь?
Она решительно мотнула головой в знак согласия и крепко ухватила меня за руку. Опасаясь, что она потеряет решимость, я весело сказал:
— На счет три! Раз! Два!.. — и тут же, крепко держа Фиору за руку, шагнул в пропасть.
Девушка взвизгнула, мертвой хваткой сжала мою руку, закрыла глаза и… мы полетели вниз. Знакомая вспышка, мрак и вот мы стоим, по-прежнему держась за руки, на золотом(!) круге зала прибытия учебного центра.
— Позволь доложить, Древний, Владыка, Князь и Правитель…
— Хватит титулов. Говори по существу. У меня мало времени.
— Ситора благополучно прибыла в Вампур, столицу Кассарии. Отряд, скрытно сопровождавший ее от Солди, вынужден был вмешаться, когда к Сорамето стали неожиданно приближаться крупные стаи тварей. Наше вмешательство не заметили. В том числе и отряд скрытой охраны принцессы. Гвардейцы тоже вынуждены были драться с монстрами. Думаю, им было не до нас. Тем более — они сами старались не попадаться на глаза подопечным.
— Что ребенок Ситоры?
— Наши целители подтверждают прогноз. По самым осторожным оценкам ребенок родится вампиром и магом необыкновенной силы.
— Удвоить охрану Ситоры. Но… деликатно. За ее эмоциональным состоянием следить так же, как за физическим здоровьем. Организовать наилучшее питание, проживание и постоянный контроль наших медиков. Чтоб ни один волос не упал… Отвечаешь головой.
— Слушаюсь, Древний.
— Что с этим таинственным лекарем, который последним видел нашего представителя и его помощников?
— Есть серьезные основания полагать, что этот лекарь и отец ребенка Ситоры — одно лицо. Он исчез из Сорамето вместе с лигорой Фиорой. В настоящее время его местонахождение даже предположительно установить не удалось.
— Отец ребенка и… возможный убийца трех вампиров. Никчемные были подонки, следует признать… А лекарь очень нам пригодился бы. Особенно, если этот ребенок не чудесная случайность. В чудеса я не верю давно, а вот… Итак. Приказываю. Месть отменить. Даже если будут твердые доказательства его причастности к убийству представителя. В случае обнаружения лекаря приложить все силы к тому, чтобы уговорить его приехать в Кассарию и встретиться со мной. Подчеркиваю. Уговорить! А не захватить или выкрасть! Гарантируйте ему от моего имени неприкосновенность и денежное вознаграждение. У меня все.
— Слушаюсь. Дозволь идти?
— Иди.
— Лим! Ну как же так?! Как ты мог вообще потащить девочку с собой?! Похоже, ты теряешь хватку. Не желаешь ли уйти на покой и стать обычным кладоискателем или трактирщиком?
— Прости, твое величество. Не доглядел. Но кто мог знать, что гномы устроят такое. Я работал с ними несколько лет. У них были такие рекомендации. Все эти годы ни намека на предательство… А не взять Фиору с собой я не мог. Она предложила древнюю карту. Меня бы свои не поняли, если бы я отказал. Тогда точно можно уходить на покой. Я знал, что она зайдет в резиденцию за картой и там обязательно поговорит с сестрой. Если бы Литерия была против, она просто не отпустила бы сестру. Да и наверняка тайно отправила отряд сопровождения…
— Отправила-отправила. Хоть один разумный человек был в вашей компании. Еще раз подумай, Лим. Ты твердо уверен, что девочку не утащили с собой силой?
— Твердо, Дария. Твердо. Я сам видел, как Родеро проскочил вслед за гномами в закрывающуюся дверь и только потом, уже в совсем малую щель протиснулась Фиора. Сама. Добровольно. Насколько я понимаю в людях, Родеро никогда не подверг бы ее риску. Уж поверь мне. Я знаю, о чем говорю.
— Как вы нашли шкатулку, оставленную гномами, и выбрались из подвала, я знаю. Скажи, что ты еще странного подметил в лекаре?
— Про его боевое искусство я уже говорил…
— Знаю-знаю: «Техника очень похожая на твою, твое величество, только совершеннее».
— Точно так. Еще мне показалось, что он скрывал свой магический потенциал. Он ничем себя не выдал, но иногда, когда Лотий с элвом говорили у костра о магии, все слушали с жадным интересом, а он — словно это рассуждения учеников младших классов. Будто это для него всего лишь давно известные азы. Нет. Он не морщился. Не смотрел на магов свысока… даже жадный интерес проявлял, как все, но-о-о-о… Я не могу обосновать свое чувство. Оно просто есть и все.
— Что ж. Я доверяю твоему чутью. Как ведутся работы по вскрытию двери?
— С полным напряжением сил. Однако древние архимаги гномов на совесть зачаровали ее. По прогнозам наших магов на взлом потребуется до полугода. Им приходится действовать грубой силой…
— Хорошо. О ходе работ докладывать мне ежедневно. Лекаря, если объявится, немедленно ко мне. Но живым и желательно здоровым! Ты меня понял?
— Понял, твое величество.
— Все. Действуй.