Корабль швартуется, матросы готовят сходни, а стоящий на мостике Фрейгр смотрит на встречающих. Русые с проседью волосы капитана стали почти совсем седыми, а обычно гладко выбритые щеки покрывает неряшливая щетина.
"Грифон" тоже выглядит основательно потрепанным, единственный несвернутый парус наспех залатан, и весь корабль отмечен ощутимым прикосновением хаоса.
Как только сходни касаются причала, Креслин взбегает на палубу, где его приветствует Фрейгр, облаченный в напяленный прямо поверх выцветшей вязаной фуфайки зеленый с золотом кафтан. Матросы, выглядевшие так же неряшливо, как и их капитан, стараются не смотреть на регента.
- Это твоих рук дело? Я насчет военной шхуны.
Креслин кивает.
Серые глаза Фрейгра воспалены и налились кровью.
- Не скажу, что хотел бы снова там оказаться, Креслин. Или мне уже следует говорить "герцог Креслин"? А может, корону наденет твоя соправительница?
- Я не хочу претендовать ни на какой титул, Фрейгр.
- Ты не хочешь, я знаю. Но можешь ли ты себе это позволить?
- Фрейгр, как это случилось?
Капитан качает головой:
- Трудно сказать. То ли он умер от чумы, то ли был отравлен наемным убийцей. Так или иначе в городе творилось нечто несусветное. Люди умирали, и целые толпы бегали по улицам, угрожая побить камнями всякого, кто связан с Черными. А потом глашатаи объявили, что толпа захватила замок...
- Понятно. Значит, Белые направили туда войска под предлогом восстановления порядка?
- Войска?
- Да. Как они вводились, я не видел, но когда колдовской туман рассеялся, оказалось, что на равнинах стоят отряды из Джеллико и даже из Хидлена. А замок по-прежнему скрывает магическая завеса.
- Так это была магия?
- Да, магия хаоса. С помощью гармонии такого не устроить.
- Но они кричали, будто во всем виноват ты. Что это ты испортил погоду.
- Насчет погоды так оно и есть, - со вздохом сознается Креслин, глядя на потрепанного "Грифонд". - И, наверное, во всех напастях, последовавших за этим, тоже есть моя вина, хоть я их и не устраивал.
- Устраивал, не устраивал... это как сказать, - ворчит Фрейгр, не сводя с Креслина по-прежнему суровых, налитых кровью глаз. - Ты другое скажи: что теперь мне с моими ребятами делать?
- Могу предложить тебе стать флагманом флота Отшельничьего.
- Хм... флагманом. А у меня есть выбор?
- Не уверен. Но ты можешь командовать "Звездой Рассвета", - Креслин указывает на почти лишенное парусов судно.
- Да, вы неплохо над ним поработали. Осталось поставить паруса - так мы их привезли. И запасной парусины прихватили, а провизии погрузили столько, - капитан обводит рукой стоящие на палубе бочки, - сколько могли взять на борт. Я подумаю над твоим предложением, хотя, может быть, лучше сделать капитаном "Звезды" Госсела.
- Смотри сам. Госсел мог бы сменить тебя на "Грифоне".
- Не знаю, - ворчит Фрейгр, глядя в сторону высящейся на холме башни. - Зато я с самого начала чуял, что везти сюда разом трех долбаных чародеев - это не к добру. Хотя и не подозревал, до какой степени.
Неожиданно Креслин видит высовывающуюся на палубу женщину.
- Это Синдерова сестра, - поясняет Фрейгр, проследив за его взглядом. - Когда дела пошли хуже некуда, я разрешил парням взять на борт своих жен, подруг, сестер... кого захотят. Не бросать же их там? К тому же мне подумалось, что ты возражать не станешь.
- Не стану. Народу у нас хватает, но это, пожалуй, лучшее из всего, что ты сюда доставил, - Креслин смотрит на северный небосклон, где между редеющими облаками ширятся голубые просветы, и добавляет: - Это и погода.
- А я так дождику рад.
- Боюсь, за последнее время дождей у нас выпало сверх всякой меры. Но я надеюсь, что этот вопрос наконец улажен.
CXXI
Женщина с серебряными волосами переводит взгляд с певца на командира стражей, отвернувшись от худощавой Кринэллин, наставницы бойцов.
- Мне это не нравится, милостивая госпожа, - говорит Эмрис. - Тиран не восстанавливала Нонотрер... до того. А теперь угроза для нее еще меньше, чем раньше.
- Следует ли из этого, что мы должны напасть первыми? - спрашивает Ллиз, отпивая из черного кубка. - Но после потери двух отрядов в Сутии и еще одного, почти полностью уничтоженного аналерианскими разбойниками, мы почти обескровлены.
- Я не предлагала напасть. Но происходящее меня беспокоит.
- Меня тоже. Например, эта история со следами. Где-то на верхней дороге скрываются невидимые воины, и их не меньше взвода.
- Белые дьяволы, - вступает в разговор Кринэллин. - Это тревожит нас всех.
- Дело рук чародеев, - заявляет Эмрис. - Отряд наверняка заслан ими, но опасаться нечего. Они не смогут прятаться всю зиму, особенно если ляжет глубокий снег. Тут мы их и переловим.
- У нас не так много возможностей ловить кого бы то ни было, замечает Ллиз. - Особенно учитывая наши обязательства перед Сарроннином. И потери, понесенные в Сутии. Я не собираюсь возобновлять...
- Ты доверяешь тирану?
- Доверять женщине, бросившей родную сестру на растерзание Белым дьяволам, не слишком мудро. Если бы не наша нужда в деньгах...
- Нужда в деньгах не помешала тебе послать припасы консорту, напоминает Эмрис.
Глаза Ллиз вспыхивают, но голос остается невозмутимым.
- Не помешала, потому что это были излишки, которые мы не могли ни продать, ни использовать сами, - она умолкает и через некоторое время говорит: - На сегодня все. Продолжим разговор утром.
Эмрис переводит взгляд на певца.
- Песню о мужчине... о мужчине... - требуют стражи, сидящие за средними столами.
Обернувшись на миг к главному столу, менестрель кладет гитару на табурет, достает из своего дорожного мешка длинный веер, в сложенном виде походящий на меч, и, поклонившись, начинает:
Не спрашивай меня, каков мужчина!