Шлеп!
Креслин смахивает с предплечья прихлопнутого москита, собратья которого досаждают ему уже больше кай пути. Влажный воздух совершенно неподвижен.
"Ззэзз..."
Не вызвать ли сейчас ветерок? Ведь они далеко от Фенарда и от той всепроникающей белизны. Шмяк!
"Ззззз..." - неуемно гудят москиты.
- Дерьмо! - бормочет юноша. Когда его спутники толковали о плодородных долинах Галлоса, ни один из них и не заикнулся насчет проклятущих кровососов. Как, впрочем, и о вонище, царящей в переулках здешних городов.
"Зззззз..."
В небе мелькает что-то белое. Креслин вскидывает глаза, но птица (если это была птица) уже исчезла.
"Ззээзз..."
Шлеп!
"Зззээз..."
- Похоже, тебе мошкара не нравится, - замечает Хайлин. - А вот ты ей пришелся по вкусу.
Шлеп!
Открытая шея саднит, но в долинах Галлоса стало одним москитом меньше.
- Долго еще ехать?
- Еще пару кай, - сухо отвечает Хайлин. - Как раз к темноте будем на месте.
Розовато-оранжевое свечение угасает, когда в быстро сгущающихся сумерках Креслин останавливает мерина возле высокого светло-серого камня верстового столба.
- Перндор, - читает он. - Тут написано: "Перндор, три кай". Мы туда путь держим?
- Пожалуй, что и туда.
- Пожалуй?
"Зззэз..."
- Он тебя подначивает, малец, - гудит с козел Деррилд. Хайлин ухмыляется.
Шлеп! Креслин покачивается в седле, едва не потеряв равновесие при попытке прикончить еще одного кровопийцу. Потом он натягивает поводья и скачет назад, на середину дороги. Гам тоже грязь, но не такая глубокая и топкая, как у обочины, возле столба.
- Ладно, не так уж и далеко.
Взмокший от пота юноша с расчесанной от укусов шеей обреченно вздыхает. Впрочем, довольно скоро они приближаются к очередному столбу, где написано просто "Перндор", без указания расстояния. У дороги возле ветхого забора торчит полуразвалившаяся лачуга.
Каменное мощение обрывается; дальше идет глинистая тропа, в настоящее время представляющая собой хлюпающее, вязкое болото.
Сумерки быстро переходят в ночь. Становится прохладнее, но не настолько, чтобы Креслин перестал потеть. А призвать ветра, чтобы охладиться и отогнать мошкару, он не решается: мешает присутствие язвительного торговца и востроглазого наемника.
- Терпеть не могу ездить по ночам, - бормочет Хайлин, касаясь рукояти меча.
Креслин молчит: вместо слов он тянется к едва уловимому ветерку, повеявшему с запада, со стороны неприглядных строений с неосвещенными окнами.
- Там кто-нибудь живет? - спрашивает он, показывая на развалюхи. Должен же здесь быть приличный постоялый двор.
На мысль о постоялом дворе наводит горящий примерно в кай впереди одинокий свет.
Ветерок приносит звуки - конский храп и звяканье металла. Креслин замирает, осознав, что справа и позади, за темным амбаром, затаились всадники.
Юноша выхватывает меч из заплечных ножен, но чувствует, как невидимый стрелок целится в него из лука.
В отчаянном порыве он швыряет ветер в лицо лучника.
Деррилд хватается за утыканную гвоздями дубинку и, взывая неизвестно к кому, чуть ли не на все словно бы вымершее поселение орет:
- Бандиты! Бандиты!
Припав к шее своего костлявого мерина, Креслин пришпоривает его и, с мечом наголо, устремляется навстречу полудюжине верховых.
Тьма взрывается криками.
Сверкает клинок. Юноша не обдумывает своих действий: его тело движется как бы само собой.
- Ублюдок! Дьявол! Где он?
Креслин свивает воздушные потоки в завывающий смерч и снова швыряет ветер навстречу врагам. Мерин под ним шатается и начинает оседать, но даже перепрыгивая со своего коня на спину вражеского, юноша использует инерцию полета, чтобы полоснуть клинком по горлу не успевшего увернуться разбойника.
- Уходим! Их тут полно! Они уложили Фрози!
- Проклятье! - бормочет он, пытаясь выбросить труп из седла.
Стук копыт. Рядом останавливается Хайлин. Даже в полутьме видно, что он бледен как мел.
- Где Деррилд? - Креслииу удается-таки спихнуть мертвеца на землю.
- Несется к гостинице. Улепетывает со всей быстротой, на какую способны мулы.
- Что?
- Да то. Драться - наша работа. Ты не забыл: нам за это платят.
- А... ну да.