- Почему? - Вопрос прямой, но звучит не резко. Креслин пожимает плечами и чувствует в плече боль. Он покусывает губы, прежде чем ответить:
- Меня просватали, и я решил избежать этого брака.
- Неужто нареченная внушала тебе такое отвращение, что ты перебрался через Рассветные Отроги, лишь бы от нее избавиться?
Креслин не поправляет рыжеволосую, оставляя в заблуждении относительно расстояния, которое ему пришлось одолеть.
- Не нареченная. Сама идея такого брака. Кроме того... тамошние обычаи... отличаются от здешних. Инициатива со стороны мужчин... не поощряется.
Говорить трудно, все силы уходят на то, чтобы держаться в седле. Хорошо еще, что прохладный дождь немного утишает сжигающий изнутри жар. Креслин не может сказать, сколько раз они поднимались на холмы и спускались в долины. Равно как и сколько раз отвечал он "да" или "нет" на вопросы рыжеволосой. Точно он знает одно: завеса дождя стала плотнее, а седло под ним начало елозить.
А потом перестает осознавать и это...
Когда Креслин приходит в себя первый раз, перед глазами его все расплывается, а огонь внутри жарче пламени Фэрхэвена, горячее солнца Фрейе, раскаленней камней нижней пустыни, что за южной грядой Рассветных Отрогов...
Прежде чем он вновь проваливается во тьму, кто-то ложкой вливает ему в рот какую-то жидкость...
Очнувшись во второй раз, он с трудом фокусирует зрение и обнаруживает себя в незнакомой комнате, освещенной лишь тусклой настенной лампой. Та же ложка, та же жидкость, и его опять поглощает тьма...
XLIX
Креслин лежит в мягкой постели, застланной хлопковым постельным бельем. Его взгляд скользит по тяжелым бархатным шторам на стрельчатом окне, отмечает проложенный свинцом оконный переплет и падает на стоящий под окном маленький столик. Небо за окном темно-серое, что указывает на поздний час. По обе стороны от стола стоит по обитому парчой креслу, а на нем самом - латунная лампа. Стены обшиты темным деревом.
Тяжелая, обитая железом дверь бесшумно открывается. Появившаяся на пороге женщина в плаще с капюшоном легкой поступью направляется к высокой кровати. Плащ и сумрак скрывают ее черты.
Однако слабость не мешает Креслину видеть в темноте. Он узнает особу, забравшую его из дома Андре, хотя сейчас она носит иные цвета: черный, белый и серый.
- Добрый вечер, - Креслин старается произнести эти слова внятно.
- Рада видеть тебя вернувшимся в страну живых, - говорит она, выдвигая одно из кресел и усаживаясь.
- Я тоже рад. Хотел бы только уточнить - в какую именно из стран?
- О, это Вергрен, древняя родовая цитадель герцогов Монтгрена, а ты его почетный гость. Как и я, - сухо добавляет она.
- Боюсь, я не имел удовольствия представиться... разве что во время нашей поездки, но тогда мои мысли путались...
- Мы действительно встречались и раньше, - говорит она, - хотя не были должным образом представлены. Возможно, ты слышал мое имя, но сам не назвался.
Креслин пытается повернуться. Перед его глазами пляшут искры.
- Вынужден спросить... Стоит ли мне вообще представляться?
Она не отвечает, молча рассматривая его лицо полускрытыми под капюшоном глазами.
- Впрочем, это едва ли имеет значение. Меня зовут Креслин.
- Креслин - и все? Без родового имени? Без какого бы то ни было титула?
Юноша хмыкает, и это усилие стоит ему новой россыпи огоньков в глазах.
- Ты еще очень слаб, - говорит она, явно уловив его состояние. - Твое счастье, что ты попал сюда вовремя. Мало кому под силу осилить такое путешествие, тем паче при такой немочи.
Немочь? Наверное, его злосчастная рана снова воспалилась.
- Я просто зашла взглянуть, как ты поправляешься, - с этими словами она встает и протягивает руки к его лицу. Мягкие теплые пальцы касаются влажного горячего лба.
Даже сквозь мелькание огней в глазах он успевает заметить опоясывающий ее запястье белый шрам. Однако спросить ни о чем не успевает - женщина уходит.
Едва ли не прежде, чем за ней затворяется тяжелая дверь, глаза юноши закрываются.
L
- Подождать? - переспрашивает герцог Монтгрен. - Сколько еще я должен ждать? Это безумие. Каждый день его пребывания в Вергрене грозит тем, что они его обнаружат, - он нервно мерит шагами комнату.
- Как раз в этом для тебя нет никакой угрозы. Куда хуже будет, если его поймают! Вынудив его уйти прежде, чем он восстановит силы, ты добьешься именно этого.
Мегера откидывается в кожаном кресле.
- И почему я...
- Да хотя бы потому, дорогой кузен, что тебе случайно понадобились кони, которых доставят на следующем каботажном судне, и западные луки, и копья с наконечниками из холодной стали. А еще тебе может понадобиться протест моей дражайшей сестрицы, адресованный Высшему Магу. А от гнева маршала Западного Оплота ты только выиграешь.
- Ничто из названного не принесет мне особых благ, если маги установят, что он здесь.
- Ты ведь это не серьезно, правда? - она обнажает в улыбке ровные белые зубы, а вспыхнувшая в глазах искра на миг стирает с лица усталость. Они не могут позволить себе вторгнуться сюда, чтобы выяснить, здесь ли он. Да и вообще ты в большей безопасности, пока мы здесь. Когда мы уберемся отсюда, будет хуже. Он один стоит нескольких кавалерийских отрядов, хотя ему нелегко нести людям смерть.
- Я просто хочу, чтобы он поправился и вы вместе отправились по своим делам, куда вам надо, - герцог выдерживает паузу. - Кстати, а куда ты собираешься и что намерена делать?
Ее улыбка становится еще шире:
- Не знаю, не знаю, дорогой кузен. Ничего не знаю, кроме того, что я нежеланная гостья повсюду западнее Рассветных Отрогов. А его, похоже, не желают привечать нигде.
- Свет! - восклицает герцог. - Неужто ты решила...
- Остаться здесь? - улыбка исчезает. - Я думала об этом.
Герцог смотрит на угольки в камине. Один вспыхивает крохотной белой звездочкой и прогорает. На лицо женщины возвращается улыбка:
- Думала, но это, пожалуй, невозможно. У дражайшей сестрицы слишком много людей в твоем ближайшем окружении. И она хочет, чтобы мы создали... скажем... некоторые затруднения для магов.
- И ты согласна с этим безумием?
- А это имеет значение? - Мегера трогает пальцем запястье.
- Полагаю, что нет, - кивает герцог. - Во всяком случае, там, где замешана Риесса, - он подходит к угловому столу, стоящему в этом кабинете еще со времен его деда. - Но в любом случае я хочу, чтобы Креслин чувствовал себя хорошо.