- Время пришло.
Граф повернулся к Мегвин. Ее губы были обескровлены, тонкая белая полоска виднелась между веками.
- Тогда вы пойдете без меня и моих людей. С меня хватит убийств. Я заберу с собой Мегвин, чтобы она могла умереть в Эрнистире. Отвезу ее домой.
Джирики поднял длиннопалую руку, как будто хотел протянуть ее своему смертному союзнику. Вместо этого он повернулся и снова приподнял полог шатра. Эолер ожидал какого-нибудь драматического жеста, но ситхи сказал только:
- Ты должен делать то, что считаешь нужным, Эолер. Ты уже много сделал.
Он выскользнул наружу - темная тень под звездным небом, и полог шатра упал.
Эолер придвинулся к постели Мегвин, мысли его были полны отчаяния и тревоги. Он не хотел больше думать. Он прижался щекой к ее безжизненной руке, и сон охватил его.
- Как ты, старый друг?
Изгримнур застонал и открыл глаза. Голова болела, в висках стучало, но все это было ничто по сравнению с болью в спине.
- Мертв. Ты меня почему не хоронишь?
- Ты еще всех нас переживешь.
- Если при этом я буду чувствовать себя примерно так же, то ничего хорошего в этом не вижу. - Изгримнур попробовал сесть. - Что мы тут делаем? Стренгъярд сказал мне, что Вареллан сдался?
- Да. А у меня были дела здесь, в монастыре.
Герцог подозрительно посмотрел на Джошуа:
- Чего ты улыбаешься? Это на тебя не похоже.
Принц довольно засмеялся:
- Я стал отцом, Изгримнур!
- Воршева родила? - Изгримнур вытащил из-под одеяла волосатую лапу и схватил Джошуа за руку. - Отлично, парень, отлично! Мальчик или девочка?
Джошуа сел на кровать, чтобы не заставлять Изгримнура тянуться так далеко.
- Оба.
- Оба? - Изгримнур снова подозрительно посмотрел на принца, - Что за ерунда?.. - Наконец он понял: - Двойня?
- Двойня! - Джошуа, казалось, готов был засмеяться от радости. - Они чудесные, Изгримнур, - толстые и здоровые! Воршева была права, женщины-тритинги очень сильные. Она почти не кричала, как будто они всегда рожают двойнями.
- Хвала Эйдону, - сказал риммер и сотворил знак древа. - Дети и мать хорошо себя чувствуют? Хвала Эйдону. - Он резко вытер глаза. - А ты, Джошуа, ты только посмотри на себя! Ты же только что не танцуешь! Кто бы мог подумать, что отцовство так преобразит тебя!
Принц по-прежнему улыбался, но стал более серьезным:
- Теперь у меня есть ради чего жить, Изгримнур. Я не понимал, что это такое - счастье. Они должны жить в добром мире. Тебе надо увидеть их. Они замечательные.
- Я пойду взгляну на них. - Изгримнур начал борьбу со своими одеялами.
- Ни в коем случае! - Джошуа был в ужасе. - Ты не встанешь с кровати! Твои ребра...
- Мои ребра на своем месте. Их только чуть-чуть придавила упавшая лошадь. Бывало и хуже. Больше всего досталось голове, а это, в конце концов, только кости.
Джошуа обхватил широкие плечи Изгримнура. На мгновение показалось, что он действительно собирается уложить герцога обратно в кровать, потом принц неохотно отпустил его.
- Ты поглупел, - сказал он. - Дети никуда не денутся.
- Так или иначе, я должен двигаться. - Борясь с болью, Изгримнур спустил ноги на холодный каменный пол. - Я-то видел, что случилось с моим отцом Изборном. Когда его сбросила лошадь, он оставался в постели целую зиму и после этого уже не смог ходить.
- О Боже, что он... что он делает? - Отец Стренгьярд появился в дверях и с глубокой печалью смотрел на герцога.
- Он собирается пойти посмотреть на детей, - сказал Джошуа смиренно.
- Но... но...
- Черт возьми, Стренгъярд, ты пищишь, как цыпленок, - зарычал герцог. Сделай лучше что-нибудь полезное. Дай мне сесть. Я не настолько глуп, чтобы прямо сейчас отправиться корчить рожи наследникам Джошуа.
Успокоенный священник быстро вышел.
- А теперь подойди и помоги мне, Джошуа. Жаль, что у нас нету этих наббанайских приспособлений, которые поднимают вооруженных людей на лошадь.
Принц подошел к кровати. Изгримнур ухватился за его ремень, подтянулся и встал, после чего некоторое время не двигался, тяжело дыша.
- Все в порядке? - тревожно спросил Джошуа.
- Нет. Я дьявольски плохо себя чувствую. Но я на ногах, а это уже хорошо. - Он, казалось, не очень-то хотел двигаться дальше. - Это далеко?
- Коротким путем вниз через зал. - Джошуа подставил плечо. - Мы пойдем медленно.
Они осторожно вышли в длинную холодную галерею. Сделав не больше десятка шагов, Изгримнур остановился передохнуть.
- Боюсь, что я не смогу сидеть на лошади несколько дней, - извиняющимся тоном проговорил он.
- Несколько дней? - Джошуа засмеялся. - Ты хотя и храбрый, но очень глупый человек. Я не позволю тебе садиться в седло по меньшей мере месяц.
- Я не хочу остаться за бортом!
- Никто и не собирается оставлять тебя за бортом, Изгримнур. Я буду нуждаться в тебе больше, чем когда-либо, можешь ты сражаться или нет. Вот моя жена, например, тоже не будет скакать на лошади. Мы найдем какой-нибудь способ доставить тебя в Наббан и туда, куда мы двинемся потом.
- Ехать вместе с женщинами и детьми? - Отвращение в его голосе граничило с ужасом.
- Только пока ты болен, - сказал Джошуа. - Но не лги мне, Изгримнур. Не говори, что ты уже совсем здоров, если будешь еще плохо себя чувствовать. Когда ты мне понадобишься, твои раны должны уже зажить. Вообще-то меня нужно повесить за то, что я разрешил тебе встать.
Герцог смягчился: