- Кадрах сказал, что он не может больше заниматься волшебством.
Бинабик озадаченно покачал головой:
- С большой давностью Падреик из Краннира бывал самым осведомленным употребителем Искусства во всем Светлом Арде, хотя это имело зависимость от того, что другие носители свитка и очень великий из них Моргенс не имели желания рисковать его глубинными течениями. С очевидностью, он не терял своих возможностей - они нужны были ему для открывания двери дворров.
- Все это случилось так быстро! Я просто не подумала. - Она ощутила, как надежда разгорается в ней. Может быть, судьба не зря привела сюда монаха.
- Я сделал то, что должен был, - внезапно проговорил Кадрах.
Мириамель думала, что он спит, и испуганно подскочила.
- Белые лисицы поймали бы меня через несколько мгновений. Но я не тот, что был, тролль. Использование Искусства требует дисциплины, напряженной работы и покоя. Я был далек от этого много лет. - Он снова прислонил голову к стене пещеры. - Теперь колодец пуст. Мне нечего больше дать. Нечего.
Мириамель, однако, собиралась выяснить все до конца:
- Ты до сих пор не объяснил, почему преследовал меня, Кадрах.
Монах открыл глаза:
- Потому что больше ничего нет. В мире ничего больше нет для меня. - Он помедлил, потом сердито посмотрел на Бинабика, как будто маленький человек покушался на то, что не имел права слышать, и снова медленно заговорил: Потому что... потому что вы были добры ко мне, Мириамель. Я забыл, как это бывает. Я не мог идти с вами навстречу вопросам и полным отвращения взглядам герцога Изгримнура и прочих. Но я не мог отпустить это прикосновение жизни, какой она некогда была. Я не мог отпустить. - Он поднял руки, потер ими лицо, потом жалко рассмеялся: - Полагаю, я еще не настолько мертв.
- Это ты шел за мной и Саймоном в лесу?
- Да. И через Стеншир и Фальшир тоже. Только когда этот присоединился к вам, - он кивнул на Бинабика, - мне пришлось держаться подальше. У его волка хороший нос.
- Ты не особенно помог, когда огненные танцоры схватили нас.
Кадрах содрогнулся.
- Я потерял ваш след после Хасу Вейла. То, что я нашел вас снова, - чистое везение. Если бы вы не пришли к Святому Сутрину, где мне предоставил приют этот радушный сумасшедший Дометис, думаю, мы никогда бы уже не встретились. Он снова хрипло засмеялся. - Подумайте об этом, моя леди. Ваша удача отвернулась от вас, когда вы вошли в Божий дом.
- Хватит. - Мириамель теряла терпение, слушая бесконечное самоуничижение Кадраха. - Ты здесь. Что теперь?
Прежде чем монах успел ответить, шаркая подошел Джисфидри. Дворр скорбно посмотрел на Кадраха, потом повернулся к Мириамели и Бинабику:
- Этот человек прав в одном. Снаружи находится кто-то еще. Хикедайя пришли.
При этих словах воцарилось молчание.
- Ты уверен? - Мириамель почти не надеялась, что дворры могут ошибиться, но мысль о том, что снаружи их поджидают мертвеннолицые норны, была ужасной. Белые лисицы достаточно напугали ее как персонажи рассказов о падении Наглимунда, но на Хасу Вейле она увидела их сама. И Мириамель меньше всего хотела увидеть их снова. Ее ужас, немного уменьшившийся от удивления при появлении Кадраха, теперь вернулся. Она внезапно начала задыхаться. - Ты уверен, что это норны, а не просто солдаты моего отца?
- Этого человека мы не ожидали, - сказал Джисфидри. - Но мы знаем, что движется по нашим туннелям. Пока дверь удерживает их снаружи, но это скоро может перемениться.
- Если это ваши туннели, вы должны знать путь, которым мы можем бежать!
Дворр промолчал.
- С вероятностью, мы имеем должность использовать камни, которые собирали, - сказал Бинабик. - Мы должны помыслить о попытке сбегать до того, как придет еще очень больше наших врагов. - Он повернулся к Джисфидри: - Можете ли вы говаривать, сколь много их там, снаружи?
Дворр мелодично просвистел что-то жене. Выслушав ее ответ, он повернулся:
- Примерно число пальцев одной руки. Но это не надолго так.
- Так мало? - Мириамель выпрямилась. - Мы должны драться! Если твои люди помогут нам, мы, конечно, перебьем их и убежим.
Джисфидри отпрянул в замешательстве:
- Я говорил вам. Мы не сильные. Мы не сражаемся.
- Слушайтесь тинукедайя, - холодно сказал Кадрах. - Не такая уж большая разница, конечно, но я лично предпочитаю ждать конца здесь, а не быть наколотым на пику одного из Белых лисиц.
- Но ведь конец обязательно наступит, если мы будем ждать. А вот если попытаться бежать, у нас может быть хоть какой-то шанс!
- Шансов нет в любом случае. По крайней мере, здесь мы можем спокойно и с достоинством умереть по собственному выбору - тогда, когда нас это устроит.
- Как можно быть таким трусом! - закричала Мириамель. - Ты же слышал Джисфидри! Полдюжины норнов, самое большее. Это не конец света.
Кадрах повернулся к ней. Скорбь, отвращение и плохо скрываемая ярость боролись на его лице.
- Не норнов я боюсь, - сказал он. - А именно конца света.
Мириамель услышала что-то необычное в его тоне, что-то не похожее даже на его обычный пессимизм.
- О чем ты говоришь, Кадрах?
- О конце света, леди, - повторил он и глубоко вздохнул. - Если бы вы, и я, и этот тролль могли убить всех норнов Хейхолта и всех норнов Пика Бурь к тому же, это все равно не имело бы никакого значения. Слишком поздно, чтобы что-нибудь делать. И всегда было слишком поздно. Мир, зеленые поля Свелого Арда, люди его стран - все это обречено. И я знал это еще до того, как встретил вас. - Он умоляюще поднял глаза. - Конечно, я озлоблен, Мириамель. Конечно, я почти безумен. Потому что я знаю совершенно точно, что надежды нет.
Саймон проснулся от смутных безумных снов в полной темноте. Поблизости кто-то стонал. Каждая клеточка его существа болела, и он с трудом мог пошевелить руками и ногами. Долгое мгновение он был уверен, что, пойманный и связанный, лежит в темном погребе, но в конце концов вспомнил, где находится.
- Гутвульф, - проскрипел он. Стоны не смолкали.
Саймон перевернулся на живот и пополз на звук. Его распухшие пальцы коснулись чего-то. Он остановился и стал осторожно ощупывать это, пока не обнаружил бородатое лицо Гутвульфа. Слепой горел в лихорадке.
- Граф Гутвульф, это Саймон. Вы спасли меня.
- Их дом горит! - Голос Гутвульфа был полон ужаса. - Они не могут убежать! Чужеземцы с черным железом стоят у ворот!
- У вас тут есть вода? Еда?
Он чувствовал, что слепой пытается сесть.
- Кто здесь? Ты не можешь взять его. Он поет для меня! Для меня!
Гутвульф что-то схватил, и Саймон почувствовал, как острый металл скользнул по его руке. Он выругался, поднес руку к губам и ощутил вкус крови.
Сверкающий Гвоздь. Невероятно. У этого бьющегося в лихорадке слепца Сверкающий Гвоздь.