Рауль раскрыл меню.
"Ведь сколько раз мы ходили с Клемпертом по одним и тем же улицам в Берлине, ездили в подземке по одному и тому же радиусу и не встречались..." Только однажды Трассен зашел к отцу Клемперта сразу после ареста Рауля. Он недолго пробыл у старика и избегал смотреть в его застывшие от отчаяния глаза...
И вот уже Трассен чувствует, как в нем просыпается эта самая проклятая совесть, а память услужливо подсовывает ему тягостные воспоминания. Он тонул в озере с желтыми камышами. Рауль вытаскивал его, потом долго откачивал, пока посиневшее тело Трассена не стало снова ассистентом кафедры физики. И почему-то именно это воспоминание о том, как он, потеряв самообладание, вцепился в воде в Клемперта, стиснув его шею, жгло Лео сейчас с особенной силой.
К Раулю подбежал официант и начал записывать заказ. Лео почувствовал всю низость своего поведения, с грохотом отодвинул стул и направился к Клемперту.
- Рауль!
Не вставая, Клемперт смотрел на него с удивительно знакомой мягкой усмешкой. Это мгновение решило все. Лео бросился к нему и, схватив за руку, отвернулся, сдерживая дрожащие губы. Прошлое и настоящее слились в одну прозрачную одновременность.
- Садись, Лео.
Рауль Клемперт не погасил теплого взгляда. Трассен почувствовал, что Рауль нисколько не изменился, и это обрадовало его, словно он нашел что-то давно потерянное.
Рауль налил в бокал Лео вина. Они выпили. Оба думали о том, как необычна их встреча. Рауль не вспоминал об опасности. Зато Трассен не мог оторвать от нее свои мысли. Логика подсказывала: "Рауль был арестован. Если он здесь, значит он бежал. Нацисты не могли его выпустить. Он бежал". Трассеном овладевал страх. Он забыл о том, как далеко они от Берлина.
Рауль медленно пил вино и, казалось, был в своем привычном ленивом расположении духа.
- Как ты попал в Гаммельн?
- А ты? Где ты живешь? - вопросом на вопрос ответил Трассен.
- У Айкельсона.
- У Айкельсона? - Лео покраснел. - Ведь ты, наверное, слышал там обо мне?
- Нет!
- Но я знаком с Анной-Мари.
Рауль смотрел вопросительно.
- Я впервые увидел ее, когда она сократилась вместе со своей машиной и предстала передо мной в образе уродины. Но когда автомобиль остановился...
- Послушай, старик, - Клемперт подлил Лео вина, - тебе не кажется, что мы с тобой угодили в какой-то потусторонний мир? И наш интеллект так пошло устроен, что за какие-нибудь две недели мы можем привыкнуть ко всему. Я вижу, ты даже перестал удивляться!
- Эх ты, художественная натура! - Трассен насмешливо посмотрел на Рауля. - Я физик! И прежде всего обязан понимать. Удивляться мне неприлично. - Он выпил залпом свой бокал и недовольно скривился. - Тебе изменяет вкус, Клемперт. Вино скверное.
- Еще не сориентировался. Слушай, Лео, ты был на вокзале?
- Был.
- Что ты скажешь?
- Я поверил в то, что здесь происходит. Понимаешь? Поверил в то, что нас окружает. Но мне надо разобраться. Я еще не все понимаю. И не навязывай мне дурацкие эмоции.
- Молодец! - улыбнулся Клемперт. - Таким ты мне нравишься.
На лице Трассена вдруг появилось робкое и беспомощное выражение.
- Анна-Мари неужели ни разу не говорила обо мне?.
- Не говорила.
- А ты с ней... вы... Она, Клемперт, самая необыкновенная!
- Что?
Трассен рывком поправил очки.
- Она красавица! Удивительная красавица! Вот ты художник. Скажи, ты видел когда-нибудь подобную девушку?
- Очень мила...
Трассен посмотрел на Рауля и вдруг понял, что тот смертельно устал.
- Послушай, Рауль, ты бежал?
Клемперт прикрыл глаза.
- Но ты здесь еще никого не опасаешься? - Трассеном снова овладело беспокойство.
- Как знать.
- Ты кого-нибудь встретил?
- Никого, кроме тебя. - Рауль повернулся к стоявшему невдалеке официанту. - Счет, пожалуйста!
- Подожди меня, я тоже расплачусь. - Трассен прошел к своему столику.
Около его прибора лежала исписанная цифрами бумажная салфетка. Это была та самая салфетка, на которой он сделал расчет в берлинском ресторане Кемпинского перед своим побегом. Значит, Веске проник и сюда? Судорожными рывками забилось сердце.
- Я готов! - крикнул ему Рауль, пряча бумажник, и взглянув на потускневшее, ставшее каким-то неопределенным лицо Трассена, понял: что-то стряслось.
Не меняя равнодушного выражения лица, Клемперт устало повернулся к двери и, пропустив вперед парочку, вышел из ресторана.
Трассен, чувствуя, что за ним следят, спрятал бумажную салфетку с формулами в карман и подозвал официанта.
- Счет!
- Так рано, господин Трассен?
- Пора.
- А мне велели передать, что вас приглашают вон к тому столику.