XIII
БУДЬ БЛАГОСЛОВЕННА, ЦАРИЦА МИЛОСЕРДИЯ
И снова прошли месяцы.
Злые слухи обо мне давно умолкли; люди в городе принимали меня за незнакомца, они едва замечали меня - слишком долго я вместе с отцом находился дома, наверху под крышей, никуда не выходя, не вступая с ними ни в какие контакты.
Когда я представляю себе то время, мне кажется практичес- ки невозможным, что мое созревание из юноши во взрослого муж- чину происходило в четырех стенах, вдали от внешнего мира. Я совершенно не помню отдельных деталей, того, например, что я должен был где-то в городе покупать себе новое платье, туфли, белье и тому подобное...
Мое внутреннее омертвение тогда было настолько глубоким, что события повседневной жизни не оставляли ни малейшего сле- да в моем сознании.
Когда наутро после смерти отца я в первый раз снова вышел на улицу, чтобы сделать необходимые приготовления для похо- рон, я поразился тому, как все изменилось: железная решетка закрывала проход в наш сад; сквозь ее прутья я увидел большой куст акации там, где однажды посадил росток; скамейка исчезла и на ее месте на мраморном цоколе стояла позолоченная покры- тая венками статуя Божьей Матери, покрытая венками.
Я не мог найти объяснения этой перемене, но то, что на месте, где была погребена моя Офелия, стоит статуя Девы Марии тронуло меня, как какое-то сокровенное чудо.
Когда я позже встретил капеллана, я едва узнал его - так он постарел. Мой отец иногда навещал его и каждый раз переда- вал мне от него приветы, но уже в течение года я его не ви- дел.
Он также очень поразился, когда увидел меня, удивленно уставился на меня и никак не мог поверить, что это я.
- Господин барон просил меня не приходить к нему в дом, - объяснил он мне, - он сказал, что Вам необходимо некоторое время побыть одному. Я свято исполнял его не совсем понятное мне желание...
Я казался себе человеком, вернувшимся в свой родной город после долгого отсутствия: я встречал взрослых людей, которых знал детьми, я видел серьезные лица там, где раньше блуждала юношеская улыбка; цветущие девушки стали озабоченными супру- гами...
Я бы не сказал, что чувство внутреннего оцепенения поки- нуло меня тогда. Но к нему прибавилась какая-то тонкая пеле- на, которая позволила мне смотреть на окружающий мир более человеческим взглядом. Я объяснял себе это влиянием животной силы жизни, которая, как завещание, перешла мне от отца.
Когда капеллан инстинктивно ощутил это влияние, он про- никся ко мне большой симпатией и стал часто бывать у меня по вечерам.
"Всегда, когда я рядом с Вами, - говорил он, - мне кажет- ся, что предо мной сидит мой старый друг".
При случае он мне обстоятельно рассказывал, что произошло в городе за эти годы.
И я снова вызывал к жизни прошлое.
- Помните, Христофор, как Вы маленьким мальчиком говори- ли, что Вас исповедовал Белый Доминиканец? Я сначала не был уверен, что это правда, я думал, что это игра Вашего вообра- жения, потому что то, что Вы рассказывали , превосходило силу моей веры. Я долго колебался между сомнением и предположени- ем, что это могло быть дьявольским призраком или одержимостью, если для Вас это более приемлемо. Но когда произошло уже столько неслыханных чудес, у меня для всего этого есть только одно объяснение: наш город накануне великого чуда!
- А что же, собственно, произошло? - спросил я. - Ведь, как Вы знаете, половину своей человеческой жизни я, был отре- зан от мира.
Капеллан задумался.
- Лучше всего я коснусь сразу последних событий; я не знаю, правда, с чего начать. Итак, началось с того, что все больше людей стали утверждать, что они собственными глазами видели в новолуние какую-то белую тень, отбрасываемую нашей церковью, что подтверждает предание. Я старался опровергнуть эти слухи, пока, наконец, я сам - да, я сам! - не стал свидетелем этого события. Но пойдем дальше! Я испытываю глубо- чайшее волнение всегда, когда начинаю говорить об этом. Одна- ко достаточно предисловий: я сам видел Доминиканца! Избавьте меня от описаний - ведь то, что я пережил, является для меня самым священным событием, которое я могу себе только предста- вить!
- Вы считаете Белого Доминиканца - человеком, стяжавшим особенную силу, или Вы думаете, Ваше Преподобие, что он - нечто, напоминающее явление духов?
Капеллан медлил с ответом. - Честно говоря, я не знаю! Мне показалось, что он был облачен в папскую мантию. Я ду- маю... да, я знаю твердо: это был светлый лик, устремленный в будущее. У меня было видение грядущего Великого Папы, который будет зваться "FLOS FLORUM"... Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем! Позднее пошли разговоры, что точильщик Мут- шелькнаус из тоски, что его дочь пропала без вести, сошел с ума. Я занялся выяснением этого обстоятельства и хотел его утешить. Но... это он утешил меня. Я увидел очень скоро, что передо мной блаженный. А сегодня мы все уже знаем, что он чудотворец.
- Точильщик - чудотворец? спросил я, потрясенный.
- Да, так Вы ведь не знаете, что сейчас наш маленький го- родок на прямом пути к спасению и стал местом паломничества! - вскричал капеллан, ошеломленный. - Господи, неужели Вы проспали все это время, как монах до весенней капели. Разве Вы не видели статую Богородицы в саду?
- Да, я видел ее, - начал я, - но при каких обстоятель- ствах она появилась?? Я пока не заметил, чтобы люди совершали туда поломничество!
_ Это потому, - объяснил капеллан, - что в это время ста- рик Мутшелькнаус странствует и наложением рук исцеляет боль- ных. Люди стекаются к нему толпами. Вот почему город сейчас как-будто вымер. Завтра в праздник Успения Богородицы он сно- ва вернется в город.
- А он Вам никогда не рассказывал, что он присутствовал на спиритическом сеансе? - спросил я осторожно.
- Только в самом начале он был спиритом. Сейчас он далеко отошел от этого. Я думаю, для него это был переходный период. Но то, что эта секта чрезмерно разрослась сегодня, к сожале- нию, правда. Я говорю " к сожалению", хотя надо заметить, что вообщем-то учение этих людей извращает учение церкви! Кроме того, я часто спрашиваю себя: что лучше - чума материализма, которая распространилась среди человечества, или эта фанатическая вера, которая произрастает из бездны и угрожает все поглотить? Действительно, здесь выбор - или Сцилла или Хариб- да.
Капеллан посмотрел на меня вопросительно и, казалось, ожидал от меня ответа. Я молчал - я снова думал о голове Ме- дузы.
- Однажды меня оторвали от службы, - продолжал он. - " Старик Мутшелькнаус идет по улицам! Он воскресил мертвого! " - кричали все друг другу взволнованно.
Произошло очень странное событие. По городу ехала повоз- ка с покойником. Вдруг старик Мутшелькнаус приказал кучеру остановиться. "Снимите гроб! " - приказал он громким голосом. Как загипнотизированные, люди повиновались ему без сопротив- ления. Затем он сам открыл крышку. В нем лежал труп калеки, которого Вы знали, - ребенком он всегда бегал со своими кос- тылями впереди свадебных процессий. Старик склонился над ним и сказал, как однажды Иисус: "Встань и иди! " И... и... - капел- лан прослезился от умиления и восторга, - и калека очнулся от смертного сна! Я спрашивал потом Мутшелькнауса, как все это произошло. Вы, наверное, знаете, Христофор, что вытащить из него что-либо почти невозможно; он пребывает в состоянии непрерывного экстаза, которое с каждым месяцем становится все глубже и глубже. Сегодня он вообще перестал отвечать на воп- росы.
Тогда мне удалось кое-что от него узнать. "Мне явилась Богородица, сказал он, когда я разговорил его, - она подня- лась из земли перед скамьей в саду, где растет акация. " И когда я уговаривал его описать мне, как выглядит святая, он сказал мне со странной блаженной улыбкой: "Точно как моя Офе- лия". "А как Вы пришли к мысли остановить повозку с покойни- ком, любезный Мутшелькнаус? "- допытывался я. - Вам приказала Богородица? ""Нет, я узнал что калека мертв лишь по- види- мости. "- "Но как Вы могли узнать об этом? Даже врач не знал об этом! "-"Я это узнал, поскольку был сам однажды заживо пог- ребен", - последовал странный ответ старика. И я не мог заста- вить его понять всю нелогичность подобного объяснения. - "То, что человек испытывает на себе, он может увидеть и в других. Дева Мария оказала мне милость тем, что меня еще ребенком чуть было заживо не погребли, иначе бы я никогда не узнал, что калека мертв лишь по-видимости... " - повторял он во все- созможных вариантах, но так и не дошел до сути дела, до кото- рой я докапывался. Мы говорили, не понимая друг друга!
- А что стало с калекой? - спросил я капеллана. - Он все еще жив? Нет! И странно, что смерть настигла его в тот же час.
Лошади испугались шума толпы, понесли по Рыночной площади, опрокинули калеку на землю и колесо сломало ему позвоночник.
Капеллан рассказал мне еще о многих других замечательных исцелениях точильщика. Он красноречиво описал, как весть о по- явлении Богородицы разнеслась по всей стране, вопреки насмеш- кам и издевательствам так называемых просвещенных людей; как появились благочестивые легенды и, наконец, как акация в саду стала центром всех этих чудес. Сотни людей, прикоснувшиеся к ней, выздоравливали, тысячи внутренне отпавших, раскаившись, возвращались к вере.
Дальше я слушал все это не слишком внимательно. Мне каза- лось, что я разглядываю в лупу крошечные и в то же время все- могущие приводные колеса цепи духовных событий в мире. Кале- ка, чудом возвращенный к жизни и в тот же час заново возвратившийся к смерти, как бы подавал нам знак, что здесь действует какая-то слепая, сама по себе ущербная и все-таки на удивление активная невидимая сила. И потом, рассуждение точильщика! Внешне детское, нелогичное - внутренне осмыслен- ное, обнажающее бездну мудрости. И каким чудесным простым образом старик избежал сетей Медузы - этого обманчивого света спиритизма: Офелия, идеальный образ, которому он отдал всю свою душу, стала для него милосердной святой, частью его са- мого. Отделившись от него, она вернула ему тысячекратно все жертвы, которые он принес ради нее, совершила для него чудеса, просветила его, возвела его к небу и открылась ему как бо- жество! Душа, вознаградившая саму себя! Чистота сердца как проводница к сверхчеловеческому, носительница всех священных сил. И как духовная субстанция переносится его живая и обрет- шая форму вера на безмолвные творения растительного мира, и древо акации исцеляет больных... Но здесь есть и одна загад- ка, чье решение я могу лишь смутно предугадать: почему именно то место, где покоится прах Офелии, а не какое-нибудь другое, стало источником всех целительных сил? Почему именно то дере- во, которое я посадил с желанием обогатить мир жизни, избрано быть отправной точкой всех чудесных событий? Глубокое сомне- ние у меня вызывало также то, что превращение Офелии в Бого- матерь совершилось по магическим законам, подобным законам спиритического сеанса. " А где же смертоносное влияние головы Медузы? "- спрашивал я себя. - Неужели Бог и Сатана, понимае- мые с философской точки зрения, в последней истине и в пос- леднем парадоксе, это одно и то же - созидетель и разрушитель в одном лице? "
- Как Вы считаете, Ваше преподобие, с точки зрения католи- ческого священника, может ли дьявол принимать облик святого или даже самого Иисуса Христа или Девы Марии?
На кокое-то время капеллан уставился на меня, затем зак- рыл уши ладонями и вскричал: "Остановитесь, Христофор! Этот вопрос внушил Вам дух Вашего отца. Оставьте мне мою веру! Я слишком стар, чтобы выдерживать подобные потрясения. Я хочу спокойно умереть с верой в божественность чуда, которое я сам видел и с которым соприкоснулся. Нет, говорю я Вам, нет, и еще раз нет! Если бы дьявол и мог принимать разные облики, то перед Святой Девой и ее Божественным сыном он должен был бы остановиться! "
Я кивнул и замолчал; мои уста замкнулись. Как тогда, на сеансе, когда я внутренне слышал насмешливые слова головы Ме- дузы: "Расскажи им все, что ты знаешь! " Да, понадобится явле- ние Великого грядущего Вождя, который был бы абсолютным гос- подином слова, способным так использовать его, чтобы открыть истину и одновременно не погубить тех, которые ее услышат, иначе все религии будут подобны тому калеке, умершему наполо- вину, - чувствую я.
На следующее утро на заре меня разбудил звон колоколов на башне, и я услышал приглушенное пение хора, в котором звучало сдержанное, но глубокое возбуждение и которое приближалось все ближе и ближе.
"Мария, благословенна ты в женах! "
Какое-то тревожное дребежжание появилось в стенах домов, как будто камни ожили и по-своему присоединились к пению.
"Раньше проход оглашался жужжанием токарного станка, те- перь звуки мучительного труда исчезли, и как эхо, в земле пробудился гимн Богородице", - думал я про себя, спускаясь с лестницы.
Я остановился в дверях дома. Мимо меня по узкой улице проходила во главе со стариком Мутшелькнаусом плотная, несу- щая горы цветов, толпа празднично разодетых людей.
"Святая Мария, моли Бога о нас! "
"Будь благословенна, царица милосердия! "
Старик был бос, с непокрытой головой. Его одежды странс- твующего монаха некогда были белыми; теперь они сильно изно- сились и были покрыты бесчисленными заплатами. Он шел, как слепой старец, неверной шатающейся походкой.
Его взгляд упал на меня, застыл на одно мгновение, но в нем не отразилось ни следа узнавания или какого-то воспомина- ния. Его зрачки были устремлены вдаль, параллельно друг дру- гу, как будто он смотрел сквозь меня и сквозь стены в глубину иного мира.