— То, что вы рассказываете, расходится с моими представлениями о демонах. Я слышал о них совершенно другое. Когда я говорил, что они бессмертны, я подразумевал, что они не умирают от старости и болезней, их нельзя уничтожить обычным оружием. Но во время колдовских войн они погибали от заклинаний боевых магов.
— Всего этого я не знал, — сказал Кварнар. — Я рассказываю только то, что видел своими глазами. Правда, временами мне казалось, что передо мной разыгрывается какое-то бесконечное представление, или же я вижу красивый сон и никак не могу проснуться. Но, когда я увидел, что рождение Наринды не превратило Нарракену в заботливую мать, с моих глаз словно бы упала пелена. С моей новорожденной дочкой нянчились и играли все жители дворцов. Но они не понимали, что ребенок — это великий дар, венчающий любовь мужчины и женщины. Скажу вам больше: мать Наринды ни разу не приложила ее к груди. Наринду питали молоком самые разные женщины волшебной страны. Причем своих детей у них не было. Молоко они создавали силой своей магии, но это уже не вызывало у меня удивления, так как в волшебной стране я насмотрелся и не на такие чудеса. Нарракена же продолжала вести свою привычную жизнь, порхая с праздника на праздник, с бала на бал. Когда же я говорил, что не могу сопровождать ее, так как хочу посидеть возле кроватки своего ребенка, она лишь беззаботно смеялась… и покидала меня, вернее, нас.
— И тогда вы решили вернуться к людям, — понял Бегущий За Ветром.
— Верно. Наринда росла очень быстро, быстрее любого человеческого ребенка. Всего через неделю у нее прорезались зубки, через три недели она научилась ходить, а через месяц — начала лепетать первые более или менее осмысленные слова. И тогда я понял, что медлить нельзя. Если бы моя Наринда выросла и повзрослела в волшебной стране, она стала бы точно такой же, как и прочие ее обитатели. Этого я допустить не мог. И я бежал.
— И вас никто не преследовал? — спросил Бегущий За Ветром.
— Нет.
— И это было самым обидным?
— Да!
— Может быть, вы бежали только для того, чтобы вас догнали и вернули обратно? Тогда Нарракена показала бы, что вы ей не безразличны.
Кварнар смутился:
— Возможно, это и так. Но я беспрепятственно добрался до горы, в которой находился проход в наш мир. Я прошел через пещеры, следуя оставленным знакам на стенах, и вскоре выбрался в мир людей. Я с удивлением узнал, что за время моего отсутствия здесь прошло три года. Мне-то казалось, что в волшебной стране я провел не более трех месяцев. Мой дом был занят чужими людьми, сбережений у меня не было, а из волшебного мира я не догадался прихватить богатства, которым там не было числа, и ценность которых я успел позабыть. Мне пришлось начинать жизнь с начала. Маленькая дочка только прибавила забот и переживаний, но она же и не позволила мне опустить руки. Меня радовало уже то, что в мире людей Наринда стала расти и развиваться с нормальной человеческой скоростью. Я должен был зарабатывать средства на жизнь нам обоим. Единственное ремесло, которое я знал — это охота. Чтобы не оставлять маленькую девочку в одиночестве, я решил жениться. Правда, моя женитьба на дочери трактирщика, пожалуй, оказалась не самым лучшим способом устройства личной жизни… Я чувствовал, что Наринда несчастлива рядом с жадной и грубой женщиной, в которую слишком быстро превратилась моя жена. Но, по крайней мере, я знал, что у моей дочки есть теплый дом и сытная пища…
— И вы с самого начала знали, что у Наринды есть способность к магии?
— Я догадывался. Я предполагал. Но когда я узнал о том, что мою дочь спасли от волков единороги…
— То вы поначалу решили, что ей на помощь явилась ее мать — Нарракена?
— Нет. Через пару лет после возвращения из волшебной страны я отправился в пещеры Привидений и обнаружил, что проход между мирами завален. Я не знаю, сделали это жители волшебной страны, либо горные породы просели от времени, но пройти этим путем было невозможно. Поэтому я не рассчитывал на то, что Нарракена отыщет меня и дочку, тем более, что она будет нам помогать. Чтобы объяснить Наринде и людям появление единорогов, я придумал сказку о волшебном заклятии, защищающем мою дочь.
— Понятно. А зачем вы ходили в пещеры Привидений?
— Мне стыдно признаться, но я очень быстро начала жалеть, что покинул волшебную страну. Я понял, что не могу жить без Нарракены. Возвращаясь с охоты, я видел полные слез глаза Наринды и находил в них сходство с глазами ее мамы. Я готов был смириться с жизнью обитателей волшебной страны, лишь бы моя дочь чаще смеялась, чем плакала. Поняв, что знакомым путем в волшебную страну не попасть, я обошел все пещеры, все проходы, и в одном из них обнаружил серебряные ворота. Я догадался, что это и есть настоящая дорога в волшебную страну. Но я не знал, как открыть ворота. Их створки плотно прилегали друг к другу, между ними нельзя было просунуть даже кончик ножа. Никаких замков я не нашел, поэтому решил, что ворота закрыты магическим заклинанием. Кроме того, ворота частично были засыпаны обвалившимися с потолка каменными глыбами. Чтобы вернуться в волшебную страну, мне требовались люди для расчистки пещеры и маг, способный открыть створки. У меня не было ни нужных знаний, ни достаточного количества денег. Но вскоре я встретил Ароцериуса и рассказал ему о своих приключениях…
— Но ты и мне не открыл всей правды, — вставил слово маг.
— Я боялся, что правда отпугнет тебя от этой затеи.
— Еще бы! Одно дело отправиться в мирное путешествие по другому миру, и совсем другое — вторгнуться в обитель волшебных существ.
— Я был уверен, что обитатели волшебной страны не обидятся и не рассердятся. Я считал, что к нескольким людям они отнесутся точно так же, как и ко мне. И только потом, когда на призыв короля Далкора и герцога Кранцера откликнулось слишком много воинов, у меня возникли некоторые опасения. Но боялся я не гнева жителей волшебной страны, а того, что люди-воины причинят вред этим легкомысленным и жизнерадостным созданиям. Я не знал о том, что между нашими мирами некогда велись войны, и что Бегущий За Ветром называет демонами тех, кто был со мной так добр.
— Но теперь все мы знаем правду, — сказал Бегущий За Ветром. — Нужно решить, что делать дальше. Серебряные ворота еще не пытались открыть?
— Нет, но для этого все готово, — ответил маг Ароцериус. — Мы ждали лишь прибытия герцога Кранцера.
Герцог поставил локти на стол и обхватил голову ладонями, словно она раскалывалась от непереносимой боли. Он был бледен и подавлен, как человек, которому только что объявили суровый приговор.
— Я не могу отдать приказ об отмене похода, — тихо проговорил Кранцер. — Это приведет к падению королевской власти, с таким трудом установленной. Это приведет к гибели всей моей семьи. Это приведет Данимор к распаду на маленькие дворянские уделы. Это положит начало смуте, междоусобицам, хаосу.
Бегущий За Ветром напомнил:
— Но вторжение в волшебную страну развяжет колдовскую войну, которая окажется во много раз ужаснее, чем бедствия в одном Даниморе. Я уже не говорю о том, что демоны первом делом захватят или уничтожат ваше государство.
— И что же вы предлагаете?
— Я ничего не предлагаю. Я всего лишь добился того, чтобы вы узнали правду. Теперь вы сможете принять правильное решение.
— Отказаться от похода? Объявить воинам и дворянам, чтобы они расходились по своим домам? И это тогда, когда они уже предвкушают, как будут пропускать сквозь пальцы золото и серебро, добытые на другой стороне нашего мира! Даже королевская кровь не спасет меня от немедленной расправы. А потом воины силой заставят Ароцериуса открыть ворота, или найдут другого мага.
— Тоже верно, — согласился Бегущий За Ветром. — Конечно, я мог бы придать убедительность вашему приказу, сопроводив его демонстрацией своей магии, но, боюсь, когда мы покинем горы Духов, все равно найдутся люди, которые откроют серебряные ворота. Нужно обрушить пещеры, надежно завалить все входы…
Волшебник посмотрел на Кварнара и Наринду и понял, что это предложение ранило их в самые сердца. Поэтому он поспешил исправиться:
— Конечно, я не настаиваю. В конце концов, для начала мы можем пропустить через серебряные ворота небольшую группу людей, которые выполнят роль послов в волшебной стране… Если конечно, Кварнар по-прежнему не скрывает от нас правду, и послы не окажутся в мире демонов.
— Я клянусь своей честью!.. — вскричал Кварнар.
Наринда смотрела на Бегущего За Ветром с немой мольбой. Она только что узнала о том, что жива ее родная мать, и теперь всей душой желала ее увидеть.
Герцог Кранцер предложил:
— Может быть, вы, Бегущий За Ветром, укажете нам путь к ближайшему Туманному мосту в другой, более подходящий мир?
— Я уже думал об этом. К сожалению, почти все Туманные мосты расположены на окраинах нашего плоского мира — среди льдов и снегов, там, где твердая материя смешивается с космическим пространством. До ближайшего пути в другой мир ваш отряд просто не дойдет: не хватит времени, сил и припасов. Так же нереален и поход на другую сторону нашего мира. Чтобы всего лишь добраться до нужного прохода, вам придется пройти полмира: через горы, леса, моря, чужие страны. Этот путь может преодолеть один человек или, наоборот, многочисленная армия. А ваш двухтысячный отряд слишком заметен, чтобы пройти тихо и мирно, но в то же время недостаточно силен, чтобы проложить дорогу силой.
Повисла гнетущая тишина. Люди напряженно пытались найти выход из сложившейся ситуации, но ничего не могли придумать.
— Не будем принимать поспешных решений! — сжалился над всеми присутствующими в зале волшебник. — За разговорами мы не заметили, что давно наступила ночь. Я думаю, что всем нам надо выспаться и привести мысли в порядок. Я уверен, что утром мы придем к наилучшему решению.
Люди заметно повеселели и оживились.
— Я прикажу, чтобы вам предоставили лучшую комнату, — сказал Бегущему За Ветром герцог Кранцер.
— Благодарю.
На этом разговор закончился. Граф Гальтранский вышел на улицу и коротко переговорил с немногими оставшимися у дверей дворянами. Маг Ароцериус, Кварнар и его дочь отправились в свои комнаты, причем Наринда обернулась и без слов, одним красноречивым взглядом, поблагодарила Бегущего За Ветром. Герцог Кранцер отдал приказания появившимся слугам, и те отвели волшебника в небольшую свободную комнатку на втором этаже штаба. Здесь имелась кровать с мягкой периной, подушкой и одеялом — то есть все, что требовалось Бегущему За Ветром на этот момент. Он с удовольствием растянулся на кровати и расслабил уставшие мышцы, но на всякий случай расставил возле окна и двери небольшие сторожевые сквозняки. Волшебник хорошо запомнил, с какой ненавистью смотрели на него выставленные на улицу дворяне, особенно барон Убарен, и не собирался раньше времени прекращать свое пребывание в нынешнем юном теле…
Разбудили Бегущего За Ветром громкие крики, топот и звон металлических доспехов, раздававшиеся по всему штабу. Волшебник вышел из своей комнаты, и сразу понял, что внизу, в главном штабном помещении, собралось множество людей. Стоило только Бегущему За Ветром показаться на верхних ступенях лестницы, все разговоры затихли. Спустившись пониже, волшебник увидел полтора десятка дворян и офицеров-кондотьеров, а также еще пару дюжин вооруженных людей: солдат и слуг, сопровождавших своих хозяев. Взгляды всех собравшихся были обращены на Бегущего За Ветром. В одних глазах блестело любопытство, в других сверкала злоба, в третьих светилось уважение.
Герцог Кранцер и граф Гальтранский находились в самом центре толпы. Похоже, появление в штабе такого количества людей ранним утром застало их врасплох. На волшебника они смотрели с радостью и надеждой. Его появление спасло их от необходимости отвечать на неприятные вопросы. Бегущий За Ветром не стал спускаться вниз, в толпу, а остановился примерно посередине лестницы.
— Сожалею, что мои вассалы невольно нарушили ваш сон, — произнес герцог Кранцер. — Они явились сюда без моего приглашения. Граф Гальтранский вчера вечером коротко передал им основное содержание нашей беседы. У моих вассалов сложилось впечатление, что вы намерены помешать нам войти в пещеры Привидений. Вот они и явились за разъяснениями и указаниями в штаб.
Молодой герцог преднамеренно несколько раз упомянул слово «вассалы». Этим он пытался напомнить собравшимся, что по законам королевства Данимор они являются его подданными. Бегущий За Ветром понял, что герцог Кранцер опасается открытого неповиновения и даже бунта среди дворян. Благородные господа могли бы снести поражение или унижение, но сейчас они считали, что Бегущий За Ветром хочет лишить их возможности захватить и разграбить чужой мир, а за это свое священное право они готовы были сражаться даже с великим волшебником.
Бегущий За Ветром усмехнулся с очень натурально изображенным равнодушием: