Маше предстояло собраться в командировку в очередную неспокойную точку распадающегося Союза, а Сергей пошёл обдумывать Машино предупреждение. Хоть и странно слушать девчонку, возникшую при странных обстоятельствах с Сахалина, но смысл в ее словах был.
В аэропорт пришлось ехать очень рано, практически ночью, впервые в этом времени Маша воспользовалась заказом такси!
Позвонила по телефону и ровно в 3.00 домашний телефон зазвонил и сонный женский голос сообщил, что машина ждёт у подъезда. Быстро сбежав по лестнице, Маша и правда обнаружила Волгу с шашечками на дверях около подъезда. Молчаливый, на удивление, водитель аккуратно вырулил на Дмитровское шоссе и по нему поехал в сторону МКАД. До Шереметьево ехать долго и можно подремать в тёплой машине.
Дорога до места конфликта была длинной — городок Новый Узень располагался примерно в 160 км от аэропорта в городе Шевченко. Хорошо, что хоть долететь можно, а там на автобус и дальше посмотрим….
С собой новоиспеченный корреспондент прихватила новенький кипятильник и бутерброды, первая командировка со Стасом многому научила. У Маши было и командировочное удостоверение от газеты и даже забронированный номер в гостинице «Турист».
Аэропорт Шереметьево в очередной раз удивил Машу непривычно маленьким размером, немногочисленные ночные пассажиры сонно ждали объявлений своих рейсов, спешить некуда.
Через полчаса Маша, уже зарегистрировавшись сидела в зале ожидания и внимательно прислушивалась к объявлениям, опасаясь пропустить приглашение к выходу на посадку, наконец объявили рейс в Шевченко. Опять пришлось ехать к самолету на автобусе без дверей, пассажиры неторопливо заполнили автобус и буквально через несколько минут оказались у трапа, дул сильный и холодный ветер, а в салон все не пускали, у Маши уже начали стучать от холода зубы, когда наконец по одному люди стали подниматься в тёплое и пахучее нутро небольшого лайнера. Свободных мест оказалось предостаточно, и одно знакомое лицо Маша увидела — Самуил из газеты «Труд» пристроился в кресле через несколько рядов и заметив девушку кивнул ей и широко, но неприятно заулыбался.
А вот незнакомца, которого безуспешно ищет Маша, к сожалению, нигде не было видно.
Самолёт страшно дребезжал и, казалось, что-то должно отвалиться прямо сейчас, но несмотря ни на что он благополучно взлетел, моторы гудели хоть и громко, но ровно и мощно. Через пару часов пошли на посадку, опять весь салон завибрировал и задрожал, шасси коснулись полосы, самолёт подпрыгнул пару раз и шустро побежал к низкому зданию аэропорта с красной светящейся надписью «Шевченко».
Весь Машин багаж уместился в ее любимом рюкзачке, поэтому, не тратя времени она отправилась на поиски рейсового автобуса в город Новый Узень.
Маленький автобус со скругленными углами и небольшими окошками, сдвоенные сиденья и металлические поручни. Пассажиры набились плотно, все сиденья оказались мгновенно заняты, в салоне быстро стало душно. Маше досталось местечко в самом конце салона точно на выступе колеса. Место было неудобны, высоким и очень жестким, но это явно лучше, чем стоя покачиваться в середине автобуса, толкаясь между других пассажиров.
Люди в автобусе собрались разные, некоторые явно с рейса, которым прилетела Маша, например тот самый Самуил из “Труда”, удобно разместившийся на переднем сиденье вместе с казахской женщиной, держащую на коленях корзину, из которой периодически выглядывал петух, а женщина цыкала на него и прятала петушиную голову под марлю, обязывающую корзинку сверху.
Ехали медленно и долго, пейзаж за окном не радовал разнообразием — поросшая пока ещё зелёной травой степь, камни и пыль, дорога быстро из асфальтовой превратилась в грунтовку с наезженной колеей и частыми ямами. Навстречу иногда попадались грузовики и лишь один такой же рейсовый автобус, шедший в обратном направлении
Местные между собой делились новостями о событиях последних дней. Явно чувствовалась тревожная атмосфера ожидания чего-то неизвестного.
Прислушиваясь к разговорам, Маша поняла, что возник конфликт между двумя группами разных национальностей — местных казахов и сосланных сюда в конце 40-х кавказцев.
Поводом для разросшегося до неимоверных масштабов противостояния была обычная тривиальная драка на танцах, а причины крылись гораздо глубже в системе власти и коррумпированности представителей кавказских переселенцев, которые заполонили практически все уровни управления в этом регионе. Ну а дальше пожар разгорелся и теперь уже, как шептались местные, ждут войска для усмирения выступлений.
“Так первый материал собрался уже в автобусе” — подумала Маша.
Наконец через почти три часа тряски по тому, что сложно назвать дорогой, закончились, автобус остановился на центральной площади городка. Естественно, площадь носила имя Ленина. Маша уже привыкла, что все центральные площади и главные улицы городов и поселков назвались именем вождя пролетариата и часто на таких площадях устанавливался памятник Ленина с вытянутой вперёд рукой. Имелось в виду указание идти вперёд к победе коммунизма, но иногда направление задавалось в сомнительную сторону, то на свалку городскую, то в сторону морга….
На площади, где остановился автобус Ленин присутствовал, но указывал на гостиницу под названием «Тур-ст», одна буква не горела, это тоже привычное состояние вывесок и надписей.
Маша огляделась, выйдя из автобуса. По периметру площади стояли бронетранспортеры с солдатами, особенно много их скопилось около здания, украшенного красным флагом на крыше. Всего Маша насчитала восемь машин, солдат же было очень много.
— Исполком охраняют, — произнёс мужской голос, Маша оглянулась, за ней стоял Самуил и улыбался полными влажными губами, щеки его были все в красной сеточке сосудов, лысина с редкими волосами покрылась мелкими каплями пота, рубашка расстегнулась на выпадающем из джинсов животе. — я тебя помню, ты в Уфе была со Стасом. Так?
— Да, была
— Теперь тебя одну прислали, так?
— Да
— Ну держись со мной рядом, вместе проще работать
— Самуил, спасибо, но я как-нибудь сама. — Маше хотелось побыстрее отделаться от неприятного типа, но гостиница одна и они оба направлялись туда.
Пока Маша шла через площадь до входа в гостиницу она просто ощущала напряжение, разлитое в воздухе, хотя кроме солдат, спокойно расхаживающих вокруг своих машин никого не наблюдалось, все было тихо, но это как затишье перед бурей.
Кроме Маши и Самуила ещё пара мужчин, один из которых был весь обвешан видеоаппаратурой, зашли в фойе гостиницы.
У стойки администратора никого не было и за стойкой, впрочем, тоже. Только грустный охранник стоял и смотрел на площадь из большого окна.
Увидев зашедших, охранник подошёл к двери за стойкой администратора и крикнул:
— Мадина! Туристы приехали
Из двери выпорхнула девушка, напоминающая стрекозу — огромные глаза, две длинные чёрные косы, заканчивающиеся желтыми лентами тонкая и гибкая, одетая в длинное желтое шелковое платье.
— Здравствуйте, — сказала девушка, садясь на стул за стойкой, — у кого забронирован номер?
Маша протиснулась вперёд:
— у меня. Вот командировочное и вот паспорт.
Девушка строго посмотрела на Машу, подняв нереально длинные ресницы, чёрные и изогнутые так, будто над ними трудился мейкапер часа два, а ведь даже туши не было! Потом заполнила вездесущий журнал и выдала ключ с металлическим кругляшом с номером 215.
— Вам на второй этаж и направо по коридору. Душ и туалет в конце коридора.
Маша кивнула, поблагодарив и пошла в сторону лестницы с красным ковром на ступенях.