Думать о внезапно появляющемся и исчезающем волшебным образом мужчине было явно не время. Срочно надо попасть в гостиницу, площадь бурлила, оставаться опасно.
Маша опять забарабанила в дверь, наконец стало слышно, как поворачивается ключ и дверь приоткрылась. Маша с мальчишкой проскользнули в холл. Здесь на удивление много собралось людей — несколько человек в милицейской форме, пара военных в полевом обмундировании, журналисты, в том числе Самуил и Мадина.
— Мадина, спасибо за рекомендацию кафе, — сказала Маша, — меня так накормили, только я не расплатилась, не успела, представляешь, там начали в стёкла кидать камни, побили окна, меня официантка через кухню вывела.
Глаза Мадины наполнились слезами и она побледнела и разрыдалась:
— Это моя мама, — всхлипнула она, — и папа там, и дядя с тетей….
— Так это ваше семейное кафе?
— Да, — Мадина зарыдала громче, — не знаю что с ними…Надо к ним бежать, но опасно, боюсь…
— Не надо бежать, давай позвоним
— Там нет телефона, да и связь выключили военные временно
Девушка опять заревела.
Внезапно раздались автоматные выстрелы на улице.
Все замолчали, даже Мадина только слегка всхлипывала.
Маша рванулась к двери, выглянуть и посмотреть, что там, но один из милиционеров опередил девушку и первым выглянул за дверь.
Картина оказалась по-прежнему жутковатой, драка продолжалась, военные готовились стрелять уже не в воздух, а в толпу дерущихся.
Один из военных громко в Мегафон повторял требование немедленно расходиться, но его старания не приводили ни к чему.
Тогда солдаты выстроились и по команде дали ещё один залп в воздух, на минуту площадь затихла и вновь продолжилась потасовка.
Наконец солдаты пошли в толпу, разделяя дерущихся на небольшие группы, драка понемногу начала затихать, участники по два-три человека расходились, скрываясь в прилегающих улочках. Многие расходящиеся мужчины хромали, у кого-то висела плетью рука или с головы текла кровь.
Военных на площади стало совсем много, и побоище наконец остановилось.
Маша вернулась в холл и решила попробовать разговорить смелого милиционера, который вместе с ней наблюдал за дракой и стрельбой.
Молодой мужчина в чине старшего лейтенанта оказался не прочь поболтать с милой журналисткой из Москвы. Они присели в кресла в углу около большого фикуса и парень, которого звали Виктор, рассказал, что он сам из семьи русского и немки, родился в Казахстане, всю жизнь наблюдает как сложно устроено местное сообщество и сколько недовольства у людей друг другом. И кавказцы много себе позволяют, но и казахи не уступают. Да ещё взяточничество процветает… он и в милицию пошёл, чтобы бороться с нарушениями закона и помогать людям, но ничего не сделать. А уж с драками так точно, и бить стёкла — это глупо.
Наконец сложный день, насыщенный событиями, приблизился к концу, заметка для газеты была готова, отправлена телеграфом в редакцию и Маша, наконец, получила возможность поразмышлять о странном исчезновении незнакомца.
Все встречи с ним происходили в толпе, значит и искать его надо на митингах и шествиях, но лучше там, где не стреляют, безопасность важная штука.
Утро началось бодро, завтрака в гостинице не предлагали, поэтому пришлось кипятильником вскипятить воду в стакане и кинуть туда аж две ложки коричневого порошка растворимого кофе. Подсохшие булочки тоже пригодились. Подкрепившись, Маша спустилась вниз и собралась пройтись по городу, а может и проехать по близлежащим посёлкам, чтобы картина всех событий стала объемнее.
Внизу в холле у стойки администратора топтался вчерашний мальчишка. Увидев Машу, он подбежал к ней:
— доброе утро, я тебя ждал, хочу поговорить, а она номер твой не говорила, — мальчишка кивнул в сторону стойки администратора, где сегодня заняла место не Мадина, а женщина лет 40-ка в платке и цветастом платье.
— Привет, слушай, а как тебя зовут?
— Жан
— А я Маша, так что ты хотел?
— Да я подумал может тебе помощь нужна с переводом, ты же с людьми говорить хочешь, а ты чужая трудно разговаривать, со мной будет проще. И по городу одной ходить плохо, со мной безопаснее.
— Хорошо, пошли. Ты прав.
Маша отдала ключ от номера, и они вместе направились на площадь, которая по-прежнему была оцеплена солдатами, около памятника Ленину стояла группа милиционеров в синей форме. Через площадь пробегали редкие прохожие.
— Мария, добрый день, — раздалось сзади, — куда планируешь поехать?
Маша оглянулась. Самуил в белой бейсболке, перетянутый ремнями от аппаратуры, как патронташем стоял сзади.
Брать его с собой совсем не хотелось, мог помешать всей работе. Но сказать что-то надо.
— Да вот походим немного по ближним улицам и на самолёт
— Давай я с вами
— Нет, нет. Я привыкла в одиночку работать, без обид.
Самуил, конечно, надулся, лицо пошло красными пятнами, поправил ремни от камер и ничего не говоря направился в сторону памятника.
Маша с Жаном быстрым шагом обошли строй солдат, перекрывающих улицу Маркса, и пошли прямо в кафе «Эльбрус» с двумя целями — перекусить, если удастся, расплатиться и узнать, как дела с семейством Мадины.
Удивительно, но кафе работало, только вместо стёкол рамы защищали огромные листы фанеры. На крылечке стояла Мадина, уже в салатовым платье и кружевном передничке официантки. Глаза у девушки грустные, но она старательно улыбалась и приглашала заходить.
Увидев Машу с ее сопровождающим, она заулыбалась ещё шире, и приветливо помахала рукой.
Внутри кафе все стёкла уже убрали, столики расставили по местам, и даже посетители были. В силу отсутствия окон и вида на улицу пришлось сесть за столик в глубине зала.
Не спрашивая ничего Мадина, быстро принесла горшочки с мацони, сыр сулугуни и яичницу-глазунью, посыпанную зеленью. А потом кофе, настоящий! Сваренный в медной турке на песке и в ней же принесенный.
«Вот оно, счастье» — подумала Маша.
— Мадина, как дела у твоих родных?
— Все нормально, ну есть пара синяков, но казахи быстро отстали, нас все знают, как хороших поваров и наше кафе любят. Нам повезло, легко отделались. А вот с другими все гораздо хуже. Говорят, что будут переселять обратно в Дагестан и Чечено-Ингушетию. Главное почти драк нет, это хорошо.
— А ты почему такая грустная?
— Да…,- Мадина замялась.
— У неё парень есть из наших, — вклинился в разговор Жан, — встречаться теперь сложно, запретить могут
— Все-то ты знаешь. — посмотрела на Жана Маша
— Город небольшой, все на виду, — ответил Жан, предварительно отправив в рот большой кусок яичницы и прожевав.
— Ладно доедай и попробуем найти машину для поездок по окрестностям
— А чего ее искать? Мой брат повозит, сейчас дойдём до его дома, это недалеко отсюда.
Действительно через двадцать минут неторопливой прогулки по пыльной улочке между частных домов за заборами и зацветающими вишнями и сливами, они уже сидели в чистеньких, почти новых белых жигулях, а симпатичный темноволосый водитель по имени Азамат поглядывал заинтересовано на Машу, умело лавируя между колдобинами грунтовой дороги.
Маршрут выбирал всезнающий Жан, с такими помощниками они успели объехать несколько аулов и везде люди жаловались журналистке из Москвы на высокие цены, маленькие зарплаты, отсутствие газа и дорог….
Маша только успевала записывать и даже сделала несколько фото на свой айфон, понимая, что распечатать все равно не получиться….
Поздно вечером Азамат довез журналистку прямо до площади:
— Маша, может тебя и завтра надо возить? — спросил любезный водитель, когда Маша выходила из машины
— Спасибо, Азамат, завтра пресс-конференция и потом мне надо в аэропорт. Вот если туда отвезти сможешь, то это сильно поможет. Завтра надо возвращаться в Москву.
— Конечно отвезу, с радостью! — согласно кивнул парень.
Ещё один репортаж о бурных событиях улетел в редакцию, Маша надеялась, что все печатают и о жалобах и проблемах жителей этих отдаленных мест узнают и начнут решать.
Пресс-конференция на следующий день прошла в городском исполкоме и ничего нового, кроме обещаний все исправить, наладить, перестроить и углубить не принесла. Руководители города, как и во все времена говорили о планах и старались максимально сгладить острые углы тлеющего конфликта.
Тепло попрощавшись с Мадиной и Жаном Маша благополучно улетела в Москву.
В редакции ее ждал триумф. Оказывается, под ее репортажи выделяли по половине первой полосы, и к удивлению девушки, Стас не стал подписывать только своим именем эти материалы, под статьями стояли две подписи — Маши и Стаса.
Машу хлопали по плечу, говорили какая она смелая и как отлично пишет, к триумфу добавилась телефонная просьба бухгалтера зайти отчитаться по расходам и получить в кассе выписанную премию. Вот деньги были очень кстати, из найденного портмоне уже половина потрачена, ресурсы надо восполнять.
Но и очень приятно, конечно, признание коллег.
Неожиданно глаза Маши закрыли чьи-то тёплые ладошки:
— Лорка, это ты конечно, — засмеялась она
— Я, — обняла ее Лора, — так хорошо, что ты наконец вернулась! Я скучала, поговорить не с кем, а у меня свадьба и надо платье выбирать и ресторан заказывать, машины….
— А я зачем?
— А с кем посоветоваться? Ты же лучшая, все знаешь и понимаешь! — польстила Лора
— Хорошо, суббота твоя, если Стас ещё куда-нибудь не отправит
— Ура, ура! И ты будешь моей свидетельницей. Только попробуй отказаться!
Маша улыбнулась и… ее как молния пронзила! «У Мамы же была подруга тетя Лора, все время по заграницам с мужем ездила, а познакомились они на свадьбе то ли Мамы с папой, то ли Лоры…. Мама с ней всегда, когда встречались, вспоминали эту смешную историю и веселились, как маленькие. Кажется, на свадьбе пропала свидетельница и маме пришлось заменить ее…
Вот это да! Значит к сентябрю со мной что-то произойдёт…Лорке говорить ничего не буду, а вот маму Люду на свадьбу надо привести.»