Ровно в пять утра Маша стояла на улице у подъезда и ждала Стаса, как и договаривались. Прохладный чистый утренний воздух освежал, ночью прошёл небольшой дождик, и влага ещё не успела испариться с кустов и травы, хотя, судя по всему, день обещал быть жарким.
Около Маши затормозила машина такси и в открытое окно заднего сиденья выглянул Стас:
— Привет, садись рядом, а я почему-то думал, что придётся тебя ждать или подниматься в квартиру.
— Не люблю опозданий, — ответила девушка
Стас потянулся к ее щеке с поцелуем, но Маша отклонилась:
— Стас, мы же договорились… — протянула она, — работаем.
— Ладно, посмотрим, — но обиды в его голосе не было
«Классный парень все-таки…» подумала Маша и улыбнулась.
— Смотри, вводные такие: в Молдавии хотят самоопределения и собирает митинг Молдавский народный фронт, но к чему все приведёт не ясно. Там республика со смешанным населением — молдаване, Румыны, украинцы, русские, цыгане…
— Цыгане? — удивилась Маша
— Да, но не кочевые, а оседлые, и все тянут на себя, поэтому будем разговаривать со всеми и репортаж делаем максимально объективный
— Отлично, поговорим. Можно я немного посплю до аэропорта? — она жалобно посмотрела на Стаса.
— Конечно, нам около часа ехать, спи.
Маша закрыла глаза и не заметила, как уютно устроилась на плече Стаса, который даже шевелиться боялся, чтобы ее не потревожить.
Маше снился Пашка, он обнимал ее за плечи и улыбался, они сидели рядышком на качелях в каком-то парке и было так вокруг хорошо и спокойно… вдруг Паша во сне подул легонечко ей на лоб и тихо сказал:
— Машуля, просыпайся, пора, мы приехали
Она хотела ответить, что покачаемся ещё немного, но Пашка исчез в дымке и она проснулась, рядом обнаружился Стас, который осторожно дул на ее лоб.
— Ой, извини, заснула, — Маша виновато взглянула на коллегу
— Давай пойдём уже, приехали, — улыбаясь ответил Стас
Аэропорт «Внуково» — ярко горела неоновая вывеска над длинным зданием из стекла, на площади прямо перед входами расположилась огромная парковка автомобилей, но не многоуровневая, а просто площадь. Аэропорт несмотря на обилие стёкла внутри оказался довольно темным и многолюдным. А на втором этаже, где, собственно, и находилась зона вылета, даже работали кафе.
В ожидании объявления о посадке на рейс в Кишинёв Стас с Машей устроились за столиком одного из кафе и даже смогли выпить кофе, правда растворимый, но горячий, что оказалось очень кстати ранним утром.
Наконец громкий и четкий металлический женский голос из репродуктора пригласил пассажиров следовать к выходу, автобус доставил пассажиров к самолету ТУ-154. Шаткий трап подан, стюардессы встречают на входе, проход, кресла и вот они устроились на своих местах. Рейс в Кишинёв пока ничем не отличался от других.
Опять самолет страшно завибрировал, побежал по полосе дребезжа и трясясь всеми частями, потом через мгновение наступила тишина и плавных ход, взлетели….
Стюардессы разносили конфетки и минеральную воду. Маша немного полюбовалась в окно пышными белыми облаками похожими на огромные куски сахарной ваты медленно плывущими на ярком голубом небе и встающим солнцем и вновь задремала, Стас тем временем углубился в свежие газеты, ища материалы по ситуации в Молдавии.
В дреме Маша опять вместе с Пашкой и летят они в Доминикану, в отпуск, впереди четырнадцать замечательных дней, пляж, тёплое море-океан, рыбалка, яхта, которую арендовал Пашка…. Маша улыбалась во сне и ей было невероятно хорошо.
Перед приземлением в аэропорту Кишинева Стас ее разбудил и спросил:
— Ты так улыбалась во сне, что приснилось?
— Да, отпуск, яхта и белый песок, — ответила Маша и прикусила язык, в 1989-м на яхте в отпуск не ездили….
— Да, ну и мечты у тебя, мне не угнаться, — присвистнул Стас и продолжил- но постараюсь соответствовать. Мы можем выкроить пару дней если все удачно сложится и на машине съездить в Одессу, если хочешь, тут недалеко, а машину у моего приятеля можем взять и его за компанию. Как идея?
Маша улыбнулась в ответ:
— почему бы и нет? Хорошая мысль. Давай попробуем, если обстановка позволит. А я, кстати, в Одессе никогда не была, интересно посмотреть на знаменитый город.
Журналисты вышли из аэропорта в город первыми из пассажиров Московского рейса, багаж весь у них с собой, ждать ничего не пришлось. Площадь перед аэровокзалом встретила прилетевших горячим летним воздухом, пылью, стайкой машин такси и небольшими группками цыганок с детьми, держащимися за цветастые юбки или привязанными шалями за спинами. Маша тут же вспомнила реакцию похожих цыганок на Ленинградском вокзале и постаралась обойти их незамеченной, но пока Стас искал свободную машину такси, одна из женщин все-таки подошла к Маше и завела обычную песню:
— Позолоти ручку, красавица, все расскажу про любовь и жизнь…,- цыганка была немолодой, чёрные волосы обильно перемежались с седыми прядями, выбивающимися из-под повязанного платка, черные глубокие глаза глянули в глаза девушки и цыганка просто отпрыгнула от Маши в сторону. — Ох, да ты сама все знаешь….
И на этом она проворно метнулась к стайке товарок, что-то сказала им и все до одной цыганки исчезли, как по мановению волшебной палочки.
— Маш, пошли, машина ждёт, — Стас подошёл сзади к ней- Как ты цыганок распугала, никогда такого не видел…
Стас внимательно посмотрел на Машу и продолжил:
— Загадочная ты девушка.
— Да не бери в голову, чего с цыганок взять, отстали и хорошо.
Гостиница, с немудреным названием «Кишинёв», где у них были заказаны номера, располагалась на одной из центральных магистралей города. Пока ехали в такси Маша во все глаза смотрела на проплывающий за окошком город — яркий, весь в зелени высоких деревьев, огромные клумбы с крупными розами: чайными, алыми, белыми и розовыми, густой аромат цветов делал городской воздух тягучим и даже, как будто плотным, женщины в легких сарафанах и летних платьях ярких цветов, шли по бульварам под деревьями, кое-где стояли бочки с квасом и ларьки в надписями «Вино».
Архитектура явно сталинского ампира, очень органично смотрелась на фоне буйной растительности и нескончаемых розариев.
Вот и огромное классическое здание гостиницы, широкие двери пропустили путешественников в прохладный мраморный холл, милая кареглазая девушка-администратор проверила документы прибывших и выдала им по ключу с огромной деревянной «грушей», на которой написаны номера комнат 25 и 26.
— 25-й одноместный, а вот в 26 три места, позже подселяться люди, у нас конгресс виноделов должен быть, вот все и занято.
— Ничего, давайте мне 26, сказал Стас, я уж как-нибудь.
— А я так и разместила вас, подселяются мужчины, из сел в основном приезжают, — администратор лучезарно улыбнулась и показала им рукой, куда идти к лестнице на второй этаж.
Лестница из мрамора, выстлана мягкой ковровой дорожкой, коридор тоже устлан дорожкой, высоченные потолки и красивые монументальные светильники все в том же классическом стиле. Номера располагались напротив друг друга, Стас открыл ключом трёхместный номер и поморщился, комната сильно напоминала общагу… У Маши оказалось немного уютнее, хотя комнатка маленькая, тюль на окнах, скрипучий полированный шкаф, но на пару дней нормально. Она оглянулась на Стаса, стоящего в нерешительности в дверях общажной комнаты и сказала:
— Не мучайся, давай в мой номер заходи, только у себя обозначь, что койка занята, на всякий случай.
— Слушай, неудобно, нравы-то строгие, хотя…. Спасибо, Маш.
И они вместе зашли в 25-й номер. Хорошо, что кровать была двуспальной….
Впереди день работы, надо найти руководителей Народного фронта Молдавии, взять интервью и походить по городу, поговорить с людьми. Хотя примерно расклад понятен — желание отсоединиться от «тонущего корабля» большой страны и отправиться в самостоятельное плавание. Тем более Маша хорошо знала, чем закончиться этот период и куда все приплывут…
Летний Кишинёв был невероятно красочен и ароматен, клумбы с цветами, высокие деревья с пышными кронами, машин не много, а вот людей наоборот много. Большинство тянулось в направлении центральной площади города, и журналисты направились вслед за большинством горожан посмотреть, что происходит на площади Победы.
Молдаване оказались людьми темпераментными, шумными и веселыми, поэтому и митинг, собравшийся на огромной площади, стал шумным и захватывающим.
Вокруг стояли в основном мужчины, с горящими глазами, загорелые, готовые ринуться в бой за свои убеждения и желания. Немного впереди справа мелькнула знакомая бейсболка, Маша потянула Стаса протиснуться вперёд и вот уже почти рядом вездесущий Самуил из газеты «Труд», жизнерадостный, перетянутый ремнями камер и планшета, крутит головой в разные стороны, что-то спрашивает у стоящих рядом:
— Стас, смотри, Самуил тоже здесь
— Да здесь много наших коллег, материал нужен всем.
Ораторы сменяют друг друга и все говорят замечательные слова про независимость и молдавский язык. И вот на импровизированной трибуне появляется человек, увлеченно декларирующий необходимость поддержки национального языка и правилах использования оного, а в разных местах площади возникают возмущенные голоса тех, кто против и вот уже откуда-то в выступающего летит камень, бутылка… Начинается хаос, милиция даже не пытается регулировать порядок, камни летят во все стороны….
Толпу уже не остановить, откуда-то слышен крик: «Идем к МВД» и вся лавина народа разворачивается и начинает двигаться…. Стас потянул Машу за руку и с небольшим усилием выбрался из толпы, которая уже плохо разбирала призывы и как единый организм поворачивалась и двигалась в одну сторону с единым намерением.
Маша подумала, что если б Иннокентий был здесь, то может и удалось бы вернуться….
Но его здесь не было и надо просто уцелеть в переплете. Маша со Стасом остановились около Триумфальной арки и наблюдали, как «девятый вал» народа двигалась мимо, в какой-то момент Маша заметила Самуила, который тщетно пытался выбраться из движущейся толпы, но она его не выпускала и несла дальше и дальше.
Стас тоже заметил коллегу и отпустив Машину руку буквально нырнул в поток людей, схватился за легкую куртку Самуила.
Тот не сразу понял, что происходит и кто эти люди, что вытащили его.
Потом помотал головой и криво улыбнулся:
— Вы тоже здесь… Спасибо за помощь, я сам никак не мог выбраться…толпа как-то несёт за собой…
— Давайте немного подождём, пока народ схлынет и пойдём за ними посмотрим, что будет- предложила Маша, которая уже знала, что будет, но читать о событиях одно, а вот видеть своими глазами совсем другое.
Мужчины согласно закивали, но их планы странным образом разрушили сами митингующие, в руках некоторых оказались железные пруты и палки, обладатели такого оружия, не думая долго пустили его в ход против всех, кто казался настроенным против.
По толпе пробежала волна гула и реплик «Впереди солдаты, с оружием», но людей уже было не остановить.
— Надо двигаться, — сказала Маша, а то попадём совсем между двух огней.
— Пошли, — скомандовал Стас, указывая направление в сторону неширокой улочки, отходящей от площади недалеко о Триумфальной арки и пока не очень плотно заполненную народом.
Трое исследователей происходящего быстрым шагом, переходящим в трусцу, нырнули в присмотренную улочку и оказались перед кордоном из солдат, готовых стрелять, если толпа начнёт на них напирать. Журналисты переглянулись и направились к строю солдат, доставая на ходу свои удостоверения.
Командовал солдатами совсем молодой лейтенант, который сурово сдвинув брови тщательно изучил все три документа и дал команду пропустить журналистов, именно в этот момент толпа бастующих пополнившись вновь прибывшими с площади, пришла в движение и начала давить на строй военных, в ход пошли железные прутья арматуры. Стас, шедший последним в маленькой группе, негромко вскрикну, Маша оглянулась и увидела, как он оседает на землю после удара по голове, лицо заливала кровь из рассеченного лба, она кинулась помогать ему подняться и почти потащила Стаса за цепочку солдат, которая быстро сомкнулась за ними.
Пройдя вперёд несколько метров, они услышали лязгающий звук и команду приготовиться стрелять…
Очевидно, что события приближались к кульминации.
Стас прикладывал к ране носовой платок, пытаясь остановить кровотечение, Самуил всплескивал руками и мешался, но надо было уходить подальше от эпицентра событий и искать врача для перевязки, а может и зашивать рану придётся.
— Так, Стас, ты главное сознание не потеряй, хорошо? Самуил, помогите мне. Поддерживайтесь его справа, а я слева и так понемножечку дойдём до гостиницы.
Маша умела в острых ситуациях быстро принимать решения, без эмоций и слез, накрывало ее обычно потом. Вот и сейчас она скомандовала, Самуил кивнул и вздыхая выполнил просьбу девушки. Было видно насколько ему хочется просто сбежать как можно быстрее и как можно дальше. Они пошли не торопясь, примерно прикидывая в каком направлении гостиница Кишинёв.
Удивительно, но никого из прохожих на волновал вид истекающего кровью Стаса, женщин на улице практически не осталось, только мужчины быстро куда-то бежали и кричали что-то на непонятном языке, хотя и солнце, и деревья и клумбы с цветами остались на месте, но атмосфера тектонических сдвигов стёрла улыбки с лиц, и прохожие сторонились странных людей, испачканных в крови одного из них.
Удивительным образом рядом с Машей материализовалась как из воздуха та самая цыганка, которая пыталась поговорить с ней в аэропорту:
— Ай, девочка, ты ведь знаешь все наперёд, зачем с ними пошла в толпу на площадь, чего узнать хотела?
Цыганка семенила рядом и вопросительно смотрела.
Маша ничего не ответила и только пожала плечами.
— Давай помогу с раной, — предложила цыганка, — остановитесь на минуту
Голос женщины звучал уверенно и спокойно. Маша повернулась к ней:
— Вы бы лучше помогли машину поймать, — сердито побурчала Маша.
Цыганка ничего не сказала, а вынула откуда-то из кармана длинную чёрную ленту, которую использовала, как бинт и перемотала голову раненого, потом погладила немного его по голове, что-то пошептала…
— все, теперь будет порядок, не переживай. Завтра поедете в Одессу, — добавила женщина, — А Пашка-то тебя ждёт и ищет.
Вот последняя фраза цыганки стала полной неожиданностью для Маши.
— откуда вы знаете о Паше.
— Чувствую и вижу
— Непонятно все это
— А твои загадки понятны вполне? Для других, непосвященных? Не ломай голову, ты удачливая все получится. — старая женщина улыбнулась, сверкнув удивительно ровными и белыми зубами.
— Ох, я поняла, Вы такая же, как я, да?
Цыганка помедлила немного и слегка кивнула. Посмотрела внимательно на Машу и быстро нырнула в незаметный проулок между домами, пестрая юбка мелькнула вдалеке и исчезла.
Стас открыл глаза, осмысленно посмотрел на Машу:
— мне лучше, голова почти не болит и идти я могу сам
Самуил стоял рядом и изумленно таращился на всех участников сцены:
— Нет, я знал, что вы там в Вечерке не совсем нормальные, но настолько…Я пойду без вас хорошо? — и очень быстро засеменил в противоположную сторону от Стаса и Маши.
Маша спросила:
— Стас, ты идти можешь сам?
— Конечно, тут до гостиницы недалеко, пошли писать репортаж и звонить моему другу. Одессу и пляж никто не отменял, — улыбнулся он
— Ну ты меня напугал
— Это ты меня пугаешь. Цыганка какая-то на улице прямо лечит, но помогла же. Со мной такого никогда не случалось
— Ага, — Маша рассмеялась- Никогда такого не было и вот опять
— Забавная фраза, — откуда она?
— Да, кажется, Один политик говорил
— Не помню что-то….
Так неторопливо, под ручку — Маша все-таки побаивалась, что Стас упадёт, сотрясение у него точно было, они брели в сторону гостиницы. Неприятная ситуация и травма не давали уже замечать и радоваться аромату роз, широкой тени прекрасных деревьев и красоте старой архитектуры.
Наконец можно открыть огромную и тяжелую парадную дверь гостиницы и нырнуть в приятную прохладу холла.