Поднимает на меня глаза. А взгляд-то какой серьезный! Можно подумать, я его познаниями в математике интересуюсь!
— Что мне рассказать?
— Я же ничего о тебе не знаю. Как ты рос? Чем занимался? Что планируешь?
— У меня все хорошо.
И молчит. Глаза снова опустил, волосы на лицо падают. Ну прямо Терин на допросе!
— Тебе у нас нравится? Никто не обижает?
— Нравится.
Так, скоро мое терпение закончится. Делаю последний заход.
— Я так понял, вы с Лином Эрраде общаетесь. Как тебе с ним, весело?
Шеоннель вздрагивает, смотрит на меня в ужасе, а потом заявляет дрожащим голосом:
— Простите меня. Я виноват. Вы вправе попросить маму, чтобы она меня наказала.
Ничего себе! Ну, парень и загнул. Во-первых, я не понимаю, что такого он сотворил страшного, чтобы так меня бояться. Я, вроде бы, не такой уж монстр и сатрап. Разве что изредка. Во-вторых, чего это ради я должен его мать о чем-то таком просить? Я что, сам не могу разобраться? Чушь какая-то. А потому я могу лишь изумленно воскликнуть:
— За что?!
— Я вел себя неподобающим образом. Я не остановил Лина, когда… А потом…
Я встаю. Смотрю на него сверху вниз. В глазах у парня обреченность, и мне это не нравится. И вообще, это — мой сын, и я не позволю всяким остроухим куклам уродовать его психику. Я не знаю, что она с ним все это время делала, но это пора прекратить.
— Так. Стоп. Шеон, я прекрасно понимаю, что вы оба были пьяны. И с Лином на эту тему я уже поговорил.
Ну да, поговорил, потом полчаса извинялся.
— И потом, мальчик мой, я тоже в молодости не отличался примерным поведением. С другой стороны, если бы я таким не был, наверное, у меня не было бы и таких друзей, как Эрраде. Я потом тебе расскажу, или вон у Лина спроси. Он тоже в курсе. И вообще, причем здесь твоя мама? Ты — мой сын, такой же, как и ее! И я не виноват в том, что мы с тобой познакомились лишь недавно! Неужели ты думаешь, я смог бы тебя бросить?
— Я знаю, — шепчет парень.
— Что ты знаешь?!
— Что Вы не виноваты.
— Но почему тогда ты меня боишься?!
И что это я раскричался? Шеон уже голову в плечи вжал так, что наружу одни уши торчат. Вот уши точно не мои, и шевелить я ими так забавно не умею. Я весело фыркаю. Шеоннель косится на меня и снова шепчет:
— Простите.
Ох, нет! Ни конца, ни края!
Снова плюхаюсь в кресло.
— И часто она тебя наказывает?
— Регулярно.
— И что она с тобой делает такое, что ты от громкого звука шарахаешься?
— У нее… богатая фантазия.
— Да, фантазия у нее всегда была богатой, — отзываюсь я. А что, о некоторых этих ее фантазиях до сих пор приятно вспомнить. Надо будет часть из них с Аннет повторить. Я отвлекся.
— Шеон, ты не должен позволять ей это. Ты же совершеннолетний.
— Да, но ограниченно.
И тут я бью себя ладонью по лбу. Дурень! Осел! Склеротик! Дебил! Это я все о себе. Да у эльфов же до сорока пяти лет ограниченная дееспособность! Они же до этого возраста все свои решения должны с родителями согласовывать! Ежели, не дай боги, это чудо взойдет на престол после моей смерти, он же еще пятнадцать лет без маминого позволения и в туалет сходить не сможет, не то, что указ подписать. Кошмар. А, судя по характеру его мамочки, несравненной Лиафель, моя кончина последует очень быстро и от естественных причин. Может, мне и в самом деле, перейти к экстренным мерам? Интересно, Шеоннель сильно расстроится, если я закопаю в клумбе труп его матери?
— Я так скучала, Вальдор!
Теперь уже вздрагиваю я, потому что ко мне в кабинет влетает бодрая и румяная Аннет. Влетает, кидается обниматься, а я смотрю на Шеона в ужасе и не знаю, что сказать. Встаю, наконец, чмокаю жену (или как ее сейчас называть?) в щечку и с отчаянием в голосе произношу:
— Знакомься, Аннет, это мой сын Шеоннель.
Шеон стремительно бледнеет и медленно-медленно поднимается с кресла.
Аннет улыбается. Я тоже бледнею.
— Шеоннель! — вдруг радостно произносит она. — Я так рада тебя видеть! Ты так похож на Вальдора! Жаль, что мы с тобой раньше не познакомились.
Она хватает ладони Шеона руками, сжимает их и смеется:
— Ну, какой хорошенький! И вылитая Ханна! Только ушки смешные.
А у меня, по-моему, сейчас будет сердечный приступ. И у Шеона тоже. Мы испуганно косимся друг на друга и молчим. Первым, надо признать, приходит в себя полуэльф.
— Я тоже очень рад познакомиться с Вами, Ваше величество.
Кажется, я могу выдохнуть.
— Вальдор! — щебечет Аннет, — я только что с дороги. Мне нужно привести себя в порядок. А потом мы с тобой побеседуем. Хорошо?
Она еще раз тепло (!) улыбается Шеону и удаляется, подобрав юбки.
— Приятная женщина, — потрясенно произносит Шеон.
— Это да, — соглашаюсь я.