- Ну что ж, пожалуй, мне не следует быть таким любопытным, - сказал Херити бесстрастным голосом, - буду следовать одной из заповедей.
У Джона пересохло в горле. Ему захотелось воды... или чего-нибудь более крепкого. Что у Херити в этом маленьком пластиковом кувшине? Он него часто несет виски, но он никогда не делится своими запасами. Джон отвернулся и увидел унылый силуэт мертвой сосны на горе. Дерево лежало на земле, и его обвивал плющ, похожий на одежду застывшей колдовской формы.
- Мы остановимся здесь, - сказал Херити.
Все послушно остановились.
Херити смотрел налево: его внимание привлек уютный домик всего в нескольких метрах от грязной дороги. На закрытой двери виднелась табличка: "Донки Хауз". Небольшой ручей шириной не более метра бежал мимо двери, тихо струясь по черным камням.
- Донки Хауз, - сказал Херити. Он снял ружье с предохранителя. По-моему, прекрасно для таких, как мы, чтобы передохнуть. Разумеется, здесь никого нет. - Он перепрыгнул через ручей и заглянул в одно из окон. - Грязный, но пустой, - заключил Джозеф. - Не звучит ли это как точная характеристика того, кто нам известен?
Матери уходят, слава Богу! Как говорит мужчина: "Старой
семьи здесь больше нет. Хранители веры уходят". Это конец
Римской Церкви в Ирландии и адская участь для других мест.
Я говорю: дайте им спокойно умереть.
Чарльз Турквуд
Кети придумала свою собственную мысленную игру на те случаи, если чувствовала, что Стивен в ней не нуждается. Это бывало, когда его внимание было приковано к книгам и он отказывался отвечать даже на простейшие вопросы.
Этим спокойным утром, сидя в своем заточении, Кети опять играла в игру, закрыв глаза и подогнув ноги на кресле. Она слышала, что Стивен расположился наискосок от нее и переворачивает страницы книги с раздражающим монотонным ритмом.
Всего несколько минут назад Кети сказала:
- У меня затекла спина, Стивен. Пожалуйста, разотри ее.
Тот в ответ лишь что-то промычал.
Она ненавидела это мычание. Оно говорило: "Оставь меня в покое. Уйди от меня".
А идти ей было некуда, разве что в свой собственный воображаемый мир.
Это была захватывающая игра.
"Что я буду делать, когда все это кончится?"
Находясь в безопасности в собственном воображении, Кети могла существовать без всяких сомнений относительно своего выживания. Остальной мир мог рушиться и превращаться в какой-нибудь булыжник, но из него всегда протянется рука и вытащит из руин оставшегося в живых. Этим уцелевшим человеком будет она.
Они меняли охрану и обслуживали один из компрессоров снаружи барокамеры. Иногда металл скрежетал по металлу, голоса обменивались пустячными новостями. Кети отбрасывала все это из своего сознания, погружаясь все глубже и глубже в придуманный мир.
"Я буду носить прекрасные бриллианты", - думала она.
Но этот путь ее уже не привлекал. Кети слишком часто играла в игру владения чем-то - драгоценностями, модной одеждой, уютным домом... Раньше или позже уединение приводило к яркому видению сказочного дома, но потом наступало разочарование. Кети не могла по-настоящему почувствовать себя своей в этом доме, обустроить его по своему желанию. Ее представления о совершенстве сводились к коттеджу Пирда на озере. Она знала, что есть дома и получше, и фильмы оставили ей мимолетные напоминания о таких особняках. Однажды Кети посетила прекрасную резиденцию бывшего врача вблизи Корка, куда ездила к старинной подруге матери, экономке. Та водила их по тихим просторным комнатам - библиотека, музыкальная комната, солярий... большая пещера кухни с массивной торфяной печью.
Такой печи определенно не нужно. Только газовая... как в коттедже Пирда.
Уф! Настоящая фабрика грез. У нее не было достаточно опыта, чтобы знать, на чем основывать свою фантазию.
Как бы то ни было, это будет дом ее и Стивена, конечно. Ведь теперь они были связаны друг с другом настолько прочно, как вообще могут быть связаны мужчина и женщина.
"Наши дети будут с нами. А Стивен..."
Нет! Кети не хотела мечтать об этом. Стивен был всегда где-то поблизости, а сейчас она злилась на него. Хотя... он мог умереть. Эта мысль ее шокировала, но Кети продолжала держаться за нее, внезапно почувствовав себя виноватой и брошенной. Стивен мог погибнуть, защищая ее. Кети не сомневалась, что он бы отдал за нее жизнь. Как печально жить с сознанием такой жертвы.
"Я бы стала одинокой вдовой".
Но придирчивый голос прервал ее размышления: "Одинокой вдовой? В мире, где на каждую женщину приходятся тысячи мужчин?"
Это была волнующая мысль. У нее даже перехватило дыхание. Это будет печально... но какая в этом власть! Кто мог бы быть ее вторым мужем? Без всякого сомнения, кто-то значительный. Конечно, не такая уж она красавица, но все же...
Внезапно, какой-то частью своего сознания, Кети поняла, что это не было простым безосновательным размышлением. Этот вымысел затронул нечто живое и реальное, вполне ощутимое, показавшееся ей притягательным и в то же время ужасающим. Она догадалась, что обнаружила нечто большее, чем мечту. Это был путь, на котором ее воображение могло бы совершенствоваться... или по крайней мере подготовить ее к новым неожиданностям.
Кети с трудом могла сосредоточиться на окружающем мире - том мире, что находится снаружи барокамеры, где развивались новые отношения. Там были суровые испытания, агония и боль потерь. Любая фантазия, которую она придумывала, с этого времени должна была учитывать странную действительность, увиденную ею на экране телевизора и знакомую по разговорам между охранниками.
"Когда они найдут лекарство, я выйду в этот мир", - подумала Кети.
Осознание этого глубоко взволновало ее. Кети разозлилась на собственные мысли за то, что они ввели ее в такое затруднение. Она все еще не сомневалась в том, что выживет - выдумка защищала ее. Но где-то в уголке сознания затаилась жуткая реальность, злобно насмехающаяся над ней. Как безумная, Кети хваталась за спасительную мечту.
Остров! Конечно же! Она со Стивеном найдет свой собственный остров и тогда...
- О чем ты думаешь, Кети? У тебя такое лицо, словно ты проглотила лимон.
Голос Стивена прозвучал в тот момент, когда она обнаружила свои грезы разбитыми о стену невозможности - какой остров? Как они туда доберутся? Кети даже поблагодарила мысленно Стивена за вмешательство. Открыв глаза она увидела, что тот отложил книгу и принялся за выпечку хлеба. Странно было видеть его за таким занятием, которое ему явно нравилось. А ведь Кети раньше не подозревала о любви Стивена к домашним хлопотам. Все полуфабрикаты поступали в стерилизованных контейнерах, и он хватался за любую работу, чтобы как-то разнообразить свою жизнь.
- Интересно, что с нами будет, когда мы отсюда выберемся? - сказала Кети.
Повернувшись к ней, Стивен широко улыбнулся:
- Девочка моя! Ни на минуту не сомневаюсь, что все будет в порядке, дорогая.
- Правда, Стивен?
Оставив свои мечтания, Кети почувствовала, как опять погрузилась в мир, обуреваемый сомнениями.
"Пожалуйста, Стивен, скажи мне что-нибудь обнадеживающее".
- Мы здесь в полной безопасности, - сказал он. Но была в его голосе нотка неискренности, которую Кети тут же уловила.
- О Стивен!
Кети зарыдала, и на мгновение все мысли о приготовлении хлеба улетучились. С руками, выпачканными мукой, Стивен пересек комнату, встал на колени, обнял за талию и крепко прижался щекой к ее телу.
- Я смогу защитить тебя, Кети, - прошептал Стивен.