- Она заражает мужчин, но не убивает их, вы это имеете в виду?
- Да, сэр.
- Тогда почему же вы так и не скажете? - Вэлкорт сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Черт возьми этих ученых с их тарабарщиной! - А каковы симптомы у мужчин? - спросил он.
- Мы еще не уверены, сэр, - сказал Седдлер. - Может быть, что-то вроде сильной простуды. - Он издал нервный смешок.
- Не думаю, что это подходящая тема для юмора, - сказал Вэлкорт.
- Да, сэр! Вы правы, сэр, конечно нет!
Рокерман продолжил:
- Эта болезнь блокирует или изменяет запись ДНК, задающую разницу пола, и последствия этого оказываются летальными.
- Как он мог знать, что сделает именно это? - спросил Вэлкорт.
- Мы не знаем, как он испытывал это. Мы не знаем очень многого, но нам уже видны основные черты, - сказал Рокерман.
- Какие основные черты, и как они работают?
- Я говорю об основных чертах исследования О'Нейла, сэр, - сказал Рокерман. - Мы знаем кое-что о его лаборатории... до того, как он уехал в Сиэтл. Были друзья, которые навещали его. Мы знаем, что у него был компьютер.
- Его химические методы были, по-видимому, безошибочными, - сказал Седдлер. - Например, он должен был пользоваться бактериальными энзимами, полученными неизвестно как, но мы вынуждены все время помнить, что он занимался исследованием ДНК в течение пяти лет до трагедии в Ирландии.
Вэлкорт переводил взгляд с одного мужчины на другого.
- Какое чертовское невезение, что такой уникальный человек действовал под влиянием таких побуждений!
- Люди Бехтеля сделали анализ, - сказал Седдлер. - Они говорят, что это должно было когда-нибудь случиться. О'Нейл не был настолько уникален.
Вэлкорт ужаснулся.
- Вы считаете, что эту ужасную вещь мог сделать любой человек?
- Не просто один человек, - сказал Рокерман, - а все возрастающее число людей. Распространение знания о том, как это было сделано, и еще упрощение методов, да плюс доступность сложного оборудования для любого человека, имеющего деньги... - Он пожал плечами. - Неизбежно в том мире, в котором мы живем.
- Неизбежно?
Рокерман сказал:
- Посмотрите на его лабораторию, особенно на компьютер. Он должен был сохранять химические фракции для дальнейшего использования. Любая хорошая лаборатория так поступает. И он использовал свой компьютер для ведения каталога и для анализа. В этом нет сомнения.
- У него, естественно, не было трудностей с антибиотиками, - сказал Седдлер, - он взял их со своих собственных полок, когда продал аптеку.
- Антибиотики, которые не действуют на чуму. - Эту часть он помнил с предыдущих брифингов, когда еще был жив Прескотт.
- Анализ оборудования, про которое известно, что он его использовал, сказал Рокерман, - говорит нам, что для получения результатов он задействовал тонкую игру законами химической кинетики.
- Вы опять за свое! - резко перебил его Вэлкорт.
- Сэр, - сказал Рокерман, - он использовал температурный контроль и методы подачи энзимов на разных стадиях процесса. Теплота служила двигателем процесса, а отсутствие ее - тормозом.
- Он пользовался рентгеновскими лучами, температурой и химическими процессами, - сказал Седдлер.
- У нас есть перечень публикаций, на которые он подписывался, - сказал Рокерман. - Ясно, что он был знаком с работой Кендрью и Перутца. Он написал заметки на полях одной публикации о методах рассечения энзимов Бергмана и Фрутона.
Вэлкорт не знал ни одного из этих имен, но слышал благоговейные нотки в голосе Рокермана. Здесь также было нечто, на что может обратить внимание политик.
- У вас есть публикации, которыми он пользовался?
- Только одна. Он дал ее на время одному студенту, а студент забыл вернуть ее.
- Похоже, что этот О'Нейл - целая исследовательская группа в одном человеке, - сказал Вэлкорт.
- Он был всесторонне одаренным, в этом нет сомнения, - согласился Седдлер. - Должен был быть, чтобы сломать этот код в одиночку.
Рокерман сказал:
- Психологический портрет подсказывает нам, что некоторые из его талантов, по-видимому, оставались нераскрытыми, пока не всплыли под влиянием сильного душевного волнения после убийства его семьи.
Седдлер сказал:
- Мильтон Дресслер настаивает, что О'Нейл был, по меньшей мере, латентным шизоидным типом и перешел в режим гения, получив доступ к другой личности, которая была в скрытом состоянии до того взрыва в Ирландии.
Вэлкорт слышал о Дресслере - это был психоаналитик, возглавляющий биографическую группу. Президент сказал:
- Он чокнулся, потому что только псих способен сделать такую вещь.
- В психлечебнице, - сказал Седдлер.
Все трое дружно засмеялись нервным смехом. Седдлер и Президент смущенно посмотрели после этого друг на друга.
У Вэлкорта было мало времени на обдумывание брифинга после того, как они ушли. Что-то из того, что они сказали, раздражало его. Нечто о взламывании кода.
Когда беспокойства рабочего дня грозили захлестнуть его, он пытался поймать это ускользающее нечто. Снаружи стало совсем темно, и огни Капитолия ярко светили на фоне облачного неба.
"Я обдумаю это завтра", - подумал он.
И не кричите, что я был несправедлив, ирландцы,
англичане и ливийцы. Вы выбрали своих лидеров или терпели
их. Последствия этого были предсказуемы. Вы
расплачиваетесь сейчас за отсутствие здравого смысла. Уж