Тем временем, Сол сказал, что подготовка закончена. Он принес несколько очень длинных узких полос из кожи, несколько пошире, несколько совсем широких, большой кусок и кучу всяких бляшек и наростов. Получилась изрядная куча.
— Корхарн велел это все кузнецу передать. Прогудел он. Давайте я вас отвезу. Только учтите, сейчас зима.
Я улыбнулся и сказал:
— Спасибо, Сол, но у нас теперь своя дракона есть. Она может и не большая — но не хуже тебя справится.
Уяхата выступила вперед и расправила крылья:
— Это МОЙ человек!
— Вот раскипятилась-то, улыбнулся Сол. Да знаю я, что это такое. У самого был. Я же помочь хотел.
Уяхата крылья сложила, но не расслабилась до тех пор, пока Клуня ее не обняла. Я задумчиво сказал Солу:
— Да… Зима… Еще метки эти. Есть проблемы. Ну, если что, у вас отсидимся. Пора двигаться.
— Любимый, несколько тыковок с порошками не забудь. Надеюсь, ты за них целое состояние выручишь.
— Отлично! Клуня, бегом собираться! Через час выходим. Всю одежду приготовь, оружие не забудь, заколку…
— Я скорее голову забуду, услышал я тень слов, обращенных то ли ко мне, то ли к драконе.
Когда мы собрались, я взял у Корхарна пеленг, и мы поднялись в воздух. Клуня на драконе, я сам по себе, вещи тюком, моими стараниями, сами по себе. Перед вылетом из купола, я сказал:
— Клуня, подрегулируй теплообмен, будет очень холодно.
— Поняла.
Как только покинули купол — обожгло резким холодом. Уяхата летала не очень быстро, но я и не торопился. Специально смотрел за Клуней, как она будет решать задачку теплообмена. Отлично! Правда, летя на драконе, она покрылась шерстью. Прикольно смотрелось — из-под крестьянского, по-сути, платья, торчал хвост и когти.
Летели часа 3, была уже ночь.
— Остановитесь-ка в ближайшем леске, приказал я. И замаскируйтесь. А то будет трудно объяснить ваш внешний вид.
Уяхата было дернулась, но Клуня так на нее посмотрела, что та сжалась в комочек.
— Да, Хозяин, сказала она.
Взяв себя в серый пузырь, я вылетел к ближайшему селению. Пролетел по улице. Как и в любой деревне, вечером на улице людей не было. Дом кузнеца нашел быстро — по устойчивой коричневой ауре. Но что-то там было не нормально. Кто-то болел. У меня созрел план. Я вернулся к своим, связался с Кроеной и показал ей больную ауру. Она посоветовала, какие тыковки брать. Я выпустил себе не большую, но плотную зеленую ауру, отрастил черную бородищу по глаза и спутанные космы. Затем снял сапоги и визуально увеличил ноги, покрытые густой черной шерстью. Потом потоптался босиком по снегу и пошел в деревню. Подойдя к дому кузнеца, постучался.
— Уходи, кто пришел! Мы никого не ждем!
— Меня ждешь…
Дверь резко отварилась и весь проход занял огромный мужик. Его лицо было чернее тучи.
— Я тебе сказал, пошел… и вдруг осекся. Увидел ауру, наверное. А может внешний вид.
— Ты кто?
— Лесовик. Мне показалось, что ты меня ждешь.
Он еще раз глянул на темно-зеленую ауру. И отошел от двери
— Проходи. Горе у нас. Детей у меня не было, сколько мы с женой не старались. А тут 9 месяцев назад она понесла. Все бы хорошо, но ребенок был очень крупный, а она маленькая. Она сильно порвалась при родах. Бабка наша местная зашила ее, да видать плохо — пошло воспаление. А теперь, наверное, через молоко, сыну передалось. Сейчас они помирают оба. А я… я ничего сделать не могу. Повитуху местную я в сердцах это… короче, не придет она. Я гляжу, ты Зеленый, на тебя одна надежда. Проси, чего хочешь, все сделаю, только спаси их.
— Веди, коротко сказал я
Он повел меня внутрь дома. На постели металась в жару миниатюрная женщина, а рядом уже не плакал, а тихо скулил младенец. Я передал картинку Креоне.
— Срочно! Передай мне управление! Речь идет на часы, если не на минуты!
Я немедленно сделал это. Дальше со стороны наблюдал, как мое тело абсолютно Креониными движениями начло действовать.
— Воды таз, быстро!
— Чего?
Я сказал длинную матерную тираду. Да такую, что сам удивился. Хозяин дернулся как от пощечины и убежал. Вернулся с тазом чистой воды — полностью передав управление ситуацией мне.
— Грей!
Он сунул таз в очаг. Тем временем я взял ребенка. Жизнь в нем еле теплилась. Я вкачал зеленого. Он немедленно обкакался и заплакал. Отец было засиял, но я заорал:
— Еще таз! Скатерть со стола убери!
— Так нет еще таза…
— Меня не …, где ты его возьмешь, но, если не будет, жену могу и не спасти.
Он метнулся и принес половину чьего-то золоченого доспеха.
— Пойдет?
— Вполне. Хоть делу послужит. Воду неси и тоже греться ставь. И ножи принеси из кузни разные. Я выберу. И иглы. БЕГОМ!!!
Он пулей метнулся и принес огромную охапку всякого железа. Тем временем вода в тазу стала теплой. Я достал одну их тыковок, кинул в воду щепотку порошка. Вода запузырилась и стала зеленой. Я взял младенца, который все время надрывно кричал и положил в таз. Вода помутнела, потом стала почти прозрачной. Младенец перестал орать и, чмокая, мгновенно заснул.
Я кивнул на стол:
— Скатерть убери.
Осмотрев, взял кирасу с водой, кинул туда другой порошок. Потом оторвал кусок скатерти, обмакнул в воду и сунул кузнецу в руки:
— Три!
Он стал тереть, на поверхности стола выступила черная пена. Он стирал ее, а она опять выступала. Тем временем я подошел к его жене. Она, с трудом, открыла глаза:
— Что с сыном?
— Спит. Теперь выживет.
— Хорошо, сказала она. Улыбнулась, закрыла глаза и стала уходить
Я запрыгнул на постель, схватил ее голову и заорал, то ли ментально, то ли физически:
— Не смей уходить! Ты нужна ему! И вкачал огромную порцию зеленого. Ее уход замедлился. Я все качал и качал. Кузнец стоял сзади, такой огромный и такой маленький.
— Возьми в моем правом кармане пузырек с тремя красными точками, налей воды в чашку, открой пузырек, брось три кристалла, не больше, и принеси. Три, слышишь!
Он кивнул и умчался на кухню. Через 3 минуты появился. Я с сомнением посмотрел в чашку.
— Не три там…
— Шесть… Ей же плохо!
— В кузне у себя командовать будешь, умник!
Я выплеснул содержимое чашки на пол. Жидкость тут же впиталась.
— Готовь, что сказал! Не успеешь, я ее не удержу. Как с этим жить будешь, урод!!!
Я не думал, что человек его комплекции может двигаться с такой скоростью. И вот чашка с целебным раствором у меня. Я оставляю мизинцы рук качать зеленое в виски, а большими пальцами открываю ей челюсть.
— Лей понемногу!
Жидкость впитывается, тогда я аккуратно кладу ее на постель и резко бью в область грудины. Она судорожно вдыхает и открывает глаза.
— Вернулась, голубушка, говорю я ей. Тебе еще не время…
— Перекладывай ее на стол и раздевай. Я пойду, твой инструмент посмотрю.
— Так это…
Я, а вернее Креона, так на него посмотрела, что больше никаких слов не понадобилось.
Ножи были действительно прекрасны. Я быстро нашел то, что нужно. Когда вернулся, она лежала на столе, а он стоял и держал ее за руку.
Я не буду описывать, как проходила вся операция. Скажу только, что, когда я вскрыл нарыв, зеленый гной выбросило метра на полтора, а кузнец покачнулся, теряя сознание.
— Стоять!!!
Он, на дрожащих ногах выпрямился.
— Хочешь по-настоящему помочь?
— Д-д-д-а…
— Я могу перенести на тебя часть ее боли. Выдержишь?
— ДА!
Когда я сделал это, по ее животу прекратили проходить блуждающие судороги, а его лицо превратилось в каменную маску. Он осторожно сел, потом прислонился к стене, а потом провалился в обморок. Тогда мы с Креоной смогли быстро, при помощи тентаклей, завершить всю операцию. Сращивал я кожу и слизистые оболочки пальцами, чтобы не зашивать и не оставлять шрамов.
— Все любимый, мы справились. Теперь твой выход. Перенеси только ее на кровать и ребенка ей к груди поднеси.
Я перенес ее на кровать, положил на бок, затем достал спящего ребенка и положил рядом. Потом сел на стол в позе лотос и ушел в медитацию. Ночью услышал тяжелые шаги. Потом всхлипывание.
Утром меня коснулась тяжелая рука.
— Лесовик! Лесовик!
Я, не открывая глаз, сказал:
— Они спят. Оба здоровы. Твоя жена сегодня, думаю, еще должна полежать. Но не уверен, что ты ее удержишь — вон какой дома свинарник. Приготовь ей отвар из ягод — ей нужны витамины.
— А откуда…?
Я открыл глаза.
— Ты вчера ей очень помог, взяв на себя часть боли. Ее сердце могло не выдержать!
— Да что я без тебя! Как тебя кличут-то?
— Юджином.
— А я Сплин. Я в неоплатном долгу перед тобой. Проси, что хочешь!
— Мои просьбы покажутся тебе странными, наверное. Ты должен сделать для меня то, что тебе приснилось.
Его глаза полезли из орбит
— А откуда…?!
— Ну вот, опять, сказал я. Оттуда же, откуда узнал, что тебе нужна помощь.
В это время из комнаты раздалось слабое:
— Сплин! Принеси мне, пожалуйста, попить. И смени пеленку ребенку.
Он ломанулся в комнату. Вернулся минут через 10. Сел на стул
— Юджин, это потрясающе! Она на меня только что поругалась за беспорядок! Как же я ее люблю! Я не могу сделать, то, что мне приснилось. У меня нет драконьей кожи.
— Зато у меня есть. Сегодня принесу.
Он опять вылупил глаза.
— А…
Я строго посмотрел на него, и он стушевался.
— Со мной придет моя племянница. Она Черная. Это для нее. Нам еще надо одежды какой-нибудь. Так-то мы в ней не нуждаемся, но надо в город идти. Боюсь, всех распугаем. И немного денег. Одежду и деньги верну. Твоя оплата за услугу — работа. Будем сегодня ночью.
Он согласно наклонил голову.
Я упруго вскочил и вышел за порог. Пока он смотрел мне вслед, я шел босиком через поземку, а потом, прикрывшись пузырем, полетел. Минут через 10 был около своих:
— Клуня, садись на Уяхату и летите на болото. Надо набрать морошки. Положите в подол. Как принесете — пойдем.
К вечеру появились обе, усталые, но довольные. Оказалось, что для того, чтобы набрать подол ягод, пришлось облететь не одно болото.
— Молодцы, девочки. Уяхата, подожди здесь, мы с Клуней скоро будем. Клуня, я для них твой дядька-Лесовик, который воспитал тебя. Мы все Зеленые, а ты вдруг Черной уродилась. Вот я и веду тебя в город.
Я взвалил на себя тюк, Клуня несла ягоды. Мы решили пойти пешком и минут чрез 40 оказались около дома кузнеца. Я стукнул в дверь, она немедленно открылась, а из дома пахнуло свежей выпечкой.
— Заходите, гости дорогие! Прогудел Сплин.
— Пусть Клуня проходит. Она для твоей жены ягод принесла. А мы пойдем в кузню.
Сплин накинул полушубок и вышел. Когда мы зашли, он попытался помочь снять с головы узел вещами. Когда снимал — аж крякнул.
— Ничего себе вес! Когда ты его нес, мне казалось, что он не тяжелый.
Я усмехнулся
— Не суди по внешнему виду о содержании…
Тем временем я стал доставать содержимое мешка. Сплин помогал, а потом все внимательно осмотрел.
— Да, все, что нужно. Я не спрашиваю, откуда все это богатство. Вообще с тобой вопросы «откуда» не уместны. Мне давно снятся сны. Думаю, что я сделаю лучшие изделия в своей жизни. А теперь иди, я буду работать один. Если сможешь, помоги пока моей жене с ребенком. Думаю, меньше недели работа не займет.
— Лады. Через неделю зайду. Племянницу оставлю в помощь. У меня есть чем заняться…
Но он меня уже не услышал.
— Сплин!
— А?
— Есть еще одно. Отойди…
Тот недоуменно отошел от горна. Я подошел, достал из кармана тыковку, сделал вид, что высыпаю щепотку порошка. Пламя вспыхнуло, а потом в горне загудел мощный поток первичного огня. Никакие меха теперь были не нужны.
Сплин пораженно смотрел на это.
— Кто ты?
Я проигнорировал его вопрос и сказал:
— Сделаешь все хорошо — оставлю тебе этот очаг. Затем повернулся и пошел в избу.
Когда зашел, Клуня сидела на кухне с ребеночком на руках, а Ивка, жена Сплина, кашеварила у печи. Увидев меня, она бухнулась на колени и попыталась поцеловать мне руку.
— Прекрати! Еда подгорит! Лучше каши положи…
Она немного смешалась, а потом бросилась к стряпне, которая хотела убежать. Сняла котелок с печи, достала пирожки, чтоб не подгорели, а потом, опустив руки, присела на табурет
— Спасибо Вам, Южин! И за меня, и за сына! Я же помню, куда хотела уйти, да Вы не дали. Сказали, еще не мое время! И она опять попыталась встать на колени.
Я ее поднял.
— Не благодари, я сделал то, что должен. Сплин сейчас в кузне мне долг отрабатывает — делает для меня и для Клуни кое-что. Но у меня и к тебе просьба будет — У Клуни городской одежды нету. И обуви тоже. Нам в лесу без надобы, вроде как. Да и мне бы одеться поприличнее. Лошаденку, телегу и справу от вас, что мы у вас жили. Я очень не хочу, чтобы чужие люди нашли наши поселения. Ничего хорошего от этого не будет. Мы бы и не вышли к вам, да Клуня со своим даром в лесу сгорит как свечка.
— Я так рада, что вы вышли. Конечно, все сделаю. Для Клуни платьев подберу. Мы с ней вроде по размерам не сильно отличаемся. А вот тебе… ты сильно меньше Сплина будешь… Ладно, перешью что-нибудь. Лошадку с санями дадим вам конечно. Мне тут Клуня про Вас рассказала. Тяжелая у вас жизнь в лесу. А ей, бедняжке, каково будет без вас в городе? Угораздило же Черной уродиться!
Я только расстроено крякнул. Потом посмотрел на нее строго:
— Только соседям про нас сильно не говори, ладно?
— А не кому говорить. Не любят меня здесь — я же из Луганги. Мы со Сплином на ярмарке познакомились, да так и не смогли расстаться. Вот и бросила я все, да уехала сюда. И не жалею ни секунды. А к Сплину все местные красавицы клинья подбивали. Только он на мне женился, вот и невзлюбили меня. Мне кажется, повитуха неспроста сразу после родов ушла. Ну, теперь некого жалеть — Сплин ей сгоряча шею свернул, когда выяснилось, что она заразу мне занесла. Убить не убил, но ноги у нее после этого отнялись.
— И не зря. Она тебя и заразила. Да не просто так, а чтоб и ребенку передалось. Молоко грудное хорошо обычную заразу отфильтровывает.
— Вот Малашка! Вот сука драная! Она повитуху подговорила!
— Ладно, разберетесь без нас. Теперь ни тебя, ни сына никакая такая зараза не возьмет.
— Юджин, я что подумала! Мы вам, конечно, денег дадим и все такое, только может, лучше ты у моей старшей сестры в столице остановишься? У нее ребенок больной, может, поможешь? Я бы предложила у родителей, но у меня еще 2 брата младших. У них места не особо много.
— Отчего не помочь? А деньги, одежду и лошадку мы вернем, не волнуйся.
Ивка только отмахнулась, как от несущественного.
— Мы, Юджин, перед вами в неоплатном долгу. А если Вы и сестре поможете — так вообще молиться на вас будем.
— Молиться не надо, просто живите по-совести, сказал я. Затем позвал:
— Клуня!
Она пришла, качая заснувшего младенца.
— Вы, дядюшка, говорили громко, вот мы и ушли.
— Я, племяшка, к нашим схожу. Ты пока здесь поживи, к городу привыкни. Пусть Ивка тебе про городскую жизнь расскажет. Заодно и поможешь ей — она еще слабая. Ее мужа неделю минимум из кузни видно не будет.
— Хорошо, дядюшка!
Ментально же сказал:
— Ты у нее как можно больше узнай, что сейчас происходит. Где ее сестра работает, ее муж, родители? Нам сейчас информация очень нужна. Я не могу понять, что не так — какое-то напряжение в воздухе витает. И ты молодец — хорошо племянницу лесного человека сыграла. Продолжай.
Она мне улыбнулась
— Отошли Уяхату в Гнездо, а я в город ближайший наведаюсь. А может и в Столицу. Посмотрю, что да как.
Только хотел выйти, как ко мне подошла Ивка и протянула мешочек с пирожками
— Это Вам… на дорожку