Но тут подходят и перебивают разговор новые гости.
— Здравствуй, Эсманбет, здравствуй, старина, все такой же, ничуть не изменился.
— Не забыл, старина? Как же, вместе воевали.
— В госпитале лежали вместе.
— Спасибо! — Эсманбет опять нетерпеливо оборачивается к Уразбаю. — Не видел, говоришь, моего сына?
— Эсманбет, у меня к тебе разговор… — Неловко, очень неловко Уразбаю. Недаром говорят ногайцы: вывих хуже перелома, срам хуже смерти.
— Потом, Уразбай.
— У меня срочное дело.
— И срочное потом. Не видишь, что творится, столько гостей… Ну куда же он запропастился?
— Мир этому дому да слава! — прибывают новые гости.
— Здравствуйте, счастливые! Здравствуйте.
— Спасибо, друзья, проходите. Эй, Уразбай, проводи, пожалуйста, гостей.
— Эсманбет, я прошу, выслушай меня. — Уразбай умоляюще складывает руки на груди.
— Ну что тебе… — сердится Эсманбет.
— Пожалуйста, отойдем от гостей подальше! — Уразбай берет его за руку и отводит.
— Не видишь, гости всё прибывают.
— Эсманбет, я пришел сказать… Но как бы тебе сказать?
— Ну говори же, черт возьми.
— Отмени свадьбу, Эсманбет…
— Ты что, старик, рехнулся?
— Свадьбы не будет, Эсманбет.
— Что-нибудь случилось с моим сыном?
— Насчет сына я не знаю, но моя дочь не может стать женой твоего сына.
— Не шути, старик, пошутим после…
— Я не шучу, Эсманбет!
— Что это ты мне говоришь? — Он хватает крепко Уразбая за грудки и зажимает в углу. — Что это значит? Где был до сих пор? Ты что, земляной червь, не видишь, сколько гостей, сколько уважаемых гостей собралось, а ты хочешь опозорить меня перед ними? Они же на свадьбу пришли, а не на меня посмотреть. Иди, готовь невесту к свадьбе, наряди ее как следует! Дорогой Уразбай, милый, иди, я очень тебя прошу…
— Ее нет.
— Кого нет?
— Дочери моей.
— Как нет? Что значит «нет»? Она умерла?
— Жива…
— В чем же дело? — Эсманбет становится все бледнее.
— Эй, Эсманбет, ва, Эсманбет, где ты, гости едут, где ты, Эсманбет?
— Я здесь, я сейчас.
Эсманбет отвечает, а сам думает: где же мой сосед, друг Мухарбий? Хоть он бы встречал гостей. Голова у Эсманбета идет кругом. Он тупо смотрит на Уразбая и не может поверить в его слова. Но вдруг смысл происшедшего доходит до его сознания. Он хватает Уразбая за грудки и трясет его что есть силы. Он кричит:
— Ты что, посмеяться надо мной вздумал? Да знаешь ли ты, что я могу с тобой сделать?
— Знаю, знаю. Все можешь сделать, убить можешь. Но ты прости мою седую грешную голову, разве я этого хотел, разве мог я предвидеть?
Между тем Эсманбета рвут на части.
— Эсманбет, где же ты? Гости ведь приходят!
— Иду, иду. Где твоя дочь, старик?
— Уехала…
— Куда уехала?
— Не знаю. Она сказала, что любит другого…
— И это твоя дочь? Невинная, честная? — Эсманбет в отчаянии заскрежетал зубами и вновь схватил Уразбая.
— Отпусти меня, Эсманбет… — Унизительно это все для Уразбая, хуже смерти, но что он может поделать.
— Проклятье тебе и твоему роду! Уходи, чтобы духа твоего здесь не было, чтобы… — Эсманбет схватился за сердце, откинулся к стене, побледнел. Уразбай готов провалиться сквозь землю, готов обернуться каплей дождя и испариться. Эсманбет кое-как пересилил себя и вышел к людям.
— О Эсманбет! День веселый, а ты такой мрачный. Здравствуй, да будет дюжина детей у молодых, чтоб тебе веселее было.
— Спасибо, спасибо, гости дорогие! — Эсманбет пожимает руки, а руки у гостей не пустые. Жена Эсманбета принимает подарки будущей молодой семье. Вон уже сколько их сложено, и чего только здесь нет!
— Отец.