— Чертенок, — тихо озвучила она. — Это было изумительно. Волшебно!
— Спасибо, — ответила я. — Ты знаешь, как много для меня значит твоя поддержка.
Лизка склонила голову.
— И, между прочим, знаешь, тебе твой костюм идет просто необычайно. У тебя в нем какой-то шарм. Ксенька в костюме воительницы выглядела неестественно. А на тебе он сидит так, словно это — твоя привычная одежда.
Я усмехнулась, потянулась.
— Ладно тебе. Время сколько, Лиз?
— Скоро полночь.
— Ладно, я устала. Сегодня был слишком насыщенный день. Так что, пойду я домой.
— Тебя встретят? — нахмурилась девушка. — Ведь твои ушли сразу же после торжественной части, как только тебе вручили свидетельство.
— Нет, — я улыбнулась, поправила выбившуюся из прически подруги прядь. — Я просила, чтобы меня не встречали. Ну, подумай сама, что может грозить мне, МНЕ, на улицах нашего города.
— Да, действительно, — согласилась Лиза. — Но все же, будь осторожна.
— Буду, — ответила я.
Оглядев зал, глубоко вздохнула, потом поклонилась на выходе мастерам и пошла домой. По ночным улицам города, на которых не спали. Люди гуляли, встречались, расставались. По шоссе и скоростным трассам пролетали гравилеты. Фонари мягко сияли, словно подталкивая меня в спину, словно торопя.
Когда главные часы пробили двенадцать, впереди уже показалась кованая ограда моего дома. Коснувшись калитки, я распахнула ее и шагнула. Нога рухнула куда-то вниз. «Что за шутки», — успела подумать я, когда меня накрыла темнота.
— Ай, — мой негодующий крик отразился от узких стен и вернулся ко мне эхом.
Зрение потихоньку начало возвращаться. Вначале в ночи появились широкие силуэты надежных домов, с наглухо закрытыми ставнями. Потом каменная мостовая под ногами. Надо заметить очень чистая.
А следом я услышала шум драки.
«Драка и без меня?», — мрачно подумала я. — «Э нет. Так не пойдет».
Свернув в проулок, я увидела странную картину, которая мне намекнула на то, что все-таки пора лечиться. И советы братьев, после особо удачной вылазки, провериться в желтом домике, сделаны не для проформы. И вообще им надо последовать.
К стене дома прижимался мужчина. В темноте сложно было его разглядеть. Но зато я отчетливо поняла то, что он ранен. Причем в живот. Это было видно, по его рваным движениям. А еще он одной рукой оборонялся от каких-то тварей, явно не человеческого происхождения. Более того, я могла бы поклясться, что уже встречала описание таких тварюшек. Вот только где именно, точнее, в какой книге, сейчас не скажу. Мужчине была нужна моя помощь. Это стало ясно еще тогда, как только я его увидела. А уж когда меч в его руке жалобно тренькнул, осыпаясь вниз металлической трухой, это стало вообще очевидным.
— Держись! — крикнула я мужчине, легко перепрыгивая через заборчик, между домами, перегородивший две разные улицы.
— Беги, дура! — хрипло буркнул пострадавший.
Я хихикнула. Но не ответила. Зачем что-то говорить, тут надо действовать. Мимолетно пожалев о том, что кинжалы у меня на поясе бутафорские, я выхватила два своих клинка. Местное ночное светило коснулось их лезвий насыщенно алым светом. Лезвия мечей басовито загудели, отзываясь на зов света, но мне было уже все равно, и странности этой начинающейся ночи уже не вызывали у меня отторжения. Более того, мне это нравится. Мне это, безусловно, нравится!
Раненый мужчина у стены наблюдал самую сумасшедшую схватку, за свою длинную и насыщенную событиями жизнь. Появившаяся буквально из ниоткуда девчонка, просто шинковала гулей в мелкий фарш, причем что-то при этом напевая. А ведь от нее не пахло магией, совсем! Более того, мужчина мог поклясться, что даже если проверить девчонку на магические силы на шаре, шар даже не отзовется. Нет в крови так удачно подоспевшей незнакомки ни капли магии.
Лезвия пели, каждый раз как только дотягивались до противника, уловив эту мелодию, я начала подпевать. Вначале тихо, неуверенно, а потом все громче. Песнь стремилась вперед, обтекая раненого мужчину, врезаясь в тела моих противников, заставляя тех терять свою скорость, маневренность, а то и нанося им раны.
Когда противников не осталось, я резко встряхнула лезвия. Прозвучала последняя басовитая нота, мечи сами очистились от налипшей на них грязи и крови, засверкали в алом свете.
Прикусив губу, я подняла голову к небу. Надо же, какие крупные здесь звезды. И мне почему-то знакомые. Странно как-то. Я ведь точно в другом мире. Нечаянно я перевела взгляд вбок и замерла, наблюдая за тем, как моя планета — Терра 2, проплывает в ночном небе, неторопливо и величественно двигаясь в сторону восхода местного солнца.
— Очуметь! — озвучила я вслух то, что тревожило мое сердце и душу. — А мне здесь нравится!
Парой дней раньше.
Во дворце Империи было прохладно. Все врачи и целители собрались у постели больного Императора. На коленях перед его кроватью стоял молодой высокий человек. Его черные волосы отливали синеватым оттенком, злые синие глаза смиренно смотрели в пол. Чувственные губы были сжаты в злую полоску. Линии правильного лица были искажены гримасой презрения и брезгливости. От его широкой надежной фигуры несло опасностью и смертью.
Старший сын Императора. Правда, не от законной жены, а бастард. Но кого в Империи людей это смущало?
— Ты, — Император говорил тихо. — Пока я не поправлюсь, именно ты будешь Регентом всей Империи. Я на тебя оставляю людей.
— Мой Император.
— Не слушай бредни врачей, — отмахнулся старик. — Я еще и тебя переживу.
— Хорошо.
— Тебе надо найти наследника.
— Вы уже решили, кому оставите трон?
— Да, это… — Император закашлялся и бессильно обмяк на подушке. Глаза закатились, и он потерял сознание.
Молодой человек поднялся на ноги, посмотрел на врачей.
— Сколько времени ему понадобится на то, чтобы окончательно встать на ноги?
— Немного, — главный целитель тихонько вздохнул, глядя на Императора.
— Можете мне обеспечить неделю?
— Неделю? — придворный медик покачал головой. — Господин регент, я понимаю ваше желание, но обеспечить такой срок, я боюсь вам не смогу.
— Хотя бы пять дней.
— Будет, — твердо ответил врач.
Вежливо поклонившись, Черный регент вышел в коридор, где его уже ждали.
— Ну? — нетерпеливо спросила хорошенькая девчушка, чьи рыжие волосы блестели в пламени витражей, а зеленые глаза полыхали нездешним пламенем. — Не молчи!
— Пять дней.
— Как мало! — вздохнула рыженькая. — Можем и не успеть.