Конечно, внутри огромной туманности вполне могли существовать другие планетарные системы, известные берсеркерам, но неизвестные людям. Да и планеты, непригодные для жизни, вполне могли предоставить неживому врагу место для доков и верфей и полезные ископаемые для самовоспроизводства.
Поскольку других вариантов пока не выявилось, увязшим в планировании операции соларианцам пришлось предположить, что, возможно, берсеркеры и вправду направляются на одну из этих планет, только предпочли пробираться окольным путем. Но опять же - почему? Ведь ясно же, что с того места, где сейчас находятся берсеркеры, любому кораблю или машине, которому из-за пыли придется путешествовать исключительно в нормальном пространстве и метр за метром продираться через туманность, на дорогу к любой из этих планет потребуется больше трехсот лет.
Принеси еще раз провел астронавигационные расчеты. Их результаты были доступны любому желающему и гласили: ни берсеркеру Дирака, ни яхте Дирака не хватило бы трехсот лет, чтобы добраться к любой из этих изолированных систем.
- Но возможно, этого времени хватило бы, чтобы добраться к какой-то другой системе, о которой мы не знаем? Я так не думаю, но не поручусь, что это полностью исключено, - сказал Принсеп.
- Как вы полагаете, а какой-нибудь из берсеркеров, за которыми мы гонимся, не может быть берсеркером Дирака?
Любопытствующий был награжден странным взглядом.
- Если берсеркер Дирака продолжил двигаться тем курсом, каким двигался, когда его видели последний раз, то нет. Если он не сменил курс, то и поныне продирается через туманность.
- А вдруг там есть какой-нибудь неизвестный нам тайный проход? Какой-нибудь туннель, позволяющий быстро пройти через Мавронари, который нам отсюда не видно?
Один из капитанов вызвал на свой экран изображения берсеркеров, участвовавших в нападении. Их получили из записей разведки и данных, произведенных при помощи наблюдений через телескопы.
- Ни один из них не совпадает с изображением берсеркера Дирака, если судить по старым записям. Вы предполагаете, что этот берсеркер за триста лет сделал круг и вернулся, а по дороге набрал себе помощников?
- Нет, не совсем так. Я имел в виду, что вполне возможен такой вариант: подобная машина висит в Мавронари, через некоторые промежутки времени выныривает, совершает очередной налет на Иматру или на какую-нибудь другую цель и прячется обратно.
Собеседник обдумал эту мысль и покачал головой:
- Если исходить из исторических сведений, в окрестностях Мавронари было не так уж много нападений. Помимо тех двух налетов, о которых мы говорим, на Иматру не нападали больше ни разу. И почему эта машина совершает рейды лишь раз в триста лет? Как-то это не похоже на берсеркера.
- Ну а на что это тогда похоже? - подал голос командор, своей властью вмешавшись в дебаты. - Если кто-нибудь из присутствующих все еще цепляется за идею о том, что машины, за которыми мы гоняемся, - не настоящие берсеркеры, - я советую ему распрощаться с этой теорией прямо сейчас. Мы более чем достаточно покопались в их обломках и перехватили предостаточно их переговоров во время боя, чтобы считать их сущность не подлежащей сомнению. Точно так же и Дирак, как свидетельствуют документы, отправляясь в погоню, был уверен, за кем именно гонится. И мы и Дирак дрались с одним и тем же врагом - самыми что ни на есть настоящими машинами-убийцами! Тут к разговору подключился кто-то еще:
- Кстати, напоминаю: берсеркеры время от времени резко меняют тактику и выкидывают такие штучки, которые кажутся дурацкими, - и все ради того, чтобы остаться непредсказуемыми.
Принсеп покачал головой:
- Да, иногда они это делают. Но три сотни лет преднамеренной глупости? Берсеркер, который триста лет бездействует и тратит понапрасну время, силы и энергию, и все это лишь для того, чтобы заставить нас побеспокоиться о чем-то? Если это правда, то я сдаюсь. Но мне не кажется, что это так. Ну да ладно. Я устал и собираюсь малость перекусить. - С ближайшего экрана донесся приглушенный звон обеденного гонга - обычный сигнал шеф-повара, и сразу вслед за этим появилось меню.
Флотилия сделала еще пару под пространственных скачков и ухитрилась несколько нагнать удирающего врага. После этого сокращать разрыв стало труднее; командор взвесил увеличивающуюся возможность столкновения со случайными микрочастицами и решил не рисковать. Но по мере того как охотники за добычей углублялись во внешние районы туманности, даже передвижение в нормальном пространстве становилось все более опасным, почти невозможным.
Следующие четыре-пять стандартных дней казалось, что смысла продолжать погоню больше нет. След, оставленный берсеркерами в подпространстве, становился все более слабым, и идти по нему было все труднее.
Командор скрежетал зубами, взвешивая шансы. Некоторые поговаривали, что Принсеп безвылазно сидит в своей каюте и возносит молитвы наиболее почитаемому им божеству, - по поводу того, что это за божество, мнения расходились. Затем командор приказал слегка прибавить скорость.
Убедившись, что команда выполнена, командор тут же переключился на обдумывание обеденного меню.
Тем временем Гавот и Бекки воссоединились. Бекки вроде бы освободили от всех обязанностей по линии Ведомства Человечества. Что же касалось наказания - если такое вообще последовало, - то начальство Бекки на данный момент ничего особо не могло поделать с непослушным агентом. Поэтому вынесение приговора было отложено на неопределенный срок, а Бекки блаженствовала в обществе Кристофера. Конечно же, она больше не записывала слова и действия Гавота.
По крайней мере, Гавот предполагал, что это вроде само собой разумеется.
Всю свою жизнь он был одарен чрезвычайной подозрительностью - во всяком случае, сейчас Гавот рассматривал это качество именно как дар. Потому что оно, несомненно, являлось одной из главных причин того, что он и поныне пребывал в числе живых.
Так или иначе, но подслушивающие устройства всегда делались очень маленькими, именно с расчетом на то, чтобы их было трудно найти. Потому Гавот продолжал считать, что их с Бекки разговоры скорее всего будут прослушиваться, а любое место на корабле вполне может просматриваться при помощи скрытой камеры.
Так что Кристофер обращался с Бекки с исключительной нежностью и любовью.
В это же время Гавоту пришлось выдержать схватку с внутренними демонами. Флотилия продвигалась вперед, и по мере того как становилось ясно, что намерения командора Принсепа непреклонны и смертоносно серьезны, Кристофер обнаружил, что перед ним встала тревожащая перспектива новой встречи с берсеркером, а то и с целым их флотом.
В своих потаенных думах Гавот подстегивал поблекшие воспоминания и пытался разобраться, что именно произошло между ним и искалеченной машиной смерти там, на поверхности Иматры. Действительно ли тогда, когда смерть казалась неизбежной, а возможность сделать еще один вздох - недостижимой мечтой, - так вот, действительно ли в то мгновение он согласился каким-то образом служить берсеркерам?
Нынешнее положение вещей не причиняло ему особых страданий. Гавот ощущал обычную смесь очарования и зачаровывающего страха, которую приносило ему любое рискованное предприятие. Эта смесь давала ему - по крайней мере, на некоторое время - ощущение наибольшей полноты бытия. Такое удовольствие могла доставить лишь серьезная опасность.
Когда Гавот услышал, что берсеркеры утащили записи из подземного архива, то начал думать, что на самом деле берсеркер пощадил его не за то, что он, Гавот, что-то сделал или не сделал. Но если вы подозрительны, у вас появляется одна проблема: вы никогда и ни в чем не бываете уверены до конца.
Существовал и еще один вопрос, связанный с первым, и этот вопрос не раз вставал перед Гавотом в бессонные ночи, когда он валялся на своей койке, один или рядом с недавно освобожденной любовницей. Когда он снова встретится с берсеркерами, не получится ли, что они каким-то образом смогут узнать в нем своего? Могла ли суть его очной ставки с одной искалеченной машиной стать известной другим берсеркерам?
А возможно, на самом деле вопрос должен был звучать так: хочет ли он, Гавот, драться на стороне берсеркеров или нет?
Если принять во внимание, с какой неожиданной яростью командор Принсеп повис на хвосте у берсеркеров, похоже было, что вскоре Гавоту придется это выяснить.
Лежа на узенькой койке рядом с Бекки и прижавшись к ней всем телом, Гавот нежно посмотрел на спящую любовницу, провел рукой по ее светлым волосам и улыбнулся своим мыслям.
Губы его легонько шевельнулись, и Кристофер беззвучно произнес одно-единственное слово:
- Зложить.
ГЛАВА 20
Первый удар оружия берсеркеров по силовому щиту флагмана сбросил Гавота с койки. Мгновение спустя прямехонько на него приземлилось нагое тело Ребекки.
Флагман закончил очередной прыжок, возможно, сотый с момента отлета с Иматры, - Гавот давно потерял им счет, - и вышел в нормальное пространство.
Но этот выход из подпространства отличался от предыдущих. В следующий миг после того, как "Симметрия" оказалась в обычном пространстве, на нее обрушился первый вражеский залп. Пару секунд спустя на флагмане запоздало взвыли сирены, поднимая тревогу.
Гавот без особых церемоний отшвырнул в сторону еще не полностью проснувшуюся Бекки, не обращая внимания на ее бессвязные крики. Еще до того как сознание Кристофера полностью прояснилось, он машинально рванулся к переборке, где вот уже много дней отдыхал в шкафу скафандр.
Конечно же, у Бекки тоже был свой скафандр, но он сейчас находился чуть дальше по коридору, в ее собственюй каюте. Чтобы добраться до него, Бекки нужно было пробежать несколько метров по коридору, а пробежка в полуголом виде должна была нанести определенный ущерб ее гордости и репутации. Гавот мог себе представить, как будут таращиться на Бекки встречные.
Кристофер принял прощальный поцелуй Бекки, ни на миг не переставая возиться со скафандром. Ему не очень-то хотелось, чтобы Бекки тоже забиралась в скафандр, но он не мог ни отсоветовать ей, ни пытаться остановить.
Никто из членов экипажей или пассажиров кораблей оперативного соединения - за исключением, возможно, тех, кто в этот момент находился на вахте, - ничего не подозревал до того самого момента, пока мир вокруг них не взорвался.
Пустившись в погоню за удирающим врагом, командор понимал, что существует риск нарваться на засаду. Следовательно, контратаку берсеркеров нельзя было назвать полной неожиданностью, но такой согласованности действий противника и такой силы удара соларианцы действительно не ожидали.
Еще раньше один астронавигатор выдвинул предположение, гласящее, что враги летят именно в этом направлении потому, что сочетание различных типов вещества в этом районе создает прекрасные возможности для засады. Но он так и не сумел привести доказательств, подтверждающих эту теорию. Вне зависимости от того, правильным ли было предположение астронавигатора, практический результат засады был почти полностью гибельным с человеческой точки зрения. Командор сделал рискованную ставку, приказав увеличить скорость, - и проиграл.
Десять-пятнадцать кораблей оперативного соединения, вынырнув из подпространства через доли секунды после флагмана и в каких-нибудь сотнях километров друг от друга, тоже подверглись нападению. Некоторые из них были мгновенно уничтожены.
Немногочисленные гражданские лица, находившиеся на борту "Симметрии", - Гавот, трое служащих Ведомства Человечества и кармпанин, -давным-давно были предупреждены, что им следует делать в случае тревоги, и за время, прошедшее после отлета с Иматры, не раз отрепетировали свои действия. Им полагалось надеть скафандр, как можно быстрее добраться до амортизационного ложа и там лежать до окончания чрезвычайного происшествия.
Гавот остался в каюте один. Он как раз заканчивал облачаться в скафандр, когда флагман тряхнуло от второго прямого попадания и Кристофера сбило с ног. Гавот мрачно попытался подняться. У него начали дрожать руки. Вес, запах и вид громоздкого скафандра, очень похожего на тот, который спас Кристоферу жизнь на Иматре, пробудили у Гавота на редкость яркие воспоминания о кошмарной погоне и о том моменте, когда он стоял лицом к лицу с берсеркером.