«Черт! Черт! Черт!»…
Патронов оставалось не так уж и много, вернуться за пулемет ни Флэйм, ни кто-либо другой уже не мог. Как только их автоматчики поймали нас на прицел — нас накрыл ливень стального огня. Признаюсь, я был не готов к такому повороту событий, особенно теперь. Да, я позорно расслабился на поле боя, поверив в успех преждевременно. Сколько раз еще Зона накажет меня за мое легкомыслие?
Как только появилась возможность, я расстрелял половину рожка, понимая, что осталось немногим больше трех-четырех на поясе, и это все. Сыч помогал мне, у Сво осталась пара гранат… но мы потеряли время, машина приближалась с угрожающей быстротой, теряя бойцов. Вот пуля Сыча нашла свою цель, Сво метнул гранату, но не совсем удачно, обрушив козырек близлежащего здания…
На секунду я глянул вверх, как будто ожидая подвоха и оттуда, но то, что я увидел, заставило меня замереть. Дарк выступая в роли дельтаплана, кружил над нашим театром войны. И, к моему удивлению, выбросил десант в виде Болта точно перед нами…
«Какого черта?» — пронеслось в голове.
Мы со Сво только смотрели на то, что происходит, не понимая еще всего смысла действий Дарка, Болта, и Леннона, который кинулся к ним. Кажется, что все они уже давно сговорились. На деле же — Болт сейчас управлял нашей командой.
В руках у него был артефакт, условно называемый «шутиха» в ней не было ничего полезного на первый взгляд. Она могла усиливать действие некоторых артефактов, особенно тех, которые неплохо взрывались. А так, сталкеры использовали шутиху больше из озорства, как мегафон — усилитель речи, или в надежде отпугнуть мародеров, усиливая звуки стрельбы, создающие иллюзию, будто бы стреляет ни один человек, а несколько.
Но и этот кусочек металла, во всяком случае, на ощупь он напоминал металл, был мертв, и это видел, должно быть, не только я. Но Болт поднял артефакт высоко над головой, и я услышал голос Сыча, который до той поры довольно метко отстреливал солдат:
Утро в декабре туманом окутано
Под ногами белый снег — предатель!
Рядом сдетанировала аномалия фрост, осыпая нас искристым снегом, который закручивался в небольшие вихри, царапая кожу, неожиданным морозцем и кусочками льда.
Виден каждый след и холоду лютому,
Слишком просто сладить с тобой,
Все трудней дышать пронзительным воздухом,
Все труднее в небо слать проклятья.
Все трудней бежать, полжизни бы отдал ты
Чтоб забыть тот бой за спиной
Ты теперь дезертир!
«Чтоб он так всегда пел…» — зачаровано подумал я… а на последнем крещендо — посыпались остатки стекол из окон близлежащих домов.
Солдаты бросали оружие и разбегались, в разные стороны, некоторые почему-то стреляли друг в друга.
Когда Болт отпустил всех — команда непонимающе оглядывалась вокруг. Однако все больше улыбок проступало на изможденных лицах. Все жали руки Сычу и Болту, до входа в метрополитен оставались считанные метры.
Лишь свалившись в метро на Маяковской, мы смогли перевести дух. Эд делал все возможное, чтобы преследование не возобновилось. По мере того, как все больше и больше информации выходило в свет, все меньше и меньше была возможность контролировать ее. Вовремя появившаяся группа Ветра шла по следу оставшихся в живых формирований вооруженных сил и уничтожала, обнаруженные ранее радио-глушилки. Все должны были знать правду, как ни странно, наверное, впервые за всю историю современной России, это было выгодно не только определенной группе лиц, от этой правды зависело выживание каждого.
До сих пор я не мог понять, почему силовики, несмотря на все произошедшее хотели установить некую легитимную власть, а не помогать выжить тем несчастным, которые сейчас ютились по подвалам и метро? Почему не хотели служить своей стране, вернее тому, что от нее осталось? Ведь еще не поздно было что-то исправить, еще были возможности. И вместо того, чтобы защищать свой народ — они воевали против него.
С другой стороны, когда я сам служил в ракетных войсках — существовали некоторые приказы и распоряжения с грифом «секретно» на случай, скажем, атомной войны, или на случай пандемии неизвестного вируса. Однако на тот момент Зоны не существовало как таковой, быть может, это и был тот самый секретный приказ, который они выполняли на случай, если мутанты прорвутся в города. Но в чем он состоял? Уничтожить всех контактёров? Тех, кто видел создания Зоны? В таком случае, они должны были стройными рядами последовать на расстрел.
Как потом рассказал начальник станции Маяковской — Мирт, скорее всего так называемая легитимная власть действовала в известных ей рамках. То есть, узнав нужную информацию, убирала ее носителей, и становилась лучом света в темном цартсве, снова занимая свои законные позиции.
Долгое время для меня так же оставалось секретом, для чего Эдду нужны ретрансляторы, ведь его радиосигнал достигал границ Украины, а раз они могли говорить с заокеанскими, так сказать, коллегами по несчастью, тогда все было еще более загадочно, но Мирт объяснил, что даже в метро не всегда слышно передачи Эдда, по Москве расставлена сеть глушилок, не конкретно на «Обратную сторону реальности», конечно, но и их частоте достается. Не все глушилки удается найти, на самом деле, в большинстве случае не известно где они и кто их запустил, а еще спутник, через который вещает Радикал бывает, выпадает из зоны приема, а еще бывает, что выброс накрывает так, что ничего потом толком не работает, и связь еще долго восстанавливается после такого счастья.
— Надо бы помочь Эдду, — размышлял Мирт, — давайте ребята, вы отправляйтесь к Царицыно, а мы будем собирать группу для расстановки ретрансляторов. Это дело затягивать нельзя. Вы, конечно, хорошо постарались, но, поверьте моему слову, еще ни одна группировка федералов ли бывших, фанатиков ли будущих решит объявить Москву своей. И будет новая драка. С нами ли, или с нашими последователями… сейчас время такое.
Я криво усмехнулся. Нам действительно нужен был отдых. Команда была вымотана долгим и тяжелым боем. В эфире рапортовали о благополучном завершении компании. А я мысленно благодарил всех известных мне богов и демонов за то, что нам удалось выстоять.
Сво дремал, подложив рюкзак под голову, День и Ночь еще не вернулись из госпиталя, где им предстояло немного подштопаться. Леннон курил, сидя на краю платформы. Рядом с ним сидел Сыч, они негромко о чем-то переговаривались. Кто-то заснул в армейской палатке, а я, точно заботливая нянька ходил с Миртом, проверяя все ли устроены достаточно хорошо. Флэйм я сразу не приметил, однако в итоге и она была обнаружена — играла с Болтом в наперстки, непременно проигрывала, и весело хихикала по этому поводу, игра велась на интерес.
Я присел к чьему-то костру, прикрыл глаза, слушая разговоры. Мы стали героями. Одними из тех, чье имя теперь будет передаваться из уст в уста. Забавно, ведь так оно и должно было быть. Я понимал это теперь, как никогда отчетливо. Во всех моих странствиях, которые начались за много лет до той катастрофы, в которую угодило человечество, я могу сказать, что мне не хватало, пожалуй, двух вещей: горячего душа и настоящей постели. Хотелось заснуть однажды вовсе не в спальном мешке, и на завтрак вместо сухпайка, конечно, полезного и питательного, но не такого вкусного как чашка свежесваренного кофе с бутербродом. С одной стороны выходило так, что я сам лишил себя нормального мира, а с другой, я чувствовал себя по-настоящему счастливым, когда вдруг выпадал такой спокойный денек.
Бывало в Зоне придешь к своему нехитрому домику, и понимаешь — вот оно счастье, что вернулся, что живой. А там и кофе будет, и душ теплый, конечно сперва придется позаботиться о себе — да, что в самом деле трудного? Колонка во дворе, фильтры работают исправно… а потом приходит Лемур с короткой ходки, так, может каменный цветок где-то подобрал, или кровь камня, уже выменял кофе и чай с сахаром. И в бар тут уж вовсе не тянет идти, там понятно что — а тут покой и уют. Можно даже книжку почитать. В последнее время, конечно, читать было некогда, но состояние обретенного счастья было особенно ярким в такие моменты. Я понимал, что это мое… и чем больше я это понимал, тем теперь страшнее становилось мне.
Говорят ведь, бойтесь ваших желаний — они ведь могут исполниться. По сути, выходило, что мое-то желание как раз исполнилось. В то же время, исполнилось оно с массой проблем, страшных последствий, невосполнимых потерь… бед для всего человечества. Так не должно было быть. Это был вовсе не тот порядок вещей, который я мог бы желать своим друзьям, родным и близким. Я хотел бы, чтобы они были счастливы… но Зона для них была проклятьем, с которым они не желали мириться, они желали вернуться в свой мир. Понятный и простой. И с каждым днем, я все больше укреплялся во мнении, что я должен идти к монолиту, чтобы попробовать повернуть этот процесс вспять.
На следующий день нам была выделена моторизированная дрезина, говорят на синей ветке на «итаках» запустили пару составов, что значительно облегчило грузоперевозки, ровно как и передвижение по метро. Теперь команде надлежало отбыть к Царицыно. У меня была мысль о том, чтобы заглянуть на старую квартиру. Что я мог там увидеть, я не знал, но чувствовал, что это было необходимо. Сыч хотел заглянуть к семье по дороге, мол, когда еще выпадет шанс, телефонные переговоры, все же не были полноценной заменой общения. Теперь, когда появилась надежда, можно было даже попробовать перебраться на какую-то более спокойную станцию, чем Царицыно, а там, глядишь — подняться на поверхность.
Люди начинали строить планы, всеобщая паника и депрессия постепенно проходили, и это было радостно видеть и сознавать. Впервые за долгое время улыбки на суровых лицах. Мне казалось, прошла целая вечность с того дня, как мы с Лемуром вышли из прото-Зоны, хотя, конечно, это было не так.
Сыч собирался ехать до Арбатской, команда Эдда, возвращалась на ВДНХ, а вот Лемур, Болт и я оставались в нерешительности, куда же податься нам? Сыч звал за собой, увидеть знакомых, но я не был уверен, что я готов к этим встречам. Я слышал, что Змей прошел пешком почти до самого ВДНХ, по словам тех людей, с которыми он общался, называли его новым пророком. Забавно. Я надеялся, что в итоге он доберется до «Обратной стороны» и прочитает цикл своих наблюдений, этого очень не хватает в сегодняшнем мире. Я оставил записку для него у Мирта, и хотел было передать такую же со Сво, черт знает, кто встретиться с ним раньше? Но пока мы рассуждали о том, о сем Болт приблизился к нашей компании:
— Мне кажется, — сказал он, — Эдду нужна наша помощь в установке ретрансляторов.
Я был очень и очень удивлен тому, что он сказал, ведь об истинной его сути — знал только я. И как бы я ни пытался перешагнуть через свои предрассудки, у меня это не всегда получалось.
— Это отличное дело, — улыбнулся Лемур, — давайте отправимся вместе со Сво и остальными на ВДНХ, кто знает, может, пересечемся со Змеем. Его за пульт, а мы — в путь.
— Хорошо у тебя все получается, а главное складно! — я дал беззлобный подзатыльник парню, — пожалей мои седины, мне ни двадцать пять лет, причем уже давно.
Он хохотнул:
— У тебя нет выбора, Бес, ты все равно пойдешь, на Царицыно, ровно как и в любой другой точке Москвы, где нужно выполнять определенную рутинную работу, тебе будет скучно, ты адреналино-зависимый.
Лемур был в чем-то прав. Я не мог больше сидеть спокойно на одном месте более недельного срока, особенно, если знал, что наклевывается очередное дело. А «делом» для меня было любое безумство, поиск редких артефактов, или сопровождение сумасшедших экспедиций. Однажды я с одним знакомым «долговцем» сопровождал смертельно-больного человека к последней надежде на излечение. Нет, не к монолиту, он думал, что, достигнув Зоны, он сможет измениться, или победить свою болезнь. Однако он оказался и прав и не прав одновременно. Я помню, как Мох погиб, сражаясь со стаей слепых собак, направляемых чернобыльским псом. Я катастрофически не успевал, позволив ему остаться одному «посмотреть на лунную ночь в Зоне». Действительно ничего не предвещало беды. Я не слышал никаких посторонних звуков. Вместе со мной в дороге был сталкер по имени Вампир. Он первым заметил собак, они шли молча, управляемые чернобыльским псом, и, казалось ни одна веточка не хрустнула под лапами, но Вампир был слишком не опытен, чтобы успеть правильно среагировать. Так мы потеряли того, кого сопровождали. Но Мох пришел как турист, пусть и заранее обреченный на смерть рано или поздно, а погиб как герой, защищая в большей степени нас, чем себя.
Решение было принято единогласно, мы присоединились к Сво и остальным. Имели ли мы право теперь отсиживаться? Ответ был столь же однозначен. Попрощавшись с Сычом, я обещал, что обязательно навещу его как-нибудь. Он обнял меня, передав небольшую флешку.
— Посмотри на досуге, если у кого-то есть шанс что-то узнать, то только у тебя…
В его серых, как лед глазах на миг мелькнула тень большой скорби, что это могло быть? О чем идет речь? Я кивнул в знак согласия. В висках заломило уже оттого, что мне хотелось немедленно загрузить флешку в ПДА и прочесть, что там написано. Но я сдержался. Во-первых, информация, содержащаяся там, могла повернуть вспять все мои планы по помощи Эддурадикалу, а, во-вторых, не гоже приниматься за дело, не окончив предыдущего.
Так, угомонив в себе азарт, я ступил на собирающуюся отъезжать дрезину, присел на сиденье, позаимствованное явно из наземного транспорта, даже с ремнями безопасности, чудеса! Мы поехали, я прикрыл глаза, где-то перекрывая встречный ветер, громко переговаривались Леннон и Сво. Мне казалось, что все, что окружает меня не реально, будто бы это всего лишь игра. И стоит мне нажать на паузу, я встану из-за компьютера, пойду, сделаю себе чашечку мятного чая, и вернусь к чтению воскресной газеты. Как радостно, и как грустно, что это было не так.
До ВДНХ, было рукой подать, поэтому мой мысленный полет закончился довольно скоро. На поверхности нас уже ожидала утяжеленная «газель». Эд уже обзавелся как тяжелым армейским транспортом, так и вполне привычным гражданским. Естественно, не стоит забывать, что умельцы, работающие сейчас на него — модифицировали некоторые модели, чтобы те стали более безопасными для езды в современных условиях.
По прибытии к Башне, которая теперь называлась именно так, День и Ночь отправились на заслуженный отдых, должно быть, им досталось больше всех. Когда мы приблизились к гаражам, у меня возникло нехорошее чувство, что вот сейчас снова произойдет расстрел мишеней в тире. Ребята времени даром не теряли, я увидел, по крайней мере, четыре новых укрепления, кроме того, явно намечалось строительство нескольких смотровых вышек. Я остался доволен увиденным; с тактической точки зрения, но нехороший холодок нет-нет, да и пробегал между лопаток. Не дай бог Башня однажды найдет нового хозяина.
И снова нас встретила платформа, уносящая вверх, снова суровая охрана, готовая отражать малейшую угрозу. Дисциплина была поставлена хорошо, несмотря на либеральную оплетку. Эд поблагодарил нас за то, что все его люди вернулись живыми. На установку ретрансляторов он обещал послать с нами половину лучших бойцов. Мы расположились в импровизированной казарме, где все было просто, почти по-спартански, жилой комплекс располагался на верхних этажах. Здесь Эд постарался создать настоящую крепость, разместив по периметру защитные укрепления и огневые точки, здесь я чувствовал себя в такой же безопасности, как у Сторожа в Бункере.