Только сейчас до Джулиана вдруг дошло, что Хайес, а может, и многие другие в их отделении наверняка что-то подозревали или догадывались, что их с Амелией связывает нечто большее, чем просто совместная работа – по тому, как вела она себя, когда Джулиан отсутствовал. И Джулиан, и Амелия прилагали массу усилий – хотя нельзя сказать, что это не доставляло им своеобразного удовольствия, – стараясь на работе играть роль «просто друзей». Но вполне возможно, что товарищи по работе на самом деле прекрасно знали их секрет.
Все это теперь в прошлом. Джулиан с нетерпением ждал, когда придет время идти в клуб – ему хотелось посмотреть, как люди воспримут эту новость. Но было еще рано – чтобы Марти успел все всем рассказать, придется подождать еще часа два. Джулиан никак не мог настроиться на рабочий лад, даже пока отвечал на корреспонденцию, так что в конце концов он завалился на Диван и включил телевизор с программой поиска.
В телевизоре была встроенная программа поиска и отбора, которая анализировала все, что Джулиан предпочитал смотреть. По результатам анализа программа конструировала профиль предпочтений и потом сама выискивала то, что могло бы ему понравиться, среди восемнадцати сотен возможных каналов. Единственным недостатком этой программы было то, что ей нельзя было направленно задать какую-нибудь цель поиска – она ориентировалась только на частоту выбора пользователем тех или иных передач. В первый год военной службы Джулиан чаще всего смотрел кинофильмы столетней давности – наверное, чтобы убежать от реальности в мир, где все люди и события были простыми и понятными, просто добрыми или просто злыми. И потому теперь, когда Джулиан включал телевизор, программа поиска услужливо подсовывала сериалы про Джимми Стюарта или Джонни Вэйна. Джулиан на собственном опыте убедился, что орать и ругаться из-за этого на программу совершенно бессмысленно.
Так, Хэмфри Богарт в Рике. Отменить. Джимми Стюарт направляется в Вашингтон. Отменить. Путешествие на южный полюс Луны глазами космических роботов. Джулиан уже видел все это пару лет назад, но все равно – передача довольно интересная, и можно посмотреть ее еще разок. Заодно и программа поиска откорректируется.
Когда я вошел в зал, все посмотрели в мою сторону. Но они, наверное, сделали бы так и при любых других обстоятельствах. Разве что на этот раз взгляды присутствующих задержались на мне чуть-чуть дольше, чем обычно.
За столиком, где сидели Марти, Риза и Франклин, было свободное место.
– Ну, как там она, нормально устроилась? Ты все уладил? – спросил Марти.
Я кивнул.
– Она удерет оттуда, как только ей разрешат ходить. Три дамы, с которыми она делит комнату, словно вышли из «Гамлета».
– Из «Макбета» – если ты хочешь сказать, что они жуткие старые ведьмы, – поправил меня Риза. – Или это молоденькие полусумасшедшие симпатяшки с суицидальными наклонностями?
– Старые ведьмы. С Амелией как будто все в порядке. Из Гвадалахары мы доехали нормально, только ехали очень долго. – Рядом возник официант в кошмарной, жутко измазанной футболке без рукавов. Я заказал кофе и тут заметил комичную испуганную гримасу на лице Ризы. – И кувшин риохи. – Снова близился конец месяца. Официант собрался спросить мою рационную карточку, но узнал меня и молча ушел исполнять заказ.
– Надеюсь, тебя не выгонят с военной службы, – сказал Риза и перевел на мой счет стоимость всего кувшина риохи.
– Разве что когда Портобелло запретят законом.
– Они не сказали, когда Блейз выпишут? – спросил Марти.
– Нет. Невропатолог посмотрит ее только завтра утром. Она мне перезвонит.
– Пусть бы она позвонила еще и Хайесу. Я сказал ему, что с ней как будто все в порядке, но он все равно нервничает.
– Это он-то нервничает!
– Хайес знает Амелию дольше, чем ты, – резонно заметил Франклин.
– Ты погулял по Гвадалахаре? Как тебе тамошние злачные места? – поинтересовался Риза.
– Я просто немного побродил по городу. Не ходил ни в старый город, ни на окраины – не знаю, как там их называют.
– «Tlaquepaque», – подсказал Риза. – Я как-то раз провел там целую неделю. Наприключался вдоволь.
– Давно вы с Блейз вместе? – спросил Франклин. – Надеюсь, мой вопрос тебя не обижает?
Он, конечно, хотел сказать не «вместе», а совсем другое слово.
– Мы близки уже три года. И еще пару лет до этого были просто хорошими друзьями.
– Блейз была его научным консультантом, – добавил Марти.
– По докторской диссертации?
– Кандидатской, – поправил я.
– Понятно… – сказал Франклин и чуть улыбнулся. – Ты заканчивал Гарвард…
Джулиан подумал, что только такой сноб, как Франклин, мог произнести это с оттенком жалости в голосе.
– Сейчас, наверное, ты спросишь, добропорядочные ли у меня намерения? Ответ такой: у нас нет никаких намерений. И не будет до тех пор, пока я не уволюсь с военной службы.
– И сколько тебе еще осталось?
– Пока война не закончится. Может, еще лет пять.
– Блейз будет уже пятьдесят.
– Если точно, то пятьдесят два. А мне – тридцать семь. По-моему, это волнует тебя больше, чем нас с ней.
– Нет, – сказал он. – Может, это волнует Марти? Марти глянул на него исподлобья.
– Что вы будете пить?
– То же, что обычно, – Франклин продемонстрировал дно своей чайной чашки. – Давно ли это было?
– Я желаю вам обоим только добра, – сказал Марти. – Ты знаешь это, Джулиан.
– Восемь лет? Или девять?
– Господи, Франклин! Ты что, в прошлой жизни был терьером? – Марти потряс головой, как будто хотел очистить ее от грустных мыслей. – Все это закончилось еще до того, как Джулиан перешел в наше отделение.
Появился официант, принес вино и три бокала. Почувствовав напряженность за столом, смышленый парень разливал вино по бокалам так долго, как только мог. Мы все следили за ним, не говоря ни слова.
Потом Риза сказал:
– Ну, так что там насчет этих салонов с девочками?
Невропатолог, который на следующее утро пришел осматривать Амелию, был слишком молод и вряд ли имел достаточную квалификацию хоть в какой-то области медицины. У него была жиденькая козлиная бородка и прыщавая кожа. В течение получаса лекаришка задавал Амелии одни и те же простенькие вопросы, то и дело повторяясь.
– Где и когда вы родились?
– В Стурбридже, штат Массачусетс, двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто шестого года.
– Как звали вашу мать?
– Джейн О'Баниан Хардинг.
– В какой школе вы учились?