Зоопарк генетических уродов официально назывался «Музеем Генетических Экспериментов». Это заведение постоянно закрывали по требованию всяких организаций, заботящихся о защите прав животных, но неизменно открывали снова после завершения судебных разбирательств. Музей находился как будто бы в частном владении, но служил в основном для рекламных целей – это была своего рода удобная витрина, в которой демонстрировались потрясающие возможности технологий генной инженерии. Экспонаты там были просто кошмарные, но музей пользовался неизменной популярностью и являлся одной из самых посещаемых достопримечательностей штата Техас.
От «Ночного особого» до музея было всего десять минут хода, но с тех пор, как «зоопарк уродов» в последний раз открыли, Джулиан с Амелией там еще не бывали. А музей наверняка пополнился множеством новых жутких экспонатов.
Некоторая часть экспонатов была представлена в виде чучел и тщательно сохраненных трупов, но интереснее всего были живые экземпляры, которых держали в специальном зоопарке. Генетикам каким-то образом удалось вырастить змею с двенадцатью ногами. Но они так и не сумели научить ее этими ногами пользоваться. Тварь шагала всеми шестью парами конечностей сразу и перемещалась нелепыми судорожными рывками – не особенно удачная альтернатива обычному ползанию. Амелия предположила, что нервная система ног этой твари, скорее всего, выращена как продолжение тех нервов, что у обычных змей отвечают за движения ребер. Ребра у змеи то поднимаются, то опускаются, все одновременно – так змея ползает.
Вообще-то, польза от сверхподвижной змеи в любом случае весьма сомнительна, так что бедную тварюшку, скорее всего, вырастили исключительно как любопытную диковинку. Но вот следующий экспонат имел довольно наглядное практическое применение – кроме запугивания непослушных детишек. Это был паук размером с крупную подушку, который сновал вверх и вниз по специально поставленной раме и быстро заплетал ее толстой, крепкой паутиной – живой ткацкий станок. Материя, которую получали таким способом, годилась для использования при хирургических операциях.
Еще там была миниатюрная корова меньше метра ростом – никакой практической пользы от нее тоже не предусматривалось. Джулиан сказал, что как раз такая корова подошла бы для повседневных нужд людям вроде них с Амелией – которые любят пить кофе со сливками. Правда, только в том случае, если бы они придумали, как извлекать из этой мини-коровки молоко. Коровка-малышка вела себя совсем не так, как обычные коровы. Она непоседливо сновала по загону и с любопытством совала повсюду нос. Наверное, зверушка состояла в близком родстве с гончими собаками.
Чтобы сэкономить продуктовые карточки и деньги, мы пошли к автоматам с закусками и взяли себе бутерброды с сыром. Рядом с зоопарком находилась специальная площадка под навесом, где стояли раскладные столики для пикников – столики были новые, не такие как в прошлый раз, когда я сюда заходил. Нам достался столик без тента, под жарким полуденным солнцем.
– И что мы будем рассказывать остальным? – спросил я, кромсая чеддер на мелкие ломтики пластиковым столовым ножичком У меня был с собой армейский выкидной нож, но это оружие превратило бы сыр в ни на что не годную обгорелую корку. Или в бомбу.
– О тебе? Или о Проекте?
– Ты что, не бывала там с тех пор, как я попал в больницу? – Амелия покачала головой. – Тогда давай вообще не будем об этом заговаривать. Я имел в виду, будем ли мы рассказывать об открытии Питера? О нашем открытии.
– А почему бы и нет? Завтра это и так будет всем известно.
Я пристроил неровный ломтик сыра на кусочек черного хлеба, положил на салфетку и пододвинул к Амелии.
– Да, пусть лучше говорят об этом, чем обо мне.
– Кто-то все равно прознает. Марти, к примеру, узнает наверняка.
– С Марти я поговорю сам. Если успею.
– По-моему, все-таки конец света поважнее твоих проблем.
– Большое видится издалека…
Хотя солнце уже село, было еще очень жарко, когда мы по запыленной дорожке шли к «Ночному особому»-Пыль была белая, как мел. Мы испытали огромное облегчение, войдя в холл ресторана с прохладным, чистым кондиционированным воздухом. Марти и Белда уже сидели в зале, на их столике красовалось блюдо с закусками.
– Привет, Джулиан! Как дела? – осторожно спросил Марти.
– Уже все в порядке. Давай переговорим об этом позже, идет? – Марти кивнул. Белда ничего не сказала, полностью сосредоточившись на разделывании креветок. – Есть что-нибудь новенькое насчет вашего с Рэем проекта? Меня это очень интересует.
– Новых данных почти нет, Рэй работает с тем, что есть Что там за жуть случилась с детишками в этой, как ее, Иберии?
– В Либерии, – поправил я.
– Трое наших пациентов поступили на обследование как раз после этого случая. Несладко же им пришлось!
– Всем тогда досталось. А особенно этим детям.
– Чудовища! – заметила Белда, оторвавшись от креветок. – Вы знаете, мне нет дела до политики, и материнский инстинкт у меня не особенно развит. Но у меня в голове не укладывается, как люди могли подумать, что такая чудовищная жестокость может им чем-то помочь?
– Это нельзя назвать и стратегическим мышлением, – добавила Амелия. – Ведь они сотворили подобное со своими собственными соотечественниками!
– Зато большинство нгуми уверены, что это подстроили мы, – возразил Марти. – Причем подстроили так, чтобы свалить вину на них… Поскольку всем ясно, что никто не стал бы делать такое со своими согражданами. Такой довод всем кажется вполне убедительным.
– Ты думаешь, именно на это они и рассчитывали. – спросила Амелия. – Не могу поверить! Какой цинизм!
– Нет, насколько нам известно – из конфиденциальных источников, хотя доказательств нет, – всю эту авантюру затеял и провернул один сумасшедший офицер с несколькими единомышленниками. Спецслужбы уже их всех ликвидировали – такие уж у них методы – и теперь стараются напустить побольше тумана в это дело, чтобы убедить мир, что это мы, а не они, зачем-то решили уничтожить школу с невинными детишками – наверное, для того, чтобы свалить все на нгуми. Чтобы показать, какие нгуми свирепые и безжалостные, хотя каждый ведь знает, что армия нгуми – это армия народных защитников, ее солдаты – из народа, и сражаются они за народ.
– Неужели им удалось хоть кого-то убедить в этой нелепице? – спросил я.
– Этому верят в большей части Центральной и Южной Африки. Вы что, не смотрели новости?
– Смотрели, но не все. Что там за ерунда с Международной Коллегией?
– Да армейские разрешили одному из законников Коллегии просмотреть в подключении любую запись, какую захочет – естественно, без права разглашать военные секреты. И этот судейский убедился, что для наших солдат это происшествие было полной неожиданностью, и все наши были поражены его ужасной жестокостью. Благодаря этой уступке Коллегии нам удалось доказать, что мы тут ни при чем, и общественное мнение теперь на нашей стороне – в Европе и даже кое-где в Азии и Африке. Но на юге Африки больше верят нгуми.
Эшер и Риза пришли вместе. И тут же накинулись на нас:
– Эй, сладкая парочка, здорово, что вы вернулись! Что, решили удрать из дома и пожениться?
– Мы удрали из дома, только чтобы поработать, – быстро ответила Амелия. – Мы были в Вашингтоне.
– Государственные дела? – спросил Эшер.
– Нет пока. Но скоро будут государственными. Со следующего понедельника.
– Может, поделитесь ценной информацией? Или там слишком много технических подробностей?
– Да нет, не особо много, по крайней мере в главном. – Амелия повернулась к Марти: – Рэй придет?
– Нет, у него какой-то семейный праздник.
– Хорошо. Тогда давайте заказывать напитки. У нас с Джулианом есть что вам порассказать.
Как только официант принес кофе, вино и виски и удалился, Амелия начала рассказывать нашу историю, ужасную историю предстоящей всегалактической катастрофы. Я время от времени добавлял кое-какие подробности. Нас слушали, не перебивая.
Потом все долго молчали. Наверное, за всю историю существования клуба полная тишина никогда не длилась здесь так долго.
Первым заговорил Эшер:
– Конечно, присяжные еще даже не начали разбирать это дело… В том числе и в буквальном смысле.
– Это верно, – сказала Амелия. – Но тот факт, что Питер и Джулиан получили совершенно одинаковые результаты – вплоть до восьмого знака! – хотя начинали анализ в разное время и использовали две совершенно разные методики… Нет, суд присяжных меня не очень-то беспокоит. Гораздо больше меня волнуют политические последствия закрытия такого грандиозного проекта. И еще я немного озабочена тем, где буду работать в следующем году. Или даже на следующей неделе.
Белда вздохнула.
– Да, вы неплохо позаботились о деревьях. Наверняка вы так же хорошо все продумали и относительно леса в целом?
– О том, что это оружие? – спросил я. Белда медленно кивнула. – Да. Это абсолютное оружие, способное разом уничтожить всю Галактику. Его необходимо Разобрать на детали.