— Это она чудовище!
— Да, она ужасна, так, где же ребенок?
— В сиротском приюте.
— Святого Павла, — прошептал Марк.
— Хорошо Антония, ты очень помогла нам.
— Да, и я стараюсь делать пожертвования в детский фонд, когда хожу в кино, — сказала она.
— О, это замечательно. А теперь ты не будешь ничего помнить.
— Да, я точно ничего не вспомню.
— Ты поднимешься наверх и приготовишься ко сну. А затем ты заснешь как младенец.
— Да, как младенец.
— Как младенец, которого ты бессердечно бросила, — сказал он, грубо отбрасывая ее руки.
— Жалкая женщина, — заметил Синклер, когда мы все вышли на улицу.
— Очень жалкая, — согласилась Тина. Она взглянула на меня уголком глаза. И это было также противно как и звучит, — тяжелый случай.
— У меня есть связи в сиротском приюте, — произнес Марк. Он хорошо подрожал Шерлоку Холмсу и меня это раздражало. — Готов поспорить, что мы сможем найти след этого ребенка. И готов поспорить, что я смогу добраться до медицинской карты Анти, тоже. Ну, или, по крайней мере, попытаюсь. Я могу попытаться.
— Зачем ты хочешь взглянуть на эти записи? — спросила я. Мы еще не были готовы сесть в машину, поэтому болтались на лужайке перед входом.
— Потому что ни у кого не случаются провалы в памяти если с ним все в порядке. Вы слышали ее. Сейчас она беременна, а минуту спустя она уже «проснулась» с плачущим ребенком. Итак… что же случилось за эти десять месяцев.
— Думаю, что я знаю, — тихо произнесла Тина.
— Тина, — произнес Синклер.
— Эрик, — ответила она. Она практически никогда не называла его по имени.
— Тина? — удивилась я. Она не выглядела такой взволнованной даже когда Ностро бросил нас в яму к демонам. Но тогда она была не так опытна. В том, как надо разговаривать.
— Эй, ты в порядке? Ты забыла перекусить?
Я заметила, что она сжала руки в замок, а затем, смотря на свои руки, она быстро и без запинок проговорила:
— Моя Королева, вы мне всегда нравились, но теперь я восхищаюсь вами, потому что вы не сошли с ума после того, как вас вырастила эта женщина.
— Аааа, — ответила я, едва не ухмыльнулась. — Это и сделало меня тем, кто я сейчас, Тина.
— Это правда, — сказал Синклнр, — просто чудо, что ты не стала более тщеславной, пустоголовой и невежественной.
— Спасибо, — проговорила я, а затем, — что?!
— Ух ты, — сказала Джессика, качая головой, — я слышала это собственными ушами и все равно не могу в это поверить. Эй, это слишком жестоко, даже для нее.
— Ужасно противно, — согласился Синклер.
— Ну, — Марк помедлил и макнул свое печенье в чай, пока оно до половины не опустилось в чашку, издав с тихим плеском.
Фууу! Никогда не могла понять, почему он пьет свои печенья вместо того, чтобы их есть.
— Я не большой поклонник отца Бетси и ее мачехи, но если в семье у Антонии уже происходили вещи подобного рода, психозы, ну, или что угодно, представьте, как она, должно быть, себя чувствует. В эту секунду она еще беременна, а через мгновенье оказывается, что она пропустила почти целый год.
Он покачал головой.
— Она, должно быть, напугана до чертиков.
— Любой был бы, — добавила я, но она особенно из-за истории ее семьи, — я заметила, что все на меня уставились. — Что? Я могу представить себя на ее месте, в ее башмаках другими словами. Ее жалких пластиковых башмаках. Я не люблю ее, и уж точно не считаю, что ей следовала оставлять мою малышку сестру в вестибюле больницы, но я все же как-то за нее переживаю.
— Хмммм, — протянула Джессика. Она ничего не ела и не пила, а просто сидела за столом вместе с нами, скрести на груди свои костлявые руки. — Послушай, Тина, ты говорила, что ты знаешь, что случилось за эти девять месяцев, о которых Анти и понятия не имеет.
Тина ничего не сказала. Наступил неловкий момент.
— Э, Тина? Ау?
Синклер вздохнул.
— Ого, — проговорил Марк, глядя в свой чай.
— Элизабет, — начал он, — есть кое-что, что я должен сказать тебе.
Я осторожно поставила свою кружку. Это никогда, ни разу не предвещало ничего хорошего. Это никогда не было чем-то в этом роде — «Я купил тебе шесть дюжин желтых цветов, позабыв, что ты не любишь желтый цвет». А всегда было примерно так — «между прочим, ты теперь королева» или «привет, я переезжаю к вам».
— Ущипните меня, — я бы сделала глубокий вдох, чтобы собраться с духом, но от этого у меня только голова начнет кружиться.
— Это…личный разговор.
— Ладно, — сказал Марк, вставая и потянув Джессику с ее стула, — мы, пожалуй, пойдем.
— Верно, — дошло до Джессики. Мы…эээ… пойдем вытрем пыль где-нибудь. В одной из комнат.
Они поспешили выйти из комнаты, и я услышала ее шепот:
— Она нам все равно потом расскажет.
— Возможно и нет, — сказала Тина.
— У меня была скрытая причина, чтобы поехать в дом твоей мачехи.