Роза была в фартучке и очень смутилась по этому поводу.
— Ступай пока в малую гостиную, а через минуту я тоже туда приду.
И действительно, она вошла почти вслед за ним и начала расспрашивать:
— Мне очень некогда. Ну, как дела? Кончилось заседание? У тебя всё в порядке?
— Дела, само собой, прекрасные. Недаром же я олицетворяю закон.
— Какая жалость, что у меня не было времени тебя послушать.
Ах, до чего ж искусно Роза умела лгать из любви к этому человеку. Она следила за ходом заседания, она видела и слышала Николая, когда рассматривалось его большое дело против сэра Хью. И у неё сердце обливалось кровью, когда молодой судья два раза подряд нагло спросил его: «Вы сами там были? Вы сами там были?». Тут ею овладели дурные предчувствия, и она потихоньку выбралась из зала. Слава Богу, это ничего не значит. Николай выиграет все свои дела, все, сколько их есть.
— Ты не забыл дату? — спросила она.
— Дату?
— День нашей свадьбы. Да, что я ещё хотела сказать...
— Что же?
— Поедем в церковь верхами.
— Ах, так.
— Да, мы поедем в церковь верхами. А когда, ты не забыл? Двенадцатого июня. Осталось совсем недолго ждать.
— Двенадцатого июня, — протянул он. — Я приму все меры, чтобы меня вовремя разбудили.
— Какие глупости ты несёшь, — сказала она и весело расхохоталась.
Тогда он переспросил:
— Двенадцатого июня? Так ведь нужно оглашение.
— Всё уже сделано. Папа оглашал нас в нашем приходе, а капеллан здесь. Три раза.
— Как славно, что ты обо всём позаботилась. У меня столько дел!
— Бедняжка! Но зато ты заработаешь много-много денег.
— Как песку морского, — отвечал он.
На другой день сэр Хью вернулся в своё жилище и к своей рыбной ловле. Он выбрал путь мимо дома Бенони и поднялся в горы до самой границы общинного леса. По дороге он то и дело наклонялся, откалывал небольшой камешек и прятал его в карман.
Бенони объездил рыбацкий посёлок в шхерах, вернулся домой и тотчас начал приводить в порядок свой невод. Он не получил сколько-нибудь надёжных известий про сельдь, но тем не менее делал вид, будто знает больше, чем другие; и впрямь не стоило ему отсиживаться дома, когда весь посёлок знал о его унижении. А прежняя мысль снова надолго уйти в море в нём угасла.
Помощник ленсмана пришёл к нему, сообщил о заседании суда и о том, что закладная была публично зачитана. Уж так сложилась судьба, что он не сумел уважить Бенони и вызволить закладную до официального зачтения, поскольку её внесли в закладной регистр до того, как суд прибыл в Сирилунн. Так всё и пошло своим чередом.
Бенони слушал с убитым видом: может, он своими руками помешал Маку похлопотать за него перед Розой. Вдобавок его огорчило, что при зачтении в зале было очень мало народу, сами судейские да ещё несколько человек. Всё прошло очень тихо.
— Кстати, она сейчас при мне, — сказал помощник ленсмана.
— При вас, говорите, — ответил Бенони, дожидаясь, когда помощник вынет документ из кармана.
Но тот почему-то не спешил и как-то странно поджимал губы.
— Обошлось дороже, чем мы предполагали? — спросил наконец Бенони, готовый, если надо, доплатить.
— Нет, нет, обычная пошлина.
Бенони погодил немного и опять сказал:
— Дайте мне хоть взглянуть на неё.
И вот помощник ленсмана начал:
— Я могу хоть сейчас предъявить её, но большого проку в том не будет. Я хочу поступить с вами как человек.
Бенони воззрился на него и спросил:
— О чём вы толкуете? Что с моей закладной?
И тут только помощник ленсмана сказал:
— С вашей закладной то, что она ничего не стоит, другими словами, плакали ваши денежки.
— Дайте взглянуть на минутку.
— Если бы я хотел вести себя по-свински, я бы выложил бумагу, и дело с концом. Но я хочу вас подготовить к тому, что Мак из Розенгора ещё до вас оформил полную закладную на весь Сирилунн.
— Вы шутите! — в ужасе воскликнул Бенони. Наконец, помощник ленсмана выложил закладную на стол. На ней стояла пометка, что закладная законным образом засвидетельствована в суде таким-то и такого-то числа. Далее были перечислены предыдущие закладные на Сирилунн со всем добром, включая три экипажа; короче, Сирилунн принадлежал Маку из Розенгора, и принадлежал уже много лет, а общая сумма составляла восемнадцать тысяч талеров. Под выкладками стояла подпись: Свен Тоде.
Бенони словно громом ударило. Он поглядел на написанные слова, и в голову ему полезли всякие пустяки: Свен Тоде — это ведь не судья, кто же он тогда такой? Восемнадцать тысяч, да, да, но значит, Мак из Сирилунна вовсе не такой могущественный человек, это его брату, Маку из Розенгора, принадлежит всё.
— И вопрос такой: а тянет ли имущество, под которое вы давали деньги, на двадцать три тысячи? — сказал помощник ленсмана.
Бенони задумался.
— Нет, — ответил он, подумав, — не тянет.
— Кстати, так же думаем и мы оба, ленсман и я. Мы об этом потихоньку переговорили. Двадцать три тысячи — это немыслимо.
— А законно ли поступил Мак?
— Это как посмотреть. В бумаге сказано: Мак получил пять тысяч под залог того-то и того-то. Вы ведь признали данный залог?